По дороге Рюмин купил цветы — одиннадцать алых роз. Он трижды справился у цветочницы, как долго они простоят, выбрал самую нарядную, на его взгляд, упаковку и попросил перевязать красивой ленточкой.

Ровно в одиннадцать он подошел к подъезду, где жила Вяземская, и набрал на домофоне номер ее квартиры.

— Да, — послышался безучастный голос.

— Анна Сергеевна! Это я. — Капитан испугался, что она его не узнает, и добавил. — Сергей Рюмин.

— А… Рюмин. Проходите.

Щелкнул замок. Капитан вошел в подъезд, нажал кнопку вызова лифта. Он вдруг ужасно занервничал, потому что никак не мог вспомнить, как дарят цветы — в целлофане или без?

Ворот рубашки внезапно показался слишком тесным. Рюмин чувствовал, как по спине побежали струйки пота.

Он глубоко вздохнул, собрался. Отрепетировал улыбку, представил, как протянет ей букет…

Дверь квартиры была не заперта. Анна, поджав под себя ноги, сидела в глубоком кресле перед выключенным телевизором.

— Анна Сергеевна! Это вам…

Вяземская скользнула по нему невидящим взглядом.

— Спасибо… Положите там, на столик…

Рюмин огляделся, положил цветы на зеркальную тумбочку. Затем нагнулся — галстук впился в горло, — развязал шнурки и снял ботинки. Капитан неловко потоптался на месте, дожидаясь приглашения, но оно не последовало.

— Вы позволите, я пройду?

— Да, конечно.

Рюмин вошел в комнату, взял стул, сел рядом.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Спасибо, капитан…

— Лучше просто — Сергей, — осторожно поправил Рюмин.

— Да, — рассеянно отозвалась Вяземская. — Я вам очень благодарна. За все.

— Ну что вы? Не стоит. Это — ерунда…

Анна застыла. Потом повернулась и холодно посмотрела на капитана.

— Вы считаете, это — ерунда?

— Нет, конечно, — сбивчиво ответил Рюмин, чувствуя, что робеет. — Не то чтобы ерунда, но… Это ведь уже прошло… Правда? Зачем вспоминать?

Она усмехнулась и снова уткнулась взглядом в телевизор.

— Анна Сергеевна… Вот вы тут сидите одна, и зря… Я подумал, может нам… Если вы, конечно, не возражаете… Может, нам сходить куда-нибудь? Вместе? Например, сегодня?

— Куда?

Капитан развел руками.

— Куда захотите… В ресторан, в кино, клуб.

— Я никуда не хочу.

— Ну нельзя же так! — упрекнул Рюмин. — Вам надо двигаться.

Тут его осенило.

— Анна Сергеевна! — воскликнул он. — В воскресенье — первенство общества. Я буду боксировать. Не хотите придти поболеть?

Вяземская посмотрела на него долгим, испытующим взглядом.

— Вы станете чемпионом?

Рюмин пожал плечами.

— Вряд ли. Шансов мало.

— Тогда зачем?

— Что зачем? — не понял он.

— Зачем выступать, если мало шансов?

— Ну как? — капитан был обескуражен. — Их мало, но они есть. Значит, надо пытаться.

Анна спустила ноги с кресла — они оказались одеты в белые шерстяные носки, — придвинулась к Рюмину.

— Давайте начистоту! — сказала она.

— Давайте.

— Знаете, вы — очень интересный…

— Правда? — обрадовался капитан.

Вяземская кивнула.

— Как клинический случай. Вы — взрослый… В общем, немолодой уже человек, а ведете себя… как-то странно.

— Что ж во мне странного? — удивился Рюмин.

— Да все! — ответила Анна. — Все как-то странно и… нелепо, что ли…

— Анна Сергеевна! — воскликнул Рюмин. — Давайте уедем отсюда! Меня все равно скоро вышибут из милиции. Махнем в кругосветное путешествие! На корабле!

— У вас есть деньги? — вздохнула Вяземская.

— Деньги — не проблема. Продам квартиру, машину, сбрею волосы на груди и тоже продам…

— Это была шутка?

— Не уверен. Но я старался.

— Не смешно.

— Знаю. Я пытаюсь вас развеселить, а вы даже не хотите мне помочь…

— У вас не получилось… — Анна помолчала. — Скажите, как он умер? Он не мучался?

— Нет… — глухо ответил Рюмин.

— Я не смогу вам этого… забыть, — сказала Вяземская. — Никогда.

Анна подняла глаза; они были полны слез.

— Только не ищите в моих словах логику. Ее там нет. Одна боль… И тоска. Простите, капитан, по-моему, вам лучше уйти.

Рюмин поднялся.

— Да… Наверное, я не вовремя…

Он прошел в прихожую, сунул шнурки в ботинки, натянул их на ноги.

— Значит, никаких шансов? — обреченно спросил капитан.

— Заберите цветы, — ответила Вяземская. — Розы… В них всего чересчур: цвета, фактуры и запаха…

— А вам какие нравятся?

— Я больше люблю каллы…

* * *

Рюмин вышел на улицу, сел в машину. Похлопал себя по карманам в поисках сигарет. Потом вспомнил: в преддверии соревнований на курение был наложен строжайший запрет.

— Идиот! — пробормотал он, вставляя ключ в замок зажигания. — И чего ты поперся? Эта женщина не для тебя. Ты для нее — слишком…

Он задумался. Повернул ключ. Двигатель бодро зарокотал.

— А в полуфинал я выйду! — улыбнулся капитан. — А может, и первенство выиграю! Вот так вот, Анна Сергеевна!