Елена Ивановна шла с работы, еле передвигая ногами. Она так устала сегодня! Да и не только сегодня – каждый день так устает. Все время на ногах, туда-сюда, ни разу не присела. Руки болят, спина ноет. А когда сидеть? Чтобы копеечку заработать, нужно трудиться и трудиться. Никто ничего не принесет, увы.
Елена Ивановна живет с 14-летней дочкой Настей. Ни отца, ни бабушек, ни дедушек. Никого, кто мог бы помочь. Спасибо покойной тетке, которая оставила комнату в коммуналке в Восточном округе Москвы. А то бы и жить было негде. Пришлось бы возвращаться в свою деревню, в крошечный домик, чего, конечно, не хотелось бы. Настя здесь учится, у нее способности к точным наукам, у нее может быть прекрасное будущее! Не то что у ее матери. Елена Ивановна вспомнила, как в 17 лет поехала в Москву за своей первой любовью. И чем это потом закончилось. Горько и обидно это вспоминать. Но есть одно утешение и одна отрада – дочка Настенька. Белокурая красавица, отличница и спортсменка. Добрая, отзывчивая, чуть наивная девочка. И очень похожа на Елену Ивановну в детстве. Только у Лены наивности было больше, а образования – меньше…
Елена перепробовала все возможные формы заработка, но карьеру так и не сделала. Она была исполнительная, аккуратная, но не семи пядей во лбу. И не умела пробиваться, отпихивая всех локтями. С последнего места работы ее сократили – кризис. Поэтому она теперь дома печет пирожки и продает их на рынке и возле вокзала. Целый день ходит между рядами с бидоном и большой сумкой. Беляши, пирожки с картошкой, капустой и сладкие. Но самый хит – это пирожки с квашеной капустой. Этот рецепт ей достался от бабушки. Сначала квашеную капусту обжарить на сковородке с репчатым луком, добавить немного сахара и перед тем, как начинять ею пирожки, дать остыть. Вкусно необыкновенно! Лена вообще мастер кулинарии – это у нее от бабушки. Да и рецепты все семейные, старинные. Поэтому, когда Елена осталась без работы, она недолго думала, чем заняться. Купила на остатки денег муки, капусты, моркови, картошки и начала печь. Кризис кризисом, а кушать хочется всегда. Тем более что качество вполне соответствует цене. Поэтому ее пирожки стали раскупаться, как… горячие пирожки! Все, кто работает на привокзальной площади и на рынке, являются постоянными клиентами Елены Ивановны. И все с ней дружат – полицейские, рабочие и даже бомжи. Она точно знает, что никто ее не обкрадет и не обидит. Поэтому домой почти всегда ходит пешком – не боится темноты и разношерстого привокзального люда.
И вот в обычный сентябрьский вечер уставшая Лена идет домой. Она живет недалеко от вокзала. Часть пути пролегает мимо большой автостоянки.
Уже несколько дней там ходить очень неприятно. Строители раскопали теплотрассу и развезли вокруг ужасную грязь. Это как раз то, чего Елена терпеть не может, – жидкая чавкающая грязь под ногами. Она из-за этого не захотела больше жить в деревне.
Вот и сейчас, аккуратно ступая, чтобы не испачкать брючки, Елена Ивановна шла и тихо ворчала себе под нос:
– Когда же они теперь все это уберут? Безобразие!
На краю раскопанной теплотрассы стояли пожилая женщина в болоньевой куртке с капюшоном и мужчина в кожаном пальто. Они что-то бурно обсуждали. Подойдя ближе, она услышала их разговор:
– Да не полезу я туда! Пять метров, представляете?
– Ну что же, ему теперь там умирать?
– Ну умрет, естественный отбор… Но рисковать своей шеей я тоже не собираюсь. Да и пачкаться неохота.
– Неужели у вас нет сердца? Вам его совсем не жалко?
Елена Ивановна остановилась возле них и спросила, что случилось.
Женщина, периодически вытирая глаза платком, рассказала такую историю: на стоянке, под старой брошенной «Волгой», жила собака со щенками. Она никому не мешала, поэтому ее не прогоняли. Эта женщина периодически подкармливала ее. И вот три дня назад в разрытую теплотрассу упал щенок. Он плачет. Собака-мать крутится рядом, но, естественно, достать ребенка не может. Единственное, что она может, – это срыгивать остатки пищи в яму, благодаря чему малыш и не умер с голоду. Куда делись остальные два щенка – никто не знает. И вот эта женщина уже три дня ходит сюда, просит разных людей достать щенка, и все безрезультатно. Никто не хочет помочь!
– Надо же, – удивленно сказала Елена Ивановна, – а я тут каждый день хожу на работу, но ни собаку, ни щенков не видела.
Будто услышав ее слова, к ней подошла небольшая собачка темно-коричневого окраса. Лена погладила ее. Та завиляла пушистым хвостом. Она посмотрела на Елену кофейными глазами, потом подбежала к краю ямы. И снова посмотрела на Елену. Она просила женщину спасти ее ребенка. Елена Ивановна подошла к краю теплотрассы и заглянула вниз. Сначала в темноте ничего нельзя было разобрать. Потом, присмотревшись, увидела далеко внизу большую грязную трубу, рядом с которой сидел щенок. Черный и грязный. Елена Ивановна почувствовала, как собака лизнула ей руку. К горлу подкатил комок.
– В 911 звонили? – спросила она.
– Конечно! Но они сказали, что щенками не занимаются, а потом выразили готовность спасти щенка за десять тысяч рублей. А где я возьму такие деньги?
Мужчина, с которым разговаривала пожилая дама, махнул рукой, повернулся и пошел прочь.
– Вот, и этот ушел! А ведь это бригадир, начальник этих ремонтников, которые все тут раскопали! Еле уговорила приехать и помочь. Но что толку?
– Ладно, вы успокойтесь, мы вытащим щенка!
Елена вынула из сумки мобильный телефон и стала быстро нажимать на кнопки.
– Алло, Улугбек? Это Елена, которая пирожки разносит! Привет! Тут такое дело – очень помощь нужна! В яму провалился щенок. Выбраться сам не может. Можешь помочь достать его? Что? Да обычный щенок, дворняжка. Где? Нет, недалеко от рынка, возле стоянки. Придешь? Спасибо огромное! Буду ждать!
Через пятнадцать минут к ним подошел невысокий худенький парень. Это и был узбек с рынка – Улугбек.
Он подошел к краю ямы. Собака крутилась рядом, энергично махая хвостом.
– Посмотри, как она переживает! Можешь туда спуститься и достать щенка?
– Ох, это очень глубоко, Лена. Один – нет. Помощник нужен.
– Да никто не соглашается помочь! – опять запричитала пожилая женщина. Ей тут же ответил плачем щенок из ямы.
Улугбек кому-то позвонил и с кем-то поговорил на узбекском языке.
– Нет, увы, брат не может, уехал он.
– А еще есть кому позвонить?
Улугбек снова заговорил на своем родном языке.
Он обзвонил человек десять, но все они по тем или иным причинам не могли помочь.
Теперь настала очередь звонить Лене.
– Настя, доченька, ты дома? Отлично! Слушай внимательно. Очень нужна твоя помощь! Сделай, пожалуйста, как я тебе говорю, ничего не перепутай, а подробности все потом. И не перебивай, пожалуйста! Итак, ты сейчас придешь ко мне. Автостоянку за рынком знаешь? Отлично! Вот туда. С собой возьмешь: мои старые джинсы, в которых я ремонт в комнате делала, большой фонарик, старый свой пуховик, мои резиновые сапоги. Из холодильника возьми две котлеты. И обязательно веревку! Зайди к соседу дяде Толе и попроси длинную прочную веревку или автомобильный трос. Ты все поняла? Повтори! Отлично! Жду тебя! Не задерживайся!
Прошло полчаса, и появилась Настя – белокурая дочка Елены Ивановны.
– А что тут происходит? – поинтересовалась она.
Елена в двух словах обрисовала ситуацию, взяла из рук дочери джинсы, куртку и сапоги и отошла в сторону переодеться.
Затем она обернула вокруг талии трос, завязала его, другой конец протянула Улугбеку:
– Держи крепко! Ты должен будешь меня вытянуть оттуда! А сейчас аккуратно спустить!
– Мама, ты не боишься?
– Боюсь! Но бедолаге никто не поможет.
Она взяла в руки фонарик и подошла к краю ямы.
Конечно, было очень страшно. Уже совсем стемнело, и казалось, что у ямы нет дна. Сапоги соскользнули с мягкой глины и поехали вниз. Улугбег, молодец, держит крепко. Лена руками держалась за стену ямы. Вернее, не держалась, а цеплялась за нее, чтобы медленнее падать. И вот ноги коснулись земли.
Достав из кармана фонарик, Елена Ивановна начала светить вокруг себя, ища щенка. И тут же увидела маленький трупик. Это был второй щенок собачки-мамы. Этот малыш, наверное, падая, сильно ударился либо умер от голода.
Справа послышался шорох. Лена резко направила туда фонарик и увидела лишь черный хвост. Щенок удирал. К счастью, бежать тут особо некуда. Но он так неудобно спрятался, что Елене пришлось лечь на живот, протянуть руку и постараться схватить малыша хоть за что-нибудь. Тянулась, шарила рукой по грязной земле, но все безрезультатно – щенок не прощупывался. Она посветила туда и увидела, как на нее смотрят четыре испуганных глаза. Вот где третий щенок – тут же! Слава богу, что живой. Значит, все три щенка упали в яму.
Но рука не доставала до малышей. Надо их выманивать из укрытия.
– Бросьте мне котлету! – крикнула Лена.
Через несколько минут возле ее ноги упал целлофановый пакет. Елена Ивановна вытащила приятно пахнувшую чесноком и укропом котлетку, разломала ее и снова легла на землю. Она положила котлету так, чтобы щенки подошли ближе. Учуяв вкусный запах, малыши тихонько заскулили. Но подойти боялись.
– Ну, идите же, не бойтесь! Вас никто не обидит. Наоборот, мы вам хотим помочь!
Щенки не двигались с места. Больше часа Елена Ивановна лежала и разговаривала со щенками. Результат – ноль. Елена почувствовала, что замерзла. «Еще не хватало заболеть! Идите уже сюда! Если я заболею, некому будет зарабатывать и моя дочь умрет от голода. Совесть у вас есть?» – прошептала она.
Видимо, это был весомый аргумент для одного щенка, потому что он потихоньку потянулся к котлете. Понюхал, осторожно лизнул ее. А потом начал с жадностью есть. В этот момент Елена схватила жующего щенка за загривок и потянула к себе. Тот заверещал так громко, что у Лены заложило уши. Второй щенок с испугу бросился прямо на Лену, чем ей очень помог. И вот она стоит с двумя щенками в руках и думает, как их поднимать. Они оказались совершенно одинаковыми – черными с белым пятнышком на груди. И очень грязными и вонючими. Щенки пришли в шоковое состояние от того, что их коснулась рука человека, поэтому просто обмякли и не шевелились. Висели в руках Елены тряпочкой. Она крикнула:
– Улугбек, я привяжу к тросу щенка, а ты его аккуратно тяни наверх. Как поднимешь, сразу кидай трос назад – тут второй щенок. А потом уже и меня вытащишь. Матери щенков не отдавайте – разбегутся все в разные стороны. Ты понял?
И вот первый щенок поехал наверх. Медленно и аккуратно.
Раздался голос дочери:
– Мама, я спрятала его за пазухой куртки!
– Хорошо! Встречайте второго!
Второй также благополучно добрался до Насти.
Теперь пришла очередь вытаскивать Елену Ивановну. Она крепко перевязала себя. Осмотрелась – не за что даже зацепится!
– Улугбек, готов?
– Да!
– Постой! А нет ли рядом какой-нибудь длинной палки? Я хоть обопрусь на нее, чтобы тебе полегче было.
Вместо ответа на нее свалилась какая-то длинная кривая палка, больше похожая на корягу.
– Не хватало еще шишку поставить, – проворчала Лена, потирая ушибленный лоб.
Она воткнула корягу в землю под небольшим уклоном. И это послужило для нее упором, от которого она оттолкнулась. Вот оно, деревенское детство – и костер с одной спички зажжет, и трамплин из коряги сделает. И хорошо, что она худенькая и ловкая – полная женщина бы тут не справилась. В общем, пока Лена себя мысленно нахваливала, она медленно и осторожно ехала наверх.
«Только бы не оборвался трос! А то буду тут сидеть до утра!» – думала Елена Ивановна. И трос не оборвался.
Когда уже ее голова показалась над ямой, она почувствовала, как чьи-то сильные руки взяли ее за плечи и выдернули наверх. Это был брат Улугбека – Тимур, он все-таки приехал помочь.
Собачка-мама по очереди облизывала щенков, которых ей показывала Настя. Она подбежала к грязной Елене и лизала, лизала, лизала протянутую ей руку.
– Ох, спасибо тебе, дочка, – заливалась слезами пожилая женщина. – Спасла ангелочков. Тебе эта доброта вернется обязательно!
«Непременно», – усмехнулась про себя Лена.
– И куда ж их всех теперь? – спросила Настя.
Ответа не было – все участники спасательной операции не могли себе позволить приютить на время собачку и двух ее щенков. И причины у всех были разные, но очень уважительные.
– Мама… ну пожалуйста… – заныла Настя.
Елена Ивановна вздохнула.
– Давай, дочь, собирай вещи, которые принесла. Не потеряй трос дяди Толи и пойдем домой. На шею собачки намотай конец троса – как поводок.
Это просто большое везение, когда в коммунальной квартире живут хорошие соседи. Добрые, отзывчивые, непьющие. Но даже если и выпивающие, то только по праздникам. И самое главное – они все любят животных. В такой коммуналке посчастливилось жить Елене Ивановне и Насте.
У их соседей дяди Толи и тети Кати жили кошка и рыбки. Поэтому, выслушав драматическую историю щенков и собаки-мамы, они не были против, чтобы те погостили в комнате Лены до пристраивания.
А вот пристраивание оказалось небыстрым и непростым делом. Мало кто хотел приютить щенка беспородной дворняжки. Настя фотографировала их, размещала в Интернете объявление. Люди звонили, но никто пока так и не стал новым хозяином. А малыши тем временем росли не по дням, а по часам. Были очень энергичны, активны и сгрызли у Лены с Настей всю обувь. Ну, кроме той, что была спрятана в коробках на шкафу. Через два месяца Черныша и Чернушку все-таки удалось отдать в добрые руки. Елена Ивановна не отдавала малышей кому попало – тщательно разговаривала с людьми, выясняла причину, по которой они хотели завести собаку. И если что-то ее напрягало, вежливо отказывала.
– Их ведь спасли не для того, чтобы они пропали в плохих руках, – говорила Лена дочери.
А та и не возражала.
Но вот уже декабрь. Малыши живут в соседних домах с Леной. Повезло пристроить их недалеко. И когда они гуляют с Нюрой – так назвали собачку-маму, то часто видят и подрастающих щенков. Нюра осталась жить в коммуналке вместе с Еленой Ивановной и Настей. Конечно, тесновато, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Настя была на седьмом небе от счастья, ведь она раньше никак не могла уговорить маму завести дома какое-нибудь животное. А тут собака!
А Лена по-прежнему печет пирожки и носит их на рынок. Кстати, Нюра распробовала пирожки мамы Лены, и именно с квашеной капустой стали для нее самыми любимыми.