О многом я успел поведать, поделиться. Доверительно и стыдливо рассказал о себе любимом и приятном много хороших слов.

Считаю, особенно удалась козырная часть текста о том, где я предстаю перед изумленной публикой, в роли излечившегося наркомана. Исповедально сознался, что сегодня все мы вместо того плохого любителя грязного героина, имеем дело с малопьющим алкоголиком. Не забыл добавить и о своей беззаветной любви к никотиносодержащим смесям. Табакокуритель, получающий от самого процесса вдыхания дыма (ну, не от кашля же), огромное удовольствие.

Короче говоря. Статный, видный жених на выданье. Хотя и скрытый импотент… Но уж больно богат. Кто будет обращать внимание на невозможность соблюдения тяжких и постылых супружеских обязанностей, коль скоро претендент, завернут в большую денежную бумажку и перевязан красивой муаровой лентой?

Никто. Кроме него самого.

Все это могло быть прекрасно и великолепно. (Я опять о наболевшем.) Если бы не одно уточнение в виде большого «но»…

Мне не только обещанных денег не заплатили, но и пытались убить большой и беспощадной бомбой?

Ребята! Я и сам не подозревал, что во мне такое большое количество дерьма, с большой человеческой буквы. Они меня только легко тронули, а вони получилось на весь мир…

Однако вперед забегать не будем. Все по порядку.

* * *

Трое суток подгоняемый животным страхом всякими путями и способами, включая и игру в прятки в вагонах для перевозки скота, кружился я вокруг красивого Волчьегорского морского порта, живописно раскинувшегося на берегу Финского залива.

За время перехода на нелегальное положение, провонял весь, поизносился, протух. Делать нечего. Рядом с портом на стене неприметного сарая отыскал, как специально для меня расположенный кран с холодной водой. Помылся, простирнул одежонку со своего плеча и, не смотря на то, что во влажном чувствовал себя несколько неуютно, жизнь вновь заиграла разноцветными красками.

Страх притягивает к себе. Когда он в человеческой оболочке, к тебе липнет всякая дрянь и мерзость. Не верите? Поясняю.

Не успел я появиться в порту, чтобы прямым ходом «плыть в Карелию». Как тут же меня окружила толпа нищих, каких-то подозрительных уродов, опустившихся наркоманов и вообще неприятных отталкивающих личностей.

Это как раз то, что мне было необходимо. До боли близкое и знакомое мне общество.

В окружении темных портовых прохвостов, рядом с которыми меня трудно было узнать, как блестящего кавалергарда я болтался вокруг территории порта. Целью моих хождений, якобы в поисках работы, было желание разузнать сразу несколько направлений на выезд из этой могучей страны.

По одному из них назовем его главным, я должен был махнуть в Карелию. На его отработку шли основные усилия. Надоел я им там всем, до тошноты. Все выспрашивал безостановочно светя лицом, как будет короче через Ладогу или по Онежскому озеру. Запомнили меня бродяги основательно (под именем «Грязного Гари» — Клинт Иствуд надоумил) и конечно запомнили маршруты и цель поезду великолепно.

На самом же деле я прорывался в стольный град с его золочеными луковками церквей. Долги раздать, посетить музей Маннергейма, библиотеку. Но извините, в казино «Матрас», ни ногой, ни ухом… Был я там так сказать на задании. Лет восемь назад, сподобился. Мало того, что проиграл все казенные деньги, так еще после этого стал требовать вернуть мои деньги, обзывая всех жуликами и мафиози. Мне конечно не глядя на смокинг накостыляли по ребрам и вытолкали в шею. После чего попал в их «картотеку неугодных лиц». Сейчас числюсь во всех казино, как человек, которому запрещено их посещать… Впрочем и кроме «Матраса», в Хельсинки много других достопримечательностей. А вы думали я о каком стольном граде с его золочеными луковками церквей? Нет — о Хельсинке.

Море не люблю там глубоко, сыро и акулы. Так не хочется садиться на эти ненадежные шаланды, что спасу нет. Но иначе в Финляндию не проскочить… К самолетному перелету я был подготовлен еще хуже.

* * *

Время шло, ничего стоящего и подходящего для меня не было. Всюду кроме денег за билет, требовали паспорт и въездную визу. Иначе никак.

Решил, не оставляя попыток пробраться на идущий в «благодатную» Финляндию теплоход заняться и своими личными делами. Накопилось их вагон и маленькая тележка. Вместе с подозрительным отношением и паническим страхом ко всякому незнакомому лицу.

Неподалеку от порта, нашел вполне приличный притон, прошу прощения — пансион. Эффектное заведение, с чердака которого весьма удобно стрелять в проезжающих рядом президентов. Заведение принадлежало портовому гольф-клубу. Внизу боксерский зал. Наверху комнаты. Все чинно-благородно. Снял одну. Зачем мне две?

С утра здесь кормили овсяной кашей на воде причем, если шел на кухню за добавкой к этому относились с пониманием. В качестве сладкого поили жиденьким бочковым кофе. Но приятной неожиданностью было то, что исходя из особенностей проживающих постояльцев: проститутки, их сутенеры, бандиты, контрабандисты… Много других достойных людей. За дополнительную плату паспорт при заселении можно было из кармана не доставать. Почему? Я затрудняюсь ответить на этот вопрос.

Хотя чего-чего, а такого добра как паспорта и всего остального здесь было на любой вкус и цвет. Я тут же не отходя от тумбочки портье-уборщицы у местного коробейника за триста долларов (первоначально просил пять тысяч) приобрел себе потрепанный международный «паспорт моряка». Через пять минут после фотографирования и вклеивания фото он был у меня в руках. Украли его видно здесь же, но я и не собирался по нему получать ссуду в банке или выдавать поручительство собутыльнику Генке Мушперту. Поэтому проверять его достоверность случая не представилось.

Другие документы я себе не покупал, как и чемодан из индейской шкуры, хотя предложений было масса. Вместо этих бесполезных вещей я приобрел самый быстроходный «ракетный катер», в виде последней модели элегантного компьютера. И все — пропал поэт, невольник части…

После такой неосторожной покупки «тихий постоялец» как меня здесь называли, выходил на люди только к завтраку, пугая других жильцов и жиличек своим опухшим от кофе и сигарет внешним видом. Правда, иногда и днем спускался в расположенную здесь же лавку пополнить запасы кофе, сладкого печенья и сигарет.

Натура увлекающаяся, а времени навалом. Исходя из всех этих сопутствующих факторов я безответственно не задумываясь о последствиях, плотно подсел на «интернетовскую иглу» в информационном океане.

Компьютер, не выключался. Это было ни к чему. В стрелялки не стрелял, в догонялки не догонял и виртуальным сексом не занимался. Широко открытыми глазами, напитывался разными мудростями и научными знаниями. Была у меня парочка вопросов к оставленному мной миру. Ответы на них, я и пытался вырвать у дурной железяки, из села Кукуева…

Ох, как было не просто, первые полчаса своей деятельности у компа, пялиться на голых белокурых нимф. Без них проблем хоть отбавляй. А здесь еще они зазывно с экрана машут своей штучкой и делают разные подозрительные намеки…

Но…

Ну-ка, ну-ка…

Вот и нашел то, что искал. Статью в газете «Политическое обозрение» с разоблачением происков нынешней правящей или, как о них в основном пишут, продажной политической верхушки.

В большой аналитической статье четко и ясно расписывались планируемые нынешними временщиками злодейские планы на приграничных к Афганистану территориях. Газета так и говорила: «Вдумайтесь, свободные пиплы», убийства людей — чья вина совершенно не доказана. Ты сперва докажи, а потом убивай… Именно это у них называется рассветом демократии, именно к этому они нас призывают…»

Конечно, что-то подобное я разыскивал. Но не ожидал, чтобы так откровенно со знанием дела и всеми подробностями. Просто до слез проняла непримиримая гражданская позиция автора.

Находка вызвала во мне желание порадоваться за истинные демократические ценности — свободу слова. Я сбегал на близлежащую бензиновую заправку. Пополнил запасы колониальными товарами и в честь хорошего настроения купил литровый пузырек виски «Синяя борода» и пива «Болтшмайстер».

Сразу выпивать это вкусное лакомство не стал… Примерно на три пальца толщиной, степенно налил вискарика, высыпал солёных орешков на салфетку и…

Опаньки!

В этом месте внутри меня громыхнул набатный колокол и хор грянул нечто тревожное.

Удивленно прислушался к себе. Вроде, здоров.

Пощупал лоб. Обычный. Влажный и на ощупь жирный.

Значит, зависимость от этой дьявольской машинки с экраном, в самом деле существует? Перед потребителем, совершенно свободно стоит вискарь, пиво… А его тянет не бутылку опростать и пивом пшикнуть, а продолжать пялиться в экран… Может это и к лучшему.

Опять сел к экрану, перечитал полюбившуюся статью. Начал искать в этой же газете, нечто подобное. С теми же журналистскими инициалами.

Ни черта…

Нашел лишь большой блок самой разнообразной информации об исчезнувшем журналисте, авторе статьи и робкое расследование редакции связанное с его поискам.

Все нашел, кроме внятных объяснений правительственных чинов. С их стороны вообще не было никакой реакции. Исходя из данного факта, я сказал свое громкое «ага». Что означало, раз прекрасный журналистский материал затерли и не дали ему возможности вырваться на более широкие просторы, значит правящая верхушка сама расписалась под чистосердечным признанием. Вот так-то очная ставка вывела преступников на чистую воду. Да, что дальше говорить? Многие были в этом заинтересованы. Извините, фамилий назвать не могу. Не знаю… Зато могу указать на их лица пальцем.

* * *

Пока я пытался отыскать еще что-нибудь эдакое, напрямую или даже косвенно связанное с убийствами беззащитных руководителей наркотических раковых образований, наткнулся на интересную ситуацию с известным межрегиональным изданием «Чистая трибуна».

Еще не так давно, каких-то четыре года назад, это был один из самых мощных, желтых таблоидов. Специализирующийся на всевозможных расследованиях и серьезных скандалов. Это именно им принадлежала честь сообщить мировому сообществу о смене сексуальной ориентации ближайшего любимца премьера, спаниеля Ибарика. Все думали — кобель, однако принципиальные журналисты копнули глубже и выяснили — сука.

К сожалению больше потрясений и восхищений подобного рода не было. Отсутствовал обнаженный кровоточащий нерв. На первом месте стояли невнятные серые новости, в которых не хватало луча солнца красивого скандала и всплеска информационного торнадо

Впрочем, это дело прошлое. Жизнь сама по себе становилась скучна и неинтересна. Газета хирела и явно затухала.

На сегодняшний день ее могло спасти что-то особо взрывное и сенсационное.

История с газетой навела меня на мысль, которую я постарался, как можно более подробно изложить на бумаге. Только не в качестве журналиста. Ну, их. Работа у них слишком опасная, а просто в качестве графомана-любителя.

Рискнул переквалифицироваться из неудачника спецслужб в писателя-разоблачиста. Познать изнутри правильность утверждения, что написанное таит в себе большие горести и печали… Причём, для очень определенного человека. Сел творить. Понравилось. Ну и натворил.

* * *

Написал здоровую исповедь. Жанром творческой добродетели избрал, разоблачительный триллер.

Сперва, от имени всех участников операции в среднеазиатском регионе попросил прощения у вдов и матерей погибших солдат мафии и их руководителей. После перешел непосредственно к правильным словам.

На здоровенной информационной простыне, над которой я трудился почти две недели, были указаны все известные мне враждебные планы и факты. Забыв о подготовке к нелегальному проникновению в тот регион, я написал даже о том, что на меня уже было совершенно несколько неудавшихся покушений. (Чтобы не накаркать, конечно, такое писать во множественном числе не следует. Я на свою голову, предвосхитил события.)

Литературная деятельность так затянула меня, что в одном из лирических отступлений мне в запале полемического столкновения с предполагаемым оппонентом, пришлось разъяснить, что если бы не узколобое желание руководства спецслужб, не платить мне мои кровные (в прямом смысле этого слова) деньги и сжить меня с белого света, я ни при каких иных обстоятельствах, не пытался к штыку приравнять перо. Сидел бы, как мышь под метлой и через отведенный мне природой срок, сам бы засох бледным подвальным цветком, в собственной постели. А так — ни денег не заплатили, ни живым не хотят отпустить.

Своевременно ставлю вопрос: «Интересно. Знают ли голодные и нищие налогоплательщики страны, на какие цели расходуются их рабочие и крестьянские деньги?»

«Вы бросили мне в лицо перчатку. Я принимаю ваш вызов» — прочитав написанное я затушил сигарету и удовлетворенно откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. Очень уж мне последние слова понравились.

В постскриптуме указал на горячее желание сотрудничать с совместной комиссией Государственной Думы и Счетной палаты по расследованию преступлений и верхушки спецслужб.

Кислый вкус во рту от кофе с никотином и затхлый, несвежий воздух в комнате не нарушали праздничную атмосферу созданную окончанием моей исповеди.

* * *

Закончив семь блоков сигарет и несколько килограммом кофе, я поднялся со стула и пошел к соседям. Они вчера вечером принесли мне очередное предложение для броска на финские просторы. Для этого просто следовало воспользоваться услугами панамского сухогруза перевозящего в один из финских портов уголь.

На грустной ноте неизбежного расставания, я угостил их выпивкой в кабачке рядом с нашим жилищем. Выдал премиальные сто долларов. После этого меня подвели к тому самому матросу, в чьей каюте мне с шестью его коллегами, придется под покровом тьмы отправляться на корабль.

Матрос оказался общительным малым. Назвал себя Норманом Бейкером, а меня классным парнем. Налил себе рюмашку текилы и опрокинул в глотку. Вместо закуски хлопнул меня по плечу так, что казалось, проломил мне лопатку. Увидев мою сморщенную физиономию, захохотал и сообщил, что отправляемся через четыре часа.

Норман был рад, что у него в моем лице появился провожатый. Значит сегодня он может «чуток» выпить.

Этот «чуток» заключался в загрузке спиртным до полной отключки. Мне его не вести, мне с ним добираться до судна. Поэтому с завистью глядя на его скорость в опустошении нескольких литровых флаконов, огромным усилием воли, фигурально выражаясь, я за волосы уволок себя с поля битвы с Зеленым Змием.

Размышляя вслух о том, что может случиться позже, если пить такими темпами поднялся в свою комнату. Собрал бельишко и завел часовой механизм информационной бомбы.

Захлёбываясь слюной воспоминаний, оставил хитрую компьютерную машину способную выполнять правильно поставленные перед ней задачи в режиме передачи моего письма во все найденные информационные агентства мира и персонально как благодарность за мысль, в газету «Чистая трибуна».

Обвел комнату, где родился очередной великий писатель грустным взглядом. И поплелся вниз…

Внизу искушение для моей ослабленной литературным трудом души было столь велико, что я попросил у хозяйки постоялого двора и плеснуть мне и себе тридцать граммов водяры… В результате, напился на прощание… Вдрызг… В рваный лоскут… По настоящему.

Очнулся уже на теплоходе. Двигатели стучали, волна в борт ударяла. Ветерок обдувал со всех сторон, но чтобы его почувствовать следовало подняться на палубу. Что было нежелательно, так как я находился на борту незаконно. Даже не купив билета.

* * *

А в это время большое количество киллеров и иных специалистов широкого профиля сломя голову неслись, торопились в Волчьегорск. Подтянулись и правительственные специалисты в области проведения индивидуальных зачисток и даже людей мафии привлекли. Все было сделано, чтобы уж наверняка заткнуть мне рот.

Их столько туда набилось, что хоть ты тир для них открывай. Конечно, можно было стравить этих ребят между собой, чтобы они немножко друг друга постреляли, но времени не было. Очень уж я торопился.

Разворошил я их гадючье гнездо основательно. Но по глупости сам себя и подставил.

Отправив информацию по общедоступным сетям с таким большим количеством «ключевых» слов, как — убийство, президент, заговор… Этим я себя тут же и выдал. Все источники информации, передающие такие тексты, автоматически берутся на контроль. Я еще только собирался рухнуть на койку в вонючей матросской каюте, а переполох в самых высоких кабинетах, уже стоял грандиозный. Чиновный люд, забыв о сне и отдыхе, работал в авральном режиме.

Спецслужбы, создав под себя полицейские государство, могли не прикладывая особых усилий спокойно заткнуть рты ребятам из отечественных средств массовой информации. Сослались на национальную безопасность и твори после этого любое зло. Я это учитывал.

Зато с другими средствами масс-медиа, имею в виду, за рубежами моей могучей страны, было сложнее. Хотя мнение остального мира моих соплеменников, сидящих в удобных сталинских креслах всегда меньше всего интересовало. Так вот, чтобы хитрые и умудренные главари не затыкали рты отечественным журналистам, т.с. не тратили время в пустую, пришлось сделать небольшенькую приписку:

«Под прикрытием борьбы с наркомафией под выдаваемые громадные бесконтрольные деньги, которые беззастенчиво разворовываются, творятся всевозможные безобразия. За счет простых людей планируются и совершаются неблаговидные дела. Сегодня государственными заговорщиками готовится повторение сценария декабря 1934 года «Убийство Кирова». В результате хитроумных комбинаций будут проведены акции под общим лейтмотивом — чистка демократии от демократов. Страна, очнись от сытой спячки! Угроза нависла над каждым.»

Неведающие стыда спецслужбы думали что я, согласно библейским поучительным заветам буду любить врага своего и покорно дам увести себе на заклание. Нет, уж! Покорно благодарю.

Создавая под себя односторонние правила игры, при которых только агент должен до своей скорой смерти хранить вверенные ему тайны, они просчитались.

Одним теплые булочки с корицей, а другим нестиранные вонючие носки всмятку. Мерси. Лично я против таких раздач.

* * *

Считаю, что сюрприз удался на славу.

Я — отомщен.

Тем более, поддержал загнанную на задворки расцветающего, дикого капитализма свободу слова.

С Новым политическим годом вас, господа! С Новым «Хрущовским делом».

От всей души. Искренне ваш… Et cetera, et cetera