Для определённой группы моих товарищей по половозрастным категориям, возможно — импотент, это горько и обидно. А гиперсексуал — это гордо!? Так вот могу возразить, и на их вялое и бесполезное — смотри, как стоит, имеется моё гордое и самоутверждающее — ерунда, ты сюда посмотри, как красиво висит… Нет, нет, глазки свои блудливые не отводи. Присмотрись, как твердо и элегантно свисает. Не просто указывает на полшестого, а с огромной уверенность в том, что завтрашний день будет лучше, удачливее и главное счастливее, чем сегодняшний…

Дальше, больше. Качающаяся на ветру занавеска, темные портьеры, посторонний посетитель алькова. Потаённые желания привели меня в достаточно неожиданное место — солдатский сортир. Долго же я буду вспоминать это место скорби и несчастья: холод, грязь, а тут ещё и запоры от тушёнки. К чему эти видения?

После этого, от раздающегося изнутри стука я проснулся. Непонятный звук получался оттого, что мои зубы, азбукой Морзе, от холода выстукивали сигнал SOS.

Стряхнул с себя мокриц, смахнул с простыни тараканов, уютно устроившись в тепле моего лежбища. Разобрался, что хочется пить и почистить зубы… Еда? Нет, не хочется. Гостиница под звук воды и моё кряхтение над умывальной раковиной, наполнялась шумом и женскими криками.

* * *

Первоначальное желание метнуться в двухнедельный пеший поход для того, чтобы из базового лагеря вершины Кала Патара с высоты пяти с половиной тысяч метров, задрав голову, пару минут потаращиться на Эверест и Лцхозе, поначалу меня увлекло. Мне хотелось в суровых горных буднях, с ночевками в промерзших палатках, с едой из пакетов, с обморожениями и поражениями в правах, в общении на пальцах и жестикуляциях с шерпом носильщиком — проверить себя на мужественность и выносливость. С высокой температурой, расстройством желудка от перепадов высот, крупозным воспалением лёгких и постоянной нехваткой в них кислорода, мечтал пройти по пути народного героя Непала сэра Эдмунда Хиллари и носильщика Норгея Тенцинга. Однако в карте гостя, было белым по чёрному написано — сезон восхождений на Эверест в Гималаях длится с марта по май. Сейчас ноябрь. Ударил кулаком по ладони: «Эх, жаль не удалось. Не судьба. Придётся ждать до марта». А сам, выходя в гостиничный коридора подумал: опять судьба сберегла меня для больших дел и великих свершений.

* * *

Украинская группа «альпинистов-спелеологов», занимала почти весь этаж вонючей гостиницы. О том, что эти горластые, перевязанные поперек живота тетки проснулись, я узнал очень быстро. Тонкие стенки отеля возводились с учетом малокровного и низкорослого местного населения, на славянский напор и «доброе» слово они рассчитаны не были. Поэтому пришлось болтаться по этажу вместе с пахучими запахами разогретых южных тел и шумными криками.

— Ой, какой здоровенный мусчина, — проворковал мне в спину чей-то томный грудной голос. — Галя, посотрите на их… Мычцы, кахие храсивые, как у маво Миколы… пирид свабдяй…

— Видно… Здоровый бугай, — оценивающе ответила Галя, дородная тетка с тройным подбородком нежнейшего сала. — То-то, ты — ужака, всю ночь крутилась, вертелась… Заснуть не могла… Мужика почуяла… Прямо, я удивляюсь на тебя. Вот товар он мог бы нам помочь поднести… А может он жулик, штаны на нем какие-то потертые?

— Бросьте, Галя, свои глупые глупости глупить, — ответила ей товарка. — Ну откуда у жулика, могут быть такие громадные деньжищи на такую дорогую гостиницу? Прямо смешно… А вот насчет штанов..?

Не давая дородным девчатам, дальше развернуть свою мысль вширь и от обсуждения моих мычц перейти к горячей дискуссии по поводу моих мужских достоинств, находящихся в брюках, я разоружился перед ними, и с криком: «Здорово землячки! А скуль вы, такие гарные, сами будете?» — показал, что мусчина к контакту готов. Раз с покорением Эвереста вышла небольшая проблема, следовало развлечь себя чем-то иным.

Поговорили. Оказалось малоросски, с просторов то ли херсонщины, то ли хер… Нет, не помню… Хотя на всякий случай спросил, знают ли они моего дружка закадычного и собутыльника верного — Юрку Бездольного и жену его Татьяну? Выяснилось — не знают. А зря, мировые ребята.

Судя по всему там, на ридной стороне их ждали и мужья и дети, поэтому рассказывать биографию — с перечислением деталей, первому встречному в подозрительных оттопыренных на коленях штанах, тем более с которым возможна мощная, всепоглощающая и настоящая любовь, резонов не было.

— Что ж вы сюда припёр… пардон, приехали? — галантно начал я разговор на близкую им тему. — Турция же рядом… Или «не нужен нам берег турецкий, чужая земля не нужна», так что ли?

— А чем вы, Леша, сегодня в день занимаетесь? — полностью удовлетворяя моё любопытство, ответили мне вопросом на вопрос. Спросила меня Оксана (это та — которая не спала, почуяв за стеной мужика).

Рассказывать о своем горе, о полученной в токийском аэропорту оплеухе, о конфискованной таможенниками грелке и о не сбывшихся желаниях забраться на гору я не стал и разные глупости про музеи не выдумывал. Поэтому честно признался, что ни чем не занимаюсь, зато очень рад встрече с земляками…

— Ой, так пойдемте же, ведь с нами, — покраснев и начав теребить край кофточки, проворковала горячая Оксана. — У нас и гид свой есть, и заниматься много чем сегодня предстоит… Будет весело.

И без паузы продолжила: «А вы сами-то, в каком номере с женой живете?».

Исполнив, согласно заветам старика Станиславского затяжную паузу, тем самым, усиливая интерес к своей персоне, потупясь и повздыхав, я поддался легкому (как тогда казалось) флирту и признался, что живу скучно, живу один в двадцать пятом номере… Да и не живу вовсе, а просто прозябаю — лишенный женского тепла и ея же ласки, т. к. одинок, позабыт, позаброшен… Дальше, в связи с тем, что был не жравши, прижав руки к груди говорил долго, красочно и убедительно.

Тётки, судя по их восклицаниям и слезливым междометиям, готовы были прямо в коридоре разрыдаться на моей груди и тут же усыновить меня… Но, наблюдая за тем, как они между собой переглядываются и вздыхают, ни одному моему слову не поверили… Вот такие они, девушки с херсонки.

* * *

Организаторы тура, досконально изучив особенности «славянских альпинистов» прямо с утра повезли их и меня, добровольно примкнувшего к группе, не на покорение горных вершин и изучение пещер со сталактитами, а в огромный магазин без крыши, оказавшийся оптовым рынком.

Добравшись до заветных «соток» тетки стали скупать на корню немыслимое количество барахла, после чего повезли его на товарную станцию для загрузки в контейнеры.

Меня, ушлые торговки, использовали, как мальчика-рикшу и китайского кули в одном лице. Контейнеры были уже заполнены на одну треть, а тут еще подвезли… На глаз, прикинув вместимость металлических ящиков, понял, что, как минимум недельку им еще придется посещать это место.

В конце концов, уверовав, что я полностью покорен безразмерной красотой луноподобной и солнцеликой Оксанки, немыслимыми размерами ее натуральной груди, девчата даже стали весело покрикивать на меня и обидно понукать. Но если взялся за грудь, э-э… то есть — за гуж, не говори, что не дюж… Грузи. Перемещай. Запаковывай. А если, что не нравиться, ползи в свою нору и оттуда наблюдай за настоящей, полноценной жизнью.

По той скорости, с какой местный гид-переводчик испуганно бросился вон из гостиницы, я понял, вернее что-то ниже уровня пояса верности мне подсказало. Вечером начнется самое интересное. Остаётся вопрос? А для самого интересного импотенты на вечер с салом сгодятся или как?

* * *

Много раз мне рассказывали, как наши закаленные в социалистическом раю командировочные, научились в условиях чуждого капиталистического окружения и экономии валюты, жить и работать, но воочию видеть такое чудо не приходилось.

При ближайшем ознакомлении выяснилось, что при помощи обычного кипятильника можно и украинские пампушки готовить на растительном масле и варить в раковине борщ. При этом, на чем свет стоит, крыть окружающую действительность за отсутствие нормального буряка и настоящей цибульки. И поделом…

Разогретые разговорами и проклятиями в адрес Зинки из соседнего номера: «Сама ще, проститутка, говорила, что денег у нее вже нет, а видела, скока она кримпленов набрала? Что б ей повылазило все!». Мы втроем уселись за празднично украшенный стол. Если бы были рюмки, конечно, мы бы пили из них, но все проходило в походном ритме «встал-вынес», поэтому пришлось пить из нормальных пластиковых стаканов, под вечный женский припев «тольки, Лёшичка, мне чуть-чуть, я-та вооще ни пью».

После хмельного застолья, веселье продолжилось на полную катушку. Начались игры, головоломки, шарады. Бутылочку, такую «неслабую четверть» крутили для поцелуев. Закончилось броском жребия, кому из этих плотных, пахучих теток, опробовать на крепость мою мужскую силу. Вот тут я дрогнул и дрогнул так, что…

* * *

К своему стыду, подробностей, кто первый начал заниматься высасыванием из меня всех жизненных соков и сил, я уже и не помню… Лишь утром, когда телесная оболочка отказалась повиноваться приказам мозга, стало ясно — каждая из близняшек (прекрасные незнакомки оказались двоюродными сестрами) в полной мере отыгрались на мне за период своего вынужденного (?) сексуального воздержания.

Склонившись над унитазом, упершись левой рукой в стенку, а дрожащей правой мучительно нашаривая отросток, необходимый для мочеиспускания (где-то он ещё вчера, еще вечером был, я точно это помню) мстительно подумал, что ни черта у плечистых гражданок с мусчиной не вышло… (А, вот и он… На месте… Фу-у… Я нервно оттер пот со лба…) Не оправдал товарищ доверия, зря потратили молодухи вкинутые в него калории… Однако, когда, минут через пять увидел довольные, похотливые и… Я даже боюсь сказать, счастливые лица, рука потянулась к мошонке… О ужас, она была распухшей до безобразия, до размеров вороньего гнезда… Сперматогенез пёр семимильными шагами, даже перед самим собой не ловко. Кого я дурил столько лет? Оказывается, если импотент попадет в умелые руки, то и проблема по боку. Как говорил выдающийся мыслитель современности, для краткости назовём его вымышленными инициалами МЖ: «Чтобы ты не делал, на какие ухищрения не шёл, но пока женщину не заменишь, ничего тебе в решении проблемы импотенции не поможет».

Меня одели, в моё же ношеное, полустаканом подлечили, вторым полустаканом ввели в легкое состояние пофигизма и опять, в качестве грузчика, и сопровождальщика, повезли на оптовый рынок за товарами.

Пришлось отрабатывать все прелести веселой жизни в бабском, полностью бермудском треугольнике. Сейчас я конечно, понимаю… Там бы я и сгинул пропавшим кораблем, погиб в пучине с чудищами заморскими, если бы не отпросился у «бабиньона» посетить некий буддийский храм. Зазывный плакат об экскурсии висел в вестибюле.

По поводу неработающего рынка, причин я не знал, но все «альпинисты-спелеологи» отправились вместе со мной. Какое-никакое, а развлечение.