Руководителя местной администрации на месте не было, он убыл в соседний аул на ярмарку народного творчества. Повез образцы сувениров и подделок из подручных материалов: сена, соломы, прутьев…
Его заместитель по АХР (административно-хозяйственной работе) брать на себя ответственность по заготовке консервов из захваченных в плен русских отказался. Стали связываться с руководством для согласований и утряски принятия решения.
Как назло, в который уже раз барахлила связь.
Кричали по одиночке и хором… Становились цепью и скопом… Все равно — не докричались. Стучали в рельсу — не достучались. Имама мечети всем коллективом били — все равно не помогло. Связь не налаживалась хоть тресни, Правда от воплей имама начался камнепад и сошла лавина, и эти события связи с соседним селом не наладил.
В результате пришлось посылать пакет с нарочным.
Здесь опять незадача. Пробег письма. Колючки на дороге. Посещение гонцом свояка из соседней деревни, а там уж само собой, дегустация свежеприготовленного хмельного напитка из тутовых ягод. Всё это сдерживало оперативность принятия решения…
* * *
Не то, что до старосты местной администрации…
Посыльный не добрался еще до свояка, а на стратегически важную точку проведения антитеррористической операции уже подоспела подмога.
Прямо с неба на голову обюрокраченной местной администрации и ничего не подозревающему сельскому населению свалилась бравые десантники.
Стрельба. Крики. Приемы рукопашного боя. Шум. Пыль…
Кто с кем воюет, кто кого бьет, выяснили, когда пыль осела…
Оказалось, что из-за несогласованности действий двух пьяных лейтенантов из соседних вертолетов — друг друга и лупцевали. Посмеялись над ошибками, загрузили убитых и раненных, пограбили, пожгли, и только было собрались улетать назад, как откуда не возьмись, выползли домашние любимцы. Нет, не собаки.
С криками, "мы, свои, не стреляйтя" появились заспанные диверсанты без знаков различия.
Хотели десантники их поубивать, зря, что ли в такую даль пёрлись, но решили погодить, может и впрямь свои…
* * *
Задудели трубы, загудели двигатели. Здрасте…
Прилетели вертолеты. Салют Кибальчишу?
Наступила пора расправы с врагом, пришло это счастливое время. Однако желающих бегать по "зеленке" и вылавливать там виновных не находилось. Деревня, кто мог двигаться разбежалась, унося награбленной военное имущество.
Спустившимся с небес оставалось только констатировать разгром боевой точки.
Подсчитывать и фальшиво оплакивать убитых. Будить и отливать водой захмелевшую десантуру.
Как уже было замечено, из-за суеты и желания отомстить гадам, уничтожившим блокпост, чуть не поубивали в горячке боя взятых в плен. (А они спали, как невинные агнцы все потому, что Степке Карнаухову удалось поздно ночью обменять своего безымянного сумасшедшего на три бутылки чачи.)
* * *
Все прилетевшие сгрудились вокруг не выспавшихся диверсантов. Пришли смотреть, как они жадно пили самый обыкновенный чай из разряда бочковой-ординарный, налитый из ведерного термоса. Как жмурились от счастья, когда ели забытые продукты в виде серого хлеба и рыбных консервов в томате. На все это стоило посмотреть. Даже у видавших виды боевых вояк слеза подступала к горлу, а слюна к языку от вида изголодавшихся братьев-однополчан поедающих их собственный сухой паек.
На базу сообщили что тех, кого списали на потери нашли. Дело за малым. Срочно ставить на продовольственное довольствие и провести их эвакуацию отсюда.
Со следующим бортом, прибыли специальные представители администрации Прикавказских территорий. К тому времени, как и полагается в условиях бесконечного лета, а именно на третьи сутки вернулся вождь и по совместительству учитель. К багажнику джипа переделанного из трактора МТЗ — 82 был привязан пьяный посыльный. Его подобрали на дороге.
Приятное во всех отношениях мероприятие — погонять граблями вокруг деревни главу местной администрации пришлось отложить на более позднее время. Это означало, что с учетом местного колорита и следования древним обычаям следует договариваться. Как ни как, местное население. Аборигены, едри их в корень!
* * *
Высоким договаривающимся сторонам пришлось садиться за низкий стол переговоров. Пить сок, вино и местную отраву приготовленную из чачи и ягод тутовых деревьев. Опять вести длительные переговоры с советом племени.
Многие из местного начальства, как оказалось, были вполне цивилизованными людьми. Одни учились в краснодарском университете, другим повезло больше, они закончили университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы в г. Москве. Несмотря на все эти положительные моменты, пришлось до хрипоты, до сипа убеждать глав временной администрации и их старейшин прекратить захватнические военные действия.
После того, как с этим вопросом порешали, тут же коротенько записали обоюдное согласие на отказ от кровной мести. После этого наступило время решительных действий по установлению преференций и контрибуций за убитых солдат.
За каждого своего убитого федералы требовали пять шкур снежных барсов, что в современных условиях было немыслимо, где их взять столько. Ладно. Нет, так нет… Тогда десять тысяч долларов США.
Во время торга из-за убитых и замученных, прилетевшие издалека представители федеральных властей, не забывали присовокупить красивые слова и поэтические фразы о патриотизме, долге и родине.
С пьяными представителями местной компрадорской буржуазии сговорились быстро и, не глядя на большое количество порубленных пострелянных людей — полюбовно. А чего ругаться, коли всегда можно сторговать каждую загубленную солдатскую душу за хорошие деньги или, я уж и не знаю за мешок кукурузной муки, что ли?
— Мы же джентльмены, культурные люди, — говорили они местным начальникам, обвешанным подсумками с боезарядами и московскими дипломами инженеров-гидростроителей.
— И что? — те делали вид, что не понимают.
— Давайте торговаться, — намекали пришельцы-чиновники.
— Зачем? — удивлялись местные.
— Чтобы находить компромиссы, устаканивать неразрешимые противоречия… — заунывно тянули песню прилетевшие бюрократы от федеральных.
— Наливайте теперь вашего, — охотно соглашались старейшины. Выпивали, и разговор продолжался в том же духе…
В результате переговоров было принято много разных и правильных решений. Форпост будет восстановлен за счет тейпа. Вместо шкур снежного барса и, уж тем более денег, за каждого убитого военнослужащего сельская община в качестве компенсации выставляет райвоенкомату по два призывника. Пусть спускаются с гор, рвут с бандами и вливаются в армейское соединение.
И хотя федералы просили по восемь, но в итоге, после передачи в руки главного переговорщика пухлого пакета остановились на двух.
За это войсковая группа отказывается от возмездия в виде ковровых бомбардировок, применения напалма и кассетных бомб спутникового наведения.
* * *
С приходом пищи и прилетом известий, жизнь в лагере Сентай-Юрт налаживалась. Плохое и неприятное забывалось. Неустрашимая пятерка, все это время занималась самой серьезной реабилитационной и восстановительной деятельностью. Они ели и спали. Даже снятый с дерева пришел в себя, вернулся в расположение части и ел за троих, на зависть и колючую изжогу наблюдавших. Но имени, так и не сказал. Да, никто уже и не спрашивал.
— Задолбал ты нас и без имени, а если у тебя и имя есть, то ты нас заколупаешь еще больше. — Подвел итог Рысак последней попытке налаживания контактов, когда возвращенец начал адекватно воспринимать окружающий мир и реагировать на откупоренные бутылки.
За всеми этими хлопотами, как-то сам собой, забылся далекий и совсем не страшный мужичек из конторы. Однако не хотелось обижать человека тем, что он мог подумать, будто о нем забыли. Весточку ему направили. Своим невниманием, хотя и анонимно не оскорбили. Текст был прост и спокоен.
"Успокойся и не оглядывайся. Меняем систему шифров и кодов. Срочно внесите изменения в "Евангелие от Луки". Оплата со стороны исполнителя.
Матфей & Co."
Попросили письмецо, незаметно просунуть под дверь адресата. Посыльным был, все тот же снятый с дерева. Он был уколот редким лекарством, прикручен к носилкам и подготовлен к транспортировке.
Было решено, что все-таки его следует показать специалистам. Для этого пусть за казенный счет едет в Москву, заодно там и письмецо передаст.
Сопровождающих, от лица воинского подразделения, просили передать психиатру большой привет и просьбу, подвергнуть несмышленыша самому жесткому лечению. Все потому, что так много жрать и не наедаться, не испытывать чувства насыщения мог только гадкий и подлый мерзавец с явными патологическими отклонениями в организме.
Пусть бы просто мычал, что, мало у нас было мычащих и шамкающих генсеков, все им только аплодировали, но зачем жрать за пятерых?