В кроссовках на воздушной подушке ноги приятно подпрыгивали, отталкиваясь от тротуара. Поворот, немного пробежал, снова поворот, и вот я уже бегу вдоль набережной. Как обычно, на пути встречаются лишь единичные прохожие. Даже машины – редкость. На часах уже половина седьмого, а город все никак не может проснуться.
Я только вчера здесь пробегал, а такое чувство, что пролетела неделя. Время как будто стало ползать по циферблату.
Утро выдалось солнечное, но густые облака то и дело его укрывали, забирая себе всю теплоту. Небольшой ветерок носил по улицам остатки ночной прохлады. Футболка слишком активно раздавала тепло, и, чтобы не замерзнуть, мне пришлось увеличить темп забега.
Заметив прохожего на мосту, я невольно насторожился, но тот, неспешно миновав середину, поплелся дальше, на ту сторону речки.
Интересно было бы поболтать с тем парнем, давшим мне перстень, насколько далеко он успел продвинуться в его познании. В моей памяти всплыли его крики о трех днях, спустя которые я сам решусь расстаться с жизнью. Ну, что же, первый день миновал, а желания продолжать дальше жить у меня отнюдь не убавилось. Случилось даже большее, к обычному людскому стремлению быть частью мира у меня добавились цели и желания их выполнить.
Разуваясь в прихожей после пробежки, я посмотрел на скопившуюся обувь. Может, парочку кроссовок оставить себе, а остальные раздать страждущим? Вроде как начать бороться с пороками, называемыми целями жизни. Позже нужно будет подумать над этим.
Я сделал кофе и оставил его стынуть. Прохладный душ приятно бодрил после пробежки. Далее растирание полотенцем до пунцового цвета кожи, сушка волос, и вот я уже готов к утреннему приему пищи. Пара бутербродов с печенью трески на сливочном масле, сверху по веточке кинзы и укропа, и вот, собственно, завтрак готов к употреблению.
Не успел толком начать, как в дверь кто-то настойчиво позвонил. Долгая трель подначивала быстрее идти и открывать. В недоумении, кто бы это мог быть, я пошел встречать ранних гостей. Глазок показал двоих, один из которых был в форме полицейского. Моментально в моих мыслях появилось предположение, что кого-то из вчерашних гопников я все же ненароком прибил. Неужели заявления на меня накатали?
– Здравствуйте. Тимофей Кораблев? – спросил сотрудник в форме и, увидев мой кивок, ибо рот был занят дожевыванием, продолжил: – Мы к вам, можно пройти?
Раскрыв пошире дверь, я впустил их в квартиру. Посчитав, что на кухне будет неудобно говорить, я пригласил полицейских в гостиную. Рассевшись на диване, они внимательно оглядели комнату и меня самого, приметив травмы на руках, посему смысла их прятать уже не было. Сев в кресло напротив, я принялся изучать появившуюся статистику, начав с сотрудника в форме.
«Сергей Линник, 34 года, рост 177, вес 79».
«Женат, 2 н/л детей, участковый».
«Здоровье 61 %, энергия 64 %, настроение 42 %».
Бегло я ознакомился с одним и тут же переключился на второго.
«Сергей Коробов, 31 год, рост 175, вес 76».
«Разведен, 1 н/л ребенок, оперуполномоченный УР».
«Здоровье 62 %, энергия 85 %, настроение 48 %».
– Нам стало известно, что вы вчера были свидетелем падения молодого человека с моста, – начал разговор участковый.
– Да, я по утрам бегаю. Случайно увидел…
«Внимание! Угроза клеветы, оговора! Угроза привлечения к ответственности за несовершенное деяние!»
Глаза опера были прикованы к моим сбитым костяшкам на руках.
Предчувствуя недоброе, я запросил у перстня сведения о причинах возникших подозрений. В появившемся окошке какая-то старуха рассказывала полицейским, что видела, сидя дома у окна, как я с парнем поругался и скинул его с моста, а после стал зазывать людей на помощь. Закончилась изображение тем, что полицейские, уходя от нее, глумились над ее маразмом. Участковый сказал оперу, что та давно слаба умом. Сейчас, увидев мои руки, эти подробности они стали уже трактовать в ином свете.
– И как все произошло? – спросил опер, не сводя глаз с моих рук.
Раз такое дело, я решил не юлить, а рассказать, как было на самом деле, тем более, ничего противоправного не совершил.
– Я, как обычно, с утра бегал. Пробегая по набережной мимо моста, увидел стоявшего на нем парня. Еще подумал, что ему там торчать в такую рань? Чуть пробежал, обернулся, а он уже стал перелезать через перила. Я сразу к нему. За малым успел схватить.
– И что дальше? – бегая по мне глазами, спросил опер. – Как он в итоге в воде оказался?
Что ему ответить? Решил продолжить говорить, как есть, за исключением перстня.
– Он стал кричать, что наш мир не настоящий, что все здесь виртуальное…
– Наркоман, что ли? – вмешался участковый.
– Навряд ли. Такой контингент мне хорошо знаком. Он был весь помятый, бледный какой-то… Наверняка всю ночь не спал, но вменяемый…
– Откуда такие познания? – уже даже агрессивно спросил опер.
В этот момент я себя укорил. Нужно было сразу представиться. Я достал и предъявил свое удостоверение. С интересом ознакомившись, они переглянулись. По ходу каждый из них сделал соответствующие выводы – с наездами так просто не прокатит.
– Так вот, он был не под алкогольным или наркотическим опьянением, это точно. Хотя… Но во всяком случае, явных признаков не было. Также он не был невменяемым, точнее будет сказать, он полностью осознавал, что делает. Он намеренно хотел покончить с собой и броситься с этого моста. Когда я его держал, я был уверен, что несмотря ни на что его вытащу, но, как назло, он меня отвлек. Я на какой-то миг отвернулся, и он, буквально вырвавшись из моих рук, кинулся в реку.
– Как он отвлек? – спросил участковый.
– Что именно сказал? – вмешался опер, сменив агрессивный тон на деловой.
– Что-то типа «вон» или в этом роде… Он сказал это быстро, я даже не понял и отвел взгляд скорее на рефлексе. В этот момент он рванулся и выскользнул из моих рук, – ответил я, при этом жестами продемонстрировав, как все произошло.
Видя, что их глаза не сходят с моих рук, я все-таки решил уточнить по этому поводу, тем самым покончив с их предположениями.
– После этого инцидента я поехал в суд, где встречался со своим клиентом, далее было еще судебное разбирательство. После этого я поехал к себе в адвокатуру, где меня видела еще куча людей, а уже вечером немного не повезло. Здесь недалеко подошли гопники, хотели забрать деньги. Пришлось немного помахать руками.
«Надо будет проверить…»
Услышав мысли опера, я решил пойти на контрмеры.
– Честно говоря, не очень хорошо их запомнил. Темно было, но, если вам нужно для отчетности, я могу написать заявление. Поищите, может да найдете их…
– Ну, они же у вас ничего не забрали, получается, и претензий нет… – осторожно выронил участковый.
– Они подошли, стали с меня требовать деньги, схватились за меня и порвали одежду… Состав преступления налицо, а не смогли завершить свой преступный замысел они по независящим от них обстоятельствам. Так что это чистой воды грабеж, через покушение квалифицируется… Но я прекрасно понимаю, что их будет трудно найти. Было к тому же темно. Я плохо их разглядел, поэтому не буду морочить вам голову и обойдусь без заявления.
Это заметно порадовало участкового, так как, судя по всему, это был его район, а следовательно, висяк по грабежу мог повеситься на него, но опер, которому это, по всей вероятности, было безразлично, не унимался.
– Хорошо, допустим, ну а почему не предприняли мер по его спасению?
– То есть как?
– Почему его не вытащили из воды? Что вы вообще делали после падения парня в воду?
– Хм… А что можно было предпринять? Вы хоть сами задумайтесь. Насколько мне известно, спасать утопающего очень сложно. Если не знать, как это делать, он будет в воде бросаться на вас и утащит вместе с собой. Но это так, что называется, к слову. А по делу, я почти не умею плавать. Я даже навряд ли смогу переплыть эту речку…
– Допустим. Но как вы можете объяснить, что когда вас стали расспрашивать, вы всем говорили, что, пробегая мимо, увидели, как человек упал с моста, а вот сейчас говорите, что пытались его спасти, и он вырвался у вас из рук.
– Да какая разница?! Вы поймите, после случившегося у меня был шок. Я был уверен, что его спасу… Честно говоря, в тот момент даже не очень хорошо помню, что говорил… Скорее всего, на автомате.
– Но, тем не менее, ваши действия не очень понятны… Вы, как заявляете, став очевидцем, не стали дожидаться приезда сотрудников полиции для разъяснений произошедшего, а просто ушли… Как-то, знаете ли, настораживает…
Въедливость опера не по делу начинала напрягать. В моих глазах поверх его головы продолжали стоять его основные характеристики:
«Здоровье 62 %, энергия 85 %, настроение 48 %».
Я задумался, как бы утихомирить его пыл. Если бы его повышенная энергия, которую он тратит на глупости, упала хотя бы на десять процентов, это заметно его остудило бы.
Моему изумления не было предела, когда проценты энергии стали на глазах снижаться, остановившись на отметке «75». Это открытие повергло в приятный шок. Получается, что я могу не только видеть статы, но и менять их по своему усмотрению! Как же я раньше не попытался этого сделать?! Посчитав значение все же великоватым, мысленно я задал ему понизиться до 35 %. Цифры послушно убавились до заданной отметки.
– Так как вы можете это разъяснить? Тем более, что по закону вы обязаны сообщить о случившимся преступлении… – не унимался опер.
Было заметно, что ему стало дурно в связи с таким скачком энергии. Возможно, заболела голова или появилось головокружение, так как, схватившись за лоб, он принялся его усиленно тереть.
Его глупая настойчивость начинала меня бесить. Я решил узнать о ее уровне. Перстень известил записью в 78 %. Мысленно я понизил цифры до 50 %, но тут же, спохватившись, на всякий случай все-таки снизил еще до 30 %.
Сразу после я стал запрашивать все, что только приходило на ум – внимательность, мышление, активность, инициативность, находчивость, ответственность, принципиальность, решительность, терпеливость, энтузиазм, трудолюбие, уверенность в себе. Все показатели на автомате я снизил до одной и той же отметке в 30 %. Такие качества как скромность, тактичность, этичность я, наоборот, возвысил до максимальных 100 %.
Преображения в параметрах нашли отклик в его лице. Оно на глазах стало меняться. От былой уверенности не осталось и следа. Передо мной сидел человек с лицом несчастного и обиженного на судьбу человека. Особо причудливо смотрелись вздернутые брови у переносицы, придававшие ему жалобный вид.
Убедившись, что теперь он полностью готов, я стал отвечать на его вопросы:
– Признаюсь честно, как есть. Я был уверен, что спасу его. Когда он выскользнул, я не то, что расстроился, я был просто шокирован случившимся. Хуже всего, что в тот момент больше никого не было рядом, чтобы помочь спасти этого бедолагу. Минут через пять-десять собралась толпа, но уже ничего нельзя было поделать. Случившееся меня очень сильно затронуло… Я больше не мог морально там находиться и вернулся домой. По поводу несообщения… В рассматриваемом случае не было никакого преступления, случилась трагедия, человек покончил с собой… Тут уже ничего не поделаешь…
– Да, не говорите, такая ужасная смерть… – поддержал опер.
– Вы нашли его? Выловили?
– Пока еще нет… Течение, да и такая глубина… Мы, пожалуй, пойдем. Простите, что вас побеспокоили. Не будем тратить ваше время. Извините, если что…
Проводив гостей и закрыв за ними дверь, я безмолвно вскрикнул «Ес-с-с!». Меня переполняло ликующее состояние: нашел новую важную фишку в перстне и выпроводил надоедливых полицейских. В приподнятом настроении я сделал пару шагов, и перед глазами появилась надпись:
«Внимание! Пополнилась отрицательная характеристика – чародейство 0,001 %».
В памяти всплыло, что чародейство входит в список жизненных целей, с которыми мне нужно бороться. Я побежал на балкон, ведущий во двор, и принялся выглядывать в сторону дверей подъезда. Спустя немного времени, оттуда вышел участковый, а следом за ним заметно осунувшийся опер.
Я принялся в спешке по памяти запрашивать измененные параметры, доводя до выше усредненного, в 70 %, так как напрочь забыл о изначальных величинах. Мне вспомнилась настойчивость, мышление, инициативность, энтузиазм, трудолюбие, ответственность и терпеливость.
Полицейские сели в свою машину и тронулись с места. В памяти всплыли завышенные скромность и тактичность опера, которые я понизил до 50 %.
Машина скрылась за углом, и его статы погасли. Хоть так успел исправить. Я вернулся на кухню и сварил еще кофе. За поеданием остатков завтрака я вновь погряз в собственных мыслях.
Перстень преподнес новый сюрприз. Получается, что я могу менять настройки людей. А если могу делать это с другими, то и с самим собой – тем более. Это стало отрадным открытием. Вновь запросил собственные характеристики, и перед моими глазами появилось:
«Здоровье 81 %, энергия 79 %, настроение 69 %».
Мысленно задал на все 100 %. Цифры быстро поскакали в росте, остановившись на максимальных показателях. Я отчетливо почувствовал, что полон энергии и настроения. Появилось такое чувство, что еще чуть-чуть, и я запорхаю на крыльях. Посчитав, что это чересчур, я все же настроение снизил до 70 %. Нельзя постоянно пребывать в такой эйфории.
В этот момент, как взрыв, у меня появилась мысль – ведь так можно все свои цели выполнить, тупо дав им команду на исполнение.
Я снова запросил свои цели.
«Цель жизни – помощь людям, не допускать: скупость, неправедность, гордость, злопамятность».
Мысленно я принялся силиться, что все исполнено, начав с первого пункта.
«Недопустимое действие».
Вот, что называется, и приплыли…
Допивая кофе, я вспомнил, как вчера пришлось драться с гопниками, и рассмеялся. Попадись те мне сегодня, мог бы силой мысли без труда изничтожить троицу. Можно было снизить их здоровье, сведя его до нуля, и тем самым заставить сдохнуть на месте, или понизить до минимума энергию, превратив троицу в безвольных овощей.
Размышления породили активность фантазии. Я уже представил, как можно было, подкорректировав характеристики, сделать из гопников интеллектуалов. Стали бы в этом заброшенном доме собираться, как прежде, но уже с книжками, читать их там друг дружке, обсуждать сюжетную линию, меняющийся характер, искать трагизм и прочую дребедень.
На мои фантазии перстень отреагировал новым сообщением:
«Недопустимое действие».
Что именно недопустимо?
«Основной уровень дает возможность изменить характеристики человека на непродолжительный период».
А как менять характеристики, чтобы они оставались постоянными?
«Для доступа необходим Продвинутый уровень».
Снова этот гадский Продвинутый уровень. Постоянно в него упираюсь.
Подумалось, возможно, ли мысленно заставлять людей делать так, как мне захочется.
«Недопустимая функция. Волю человека невозможно корректировать».
Сообщение меня удивило, породив кучу вопросов, сводящихся к одному – почему характеристики можно изменять, а заставлять людей выполнять что-то нельзя.
«Корректировать характеристики и тем самым добиться от человека желаемого действия возможно. Сама воля находится вне действия системы».
Так и есть, получается, мы здесь и не здесь. Нас можно изменять как угодно, но то, что находится внутри наших тел – недосягаемо.
Черт подери, суицидник оказался прав!