Часы текли и когда на горизонте начало светлеть и темень ночи сменилась предрассветными сумерками, я встал и, потянувшись, негромко окликнул Хакреда:

— Хакред подъем. Надо выступать, если мы хотим быть первыми.

— Все, я уже проснулся. Сейчас встану, — пробормотал седой, и сев на кровати, начал обуваться.

Ну хоть разулся, кольчугу правда так и не скинул, параноик. Сборы не заняли много времени и спустя пять минут мы, стараясь не шуметь, вышли в коридор. Спустились вниз, и из кухни вышел корчмарь с подносом в руках. Поставив на стол поднос, он удивленно спросил:

— Как, вы уже съезжаете? В такую рань, вы же вчера оплатили за два дня вперед. Хоть бы предупредили, я бы вам завтрак приготовил. Вон господа эльфы вчера меня заранее предупредили, что уедут пораньше.

— Планы поменялись, нам надо поспешать. Вот держите Пельт, ключ от комнаты, мы спешим, — отбарабанил Хакред и, положив на стол ключ, поспешил за мной.

Я как услышал о «господах эльфах», так сразу двинул во двор. Встречаться раньше времени, с этими длинноухими у меня не было никакого желания. Хорошо хоть их псов по пути не встретили. Но думаю, эта фора во времени быстро растает, стоит только корчмарю отчитаться о нашем отбытии. Сыпануть бы им в харч крепкого слабительного, вот тогда да, фора до обеда нам обеспечена. Какая езда, когда все мысли, только о том, чтобы не обосраться. Да и то вряд ли, чтоб у них с собой серьезных эликсиров лечения всякой хвори не было. Не поверю. Представил себе картину поисков подходящего куста и ухмыльнулся. Конюх оказался на месте, вылизывал суконкой лошадей полуэльфов и без того блестевших, как котовые я… В общем очень чистых. Уздечку на морду, потник, седло, коленом слегка под бок, затянуть подпругу. Все действия максимально быстро, выводим из конюшни, мешки и оружие на седельные крючки и вперед. Все это мы проделали молча и быстро, и как только конюх открыл ворота, мы выехали со двора. Оглянувшись, я увидел выскочивших из харчевни наемников Аладаля. Кивнув назад, я сказал, рысившему рядом Хакреду:

— Очухались, пока все нормально. Надеюсь, ворота уже открыли, а то все впустую.

Оглянувшись, белоголовый пробурчал:

— И я надеюсь.

Завернули за поворот, а вот и ворота, их уже открыли и возле них суетится наряд из четырех не выспавшихся и судя по лицам, злых стражников.

— Назад сдай дубина, кому говорю! — кричал один из них, на крестьянина, безуспешно пытающегося заставить лошадь выпихать, ставшую поперек воротной арки повозку.

С этой стороны ворот стояло пять повозок с товаром. На головной повозке сидел вчерашний купец и о чем-то разговаривал со старшим караула. Видимо крестьянин сунулся в ворота, а тут первая повозка торгаша с этой стороны в воротах нарисовалась. Вот и вышла у них заминка. Увидев нас, старшой направился в нашу сторону. Полненький крепыш, на поясе короткий меч, надраенная кираса, остроконечный шлем, нос картошкой и самоуверенная походка. Почему-то задержав взгляд на Хакреде, этот страж закона с обманчивой внешностью Винни Пуха, пробурчал:

— Старший караула, сержант Нирон. Предъявите подорожную.

— Так вчера же смотрели, при въезде в город. С чего опять проверяете? — спросил я, доставая бумаги и отдавая ему.

Время уходит, стучалась мысль, а еще подумалось, что недаром этот колобок нас тормознул, и следующая его фраза это подтвердила. Небрежно покрутив подорожную, приобретенную нами на границе империи, стражник, сказал:

— Ждите здесь, надо проверить подлинность. Поступили сведения, что возможны подделки.

— И долго ждать? Понимаете сержант Нирон, мы очень спешим. Может быть, мы могли бы договориться? Вы даете нам новую подорожную, в подлинности которой, никто сомневаться не будет, разумеется, за достойную плату, а эту или проверите, или же выкинете. Ну, так как сержант? — поинтересовался я, намекающе звякнув кошельком и кинув взгляд на освободившуюся от крестьянского одра воротную арку.

Нирон замялся, но потом сделал морду кирпичом и грозно напыжившись, рявкнул:

— Подкупить меня вздумали! Не выйдет! Сейчас проверим вашу подорожную и если с ней что-то не так, то мы вас задержим! — и направился к караулке.

«Сука на публику играет, сейчас что-то с бумажкой сделает и все, проблем не оберешься, надо что-то делать», — подумал я, и окликнул его: — Погодь сержант!

Он притормозил и подошел, а я, свесившись с седла, и глядя ему прямо в глаза, спокойно сказал: — Хочешь проверять, проверяй, твое право, но здесь, и не унося ее из вида. Мы с этой подорожной не один пост проехали и ничего, все нормально было. А ты кобенишься, и вчера никто из ваших стражников ничего не сказал. Так что проверяй, и мы поедем, некогда нам тут с тобой спорить, — добавил я напоследок, и при этом мои руки красноречиво находились на перевязи с ножами.

Стражник зыркнул на Хакреда, у которого справа на седле висел арбалет и колчан с болтами. Потом он посмотрел на меня, все так же держащего руки на перевязи с ножами и, скривившись, словно лимон съел, он неохотно процедил:

— Хорошо, но я тебя запомнил щенок, и не советую больше сюда приезжать. Кстати, это не ваши друзья едут? — ухмыльнувшись, спросил он, и кивнул на подъезжающих полуэльфов. Все так же ухмыляясь, он вернул бумагу со словами:

— Все в порядке, удачной дороги.

Сплюнув под ноги этой суке, я стронул с места Черныша, седой поехал рядом. Вся утренняя суета пошла насмарку. Ушастых даже не остановили, один из их наемников притормозил и, показав подорожную старшему караула, догнал пристроившихся позади нас полуэльфов. Наверняка они же приплатили стражнику, чтобы он не выпустил нас из города раньше них. За воротами дорога расширялась и, поравнявшись с нами, Аладаль заговорил, белозубо улыбнувшись:

— Здравствуй Хакред, давно не виделись. Не представишь нам своего спутника?

— И еще столько бы не видеться. Мой спутник не имеет отношения к нашим делам. И надеюсь, ты не намерен его втягивать в наши разборки, — не поддержал его нарочито радушного приветствия, бывший калека.

— О как ты научился витиевато говорить, и подлечился где-то, дорого, наверное, вышло? После моего клинка, не каждый лекарь возьмется лечить. Ты же, цел и невредим, — с насмешкой в голосе спросил полукровка, похлопав по лакированным ножнам, своего меча и обратился ко мне: — Так как, тебя звать, молодой человек?

Пока ушастый строил из себя хрен знает какого крутого перца, я рассматривал их, и увиденное не радовало. Оба брата облачились в черные ламмилярные доспехи и такой же расцветки наручи, поножи и шлемы с коротким гребнем. У обоих у седла композитные луки с колчанами, полными серооперенных стрел, прямые мечи и по паре ножей на поясах. Их охранники и так были вооружены нехило, так что выходило все очень скверно. К тому же, меч Аладаля немного по внешнему виду отличался от клинка Олейра, и в нем присутствовала магия. Изучив полуэльфов в магическом спектре, я обнаружил, что на каждом из них, как минимум по два-три артефакта висит. У нас же все не так уж и плохо, но и не отлично. Еще перед тем, как разбудить бывшего наемника, я заготовил три заклятия. Больше, я просто еще не мог удерживать в подвешенном состоянии. Одно из разряда изменения, это ускорение на реакцию. И два из воздушных, это молния и воздушный щит. Я думал, что ускорение запущу при стрельбе, молнию и браслет, если у них что-нибудь против стрел найдется. Воздушный щит, если придется быстро сваливать и чтобы спину было чем прикрыть. Даже сейчас можно было рискнуть и попытаться их убить, но опять таки сомневаюсь, что магические цацки на них прицеплены для красоты. И на дороге нет-нет, но попадались повозки и всадники, а еще впереди пылил торгаш, выехавший из города раньше нас. Я прикидывал варианты и самый разумный, какой приходил в голову, это забить на этих кадров и вместе с Хакредом отправиться в противоположную сторону. Но, судя по тому, как белоголовый набычился, это спорно. Все эти мысли промелькнули и вот Аладаль спросил как меня звать.

— Меня зовут Артем Берест, твое имя и имя твоего брата, я и так знаю. И я в курсе ваших разногласий, думаю, нам нечего с вами делить и стоит разъехаться в разные стороны. Что было, то было, у вас своя дорога, а у нас своя. Ты как считаешь Хакред, не стоит ли нам повернуть обратно? — попытался я образумить седого.

— А вот мы сейчас его и спросим, — вмешался Аладаль и сказал бывшему калеке: — Предлагаю тебе Хакред честный поединок, один на один, мои люди и брат, вмешиваться не будут, даю слово. Ты ведь знаешь, что я никогда не нарушаю своего слова. Что скажешь? Решай, а твой трусоватый спутник может ехать куда хочет, его никто не держит.

Увидев, что белоголовый собирается согласится, я форсировал события и презрительно сказал полуэльфу: — Подбери слюни ушастый полукровка, и следи за словами. Хочешь драки, будет тебе драка, если конечно, не струхнешь. Теперь я тебе предлагаю биться. Если даешь слово, что твои спутники не полезут в драку, то можем съехать в лес подальше и будет тебе дуэль. Правила просты, каждый может использовать все, что у него есть с собой, ну кроме луков конечно, а то это уже и не дуэль получится.

Хакред, хотел что-то сказать, но я его оборвал, сказав:

— У тебя был выбор, но ты не согласился, а теперь уже поздно. Он же тебя спровоцировал, и какая может быть честная драка? Он тебя на раз уделает. Слова сказаны и с этим ничего не поделаешь.

По мере того, как я говорил, Аладаль закипал, и мне даже подумалось, что он устроит бучу прямо посреди дороги. Олейр до этого молчавший, хмыкнув, кивнул на меня и сказал на эльфийском:

— Ты заметил брат, как он ударил по самому больному нашему месту, ну что, покажешь этому безродному и самоуверенному черноногому, кто здесь полукровка? А Хакред никуда не денется, после того как ты отрежешь этому наглецу уши, он должен будет драться.

Уже не улыбаясь, полуэльф смерил меня ненавидящим взглядом и сказал ледяным тоном:

— Я Аладаль Тирриоль принимаю твой вызов Артем Берест, и клянусь, что мой брат и наши воины не будут вмешиваться в дуэль. Правила предложенные тобой принимаются, бой до смерти. И если ты думаешь, что тебе поможет магия и твоя побрякушка, то заблуждаешься, — и полукровка, показав на староимперский браслет, скрытый рукавом, продолжил: — Сначала я убью тебя, а потом и твоего друга. Какие же вы черноногие ведомые бараны, я добился того, чего хотел, и вы поступили именно так, как было задумано мною.

Спустя десять минут, пропетляв по полузаброшенной дороге, уходящей в лес мы выехали на старую вырубку. Поляна из себя представляла пятак с редкими невысокими пеньками, метров шестьдесят в длину и сорок в ширину. Тихо и никого, кроме нас шестерых. «А вскоре здесь станет еще меньше народа», — подумал я, спрыгивая с Черныша и привязывая его к молодому деревцу, на краю вырубки. Я и Хакред на одной стороне поляны, а оппонент и его братишка с наемниками на другой. Солнце ярко светило, пригревая, лес окруживший поляну как строй воинов, шумел листвой на ветру. Красивое место, но разумные люди и не только они всегда найдут способ загадить любую красоту. В лесу перекликались птицы и не было им никакого дела до того, что здесь вскоре прольется людская или не людская кровь, это уж как кому повезет. Пятьдесят на пятьдесят, такие у меня шансы выжить в этом поединке, так я для себя прикидывал. Адреналин будоражил кровь и во мне перемешался азарт, желание убить своего противника и страх… Все это вместе создавало адскую смесь, требующую действий, и теперь я себе представлял, как себя чувствует гладиатор выходящий на арену. Полукровка пошел на середину поляны, и я тронулся ему навстречу. Хакред окликнул меня и когда я оглянулся, он сказал:

— Артем, если что, я буду стрелять, на мне то клятв никаких нет.

— Не беспокойся, они думают так же. Если что, держись между мной и ними, у меня есть, чем остановить стрелы. Все, я пошел, — и больше не оглядываясь, двинулся навстречу Аладалю.

Наемники арбалетами не баловались, да и Олейр свой лук оставил на лошади. «Так что все возможно пройдет и по чести, — подумал я, но тут же себя поправил: — До тех пор пока они считают, что Аладаль меня зарежет. А для них, это очередное зрелище и совершенно очевидно, что оно для них не в новинку. Ну-ну посмотрим, кто из нас черноногий», — подумал я, шагая навстречу противнику, и применил изменение на ускорение реакции.

Сошлись. Полукровка в правой руке держит меч, лезвие из рубиновой стали и в довесок неизвестно какая магия в нем заключена. В левой у него двадцатисантиметровый нож. У меня в правой руке мой меч и на нем благословение богини, а это лучше любой зачарованной магом железяки. На левое запястье я накрутил плащ, и материя свисала до земли.

— Штаны еще не обмочил? А ножичек у тебя не простой, кто ж ты такой!? — делая стремительный рубящий удар мечом, выкрикнул он.

Уход в сторону, и его меч, свистнув, проносится рядом. Используя инерцию, он крутанулся, и вот его нож звякнув, отлетает от лезвия моего меча. Отшибаю его выпад в корпус, и, приняв удар ножом на замотанную руку и наруч, бью ногой по бедру. Аладаль отскакивает и, направив меч на меня, кричит:

— Фолхиор!

С острия сорвалась молния и словно бы обтекла об прозрачную полусферу, возникшую прямо передо мной. Грудь там, где висел знак, обдало холодом. В воздухе посвежело как после дождя, а трава сбоку и передо мной обуглилась. Полукровка изумленно хлопал глазами, не понимая, почему я еще жив.

«Моя очередь», — подумал я и направив на него руку с браслетом, выкрикнул: — Тэрро!

Аладаль отпрыгивает в сторону, и огненный шар врезался в землю, туда, где он был до этого, взрыв, и его подпихнув взрывной волной, прикладывает об пенек. Рванув к нему, вижу, что его братишка напрягся и готов дать отмашку своим орлам. Делаю рубящий удар, но противник успевает парировать, и меч всего лишь проскрежетал по шлему, а не перерубил ему шею, шлем слетает с его головы, да так и остается в траве. Поднявшийся полукровка хоть и кособочится, но отбивает все выпады и удары. Его нож остался где-то под пеньком, так что мы на равных. Наверняка для постороннего зрителя наш бой выглядел мельканием двух размывающихся силуэтов, по крайней мере тогда, когда мы двигались, используя ускорение на всю катушку. Вот он споткнулся и, согнувшись, упал на колено, я купившись прыгаю к нему, и его нож просадив кольчугу сбоку, пробивает мне бок. Холодный металл клинка, вошел неглубоко, но рана это рана и она имеет свойство кровоточить, а с кровью уходит и жизнь. Мечи, зазвенев, опять скрещиваются, и я взмахнул рукой, на которую намотан плащ, материя закрывает противнику обзор и он пропускает не смертельный, но очень болезненный удар по причинному месту. Выставив перед собой меч, он отступает назад и ударяет об свои доспехи камнем, похожим на рубин, вставленным в оправу массивного золотого перстня. Из перстня распространилось золотистое сияние, и оно ему явно помогло. Удары посыпались на меня, и один из его выпадов попал по нагрудным пластинам. Торжествующе ухмыльнувшись, полукровка наступает. Кинув ему в лицо, искромсанные остатки плаща, кидаю один за другим, три ножа, о которых он и позабыл.

— Дзанг, — отскакивает один нож, от пластин его доспехов.

— Бум, — втыкается второй в пенек.

— Хрясь, — с хрустом входит в глазницу третий нож, и нет больше грозного и непобедимого Аладаля. Дрыгает ногами в предсмертных конвульсиях. Что-то орет Олейр и, направив меч в сторону наемников, вскидывающих арбалеты, я активирую электрический гостинец. Яркий протуберанец молнии с багровыми прожилками, оплетает одного из них и истошно крича, куча обгоревшего мяса, бывшая секунды назад человеком, падает на землю. Второй спускает скобу и болт, полетел в мою сторону. Сместившись с траектории полета стрелы, вижу, как у наемника, вновь вскидывающего арбалет, в шее вырастает лишнее оперенное украшение. «Три ноль, мы ведем», — подумал я, и активировал воздушный щит, как раз вовремя. Олейр начал шить из лука, как из автомата, вскрикнул позади Хакред, он высунулся из-под защиты, и стрела пробила ему ногу.

— Что за черт? — выдохнул я и, оглядевшись вокруг, увидел выходящих из леса и перекрывающих пути отхода воинов. Все хорошо вооружены и экипированы. Всего их не меньше тридцати. А на дороге появились всадники, Мужик в сутане и с накинутым на голову капюшоном и трое воинов. Самый молодой из всадников, на вид годков тридцати, что-то начальственно говорил, вроде как командовал. Полукровка заартачился, и его повязали, прострелив ноги. Хакреда берут в кольцо неизвестные воины, короткая схватка и, заломив руки за спину его израненного потащили к начальству.

— Сдавайся колдун! — крикнул один из приближающихся воинов.

«Да пошел ты на хрен! Нашли блин колдуна» — подумал я, и метнулся наперерез воинам, тащившим Хакреда.

Несколько стрел отлетают в сторону, отраженные щитом. Еще десять метров, но перед глазами вспыхивает яркая вспышка, меня подкидывает, удар об землю, дикая боль и темнота…

* * *

— Ной, ты его не убил? Нам надо узнать что эти двое не поделили с полукровками. А кто лучше непосредственных участников боя об этом расскажет? — оглядывая вырубку, задумчиво сказал молодой герцог Гросс.

— Жив он, жив, но в себя придет нескоро. Я использовал то, что приготовил для Аладаля. Вы ведь предупредили меня, что полукровки нужны живьем, поэтому я и приготовился соответствующе, — проскрипел из-под капюшона маг, и кивком головы указав на тела наемников и полуэльфа, спросил: — С этими что, здесь… или пусть в лагерь везут? Чем раньше, тем лучше, к тому же нам не нужны лишние глаза и уши. Я вторично на костер не хочу. Вам ведь не тупые зомби нужны, а сведения, так что решайте быстрее, время уходит. И на этого парня, что на ратников кинулся, пусть рунические оковы наденут. Он владеет силой, придет в себя и натворит дел. Кольца, браслеты, кулоны и прочие вещички, пусть снимут с него, но только голыми руками не прикасаются, мало ли чего. То же самое с телом Аладаля и Олейром.

Фелларт подозвал десятников и раздал всем заданий. Спустя десять минут, два десятка воинов, ведя в поводу лошадей со связанными пленными и вещами погибших, ушли по дороге в сторону тракта. Там их уже ждал закрытый фургон, который скроет от лишних глаз и пленников и их вещички. Шестеро воинов уже перенесли тела погибших туда, куда им указал маг. Четверо нарубили колов и так же перетащили это все к телам. Присоединившись к своему десятку, они рассредоточились по лесу на расстоянии сорока-пятидесяти метров от россыпи крупных камней, выбранных магом. И потому никто из них не видел того, что там произошло.

— Ну-с, приступим, — сказал Ной, скидывая капюшон и раскрывая сумку с магическими и не только инструментами, как только воины скрылись среди деревьев.

Под капюшоном скрывался абсолютно голый череп, покрытый застарелыми ожоговыми шрамами. Лицо так же пострадало от огня и все вместе это выглядело устрашающе и отталкивающе.

— Начинай, но только, чтобы они отвечали на мои вопросы. Тебе Ной, пока я буду с ними разговаривать, придется постоять в стороне. И еще, как долго ждать? — спросил герцог мага, забивающего в землю колья и вяжущего к ним трупы.

— Я скажу, когда все будет готово. Зрелище нелицеприятное, так что мой вам совет господин герцог, обождите в сторонке. Увидев, как Фелларт поморщился, рассматривая скатку с инструментом и изуродованное застарелыми ожоговыми шрамами лицо, Ной горько ухмыльнулся и спросил: — Что, раскрасавец? Я уже привык к такой реакции на мой внешний вид, но чтобы не шокировать окружающих, ношу эту сутану. Во мне нынешнем, никто теперь не узнает, того прежнего мага Никория Ариольского. И это, одна из причин, почему я не залечиваю шрамы до конца, но вскоре все изменится, — и отвернувшись, он вновь занялся подготовкой к ритуалу поднятия мертвецов.

Фелларт не послушал совета мага и остался. Сидя на камне, он наблюдал за приготовлениями к ритуалу некромантии и старался не показать, какая на него накатывает жуть. Чем дальше маг продвигался в своих приготовлениях, тем гнетущей становилась атмосфера вокруг. Вначале пропал птичий гомон в лесу, а потом даже насекомые, стрекочущие в траве, замолкли. Казалось, что сама природа ощущает, что здесь и сейчас, произойдет что-то страшное, гнетущее и противоестественное. Ной, раскрепив трупы, достал из скатки изогнутый черный нож и начал делать надрезы на распятых телах. На щиколотках, руках, щеках и лбах трупов он вырезал знаки и руны. Покончив с этим, он тем же ножом, пробороздил землю вокруг тел, заключив каждое тело в круг. Нож занял свое место в скатке, а на свет появился изготовленный из такого же металла короткий жезл. На жезле были выгравированы такие же знаки и руны, что сейчас «украшали» тела погибших. Касаясь жезлом знаков и рун, вырезанных на трупах, некромант монотонно произносил слова заклятия. Когда он коснулся разреза на лбу Аладаля и произнес последнее слово, то знаки засветились ядовито-зеленым свечением, и труп пошевелился. Переход к остальным трупам, и процедура поднятия повторяется. Три изуродованных тела вяло шевелились, привязанные к вбитым в землю кольям и это выглядело жутко. Никорий Ариольский удовлетворенно осмотрев дело рук своих, усмехнулся и, сделав приглашающий жест рукой, сказал:

— Прошу, все готово, — когда Фелларт подошел, маг протянул ему жезл и пояснил: — Господин герцог, держите этот жезл в их поле зрения, когда разговариваете с ними. Ни малейшей слабины, ни внешне, ни внутренне, прямые вопросы и приказной тон. Я буду недалеко, как закончите или возникнет заминка в чем-то, зовите, — и, накинув капюшон, маг отошел метров на двадцать пять, но с таким расчетом, чтобы видеть Фелларта.

Минут сорок герцог пробыл на поляне с живыми трупами. Закончив с допросом мертвецов, Фелларт позвал мага и когда тот подошел, он отдал ему жезл и спросил его:

— Возможно ли как-то убрать тела, но так, чтобы не видели воины?

— Все сделаю, никто и никогда не узнает, что здесь произошло и где они захоронены, — ответил маг, принимая обратно жезл.

Подойдя по очереди к трупам, Никорий коснулся лба каждого и произнес заклятие. С последним словом заклятия, свечение из разрезов исчезало и живые мертвецы, обмякнув, становились всего лишь изуродованными трупами. Жезл лег в специальное отделение скатки, а из сумки маг достал зеленый кристалл, размером с кулак взрослого мужчины. Речитатив заклятия в очередной раз за сегодня огласил усыпанную и окруженную камнями поляну. С последним словом из земли вокруг трупов вылезли корни и, оплетя останки, втянули их в землю. С омерзительным хрустом последнее изломанное тело скрылось под землей, и она схоронила их. Теперь на месте ритуала ничего не напоминало о творившемся здесь совсем недавно непотребстве.