2.1. Ленинский вариант организационно-политического обеспечения новой экономической политики

В предложениях Троцкого («Тезисы о проведении в жизнь начал новой экономической политики» (7 августа 1921 г.)) об изменении роли и места Госплана в народном хозяйстве, а также об устранении ЦК партии от решения вопросов народного хозяйства, Политбюро ЦК РКП(б) увидело его претензии на то, чтобы работа в Госплане была доверена ему как автору проекта и расценило их как стремление его стать экономическим диктатором1. Пленум ЦК РКП(б) отклонил предложения Л. Д. Троцкого и принял проект «Тезисов о проведении в жизнь начал новой экономической политики», подготовленный в июне-июле 1921 г. в ВСНХ, СНК РСФСР и ЦК РКП(б) под руководством и при активном участии В. И. Ленина2. В тот же день эти тезисы были утверждены СНК РСФСР как «Наказ СНК о проведении в жизнь начал новой экономической политики3.

Было ясно, что разработка и проведение в жизнь новой экономической политики будет происходить в обстановке острой политической борьбы с Троцким. Поэтому Ленин, проводя реорганизацию системы управления, одновременно стремился укрепить политические позиции своих сторонников во властных структурах партии и государства. Новая система должна была также учесть усиливающуюся болезнь Ленина.

Прежде всего, необходимо было обеспечить соответствующую реорганизацию и расстановку кадров в высших эшелонах власти, поскольку именно здесь обсуждение вопросов нередко принимало характер не только острых политических столкновений, но и личных конфликтов. В этих условиях В. И. Ленин, чтобы избежать лишних личных контактов с Троцким во время заседаний Политбюро ЦК РКП(б), всё чаще стал прибегать к практике решения того или иного вопроса опросом («вкруговую»), не созывая заседания Политбюро. И даже предлагал собираться на заседания Политбюро без него. Он старался избегать личных контактов с Троцким даже по телефону, предпочитая вести их через посредников. Показателем напряжённости отношений и остроты конфликта может служить попытка Ленина отправить Троцкого на работу из Москвы в Украину4.

В это время среди членов руководства РКП(б) наиболее близки В. И. Ленину в политическом, деловом и личном отношениях были И. В. Сталин и Л. Б. Каменев. Эти отношения, имевшие свою историю, развились и окрепли в ходе проведения в жизнь нэпа. Не удивительно, что именно их Ленин стал продвигать на ключевые посты в партии и хозяйственном механизме. Одновременно он предпринял шаги в направлении развития института своих заместителей как председателя Совета народных комиссаров и Совета Труда и Обороны. В политическом плане эти меры означали укрепление позиций ленинской группы в Политбюро и ЦК партии.

28 ноября 1921 г., оказавшись на грани полной утраты работоспособности, В. И. Ленин предложил «в дополнение к должности зампредСТО Рыкова (с правом решающего голоса в СНК)» учредить «на равных правах» с ним «должность второго зампредСТО» и назначить на неё А. Д. Цюрупу. Заместители председателя СНК должны были иметь решающий голос в СНК и СТО и право председательствовать в отсутствие Ленина. Им предоставлялись «все права Председателя в отношении работы в коллегиях и учреждениях «по вопросам объединения и направления работы экономических наркоматов». Смысл расширения института заместителей состоял в том, чтобы, во-первых, «объединить» и «улучшить экономическую работу в ЦЕЛОМ, особенно в связи и через Госбанк (торговля) и Госплан». Во-вторых, «освободить СНК от мелочей; точнее разграничить его функции от функций СТО и малого СНК5, поднять авторитет СНК привлечением к участию в нём руководящих товарищей, наркомов, а не только их замов». Политбюро 1 декабря 1921 г. приняло это предложение6.

В тот же день Политбюро приняло решение о создании Высшей экономической комиссии «для объединения всех экономических и финансовых вопросов в составе т.т. Каменева, Цюрупы, Курского, Преображенского и Шмидта…». Председателем ВЭК был назначен Л. Б. Каменев. 26 декабря 1921 г. В. И. Ленин написал «Наказ по вопросам хозяйственной работы» и провёл его чрез Политбюро. «Наказ» был принят IX Всероссийским съездом Советов 28 декабря 1921 г.7

В результате возникла система управления экономикой, которая не только разгрузила В. И. Ленин от текущей хозяйственной работы, но и могла функционировать в его отсутствие, проводя нэп. При этом она позволяла ему осуществлять общий надзор за ходом работ, брать под свой контроль решение того или иного вопроса, а при необходимости, непосредственно включался в его решение. Наиболее значимую роль в этой системе занял Л. Б. Каменев, который как председатель Высшей экономической комиссии превратился в ближайшего помощника Ленина в решении текущих экономических вопросов. В руководстве системой управления экономикой Троцкому места не было.

В августе-сентябре 1921 г. Ленин предпринял ряд шагов направленных на укрепление политических позиций своих сторонников в ЦК партии, на повышение способности Центрального комитета РКП(б) руководить не только партией, но и направлять деятельность государственных и хозяйственных органов. Ключевые позиции здесь принадлежали Секретариату ЦК, который вёл всю его текущую работу. Центральной фигурой этой перестройки оказался член Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) И. В. Сталин. Его главенствующее положение в Оргбюро ЦК предопределялось тем фактом, что он был единственным членом Политбюро ЦК в его составе. 22 августа 1921 г. Сталин был назначен руководителем отдела агитации и пропаганды ЦК РКП(б). Вслед за этим он введён в состав Секретариата ЦК РКП(б). Произошло небывалое прежде сосредоточение различный партийных функций в руках одного члена ЦК РКП(б), что имело особо важное политическое значение, для В. И. Ленина и его сторонников.

В прежний состав Секретариата ЦК, избранный X съездом РКП(б), входили В. М. Молотов, Ем. Ярославский и В. М. Михайлов. В. М. Молотов был старшим среди них и считался ответственным секретарём. В. И. Ленин стремился превратить Секретариат ЦК в политический орган, однако, по свидетельству В. М. Молотова, выполнить это требование не удавалось, так как всё время и силы забирала текущая организационно-партийной работа. Именно поэтому Ленин принял решение об укреплении состава Секретариата ЦК РКП(б) И. В. Сталиным как крупной политической фигуры, способной превратить его в орган политического руководства и проводить линию ЦК невзирая ни на каких «вождей»8.

Отныне центр тяжести деятельности Сталина окончательно переносился на партийную работу, что было закреплено 13 сентября 1921 г. решением Политбюро. Заслушав вопрос «О работе т. Сталина», Политбюро постановило: «Обязать т. Сталина около трёх четвертей своего времени уделять партийной работе, причем не менее 1 У часа Агитпропотделу; из остального времени большую часть посвящать Рабкрину»9. Его работа на должностях наркомов НК РКП и Наркомнаца всё больше сводилась к осуществлению общего руководства ими. Не позднее 26 сентября 1921 г. создаётся секретариат Сталина, через который он получал информацию относительно проблем, с которыми сталкивались важнейшие государственные органы. Сначала ВЦИК РСФСР, СНК РСФСР, НКВоен, ВСНХ, НКПрод, НК РКП, а в начале декабря 1921 г., когда В. И. Ленин был вынужден уйти в длительный отпуск, к ним добавились вопросы финансов, внешней политики10, а вскоре и вопросы Коминтерна.

Почему И. В. Сталин стал Секретарём ЦК РКП(б) и фактически возглавил его? По мнению автора11 произошло это потому, что он больше других подходил для решения тех задач, которые ставились Лениным перед Секретарями ЦК. Политически из всех членов Политбюро он был ближе всех к Ленину. Он был ближе к партии, её организациям и активу, чем другие члены Политбюро, входившие в круг ближайшего ленинского окружения12. Он зарекомендовал себя организатором, которого знали и ценили в партии. Известно, что Ленин в партийном работнике высоко ценил эти качества13. Для Ленина они имели важнейшее политическое значение, поскольку основной бой по вопросам нэпа и организации управления народным хозяйством предстоял с Троцким. И бой это должен был произойти внутри партии. История внутрипартийной борьбы уже содержала немало примеров успешной борьбы Сталина против Троцкого.

Назначение И. В. Сталина Секретарём ЦК для Л. Д. Троцкого и других противников В. И. Ленина означало расширение властных полномочий того политика, который более других был способен вести принципиальную и непримиримую борьбу с Троцкий с большими, чем у других, шансами на успех.

С этого времени началось стремительное укрепление политических позиций Сталина, поскольку новые назначения в огромной степени раздвинули границы сферы его деятельности, контроля и позволяли входить в обсуждение и решение любых вопросов14. Все перемены в положении Сталина в системе органов высшей власти свидетельствуют о стремительном росте политического влияния, авторитета и реальной власти И. В. Сталина уже до XI съезда, до избрания его Генеральным секретарём.

Проведённые Лениным организационные и кадровые перемены в составе Секретариата ЦК РКП(б) и государственной системе управления экономикой привели к перегруппировке политических сил в Политбюро, в результате которой к концу 1921 г. сформировалась «тройка» в составе Ленин, Сталин и Каменев, сосредоточившая в своих руках основные рычаги власти в партии и государстве. В создаваемой системе управления за В. И. Лениным оставался контроль основных рычагов власти и возможность вмешиваться в любой момент в решение любого вопроса, контролировать ход выполнения принятого решения.

И. В. Сталин получал самостоятельный участок работы (партия), в вопросы которого В. И. Ленин (как показывают его документы) входил не часто. Л. Б. Каменев, выступая в качестве ближайшего помощника Ленина в вопросах текущего руководства народным хозяйством, в большей мере, чем Сталин, работал под непосредственным руководством В. И. Ленина. Следовательно, И. В. Сталин, по сравнению с Л. Б. Каменевым, был более самостоятельной политической фигурой. Более того, к решению многих вопросов, входивших в компетенцию Каменева, В. И. Ленин привлекал Сталина или он участвовал в их решении наравне с Каменевым. Об этом говорят делопроизводственные документы ленинского секретариата (книги регистрации входящей и исходящей корреспонденции), а также письма В. И. Ленина по хозяйственным вопросам, часто направлявшиеся одновременно Л. Б. Каменеву и И. В. Сталину. Этого почти никогда не случалось в отношении вопросов партийного строительства и других вопросов, относившихся к работе Сталина в ЦК партии. Отсюда можно сделать вывод, что в этой «тройке» Сталин стоял выше Каменева. Поскольку всё это происходило при активном участии Ленина, то эти перемены в положении Сталина указывают на то, что именно Ленин отвёл ему более важную роль.

XI съезд РКП(б) поддержал В. И. Ленина и принял решения, укреплявшие позиции партии во всех сферах деятельности государства, в т. ч. и в управлении экономикой, а также предложенный им принцип разделения труда партии и государства, не умалявшие руководящей роли партии.

Накануне открытия XI съезд РКП(б) состояние здоровья В. И. Ленина продолжало оставаться удручающим15. Он даже не смог принять участия в работе Пленума ЦК РКП(б), на котором обсуждался план политического отчета съезду, и вынужден был просить «назначить дополнительного докладчика от ЦК», поскольку подготовленный им доклад «слишком общ», и он был «не абсолютно уверен», что сможет его сделать и «главное – от текущей работы Политбюро уже месяцами отстал»16. Ленин терял веру во врачей и в возможность благополучного исхода болезни17. Не удивительно, что в этих условиях он стал задумываться о своём политическом будущем и о том, кому передать «бразды правления». Профессор Л. О. Даркшевич писал, что 4 марта Ленин признался ему, что «за последние месяцы он переживает очень тяжёлое состояние до полной утраты способности работать интеллектуально в том направлении, в каком он работал всегда до последнего времени… потеря способности к труду вещь непоправимая», что «продолжать работу по-прежнему он больше уже не сможет; ему не только трудно вести какое-нибудь дело за двоих, но и работать за себя одного, отвечать за своё дело ему становится не под силу… его песня уже спета, роль сыграна, своё дело он должен будет кому-то передать» (выделено авт. – B.C.). Подобные мысли зафиксировали и другие врачи18. Таким образом, можно считать установленным, что не позднее начала марта 1922 г. у В. И. Ленина появилась мысль о преемнике.

Проблему преемника нельзя понимать упрощенно. В. И. Ленин не мог просто взять и указать на кого-то, как на своего преемника. Единственное, что он мог реально сделать для него – это обеспечить ему лидирующее положение и, по возможности, прочные политические позиции.

Кого мог иметь в виду Ленин, говоря о передаче кому-то «своего дела»? Только того, кто мог бы обеспечить проведение той политической линии, которую он считал спасительной для революции. Прямого ответа на вопрос, кого именно имел в виду Ленин, в его документах нет. Однако ответ на него можно получить, изучая последующие политические шаги Ленина, связанные с кадровыми перемещениями в самой узкой группе политических деятелей, в руках которых концентрировалась высшая власть в партии и государстве.

Некоторый дополнительный свет на историю представления преемника проливают документы, относящиеся к подготовке XI съезда РКП(б). 10 марта 1922 г. И. В. Сталин и Л. Б. Каменев направили в Секретариат ЦК РКП(б) В. М. Молотову письмо, в котором, в частности, предлагали «признать целесообразным разделение функций между отдельными группами партийных работников и возможное закрепление последних за отдельными отраслями партийно-советско-профессиональной работы, сводя до минимума частые переброски работников»19. Принятие этого предложения означало бы закрепление лично за Каменевым и Сталиным того доминирующего положения в структурах партийной и государственной власти, которое они к этому времени занимали. Объективно это предложение представляло собой важный шаг в закреплении той системы управления, в которой Сталину, как секретарю ЦК РКП(б), предназначалась ключевая позиция.

21 февраля 1922 г. И. В. Сталин направил В. И. Ленину письмо, в котором изложил разработанную им совместно с Л. Б. Каменевым и Г. Е. Зиновьевым «программу подготовительных работ к съезду и кампании на съезде» и, в частности, сообщал выработанное мнение относительно нового секретариата ЦК: «Секретариат ЦК . Сталин, Молотов, Куйбышев. Заявить об этом на съезде в отчете ЦК, чтобы авансом покрыть атаки против – Секретариата (нынешнего)»20. Сталин также предлагал: «Меня освободить от Инспекции»21. Вопрос о выделении одного из секретарей в качестве генерального ещё не стоит, однако место Сталина в новом секретариате обозначено определённо: он первый в списке. Такое первенство, если не было специальных оговорок, означало поручение собирать членов созданной коллегии для совместной работы, председательствование в ней, т. е. в данном случае поручение возглавлять работу Секретариата ЦК. Судя по дальнейшему развитию событий, Ленин вполне согласился с этим предложением. Правда, решил он эту задачу по-своему, пойдя гораздо дальше сталинского предложения.

В политическом отчете ЦК РКП XI съезду партии В. И. Ленин ничего не говорил о Секретариате и не давал оценку его работе. В заключительном слове по докладу он взял под защиту И. В. Сталина в связи с критикой Е. А. Преображенским практики совмещения одним человеком множества ответственных партийных и государственных должностей. Преображенский говорил, что нельзя совмещать партийную и советскую работу и нельзя так загружать работой людей, как загружен Сталин22. Отвечая ему, В. И. Ленин объяснял и оправдывал практику совмещения должностей и дал очень высокую оценку работы И. В. Сталина в НК РКП и в Наркомнаце. При этом он особо отметил его способность не погрязнуть в мелких интригах, ставить и решать все вопросы как политические и заявил, что лучшей кандидатуры для работы на этих ответственных участках не найти23.

Но главное, В. И. Ленин на съезде сделал важный шаг, который, наконец, позволил реализовать его давнее намерение – превратить Секретариат ЦК РКП(б) в важный орган политического руководства – он подготовил и провёл решение об учреждении должности Генерального секретаря ЦК РКП(б) и избрании на неё И. В. Сталина. Новая должность изначально была предназначена именно для него.

Ценнейшая информация о шагах, которые предпринял В. И. Ленин во время XI съезда партии для избрания И. В. Сталина Генеральным секретарём, содержится в воспоминаниях В. М. Молотова. В. А. Никонов свидетельствует: «Что касается Молотова, то когда бы с ним не заходила речь о введении поста генсека, он однозначно и безапелляционно называл Ленина в качестве главного автора этой идеи. Деда даже смешила сама мысль, что кто-нибудь другой при Ленине мог решить столь важный вопрос или навязать ему такое решение. Дед знал, о чём говорил. Список членов ЦК, которых предстояло избрать на XI съезде, готовил секретарь ЦК по указанию Ленина и по согласованию с другими членами Политбюро, за исключением Троцкого, в подготовке съезда участия не принимавшего. А причиной назначения Сталина генсеком дед называл высокую оценку его достоинств Лениным, просто не видевшим лучшей кандидатуры для этой работы»24.

«На XI съезде, – вспоминал В. М. Молотов, – появился так называемый "список десятки" – фамилии предполагаемых членов ЦК, сторонников Ленина. Против фамилии Сталина рукой Ленина было написано: "Генеральный секретарь"». На собрании своих сторонников Ленин предложил «предупредить товарищей, чтобы твердо голосовали за этот список без поправок! Список "десятки" надо провести целиком. Есть большая опасность, что станут голосовать по лицам, добавлять: вот этот хороший литератор, его надо, этот хороший оратор – и разжижат список, опять у нас не будет большинства. А как тогда руководить!.. И голосовали с этим примечанием в скобках. Сталин стал Генеральным. Ленину это больших трудов стоило. Но он, конечно, вопрос достаточно глубоко продумал и дал понять, на кого равняться»25. Информация В. М. Молотова получает подтверждение в своих главных пунктах в архивных документах26.

За предложение избрать И. В. Сталина Генеральным секретарём высказалось 193 делегата съезда с решающим голосом, т. е. 40,4 % из них. Против определенно высказались только 16 делегатов съезда. Остальные 273 делегата не сформулировали своего отношения к этому вопросу. Они не сказали «да», но не сказали и «нет»27. Это были хорошие для В. И. Ленина и И. В. Сталина результаты, особенно если учесть обстоятельства его проведения.

В. И. Ленин мог предвидеть бурную негативную реакцию своих противников на небывалое в прошлом нарушение традиции голосования (съезд избирает ЦК, ЦК избирает свои рабочие органы. Съезды не предрешали персональных назначений в них). Тем не менее, он предложил включить в список кандидатов ЦК указание на будущих Генерального секретаря и секретарей ЦК. Значит, он планировал обсуждение этого вопроса (пусть и не формального) делегатами съезда в момент получения бюллетеней и голосования за новый состав ЦК партии, до того, как он будет обсуждаться Пленумом ЦК. Есть ли в этом смысл? Да, если мы увидим то, что было: должность Генерального секретаря была создана в рамках проводившейся Лениным реорганизации системы управления и создавалась она именно под Сталина. В этом случае смысл этого шага мог состоять в том, чтобы заставить высказаться по поводу Сталина (а также Молотова и Куйбышева) всех делегатов съезда. Цель была достигнута: более 40 % делегатов съезда высказались «за», а это было много больше, чем удельный вес членов ЦК в составе съезда. Объективно, это усиливало морально-политические позиции Сталина в партии и в её руководстве, а также повышало его шансы в предстоящей политической борьбе, за лидерство в партии.

Следовательно, у нас появляется косвенное и независимое (от рассказа В. М. Молотова) свидетельство тому, что В. И. Ленин смотрел на И. В. Сталина как на человека, который должен прийти ему на смену в качестве лидера партии и революции. Именно Ленин провёл Сталина к высшей власти28.

Пленум ЦК РКП(б) 3 апреля 1922 г. избрал состав рабочих органов Центрального Комитета29. И. В. Сталин был избран и в Политбюро ЦК, и в Оргбюро ЦК30. Затем обсуждался вопрос о секретариате. Было решено: «I. Установить должность Генерального секретаря и двух секретарей. Генеральным секретарём назначить т. Сталина, секретарями – тт. Молотова и Куйбышева.

II. Принять следующее предложение т. Ленина:

ЦК поручает Секретариату строго определить и соблюдать распределение часов официальных приёмов и опубликовать его; при этом принять за правило, что никакой работы, кроме действительно принципиально-руководящей, секретари не должны возлагать на себя лично, перепоручая таковую работу своим помощникам и техническим секретарям.

Т[овари]щу Сталину поручается немедленно приискать себе заместителей и помощников, избавляющих его от работы (за исключением принципиального руководства) в советских учреждениях, с тем, чтобы тов. Сталин в течение месяца мог быть совершенно освобождён от работы в РКП.

ЦК поручает Оргбюро и Политбюро в 2-х недельный срок представить список кандидатов в члены коллегии и замы Рабкрина»31.

Это предложение В. И. Ленина, которое игнорируется многими историками, вносит полную ясность в три важных вопроса. Во-первых, в вопрос о том, принимал ли Ленин участие в обсуждении вопроса о Генеральном секретаре на пленуме (принимал активное участие), во-вторых, в вопрос о характере этой должности (политический характер), в-третьих, о причинах освобождения Сталина от работы в НК РКП (не в связи с провалом её).

Всё сказанное позволяет сделать вывод, что Ленин желал , чтобы Сталин, в качестве Генерального секретаря, стоял во главе партии. Поэтому, думается, есть основание с доверием отнестись к словам В. М. Молотова о том, что В. И. Ленин вопрос о Генеральном секретаре «конечно», «достаточно глубоко продумал и дал понять, на кого равняться. Ленин… Сталина сделал Генеральным. Он, конечно, готовился, чувствуя болезнь свою. Видел ли он в Сталине своего преемника? Думаю, что и это могло учитываться. А для чего нужен был Генеральный секретарь? Никогда не было»32. Действительно, оформив, таким образом, политическое положение И. В. Сталина, В. И. Ленин дал своим сторонникам политический ориентир и серьёзно укрепил их политические позиции.

Сама по себе, должность Генерального секретаря мало что прибавила к той власти, которая уже была сосредоточена в руках Сталина к XI съезду партии. Поэтому нет оснований говорить о «необъятной власти» Сталина, которую он получил, «сделавшись генсеком». Его власть была велика, но имела достаточно чётко определённые границы, и, самое главное, она не была неподконтрольна. Правильнее будет сказать, что эта должность расширяла его властные возможности и упрочила его политические позиции, поскольку теперь они опирались не на сложившуюся практику работы ЦК партии, а на авторитет решения Пленума ЦК, утверждённого съездом партии. Если учесть то положение, которое РКП(б) занимала в политической системе государства диктатуры пролетариата, то станет ясным, что должность Генерального секретаря ЦК, являясь высшей должностью в партии, одновременно становилась высшей должностью в политической системе советского государства. Выше неё был только В. И. Ленин, положение которого определялось не должностями, а его ролью организатора и вождя партии, вождя революции.

Можно сказать, что на XI съезде РКП(б) В. И. Ленин создал политическую систему, способную, в случае его смерти, обеспечить переход основных рычагов власти в партии и государстве в руки тех политических сил, на которые он мог положиться, которым мог доверить судьбу революции. Определился он и со своим преемником в качестве лидера партии и революции. Такой ход событий вполне соответствовал и природе большевистской партии, и насущным политическими задачам того времени. Хотя такое решение и не гарантировало партию от борьбы за власть, тем не менее, во многом предопределяло ход и исход её, так как введение должности Генерального секретаря ЦК РКП(б) меняло прежнюю постановку вопроса о возможном преемнике Ленина в качестве лидера партии и революции. Фактически произошёл процесс замены Троцкого Сталиным в качестве лидера – «№ 2» в партии. Возможно, не все сразу поняли это, но не пройдёт и двух лет, и в дни похорон В. И. Ленина это станет ясно даже для сторонних наблюдателей.

Если правильно вписать историю избрания И.В Сталина на должность Генерального секретаря ЦК РКП(б) в политическую борьбу, то станет ясным, что оно было очень серьёзным ударом по политическим планам Троцкого. Однако это не остановило его борьбу ни за лидерство, ни за формирование системы управления народным хозяйством по той схеме, которую он считал правильной. Поэтому соответствующие удары Ленина по Троцкому продолжались.

В сентябре 1922 г. В. И. Ленин предпринял меры, направленные на то, чтобы блокировать стремление Л. Д. Троцкого заняться проблемами экономики. Он решил загрузить его практической работой в другой сфере государственной деятельности. 11 сентября 1922 г. он предложил увеличить число заместителей Председателя СНК и СТО за счёт назначения Л. Б. Каменева заместителем председателя СТО, а Л. Д. Троцкого – заместителем председателя СНК по нехозяйственным наркоматам (Наркомпрос и пр.)33. Показательно, что это предложение, переданное через И. В. Сталина, Троцкий отклонил34. Политбюро ЦК РКП(б) констатировало отказ35. Ленин, со своей стороны, не выразил никаких сожалений по поводу его отказа. Очевидно, он был вполне удовлетворён этим. М. И. Ульянова, бывшая свидетельницей беседы между Лениным и Сталиным, писала, что «предложение, сделанное Троцкому о том, чтобы ему быть заместителем Ленина по Совнаркому», «носило» «характер дипломатии»36. Обстоятельства этого предложения (а также характер отношений Ленина к Троцкому в это время37) позволяют предположить, что Ленин делал своё предложение Троцкому как раз в расчёте на его отказ, поскольку он избавлял Ленина от упреков в том, что Троцкого «затирают», «обижают» и пр. Отказ Троцкого освобождал Ленина также и от тягостной для него необходимости иметь с Троцким постоянные рабочие контакты, которые часто вели к острым конфликтам. Вместе с тем, отказ Л. Д. Троцкого от данного предложения означал, что он понимает истинные намерения Ленина и сохраняет претензии на то, чтобы определять содержание экономической политики и руководить её осуществлением. Следовательно, предстоял новый тур борьбы по этим вопросам.

К концу 1922 г. назрела необходимость реорганизации высшего эшелона партийного и государственного руководства в целях повышения эффективности его работы. Работа над новым Уставом РКП(б) началась ещё в начале 1922 г., накануне XI съезда партии. В августе 1922 г. XII партийная конференция специально рассмотрела этот вопрос. В преддверии XII съезда РКП(б) свои предложения по реорганизации и совершенствованию работы центральных органов партии внёс Ленин.

Ленинские документы этого времени свидетельствуют о том, что он, в принципе, был удовлетворён существовавшей системой высших партийных органов. В том числе местом ЦК, Политбюро, Огрбюро и Секретариата, поэтому, говоря о работе ЦК, о необходимости её улучшения, он не критикует их38 и не связывает с ними проблему партийного бюрократизма. Наоборот, он предлагает оформить те изменения, которые в их работе происходят под давлением обстоятельств. «Пленум ЦК нашей партии уже обнаружил своё стремление развиться в своего рода высшую партийную конференцию… текущую работу от имени ЦК ведёт, как известно, наше Политбюро, наше Оргбюро, наш секретариат и т. д. Я думаю, что нам следует докончить тот путь, на который мы таким образом вступили»39. Такое развитие ЦК должно было обеспечить повышение «планомерности, целесообразности, систематичности его организации и работы и в отношении связи с действительно широкими массами через посредство лучших из наших рабочих и крестьян»40. Он вполне удовлетворён и общим ходом дела, и его направлением, и теми людьми, которые обеспечивали работу ЦК РКП(б), значит, и секретарями ЦК. В. И. Ленина интересовала система, она его устраивала в принципе, он не желал её смены и стремился только к её совершенствованию.

Именно с решением этой задачи Ленин связывал усиление устойчивости ЦК РКП(б) и преодоление потенциальной опасности раскола партии. Причинами этой опасности, по его мнению, могла стать недостаточно гибкая и взвешенная политика, неспособная обеспечить союз рабочего класса и крестьянства41. Никакой персонификации в постановке этого вопроса, никакого ожидания раскола в ближайшем будущем из-за разногласий и личных трений в руководстве партии! О том, что Ленин не ожидал усиления опасности раскола в ближайшее время, свидетельствует то, что предлагаемые им меры могли дать эффект через длительное время, в ряде случаев лишь годы спустя. Контекст, в который включены положения об опасности устойчивости и раскола – реорганизация ЦК, ЦКК и РКИ, – также свидетельствует о том, что уменьшение этой опасности не было главной целью предлагаемых им реформ, а только их полезным, но побочным результатом. Тот факт, что в статье «Странички из дневника», в записках «О кооперации», «О нашей революции», а также в последней статье – «Лучше меньше, да лучше» нет никакого указания на эти опасности, тоже позволяет говорить, что Ленин не драматизировал потенциальную угрозу раскола.

В. И. Ленин предложил реорганизацию центральных органов партии провести таким образом, чтобы обеспечить одновременное решение ряда ключевых задач – повысить эффективность собственной работы, обеспечить повышение эффективности работы государственного аппарата, укрепить связь с трудящимися массами посредством выработки и проведения через государственные органы политики, отвечающей их интересам. Эта общая идея, первоначально была сформулирована в письме от 23 декабря 1922 г. («к съезду») в виде предложения о расширении состава ЦК до 50-100 человек42. Отметив, что нельзя рассчитывать на «вполне благоприятное» течение событий, В. И. Ленин именно с точки зрения преодоления опасностей, грозящих извне, оценивает предлагаемую им реформу ЦК РКП(б): «Такая реформа значительно увеличила бы прочность нашей партии и облегчила бы для нас борьбу среди враждебных государств, которая, по моему мнению, может и должна сильно обостриться в ближайшие годы»43.

Дальнейшее развитие эта мысль получила в записи от 26 декабря, в которой Ленин предложил передать функцию проверки, «улучшения» и «пересоздания» нашего аппарата от РКИ, с которой она оказалась «не в состоянии справиться», Центральному Комитету РКП(б). И именно для выполнения возросшего объёма работы ЦК он предложил расширить его состав за счёт нескольких десятков членов партии преимущественно из числа «рядовых рабочих и крестьян», предоставив им «право присутствовать на всех заседаниях Политбюро и читать все документы ЦК»44. РКИ в этом случае должна «быть употреблена лишь как «придаток» или как помощница, при известных условиях, к этим членам ЦК». Это право сразу же ставило новых, политически малоопытных членов ЦК в привилегированное положение по отношению к другим его членам, которые присутствовали на заседаниях Политбюро только в том случае, если этого требовал обсуждавшийся вопрос. Такова была закрепленная временем практика работы Политбюро. И Ленин не предлагал отменять её. Таким образом, первоначальное предложение Ленина, не решая проблемы по существу, вело к путанице и ломке старой системы работы ЦК и дискриминации части других членов ЦК.

29 декабря Ленин продолжил разработку этой схемы. На этот раз от общей постановки вопроса он переходит к разработке конкретной проблемы: «как сочетать этих специалистов (из РКИ. -B.C.) по проверке, имеющих достаточные знания, и этих новых членов ЦК»45. Новые члены ЦК «будут из года в год проходить курс государственного управления при помощи высококвалифицированных специалистов» из РКИ, что позволит «удачно» решить задачу «улучшения нашего аппарата, который никуда не годится»46. Это тем более оправдано, что, по его мнению, РКИ в своём развитии «дал в итоге… переходное состояние от особого наркомата к особой функции членов ЦК; от учреждения, ревизующего всё и вся, к совокупности численно небольших, но первоклассных ревизоров»47. Поэтому Ленин планирует совместное использование (как помощников или «придаток») членов РКИ с новым и особым контингентом членов ЦК. Но определенная дискриминация, на этот раз уже членов ЦК из рабочих и крестьян, сохранялась.

После 29 декабря работа над этой темой была приостановлена примерно на десять дней. Из дальнейшей работы над проблемой мы можем заключить, что В. И. Ленин был недоволен своим первоначальным проектом. Проработка этой проблемы продолжилась в первой декаде января 1923 г. в рамках плана статьи «Что нам делать с Рабкрином?» В нём был сделан первый серьёзный поворот в намечаемой схеме. Теперь Ленин предлагал членов ЦК из рабочих и крестьян не ставить над другими членами ЦК партии, а отдать как бы под опеку Секретариату ЦК (значит, и Сталину как Генеральному секретарю) для «организации обучения новых членов ЦК всем деталям управления», что уже само по себе должно обеспечить «большое упорядочение заседаний Политбюро»48. Этим частично снималось прежнее противоречие: новые члены ЦК не наделяются более широкими правами по сравнению с остальными. По новому варианту, если эта особая группа членов ЦК и выделялась из остальных, то только в том смысле, что отдавалась в обучение Секретариату ЦК. Это предложение укрепляло положение и авторитет Секретариата и И. В. Сталина как Генерального секретаря ЦК партии.

В первоначальном варианте статьи о РКИ («Что нам делать с Рабкрином?») Ленин уточняет свою позицию в отношении численности ЦК и положения новых членов ЦК из рабочих и крестьян: «Несколько десятков (от 50 до 75 чел.) рабочих и крестьян выбираются в ЦК партии дополнительно к прочим членам ЦК» (курсив авт. – B.C.)49. Далее следует важная корректировка ранее сформулированного предложения: «новые члены ЦК совершенно равноправны с другими членами ЦК». Равноправны, а не стоят над другими и не контролируют работу Политбюро! И не находятся в обучении у Секретариата ЦК. Видимо, В. И. Ленин в неравноправии, имевшемся в предыдущих вариантах, действительно усмотрел серьёзный дефект первоначальных своих предложений. Это положение фактически означает окончательный отказ Ленина от закрепления за новыми членами ЦК привилегированного положения и завершение пересмотра первоначальной схемы в одном из важнейших её пунктов. Особая функция членов ЦК, о которой Ленин говорил 26 декабря, остаётся закреплённой за особой группой членов ЦК, не имевших никаких преимуществ перед другими. Перед ними ставилась задача «длительной и упорной работой изучить и улучшить наш госаппарат. Эти члены ЦК считаются временно прикомандированными к Наркомату Рабоче-крестьянской инспекции, все служащие которого «получают задание помогать им в этом»50.

Особый статус этой группы членов ЦК подчеркивался теперь не расширением их прав по сравнению с другими членами ЦК, а их специализацией. Вместе с тем ставится условие, что эти члены ЦК через несколько лет должны сменяться. Таких условий в отношении других членов ЦК никогда не было, вопрос об их пребывании в ЦК решался строго индивидуально исходя из совершенно иных критериев. Стало быть, «новые» члены ЦК превращаются из привилегированной его части в, каком-то отношении, дискриминированную его часть.

Однако вариант с ущемлением и ограничением прав членов ЦК также не может быть принят, как и вариант с расширением их. Работа над первым вариантом этой статьи продолжалась до 13 января 1923 г. Следовательно, до этого времени В. И. Ленину не удалось найти удовлетворительного решения этой проблемы: новые члены ЦК с их специфическими задачами, функциями и, следовательно, правами, никак не вписываются в существующий механизм работы ЦК и в рамки Устава партии. В итоге получалось разрушение сложившейся системы руководства партии, чего Ленин, конечно же, не желал. Он стремился к её укреплению.

Ленин был недоволен первоначальным вариантом статьи о РКИ («Что нам делать с Рабкрином?»), о чём свидетельствует уже сам факт прекращения работы над ним и начало разработки принципиально новой схемы реализации своей идеи. Теперь поставленные задачи он пытается решить не за счёт реорганизации ЦК партии, а за счёт реорганизации ЦКК – РКП(б). Этот факт странным образом ускользает от внимания исследователей, когда они говорят о ленинском плане реорганизации ЦККРКИ.

Во всех текстах, предшествующих статье «Как нам реорганизовать Рабкрин», представляющей переработку первоначального её варианта («Что нам делать с Рабкрином?»), речь идёт только о новых членах ЦК и нет ни слова о ЦКК. Спустя десять дней, 23 января Ленин закончил диктовать статью «Как нам реорганизовать Рабкрин», в которой речь идёт только о реорганизации ЦКК. О реорганизации ЦК, о расширении его состава здесь уже не было ни слова.

На этой стадии работы над проблемой В. И. Ленин нашёл удовлетворивший его вариант реформы центральных органов партии. Это сразу же отразилось в названии подготовленной к печати статьи: из неё исчезла неопределённость в самой постановке проблемы и появилась уверенность в правильности предлагаемого решения – «Как нам реорганизовать Рабкрин», что ещё более усиливалось подзаголовком: «Предложение XII съезду партии».

В этой статье появляется предложение увеличить ЦКК на 75-100 человек с теми же функциями, которые прежде предполагались для новых членов ЦК. С тем же кругом задач, которые им предстоит решать. С тем же правом присутствовать на заседаниях Политбюро и знакомиться с его документами. То же условие регулярной смены их. Та же социальная среда, из которой они должны набираться – рабочие и крестьяне не порвавшие связи с производством. Тот же расчёт, что эта мера обеспечит усиление устойчивости ЦК партии, благодаря уменьшению влияния чисто личных и случайных моментов. Та же связь между партийными органами и работниками НК РКП, те же последствия для РКП – повышение её авторитета и дееспособности51.

В то самое время, когда Троцкий 20 января 1923 г. в письме в ЦК РКП(б) соглашался «придать серьёзное значение Рабкрину» лишь как «советскому госконтролю»52 и снова настаивает на правильности своих предложений (август 1921 г.) изъять хозяйственные вопросы из ведения ЦК РКП(б) и Политбюро, аргументируя это предложение ссылками на перегруженность Политбюро53, Ленин работал над проблемой соединения ЦКК и РКП для осуществления эффективного контроля и перестройки работы всего государственного аппарата (статья «Как нам реорганизовать Рабкрин»)54. Антитроцкистская направленность этих мыслей и предложений Ленина очевидна.

В статье «Лучше меньше, да лучше» Ленин продолжил разработку этой проблемы, детализируя схему работы ЦКК – РКИ55. С перенесением задачи налаживания работы РКП с ЦК на ЦКК, отпала необходимость пополнения ЦК партии за счёт рабочих и крестьян до 50-100 членов. И мы видим, что Ленин к этому предложению в последних своих статьях не возвращается.

Предложение В. И. Ленина предоставить ЦКК право контроля за постановкой вопросов и их обсуждением в ЦК РКП(б), Политбюро ЦК за любым партийным функционером56 в литературе иногда трактуется как установление контроля со стороны ЦКК над ЦК и Политбюро, как ограничение их прав. Но это не так. Контроль за подготовкой вопросов к обсуждению и за ходом их обсуждения не означал ограничения права Политбюро ЦК формировать повестку дня, права принимать решений. А ведь это главное. Определяя задачи и функции членов ЦКК, присутствующих на заседании Политбюро, В. И. Ленин ни слова не говорил о предоставлении им совещательного или, тем более, решающего голоса. Следовательно, их функции оставалась в рамках, определённых Уставом партии, и власть ЦК РКП(б) не умалялась. В принципе этим могло достигаться лишь то, что требовалось – повышение эффективности работы Политбюро ЦК, а, значит, повышение способности ЦК РКП(б) решать стоящие перед ним проблемы. Одновременно происходило наращивание политической силы и возможностей ЦКК РКП(б), но это достигалось не за счёт ограничения прерогатив ЦК партии. В итоге достигалось укрепление всей системы центральных органов РКП(б) и её положения в политической системе диктатуры пролетариата, её возможности осуществлять эффективное руководство жизнью страны и развитием революции возрастали.

В ходе разработки плана реорганизации ЦК и ЦКК в связи с реорганизацией РКП, Ленин вышел на принципиально важную проблему взаимодействия партийных и государственных органов57. В историографии этот – важнейший – аспект последних ленинских работ не привлёк должного внимания, очевидно потому, что высказанные В. И. Лениным мысли противоречили принятым позднее в КПСС взглядам. Всё ограничивалось частным случаем – слиянием ЦКК и РКП, всё внимание концентрировалось на решении очень важных практических задач: борьбе с бюрократизмом, демократизации внутрипартийной жизни и т. д. Такой подход не только суживал проблему, но и грубо искажал взгляды и предложения В. И. Ленина, его позицию в важнейшем политическом вопросе – об организации власти.

Важно отметить, что аргументация Ленина в пользу такого сращивания, как принципа, шла параллельно с настойчивыми предложениями Троцкого разорвать существующую связь, чётко разграничив функции партии и государства58. Ленин в это время, разрабатывая план реорганизации ЦКК – РКП, рассматривал их объединение лишь как очередной шаг в решении более общей задачи – создании системы власти и управления, отвечающий потребностям социалистической революции. Завершая разработку этой проблемы, в статье «Лучше меньше, да лучше» он обосновал своё видение главного направления развития политической системы диктатуры пролетариата. Реорганизация ЦКК – РКИ должна была подготовить дальнейшую интеграцию партии и государства, что рассматривалось им не только как средство решения промежуточных задач, но и как цель, к которой должна стремиться политическая система. Достижение её мыслилось посредством определённого слияния отдельных звеньев партийного и государственного аппаратов. Ближайшим результатом такого слияния должна была стать замена государственного аппарата, оставшегося от старого строя, новым госаппаратом, отвечающим всем требованиям революционного преобразования общества.

Оценивая итоги строительства нового государства, В. И. Ленин в записках от 26 декабря 1922 г. отмечал, что за пять лет революции большевики «создали новый тип государства (выделено авт. – В.С.)»59. В процессе разработки своего плана реорганизации ЦК-ЦКК-РКИ он в развёрнутом виде изложил свои взгляды на проблему взаимодействия партии с государством в социалистической революции. Уже в диктовке от 29 декабря 1922 г. говорилось: «Мне кажется, что РКИ (в результате своего развития и в результате наших недоумений по поводу его развития) дал в итоге то, что мы сейчас наблюдаем, а именно – переходное состояние от особого наркомата к особой функции членов ЦК» (выделено авт. -B.C.)60. Излишне говорить, что такой «результат» эволюция РКИ могла иметь только в том случае, если определённая интеграция соответствующих частей партийного и государственного аппаратов фактически уже имела место.

В плане статьи «Что нам делать с Рабкрином?» В. И. Ленин уже предлагает распространить на НК РКИ опыт подчинения НКИД Центральному Комитету РКП(б), включая и дело подбора кадров для него61. В статье «Как нам реорганизовать Рабкрин» эта тема получает развитие. Ленин в опыте государственного строительства времён Гражданской войны в качестве главного урока выделяет насыщение важнейших институтов власти надёжными партийными кадрами. На этот опыт он предлагал опереться, приступая к реорганизации госаппарата62. В статье «Лучше меньше, да лучше» он суммировал свои взгляды по этому вопросу и вывел проблему на уровень принципиального решения. В этой статье говорится не только о допустимости и целесообразности, но и о необходимости определённого соединения, слияния партии и государства. Насколько серьёзное значение В. И. Ленин придавал этому вопросу, говорит то, что ему он посвящает целый раздел этой статьи. Ввиду принципиальной важности сформулированных Лениным положений и частых искажений ленинских взглядов на этот вопрос, приведём пространную цитату. «Как можно соединить учреждения партийные с советскими? Нет ли тут чего-либо недопустимого?

Я ставлю этот вопрос не от своего имени, а от имени тех, на кого я намекнул выше, говоря, что бюрократы имеются у нас не только в советских, но и в партийных учреждениях. Почему бы, в самом деле, не соединить те и другие, если это требуется интересом дела? Разве кто-либо не замечал когда-либо, что в таком наркомате, как Наркоминдел, подобное соединение приносит чрезвычайную пользу и практикуется с самого его начала? Разве в Политбюро не обсуждаются с партийной точки зрения многие мелкие и крупные вопросы о «ходах» с нашей стороны в ответ на «ходы» заграничных государств… Разве это гибкое соединение советского с партийным не является источником чрезвычайной силы в нашей политике! Я думаю, что то, что оправдало себя, упрочилось в нашей внешней политике и вошло уже в обычай так, что не вызывает никаких сомнений в этой области, будет, по меньшей мере, столь же уместно (а я думаю, что будет гораздо более уместно) по отношению ко всему нашему государственному аппарату… Более того, я думаю, что такое соединение является единственным залогом успешной работы» (курсив авт. -B.C.). Завершает эти рассуждения Ленин следующим замечанием: «Я думаю, что всякие сомнения на этот счёт вылезают из самых пыльных углов нашего аппарата и что на них следует отвечать только одним – насмешкой»63.

Выделенный курсивом текст является квинтэссенцией ленинских взглядов. Чтобы яснее увидеть их суть, изымем выделенный текст и представим в виде одного предложения. Получается: гибкое соединение советского с партийным является источником чрезвычайной силы в нашей политике; оно оправдало себя, упрочилось в нашей внешней политике и будет гораздо более уместно по отношению ко всему нашему государственному аппарату; в таком соединении – единственный залог успеха. Итак, курс на соединение, слияние партийного и государственного аппаратов. Вместе с тем, из приведённой выше цитаты видно, что В. И. Ленин не ставил вопрос о слиянии, соединении как вопрос принципа, в соответствии с которым должны быть перестроены отношения партии и государства. Для Ленина это вопрос целесообразности и тактики. Не бояться соединять и сливать партийные и государственные органы тогда и там, где это надо, тогда, когда возникает потребность. В той мере и в тех формах, какие диктует практический интерес. Вот ленинский подход к этой проблеме.

Такой подход к решению этого вопроса полностью соответствовал его представлениям о сущности нэпа, в которой, как известно, он отдавал приоритет политике, а не экономике. Естественно, что в этом случае за политическим руководством должно быть сохранено и упрочено руководящее положение как в сфере принятия решений принципиального характера, так в важнейших вопросах управлении хозяйством страны. Это тем более было необходимо, что значительная, если не большая, часть старых специалистов, вовлечённых в управление народным хозяйство, в это время враждебно относилась к советской власти и не разделяли её политических планов.

В этом свете необходимо трактовать и место высшей партийной должности – Генерального секретаря ЦК РКП(б) – в политической системе диктатуры пролетариата. Эта должность позволяла «входить» ему во все сферы деятельности партии, государства, общественных организаций.

В свете этих намерений В. И. Ленина иначе выглядит и предложенная им реорганизация ЦКК – РКИ. Она создавала механизм, необходимый для реализации планов «соединения», «слияния» определённых частей партийного и государственного аппаратов. Кроме того, в результате этой реорганизации происходит не только фактическое, но и формальное подчинение всей системы государственной инспекции и контроля центральному руководству большевистской партии. Государственный орган – РКИ не просто по факту но и формально превращался в глаза и руки ЦКК, а следовательно, и ЦК РКП(б), позволяя им с его помощью осуществлять контроль, чистку и реорганизацию всего государственного аппарата, выявлять перспективные кадры управленцев, обеспечить их подготовку и распределение. Свою последнюю статью «Лучше меньше, да лучше» (2 марта 1923 г.) В. И. Ленин заканчивал словами: «Вот– о каких высоких задачах мечтаю я для нашего Рабкрина. Вот для чего я планирую для него слияние авторитетнейшей партийной верхушки с "рядовым" наркоматом»64.

Если сопоставить эти предложения В. И. Ленина, с одной стороны, с настойчивыми предложениями Троцкого отстранить большевистскую партию от дел управления государством и экономикой, а с другой стороны, с созданием для Сталина высшей должности в политической системе диктатуры пролетариата и подключение его ко всем государственным и хозяйственным проблемам, то неизбежен следующий вывод.

Ленин с середины 1921 г. целенаправленно (начиная с высшего уровня) создавал систему власти, в которой сначала происходила интеграция, а затем началось и определённое «сращивание» партийного и государственного аппаратов. Этот курс он рассматривал как принципиальный и единственно верный. Первым актом его проведения стало назначение Сталина секретарём ЦК РКП(б) и подключение его в качестве активно действующей силы к работе всей системы высших органов государственной власти и центральных органов управления.

Вторым актом стало создание должности Генерального секретаря ЦК РКП(б) специально для И. В. Сталина и оформление её в качестве высшей должности в партийной системе решением XI съезда большевистской партии.

Предложенная В. И. Лениным реорганизация ЦК и ЦКК РКП(б), а также НК РКИ, означала предложение сделать третий шаг в этом направлении – создать систему партийно-государственных органов, которая была способна осуществить, «по своему образу и подобию» перестройку (в необходимых случаях и целесообразных формах) системы высшей власти в СССР на принципах сращивания аппарата большевистской партии (но не её самой) с аппаратом советского государства.

Так, В. И. Ленин, решая принципиальные вопросы развития социалистической революции и построения социализма, одновременно предложил реформу системы органов власти и управления, в которую в качестве главной политической и управленческой позиции была включена должность Генерального секретаря ЦК РКП(б).

XII съезд РКП(б) принял решения, в основе которых лежали предложения В. И. Ленина, серьёзно скорректированные, однако, в ряде важных вопросов. В соответствии с предложением Ленина, содержащимся в его письме Сталину от 23 декабря 1922 г., которое не было повторено в статье «Как нам реорганизовать Рабкрин», состав ЦК увеличивался до 40 членов, за счёт, главным образом, «местных работников, в особенности рабочих, наиболее связанных с пролетарскими массами», с привлечением «практиков-администраторов и студентов высших учебных заведений». Но без придания им, каких бы то ни было, особых функций. Количество кандидатов в члены ЦК РКП(б) по предложению И. В. Сталина было увеличено до 15–2065. ЦКК РКП(б) создавалось из 50 членов – «преимущественно из рабочих и крестьян, с серьёзнейшим партийным стажем и пригодных для партийно-контрольной и советско-контрольной работы». Основная задача её определялась как «работа по обеспечению во всех отношениях партийной линии в деятельности всех советских органов» (выделено авт. – B.C.). Его президиум составлялся из тех членов, которые отвечали требованиям, предъявляемым к членам ЦК. Именно они получали право участвовать в работе ЦК РКП(б). Допускалось присутствие на Пленумах ЦК членов Президиума ЦКК, а на заседаниях Политбюро и Оргбюро трех постоянных представителей из Президиума ЦКК. Они получали право знакомиться с поступающими материалами, но не получали никаких прав в деле подготовки их заседаний и, тем более, права голосовать. Наоборот, все свои предложения ЦКК вносило в ЦК для их обсуждения, а решения Всероссийских конференций Контрольных комиссий подлежали утверждению ЦК партии. Разрешалось совмещение членства в ЦКК и статуса кандидата в члены ЦК.66

На первом пленуме нового ЦК РКП(б) был рассмотрен также вопрос о «представительстве ЦК в ЦКК»67. Это существенно меняло баланс отношений между ЦК и ЦКК по сравнению со схемой, изложенной в ленинских статьях о реорганизации ЦКК-РКИ, но не противоречило главной идее – повышению роли и авторитета как ЦК РКП(б), так и ЦКК РКП(б) и соответствовало принципиальной схеме строительства центральных органов партии, принятой съездом. Пленум постановил «утвердить представителями ЦК в ЦКК тт. Сталина, Зиновьева, Дзержинского, Зеленского и Молотова».68 Достаточно сравнить представительство ЦКК в ЦК и представительство ЦК в ЦКК, чтобы понять, что политическое усиление ЦКК ни в коей мере не умаляло возможностей ЦК партии, положение которого в системе центральных органов партии оставалось доминирующим. И это соответствовало если не букве, то духу ленинских предложений. Аналогичные решения, идущие в русле предложений Ленина, были приняты XII съездом РКП(б) и в отношении реорганизации ЦКК – РКИ69. Они оказали сильное влияние на развитие советской политической системы.

Так реализовались ленинские идеи, появившиеся в процессе размышлений о путях и способах социалистического преобразования советского общества. Первый пункт его плана построения социализма был принят и начал выполняться. Этим создавалась организационно-политическая база для подготовки к выполнению других пунктов его плана.

Для нашей темы важно, однако, отметить, что предложенная Лениным реорганизация высших органов власти, а также процесс её проведения вызвали жёсткое противодействие и острую борьбу со стороны политических противников В. И. Ленина, группировавшихся вокруг Л. Д. Троцкого. Некоторые аспекты этой борьбы мы рассмотрим в следующем разделе.

Примечания

1 Известия ЦК КПСС. 1990. № 7. С. 179.

2 РГАСПИ. Ф. 17. Он. 2. Д. 70. Л. 1; Ленин В. И. Полн. собр. соч.-Т. 44. С. 73, 537–538.

3 Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 44. С. 538.

4 См.: Сахаров В. А. «Политическое завещание» В. И. Ленина: реальность истории и мифы политики. – М., 2003. 128–142.

5 Коллегия, состоящая из заместителей наркомов и работавшая под председательством одного из заместителя председателя СНК РСФСР.

6Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 44. С. 253–254; Т. 45. С. 61.

7 Там же. – Т. 44. С. 335–338.

8 См.: Никонов В. А. Молотов: Молодость. – М., 2005. С. 544–545; Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. – М., 1991. С. 181, 229–230.

9 РГАСПИ. Ф. 17. Он. 3. Д. 201. Л. 5.

10 Там же. Ф. 558. Оп. 1. Д. 4505. Л. 1, 3; Д. 4900. Л. 1-1об; Д. 1860. Л. 1–4.

11 См.: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 160–162.

12 Сто сорок бесед с Молотовым. С. 181, 236.

13 Ленин В. И. Речь, посвященная памяти Я. М. Свердлова: 16 марта 1920 года // Коммунист. 1977. № 6. С. 5.

14 См. Сахаров В. А. Указ. соч. С. 163–166.

15 См.: Там же. С. 154–157.

16 Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 60, 62, 412. "Там же. С. 6, 114; Известия ЦК КПСС. 1989. № 1. С. 215; 1991. № 2. С. 132; № 3. С. 185, 188.

18 Известия ЦК КПСС. 1991. № 2. С. 131–132, 185.

19 РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 407. Л. 24.

20 Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 24207. Л. 6.

21 Там же. Л. 10.

22 Одиннадцатый съезд РКП(б): Март-апрель 1922 года: Стенограф, отчёт. – М., 1961. С. 84–85.

23 Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 122.

24 Никонов В. А. Указ. соч. С. 583.

25 Сто сорок бесед с Молотовым. С. 181.

26 См. подробнее: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 170–173.

27 См. подробнее: Там же. С. 172–173. Бюллетени см.: РГАСПИ. Ф. 48. Д. 21. Л. 1-167, 178, 185, 203, 204, 209, 213, 218, 239, 259, 260, 277, 287, 288, 291, 294, 295, 328, 347, 349, 368, 377, 404, 431, 436, 454, 462, 465.

28 Следовательно, он не мог жаловаться, как неизвестный нам автор «Письма к съезду», что Сталин, «сделавшись» (?!!) Генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть. Для людей, посвященных в борьбу, происходящую в ЦК РКП(б), было понятно, кто сделал Сталина Генсеком, ради чего и для борьбы с кем он сделал это.

29 См. подробнее: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 174–176.

30 РГАСПИ. Ф. 17. Он. 2. Д. 78. Л. 2 и 8.

31 Там же. Л. 2 и 6 об.-7. Опубликовано в отрыве от протокола в: Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 139.

32 Сто сорок бесед с Молотовым. С. 181.

33 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 275. Л. 4–6; Архив Троцкого. Т. 1. С. 11.

34 Архив Троцкого: Коммунистическая оппозиция в СССР. -М., 1990.-Т. 1.С. 10–11,14-15.

35 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 275. Л. 4–6.

36 Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 198, 200.

37 Цит. по: Волкогонов Д. А. Ленин: Политический портрет. – М., 1994. Кн. 2. С. 23–25.

38 Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 385, 386–387.

39 Там же. – С. 384.

40 Там же.

41 Там же. – С. 346–347, 387, 449–450.

42 Там же. – С. 343.

43 Там же. – С. 343, 344.

44 Там же. – С. 347–348.

45 Там же. – С. 354.

46 Там же. – С. 354–355.

47 Там же. – С. 354.

48 Там же. – С. 443.

49 Там же. – С. 445.

50 Там же.

51 Там же. – С. 343, 347, 348, 383–387, 445.

52 Архив Троцкого. – Т. 1. С. 13.

53 Там же.-С. 14.

54 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 378–388.

55 Там же. – С. 393–394, 396, 405–406.

56 Там же. – С. 348, 386, 387.

57 См.: Там же. – С. 343, 347–348, 354, 384–386, 391–398, 399–400, 445.

58 В письме членам ЦК РКП(б) 20 января 1923 г. Л. Д. Троцкий снова предлагал изъять вопросы управления народным хозяйством из ведения ЦК РКП(б) и Политбюро, аргументируя это предложение ссылками на перегруженность Политбюро, на практику принятия решений без достаточной подготовки и обсуждения. (См.: Архив Троцкого. – Т. 1. С. 14).

59 Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 347.

60 Там же. – С. 354.

61 Там же. – С. 442–443.

62 Там же. – С. 384.

63 Там же. – С. 398.

64 Там же. – С. 406. Показательно, что в то самое время В. И. Ленин размышлял над проблемой реформирования Рабкрина и готовил проект его реформы. Троцкий в письме членам Политбюро (18 декабря 1922 г.) писал, что «в условиях рыночного хозяйства „рабоче-крестьянская инспекция“ есть абсолютнейшая и безусловнейшая чепуха, а бухгалтерия – всё» (РГАСПИ. Ф. 5. Он. 1. Д. 1406. Л. 14; Ф. 325. Оп. 1. Д. 407. Л. 72).

65 Сталин И.В. Соч. – Т. 5. С. 218–219; 234–235; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. – М.: 1984. Т. 3. С. 94.

66 КПСС в резолюциях… – Т. 3. С. 91, 94–96.

67 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 98. Л. 2.

68 Там же.

69 КПСС в резолюциях… – Т. 3. С. 89–92.

 

2.2. Троцкий. Начало открытой борьбы за власть

Начало открытой борьбы Троцкого за власть в партии и государстве относится к самому концу 1922 г. Первая определённая заявка на неё сделана Троцким в выступлении на декабрьском (1922) пленуме ЦК РКП(б) и в письмах в ЦК РКП(б) от 24 и 26 декабря 1922 г., о которых речь шла в предыдущем разделе.

Болезнь В. И. Ленина Л. Д. Троцкий попытался использовать в качестве важного аргумента в пользу принятия своих предложений, позволявших создать систему управления, обеспечившую ему фактическое положение «экономического диктатора». Такие полномочия наряду с его положением в партии (член Политбюро) и в армии (председатель РВСР, нарком обороны), превращало его в политического диктатора. Критику существовавшей системы органов управления хозяйством Троцкий весьма своеобразно увязал с деятельностью В. И. Ленина, представив дело таким образом, будто бы негодная система, если и работала, то только благодаря Ленину. Теперь же, после отстранения Ленина от дел, систему необходимо изменить.

Троцкий попытался использовать в своих интересах этот важный для него фактор болезни Ленина, которого теперь не надо было устранять со своего пути. Его можно было обойти. Связывая необходимость проведения предлагаемой реформы с болезнью Ленина, Троцкий фактически ставил вопрос о том, кому персонально будет принадлежать в будущем ключевое положение в политической системе и в каком пункте системы управления будет находиться его «кресло».

Суть плана Троцкого состояла в обеспечении Госплану положения, при котором «ни один центральный хозяйственный вопрос не проходит мимо него», а сам он должен был заниматься не только выработкой «хозяйственного плана», но и повседневной работой по «практическому согласованию частей этого плана». «Председательствование в Госплане должно принадлежать лицу, на которое возложено руководство нашей промышленностью»1. Но при этом должно быть соблюдено одно условие: чтобы СТО не вмешивался в дела Госплана и не выступал ходатаем ведомств перед ним. В результате Госплан/ВСНХ неизбежно бы превратился в орган экономической диктатуры, а его председатель, являвшийся в то же время руководителем государственной промышленности, – в «экономического диктатора», получавшего практически полную свободу рук не только для решения всех экономических проблем в интересах государственной промышленности, но и для определения экономической политики.

Конечно, Л. Д. Троцкий не требовал себе прав «экономического диктатора» прямо и открыто, но из логики его рассуждений это следовало с неизбежностью – как автор реформы, он мог рассчитывать на назначение руководителем и Госплана, и государственной промышленности. Во всяком случае, члены Политбюро ЦК партии эти предложения Троцкого расценили как заявку на то, чтобы именно он был назначен на эти должности2. Сам Троцкий не отрицал своего желании возглавить Госплан, если будет проведена его реорганизация по предложенному им варианту. Об этом он говорил на октябрьском (1923) Пленуме ЦК РКП(б)3.

27-29 декабря 1922 г. В. И. Ленин продиктовал три текста, посвященных проблемам организации работы Госплана и определению его места в системе органов управления народным хозяйством. Они известны под названием «О придании законодательных функций Госплану». В них Ленин развил идею, высказанную в письме И. В. Сталину от 23 декабря 1922 г. – о придании Госплану «законодательных функций», а его решениям законодательного характера. Он считал, что «в этом отношении… можно и должно пойти навстречу тов. Троцкому»4. Так Ленин определил характер и размеры движения «навстречу», которое нельзя назвать уступкой в принципиальном вопросе. По всем другим вопросам В. И. Ленин, прекрасно понимая политическую подоплеку организационных предложений Троцкого, выступил против них. Предложив пойти на «уступку» Троцкому в вопросе придания законодательных функций Госплану, он тут же сделал очень важное для интересующего нас вопроса добавление: «но не в отношении председательства в Госплане либо особого лица из наших политических вождей, либо председателя Высшего совета народного хозяйства и т. п.» (выделено авт. – B.C.)5. Эта оговорка была направлена не просто против предложений Л. Д. Троцкого реорганизовать систему управления народного хозяйства, но и против его домогательств занять эту должность. На это же указывает и та поддержка, которую он оказал действовавшему в то время руководству Госплана (Председатель – Г. М. Кржижановский, заместитель председателя – Г. Л. Пятаков). Свои предложения объединить руководство промышленности и Госплана в одних руках Л. Д. Троцкий аргументировал особой важностью умелого администрирования в работе Госплана и отсутствием такового в его работе. В. И. Ленин не только взял Кржижановского и Пятакова под свою защиту от критики Троцкого, но и настойчиво развивал мысль о важности соединения в руководстве Госплана специальных знаний и административного навыка, отводя последнему вспомогательную роль. Из контекста записок ясно, что Ленин не считал, что Троцкий обладал тем набором качеств, которые нужны были для работы в Госплане6. А чтобы внести полную ясность в этот вопрос, он, не указывая персонально на Троцкого, добавлял: «Соединение этих двух качеств в одном лице вряд ли будет встречаться и вряд ли будет необходимо»7.

Получается, что на должность председателя Госплана Троцкий никак не подходит, а подходящий заместитель у председателя Госплана уже есть. Следовательно, в записках «О придании законодательных функций Госплану» В. И. Ленин развивает систему аргументов, позволяющих блокировать попытки Л. Д. Троцкого стать экономическим диктатором. Более того, поскольку тезис о подчинённом значении качеств администратора настойчиво акцентируется Лениным и в первой части диктовки, и во второй и третьей частях её8, то мы можем сделать вывод, что мысль о том, что Троцкий не подходит для руководства Госпланом, проходит красной нитью через весь ленинский текст. Таким образом, есть основание считать, что В. И. Ленин и в это время продолжал противодействовать Троцкому в его стремлении через изменение системы управления, соответствовавшей его концепции нэпа, провести замену ленинского нэпа на свой собственный вариант.

В ленинском секретариате 27 декабря 1922 г. было зарегистрировано отправление Сталину запечатанного конверта9. Так поступали, если содержимое документа хотели скрыть даже от работников секретариата. Что было в нём, нам не известно. Можно предположить, что в нём находилась первая из трех диктовок Ленина о Госплане, продиктованная как раз в этот день, 27 декабря. В пользу этого предположения говорит заявление Зиновьева, сделанное на XIV съезде ВКП(б), о том, что в период подготовки XII съезда партии «тройке» (Зиновьев, Сталин, Каменев) было известно мнение Ленина относительно придания Госплану законодательных функций и оно было учтено при подготовке проектов решений10.

В последовавшей затем переписке Сталина и Троцкого, о которой говорилось выше, это противостояние Ленина и Троцкого получило продолжение и развитие. Достаточно указать на то, что в полном соответствии с мыслями В. И. Ленина, изложенными в диктовках о Госплане, И. В. Сталин предложил назначить Л. Д. Троцкого заместителем Предсовнаркома (как предлагал Ленина), «отдав ему под специальную его заботу ВСНХ». Одновременно он предложил поставить во главе ВСНХ, ГЛ. Пятакова. Пятаков был сильным организатором. Будучи заместителем председателя Госплана и председателя ВСНХ, он мог стать серьёзной помехой любым попыткам Троцкого на правах заместителя Председателя СТО взять в свои руки управление планированием и промышленностью.

Предложение И. В. Сталина было выдержано в духе ленинского намерения о назначении Троцкого заместителем председателя СНК РСФСР и так же, как оно, гарантировало отказ Троцкого от него. Вместе с тем, Сталин формально сделал всё, что мог, для смягчения конфликтной ситуации и одновременно лишал Троцкого возможности упрекать членов Политбюро ЦК в том, что оно не привлекает его к управлению народным хозяйством. Л. Д. Троцкий, предлагавший «председателя ВСНХ сделать председателем Госплана», у которого, следовательно, должны были сосредоточиться все рычаги управления экономикой, отказался от предложения И. В. Сталина, которое не давало ему ни грана власти, но загружало текущей работой, важной для страны, но не имевшей ценности лично для Троцкого.

Троцкий не мог объяснить своего отказа так, чтобы не раскрыть своих подлинных намерений, на поддержку которых в ЦК партии он не мог рассчитывать. Однако сам факт отказа раскрывал его истинные стремления: он не желал работать в экономической сфере на тех же условиях, что и другие члены Политбюро (Каменев, Рыков) и в рамках той экономической политики, которая тогда осуществлялась. Этот отказ говорит о его стремлении занять положение в экономике более высокое, чем занимал любой другой член Политбюро ЦК. Стать над ними. Заставить Политбюро принять свои условия. В аргументации Л. Д. Троцким своего отказа в завуалированной форме проявилось стремление получить фактические полномочия диктатора в области экономики. Отказ Троцкого снял с повестки дня вопрос о его руководящей работе в экономике. Цель, поставленная и добивавшаяся Лениным была, наконец, достигнута.

В условиях существовавшей в РСФСР – СССР политической системы, положение «экономического диктатора», конечно же, в огромной мере повышало властные возможности данного «функционера» в государстве. Однако полной власти быть не могло без руководящего положения в правящей партии – РКП(б), либо без фактического лишения её этой роли. Если Троцкий рвался к власти не только в экономике, но и в государстве, то должны остаться какие-то факты, указывающие на его стремления взять партию под свой контроль, или же устранить её от реальной власти в государстве. О стремлении устранить большевистскую партию от осуществления экономической политики говорилось выше. В период подготовки XII съезда РКП(б) Троцкий предпринял новую атаку по обоим направлениям: во-первых, по линии отстранения компартии от руководства экономикой, во-вторых, по линии ослабления позиций сторонников В. И. Ленина в её руководстве.

В предложенной им системе управления народным хозяйством не нашлось места ни для ЦК партии, ни Политбюро. Неоднократно выражавшееся Троцким крайнее раздражение и недовольство участием Политбюро в решении хозяйственных вопросов выплеснулось в письмах в ЦК РКП(б) 24 и 26 декабря 1922 г., 15, 20 и 25 января 1923 г.11 Он считал неправильным, что все вопросы управления «сплошь да рядом переходят в ЦК (Секретариат, Оргбюро, Политбюро)», что в ЦК и в СТО, а не в Госплане они получали принципиальное или окончательное разрешение, причем неудовлетворительное12. Говоря о необходимости улучшения работы Политбюро ЦК, он акцентировал загруженность его хозяйственными вопросами и необходимостью освободить Политбюро от них, чтобы сделать его работу более планомерной, позволить ему больше уделять внимания вопросам идеологическим и партийного строительства13.

Безусловно, работа Политбюро ЦК, освобождённого от экономических вопросов, стала бы легче и планомерней, и вопросы идеологии и партийной жизни в ней заняли бы большее место. Но вместе с экономическими вопросами из него ушла бы значительная часть реальной власти в стране, переместившись в тот орган, который бы сосредоточил в своих руках решение этих вопросов. В проектах Троцкого таким органом должен был стать объединённый ВСНХ – Госплан, состоящий из «старых» (буржуазных, в подавляющем большинстве настроенных антисоветски) специалистов. ЦК РКП(б) в таком случае превратилась бы в марионетку в руках новой власти. Вот здесь Коммунистической партии и грозил тот самый термидор, которым Троцкий пугал её. Никакой вождь партии, формально возглавляющий объединённый ВСНХ – Госплан, а на деле находящийся в полной зависимости от своих советников-специалистов, не мог бы предотвратить такого исхода, не уничтожив свою зависимость от них вместе с этой системой. Превратившись в «экономического диктатора» и оттеснив правящую партию от реальных рычагов управления, он только бы (вольно или невольно) расчистил путь для контрреволюции, поражения в случае военной интервенции или «удушения» страны экономическими методами.

Практически вопрос сводился к тому, кто будет определять политический курс и экономическую политику социалистической революции – Ленин и его единомышленники-большевики, опирающиеся на революционную партию в деле строительства социализма и верящие в её победу, или небольшевик Троцкий со своими сторонниками, видевшие спасение российской социалистической революции вовне страны – в победоносной международной пролетарской революции, а внутри её – в старых специалистах, вынужденно работавших на советскую власть, но в массе своей не сочувствовавших и не дороживших ею.

Кроме того, эти предложения Троцкого означали, что он не связывал улучшение дела руководства экономическим строительством с совершенствованием работы РКП(б) и её аппарата, возлагая все свои надежды на госорганы. Следовательно, его «забота» о совершенствовании работы высших партийных органов была не более чем камуфляжем совсем других целей.

25 января 1923 г. на том же заседании Политбюро ЦК РКП(б), на котором обсуждался вопрос о публикации статьи В. И. Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин», Л. Д. Троцкий внёс в Политбюро вопрос «О секретариате ЦК, Оргбюро, Политбюро и Пленуме». Возможно, таким образом, он выразил свое отношение к тем предложениям о совершенствовании работы высших партийных органов, которые имелись в этой статье. Политбюро решило: «Поручить Секретариату ЦК собрать и систематизировать все уже существующие постановления, касающиеся точного распределения функций Пленума ЦК, Политбюро, Оргбюро и Секретариата, а также внести в Политбюро свои предложения о более правильном их распределении»14.

29 января 1923 г. Секретариат ЦК РКП(б) представил свои предложения, которыми предполагалось увеличить состав ЦК до 50 человек за счёт «выдвинувшихся на практической партийной и хозяйственной работе товарищей, главным образом рабочих (директоров, руководителей областных организаций, наиболее авторитетных членов национальных компартий и пр.)», «для обеспечения прочной связи с местами», для «формирования новых кадров политических руководителей из числа пока ещё малоопытных, но достаточно выдвинувшихся товарищей»15. Очевидно совпадение этих предложений с тем, что Ленин писал Сталину 23 декабря 1923 г. Значит, данное ленинское письмо «К съезду»16 не являлось первой частью сфальсифицированного несколько позднее яко бы ленинского «Письма к съезду», будто бы адресованного съезду партии, который состоится после его, Ленина, смерти. Секретариат ЦК принял ленинскую идею о расширении ЦК и начал реализовывать её. Это письмо В. И. Ленина, как и другие последние его статьи и записки, «работало» на укрепление политических позиций его сторонников, а не на их ослабление!

Троцкий придерживался прямо противоположной точки зрения. В записи для себя, сделанной, очевидно, по поводу предложений Секретариата ЦК РКП(б) 29 января 1923 г., он, в частности, писал: «Поскольку партия чересчур (выделено авт. – B.C.) сливается с государством, постольку контрольные] ком[иссии] перенимают партийно-политические функции»17.

2 февраля 1923 г. Политбюро ЦК в составе Зиновьева, Каменева, Рыкова, Сталина, Томского, Троцкого, Молотова и Калинина рассмотрели вопрос «О регулирующих органах» и, поскольку ожидались отклики на статью В. И. Ленина о Рабкрине, решило этот вопрос «отложить для следующего заседания»18. В дальнейшем, в процессе обсуждения этого вопроса в Политбюро, было достигнуто соглашение «не выступать по этому острому вопросу с какими-либо сепаратными предложениями, а попытаться сговориться путём обмена мнений на каждом заседании». Но Г. Е. Зиновьев, нарушив эту договоренность, в обход Политбюро, внёс свои тезисы о партстроительстве для обсуждения на февральском пленуме ЦК РКП(б). 22 февраля Л. Д. Троцкий обратился к Пленуму ЦК РКП(б) с формальным протестом и внёс свои предложения по реорганизации ЦК19, которые во всех пунктах противостояли как предложениям Ленина, так и Секретариата ЦК.

В отличие от В. И. Ленина, выражавшего удовлетворение тенденциями развития ЦК в направлении партийной конференции20 и предлагавшего завершить это развитие, Л. Д. Троцкий считал опасным и вредным дальнейшее расширение ЦК. Он предлагал: «ЦеКа должен сохранить свою строгую оформленность и способность к быстрым решениям. Поэтому дальнейшее расширение его не имеет смысла. Оно ввело бы в ЦеКа лишь некоторые дополнительные количество центровиков (преимущественно «генерал-губернаторов»), очень мало увеличивая, таким образом, связь с массами. Между тем, расширение состава ЦК и установление новых, более сложных отношений между Политбюро и пленумом грозит нанести чрезвычайный ущерб точности и правильности работ ЦК»21. Исходя из этих общих соображений, Троцкий предлагал сократить, а не расширять ЦК партии и организовать его следующим образом: «Цека создаётся в составе Политбюро, Оргбюро и Секретариата с небольшим, может быть, дополнительным количеством членов или кандидатов. Таким образом, Цека как таковой, несколько сокращается, по сравнению с нынешним, и, во всяком случае, не расширяется»22.

По Уставу партии ЦК РКП(б) избирался съездом и затем сам формировал необходимые для его работы органы, а выборы секретариата и генерального секретаря являлись прерогативой Пленума ЦК. В этой системе возможности Троцкого «прибрать к рукам» ЦК партии были сильно ограничены, поскольку в отличие от делегатов съезда, члены ЦК лучше знали не только видимую, но и подспудную часть борьбы и политически грамотнее могли решать этот вопрос.

По варианту Троцкого ЦК партии не выбирает из своего состава свои руководящие органы, а «составляется» из них. Троцкий не пояснял, как он мыслил процесс формирования ЦК, но по смыслу фразы органы ЦК должны были формироваться не пленумом ЦК, а съездом партии. Получается, что именно съезд должен оценить способность каждого кандидата в члены будущего ЦК с точки зрения его работы в том или ином органе. Возможно, Троцкий решил использовать созданный В. И. Лениным на XII съезде РКП(б) прецедент (голосование за членов секретариата делегатами съезда), для достижения своей цели – изменение персонального состава органов ЦК с помощью передачи этого вопроса на усмотрение делегатов съезда, а не членов избранного ими ЦК. На съезде же он мог воспользоваться недостаточной осведомлённостью большинства его делегатов, попытаться сформировать нужное общественное мнение. Судя по всему, так Троцкий хотел обойти ту трудность, которую он при старой системе преодолеть не мог: изменить состав ЦК, увеличить в нём число своих сторонников, провести их на ключевые должности в руководящих органах ЦК. В этой ситуации шансы для желаемого Троцким изменения состава ЦК, укрепления своих позиций в нём или для парализации работы и его органов возрастали.

Поэтому для него становилась актуальной критика работы тех органов ЦК, в деятельности которых он не участвовал и состав которых хотел бы изменить – Оргбюро и Секретариата. В случае успеха Л. Д. Троцкий повышал бы шансы на проведение своих сторонников в состав Политбюро, Оргбюро и Секретариата, обеспечивая, таким образом, отказ от ленинского варианта новой экономической политики и принятие собственного курса экономической политики. В этом случае его старая и длительная борьба с Лениным не только за нэп, но и за общий курс российской социалистической революции завершилась бы победой. Судьбы советских народов радикально изменились бы. И не в лучшую сторону. Вследствие теоретических и политических заблуждений Троцкого или воли его зарубежных хозяев, это было бы уже не столь важно.

У этого предложения Л. Д. Троцкого есть ещё один, чрезвычайно важный для нашей темы, аспект. Дело в том, что только в том случае, если отдельные органы ЦК, в том числе и его Секретариат, формируются съездом партии, получает смысл предложение решать вопрос о кандидатуре генерального секретаря на съезде РКП(б). То есть, одно из центральных мест яко бы ленинского «Письма к съезду», не получающее никакой опоры в ленинском политическом наследии, оказывается прямо связанным с предложениями Троцкого о реорганизации ЦК РКП(б)!

Принятие предложения Троцкого создало бы организационно-правовую основу для использования того механизма удаления Сталина с поста Генерального секретаря, который был предложен автором сфальсифицированного под ленинский документ «Дополнения» к «Письму к съезду». Вне этого предложения Троцкого механизм смещения Сталина с должности Генерального секретаря, предложенный автором «Добавления», не имел смысла, если он намеревался оставаться в рамках Устава РКП(б). Но В. И. Ленин не предлагал ломать ни систему высших органов РКП(б), ни отказываться от существовавшего способа их формирования. Следовательно, можно говорить о существовании логической связи между данным предложением Троцкого, с одной стороны, и предложением автора этого «Добавления» – с другой.

Если В. И. Ленин был озабочен упрочением положения ЦК в партии, повышением его роли, то Л. Д. Троцкий выступил с прямо противоположным предложением – о создании Совета партии, стоящего над ЦК и состоящего из членов и кандидатов в члены ЦК и ЦКК партии, а также двух-трех десятков представителей Обкомов и местных партийных организаций, избранных съездом. Совет партии должен был давать директивы ЦК партии и контролировать его деятельность23. Это предложение являлось попыткой ввести «двоецентрие» в партии, что с неизбежностью вело к умалению роли и значения ЦК партии и его органов (Политбюро, Оргбюро, Секретариат). Пленум ЦК так и расценил это выступление Троцкого 22 февраля 1923 г.: «т. Троцкий выступил с совершенно антиленинским проектом создания двоецентрия в партии (ЦК и Совет партии)»24. Определение возникающего в данном случае положения нельзя охарактеризовать как «двоецентрие». Центром вместо ЦК становился Совет партии. Он мог оказаться полезным для борьбы Троцкого за власть в партии, поскольку позволял ему и его сторонникам, которым никак не удавался успешный прямой штурм ленинских позиций в ЦК, попытаться создать иную, мощную точку опоры в партии, находящуюся вне ЦК, расширявшую возможности для политических маневров с целью упрочения своего положения в руководстве партии.

Февральский (1923) Пленум ЦК, по свидетельству К. Е. Ворошилова25, прошёл под знаком острой борьбы большинства ЦК РКП(б) и Троцкого. Встретив отпор, Л. Д. Троцкий дезавуировал свое предложение, заявив, что его не так поняли, и попытался представить его как соответствующее ленинским идеям о повышении роли ЦКК и развивающее его. Это была бесперспективная попытка, поскольку в ленинских предложениях о реорганизации ЦКК не было никакого намёка на ограничение задач и функций ЦК, а члены ЦКК получали право присутствия на заседаниях Политбюро и ознакомления с документами, но ни контроля над политической линией ЦК, ни, тем более, права отмены его решений. Коль скоро Троцкий отступил, то члены ЦК «сделали вид», что приняли разъяснение Троцкого за «чистую монету» и что «недоразумение» было исчерпано26.

Февральский (1923) Пленум ЦК решил организационный вопрос вынести в качестве самостоятельного пункта повестки дня XII съезда партии и утвердил с некоторыми поправками подготовленные ЦК РКП(б) тезисы об улучшении работы центральных органов партии, не только учитывавшие предложения Ленина, но и шедшие дальше их в направлении, указанном им. Однако атака Троцкого продолжалась.

22 марта Политбюро рассмотрело вопрос о реорганизации и улучшении центральных учреждений партии»27, на следующий день Троцкий направил в Политбюро письмо, в котором поднял (среди прочих) вопрос о недостатках партийной работы: «Острые вопросы внутрипартийной жизни (принципиальные и организационные конфликты внутри организации) оставались совершенно вне поля зрения Политбюро как учреждения. Вообще, внутренние вопросы партийной жизни отчасти вернулись в Политбюро после годового отсутствия в результате известной статьи т. Ленина о Рабкрине»28. Такое утверждение не соответствует действительности: между Политбюро, Оргбюро и Секретариатом, как органами ЦК, существовало разделение труда. Все вопросы внутрипартийной жизни, если они не получали разрешения в Секретариате или Оргбюро, поступали в Политбюро. Принципиальные же вопросы всегда решались в Политбюро29. Л. Д. Троцкий не мог не знать этого. Он нарочно сгущал краски. Для нашей темы этот факт важен как проявление попытки обратить ленинскую статью против, во-первых, той реформы, которую он предлагал, и, во-вторых, против политических сил, которые должны были её проводить. И которые, в итоге, её провели вопреки усилиям Троцкого.

Новая атака ничего не дала Троцкому. Его предложения не были приняты, за основу взяты ленинские предложения об увеличении численности ЦК и реорганизации ЦКК. XII съезд рассмотрел подготовленные ЦК РКП(б) предложения о реорганизации центральных органов власти. Л. Д. Троцкий о своих предложениях уже не вспоминал. Съезд принял решения о реорганизации ЦК, ЦКК и РКП в основе которых лежали предложения Ленина30.

Тот факт, что именно вопрос о месте партии в политической системе диктатуры пролетариата, в принципе, давно ясный для большевиков, был главным вопросом для Троцкого, стремившегося пересмотреть его, свидетельствует история обсуждения подготовленных Троцким проекта тезисов и доклада XII съезду партии о промышленности. В связи с этим, казалось бы, сугубо практическим вопросом, развернулась острая политическая дискуссия – о роли и месте РКП(б) в управлении народным хозяйством. Ввиду принципиальных разногласий между Троцким, а также другими членами комиссии и Политбюро, работа над тезисами и докладом приобрела затяжной характер. Это была, пожалуй, кульминационная фаза борьбы по этим вопросам.

Часть подготовленного Л. Д. Троцким для своего доклада на съезде материала не вызвала принципиальных возражений и была принята ЦК партии. Однако другая часть его, содержащая предложения об организации работы промышленности, вызвала принципиальные возражения. 6 марта 1923 г. Троцкий представил комиссии «окончательный текст тезисов31. В нём он говорил о необходимости придания Госплану законодательных функций32, что означало вынужденный отказ от требований предоставить Госплану административные права и признание, что Госплан сохраняется в качестве комиссии экспертов33. 8 марта Политбюро ЦК рассмотрело эти тезисы и предложило ему поработать над ними ещё, учесть сделанные членами Политбюро и комиссии поправки и представить доклад на следующее заседание34.

30 марта Пленум ЦК рассмотрел поправки и принял предложение Г. Е. Зиновьева, касающееся политически наиболее важного вопроса о роли партии в управлении народным хозяйством. В «Тезисы о реорганизации и улучшении центральных учреждений партии» был включён новый пункт, соответствующий принципиальным установкам Ленина, в котором, в частности, говорилось: «Съезд должен поручить новому ЦК принять ряд необходимых мер для улучшения работы Политбюро в области руководства со стороны Политбюро государственными и, в частности, хозяйственными органами Республики»35. Это положение было направлено против давних домогательств Троцкого изъять хозяйственные вопросы из сферы деятельности Политбюро. Пленум ЦК также утвердил поправки Политбюро к параграфам 1 и 12 тезисов Троцкого. К принятой поправке по параграфу 12 Троцкий, со своей стороны, внёс дополнение: «Правильность и систематичность планового руководства партии должны и будут вести к всё большему уменьшению случаев непосредственного административного вмешательства партийных органов по отдельным и частным вопросам. С другой стороны, руководство партии будет обеспечено тем полнее, чем правильнее будет идти административная и хозяйственная работа государственных органов по выполнению плановых задач, выдвигаемых партией и под её постоянным контролем»36.

Это предложение Троцкого имело принципиальное значение не только для дальнейшего строительства хозяйственного механизма, но и для системы диктатуры пролетариата в целом, так как в качестве принципиальной установки определяло необходимость сокращения участия РКП(б) в делах управления государством. Троцкий фактически повторил здесь свои давние требования устранить РКП(б) от участия в делах управления страной, передавая их исключительно в руки административных и хозяйственных органов государства. Оно свидетельствовало о том, что его представления о политической системе диктатуры пролетариата, о взаимодействии партии и государства в это время, как и прежде, радикально отличались от тех, которые развивал В. И. Ленин, в т. ч. и в последних, уже опубликованных, его статьях – «Как нам реорганизовать Рабкрин» и «Лучше меньше, да лучше».

Пленум ЦК РКП(б), естественно, отклонил поправку Л. Д. Троцкого и создал комиссию для окончательного редактирования тезисов в составе И. В. Сталина (председатель), Л. Д. Троцкого, Л. Б. Каменева, Г. Е. Зиновьева, Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова37. На следующий день, 31 марта, Пленум ЦК заслушал доклад редакционной комиссии, с которым выступил Л. Б. Каменев, и утвердил её предложение о поправке к 12 параграфу тезисов (вставка между первым и вторым абзацами) следующего содержания: «Наряду с необходимыми и неизбежными в данных условиях директивами хозорганам со стороны парторганизаций по конкретным вопросам, необходимо неуклонно стремиться придать руководству хозорганами со стороны парторганизаций широкий и всесторонний плановый характер, что должно вести к уменьшению случаев необходимости непосредственного административного вмешательства по отдельным и частным вопросам текущей практики.

Руководство партии будет обеспечено тем полнее, чем правильнее будет идти административная и хозяйственная работа самих государственных органов по выполнению плановых задач, выдвигаемых партией»38. Текст этой вставки подписали Рыков, Троцкий, Сталин, Зиновьев, Каменев. Есть достаточно оснований утверждать, что подпись Троцкого говорит о его политическом маневрировании, а не об изменении им своей позиции и признании правильности ленинского курса.

История этой поправки представляет известный интерес для нашей темы. Л. Д. Троцкий в своём варианте её правильность партийного руководства ставил в прямую зависимость от правильности работы госорганов, выдвигая, таким образом, деятельность последних как аргумент в пользу самоустранения партии от решения экономических проблем. Поправка редакционной комиссии, принятая Пленумом ЦК РКП(б), предлагала диаметрально противоположный подход: компартия не отодвигается от хозяйственного руководства, а осваивает его и помогает государственным органам обеспечить необходимый уровень и качество руководства народным хозяйством. Участие парторганизаций на данном этапе социалистического строительства в решении хозяйственных вопросов прямо провозглашалось как необходимое условие развития социалистической экономики.

Установке Троцкого на понижение роли партии в хозяйственном строительстве была противопоставлена установка на повышение её роли. Не вытеснение её из сферы решения хозяйственных вопросов, а совершенствование её работы должно было стать предпосылкой сокращения административного вмешательства по отдельным мелким вопросам. Последний (второй) абзац этой вставки в поправку воспроизводит соответствующую часть дополнения Троцкого с одним, но очень важным исправлением – именно, снят его тезис о работе госорганов под «контролем» партии. Л. Д. Троцкий допускал контроль, но не управление. Редакционная комиссия высказалась за управление и поэтому, естественно, было снято упоминание о контроле.

Поэтому логично выглядит решение Пленума ЦК РКП(б) поручить Троцкому «перередактировать тезисы на основе принятых Пленумом поправок», и внести их на утверждение Политбюро39. После завершения всех этих доработок доклада о промышленности, 31 марта, Политбюро ЦК приняло решение поручить его Л. Д. Троцкому40. Завершение обсуждения тезисов было намечено на 5 апреля, но пришлось перенести вплоть «до получения ответа т. Троцкого на шифротелеграмму т. Сталина»41. И только 6 апреля Политбюро опросом по телефону приняло решение: «Принять редакцию первой главы тезисов по промышленности, предложенную тт. Бухариным и Сталиным», тезисы в целом утвердить и опубликовать как одобренные ЦК РКП(б)42.

На XII съезде РКП(б) Троцкому пришлось делать доклад, ряд принципиальных положений которого он должен был провозгласить против собственной воли, не разделяя их. XII съезд поддержал предложенный ЦК РКП(б) курс. В политическом отчете ЦК XII съезду, с которым выступил Г. Е. Зиновьев, принципиальный подход к проблеме взаимодействия партии и государства был сформулирован так: «Разделение труда – да, разделение власти – нет. Вот наша формулировка»43. Она соответствовала мыслям В. И. Ленина об определенном слиянии в необходимых случаях органов партии и государства. В этом виде она была направлена против Троцкого и его сторонников и выражала мнение не только лично Зиновьева, но и Сталина и других сторонников Ленина, большинства Политбюро и ЦК партии. Таким образом, позиция, которую В. И. Ленин и его сторонники отстаивали в борьбе против Троцкого, получила закрепление в решениях съезда партии.

Отказ ЦК РКП(б) от предложения Троцкого, принятие XII съездом партии решений по вопросам организации высших органов партии, взаимоотношений партии и государства в рамках политической системы диктатуры пролетариата, сохранения прежнего механизма формирования ЦК РКП(б), лишало Троцкого надежды на укрепление своих позиций в руководстве партии. В борьбе за власть в партии ему оставался ещё один путь – политическая дискредитация своих главных противников – сторонников В. И. Ленина в Политбюро: Сталина, Зиновьева, Каменева.

Это – допущение. Есть ли основание для него? Да, поскольку именно в это время – в период подготовки XII съезда и на самом съезде Троцкий впервые использовал этот метод ведения борьбы против них. В первую очередь и главным образом, против Сталина, который, как Генеральный секретарь ЦК, обладал наиболее прочными политическими позициями и представлял в личном плане для Троцкого главную преграду на пути к власти.

Примечания

1 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 305. Л. 3–4.

2 Известия ЦК КПСС. 1990. № 7. С. 179.

3 Там же. № 10. С. 184; см. также: Вопросы истории КПСС. – 1990. № 5. С. 37.

4 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 343, 349, 350.

5 Там же. – С. 350.

6 Там же. – С. 350–351.

7 Там же. – С. 351.

8 Там же. – С. 349–352.

9 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 4. Д. 98. Л. 114–145.

10 См.: XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б): 18–31 декабря 1925 г.: Стенограф, отчет. – М.; Л., 1926. С. 453–454.

11 См.: Сахаров В. А. «Политическое завещание» В. И. Ленина: реальность истории и мифы политики. – М., 2003. С. 653–658, 660–662, 671–672.

12 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 305. Л. 2–4; Архив Троцкого: Коммунистическая оппозиция в СССР. – М., 1990. Т. 1. С. 9, 18–19.

13 Данное утверждение даёт искажённое представление о действительном положении дел. Между XI и XII съездами РКП(б) из 1322 вопросов, которые были рассмотрены Политбюро ЦК, лишь 21, 4 % были вопросы хозяйственные, в том числе 118 директивных и 92 текущих. (Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков): Стенограф, отчет. – М., 1923. С. 43).

14 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 331. Л. 2.

15 Архив Троцкого. – Т. 1. С. 19–20.

16 Оно начинается этой фразой и под этим названием зарегистрировано 23 декабря в журнале исходящих документов ленинского секретариата как направленное И. В. Сталину.

17 Там же. – С. 20.

18 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 333. Л. 1.

19 Архив Троцкого. – Т. 1.С. 29–31.

20 Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 384.

21 Архив Троцкого. – Т. 1.С. 30.

22 Там же. – С. 31.

23 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 600.

24 Известия ЦК КПСС. 1991. № 3. С. 215; см. также: Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 182.

25 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 109. Л. 4.

26 Позднее Троцкий не раз ссылался на это, пытаясь обосновать несостоятельность упрека в стремлении к установлению «двоецентрия» в партии. Это неправда, и Троцкий хорошо знал, что со стороны ЦК это заявление было лишь тактическим ходом. Поэтому свою оценку предложения Троцкого как попытку установления «двоецентрия» в партии, члены Политбюро были вынуждены подтвердить в письме в ЦК РКП(б) от 31 декабря 1923 г., оценив её как антиленинскую по своей сути (Известия ЦК КПСС. 1991. № 3. С. 215; см. также: Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 182).

27 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 94. Л. 1.

28 Там же. Ф. 325. Оп. 1. Д. 412. Л. 111.

29 Всего в Политбюро за период между XI и XII съездами было рассмотрено 1322 вопроса, в т. ч. вопросов личных назначений в партии 20 (1,5 %) и внутрипартийных – 113 (8,5 %), а всего – 133, что составит 10 %. Если учесть, что вопросы, указанные как «организационные (54 (4,1 %)), «агитационно-пропагандистские» (92 (6,9 %)), в значительной своей части относились к проблемам внутрипартийной жизни и партийного строительства, то общее количество внутрипартийных вопросов достигнет 259 (21 %). Это для руководства правящей партии, занимавшегося всеми вопросам государственного, общественного, культурного строительства, внешней и внутренней политикой и т. д., не мало. Надо также учесть, что основная масса вопросов партийного строительства и партийной жизни шла через Оргбюро и Секретариат. (Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков). Стенограф, отчет. С. 43–44).

30 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 9-е изд. – Т. 3. – М., 1984. С. 91, 94–96.

31 Архив Троцкого. – Т. 1. С. 35–48.

32 Там же. – С. 39.

33 Там же. – С. 40.

34 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 339. Л. 4.

35 Там же. Оп. 2. Д. 94. Л. 1.

36 Там же. Д. 95. Л. 2.

37 Там же. Л. 1.

38 Там же. Д. 96. Л. 3.

39 Там же. Л. 1.

40 Там же. Д. 96. Л. 1.

41 Там же. Оп. 3. Д. 346. Л. 2.

42 Там же. Д. 347. Л. 3.

43 Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков). Стенограф, отчет. С. 41–42.

 

2.3. Использование псевдоленинских текстов «Завещания Ленина» в борьбе за власть в РКП(б) и советском государстве

Резкое обострение болезни, произошедшее 6-10 марта 1923 г., во время которого В. И. Ленин окончательно утратил дар речи, положило конец его политической деятельности и открыло перед Троцким новые перспективы в борьбе за лидерство в партии.

Именно в это время появилась возможность широко использовать в своих интересах авторитет В. И. Ленина для борьбы с его же сторонниками, используя собственную интерпретацию реально существовавших проблем в отношениях между ним и другими членами Политбюро. Не случайно, что с этого времени началось использование для борьбы с ними документов, авторство которых приписывалось В. И. Ленину. Сначала записок «К вопросу о национальностях или об «автономизации», а затем «характеристик» («Завещание» или «Письмо к съезду») и «письма Ильича о секретаре» («Добавления» к «Письму к съезду»).

Одновременно в партийной печати начались пропаганда и самопропаганда Троцкого в качестве истинного вождя партии и организатора всех побед революции. 14 марта 1923 г. вышел номер газеты «Правда», посвященный 20-летию второго съезда РСДРП, от которого берёт своё начало ленинская большевистская партия. Этот юбилейный номер был омрачён тем, что в нём был опубликован первый бюллетень о состоянии здоровья В. И. Ленина, и стало очевидно, что болезнь крепко держит его. Среди множества статей, посвященных истории партии и Ленину, была опубликована статья К. Радека «Лев Троцкий – организатор победы», а также первая из серии статей Л. Д. Троцкого под общим названием «О партии»1. Они стали ярким проявлением политической рекламы Троцкого, пропагандирующей его в качестве вождя Великой Октябрьской социалистической революции и отодвигавшей В. И. Ленина в тень его. Радек прозрачно намекал, что именно Троцкий является единственным достойным наследником В. И. Ленина в качестве вождя партии и революции. Статьи Троцкого дополняли эту картину, создавая впечатление, что он знает, что и как надо делать в будущем. Первая из них – «О партии» – банальная по содержанию, не давала никаких решений затронутых в ней проблем. Вместе с тем, она представляла её автора как человека, способного осознать и решить наиболее важные вопросы развития партии и обеспечить проведение верной политики. Для нас эти статьи интересны тем, что в них Л. Д. Троцкий решил публично обратиться к той проблематике, в которую он прежде, как правило, не вторгался – к проблемам внутрипартийного строительства. Нельзя стать лидером партии, не продемонстрировав своего знания её проблем и способов их решения. Но на этом пути стояли И. В. Сталин, авторитет которого как Генерального секретаря в партии в последний год вырос (образование СССР было в это время самым большим политическим капиталом Сталина), а также Г. Е. Зиновьев и Л. Б. Каменев.

Атаковать их как сторонников Ленина – занятие бесперспективное, поскольку критика их неизбежно оборачивалась бы критикой Ленина. А прямая атака на него уже не раз вела к поражению. Чтобы рассчитывать на успех в борьбе с ними за лидерство в большевистской партии, надо было, во-первых, заявить о себе как человеке, политически очень близком Ленину, и, во-вторых, ослабить их политические позиции, прежде всего И. В. Сталина. И вот мы видим, что именно в это время Троцкий предпринимает шаги, которые вполне соответствуют сформулированным нами гипотетическим условиям. Это обстоятельство позволяет говорить о том, что в это время формировалась новая тактика Троцкого в борьбе за власть. В деталях этот процесс проследить на доступных документах не удаётся, однако отдельные важные моменты её формирования просматриваются достаточно отчетливо.

Первая возможность «разыграть» тему зловещих противоречий между Лениным и другими членами Политбюро появилась у Троцкого в связи с обсуждением в Политбюро ЦК 25 января 1923 г. вопроса о публикации его статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин». Статья вызывала ряд вопросов. Политбюро ЦК оказалось в трудной ситуации: с одной стороны, статья, принадлежащая Ленину, должна быть опубликована, поскольку содержала предложения XII съезду партии, а с другой – из-за невозможности прояснить у него те положения, которые вызывали непонимание или возражения. Пришлось обращаться к партии с разъяснением того, что сказал Ленин, как именно и почему его надо понимать так, а не иначе. Ленин в это время ещё вёл работу (диктовал свои записки и статьи), и никто не мог исключить его возвращения к более полноценной работе. Поэтому и попытки Троцкого «разыграть» тему политических противоречий между В. И. Лениным и его сторонниками в Политбюро не выходили за рамки общего указания на эти противоречия, без какой-либо их персонификации и конкретизации. Все тексты «Завещания», ленинское авторство которых не удаётся подтвердить, вводятся в политический оборот после полной утраты В. И. Лениным работоспособности.

В ночь с 6 на 7 марта 1923 г. (по утверждению Л. Д. Троцкого) или несколько позднее (по утверждению Л. Б. Каменева) Троцкий ознакомил Каменева с текстом записок «К вопросу о национальностях или об «автономизации», представив их как документ В. И. Ленина, свидетельствующий о его намерении дать бой Сталину по принципиальным вопросам национально-государственного строительства. Первое ознакомление членов ЦК РКП(б) с этими записками относится к 16–17 апреля 1923 г.2 Появление этого псевдоленинского документа именно в это время было, судя по всему, не случайно. Продолжавшееся упорное противодействие процессу строительства СССР со стороны П. Г. Мдивани и его сторонников, а также части членов ЦК РКП(б) и Политбюро ЦК позволяло придать конфликту в КП Грузии характер принципиальной борьбы по коренным вопросам марксизма, которого он не имел. Акцентированное автором этих записок осуждение (яко бы В. И. Лениным) И. В. Сталина по вопросу образования СССР могло вызвать очень резкую критику его и подорвать его позиции в руководстве РКП(б). Наконец, она служила основанием для политических обобщений, призванных доказать как несостоятельность Сталина в качестве лидера партии, так и ошибочность принятого курса в вопросе объединения советских республик.

Очевидно не случайно и то, что именно в эти и ближайшие за ними дни происходит активизация Л. Д. Троцкого в обсуждении вопросов национально-государственного строительства, что было замечено в партии. Это признавал и сам Троцкий, объясняя не только общим повышением внимания к этой проблеме, но и сделанным ему предложением В. И. Ленина «заняться» этим вопросом3. Только теперь он заявил о себе как о защитнике грузинских «национал-уклонистов» как истинных интернационалистов, от главных носителей великодержавного шовинизма – Сталина и Орджоникидзе, начал критиковать ЗФСР (на создании и сохранении которой настаивал В. И. Ленин) за то, что она «представляет собой искажение советской федерации в смысле чрезмерного централизма4. Решительную атаку против И. В. Сталина по этому вопросу Троцкий предпринял непосредственно накануне XII съезда партии, приняв на себя роль «душеприказчика» Ленина. Именно с этого времени записки «К вопросу о национальностях или об «автономизации» начинают прослеживаться как реально существующий документ.

Доступные историкам документы не позволяют в деталях проследить реальную историю создания якобы ленинских «записок» «К вопросу о национальностях…». Однако есть возможность приоткрыть тайну её подготовки. Интересная информация о ней содержится в материалах т. н. «грузинской комиссии», созданной В. И. Лениным в конце января 1923 г. для ознакомления материалами комиссии Ф. Э. Дзержинского, расследовавшей конфликт в КП Грузии. В её состав входил управляющий делами СНК РСФСР Н. П. Горбунов, а также технические секретари ленинского секретариата – Л. А. Фотиева и М. И. Гляссер. Оказывается, что ряд фундаментальных оценок и предложений, сформулированных в записках «К вопросу о национальностях или об «автономизации», находит параллели в материалах этой «комиссии».

Вопреки утвердившемуся в историографии мнению, никто и никогда не придавал группе технических работников ленинского секретариата во главе с управделами СНК РСФСР какого бы то ни было официального статута и не поручал расследования политического конфликта в КП Грузии. Никто и никогда не наделял её членов правом проводить ревизию работы комиссии ЦК РКП(б) , расследовавшей конфликт в КП Грузии.

Не посягали на такие права и сами члены этой «комиссии». Обращаясь в Политбюро ЦК за материалами, Горбунов, Фотиева и Гляссер цель своей работы определили следующим образом: «детальное изучение» материалов. При этом они не называли себя «комиссией»5. Соответственно и Политбюро выдавало документы комиссии Дзержинского «для изучения их по поручению т. Ленина»6. Эта формулировка говорит, что материалы выдавались для информирования Ленина, а не какой бы то ни было самостоятельной политической деятельности какой бы то ни было «комиссии» технических работников Совнаркома. Точно так же характеризовала задачу этой «комиссии» М. И. Гляссер 11 января 1924 г. в письме Бухарину: комиссия была создана «для ознакомления с материалами к[оми]ссии т. Дзержинского» (жирный курсив авт. – B.C.)7. Изучить проблему и вынести свой вердикт по ней и изучить материалы по проблеме и сделать доклад по ним – далеко не одно и то же.

Название «комиссии» за этой группой закрепилось позднее, в процессе их работы, и зафиксировано в заголовке архивного дела, в котором собраны наработанные ею материалы – «Черновые материалы по «грузинскому вопросу» комиссии Совнаркома, созданной по поручению В. И. Ленина в составе Н. П. Горбунова, Л. А. Фотиевой, М. И. Гляссер»8. «Комиссия Совнаркома», даже созданная Лениным, в существовавшей тогда политической системе никак не могла покушаться на пересмотр заключений комиссии ЦК РКП(б). Иначе говоря, «комиссия» Горбунова, Фотиевой и Гляссер – не партийная и не политическая «комиссия». Остаётся только вспомогательная, чисто техническая роль – подготовить материал, чтобы довести его до сведения Ленина в удобном для него виде. Задачи этой «комиссии» важно установить, чтобы правильно оценить то, чем и как она занималась.

Сохранившиеся черновые варианты готовившихся ею документов, свидетельствуют, что в своей деятельности эта «комиссия» вышла далеко за границы «грузинского вопроса», как он понимался тогда, значит, и за рамки той задачи, которая ставилась перед ними Лениным и о которой было информировано Политбюро ЦК. На это указывает наличие в деле перечней автономных республик и областей, а также решений ЦК РКП(б) и других материалов, относящихся к 1921 – середине 1922 гг. Информировать В. И. Ленина о их существовании не было никакой нужды. Кроме того, материалы этой «комиссии» содержат информацию, которая, во-первых, позволяет утверждать, что их работой руководил не Ленин, а кто-то иной и, во-вторых, что документы эти готовились не для Ленина. На последнее указывает, например, такая запись, которую невозможно интерпретировать иначе как установку для работы «комиссии»: «Групп[ировать] матер [иал] не столько в защиту уклонистов, сколько в обвинение великодержавников»9. Датирована эта запись 12 марта 1923 г., следовательно, В. И. Ленину она принадлежать не могла, поскольку уже несколько дней, как он утратил дар речи! В материалах «комиссии» также имеется информация, свидетельствующая о том, что она, возможно, вела свои работы и в конце марта 1923 г. На это указывает хранящаяся в фонде ленинского секретариата переписка между членом этой «комиссии», являвшейся также техническим секретарём Политбюро, М. И. Гляссер и Л. Д. Троцким на заседании Политбюро ЦК РКП(б)10. Записка Гляссер (26 марта) и ответ Троцкого (28 марта)11 являются документами, относящимися к делопроизводству Политбюро (частью комплекса документов, связанных с заседанием Политбюро ЦК 26 марта 1923 г.). Поэтому требует объяснения самый факт нахождения её в материалах секретариата председателя СНК РСФСР, среди тех документов, которые поступали в него уже после того, как Ленин утратил всякую работоспособность и, следовательно, когда работа этой «комиссии» потеряла всякий смысл. Эта записка могла оказаться среди материалов этой «комиссии» только в том случае, если она всё ещё функционировала. На кого она работала?

Впрочем, есть основания утверждать, что эта записка не имеет отношения к данному заседанию Политбюро и была создана «задним числом», т. е. сфальсифицирована. Этим, очевидно, объясняется допущенная фальсификаторами (Троцким и Гляссер) оплошность: Г.К Орджоникидзе, о выступлении которого на заседании Политбюро говорилось в записке, на этом заседании не присутствовал12. Следовательно, эта записка – фальшивка, созданная не ранее 26 марта 1923 г. Этот факт важен, так как проясняет то, как и кем внедрялись в делопроизводство ленинского секретариата и в политическую жизнь фальшивки, призванные обслуживать интересы тех, кто вёл борьбу против Сталина.

Кроме того, в документах, которые готовились «комиссией Совнаркома», имеется ряд политических положений, позволяющих не только поставить под сомнение ленинское авторство записок «К вопросу о национальностях или об «автономизации», но и утверждать, что Ленин не был их автором. Обозначим их.

Первый машинописный вариант документа, готовившегося якобы для Ленина (он не датирован)13, заканчивается очень интересным выводом: «В заключение наша комиссия приходит к выводу, что товарищи из старого состава ЦК Грузии неправильно ставят вопрос и ослабляют свою позицию, когда говорят, что у них нет принципиальных разногласий с группой Заккрайкома, а есть только тактические. Поскольку Заккрайком в своём стремлении бороться с «уклонизмом» проявил уклонизм в сторону великодержавничества, что нам кажется, достаточно выяснившимся из материалов, – разногласия носят характер политический и должны быть выдвинуты на предстоящем съезде компартии» (жирный курсив авт. – B.C.) 14 .

Надо по достоинству оценить это предложение технических работников Совнаркома, берущих на себя ответственность и смелость критиковать не только работу комиссии Политбюро ЦК РКП(б), но и курс на образование СССР, который Заккрайком и новый состав ЦК компартии Грузии проводили, исполняя решения октябрьского (1922) Пленума ЦК РКП(б), принятого в соответствии с волей самого Ленина. Заккрайком РКП(б), избранный компартиями Грузии, Армении и Азербайджана, объединяющий и координирующий их деятельность, у них уже превратился в «группу». Но гораздо важнее и показательнее то, что члены «комиссии Совнаркома» в своём противостоянии с ЦК РКП(б) занимают гораздо более радикальную и воинственную позицию, чем П. Г. Мдивани, Ф. Е. Махарадзе и другие грузинские «национал-уклонисты». Только так и можно понять их совет о том, как следует развивать атаку против принятых ЦК РКП(б) решений: отказаться от формального признания решений октябрьского и декабрьского (1922) Пленумов ЦК РКП(б) и открыто атаковать их. Технические работники Совнаркома РСФСР предлагают начать эскалацию политической борьбы не только внутри ЦК партии, но и в партии. Они предлагают «национал-уклонистам» отбросить, как вредную теперь, маскировку своей истинной позиции разговорами об ограничении разногласий тактическими подходами к решению проблемы и наращивать силу своего давления на ЦК и придать этим разногласиям характер принципиальных.

В этом заключении содержится ряд положений, которые исключают возможность подготовки этого документа для Ленина. Какой смысл, в том, чтобы Ленину пенять на Ленина? В том, чтобы призывать его одобрить поведение тех сил в партии, которые нарушали решения, в принятии которых сам он принимал активное участие? Зачем Ленина призывать к началу эскалации политической борьбы на партийном съезде против тех решений, которыми он был удовлетворён? Наконец, зачем В. И. Ленину надо доказывать, что разногласия между ЦК РКП(б) и «национал-уклонистами» носят принципиальный характер, если он как автор записок «К вопросу о национальностях или об «автономизации» оценивал их именно таким образом? Что предшествовало чему? Записка по национальному вопросу или первый машинописный вариант документа этой «комиссии»?

Тоже следует сказать и относительно утверждения, что «Заккрайком в своём стремлении бороться с „уклонизмом“ проявил уклонизм в сторону великодержавности» (выделено авт. -В.С.)15. Оно перекликается с известным положением записок «К вопросу о национальностях, или об „автономизации“: тот, кто „пренебрежительно швыряется обвинением в „социал-национализме“ (тогда как он сам является настоящим и истинным не только „социал-националом“, но и грубым великорусским держимордой), тот… в сущности нарушает интересы пролетарской классовой солидарности“16.

В другом документе, оценив критически работу комиссии Ф. Э. Дзержинского, члены «комиссии Совнаркома» ставят задачу «исправления неправильных и пристрастных суждений»17. В записках «К вопросу о национальностях…» это положение тоже имеется и выглядит так: «доследовать или расследовать вновь все материалы комиссии Дзержинского на предмет исправления той громадной массы неправильностей и пристрастных суждений, которые там, несомненно, имеются»18. Отметим, что выражение «несомненно, имеются» выдаёт скорее не точное знание членов «комиссии Совнаркома», а их надежду.

Эти советы, если и не исчерпывают основные положения записок «К вопросу о национальностях или об «автономизации», то покрывают значительную их часть, причём только тех, которые в записках «К вопросу о национальностях…» несли наибольшую политическую нагрузку.

На первый взгляд, ничего удивительного в этом нет: члены комиссии, знавшие ленинские записки по национальному вопросу, повторили положение, сформулированное в них, придав им более чёткую формулировку. Прост ответ, да не прост вопрос. Почему члены комиссии сообщают В. И. Ленину об этом как о нечто новом для него, как о выводе, сделанном именно ими на основании изученного материала, который в значительной части был известен Ленину? Можно было бы понять, если бы все эти оценки и советы содержались в этих документах, адресованных кому угодно, но только не В. И. Ленину. Зачем они доказывают Ленину, что борцы с уклонизмом сами являются уклонистами, если он уже давно продиктовал это Фотиевой, в распоряжении которой, согласно легенде, находился и сам текст этих диктовок? Если принять на веру ленинское авторство этих записок, то получается нелепая картина: члены комиссии переписывают для В. И. Ленина сформулированные им положения, выдают их за собственные и предлагают Ленину руководствоваться ими. Зачем убеждать Ленина в том, в чём он сам убеждает других? Если бы они заимствовали это положение из ленинской статьи, то мы вправе были бы ожидать, что они как-нибудь укажут на то, что их выводы подтверждают выводы, сделанные Лениным. Но по контексту подготовленного ими документа ясно, что члены комиссии не напоминают Ленину его вывод, они убеждают Ленина в верности своего вывода. Значит, этот совет комиссии появился до того, как были созданы записки «К вопросу о национальностях…»

Подготовленные этой «комиссией Совнаркома» материалы свидетельствуют, во-первых, о том, что работа над первым вариантом подготавливаемого ею документа проводилась уже после полной утраты В. И. Лениным работоспособности и даже дара речи. Во-вторых, работа над ними предшествовала созданию текста записок «К вопросу о национальностях…» Можно предположить, что сформулированные членами комиссии или записанные ими с чужих слов положения приобрели затем вид «ленинских» записок «К вопросу о национальностях или об «автономизации», (а возможно, и вид писем Троцкому от 5 марта 1923 г. и Мдивани и др. от 6 марта 1923 г.). Есть основания утверждать, что материалы этой «комиссии» представляют собой материальные свидетельства истории создания псевдоленинского текста, известного как статьи, или записки «К вопросу о национальностях или об «автономизации». Они показывают время и процесс создания фальшивки, а также его исполнителей и потенциального заказчика. История внедрения её в политический оборот даёт дополнительные аргументы в пользу этого вывода.

Легализация этих записок осуществила Л. А. Фотиева, информировав 16 апреля 1923 г. по телефону о них сначала Л. Б. Каменева, а затем и И. В. Сталина19. После этого она направила Сталину письмо, в котором писала, что «статья» была «написана» Лениным 31 декабря 1922 г. и он предполагал её опубликовать. Вместе с тем она признавала, что не имеет «формального распоряжения» В. И. Ленина на передачу этой «статьи» и просила вернуть ей текст её, так как направляла ему «тот единственный экземпляр, который имеется в архиве Владимира Ильича»20. Сталин эту «статью» принять отказался, о чём свидетельствует надпись Фотиевой на письме: «Не послано, т. к. т. Сталин сказал, что в это не вмешивается»21. Возможно, И. В. Сталин знал тайну её происхождения. Но, может быть, он не хотел принимать её от Фотиевой, нарушившей волю Ленина, и решать вопрос о её публикации. Так или иначе, но никто Сталину этот отказ принять «статью» Ленина в вину не ставил.

Получив ответ И. В. Сталина, Фотиева сразу же написала письмо Л. Б. Каменеву (копию – Троцкому), в котором уже утверждалось, что В. И. Ленин не писал эту статью, а продиктовал её. Каменев, так же как и Сталин, не пожелал принять текст «ленинской статьи» и в своём ответе Фотиевой, в частности, напомнил, что «более месяца тому назад т. Троцкий показывал мне статью Владимира Ильича по национальному вопросу, указывая – с Ваших слов – на полную и абсолютную секретность её и на то, что она ни в коем случае не подлежит оглашению не только путём печати, но даже и путём устной передачи. Было это, по-моему, уже тогда, когда Владимир Ильич был лишён возможности давать новые распоряжения». Он выразил удивление по поводу противоречия в том, как она представила волю В. И. Ленина Троцкому и ему, и заявил о сомнении, что ею была «соблюдена» «абсолютная точность и формальность в таком важном для всей партии деле, как передача воли Владимира Ильича». В случае уверенности Фотиевой в точности передачи воли Ленина, Каменев предложил ей «немедленно обратиться со своим конкретным предложением в ЦК». Записку Л. А. Фотиевой и свой ответ он переслал в Секретариат ЦК РКП(б), сообщив своё мнение: «по-моему ЦК должен сейчас же решить положительно вопрос об опубликовании статьи Владимира Ильича»22. Фотиева, заручившись мнением М. И. Ульяновой, сообщила его Сталину: без распоряжения Ленина публиковать эту «статью» нельзя, но возможно «ознакомить с ней членов съезда»23.

После того как стало ясно, что авторитета Фотиевой для положительного решения вопроса о публикации этой «статьи» оказалось недостаточно, а также выяснилась позиция И. В. Сталина, Л. Б. Каменева и М. И. Ульяновой, начинается следующая фаза внедрения этого псевдоленинского документа в политический обиход. В ход пошла «тяжёлая артиллерия», призванная снять или подавить сомнения относительно «воли» Ленина и обеспечить ознакомление с ней членов ЦК РКП(б). Вечером 16 апреля Л. Д. Троцкий обратился ко всем членам ЦК РКП(б) письмом (оно было направлено в секретариат ЦК), в котором, сообщая о получении этой «статьи» от секретарей Ленина, он фактически свидетельствовал и её ленинское авторство, и ленинскую волю относительно её предназначения. Он заявлял, что считает своим долгом «сообщить членам Центрального Комитета статью» Ленина. В качестве приложения к своему письму он направлял в ЦК РКП(б) письмо Фотиевой Каменеву, копию с копии «статьи» «К вопросу о национальностях или об «автономизации», два письма Ленина ему, Троцкому (5 марта 1923 г.), Мдивани, Махарадзе и др. (6 марта 1923 г.), а также записку М. А. Володичевой, зафиксировавшей её разговор с Троцким относительно направления ему подготовленных Лениным материалов по «грузинскому вопросу»24.

Фактически он ставил ЦК РКП(б) ультиматум: или вы выступаете с требованием опубликовать ленинскую статью, или я сделаю это сам и заклеймлю вас как людей стремящихся скрыть от партии мысли и волю В. И. Ленина. Кто же возразит? И на каком основании? И. В. Сталин в ответ на письмо Л. Д. Троцкого направил членам ЦК своё письмо, в котором упрекал Троцкого за сокрытие от Политбюро и ЦК РКП(б) ленинской статьи. Заявив, что статью «следовало бы опубликовать в печати», он высказал сожаление, что её «нельзя публиковать», поскольку работа Лениным над ней ещё не закончена25. Вслед за этим, по распоряжению Сталина, всем членам ЦК был разослан комплекс документов, присланный Троцким26. На следующий день, 18 апреля 1923 г., Президиум XII съезда рассмотрел вопрос «О записках тов. Ленина по национальному вопросу, в частности, «по грузинскому вопросу» и принял решение о порядке оглашения «статьи» и всех других материалов на сеньорен-конвенте и на съезде партии27. Этим решением ленинское авторство этой статьи было признано и съездом партии.

Так эти документы неизвестного происхождения предстали перед делегатами XII съезда РКП(б) как ленинские документы и вошли в политическую жизнь в качестве главного средства борьбы против Сталина на XII съезде РКП(б). Троцкий занял позицию главного защитника Ленина и его политики от тех, кто считался его сторонниками, в т. ч. в борьбе с ним, Троцким, и заявил себя распорядителем ленинской воли.

На XII съезде РКП(б) тема ленинских записок по национальному вопросу в качестве объекта дискуссии или средства ведения борьбы поднималась многими, но чаще всего «вскользь». Наибольшее внимание ей было уделено в выступлениях Х. Г. Раковского, П. Г. Мдивани, М. Х. Султан-Галиева, Н. Б. Бухарина. Они пытались, опираясь на неё, добиться изменения курса РКП(б) в той или иной области национального вопроса. В качестве их оппонента выступал, прежде всего, И. В. Сталин, а также А. И. Микоян, С. Л. Лукашин, А. С. Енукидзе, Ш. З. Элиава, Р. А. Ахундов, М. В. Фрунзе, Г. К. Орджоникидзе, М. Х. Ибрагимова28.

Никто открыто не подвергал сомнению ленинское авторство этих записок. Тем не менее, ряд положений в выступлении И. В. Сталина заставляет поставить вопрос о том, как на самом деле он относился к этим запискам. Действительно ли он считал, что их автором является Ленин? Возможно, у него были какие-то сомнения. Критикуя автора этой псевдоленинской «статьи», Сталин, вместе с тем, выводил В. И. Ленина из-под критики, где, возможно, ссылкой на «оборот речи», который неверно истолковывается, а где подобного приема оказывалось недостаточным – то ссылкой на влияние болезни29. Таким образом, на XII съезде РКП(б) борьба вокруг записок «К вопросу о национальностях или об «автономизации» шла не только по поводу поставленных в ней принципиальных положений, но и вопросу о ленинском авторстве их. Правда, в последнем случае она велась Сталиным не явно.

В вопросе, наиболее принципиальном, по которому оппоненты И. В. Сталина чаще всего пытались опереться на авторитет В. И. Ленина, – в вопросе о трактовке национализма и шовинизма – большинство выступавших делегатов XII съезда РКП(б) продемонстрировали серьёзные отличия своего понимания этих проблем от автора «записок», т. е. поддержали Сталина.

Всё это говорит о том, что многие современники, читая эту «статью», очевидно, оказывались в трудном положении. И не верить в ленинское авторство нельзя, а если поверить – сразу возникает вопрос о причинах таких перемен во взглядах Ленина. Что касается Троцкого, заявившего, что он выполняет ленинскую просьбу о защите его взглядов, изложенных в этой «статье», то он практически не стал защищать ни одной сформулированной в ней позиции.

В результате записки «К вопросу о национальностях или об «автономизации» не оказали существенного влияния ни на позицию делегатов съезда, ни на ход и результаты дискуссии, ни на решения съезда. XII съезд РКП(б) прошёл мимо критики Сталина, содержавшейся в этой псевдоленинской «статье». Его делегаты фактически поддержали Сталина, который убедил съезд в своей правоте. Выборы нового состава ЦК РКП(б) и его органов зафиксировали эту победу. И. В. Сталин снова был избран в состав Политбюро, Оргбюро и Генеральным секретарём ЦК РКП(б)30. Отбив первую прямую атаку Троцкого, в которой был задействован авторитет Ленина, И. В. Сталин ещё более упрочил свои политические позиции.

Вскоре последовала вторая, гораздо более серьёзная атака на Сталина, а также Зиновьева и Каменева, база для которой была наработана в период подготовки XII съезда и в ходе дискуссии на нём.

Выше было показано, что ряд важных положений, содержащихся в этих псевдоленинских документах, был сформулирован Троцким в его предложениях о реорганизации ЦК РКП(б) в ходе предсъездовской дискуссии в январе – марте 1923 г. Тогда же, а также на самом съезде к ним добавился ещё ряд важных положений, на этот раз чисто личного свойства, характер и содержание которых предваряли основные оценки и предложения т. н. «Письма к съезду» и «Добавления» к нему («диктовок» от 24–25 декабря 1922 г. и от 4 января 1923 г.).

От Троцкого идёт предложение о реорганизации ЦК, благодаря которой избрание Генерального секретаря должно (или могло) было бы перейти из ведения ЦК партии в ведение съезда. К. Радек сформулировал тезис о Троцком как единственном члене ЦК РКП(б), сравнимым с Лениным по заслугам перед революцией и даже превосходящем его в этом. Автор(ы) анонимной брошюры, появившейся накануне съезда, предложил(и) удалить из ЦК партии Сталина, Зиновьева и Каменева, т. е. «руководящую группу ЦК». Н. Осинский начал открытое противопоставление друг другу членов ленинской группы, преследуя цель внесения раскола в их среду. П.Г Мдивани говорил о том, что некоторые меры в области партийного строительства, терпимые членами партии, оказываются недопустимыми в отношениях с беспартийными. Обвинения Сталина в грубости, недостаточной чуткости, вежливости, лояльности и т. п. могло идти от любого из его противников, просто людей недовольных им. Таких, очевидно, было не мало. Видимо, свой вклад в текст будущего «Письма к съезду» внёс Г. Е. Зиновьев, обвинивший Троцкого в меньшевизме.

Наибольший вклад в наработку этих идей на съезде внес В. В. Коссиор. Он старался представить деятельность «руководящих партийных органов», «тройки» и «секретариата» (значит, и Сталина) как фактор, грозящий расколом партии, и предлагал найти «способ» предотвращения этой угрозы за счёт кадровых перемещений в ЦК. Более того, он акцентировал внимание делегатов съезда на противостоянии интересов «руководящей группы ЦК» интересам партии и предлагал XII съезду партии взять на себя решение задачи предотвращения угрозы раскола из-за «руководящей группы ЦК», т. е. фактически предлагал съезду изменить состав Политбюро, Оргбюро и Секретариата, или предопределить это изменение. Призыв делегатов съезда властно вмешаться в подбор «руководящих кадров», можно расценить только как предложение взять на себя дело подбора «кадров» в состав органов ЦК РКП(б)31.

Этот призыв позволяет уточнить время появления «Добавления» к «Письму к съезду», автор которого предлагал «обдумать способ перемещения Сталина с должности Генерального секретаря». Во время работы XII съезда вопрос о Сталине как Генеральном секретаре был открыт. Съезд мог так или иначе решить его, ему не надо было обдумывать способ перемещения. Достаточно было решить вопрос по существу дела. Поэтому такая постановка вопроса перед делегатами съезда абсурдна. Коссиор перед съездом ставит задачу совсем иначе и верно с точки зрения Устава партии: решить вопрос о руководящих кадрах. Естественно, с учётом сделанных им и другими делегатами замечаний.

В «Письме к съезду» фиксируется политическая ситуация, которая возникла только после окончания XII съезда РКП(б), когда предпринятая атака на Сталина с использованием псевдоленинской «статьи» «К вопросу о национальностях или об «автономизации», а также критика его и других членов «руководящей тройки» не дала ожидаемого результата. До XII съезда даже Троцкий не ставил вопроса об изменении основного состава органов ЦК партии. Он ограничился предложением реформировать ЦК и изменить способ его формирования. Следовательно, «Письмо к съезду» не могло возникнуть раньше окончания XII съезда РКП(б), точнее – ранее избрания съездом нового состава ЦК и сформирования на Пленуме ЦК его органов – Политбюро, Оргбюро и Секретариата, что произошло 25 апреля 1923 г. Только после этого получала смысл постановка вопроса об «обдумывании способа перемещения» Сталина с должности Генерального секретаря. Например, в кругу своих единомышленников. Или на заседании Политбюро, после того как достигнуто ослабление единства «тройки» или она разложена. Или, наконец, на Пленуме ЦК РКП(б).

Данное предположение получает опору в реальной истории внутрипартийной борьбы того времени. Поэтому есть основания утверждать, что в своём выступлении на XII съезде партии В. Коссиор не обнародовал ленинские мысли. Чьи мысли высказывал он? Исключительно свои? Или он выразил настроения и взгляды своих соратников-троцкистов? Или он озвучивал кем-то сформулированные мысли? Ответов на эти вопросы пока что нет. Был ли в этом случае какой-либо текст-предшественник (тексты-предшественники) «Письма к съезду», с которым В. Коссиор знаком? На этот вопрос, думается, можно с большой степенью уверенности ответить отрицательно. Скорее всего, на XII съезде в ходе дискуссии проговаривались, нарабатывались идеи, оценки, формулировки, которые вскоре обрели форму «характеристик» и «письма Ильича съезду», получивших позднее соответственно названия «Письма к съезду» и «Добавления» к нему, яко бы продиктованные В. И. Лениным 24–25 декабря 1922 г. и 4 января 1923 г.

Можно также отметить, что своим содержанием «характеристики» больше перекликаются с анонимной брошюрой, выступлениями оппозиционеров на XII съезде РКП(б) (угроза раскола; критика «руководящей группы ЦК»), а также с заявлением Г. Е. Зиновьева относительно опасности, исходящей от меньшевиков, обретающихся в руководстве партии. А «письмо Ильича о секретаре» перекликается с отдельными предсъездовскими предложениями Троцкого (реорганизация ЦК, изменения системы формирования его руководящих органов), его рассказами об их «заговоре» с Лениным против партийных бюрократов и, прежде всего, против Оргбюро ЦК РКП(б), о конфликте И. В. Сталина с Н. К. Крупской, в котором проявилась его грубость и т. п., а также с выступлением В. Коссиора (предотвращения этой угрозы за счёт кадровых перемещений) и П. Г. Мдивани (личные качества Сталина как опасность для партии, особая их опасность для беспартийных).

Мы не утверждаем, что автор «Письма к съезду» творил на основании именно этих документов, что, конечно, не исключено, поскольку в ряде случаев имеется поразительное совпадение формулировок. Но очевидно, что вся совокупность идей, оценок, предложений, которые составляют содержание «Письма к съезду», не фиксируется во время, предшествующее 24 декабря 1922 г. Вместе с тем очевидно, что эти идеи и оценки уже вполне сложилась к середине апреля 1923 г., т. е. ко времени XII съезда РКП(б). Кем именно, как и когда именно был создан текст «характеристик» – на этот вопрос пока что ответить нельзя, он требует специального исследования и новых материалов.

Легализация этого, якобы секретнейшего ленинского документа – «характеристик» («Письма к съезду»), произошла с участием Н. К. Крупской в последних числах мая – 1 июня 1923 г. Без ссылки на распоряжение В. И. Ленина32 и в расчёте на её публикацию33. Между членами и кандидатами Политбюро и председателем ЦКК состоялся обмен мнениями относительно возможности его опубликования. Л. Д. Троцкий настаивал на публикации, все остальные сомневались в возможности или целесообразности публикации, или отрицали такую возможность34. Политбюро не приняло решения, желаемого Троцким и Крупской. Важно отметить, что в это время ни Н. К. Крупская, ни кто-либо из членов Политбюро ЦК и Президиума ЦКК РКП(б) принесённые ею «характеристики» не рассматривали в качестве «письма к съезду» или обращения к Политбюро ЦК или ЦК РКП(б).

Обстоятельства передачи в ЦК РКП(б) текста «характеристик» позволяют ещё более уточнить вопрос о времени его создания. Можно с уверенностью сказать, что в дни работы XII съезда его ещё не было. Поскольку «характеристики» передала в ЦК РКП(б) Крупская, то мы вправе заключить, что они были в её распоряжении. Но она не использовала их на XII съезде, хотя в ходе работы его возникала подходящая для этого ситуация: съезд проходил мимо советов, содержащихся и в записках «К вопросу о национальностях или об «автономизации», и в письмах Троцкому (5 марта 1923 г.), а также Мдивани (6 марта 1923 г.). Проходил он и мимо оценок и советов, имевшихся в «характеристиках» («Письмо к съезду»), о которых она должна была бы знать. Делегаты съезда ещё ничего не знали о «характеристиках», но, как было показано выше, схожие оценки и предложения звучали в выступлениях оппозиции.

Ничто не мешало Н. К. Крупской обратиться к делегатам съезда, если и не от имени Ленина, то от своего собственного. Более того, её партийный долг состоял в активном участии в обсуждении этой проблемы, если она знала мнение Ленина и разделяла его. Но она молчала и никому даже не намекнула на существование такого документа, не ознакомила делегатов с его содержанием, как с собственными мыслями, если не хотела или не могла открывать тайну Ленина. Думать, что Крупская пренебрегла такой возможностью в ожидании смерти Ленина нет никаких оснований, уже потому что вскоре после XII съезда она передала эти «характеристики» в ЦК партии, никак не оговаривая ни запрета, ни какой бы то ни было воли Ленина относительно его.

Если в дни работы XII съезда РКП(б) «характеристики» в её распоряжении ещё не было, то можно утверждать (с учётом сказанного выше), что они ещё не были написаны. Они появились позднее и, очевидно, изначально предназначались для публикации. Этим, естественно, исключается ленинское авторство антисталинского документа. Не для того Ленин проводил Сталина в Генеральные секретари – высшую должность в политической системе диктатуры пролетариата, чтобы без самых серьёзных оснований ставить вопрос об удалении его с неё, тем более без определённого совета относительно более достойной кандидатуры.

В начале июня 1923 г. должен был состояться пленум ЦК РКП(б), на котором можно было попытаться решить вопрос о смене Генерального секретаря по схеме, предложенной автором «характеристик» – найти способ перемещения. Поэтому, возможно, им и не была предложена новая кандидатура на должность Генерального секретаря – она могла служить предметом политического «торга» с теми, кто поддержит это предложение. Опубликование их текста (в лучшем случае) или даже ознакомление с ними членов ЦК могло создать благоприятные предпосылки для постановки вопроса о Сталине и подготовке членов ЦК для решения вопроса о нём. «Письмо Ильича о секретаре», содержащее требование смены Генерального секретаря, могло быть представлено чуть позже, например на заседании Пленума. В этом случае получает объяснение и тот факт, что с «письмом Ильича» была ознакомлена только та часть членов Политбюро, которая проявляла готовность «торговаться» с Троцким относительно кадровых перестановок в руководящих органах ЦК – Зиновьев, Бухарин, Каменев. «Полный ход» ему не был дан, возможно, потому, что придать широкой огласке «характеристики» не удалось.

Характер обсуждения «характеристик», а также круг участников его позволяет с уверенностью говорить, что «письмо Ильича к съезду» («диктовка» от 4 января 1923 г.) не обсуждалось35. Очевидно, что-то пошло не так, как планировалось, но план, если он имел место, был, в принципе, реалистичен, поскольку члены Политбюро Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, а также кандидат в члены Политбюро Н. И. Бухарин были готовы «уступить» Троцкому в вопросе о Сталине. Сомневаться в этом не приходится. На этот счёт есть надёжные свидетельства. Они как раз связаны с историей введения в политический оборот «письма Ильича о секретаре» («Добавление» к «Письму к съезду»).

Это «письмо Ильича о секретаре» было вброшено в политический оборот вскоре после «характеристик». Точное время и обстоятельства его поэтапной легализации не известны. Известно, что фигурировало оно тогда под названием «письмо Ильича о секретаре», адресованное XII съезду РКП(б) и изначально использовалось исключительно в интересах внутрипартийной борьбы. Из переписки Г. Е. Зиновьева и Н. И. Бухарина со И. В. Сталиным (конец июля – начало августа 1923 г.) известно, что в круг ознакомленных с этим «письмом Ильича о секретаре» сначала входили Зиновьев, Каменев и Бухарин. Кто их ознакомил с этим документом, не известно. Произошло это до отъезда Зиновьева и Бухарина в отпуск, т. е. до 10 июля 1923 г.36 Сталин узнал о нём только из письма Зиновьева и Бухарина в конце июля или в начале августа 1923 г.37 Когда Троцкий познакомился с ним (если он не писал его или не участвовал в его создании), не известно.

Ознакомить членов Политбюро ЦК (или передать им) с этим «письмом Ильича» мог только тот, кто имел доступ к ленинским документам и мог распоряжаться ими, не вызывая сомнения в ленинском авторстве передаваемого документа. Возможно, это была Н. К. Крупская, которая легализовала «характеристики» в качестве ленинского документа через Зиновьева, с которым она находилась в хороших товарищеских отношениях. Тот факт, что Зиновьев был среди тех, кто первый ознакомился с «письмом Ильича о секретаре», говорит в пользу предположения, что и этот документ был получен им от Крупской.

Если смотреть на историю легализации этого документа с точки зрения сложных отношений и борьбы между членами Политбюро, в т. ч. и «тройки», то такой способ введения его в политический оборот следует признать целесообразным для тех сил, которые стремились разложить «тройку» и побудить Зиновьева, Каменева и Бухарина политически дистанцироваться от Сталина. Стремление «разложить» «руководящую тройку» вполне определённо проявилось в истории легализации «записок» «К вопросу о национальностях или об «автономизации», в ходе дискуссии на XII съезде РКП(б), в истории легализации «характеристик».

Из письма Г. Е. Зиновьева и Н. И. Бухарина И. В. Сталину от 10 августа 1923 г. (письмо по неизвестным причинам не было отправлено38) становится ясно, что Зиновьев, Каменев и Бухарин тактику борьбы против Сталина с использованием этого «письма Ильича» выработали заранее: «Мы давно уже недовольны, но нарочно решили в Москве: сначала отдохнём, пусть нервы отойдут, потом поставим вопрос»39. Далее они сообщали о письме Ленина, «в котором он советует (XII съезду) не выбирать Вас секретарём. Мы (Бух[арин], Камен[ев] и я) решили пока Вам о нём не говорить»40.

Это признание состоялось уже после того, как в Кисловодске, где они проводили отпуск, Г. Е. Зиновьев и Н. И. Бухарин провели политические консультации относительно реорганизации ЦК РКП(б). Прежде всего, предлагалось привлечь Троцкого в состав руководящей группы ЦК РКП(б). Одновременно предлагалось преобразовать Секретариат ЦК. Либо превратив его из политического органа в «служебный», либо «политизировав его» за счёт включения в его состав ряда членов Политбюро (Троцкого и, кроме того, Зиновьева или Каменева)41. Обсуждение этих вариантов фактически означало реализацию установки на обсуждение «способа перемещения» Сталина с должности Генерального секретаря. Но дело не только в И. В. Сталине. Дело в том, что данная реорганизация означала разрушение той системы власти, над которой в последние полтора года работал В. И. Ленин. Можно ли отнести этот документ («Письмо Ильича о секретаре») на счёт ленинского авторства? Полагаю, что нельзя.

От такого развития событий выигрывал только Троцкий. Все остальные проигрывали и в личном плане, и в политическом. Кто больше, кто меньше. Есть основания утверждать, что между Г. Е. Зиновьевым и Л. Д. Троцким существовало какое-то соглашение, если не лично ими достигнутое, то обеспеченное Н. И. Бухариным42. Кто именно был инициатором создания этого союза, кого и почему он не удовлетворил? Однозначно ответить на этот вопрос пока что невозможно, поскольку информации мало и она противоречива. Бухарин признавал, что «в Кисловодске т. Зин[овьев] колебался, а вскоре, заняв позицию бешеной атаки Троцкого, сорвал этот план. Т. Троцкий со своей стороны сделал всё возможное, чтобы обострить отношения»43. С другой стороны, сторонник Троцкого Л. П. Серебряков свидетельствовал, что «Зиновьев предлагал союз с тов. Троцким», который «однако от блока категорически отказался»44. Троцкий этого не отрицал. Зиновьев в 1925 г. признавал факт соглашения, но отрицал его антисталинскую направленность. Определенно можно говорить об очень активной роли Бухарина в попытках так или иначе реализовать установки псевдоленинского «письма Ильича о секретаре» к «Письму к съезду» и создать новый «руководящий коллектив» в ЦК РКП(б). Верил он в ленинское авторство или нет, нам не известно, но то, что объективно он старался услужить Троцкому, факт. То, что в этом деле он активничал больше Зиновьева и Каменева – тоже факт.

В неотправленном письме Г. Е. Зиновьева и Н. И. Бухарина И. В. Сталину от 10 августа 1923 г., о котором говорилось выше, содержится дополнительная информация о причинах этой активности Зиновьева и Бухарина. Свои предложения они аргументировали так: «Суть: Ильича нет . Секретариат ЦЕКА поэтому объективно (без злых желаний В[аших]) начинает играть в ЦК ту же роль, что секретариат в любом Губкоме, т. е. на деле (не формально) решает всё. Это факт, который отрицать нельзя… действительное (а не фиктивное) существование «группы» и равноправное сотрудничество и ответственность при нынешнем режиме невозможны… А положение (и с Тр[оцким] и с разными «платформами») осложняется и недовольство] в партии растёт (не смотрите на поверхность). Отсюда – поиски лучшей формы сотрудничества» (жирный курсив наш. -B.C.)45 .

Характер этих оценок и предложений позволяет с уверенностью говорить, что те проблемы, о которых говорится в «письме Ильича о секретаре», возникли лишь после XII съезда РКП(б), а само это письмо отразило недовольство его автора (или авторов) итогами политической борьбы на съезде и сформированным составом ЦК РКП(б) и его органов сложившейся в них расстановкой политических сил.

Ещё определённее говорил об этом Зиновьев на XIV съезде РКП(б): « Без Владимира Ильича стало всем ясно , что Секретариат ЦК должен приобрести абсолютно решающее значение. Все думали, как бы это сделать так… чтобы мы имели известное равновесие сил и не наделали больших политических ошибок… В это время назревали уже кое-какие личные столкновения – и довольно острые столкновения – с тов. Сталиным…»46

Получается, что Сталин как Генеральный секретарь в качестве фактора, осложняющего дружную работу Политбюро и ЦК РКП(б), стал рассматриваться не ранее окончания XII съезда партии. До этого времени никто, ни в выступлении на съезде партии, ни в других документах не фиксировал эту опасность. Иначе говоря, указание на неё не могло принадлежать В. И. Ленину. Значит, Г. Е. Зиновьев и Н. И. Бухарин осознанно и по собственной воли или неосознанно, по воле какой-то «третьей» политической силы, участвовали в политической интриге, своим остриём направленной против Сталина. Значит, «письмо Ильича о секретаре» является документом, рождённым в ходе внутрипартийной борьбы за лидерство и предназначенным для обеспечения победы в ней. В этой борьбе участвовал ряд видных её деятелей, но направлена в это время она была против одного Сталина, ставшего Генеральным секретарём ЦК РКП(б) по воле Ленина и его трудами.

Никакого решения участники «пещерного совещания» не приняли, однако самый факт обсуждения вопроса о необходимости реформирования ЦК РКП(б) и, в первую очередь, его Секретариата был доведён до сведения Сталина, который в это время находился в Москве. О «письме Ильича о секретаре» и о том, что оно открыто используется для ревизии политической линии Ленина, направленной на отсечение Л. Д. Троцкого от руководящей работы, И. В. Сталин узнал из рассказа Г. К. Орджоникидзе, которого Зиновьев и Бухарин просили информировать о проводившемся в Кисловодске обсуждении вопроса о реорганизации Секретариата ЦК и перераспределении обязанностей в руководящей группе членов Политбюро47. Одновременно в письмах, которые Зиновьев и Бухарин направили Сталину и Каменеву, они подвергли критике отдельные решения Политбюро, с которыми не были согласны, но, что примечательно, о методах работы Сталина, которым они недовольны, ничего конкретного сказать не смогли, если не считать указание на низкое качество оформления протоколов и на то, что Секретариат не думает о политике. Всё остальное – бездоказательно и эмоционально: Сталин «меня вывел из терпения», он «прямо издевается», «он назначает» уполномоченных ЦК, «своя рука владыка», «пришёл, увидел и разрешил», «нас даже не удосуживают ответом». Он не может «так обращаться» с Бухариным. Установилось «единодержавие Сталина». Он нас «надувает», «водит за нос». Действия Сталина – «свинство». Налицо «диктатура Сталина». «Мы давно уже недовольны», «все обижены», «нужно коренное изменение «оргметодов» 48.

До этого времени никто, в т. ч. и Троцкий, не подвергал Сталина критике за работу именно на должности Генерального секретаря. Историкам до сих пор не известны документы В. И. Ленина, содержащие подобную критику Сталина как Генерального секретаря. Таким образом, первопроходцем в этой критике выступили именно Г. Е. Зиновьев и Н. И. Бухарин. Они же первыми попытались представить его деятельность на этой должности в виде определённой системы, опасной для партии. Опасной угрозой разрушения дружной работы в рамках «тройки», устойчивости ЦК и даже раскола в партии. Эта опасность связывалась ими с определёнными чертами характера Сталина, которые, кстати сказать, во многом обозначены не так, как автором «характеристик» и «письма Ильича о секретаре». Как могли, они попытались аргументировать свою критику и свои оценки. Получилось не очень конкретно. Многословнее, чем в «письме Ильича о секретаре», но не убедительнее. Зато конкретно прозвучала угроза: если ситуация не изменится, придётся поднять «знамя протеста»49. Это не была пустая угроза. О серьёзности своих намерений Зиновьев 30 июля писал Каменеву: «Мы этого терпеть больше не будем .

Если партии суждено пройти через полосу (вероятно, очень короткую) единодержавия Сталина – пусть будет так… Во всех платформах говорят о «тройке», считая, что и я в ней имею не последнее значение. На деле нет никакой тройки, а есть диктатура Сталина… Либо будет найден серьёзный выход, либо полоса борьбы неминуема»50.

Итак, Зиновьев поменял свои представления о том, с какой стороны исходит угроза единству партии и фронт борьбы, в котором изъявил готовность занять свое место – вместе с Троцким, против Сталина. Каменев с такой критикой Сталина не солидаризировался и не выразил желания ни менять фронт, ни поддерживать Зиновьева и Бухарина, ни их предложение о реформе Секретариата.

В письмах Зиновьева и Бухарина обращает на себя внимание то, что они значительно расширяют рамки критики Сталина как Генерального секретаря ЦК по сравнению с тем, что имеется в «письме Ильича о секретаре» («Добавление» к «Письму к съезду» от 4 января 1923 г.), в котором все недостатки его и связанные с ними опасности для партии рассматриваются в контексте его противостояния Троцкому. Зиновьев и Бухарин в аргументации опасности пребывания Сталина на посту Генерального секретаря акцент переносят в плоскость отношения Сталина с ними (Зиновьев, Бухарин), а также некоторыми другими, среди которых отмечен и Троцкий. Это указывает, во-первых, на то, что они не имели отношения к составлению этого псевдоленинского документа, но, во-вторых, старались использовать полученный документ для реализации собственных политических интересов за счёт Сталина и достижения политического соглашения с Троцким. Фактически они стремились нарастить силу удара по Сталину, которая была заложена в этот псевдоленинский документ, следовательно, включились в ту борьбу с ним, которую вёл Троцкий и, таким образом, обеспечивали его интерес как более активно и настойчиво атакующей политической силы.

И. В. Сталин письмами отвечал Зиновьеву и Бухарину, аргументированно отводя их критику и изъявляя готовность к борьбе с ними. 3 августа 1923 г. он писал им: «Не пойму, что именно я должен сделать, чтобы вы не ругались, и в чём, собственно, тут дело? Не думаю, чтобы интересы дела требовали маскировку. Было бы лучше, если бы прислали записочку, ясную, точную… из беседы с Серго я стал понимать, что вы, видимо, не прочь подготовить разрыв, как нечто неизбежное». Если так, писал он, «действуйте, как хотите, – должно быть, найдутся в России люди, которые оценят всё это и осудят виновных»51. Сталин дал понять, что он не обманывается относительно истинных намерений Н. И. Бухарина и Г. Е. Зиновьева и рассматривает «письмо Ильича о секретаре» как средство политического давления. «Одно из двух: либо дело идёт о смене секретаря теперь же, либо хотят поставить над секретарём специального политкома. Вместо ясной постановки вопроса, вы оба ходите вокруг да около вопроса, стараясь обходным путём добиться цели (!!! – B.C.) и, рассчитывая, видимо, на глупость людей. Для чего понадобились эти обходные пути, если действительно существует группа и если есть минимальная доза доверия? Для чего понадобились ссылки на неизвестное мне письмо Ильича о секретаре (курсив авт. – В. С), – разве не имеется доказательств тому, что я не дорожу местом и поэтому не боюсь писем? Как назвать группу, члены которой стараются запугать друг друга (чтобы не сказать больше)? Я за смену секретаря, но против того, чтобы был учинён институт политкомов (политкомов и так не мало: Оргбюро, Политбюро, Пленум)»52.

Успех не сопутствовал Г. Е. Зиновьеву и Н. И. Бухарину. Позиции И. В. Сталина в ЦК РКП(б) оказались сильнее, чем они думали. На шантаж он не поддался. В середине августа начавшийся конфликт был урегулирован на основе предложения И. В. Сталина53.

Однако использование псевдоленинских текстов в интересах политической борьбы на этом не закончилось. Оно только начиналось. О «характеристиках» и «письме Ильича о секретаре» Н. К. Крупская во время внутрипартийной дискуссии в письме от 31 октября 1923 г. напомнила Зиновьеву, фактически пригрозив этими документами. Она писала: «Вы знаете, что В.И. видел опасность раскола не только в личных свойствах Троцкого, но и в личных свойствах Сталина и других». И опять эти документы были использованы в интересах Троцкого, в критический для него момент дискуссии, когда его атака на политику ЦК «захлебнулась». Её «товарищеский» совет был таков: «надо учитывать Троцкого, как партийную силу, и суметь создать такую ситуацию, где бы эта сила была бы для партии максимально использована»54. Мысли, не чуждые Зиновьеву. Знала Крупская, на кого следует «давить» «добрым советом», чтобы защитить Троцкого и представить его надёжной «опорой» В. И. Ленина. Эта попытка Крупской не дала ожидаемых ею результатов и стала последней в ряду использования этих псевдоленинских документов («характеристики» и «письмо Ильича о секретаре») в узком кругу партийного руководства и актива (члены ЦК и Президиума ЦКК). Следующее использование этих документов было рассчитано уже на широкие массы членов партии и беспартийных, которые таким образом подключались (в виде сформированного общественного мнения) к решению не только сугубо внутрипартийных, но и общеполитических вопросов, поднятых в ходе общепартийной дискуссии.

В дни прощания с Лениным троцкисты начали распространять тексты «характеристик» и «письма Ильича о секретаре», получившие теперь название «завещания Ленина». Дело дошло до того, что Ф. Э. Дзержинский как председатель комиссии ЦИК СССР по организации похорон В. И. Ленина вынужден был формально запретить несанкционированное распространение этих материалов. Однако, видимо, их распространение продолжалось. 30 января 1924 г. эта комиссия вновь обратилась к вопросу распространении «завещания Ленина». На заседании председательствовал А. С. Енукидзе. Комиссия ЦИК СССР обсудила «вопрос о запрещении т. Дзержинским распространять издания «завещания Ленина» и постановила: «Запрещение подтвердить»55.

К этому же времени относится ещё одна попытка осуществить планы автора «завещания Ленина». В письме, написанном 23 января 1924 г., Иоффе предлагал после Ленина не назначать Председателя СНК, а создать Президиум СНК в составе: Троцкий, Зиновьев, Каменев. Если это предложение не будет принято, то Председателем СНК предлагался Троцкий, следующий за ним кандидат – Зиновьев, а за ним – Каменев. Н. А. Васецкий обоснованно предполагает, что содержащееся в этом письме предложение обговаривалась с Троцким прежде56. Отношение Г. Е. Зиновьева к этому предложению не известно. Это предложение означало допуск Троцкого к рычагам реальной власти, возможность чего Ленин старался исключить. В этом случае Троцкий приобрёл бы очень сильные позиции для блокирования политической власти Генерального секретаря ЦК РКП(б). Предлагаемая комбинация по своим политическим последствиям очень напоминала предложения Зиновьева и Бухарина, выдвинутые ими в ходе «пещерного совещания» (июль 1923 г.). Это указывает на то, что Л. Д. Троцкий и Г. Е. Зиновьев, несмотря на острое личное соперничество, в важнейших вопросах организации власти занимали очень близкие политические позиции. А также на то, что Н. И. Бухарин стремился к созданию этого политического тандема и хотел быть полезен как Зиновьеву, так и Троцкому, надеясь, очевидно, повысить и упрочить собственные политические позиции в ЦК партии.

Смерть В. И. Ленина и приближающийся XIII съезд РКП(б) открыли Троцкому и его сторонникам новые возможности для использования имени и авторитета Ленина в целях политической дискредитации его основных сторонников в ЦК РКП(б), устранения Сталина с главного поста в партии – Генерального секретаря ЦК, изменения состава руководства партии и изменения курса внутренней и внешней политики. Необходимый политический материал уже был наработан («характеристики», «письмо Ильича о секретаре»), оставалось только придать ему соответствующую форму. И она была найдена – «характеристики» превратились в «Письмо к съезду», а «письмо Ильича о секретаре», в «Добавление» к нему. Так появилось «Письмо к съезду», адресованное В. И. Лениным якобы для съезда партии, который состоится после его смерти, так как как раз для XIII съезда РКП(б), которому предстояло узнать и выполнить последнюю волю своего умершего вождя. Какая трогательная история!!! А каков автор её!

Часто утверждают, что «Письмо к съезду» (включая и добавление к нему) XIII съезду РКП(б) передала Н. К. Крупская 18 мая 1924 г. Однако это не так. Документ, датированный 18 мая 1924 г., который принято считать «протоколом о передаче» ленинского «Завещания», на самом деле не является таковым. Он представляет собой пояснительную записку (письмо) Крупской, содержащую информацию о наличии ленинских текстов, продиктованных им в последний период его деятельности. О передаче их в ЦК РКП(б) говорится в прошедшем времени. В этом «протоколе о передаче» записи от 24–25 декабря 1922 года и от 4 января 1923 года представлены уже как единый документ, относительно которого «Владимир Ильич выражал твёрдое желание, чтобы эта его запись после его смерти была доведена до сведения очередного партийного съезда»57. Так появилось «Письмо к съезду»! А заодно появилась и новая версия воли Ленина в отношении этого вновь созданного документа (путём объединения двух прежде различных текстов) – ознакомить с ним съезд партии.

21 мая 1924 г. Пленум ЦК РКП(б) по докладу комиссии Пленума по приёму бумаг В. И. Ленина, с которым выступил Л. Б. Каменев, принял решение: «Перенести оглашение зачитанных документов, согласно воле Владимира Ильича, на съезд, производя оглашение по делегациям и установив, что документы эти воспроизведению не подлежат и оглашение по делегациям производится членами по приёму бумаг Ильича»58.

Считается, что этот документ был заслушан, но не обсуждался. Это не верно. Сохранились, как минимум, протоколы двух делегаций, зафиксировавших обсуждение и принятые решения59. Приведем оценочные части принятых решений. Делегация Центрального промышленного района и Поволжья: «Письма В. И. Ленина в части персональных характеристик могли иметь актуальное значение в тот момент, к которому они относились, и в той обстановке, в которой находилась партия к моменту написания писем в связи с болезнью В. И. Ленина… В части персональных оценок опыт истёкшей работы партии и в особенности партдискуссии показал, что руководящая группа ЦК за исключением т. Троцкого вполне правильно руководила политикой партии и сумела сплотить всю партию вокруг ЦК… Опасения В. И. Ленина о том, что Генеральный секретарь партии т. Сталин по своему характеру может неправильно использовать свою власть не подтвердились». Особым пунктом было записано, что «настоящие письма в части персональных характеристик не подлежат дальнейшему оглашению ни в Пленуме съезда, ни в печати, ни внутри партии» (курсив авт. – B.C.)60.

Собрание Уральской, Сибирской, Дальневосточной, Башкирской и Вятской делегаций решило: «т. Сталин, несмотря на недостатки указанные Владимиром] Ильичём], лучше кого-либо другого может справиться с теми гигантски-трудными и сложными задачами, какие в отсутствие Ильича падают на Генерального секретаря партии». Собрание считало, что «характеристика т. Сталина была дана Ильичём ещё до XII съезда и что за истёкшее с тех пор время опасения В[ладимира] Ильича] по адресу т. Сталина не оправдались». Поэтому собрание признавало «необходимым обеспечить и на дальнейшее время работу т. Сталина в качестве Генерального секретаря партии»61.

Ничего удивительно нет в том, что пленарное заседание съезда на вопрос о том, нужно ли обсуждать «Письмо к съезду», ответило отказом62. Несмотря на ясно выраженное в «Письме к съезду» предложение заменить И. В. Сталина кем-либо в должности Генсека, он был единогласно переизбран Генеральным секретарём ЦК РКП(б)63. Голосование Сталина в Генеральные секретари также прошло единогласно64. Это была полная победа Сталина. Не только над Троцким. Сталин устоял и перед критикой, как считали делегаты съезда, самого Ленина, опровергнув её справедливость.

Победу И. В. Сталина на XIII съезде РКП(б) обеспечило осознание делегатами съезда поляризации политических сил, от которых будет зависеть судьба социалистической революции и каждого из них, ясное понимание того, что в лице Сталина они имеют после Ленина наиболее выдающегося лидера, на деле показывающего свою способность выполнять эту роль и решать сложнейшие политические проблемы, имеющие огромное значение для победы социалистической революции.

Съезд подвёл черту этому этапу политической борьбы. На открыто поставленный вопрос делегаты съезда дали столь же определённый ответ, подтвердив своё политические доверие Сталину как наследнику Ленина в качестве лидера партии. Это был час триумфа Сталина и первый шаг по пути превращения его из лидера партии в вождя партии и социалистической революции.

Использование сфабрикованных текстов т. н. «ленинского завещания» продолжалось в течение всего периода внутрипартийной борьбе 20-х гг. Но эффект был тот же – этот приём не давал ожидаемых результатов65. Не помогли они ни Троцкому и его товарищам по троцкистской оппозиции, ни «новой оппозиции» (Зиновьев, Каменев и др.). Более того, Сталин сумел с эффектом использовать «Письмо к съезду» для их критики. К XV съезду ВКП(б) политический потенциал «Письма к съезду» как эффективного средства ведения борьбы за лидерство в партии был исчерпан. Завоевав и отстояв в тяжёлой борьбе своё лидерство в партии, Сталин начал превращаться в вождя социалистической революции. Возможно, именно поэтому Бухарин – лидер «правых уклонистов» в ВКП(б) – не решился использовать для борьбы со Сталиным ни «характеристик», ни даже «письма Ильича о секретаре», на которое летом 1923 г. возлагал столь большие надежды. Сталин же с эффектом напомнил ему содержащуюся в «Письме к съезду» его «ленинскую» оценку. На этом и завершилось использование этих фальшивок в процессе борьбы за принятие «генеральной линии партии» и выработки плана построения социализма в СССР.

История данной борьбы важна для интересующей нас проблемы тем, что она показывает процесс смены главного фронта и главных фигурантов борьбы и дискуссии по важнейшим вопросам развития социалистической революции в СССР, происходивший в 1923–1924 гг. и подготовивших переход к новому периоду дискуссий и борьбы, начавшейся в конце 1924 г. и продолжавшейся до конца 1920-х гг.

Примечания

1 См.: Правда. 1923. 14 марта.

2 Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 158.

3 См.: Тайны национальной политики ЦК РКП: Четвёртое совещание ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей в Москве 9-12 июня 1923 г. – М., 1992. С. 97.

4 См.: Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 152–154; Сахаров В. А. «Политическое завещание» В. И. Ленина: реальность истории и мифы политики. – М, 2003. С. 503–508.

5 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 32. Л. 1,3. Подпись Горбунова, работа которого по изучению этих документов по материалам комиссии не прослеживается, возможно, была вызвана необходимостью придания официального характера просьбе двух ленинских секретарей предоставить им для изучения документы текущего делопроизводства Политбюро ЦК РКП(б), имевшие секретный характер.

6 Там же. Ф. 17. Оп. 3. Д. 332. Л. 5.

7 Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 163.

8 См.: РГАСПИ Ф. 5. Оп. 2. Д. 33.

9 Там же. Л. 96.

10 Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 153.

11 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 34. Л. 2-2об.

12 Там же. Ф. 17. Оп. 3. Д. 343. Л. 1, 3; ф.558. Оп. 1. Д. 2523. Л. 1.

13 Там же. Ф. 5. Оп. 2. Д. 32. Л. 39–50.

14 Там же. Л. 50.

15 Там же.

16 Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 360.

17 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 2. Д. 33. Л. 96.

18 Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 361.

19 Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 155–156.

20 Там же.-С. 155–156.

21 Там же.-С. 156.

22 Там же.-С. 156–157.

23 Там же.-С. 159.

24 Там же. – С. 158. Тексты приложенных Троцким документов см. также: Там же. С. 149, 156; Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 356–362.-Т. 54. С. 329, 330.

25 Там же.-С. 159.

26 Там же.-С. 160.

27 РГАСПИ. Ф. 50. Оп. 1. Д. 56. Л. 2; см. также: Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 160.

28 Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков): Стенограф, отчет. – М., 1923. С. 152, 159, 553, 540–541, 549–550, 527, 558–560, Известия ЦК КПСС. 1991. № 3. С. 178, 179; № 4. С. 158–159.

29 См. подробнее: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 522–523, 525–526.

30 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 98. Л. 1.

31 См.: Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков): Стенограф, отчет. С. 47, 92–95, 121, 122, 136, 137, 139, 151; Сахаров В. А. Указ. соч. С. 418–427.

32 См. подробнее: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 536–541.

33 О своём намерении опубликовать «характеристики» позднее, на июльском (1926) объединённом Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б), говорила и сама Крупская: «То, что называется „завещанием“ Владимира Ильича, Ильич хотел, чтобы было доведено до сведения партии. В какой форме доведено, я с ним не говорила… Так как первая статья была озаглавлена „Съезду партии“ (судя по тексту, имеется в виду статья „Как нам реорганизовать Рабкрин“, имевшая подзаголовок „Предложение XII съезду партии“. – B.C.), то я сочла необходимым обратиться к Центральному Комитету, чтобы Центральный Комитет нашёл форму доведения до сведения партии тех статей (статей! Это и о «характеристиках». – B.C.), которые носят название «завещания» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 246. IV выпуск. С. 64).

34 Архив Троцкого: Коммунистическая оппозиция в СССР. – М., 1990. Т. I. С. 56.

35 Во-первых, Сталин узнал о его существовании в начале августа 1923 г. Во-вторых, невероятно, чтобы все участники его обсуждения не только прошли мимо конкретного и ясно выраженного предложения о снятии («перемещении») Сталина с должности Генерального секретаря и избрании другого человека на неё, но и предложения «обдумать способ перемещения» его с этой должности.

36 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 362. Л. 5.

37 Известия ЦК КПСС. 1991. № 4. С. 205.

38 РГАСПИ. Ф. 17. Оп.2. Д.246. IV Вып. С. 104, 105.

39 Известия ЦК КПСС. 1991. № 4. С. 205.

40 Там же. Данная информация о сути ленинского предложения позволяет надежно отождествить это «письмо Ильича о секретаре» с «Дополнением» к «Письму к съезду», якобы продиктованным Лениным 4 января 1923 г.

41 См. подробнее: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 549–553.

42 XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стенограф, отчет. – М.; Л., 1926. С. 456–457.

43 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 246. IV выпуск. С. 104.

44 XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стенограф, отчет. С. 399.

45 Известия ЦК КПСС. 1991. № 4. С. 206.

46 XIV Съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б): Стенограф, отчет. С. 455–456.

47 Там же. – С. 953; Известия ЦК КПСС. 1991. № 4. С. 196.

48 Известия ЦК КПСС. 1991. № 4. С. 196–198, 205–207.

49 Там же. – С. 206–207.

50 Там же.-С. 198.

51 Там же. – С. 201–202; XIV Всесоюзной Коммунистической партии (б): Стенограф, отчет. С. 506.

52 Известия ЦК КПСС. 1991. № 4. С. 203.

53 См.: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 565–566.

54 Известия ЦК КПСС. 1989. № 2. С. 201, 202. См.: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 573–574.

55 РГАСПИ. Ф. 16. Оп. 2. Д. 48. Л. 41; Опубликовано: Известия ЦК КПСС. 1990. № 6. С. 200.

56 См.: Васецкий Н. А. Троцкий: Опыт политической биографии. – М., 1992. С. 193.

57 Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 45. С. 594.

58 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 129. Л. 2.

59 См. подробнее: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 581–585.

60 РГАСПИ. Ф. 52. Оп. 1. Д. 57. Л. 183–184.

61 Там же. Л. 185, 186.

62 Сталин И. В. Всем членам и кандидатам Политбюро и Президиума ЦКК: 17 июня 1925 г. // Письма И. В. Сталина В. М. Молотову: 1925–1936 гг.: Сборник документов. – М., 1996. С. 22–23; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 246. Вып. IV. С. 62, 64.

63 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 130. Л. 1; Сталин И. В. Соч. Т. 10. С. 175–176.

64 Сталин И.В. Соч. – Т. 10. С. 175–176.

65 См.: Сахаров В. А. Указ. соч. С. 586–604.