Бремен. Весна 1152 Р. Х.

Наступила весна и произошло то, чего ждала большая часть Европы.

Папа римский Евгений Третий объявил о начале очередного похода против венедов. Несмотря на болезнь, он лично выступил перед католиками, которые собрались в Риме, и вскоре армии крестоносцев двинулись истреблять северных язычников. А возглавил воинов с крестами на плащах и щитах император Фридрих Барбаросса, самый могущественный властитель католического мира.

Однако даже он не мог наладить координацию всех европейских армий и заставить военачальников четко следовать заранее составленному плану. Поэтому проблем у императора хватало и вместо того, чтобы мчаться на белом жеребце вместе с лучшими рыцарями Европы на север, он застрял в Бремене. Его воины уже приближались к венедским границам, а убийцы ордена Святой Марии Немецкого Дома занялись истреблением язычников, а Фридрих постоянно откладывал свое выступление.

Вот и сегодня утром он не смог покинуть опостылевший ему Бремен, как собирался вчера, ибо гонцы, которые прибывали со всех концов Европы, приносили тревожные вести, жалобы священнослужителей и доклады военачальников. При этом каждый хотел получить ответ именно от императора, а не от его придворных, и Фридрих снова задержался. Слушал доклад своего секретаря и быстро принимал решения.

— В Мансфельде произошло столкновение между тюрингами и саксами. Погибло семь человек и полтора десятка получили ранения…

Император не дослушал секретаря:

— Тюрингов и саксов разделить. Между ними поставить наемников из Фландрии. Зачинщиков найти и показательно наказать.

Секретарь кивнул, сделал короткую запись на чистом листе бумаги и продолжил:

— Герцог Альбрехт Медведь спрашивает вашего совета, что ему делать с бежавшим из Бранденбурга шпреванским вождем Яксой…

— Пусть оставит при себе и не выпускает из вида. Возможно, он еще пригодится.

— Имперский знаменосец Оттон фон Виттельсбах пишет, что Евгений Третий совсем плох. Медики уверены, что жить ему осталось немного…

— Оттон Виттельсбах обязан отстаивать интересы императора при папском дворе. Ради этого его в Рим и отправили. Пусть держится за кардинала Николаса Брейкспира и других священнослужителей, которые поддерживают Священную Римскую империю.

— В Вердене неизвестные злоумышленники сожгли склады с продовольствием. Ведется расследование…

— Виновников найти в течение десяти дней.

— Комендант замка Трифельс сообщает, что неподалеку крутятся подозрительные личности. По виду разбойники. Однако, скорее всего, это французские дворяне, которые намерены освободить императрицу Алиенору. Высланный на поиски отряд гвардейцев вернулся ни с чем. Никого поймать не удалось…

— Напиши коменданту, что положено в таких случаях. Пусть усилит бдительность и, если необходимо, увеличит гарнизон. Ждать осталось недолго. Вскоре Алиенора отправится в лучший из миров.

— Ваше величество, мне так и написать, что ждать недолго?

— Дурак что ли? Нет, конечно. Об этом не упоминай.

— Понял.

— Что еще?

— Архиепископ Бремена прислал человека, который может рассказать много интересного о венедах и Вадиме Соколе…

— Раньше надо было. Хотя… Возьмем его с собой, в дороге послушаю. Кто он?

— Шпион. Некто Эрих Краузе.

— Дальше.

— Еще архиепископ уведомляет ваше величество о том, что на вас готовится покушение…

— Кто посмел?

— Подробности неизвестны, но, скорее всего, это венеды. Два или три человека. Молодые. Предположительно, вароги Вадима Сокола.

— Опять этот Сокол. А что городская стража?

— Стражники не смогли обнаружить предполагаемых убийц. В городе слишком много людей: армейские тыловики, шлюхи, беженцы, бродяги, священнослужители, свитские знатных дворян и так далее. Опять же сведения не достоверны. О появлении злодеев сообщил один из местных воров, которого взяли за кражу доспеха у наших воинов. Он сказал, что случайно подслушал разговор убийц в таверне. Но вор мог и соврать.

— Ладно. Пусть каждый занимается своим делом. Есть убийцы или нет, в любом случае мы покинем Бремен сегодня. Что там за письмо из Майнца?

— Местные священнослужители жалуются на воинов из Прованса. Они разграбили один из монастырей.

— Выясни, что это за отряд и кто им командовал.

— Слушаюсь.

— А что с поляками?

— Ночью прибыл гонец от короля Владислава. Польский государь собирается послать на север только десять тысяч воинов…

— Почему?

— Владиславу угрожают русские князья и половцы…

— Плевать! Так и напиши ему — мне плевать! Мы договорились, что он пошлет против венедов всю свою армию. Владислав согласился и теперь пусть выполняет, что обещал. В конце концов, он заключил с русским царем династический брак. А даже если они и нападут, с восточными схизматиками разберемся потом. Сейчас главный враг венеды. А чтобы Владислав не вздумал меня обманывать, отпиши письмо рыцарям ордена Святой Марии, которые находятся при нем. Пусть присмотрят за ним. Кто там у нас?

— Манфред Нойманн.

— Простолюдин?

— Да, ваше величество.

— И, тем не менее, рыцарь?

— Да.

— Почему?

— Воин хороший и он протеже гохмейстера Иоганна фон Свандена.

— Ага, — император кивнул и сделал знак секретарю продолжать.

С делами Фридрих Барбаросса разбирался до полудня. После чего он отобедал в компании верных рыцарей, и когда трапеза была окончена, объявил о выступлении.

— Ваше величество, скоро вечер, — сказал один из рыцарей, Альфред фон Рар. — Далеко не уедем.

Услышав это, император ударил кулаком по столу, окатил воина гневным взором и сказал:

— Мое решение не оспаривается!

Виновник августейшего гнева опустил голову, а другой рыцарь, Карл фон Камбрей, усмехнулся:

— С нашим государем не пропадем. Вчера так же было, не стали выступать, отложили на утро, и потеряли целый день.

— Верно, — император милостиво кивнул Камбрею и удалился.

Гвардия императора и его свита выступили через час. День был солнечный и на улицах много народа. Но городские стражники заранее расчистили путь и облаченные в доспехи рыцари, словно вот — вот они вступят в бой, под развевающимися знаменами, сдерживая откормленных дорогих лошадей, двинулись к северным воротам Бремена.

Простолюдины, прижимаясь к стенам домов, приветствовали императора и славных крестоносцев радостными криками. Они желали удачи Христовым воинам и осеняли их крестным знамением. Девушки улыбались всадникам из лучших германских семей, самым завидным женихам Священной Римской империи. А кто‑то из горожан, в далеком прошлом сам воин, видимо от избытка чувств, вытащил на улицу старый барабан и начал отбивать походный марш. Настроение было праздничное, и народ провожал своего государя в поход с надеждой, что победа над язычниками принесет Бремену много богатств. После чего жить станет легче и веселее, на рынках появится много дешевых товаров, налоги снизятся, а на полях и в мастерских будут трудиться тысячи рабов.

Впрочем, радовались далеко не все. В одном из домов на пути следования императорского кортежа, на втором этаже, находились вароги. Было их всего двое. Одного звали Стоян, другого Тихомир. В прошлом году вместе с Робертом де Ге они отправились во Францию, а теперь судьба занесла их в Бремен. Указания, полученные из Рарога, были простыми — помогать французскому рыцарю, изучать врага, обрастать связями и внедряться в войско крестоносцев. Однако молодые шпионы, оказавшись невдалеке от главного противника, решили ослушаться. Император германцев рядом. Так чего сомневаться? Если его убить, Крестовый поход, наверняка, потеряет свою ударную мощь, и они, покинув Роберта де Ге, рядом с которым оставались другие вароги, собрались убить Фридриха Барбароссу. А дальше видно будет, ведь победителей, как известно, не судят, и в Рароге они станут героями.

Шанс у шпионов был и неплохой. Они намеревались выстрелить в императора из двух арбалетов, когда он будет проезжать мимо. А затем вароги собирались покинуть дом через черный ход, смешаться с толпой и до ночи затаиться в трущобах, откуда можно выбраться за городские стены. Но когда вароги увидели, как плотно гвардейцы окружили приближающегося Фридриха, Стоян засомневался и, покачивая заряженный арбалет в руках, сказал:

— Попасть сложно. Люди будут мешать и флаги над головой императора. Гляди сколько народу. А потом уйти будет сложно. Не выберемся.

— Да, — согласился с ним Тихомир. — Но мы обязаны попробовать.

Стоян покачал головой и признался:

— Руки дрожат. Не по себе мне. Озноб бьет и страшно.

Тихомир покосился на него и кивнул в сторону двери:

— Уходи, я сам все сделаю.

— Я тебя не брошу, — отозвался Стоян.

— Уходи! — Тихомир повысил голос: — Дождешься меня в трущобах! Я старший! Выполняй!

Слегка подрагивающими руками Стоян положил арбалет на пол, отступил к двери и сказал:

— Прости, брат.

Стоян вышел, а Тихомир бросил взгляд на процессию и встряхнул головой. Ему тоже было не по себе, но он оказался крепче напарника, которого не стоило осуждать. И сам для себя он решил, что если не попадет с первого раза, то сделает второй выстрел. Как говорится — не только за себя, но и за друга.

Варог пошире открыл ставни и поудобней перехватил оружие. В своем учебном потоке он считался лучшим стрелком и вот настал миг, когда он должен был показать свое умение.

"Боги! — мысленно взмолился Тихомир. — Укрепите меня!"

Император, подняв вверх правую руку, улыбался. Он приветствовал своих подданных и был доволен. Верный конь послушно шел по улице и, наконец, поравнялся с окном, в котором стоял варог.

"Пора!" — подстегнул себя Тихомир, краем глаза заметил в толпе Стояна, который протискивался через людей, и сосредоточился на цели.

Расстояние небольшое, всего двадцать метров, промазать трудно, и Тихомир выстрелил.

Щелкнула тетива арбалета, и скрипнул спусковой механизм. Арбалетный болт устремился в императора и варог был уверен, что не промажет. Но вмешался случай. То ли молитвы горожан защитили Фридриха, то ли ангел — хранитель или темные демоны, то ли простая случайность. Красивая молодая горожанка метнулась к рыцарям. Она подкинула в воздух синий шарфик, и один из молодых гвардейцев решил его подхватить. Он заставил коня выйти из строя и оказался на линии полета стрелы, которая вонзилась ему в лицо.

Рыцарь выпал из седла и потянул на себя повод, который был намотан на руку, а его конь заартачился и пошел на толпу. Люди, еще не понимая, что произошло, закричали и попятились прочь. А варог схватился за второй арбалет. Однако было поздно. Вокруг императора, заставив его спуститься на брусчатку, сгрудились гвардейцы, и достать Фридриха было невозможно.

— Вот он! Стрелок! — закричал Альфред фон Рар, указывая на открытое окно.

Моментально в дом вломились воины, натасканные псы из охраны императора. О побеге можно было уже не думать, Тихомир понял это сразу, и он поступил так, как его учили наставники.

Варог снова выстрелил и попал в Альфреда фон Рара. Стрела, пробив доспех, вонзилась рыцарю в грудь, а Тихомир выхватил длинный кинжал и выпрыгнул из окна. Перед смертью он хотел достать еще одного крестоносца, а лучше двух или трех. Однако падение было неудачным. Молодой шпион рухнул в толпу, в которой уже были вражеские воины, и когда он попытался подняться, телохранитель императора вогнал ему в живот меч и резко его провернул.

Тихомир умер быстро, без мучений, и унес с собой все секреты, какие знал. Стоян узнал, что напарник погиб, благополучно выбрался из города и через три дня встретился с Робертом де Ге, который с варогами и несколькими королевскими воинами направлялся к замку Трифельс, выручать Алиенору Аквитанскую. А император Фридрих Барбаросса в тот день все же покинул Бремен и продолжил свой поход на север.

* * *

Рарог. Весна 666 °C. М.З. Х.

— Свойрад! Ты здесь!? — в просторную избу, где собирались шпионы Рарога, ворвался один из городских наблюдателей.

— Да! — Свойрад, который вместе с двумя товарищами сидел за столом, поднял руку и поманил вестника.

Наблюдатель, молодой парень, подошел к нему и доложил:

— В городе появилась еще одна группа убийц.

— Точно?

— Да.

— Сколько их и где они?

— В порт вошла лодья, на ней купцы из Волегоща и с ними беженцы. В основном бодричи и лютичи, завтра на Борнхольм пойдут. Но среди них несколько древан. Группа из шести человек, четверо мужчин и две молодые девки. Держатся расслабленно, внимания не привлекают. Однако в порту их встретили вражеские бойцы и сейчас они заселяются на постоялый двор Ефима Данича.

— Кто за ними помимо тебя присматривает?

— Беляй.

— Хорошо. Не спускайте с них глаз.

Варог кивнул и удалился, а Свойрад посмотрел на своих помощников и сказал:

— Что‑то слишком много вражин в нашем городе собралось.

Ведан и Вацлав ему не ответили, ибо каждый был с ним согласен. Они ждали команду Свойрада на уничтожение убийц и шпионов, но главный разведчик Рарога не торопился.

После того как Вадим Сокол оставил свой город и отправился в степь, Свойрад усилил бдительность и стянул в Рарог всех своих воспитанников, кто оказался готов к службе. Таковых было двадцать четыре человека. А помимо того город оберегала стража, внешний круг защиты, и отряд телохранителей Немого, который охранял семью князя. Дружина и боевые вароги в это время готовились к морскому походу.

Свойрад и другие защитники города ждали появления убийц, которых послали германские крестоносцы, и вскоре они появились. Сначала пешком пришла большая группа из владений Вартислава. Затем появилась еще одна, на этот раз из Роскилле. Потом третья, на рыбацких лодках приплыла из Дубина. А теперь четвертая пожаловала.

— Сколько врагов сейчас в городе? — Свойрад обратился к варягу по имени Ведан.

Он отозвался сразу:

— Вместе с теми, что прибыли сегодня, уже тридцать два бойца. Они находятся на постоялом дворе Ефима Данича, в рыбацком поселке и снимают два недостроенных дома в Ремесленном квартале.

— Мы никого не упустили?

— В наших владениях все под присмотром, а за соседей ручаться не могу.

— Как считаешь, когда они ударят? — Свойрад посмотрел на Вацлава.

Тот пожал плечами:

— Трудно сказать, но медлить не станут, поскольку крестоносцы уже выступили в поход. Убийцы нацелились на Вадима и ждут его. Однако князя в городе нет, и они ударят по сотникам, тысячникам, боярам или атакуют мастерские. День — два и убийцы начнут действовать. Произойдет это, скорее всего, сразу в нескольких местах, ночью, а потом душегубы постараются скрыться.

— Я согласен с тобой, — Свойрад кивнул и принял решение: — Будем брать всех сразу, завтра на рассвете, пока они еще не проснулись, и одним махом устраним угрозу. Больше тянуть не станем, слишком опасно.

Вацлав, Ведан и Свойрад стали совещаться. Куда и сколько направить воинов, как не упустить врагов и какое количество стражников попросить в гарнизоне для усиления варогов. Все происходило спокойно и деловито. Однако Свойрад и его помощники, опытные воины и разведчики, ошибались. Убийцы не собирались ждать еще два дня и ударить планировали не по воеводам с боярами. Раз Вадима Сокола в Рароге нет, необходимо сделать так, чтобы он в нем появился. Неважно, где князь находится. Узнав, что убиты его близкие, жены и дети, он бросит все и постарается как можно скорее появиться дома. Так рассудили командиры групп, которые были подготовлены в Ордене Святой Марии Немецкого Дома и знали, что за на острове Зеландия, помимо них, есть еще два отряда убийц. Не повезло им, не дождались Вадима. Но это не беда. Значит, его достанут другие.

Каждый убийца, подготовленный под руководством Вольфганга фон Изенберга и католических монахов в отдаленном замке, являлся фанатиком и верил, что после смерти, поразив врага, непременно окажется в Раю, подле Господа и ангелов небесных. При этом бойцами они были средними, как держать в руке меч и кинжал, лук и арбалет, знали. Однако против настоящих воинов выстоять не могли. Поэтому атаковать княжеский детинец, который охранялся отборными телохранителями и стражниками, а в ночное время дополнительно сторожевыми псами, они решили толпой. Тем более что ворота постоянно открыты и все достаточно просто. Четыре группы, объединившись в одну, прорываются во двор, а затем в дом. Что можно поджечь, поджигается. Кто окажется на пути, должен умереть.

Командиры групп, чьи имена история не сохранила, приняли решение и стали действовать. Медлить было нельзя, их собратья в других концах Венедского союза уже пролили кровь проклятых язычников, и спустя несколько часов после прибытий последних убийц, больше тридцати душегубов, смазав оружие ядом, покинули дома и постоялые дворы. После чего они быстро, никуда не сворачивая и нигде не задерживаясь, направились к жилью Вадима Сокола.

Разумеется, это не укрылось от взора бдительных наблюдателей, которые продолжали следить за убийцами и послали гонцов к Свойраду. Но они опоздали. В тот момент, когда Свойрад стал получать доклады, германские фанатики сошлись на небольшой площади возле детинца и один из них, вытащив из‑под одежды длинный кинжал, воскликнул:

— Братья, ангелы небесные парят над нами! Смерти нет, и на небесах нас ожидает Христос! За мной, братья!

Фанатики, не обращая внимания на горожан и гостей Рарога, которые смотрели на них с недоумением, выхватывая оружие, бросились к воротам детинца и кто‑то на ходу начал читать молитву:

— Святой Архангел Михаил, вождь небесных легионов, защити нас в битве против зла и преследований дьявола! Будь нашей защитой! Да сразит его Господь, об этом мы просим и умоляем! А ты, предводитель небесных легионов, низвергни сатану и прочих духов зла, бродящих по свету и развращающих души! Низвергни их силою Бога в ад! Аминь!

На последнем слове молитвы убийцы ворвались в ворота, которые охранялись несколькими варягами из отряда Немого. Опытные воины сразу же подняли тревогу и попытались остановить фанатиков. Они встали плечом к плечу, выставили щиты и приняли на них авангард врагов. Мечи варягов моментально окрасились кровью, и они не отступили. Вот только сдержать порыв убийц, не получилось.

Презирая смерть, и даже радуясь ее приходу, толпа фанатиков разбила хлипкий строй охраны и прорвалась во двор. А навстречу им из казармы выскакивали воины, которые поклялись не допустить врагов к семье вождя. Однако фанатики не принимали прямого боя. Убийцы, бросая своих раненых и мертвых, устилая двор телами, смогли прорваться в терем. А там на их пути остались только безоружные слуги, и началась резня.

Крики умирающих. Кровь. Звон битой посуды. В доме воцарился хаос и вторая жена Вадима, красавица Дарья, которая как раз хотела спуститься вниз, увидела это и быстро помчалась назад, в свои покои.

В тереме оказалось меньше десятка душегубов. Кто‑то из них успел запереть главный вход в терем на внутренний засов, и это дало фанатикам выигрыш времени. Незначительный, всего пару минут, потому что телохранители княжеской семьи, быстро перебив тех, кто остался снаружи, стали ломиться в дверь, обходить дом с тыла и вытаскивать из амбара длинную лестницу, чтобы проникнуть внутрь через окно. Но две — три минуты могли решить исход всего дела.

Семья Вадима Сокола находилась на втором этаже, и половина убийц бросилась наверх. Они спешили, перепрыгивали через ступеньки и почти добрались до главной цели. Покои женщин впереди, осталось пройти через коридор. Но произошла заминка. На пути четырех крепких мужиков оказался мальчишка, Троян, старший сын Вадима, и в руке у него был короткий клинок.

Мальчишка понимал, что ему не выстоять, но он не боялся, ибо должен был выиграть время. За его спиной Нерейд и Дарья, надрываясь, подтаскивали к двери тяжелый сундук, и мать звала сына:

— Троян! Быстрее! Сюда!

Он услышал ее, но не сбежал, а бросился на первого убийцу.

Бросок Трояна, который уже успел многому научиться, был быстрым и точным. Словно дикий звереныш, он увернулся от вражеского меча, поднырнул под него и вонзил клинок ему в шею.

На лицо мальчишки хлынула горячая кровь и, выдернув оружие из тела противника, Троян сделал шаг назад.

Нерейд перестала кричать. Она обернулась, кинула взгляд назад, на младших детей, и решительно захлопнула дверь, которую сразу подперли изнутри сундуком.

Троян остался один на один с фанатиками и, переступив через тело мертвого собрата по ремеслу, они набросились на него. Шансов у мальчишки не было и все, что он смог, вонзить меч в живот еще одного убийцы, а затем смазанные ядом кинжалы убийц вошли в его тело и наследник Вадима Сокола умер.

Один из убийц отшвырнул уже мертвого мальчишку в сторону и вместе с напарником попытался выломать дверь на женскую половину. Фанатики слышали плачь детей и это их подстегивало. Раз за разом они ударяли в дверь плечом, но она устояла, а потом появились телохранители, во главе которых бежал Немой. Старый воин, для которого семья Вадима Сокола значила так же много, как его собственная, в ярости порубил последних душегубов. После чего подошел к мертвому Трояну, подхватил мальчишку на руки и вынес во двор.

К этому моменту здесь появился Свойрад с варогами, а потом прибежали дружинники и городские стражи. Людей было много, но они появились поздно. Фанатики не смогли истребить всю семью Вадима Сокола, но зато лишили жизни Трояна.

В воздухе был запах крови, дерьма и дыма, который остался от углей, коими убийцы хотели поджечь дом, но не успели. Во дворе столпились сотни воинов. На псарне тихо поскуливали псы. А из дома вышла Нерейд. Она молчала, смотрела на своего сына, и по ее бледным щекам стекали крупные слезы.

— Прости меня, княгиня, — к женщине подошел Свойрад, который опустился на колени и добавил: — Я допустил ошибку, не предугадал действия врагов и моя жизнь в твоих руках. Убей меня.

Варяг протянул Нерейд свой меч, но женщина отвернулась от него и бросила через плечо:

— Перед Вадимом ответ держать станешь. А сейчас встань и займись своим делом. Допроси душегубов и узнай, кто они, откуда и какой ворог их послал. Ты не умирать должен, а мстить.

Подчинившись, Свойрад медленно поднялся, вогнал клинок в ножны и указал варогам на трех захваченных убийц:

— Взять!

Вароги забрали пленников у телохранителей и потащили в пыточный подвал.