Кросно. Лето 6660 от С. М.З. Х.

— На реке шнеккер!

Голос воина, который увидел плывущее вверх по Одре судно, заставил меня подняться и посмотреть на реку.

Вечер. Косые солнечные лучи скользят по земле, а желтое светило медленно опускается к линии горизонта. Видимость еще хорошая и кораблик, который приближался к нашему лагерю, принадлежал венедам. Я заметил красное полотнище, которым размахивал один из моряков, и улыбнулся.

Наконец‑то, мы встретились с посланцами великого князя. Я уже волноваться начал — смогут они нас отыскать или мы разминулись. Но оказалось, что переживал зря. А раз так, то вскоре я узнаю о том, что происходит в Венедском союзе и как идут боевые действия. Сейчас это самое главное, ибо без свежей информации я не знаю, куда нанести удар. Общая схема движения орды имеется, вдоль Одры до земель поморян, а конкретики нет и это плохо.

— Орей! — я окликнул ближайшего варяга.

— Вождь? — он обернулся.

— Встречай наших братьев, — я указал на шнеккер и добавил: — Да проследи, чтобы какой‑нибудь ретивый степняк стрелами корабль не закидал.

Кивнув, Орей побежал к реке, и за ним последовало несколько варогов. После чего я присел возле шатра и посмотрел на правый берег Одры. На той стороне поляки, больше двадцати тысяч воинов короля Владислава Пяста. На время, не успев углубиться в земли поморян, он оставил венедов в покое и решил меня разгромить. Двигался король быстро и в каждом поселении на пути его войска Пяста встречали с радостью. Ведь он шел защищать свои земли. Вот только поймать меня, дабы навязать сражение по поле боя, он не смог. Разбойники Яна Попела заранее сообщили о его приближении и я приказал степнякам переправиться на левый берег Одры вблизи города Кросно.

Мы уложились в одни сутки и теперь отдыхаем, а Владислав Пяст собирает лодки для того, чтобы последовать за мной. На это у него уйдет пара дней и когда он окажется на левобережье, орда уже покинет эти места.

Достав карту, я посмотрел на нее, хотя в этом не было никакой особой нужды. Столько раз ее изучал, что сейчас могу по памяти точно такую же начертить. Но взгляд скользнул по разноцветным линиям и кружкам, которые обозначали реки, дороги и города, а мозг еще раз все обработал.

Как я уже сказал, мы невдалеке от польского города Кросно. Справа река Одра, а за ней Познань. В тылу Глогов и Лигница. Впереди земли поморян, примерно в трехстах километрах. А с левого фланга полукругом снизу вверх лужицкий Котбус, германский Магдебург и славянский Бранибор. До Котбуса километров сто. До Магдебурга двести двадцать — двести сорок. До Бранибора столько же. Куда ударить? Вопрос более чем интересный и все зависит от того, что в послании Рагдая, и какие цели я преследую. Если есть необходимость усилить поморян — продолжаем движение на север. Если хотим взять богатую добычу и понести наименьшие потери — тогда удар по Котбусу, богатому городу, который не прикрыт войсками. Если проникнуть вглубь Священной Римской империи — надо идти к Магдебургу и дальше. А если сражаться — двигаемся к Бранибору, который, наверняка, уже осажден.

"Не торопись, — одернул я себя. — Сейчас придут гонцы, поговорим, и все встанет на свои места".

Посланцев великого князя долго ждать не пришлось. Шнеккер пристал к берегу и Орей немедленно проводил ко мне сотника Ждана Жаворонка. Личность известная, доверенное лицо Рагдая, старый и опытный воин.

Обменявшись с сотником приветствиями, я скатал карту, пригласил его в шатер и когда мы остались одни, обратился к нему:

— Где послание от великого князя?

— Вот, — Ждан протянул мне свиток.

Рагдай писал, что армия императора Фридриха осадила почти все города бодричей, а сам он продолжает наступление и подходит к Волегощу. Двигается государь католиков стремительно, и остановить его тяжело. Альбрехт Медведь покорил шпреван и гаволян, которые вслед за своим князем переметнулись на сторону противника, и сейчас осаждает Бранибор, а заодно посылает в земли племени речан крупные отряды, проводит разведку боем и намерен соединиться с императором. Богемцы и поляки наступление приостановили. А варяги смогли уничтожить флот католиков и спалили Рибе.

Не все так плохо, как могло быть. Однако положение все равно тяжелое. Армия императора, сама по себе, без войск Альбрехта Медведя и других крупных европейских феодалов, сильнее венедской и она хорошо подготовлена. Поэтому удары лесовиков — славян легко отбиваются германскими егерями, а вдоль морского берега, не давая варягам закрепиться на суше и перекрыть дороги, двигаются конные отряды легкой кавалерии. Нам бы сил побольше, но воинов взять негде. В войсках все, кто способен сражаться. Земли бодричей и лютичей в огне. А новгородцы и пруссы мнутся, по этой причине войск прислали меньше, чем могли. И это в то время, когда к крестоносцам постоянно подходят подкрепления. Движение огромных масс увлекает европейских бродяг и аристократов, а папа римский, как обычно, пообещал прощение грехов всем, кто готов пролить кровь язычников.

В общем, послание самое обычное, и в конце Рагдай просил (не приказывал, а именно просил) ударить по армии Альбрехта Медведя, а затем прорваться к Волегощу, дабы усилить войско венедов и наших союзников. А заодно Рагдай предупреждал о германских убийцах и сочувствовал моему горю, ибо он уже знал, что я лишился своего первенца. Связь при помощи голубей и через личных посланников. Подпись. Печать.

Убрав послание великого князя в сторону, я снова посмотрел на сотника Ждана и спросил:

— Ты знаешь, что в письме Рагдая?

— Да, — отозвался он.

— Что‑то можешь добавить?

Сотник пожал плечами:

— Нет.

— Убийцы, о которых упоминает великий князь, много бед натворили?

Ждан помрачнел и сжал кулаки:

— Много. В Щецине, пока всех не выловили, нескольких волхвов убили, храм Триглава подожгли и склад с продовольствием. В Волине воеводу Свирида Большака убили и сожгли две лодьи. В Волегоще воду отправили, полсотни людей погибло. Еще князя Велемара ранили, стрела отравленная, его едва спасли. А в Арконе убийцы попытались прорваться в храм Святовида. Не получилось, и тогда они вломились в святилище Поревита, заперлись внутри, жрецов перебили и подожгли себя…

— Ясно. Когда отправишься назад?

— Сегодня ночью. Рагдай ждет твоего ответа и лучше всего покинуть войско до того, как спохватятся поляки. А то ведь они могут попытаться перехватить меня на реке. Мне это ни к чему. Не мое это дело — воевать. Сейчас я посланник — это важнее.

— С письмом затягивать не стану.

— А голубей кому передать?

— Я пришлю человека. Ступай.

Ждан покинул меня, и я отдал несколько распоряжений, а затем вызвал Девлета Кул — Иби, Кучебича, Попела, тысячников, кто оказался рядом, и Валентина Кедрина.

Воины собрались быстро, и я поставил боевую задачу. Завтра, чуть свет, выступаем. Не на Бранибор, как того хотел великий князь, а на Магдебург. Пусть германцы думают, что я решил пройтись по их тылам. Наверняка, Альбрехт Медведь, узнав о появлении степняков, разделит свое войско, и разбить его будет легче.

С командирами все обсудил быстро, а когда они разошлись, обратился к Валентину, который, молча, сидел в углу:

— Как твои ребята?

Убийца усмехнулся:

— Они ждут приказа и готовы отправить в мир мертвых любого, на кого ты укажешь.

— Это хорошо. Скоро они мне понадобятся.

— Надумал Альбрехта уничтожить? — предположил он.

— Да.

— Они справятся. Но, может быть, поручишь это дело мне?

— Для тебя есть другая работа. Более сложная.

Он снова понял, к чему я клоню:

— Император?

— Верно.

— Фридрих человек непростой. Свалить его будет сложно.

— Не сложнее, чем русского царя.

— Так и есть. Но ты, Вадим, между прочим, обещал мне покой.

— Я тебя не принуждаю. Вижу, что сам рвешься кому‑нибудь глотку перерезать, потому и предлагаю цель. Если не хочешь браться за убийство Фридриха, так и скажи. Тогда им займутся твои ученики.

— Мне нужно подумать, — он слегка покачал головой.

— Конечно, подумай. Время еще есть.

Кедрин вышел, и я сел писать ответное письмо Рагдаю…

* * *

Замок Трифельс. Лето 1152 от Р. Х.

Роберт де Ге, рыцарь французского короля, вышел на лесную поляну. Он огляделся, ничего подозрительно не заметил, и скользнул к небольшому оврагу. В низине он снова остановился и издал тихий посвист. Это был условный сигнал, и вскоре на поляну, с противоположной стороны, вышли люди. Все, как на подбор, молодые крепкие воины, три франка и четыре варога. Каждый хорошо вооружен и, несмотря на летнюю жару, в кожаной броне. Они приблизились к рыцарю, обступили его и де Ге сказал:

— Сегодня мы проникнем в замок Трифельс и спасем Алиенору.

— Слава богу! — выдохнул один из воинов, франк Амбруаз Мерсьер. — Больше месяца в этих лесах прячемся, одичали совсем.

— Помолчи, — де Ге приподнял правую ладонь и продолжил: — Мне стало известно, что сегодня из замка выступил отряд. Имперские рыцари и храмовники нападут на аквитанских воинов, которые, как и мы, собирались вытащить Алиенору из темницы. Но им не повезло. Германцы все‑таки обнаружили их и ночью всех перебьют. Нам это на руку. В замке останется всего сорок воинов, может быть, меньше, и наши шансы вызволить пленницу повышаются.

Рыцарь замолчал и высказался варог Стоян:

— Нас всего восемь. А врагов четыре десятка. На каждого пять германцев. Как бы нам самим в бою ни полечь.

— Струсил? — Вацлав, вожак варогов, презрительно скривился и локтем толкнул товарища в бок.

— Нет, — Стоян, который понимал, что после гибели Тихомира его авторитет в глазах других варогов упал, опустил голову и замолчал.

На время наступила тишина. Все молчали и Роберт де Ге продолжил:

— Пойдем по северному склону. Вскарабкаемся на вершину, прорвемся в главный донжон, а дальше по обстоятельствам. Когда освободим Алиенору, спустимся вниз, выйдем на Ромашковую поляну, и там нас будут ждать лошади. Куда двинемся дальше, скажу позже. Операцию откладывать нельзя, другой возможности может не быть.

— Почему? — поинтересовался Мерсьер.

— Есть сведения, что император Фридрих намерен убить свою супругу. А мы этого позволить не можем, ибо такой бесчестный поступок нанесет ущерб нашему королевству. Все понятно?

Воины согласились с де Ге, и спустя полчаса смешанный отряд двинулся к замку.

Трифельс замок старый. Он был построен на высокой скале в Пфальцском лесу рядом с городком Анвайлер — на — Трифельсе и до того как был объявлен имперским владением принадлежал нескольким владельцам. Но это в далеком прошлом и сейчас замок Трифельс являлся собственностью Фридриха Гогенштауфена, который хранил в нем имперские реликвии. Место хорошо укрепленное, взять замок трудно и он вдалеке от границ. Однако де Ге и его воины не собирались штурмовать Трифельс. За то время, что они провели в лесу, наблюдая за замком, воины нашли козью тропу и как‑то ночью даже смогли проникнуть в один из донжонов. Что сделали одни, повторят другие, и в успехе никто не сомневался. Пробраться в замок можно, а вот пережить бой с германцами, лучшими воинами императора и храмовниками, смогут не все.

— Далась нам эта Алиенора, — на ходу пробухтел Сом, третий варог в отряде. — Чего мы этого франка слушаем? Могли бы сейчас в армии крестоносцев быть и резать их ночами. А мы занимаемся непонятно чем. На север хочу. Надоело мне по землям католиков бродить.

— Говорили уже об этом, — отозвался Вацлав. — Пока Алиенора с германцами ее воины бьются против венедов. Как только выручим императрицу, она отзовет своих рыцарей на родину. Чего не ясно?

— Да ясно — ясно, — Сом решил не спорить.

— Вот и молчи.

Отряд продолжил движение по лесу, который был усеян ловушками, капканами и волчьими ямами. Дорога знакомая, а люди в группе рыцаря де Ге крепкие и выносливые. Поэтому до замка добрались относительно быстро и без потерь. К вечеру воины оказались у подножия скалы, на вершине которой находился замок, и Роберт объявил привал.

Прошло три часа. Воины отдохнули, подкрепились, обмазались резкими травяными настойками, которые отобьют нюх сторожевых псов, и подготовились к восхождению. После чего де Ге еще раз объяснил, что нужно делать, и люди поползли наверх.

Времени на восхождение ушло немало, но поднялись все восемь человек, и произошло это после полуночи. Стража лазутчиков не заметила, а собаки только пару раз тявкнули и заткнулись. Стена замка оказалась невысокой — строители посчитали, что она не нужна, раз Трифельс на вершине неприступной скалы, и воины, один за другим, перебравшись через нее, собрались возле центрального донжона.

Трифельс спал. Луна скользнула за низкие тучи и на короткий промежуток времени замок окутала тьма.

— Пошли! — прошипел де Ге и первым проник в донжон. Франки остались снаружи, а вароги последовали за ним.

В этот самый момент четыре рыцаря ордена Немецкого дома, не ожидая нападения, выходили наружу. Они шли сменять своих братьев, которые несли службу возле ворот, поэтому были в броне, и когда перед ними появился де Ге, храмовники растерялись.

Передовой рыцарь открыл рот. Он хотел поднять тревогу, но опоздал. Меч Роберта де Ге отыскал щель между шлемом и броней, а затем вонзился в его горло.

Не дожидаясь, когда храмовник упадет, франк оттолкнул его плечом в сторону и атаковал следующего противника. Места было мало, развернуться негде, и закованный в латы германец не успел отразить удар де Ге. Снова Роберт нацелился в горло, атаковал храмовника и не промазал. Верный клинок не подвел хозяина, и второй германец лишился жизни.

Очередной рывок вперед. Де Ге хотел застать третьего врага врасплох, но тот уже выхватил меч, более длинный, чем у франка, и приготовился отразить натиск неведомого противника.

"Как же тебя свалить"? — промелькнула у Роберта мысль, и тут мимо его головы просвистел метательный нож. Это Сом, который шел вторым, кинул клинок, и он вонзился в правый глаз храмовника.

— Тревога!!! — закричал четвертый германец и, не дожидаясь пока его атакуют, отступил.

Однако он был в броне, двигался медленно и де Ге ударил его ногами в спину. С грохотом, храмовник упал и на его голову обрушился меч.

"Удачное начало", — усмехнулся Роберт и бросился к лестнице.

Императрица проживала на третьем этаже, и французский рыцарь, сорвав со стены факел, быстро поднялся наверх. Стражники и слуги уже всполошились, наверняка, они слышали возглас четвертого храмовника, и следовало поторапливаться. Какие уж тут приличия? По этой причине де Ге вломился в покои Алиеноры без предупреждения.

— Госпожа, где вы!? — оглядывая скромно обставленную комнату, закричал Роберт.

Отдернулась прикрывающая кровать занавеска, и рыцарь увидел Алиенору. Она, несмотря на отсутствие придворных дам, массажисток, кауферов и прочих помощниц, которых к ней не допускали, выглядела сногсшибательно. Красивая длинноволосая шатенка, фигуристая и стройная, в полупрозрачном пеньюаре. Но самое главное — как она держалась. Другая благородная дама могла испугаться и закричать, но только не Алиенора. Достойная дочь династии Рамнульфидов, боковой ветки Каролингов, даже в такой ситуации сохранила спокойствие и быстро узнала рыцаря.

— Де Ге? — правая бровь императрицы слегка приподнялась. — Что вы здесь делаете?

— Меня послал король Людовик, — не стал скрывать де Ге. — Ваш нынешний супруг, император Фридрих, собирается вас убить, и мне велено спасти ваше величество.

— Этого не может быть! — Алиенора покинула постель и горделиво приподняла подбородок. — Фридрих не посмеет причинить мне зло!

— И, тем не менее, это так, ваше величество. Поверьте мне, я не лгу, у нас есть свои люди при дворе императора. Да и сами подумайте — Фридрих уже заточил вас в темницу. Разве этого не достаточно, чтобы понять, кто он такой?

— Об этом поговорим потом, — императрица поморщилась и спросила: — Де Ге, вы сможете вытащить меня отсюда?

— Да.

— Вы уверены в этом?

— Уверен. Но нам необходимо поторапливаться.

— Что же, я готова поверить вам. Выйдите. Мне нужно одеться.

Воткнув факел в держатель на стене, рыцарь вышел из покоев Алиеноры и попал в гущу схватки. На лестнице шел бой. Храмовники и гвардейцы императора, которые проживали на первом и втором этаже, атаковали варогов, но молодых воинов, которых обучал Свойрад, победить было сложно. Они бились, словно в последний раз, не жалея себя, и вместе с де Ге славянские шпионы смогли отбить первый натиск врагов.

Оставив на лестнице несколько трупов, гвардейцы и храмовники отступили. Самое время пойти на прорыв и де Ге хотел поторопить императрицу. Но она уже выходила из комнаты. Оделась Алиенора скромно, в простое грубое платье, на голове платок, а в руках небольшой узелок.

— Стоян! — франк обратился к ближайшему варогу. — Прикрываешь императрицу! Остальные за мной! Прорываемся!

Лазутчики обрушились на германцев сверху вниз. Де Ге шел впереди и его натиск был настолько силен, что опытные германские воины не выдержали. Они отступили и лазутчики, потеряв на лестнице Сома, в тело которого вонзилось сразу два клинка, выбрались из башни. Здесь тоже кипела сеча. Один франк был убит, а Мерсьер тяжело ранен. Идти он не мог, и оставлять его было нельзя. Поэтому де Ге на ходу ударил воина мечом по голове, раскроил боевому товарищу череп и побежал к стене.

— За мной! — выкрикнул Роберт.

Вароги и единственный франк бросились за предводителем. Они смогли перебраться через стену и по заранее закрепленным на склоне веревкам стали спускаться вниз. Удача все еще была с ними, и беглецы смогли скрыться в лесу, а потом двинулись к Ромашковой поляне. Однако не бывает так, чтобы все складывалось гладко. Имперские гвардейцы и храмовники, подняв на ноги местных лесников, которые проживали в Анвайлере — на — Трифельсе, организовали погоню и утром настигли отряд де Ге.

Враги приближались, беглецы слышали лай собак. Следовало что‑то предпринять, и француз указал на Стояна, который помогал идти Алиеноре:

— Ты со мной!

— А мы? — услышал он вопрос Вацлава.

— Остальные должны увести погоню в сторону. Мы пойдем по ручью, а вам следует бежать в другую сторону, подальше от Ромашковой поляны. Выбирайтесь самостоятельно и помните — никто не должен попасть в плен.

Вацлав кивнул:

— Понимаем.

После этого небольшой отряд разделился, и судьба воинов складывалась по — разному. Роберт де Ге, Стоян и Алиенора смогли добраться до безопасного места, сменили одежду и под видом паломников помчались во Францию. А вароги, потеряв последнего франка, которому стрела преследователя попала в лицо, еще двое суток бегали по Пфальцскому лесу, пока в небольшой деревушке не украли лошадей. И это было только началом их приключений, поскольку, уводя погоню, они направились на север и гвардейцы императора Фридриха последовали за ними.