С того боя вблизи развалин поселка Понтедеум, во время которого мы расколотили отряд дикарей, нас никто не тревожил, хотя прошло более двух месяцев. Все это время было насыщено самыми разными событиями, хорошими и не очень, а дни до отказа были забиты делами. Мы обживались в форте, отстраивались в пределах территории, которую объявили своей, расширялись и присматривались к расположенной в предместьях Ла-Ферроля тепловой угольной электростанции «Эндеза Термик», которую собирались починить. Между прочим, труба этой ТЭЦ, давным-давно упавшая наземь, когда-то была одной из самых высоких в мире, 356 метров. Конечно, пока нам хватает береговых и корабельных дизель-генераторов, но рано или поздно, потребление электричества возрастет, и о будущем надо думать уже сейчас.

Кроме хозяйственных забот и дел, продолжалось изучение земель вокруг нас. Бойцы роты Крепыша и поисковики вели разведку автономного сообщества Галисия на расстояние до ста километров от форта, а я с моряками в это время готовился к новому выходу в океан. Ведь что бы у нас здесь не творилось и не происходило, а основную нашу задачу, исследование побережья Европы с меня никто не снимал. Так что, хочу я того или нет, а надо было вновь покинуть семью и, день ото дня, все более отстраивающийся Передовой, грузиться на фрегат и пускаться в путь.

Однако перед началом большого поиска, мы должны были навестить «Гибралтар», куда, после замирения враждующих сторон в Средиземноморском Альянсе, наконец-то, прибыл долгожданный транспорт с родины, который привез нам почти все, что мы заказывали. Как грузополучатель, я был обязан проверить все доставленные на мое имя товары и припасы. Затем, под роспись капитану судна из Новороссийска, принять груз, дождаться его перегрузки на «Ставрос» и, вместе с корветом «Ловкий», который раньше назывался «Стерегущий», отправить транспорт в форт Передовой. Схема несколько сложная и неудобная, но присланное с Черного моря судно имело класс «река-море» и не было предназначено для выхода в океан, особенно в осенне-зимний период. А насчет приемки груза лично мной или кем-то из моих замов, изначально настаивало начальство из столицы, так что совсем избежать бюрократии, у нас пока не получалось. Но с другой стороны, это гарантирует порядок и защищает наш груз от воровства.

Новое путешествие началось двадцать второго ноября. «Ветрогон» вышел из бухты Ла-Ферроль, которую в последнее время стали все чаще именовать Добрая Гавань, и выскочил в Атлантику. Переход к Гибралтарскому проливу прошел быстро, фрегат вошел в бухту Альхесирас, пришвартовался к причалу военно-морской базы, и я отправился в гости к Семенову.

Комендант ВМБ, который не встретил меня лично, в это время находился в своем штабе. Откинувшись на спину, он полулежал на мягком диванчике, а молодая и симпатичная девчушка в белом халатике, в это время делала ему перевязку правой ноги. Насколько я знал, во время недавнего похода вдоль средиземноморских берегов Испании, каперанг лично поучаствовал в боестолкновении с местными дикарями и получил пару ранений. К счастью для него, они были не очень серьезными, хотя и болезненными.

— Салют тезка!

Поприветствовал я коменданта «Гибралтара».

— А-а-а, Мечник, — морщась от боли, протянул каперанг. — Проходи, сейчас поговорим.

Расположившись в кресле рядом с Семеновым, я наблюдал за тем, как ловко делала свою работу медсестра, и когда, закончив, она вышла из помещения, спросил офицера:

— Как ранение получил?

— Одним из первых в Картахене на берег сошел. В городе, вроде бы все чисто было, а как только за работу принялись, тут-то «зверьки» со всех щелей и полезли. Сицилийцы и морпехи смогли их удержать, а потом и подальше от порта отогнать, но я все равно под свинцовые пули пращи попал.

— Ну, хоть не зря бились? Хабар взяли?

— Ха! — усмехнулся Семенов. — Взяли. «Принца Астурийского» и еще несколько судов до винтиков распотрошили и за трофеи, которые мы отправим на Кубань, мне будет объявлена благодарность диктатора и пожаловано дворянство. Информация верная, из администрации Симакова сегодня ночью прилетела.

— Неплохо. Что же ты такого на этом древнем авианосце добыл?

— Четыре штурмовика «Харриер-2», два вертолета «Си Кинг», корабельные радиолокационные системы и кучу запчастей. Понятно, что все или ржавое или битое, но кое-что из этого в дело все-таки пойдет. — Поддерживая руками раненую ногу, каперанг удобнее примостил ее на диванчике, и сказал: — Впрочем, давай о деле поговорим.

— Конечно. Что на транспорте для меня прибыло?

— Тебе по списку?

— Разумеется.

Семенов кивнул на стол.

— Слева твои бумаги лежат. Сам все посмотри, а то мне на одной ноге прыгать сложно.

В моих руках оказался список того, что было прислано отряду с родных берегов, и я начал читать. Обмундирование для бойцов колониальной пехоты и поисковиков, две тысячи комплектов камуфляжа, майки, носки, нижнее белье, обувь, рюкзаки, спальные мешки и разгрузки. Сухпайки, сорок семь тысяч рационов. Патроны для пулеметов и автоматов, почти два миллиона. Автоматы АКС, пистолеты, гранаты, мины, сигнальные и осветительные ракеты. Медикаменты и алкоголь, соль и сахар, табак и чай, витамины в таблетках, консервы и концентраты. Двигателя и парашюты для мотопарапланов, десяток радиостанций «Багульник», аккумуляторы и многое другое. В общем, я получил почти все, что заказывал у своего начальства и теперь предстояло проверить груз.

— Удовлетворен?

Спросил меня комендант, после того, как я вернул бумаги на стол.

— Да.

— А вот я нет.

— Что, опять тебя кинули?

— Можно и так сказать. Только половину из того, что просил, прислали. Правда, мне намекнули, что вскоре все изменится. «Гибралтар» собираются передать в подчинение Отделу Дальней Разведки. Ты постарался?

— Немного.

— Если все срастется как нам с тобой надо, то с меня простава и стол.

— Договорились.

— Отсюда сразу на разведку пойдешь?

— Да, пора уже.

— И с чего начнешь?

— «Ловкий» и «Ставрос» к Передовому двинутся, а я с фрегатом от Кадиса до Ла-Коруньи пройду и повнимательней к берегам присмотрюсь. Затем, сделаю короткий перерыв, и направлюсь в Германию, а оттуда к берегам Англии. Сначала хочу в районе Вильгельмсхафена высадиться и посмотреть, кто там такой борзый живет, что во всех, кто вблизи его берегов появляется, из орудий стреляет. Дальше в Портсмуте погуляю, у меня там рядышком разведчик в Рединге сидит, наверняка, если жив, информации добыл. Ну, а потом Франция, и ее портовые города: Брест, Лорьян, Сен-Назер, Нант, Ла-Рошель, Руайян и так далее. Думаю, что месяца три-четыре на все это потрачу, и начальство от отряда надолго отстанет.

— От меня помощь кораблями потребуется?

— Один БДК и танкер с топливом через месяц.

— Дам. Но не бесплатно.

— Баш на баш?

— Точно так. Мне продовольствия на зиму не хватит и обмундирования. Опять же, если пять радиостанций оставишь, и немного боеприпасов, то они мне очень пригодятся.

— Договоримся, — согласился я с комендантом. — Присылай на причал Тимошина, мы с ним все уладим.

— Вот и хорошо, а то я уж, было, затосковал.

— Ничего, тезка, прорвемся. Нам, как говорится, зиму бы пережить, да весну выстоять, а там полегче будет. — Семенов снова поморщился от сильной боли в ноге, его лоб покрылся испариной, и я встал. — Ладно, господин будущий дворянин. Пойду я груз принимать, а ты отдыхай.

Я направился на выход, и Семенов сказал мне вслед:

— Кстати, с этим транспортом, армейский майор прибыл, дипломатический представитель на ВМБ. Старый не оправдал надежд, все время болел и бухал, так что нового прислали.

— И что? — я обернулся.

— Майор этот, говорит, что знаком с тобой. Зовут его Миронов.

— Имя Максим, широкоплечий, лет тридцать пять, челюсть квадратная?

— Он самый.

— Наш человек, ему можно верить. В Донском царстве работал и в Воронеже.

Покинув коменданта, оставшуюся половину дня, вместе с Тимошиным, я занимался приемкой, перегрузкой и сортировкой груза. Освободился только к вечеру, вернулся на фрегат, и меня посетил Максим Миронов. Этому человеку я был рад, в прошлом мы с ним не раз пересекались, и нам было что вспомнить. Но про былые деньки и похождения разговор шел недолго. Новый гибралтарский дипломат, которому предстояло налаживать более тесные отношения с Алжиром и сицилийскими вождями, а помимо этого еще и координировать работу по Балтийскому региону, не задержался, уточнил несколько вопросов по моему пребыванию в Калининграде и сошел на берег. Но перед этим он оставил мне флэшку забитую записями новостных и документальных телепередач кубанского телевидения.

Снова оставшись один, я больше трех часов потратил на просмотр новостей и фильмов, и ничуть об этом не пожалел. В Конфедерации и за ее пределами вершились интересные дела, про которые я, конечно же, знал. Но одно дело, слышать об этом из радиопередач, сбрасываемых из «Гибралтара», а совсем другое видеть все происходящее на экране и наблюдать за поведением людей, многие из которых мне были знакомы. Например, часто мелькал мой родственник, однорукий Кара, он же Мясник, про которого полуторачасовой фильм сняли, точнее сказать, про поход его наемных соединений из Дебальцево к Харькову.

Армия Бурова и добровольцы с Дона двигались от Дебальцево вперед без остановок до самого Изюма. Там сатанисты встретили их силами до трех тысяч воинов, которые оставили на развалинах города небольшой заслон, в то время как основные силы попрятались по лесам и приготовились к тому, чтобы донимать наемников неожиданными наскоками с тыла. Однако Кара человек не простой, он имеет одну отличительную черту, которая ему всегда помогала, а именно, старый однорукий вояка быстро учился на своих ошибках. Прошлого, не очень удачного похода, чтобы приспособиться к тактике Внуков Зари ему хватило, и он готовился к тому, что действия начнут развиваться именно таким образом. Поэтому, наемное войско не стало биться лбом в оборону сатанистов, а обстреляло руины химическими боеприпасами и, напялив на себя противогазы, вошло в город. Где Буров достал такое количество защитных средств, не уточнялось, но совершенно понятно, что наемникам их подогнали наши военные, для которых сатанисты тоже враги, и они бы сами с ними повоевали, но диктатор решил, что все можно сделать чужими руками.

Однако возвращаюсь к Каре, который взял руины Изюма и перебил несколько сотен врагов. После этого, не давая Внукам Зари сориентироваться, скорым маршем, оставив позади себя заслон из самых неопытных и, потому, на его взгляд, бесполезных бойцов, Буров рванулся на Балаклею. Через двое суток он овладел очередным скопищем развалин, разгромил пару мелких вражеских отрядов, и устроил классическую минно-артиллерийскую засаду на тех, кто был позади его армии и пытался ее догнать. Наемники сделали все четко и грамотно, встретили армию противника мощнейшим огневым налетом и противопехотными минами на тропах в леса, и не понесли никаких потерь. Полный успех! Даже наши гвардейцы отметили победу наемников, а попавшие в плен израненные сектанты, не успевшие слинять в чащобы, проклинали Бурова на все лады, призывая на его голову всех демонов ада.

От Балаклеи наемники пошли на Харьков, который считался столицей Внуков Зари. А ему навстречу устремились Рыцари Христа, к тому моменту уже находившиеся вблизи Козачьей Лопани. Стремительным рывком, бывший областной центр был взят с двух сторон и вот тут-то, Кару и его временных союзников ждало разочарование. Их совместные удары пришлись в пустоту. Сатанисты просто исчезли, а против крестоносцев и Бурова осталось лишь недобитая южная группировка Ромбов. Все остальные сатанисты, воины, женщины и дети ублюдков, считающих себя детьми Люцифера, покинули земли бывшей Харьковской области и, судя по следам, которые распутали следопыты, уходили они на запад, в сторону Киева и великой славянской реки Днепр. На месте осталось большое количество добычи и множество принесенных в жертву рабов, перед смертью долго мучавшихся на алтарях с пентаграммами и перевернутыми крестами.

Если бы Буров решил догнать беглецов, мигрирующих из Харькова, он имел бы шансы отсечь от основного потока Внуков Зари один или два клана. Однако он был не сам по себе. Его воины получили трофеи, и на этом успокоились. Крестоносцы, впрочем, тоже не горели желанием продолжать эту войну вдали от своего дома, слишком велики были потери в их рядах. И только полторы сотни фанатиков из «патриаршего спецназа», решили преследовать сатанистов, но далеко от основных сил они не ушли. На вторые сутки Рыцари Христовы попали в засаду и приняли бой. Потери у сатанистов были большие, но и туляки все полегли. Освежеванные и распотрошенные тела христианских воинов, которых развесили на опорах старого моста через реку, были обнаружены спустя всего несколько дней в районе Краснокутска. Таким образом, арьергардные отряды Внуков Зари давали понять своим противникам о том, что не следуют за ними гнаться. Это поняли все и больше за сатанистами, погони не было, по крайней мере, явной.

Так закончилась эта война, и на этом моменте завершился документальный фильм под незатейливым названием «Освобождение Харькова». Все остальные новости и фильмы, тоже представляли немалый для меня интерес. Но более всего привлекла внимание подборка репортажей, которая заставила снова задуматься о будущем нашей колонии и вернуться к делам форта Передовой.

Репортажи, снятые Мариной Алексеевой касались организации «юных симаковцев» и поэтапной системы подготовки молодежи ККФ к современной жизни. Чем-то это все напоминало мне подготовку пионеров, комсомольцев, бойскаутов и эсэсовцев, причем от каждой такой структуры из прошлых времен, на мой взгляд, диктатором и его приближенными, было взято все только самое наилучшее.

Итак, этапы. Первый, разумеется, отбор. Каждый современный пионер, должен был пройти медицинскую комиссию, около двух десятков разнообразных психологических тестов и собеседование. На основе этого делалось заключение о том, что он из себя представляет. Все кандидаты имели хорошее здоровье и нормальные мозги без отклонений. Это являлось непременным условием для вступления в ряды «юных симаковцев», которых вырывали из привычной для них жизни и, на добровольных началах, с разрешения родителей, помещали в спецшколы с особым режимом.

Второй этап, идеологическая обработка. Всему молодняку в возрасте от восьми до двенадцати лет вдалбливали в головы, что только жесткая власть одного человека может позволить жить им самим и их близким в относительной безопасности и не голодая. Самые лучшие учителя, психологи и агитаторы Конфедерации работали с мальчишками и девчонками, крутили им кинофильмы с кадрами про суровые реалии за границами нашего государства, а потом еще и экскурсии в приграничные анклавы устраивали. Кто через шесть месяцев безоговорочно принимал позицию и догматы учителей, тот оставался «симаковцем», а редкие единицы, из тех, кто всегда сам себе на уме, брались на заметку, и с ними занимались по особой программе. Кем станут эти одиночки, умалчивалось. Однако думаю, что такую молодежь забирала себе госбезопасность и разведка, там индивидуалисты, идущие по жизни своим путем, всегда нужны.

Третий этап начинался через год. «Юных симаковцев» делили на отряды и, помимо обычной учебы, три раза в год, на один месяц, подростков отправляли в лагеря гвардейских бригад, где из них делали настоящих воинов. В фильме была показаны две недели из жизни «симаковцев» в полевых условиях, и эти четырнадцать дней сильно напомнили мне мое КМБ в Четвертой гвардейской бригаде, тогда еще батальоне, так как учили подрастающее поколение на совесть. Изучение стрелкового оружия, минометов и артиллерийских систем. Тактика в лесу, поле, предгорьях и болотах. Ежедневные физические нагрузки. Стрельбы, при которых не жалели боеприпасов. Минно-подрывное дело. Управление автотранспортом и бронетехникой. Рукопашный бой с оружием и без него. Физические упражнения на выносливость, силу и бесстрашие. Ориентирование на местности. Медицинская подготовка. Преодоление водных преград. Ведение допросов. Выживание в дикой местности. Диверсионная и антипартизанская подготовка. Психология. Боевые действия в составе отделения, взвода и роты. Ну и так далее. И это все в будние дни, а в выходные спортивные мероприятия и соревнования между учебными взводами.

Четвертый этап, он же последний, касался только юношей и девушек от пятнадцати лет. С ними снова занимались учителя и идеологи, которые внушали им чувство легкого превосходства над всеми иными гражданами Конфедерации. Молодым людям говорилось, что они лучшие и за ними будущее, они сильнее и крепче своих сверстников, имеют более глубокие познания по тем или иным предметам и для них открыты те двери, которые, порой, закрыты перед другими. Парни и девчонки оглядывались и понимали, что учителя, большинство их которых, кстати сказать, прибыли непосредственно из поместий Николая Симакова, правы. Они на голову выше своих сверстников, и любой их них имеет право обратиться непосредственно в администрацию диктатора, где «юных симаковцев» воспринимали всерьез, а их одногодки, будь они хоть из самых крутых семей Конфедерации, про это даже думать не смеют. Впрочем, спеси и глупого самодовольства в «симаковцах» не было, так как даже намеки на эти нехорошие качества, в той или иной мере, присущие любому человеку, давились сразу же. И каждый из юных воспитанников спецшколы знал, что хотя он и крут, но и на него управа найдется, и все свои знания и силы он должен направлять на служение обществу, а не на показуху и дешевые понты.

По достижении совершеннолетия, то есть, семнадцати лет, подготовленные в гвардейских учебных лагерях и спецшколах молодняк шел в армию, флот, госбезопасность, на государственные заводы-фабрики или же уходил в свободный полет. Но при этом, никто из воспитанников не терял связь со своим выпуском и наставниками. Им прививали настолько глубокие чувства товарищества, что просто так про них забыть было нельзя.

Пока, имеется лишь один поток, выпущенный на волю всего месяц назад в количестве полусотни человек. Он был пробный и показал себя очень хорошо, так что, равняясь на него, спецшколы появились не только в столице, но и в других регионах ККФ, но не больше одной в пределах одного района. Это так сказать, кузница кадров для нашей будущей элиты, которой, по определению, много быть не может. И учитывая, что эта кузница кует только для одного человека, то совершенно понятно: «Симаков — наш рулевой!» и «Победа будет за империей!»

Теперь спрашивается, а чем сюжет про «юных симаковцев» привлек мое внимание? А тем фактом, что школы-то у нас до сих пор нет, а она нужна. Отправлять своих детей на родину, ни я, ни мои воины не станем. Но позволить им расти самим по себе, и довольствоваться домашним образованием, мы тоже не можем. Значит, необходимо собственное учебное заведение, в котором будут проходить обучение наши отпрыски. Что для этого нужно? Не так уж и много, крепкое здание, которое строители форта смогут возвести на основе одного из старых испанских фундаментов, в течении месяца-двух, учебники, хорошая программа и учителя.

Все решаемо, но только нельзя это дело оставлять на потом, и я им займусь сразу же по возвращении из рейда. Здание школы построим, учебники закажем на родине, а учителей из своих людей наберем, благо, хороших кадров в форте на это хватит.

Впрочем, более серьезно на эту тему подумаю позже, а сейчас пора отправляться на радиоузел ВМБ «Гибралтар» и, пока имеется возможность, напрямую пообщаться со своим далеким краснодарским начальством. Имеются у меня к Еременко некоторые вопросы. В частности, почему не прибыли огнеметы, которые я заказывал для форта, и где обещанные мне еще полтора месяца назад УКВ-радиостанции для разведки.