— Мечник, они идут!

В наушнике я услышал голос Колыча, который командовал передовой разведгруппой, засевшей на вершине ближайшей горы по ту сторону реки.

— Понял! — ответил я, и добавил для всех разведгрупп и минометчиков: — Внимание! Пропускаем головную колонну орды, и после работы снайперов, устраиваем бойню! Не выпускать дикарей с переправы! ГОП не зевать, будьте готовы к открытию огня после первого же выстрела!

Командиры подразделений ответили, что приказ поняли, и снова все стихло. Я взял бинокль, раздвинул густой кустарник, который скрывал меня, и посмотрел в сторону узкой переправы через реку Эо, на которой мы подготовили засаду на дикарей. Речка горная и быстрая, особенно сейчас, по весне, когда в горах дожди прошли и ледники подтаяли. От переправы идут остатки древней асфальтовой дороги. Слева от нее глубокий овраг, справа крутой склон, и здесь, в длинной лесистой лощине, идущей по высотке, затаились наши основные силы. Километрах в трех от нас, на правом берегу реки, красуются радующие взор зеленые вершины хребта Мейра, и из этой веселой весенней «зеленки» к воде катится огромный серый вал из дикарей.

Удовлетворенно хмыкнув, я оглянулся назад, туда, где скапливались наши воины, готовые встретить «зверьков» минами вдоль дороги, шквалом огня из автоматов и пулеметов, и десятками ручных гранат, которые полетят сверху вниз. Все готово к бою. Мы с лейтенантами, верный расчет сделали. Переправ через Эо немного, и основные силы орды дикарей, которая зимовала в Фонсаграде, не стали огибать горы Мейра и терять время, а пошли самой короткой дорогой, через перевалы. Это верно, следуя по старой дороге, они должны были быстро выйти на автостраду N-640, по которой к нашему форту всего за пару суток добраться можно. Раз так, значит, эта орда самая для нас опасная и было решено атаковать ее первой. И четыре дня назад рота Серого, шестьдесят подготовленных Исмаилом бойцов-новобранцев, несколько боевитых испанцев из Мелиды и две минометные батареи из Группы Огневой Поддержки, со стволами и боезапасом на лошадях, покинули Передовой. Этот сводный отряд выдвинулся на юго-восток от форта. Восемьдесят километров к Эо мы прошли быстро, и переправа была перекрыта за сутки до подхода неоварваров. Воины успели оборудовать позиции, на которых должны встретить противника, да еще и отдохнули перед боем.

И вот, дикари появились, и теперь нам предстоит сражение. Я смотрю на «зверьков», которые нескончаемыми колоннами подходят к реке и, что странно, совершенно не волнуюсь, хотя массы двуногих животных, по умолчанию, зрелище не для слабонервных людей. Наверное, я привык к подобным картинам, и вид вооруженной огнестрелами и мечами грязной и вонючей толпы любящих человечину ушлепков, вызывает у меня азарт, интерес и легкий мандраж, но не страх. Плевать на «зверьков», я их не боюсь. Впрочем, если бы я попался им в открытом поле, тогда, наверное, стоило бы бояться, потому что бегают местные неоварвары очень быстро. А так-то что, позиция у нас отличная, боеприпасов полно и местность изучена хорошо, и даже если мы не остановим дикарей, то всегда сможем драпануть на запасные позиции.

Орда вплотную подступила к водной преграде и без остановки, или какой либо заминки сразу же начала переправу. Впереди, как водится, самые крепкие и яростные бойцы, полторы сотни здоровенных и хорошо вооруженных огнестрельным и холодным оружием косматых мужиков в шкурах и грубой кожаной одежде. За ними следом молодняк, еще четыре сотни воинов орды, но с оружием поплоше. Дальше женщины и подростки от десяти до тринадцати лет, полторы тысячи голов. Они нам пока не нужны, и мы пропускаем их беспрепятственно, хотя можно было бы подорвать нашу минную постановку и одним махом, минимум, половину из них уничтожить. Но нет, наша цель вторая колонна, основная, тысяч на восемь двуногих животных, с которой идут шаманы, идеологи и религиозные лидеры орды, мать их так, и вожди с самыми знатными самцами и патриархами. Вот грохнем этих тварей, тогда и все остальные на некоторое время волю к битве потеряют, проверено на собственном опыте. При этом надо обязательно учесть, что пока жив хотя бы один сильный духом вожак, «зверье» будет сражаться, так что надо не оплошать, и наши снайпера, мастера с огромным опытом, обещали показать все свое мастерство. Посмотрим.

Первая волна дикарей прошла беспечно и нашей минной постановки не заметила. Видимо, им давно никто по зубам не давал и сопротивления не оказывал, вот они и расслабились. За передовой колонной, с отрывом в триста пятьдесят-четыреста метров пошла центральная, и как ожидалось, именно в ней находились главари всей этой дикой банды. И хотя определить вождей и шаманов с патриархами совсем не просто, мы уже имеем в этом деле некоторый опыт и смогли их локализовать. Лидеры «зверьков», вроде бы, выглядят как все. Однако простые дикари прут вперед слитной единой толпой, а те, кто имеет власть, всегда в окружении своих фаворитов и ближайших помощников. И передвигаются они кучкой, вокруг которой имеется небольшое пустынное пространство, являющееся запретным для рядовых неоварваров, так как войти в зону досягаемости кулаков самых знатных бойцов, значит, проявить к ним неуважение и нарваться на драку с возможным смертельным исходом. Кроме того, за группами вожаков, как привязанные, следуют колонны грузчиков с большими рюкзаками, мешками и баулами, которые набиты самым ценным барахлом, которое принадлежит их лидерам. Возможно, сами «зверьки» этого не замечают, для них это сложившаяся за годы кочевой жизни привычная практика. А вот нам такая разбивка орды на составляющие сегменты, сразу в глаза бросается, особенно, если наблюдать за ней сверху, как это происходит сейчас.

— Первый готов! — пришел доклад одного снайперского расчета.

— Второй готов!

— Третий готов!

Всего, на вожаков орды нацелилось семь расчетов, в каждом, разумеется, сам снайпер, и с ним корректировщик. Расстояние до центральных фигур, которые должны быть уничтожены в самом начале боя, от трехсот до четырехсот пятидесяти метров. Для стрельбы из СВД и СВДС это нормально, и как я уже говорил, парни у нас профи, так что в семь стволов должны все четко сделать. И когда поступил крайний доклад, как раз напротив меня появился здоровяк в потертом синтетическом камуфляже синего цвета, с отличной автоматической винтовкой за плечами, гордо разглядывающий все вокруг, не иначе вождь. Время пришло, и я разрешаю открыть огонь:

— Начали!

Один за другим, слева, справа и выше по склону, раздаются выстрелы снайперских винтовок. Тяжелые пули расшибают головы дикарских «авторитетов», и укладывают их на землю. Понеслось кровавое месилово и спустя несколько секунд начинают рваться противопехотные мины, превосходные ОЗМ-72 и МОН-50, заложенные вдоль дороги, по которой волной текут неоварвары. Осколки и стальные шарики косой смерти проносятся по толпе, пробивают шкуры и кромсают человеческие тела. Всю древнюю автостраду накрывает пыль от утрамбованного щебня, составлявшего ее основу. И лишь только серая тяжелая взвесь начинает опускаться вниз, как по перешедшим на левый берег Эо дикарям начинают бить стрелки. А по правому берегу, где на подходе третья и четвертая колонна дикарей, большая часть самок и совсем мелких «зверенышей» под охраной самых слабых самцов, в это время лупцуют ста двадцатимиллиметровые минометы.

Тяжелые мины, описав по воздуху крутую дугу, падают в плотные массы тел, сотрясают землю, вспенивают воду реки и на правом берегу воцаряется хаос. И все это происходит на фоне плотного огневого шквала наших пулеметов и автоматов, который сметает все, что, находится под нами. Кажется, что, вряд ли кто-то после такого выживет. Но дикарей слишком много, и даже без координирующих приказов от вождей и шаманов, они начинают оказывать сопротивление, неумелое и глупое, им бы в овраг прыгать и пытаться спастись, но яростное. Тысячи и тысячи «зверьков» лезут по крутому склону и пытаются добраться до нас. Многие скатываются назад, других расстреливают в упор или сбивают гранатами, однако они не сдаются, и доходит до того, что даже мне приходится в бой вступить.

Автомат привычно упирается прикладом в плечо, и в несколько длинных очередей, даже не целясь, я опустошаю первый рожок. За ним второй и третий. А дальше, одну за другой кидаю в копошащийся всего в пятидесяти метрах от меня живой клубок, две гранаты Ф-1 и три РГД-5. Взрывы сносят вниз людей, траву, камни, и получается нечто вроде обвала, который чистит склон, и все равно противник не сдается. Видя такое, меня все же начинает потряхивать от нервного напряжения, и в голове проносятся мыслишки, что видимо, придется приказать отступить из удобной для обороны лощины. Но тут над полем проносится протяжный женский крик, практически вой, который перекрывает шум боя, и дикари, сначала замирают, а затем поворачивают назад и устремляются обратно к переправе. Наконец-то, кто-то увидел убитых вождей, и известил об этом всю орду, и дальше все идет уже по нашему первоначальному плану.

Как минимум вполовину уменьшившийся поток «зверьков», вперемешку, самцы и самки с подростками, затаптывая своих слабых и раненых, покидает поле боя, а наши стрелки, не жалея прогорающих оружейных стволов, посылают им вслед смертельный свинцовый смерч. Минометы продолжают долбить орду, взрывы подкидывают вверх куски тел, и зрелище это даже завораживает. На краткий миг на дороге остаются только горы из трупов, но тут возвращается первая волна дикарей, которая действует совершенно нелогично, и вместо того, чтобы продолжить свое движение вперед и оторваться от нас как можно дальше, животным стадом несется вслед за своими собратьями. Снова стрельба и вниз летят гранаты. Редкие крепкие духом бойцы противника останавливаются и стреляют в нас из гладкоствольных ружей, винтовок и луков, но таких быстро валят снайпера.

Прежде, чем бой окончательно затих, прошло еще минут двадцать, и только когда последние самцы головной ордынской колонны перебираются через брод, я приказываю прекратить стрельбу. Все затихает, и командиры групп докладывают о потерях, которые у нас все же имеются. Трое воинов погибли в этой битве и еще семнадцать получили ранения, слишком сильна была горячка боя и некоторые, особенно бойцы из последнего пополнения, поддались ей, подставились под ответные выстрелы дикарей и получили свое.

Нами одержана очередная победа. Но расслабляться не стоит. Мы выиграли это сражение только благодаря тому, что находились в засаде, подготовили поле боя и сразу выбили лидеров. Дикари потеряли несколько тысяч убитыми и ранеными, и в панике отступили. Однако сколько они будут бежать? Неизвестно, но я знаю, что как только они остановятся, то выделят из своей среды новых вождей, которые, скорее всего, снова начнут продвижение к океану. А ведь помимо этой орды имеются еще две такие же, и они будут идти к цели до тех пор, пока не потеряют семьдесят-восемьдесят процентов всех своих людей. Только тогда они окончательно отступят, но не надолго, а лишь до той поры, пока не вольются в другую орду, или пока не восстановят свою численность, что при их скорости размножения займет десять-пятнадцать лет.

Впрочем, все это будет потом, а пока надо чистить поле боя, собирать более или менее нормальные трофеи, и уходить отсюда. Впереди еще много ожесточенных схваток, и на то чтобы погонять разбитых и ошалевших от крови и потерь «зверьков» времени нет. Я снимаю с портупеи рацию и командую:

— Внимание! Это Мечник! Рота Серого начинает зачистку дороги! Группам Руса, Ярика и Нестера держать переправу! Группе Колыча перейти на левый берег! Минометчики начинайте собираться! Диего Миронеса ко мне! Через час отходим! Работаем!

Рядом со мной появляется Лихой и, заглянув в глаза пса, я прошу его переправиться вслед за дикарями и до наступления ночи проследить за ними. Пес понимает меня и исчезает в зарослях, а я встаю и с автоматом наизготовку, по залитым кровью развороченным и перепаханным взрывами откосам, стараясь не поскользнуться, спускаюсь вниз.

Здесь ко мне пристраиваются воины охраны и Диего Миронес. Все вместе мы ходим между трупов, и ищем главарей орды, вблизи которых всегда идут грузчики с их имуществом. И вскоре они находятся. Вожаки лежат под телами своих боевиков, которые прикрывали их от выстрелов сверху. Разведчики начинают потрошить валяющиеся повсюду рюкзаки, и мне хорошо слышны их подначки и шуточки:

— Эй, братва! — выкрикивает один. — Осторожней, на телах «зверьков» вши и блохи! Не подцепите чего, а то жены и подруги не поверят, что мы воевали! Ведь, наверняка, скажут, что с дикарками сексом занимались!

— Сам осторожней будь, на тебя уже запрыгнули! Гляди, по горке три твари ползут!

— Ага, зарраза! Да еще и жирные такие!

— Это нормально, для дикарей откормленные вши как НЗ. Поворошил шкуру, наловил три десятка, захавал и порядок, на полдня калорий хватает.

— Брешешь…

— Истинная правда.

И все это происходит, в то время когда вокруг тысячи мертвецов с разорванными и посеченными телами. При этом запах на дороге стоит такой, что у многих желудки выворачивает, дикий коктейль из сырой шерсти, дерьма, крови и паленой кожи. Бр-р-р-р! Мерзость! И если бы сейчас кто-то из гражданского персонала форта посмотрел на нас со стороны, и он увидел бы улыбающихся разведчиков, скорее всего, подумал бы о том, что мы кровавые маньяки, для которых убийство в радость. Но это не так, просто именно через смех и шутки воины сбрасывают нервное напряжение боя, а без этого начинаешь всматриваться в лица погибших и о всякой ненужной чепухе думать.

— Вот это да! — восклицает один из разведчиков.

Я подхожу ближе и вижу, что в рюкзаке одного из грузчиков, который сопровождал шамана, обнаружились тубусы, и в них лежат картины, по виду, очень древние холсты. В живописи, я ничего не понимаю, но на тубусах надписи с именами великих испанских мастеров: Веласкес, Эль Греко и Франсиско Гойя, и мне совершенно ясно, что если картины, найденные в поклаже шамана дикарей, подлинные, то это действительно великая ценность. И хотя сейчас эти шедевры почти ничего не стоят, в будущем, если цивилизация возродится, они снова станут стоить огромных денег и смогут радовать людей.

Все бойцы, кто вокруг меня, собираются вместе, и мы смотрим на развернутое полотно, изображающее воина в сияющих доспехах и при шпаге, попирающего голову убитого противника. Да уж, прошли века, а мало что изменилось. Мы вон, тоже трупаки ногами попираем, но с нас картин пока рисовать некому, хотя, кто знает, глядишь, еще напишут.

— Берегись! Сзади!

Благоговейную тишину любования шедевром, разрывает крик одного из сержантов, метрах в тридцати от нас, и первая моя реакция, рывок в сторону, развернуться и встретить противника огнем из «абакана». Остальные воины хотят поступить точно так же. Но мы не успеваем этого сделать, так как из лощины, где отряд сидел в засаде, раздался одиночный выстрел снайпера, и опасность устраняется без нашего вмешательства.

Оказалось, что из-под мертвецов выполз один из уцелевших самцов, крупный косматый мужик, и в его руке была армейская автоматическая винтовка «CETME» с полным рожком патронов. То-то бы он нас проредил, если бы его не свалили, трех-четырех точно потеряли бы. Не зачет! И понимая, что не только разведчики с телохранителями виноваты, я тоже бдительность утратил, командую:

— Осторожней! Всем быть начеку! Смотреть под ноги! Продолжаем!

Воины двигаются дальше между телами, вспарывают мешки и баулы, перебирают добычу, которая пакуется в наши рюкзаки, и это продолжается до тех пор, пока не находится еще один выживший. Прямо под телом главного вождя орды, того самого здоровяка в синем камуфляже, с дурацким именем Зуз или Муз, что-то такое, была обнаружена молодая черноволосая девушка, которая выглядела очень неказисто. Рваное серое платье из шерсти. На груди какие-то бусы из стекляшек и раковин. На лице ссадины, порезы и синяки. Волосы давно не мылись и покрылись колтунами. Она вся запачкана кровью, а взгляд мутный и, в общем, девушка имела вид самой обычной дикарской самки. Наверное, любимая жена вождя, решаю я, бесполезное животное, которое уже никогда не станет нормальным человеком. Однако девушка начинает быстро-быстро что-то говорить по-испански, к ней подскакивают парни из Мелиды, и выясняется, что они ее знают, а один из них, так вообще, двоюродным братом оказался. И вроде бы, ситуация ясна, Марию Самора, так звали девушку, надо забрать с собой. Но по лицам людей из бывшего Мелидского анклава, которые смотрят на нее с ярко выраженным недоумением, я понимаю, что не все так просто.

Свистом, подозвав к себе Диего Миронеса, я киваю на группу испанцев, которые, ожесточенно жестикулируют и переходят на ругань, и спрашиваю его:

— Диего, о чем они говорят? Откуда такая экспрессия? Вроде бы, они радоваться все должны?

— Девчонка с ума сошла, — отвечает хмурый Миронес. — После падения Мелиды ее захватили в плен. Она понравилась вождю, и тот сделал ее своей единственной женой, а всех своих самок раздал друзьям. В общем, у них вроде как любовь случилась, и Мария превратилась из нормальной девушки, в дикарку, которая уже неоднократно человеческой плотью питалась. Теперь она проклинает всех нас. Тварь! Как так человек переменился, не понимаю.

— В жизни всякое случается, Диего. Мелида пала год назад, и за это время почти из любого разумного существа, можно животное вылепить, особенно, из молоденькой одинокой девушки, которая очень хочет жить, и сильно напугана.

Пока мы разговаривали, Мария схватила с пояса убитого вождя неоварваров пистолет, и хотела выстрелить в своих соотечественников, но не сняла его с предохранителя, и только тупо жала на спуск. Оружие у нее, естественно отобрали, саму бесноватую девку связали ремнями, и один из испанцев, повернувшись ко мне, что-то сказал. Диего сразу же перевел:

— Его зовут Хуан Самора, и он просит отдать девушку ему на поруки. Она его сестра и он не может ее убить.

— Да, пусть забирает, — ответил я. — Нам она не нужна, но пусть смотрит за ней в оба глаза, и днем и ночью, а то доберется еще до гранат, и каюк нам.

Хуан благодарно кивнул головой, закинул связанную сестру на плечо и, сопровождаемый товарищами, поволок ее в гору, туда, где находились лошади минометных батарей, освободившиеся от боеприпасов.

Я проводил испанцев задумчивым взглядом и отметил для себя, что надо приглядывать за девушкой и не просто так, а проверить ее с помощью Умного или Лихого. Интересно, как у нее психика повернулась и возможно ли из дикаря снова человека сотворить? После этого, я поторопил воинов со сбором трофеев, которых оказалось очень даже немало, и золотишко обнаружилось, и платины немного, и камушки драгоценные. А через полчаса, мы покинули усыпанную мертвыми телами дорогу. Все наши дела в этом месте были окончены и разведгруппы собрались вместе. Выше по течению реки воины помылись, а некоторые даже искупались, и наш отряд направился домой.

В будущем ожидалось еще много стычек и кровавых сражений, которым ни конца, ни края не будет, пока «зверьки» по Пиренейскому полуострову кочуют. И хотя эту орду мы изрядно проредили, она все еще очень сильна и снова боеготова. Это мне достоверно известно, так как ближе к утру следующего дня, на привал, в десяти километрах от Эо прибежал Лихой, и от него я узнал, что дикари уже пришли в себя, выбрали нового старшего вождя и шамана, и снова двигаются к реке. Однако в этот раз они идут более грамотно и осторожно, несколькими отрядами, которые выслали перед собой всех самых лучших воинов и следопытов, какие у них остались. Значит, мы с ними еще встретимся, и если бы не две другие орды, уже стронувшиеся из развалин Рибадео и Палас-де-Рея, в направлении на Передовой, можно было бы заняться недобитками. Но, к сожалению, времени на них у нас нет.