Эраций Раен, царь Великой Мореи, сидел за столом в своем кабинете. Как обычно, у него было много дел, но желания за что‑то браться у повелителя миллионов людей не было. И причина апатии простая — он устал. Минувший год, впрочем, как и предыдущие годы его правления, был тяжелым. Война в Рубайяте отнимала много сил и, несмотря на то, что официально она закончилась победой морейцев, боевые действия на территории новой провинции царства и в приграничных землях не прекращались. Продолжали гореть города и поселки, погибали люди, и врагов становилось все больше. Потому что за спинами королей, герцогов, графов и баронов стояли давние недруги морейцев, эльфы, гномы и некроманты, которые понимали, что выбор невелик. Либо они уничтожат морейцев, либо будут уничтожены сами. Третьего не дано.

«Правильно ли я поступил, развязав войну? — спросил себя царь, кинув взгляд в окно, за которым падал снег, и сразу же ответил: — Правильно, ведь у меня все равно не было иного выхода».

Поднявшись, царь подошел к стене, на которой висела большая карта материка, и его взгляд заскользил по ней, иногда останавливаясь на красных и синих флажках, которыми были обозначены подразделения морейской армии и вражеские отряды.

Хартосса, пограничная северная провинция, слабо населенная, но чрезвычайно богатая. Серебряные рудники этого региона давали хорошую прибыль царской казне, и потому Хартосса прикрывалась Отдельным Северным корпусом полковника Тима Байлахо. Сил у него относительно немного, всего два регулярных полка, десять пограничных отрядов, объединенные в пять рот местные следопыты, небольшие группы фридлозе и батальон морской пехоты Северной флотилии. А противник выставил против него наемные отряды из Королевства Райно, эльфийских диверсантов и гномов. Причем прямого боя вражеские войска не принимали и атаковали морейцев с территории Рунгии. Они пробирались через границу и били исподтишка, сжигали деревни и рудничные городки, а людей уводили в рабство. А король Альфонсо Третий утверждал, что не имеет к этому никакого отношения. Лжец! Именно он стоял за нападениями на морейское пограничье, снабжал диверсантов припасами, проводниками, лошадьми и оружием. Однако доказать это было нельзя и Эраций не собирался никому и ничего доказывать. Он понимал, что Альфонсо боится расширения морейцев и пытается пусть не остановить, то хотя бы притормозить экспансию соседей. Этого царю хватало, и он приказывал своим воинам ограничиться обороной, ибо переходить на территорию врага и вторгаться в Райно пока рано.

«Ничего, — промелькнула у царя мысль, и он усмехнулся, — настанет срок и Райно тоже станет нашим. А короля Альфонсо приведут ко мне в цепях, и он ответит за все. За убийства морейцев, во время развала империи, за нападения на наши земли, за диверсии и за сожженные поселки. Всему свой черед и возмездие неизбежно, ведь мы сильнее и правда на нашей стороне».

Взгляд царя опустился ниже.

Партания, одна из старейших провинций царства, житница государства. Именно отсюда в войска поступали почти все лошади и продовольствие. Оставлять Партанию без охраны тоже нельзя, и провинцию оберегал Отдельный Северо — Восточный корпус генерала Имая Ортуса. Это три полка, двенадцать пограничных отрядов и дворянские конные дружины. Сил у генерала Ортуса было больше, чем у северного соседа, но воевал он гораздо меньше. Рыцари короля Райно постоянно крутились вдоль границы и проводили демонстративную подготовку к нападению. Однако атаковать морейцев не решались, ибо это сразу вызвало бы объявление войны.

Рубайят, новое приобретение Великой Мореи. В ходе летне — осенней военной кампании царские легионы уничтожили войска противника, захватили его столицу, и теперь бывшее королевство находилось в полной власти завоевателей. Города, поселки, рудники, дороги, мануфактуры и мастерские, стада и фермы, поля и лесопилки, реки и озера, а так же люди. Все это бралось царскими чиновниками на учет, ставилось на баланс и продавалось всем, кто был готов платить звонкой монетой и переехать на новое местожительства. Морейцы, которых во время развала империи уничтожали без всякой жалости и едва не сбросили в океан, забыли про гуманизм. Предки совершили ошибку, поставив коренное население вровень с собой и пытаясь привить неблагодарным дикарям свои ценности, мораль и законы. Поэтому они поплатились за доверчивость жизнями, а потомки все помнили и относились к жителям Рубайята, словно к скотине. Хотя, по сравнению с королевскими чиновниками, местными феодалами и вампирами, они действовали достаточно мягко, и простой народ, забитые сервы, встречал морейцев, словно освободителей.

Однако, несмотря на это, царские военачальники не расслаблялись и поселенцев из Южной Мореи, Саргая и Партании, которые ехали на новые земли, оберегали сразу три армии. Первая Северная армия генерала Алана Беркудо, в составе трех легионов. Вторая Восточная армия генерала Дамиана Ликантэ, который после отставки князя Айрика Раена вновь стал командармом. И у него было пять неполных легионов. Именно его армия понесла самые большие потери при захвате Рубайята и все новобранцы отправлялись к нему. Ну и Третья Юго — Восточная армия генерала Валента Хамаддино из четырех легионов. Общая численность царских войск в Рубайяте, включая подразделения добровольцев, наемников и особые батальоны «черных клинков», составляла пятьдесят две тысячи человек. Внушительная сила. Но Эраций Раен считал, что этого недостаточно.

На территории Рубайята все еще прятались группы хедов и вампиров, диверсанты и партизаны. Для их уничтожения приходилось постоянно отвлекать полки регулярной армии и батальоны карателей. А вдоль границ в это самое время кипели полноценные сражения с недобитками и отрядами из Басконды, Несковии, Накко, Баира, Тирио и Эльссарии. Поэтому царские войска продолжали нести потери, никак не могли довести штаты легионов до положенной численности и отойти в тыл для отдыха. Слишком велика была опасность вражеских прорывов, и по количеству воинов противник превосходил морейцев, которые держались за счет своей выучки, боевых магов и организации.

Царь опустил голову еще ниже и его взор сместился на провинцию Саргай. Она граничила с Королевством Накко, очередным недружественным государством, и охранялась Отдельным Южным корпусом генерала Бруно Тасвира и кораблями Западной флотилии. Силы его корпуса были незначительны. Всего два регулярных полка, девять отрядов пограничной стражи и ополчение городов. Плюс к этому два батальона морской пехоты, роты наемников и «черных клинков». Однако этого хватало, чтобы прикрывать границы. Тем более что в тылу Южного Корпуса находились три легиона Центральной армии, бывшей Резервной, под командованием прославленного генерала Ингвара Хаголаза, который поднялся из низов и смог занять достойное место в армейской иерархии. Кстати, он был не только командармом, а еще и воспитателем, поскольку в его армии на должности корнета находился наследник престола, тринадцатилетний принц Кассий.

Подумав о сыне, царь улыбнулся. Но улыбка была мимолетной, и он снова вернулся к мыслям о войне.

Первоначально планировалось, что после захвата Рубайята, начнутся переговоры с соседями — королями, которые в итоге смирятся с оккупацией некогда независимого государства. Конечно, они станут вредить, но на открытую войну не решатся и все затихнет. После чего Великая Морея получит несколько спокойных лет, которые потратит на полную ассимиляцию Рубайята и увеличение численности армий.

Так считал царь. Так считали его советники. Так считал Генштаб. Так считали «черные клинки».

Но все они ошиблись. Соседи не хотели переговоров и не желали их. Слишком велико оказалось влияние нелюдей, в первую очередь эльфов, на политику независимых королей, которые ненавидели благополучных и сильных морейцев лютой ненавистью. Поэтому война будет продолжаться. Как долго, никто не мог сказать, и царь морально готовил себя к многолетней кровавой мясорубке. Война так война. Раз соседи не желают мира или хотя бы хрупкого перемирия, придется царским легионам снова перейти в наступление и уничтожить всех, кто посмел выступить против. Это будет нелегко и прольется много крови. Но иного выхода не было. Хотя Эрацию Раену воевать не хотелось. Он терял людей и его воины убивали других представителей своей расы, а эльфы и гномы, вместе с чернокнижниками из Шитторо, воевали чужими руками и становились только сильнее.

Еще раз окинув карту взглядом, царь тяжело вздохнул, вернулся за стол и заставил себя заняться разбором бумаг.

Финансовые отчеты и проекты. Аналитические записки советников и письма губернаторов. Прошения и рапорта на высочайшее имя. А в самом конце доклады «черных клинков», самых преданных слуг царя, его шпионов и убийц.

Как обычно, командор ордена Ига Дигеон был краток. Он продолжал отслеживать общую обстановку в царстве и за его пределами. Поэтому, как обычно, предоставил информацию о положении дел у соседей и среди дворян. И командор подтвердил мысли царя. Великая Морея все еще на подъеме и опережает независимые королевства по уровню развития. Однако враги готовятся нанести ответный удар. Следовательно, необходимо быть начеку и готовиться к продолжению войны.

Но самое интересное находилось в дополнительной папке с грифом «Особо секретно». Каждый раз, открывая ее, Эраций Раен немного волновался, ибо неизвестно, что внутри. То ли «черные клинки» раскрыли очередной заговор, то ли обнаружили древний клад и артефакт, то ли захватили ценного пленника.

Вот и сегодня государь открыл папку с осторожностью, опасаясь, что его рука может дрогнуть, и обнаружил два листка бумаги, которые были исписаны мелким убористым почерком.

Первый доклад касался царского родственника Ируанского князя Айрика Раена. Мало того, что в родовом замке на острове Раимнон проживала его любовница — эльфийка, которая родила ему дочь. Так он еще связался с заговорщиками. Совместно с генералом Эраховым и другими дворянами князь планировал сместить законного государя, а затем стать правителем Великой Мореи. Это были не пустые слова, и у него даже что‑то могло получиться. Но орден «черных клинков» следил за ним и сделал все, что возможно, дабы дворяне и военные разочаровались в нем. После чего отстраненный от руководства войсками Айрик, с позором, вернулся на родные острова, засел в своем замке и затих.

Кажется, все успокоилось. Однако, если верить докладу «черных клинков», а не доверять им не было оснований, князь понял, что его подставили. После чего затаил на царя и его сторонников зло. Только для вида он проявил покорность, а на деле, пару дней назад отправил свою любовницу в гости к врагам. Зачем? Выяснить не удалось. Но и так понятно, что эльфийка, оставив дочь — полукровку на попечение отца, движется в Эльссарию. Значит, Айрик решил продолжать борьбу за царский венец, и государю следовало на это как‑то отреагировать. Ведь, окажись на месте князя другой дворянин, «черные клинки» могли устранить проблему самостоятельно, тихо и не привлекая внимания. Но в данном конкретном случае речь шла о царском родственнике и, следуя старому кодексу, трогать Айрика Раена без приказа царя они не имели права.

Не определившись, что делать с князем, который вырос вместе с Эрацием и считался его другом, царь взялся за следующий доклад.

Во втором документе Ига Диоген просил особых полномочий по делу «последыша Древних» беглого офицера морейской армии Оттара Руговира. Его так и не смогли поймать. Где он находится неизвестно. Однако предположения у «черных клинков» имелись и для расширения поисков группе майора Кано требовались деньги, воины, разрешение совершить экспедицию за пределы Великой Мореи и право отдавать приказы любому чиновнику, офицеру или чародею, который является подданным царя.

Кто такой «последыш», и на что он способен, царь уже знал. Но ему нужны были дополнительные объяснения, как по делу о заговоре Айрика Раена, так и по розыску Оттара Руговира. Поэтому он вызвал командора «черных клинков» и отправился на обед.

Ига Дигеон появился во дворце после полудня и его сразу же проводили к царю, который находился в саду и отдыхал.

После взаимных приветствий, Эраций сразу перешел к делу и, не предлагая командору присесть, спросил его:

— Какого именно решения ты ожидаешь от меня относительно Айрика?

Командор пожал плечами и ответил:

— Я не решаюсь сказать, ваше величество. Ведь это не в моей компетенции.

— Говори. Приказываю.

— Что же, если такова ваша воля, я выскажусь. — Диоген посмотрел на зимнее солнце, которое медленно опускалось к линии горизонта, и продолжил: — Князя Ируанского необходимо уничтожить, чем скорее, тем лучше, а его любовницу нужно схватить для допроса.

— Не слишком ли сурово ты предлагаешь поступить с моим братом, командор? Может, следует ограничиться тюрьмой?

— Решение за вами, ваше величество, можно и в тюрьму. Однако…

Дигеон запнулся, и царь поторопил его:

— Договаривай, раз начал.

— Есть подозрение, что на острове Раимнон находится отряд эльфийских ликвидаторов, которые вот — вот нанесут свой подлый удар. Цель, конечно же, вы и члены царской семьи.

— А факты? У тебя есть факты, командор?

Глава «черных клинков» опустил голову:

— Фактов нет.

— В таком случае приказываю Айрика не трогать. Я верю, что он еще одумается. А вот его любовницу приказываю догнать и схватить. Сможешь это сделать?

— Разумеется, ваше величество. В настоящий момент она находится на корабле под личным штандартом князя, который следует курсом на остров Пелег. Там она сможет пересесть на судно, которое двинется в Эльссарию.

— Неважно, — Эраций взмахнул рукой. — Скажи просто и ясно, когда она будет в столице и сможет дать показания?

— Через пятнадцать дней. Максимум, через двадцать. Два корабля Северной флотилии, которые базируются в провинции Хартосса, готовы выйти на перехват.

— Буду ждать. Как только у тебя появятся факты, обличающие Айрика, сразу ко мне. Без них разрешения на ликвидацию моего брата ты не получишь.

— Слушаюсь, ваше величество.

Царь, молча, кивнул. Помимо того, что Айрик был его братом и другом, имелся еще один момент, который его беспокоил. Ликвидация князя, без суда и следствия, могла породить прецедент. «Черные клинки» пока еще спрашивают его, можно или нет убить члена царской фамилии. А что будет потом, когда они почувствуют вкус крови? Об этом можно только догадываться и государь Великой Мореи решил не торопиться. Виновен Айрик или нет, время покажет, а эльфийских ликвидаторов он не опасался, ибо его охраняли не только самые лучшие воины Мореи, но и маги со всеми своими многочисленными артефактами.

— Я могу быть свободен? — прерывая размышления царя, спросил Дигеон.

— Нет, — ответил царь. — Есть еще один вопрос, который следует обсудить. Что с Оттаром Руговиром?

— Ведутся его поиски. Пока безрезультатно. Два месяца назад он появился в Рупьенгарде и пропал. Мы его упустили.

— По вине «черных клинков» регионального управления? — уточнил Эраций.

— Да, — командор поморщился.

— Ну и что дальше? Где вы собираетесь его искать и зачем вам особые полномочия?

— Кано собирается отправить на север поисковую группу. По сути, будет проведена войсковая операция.

— А смысл?

— Есть предположение, что Руговир находится в Рунгии…

— Опять предположения, Дигеон, — царь оборвал командора. — Сколько можно? Домыслы, чутье, предположения… Ты знаешь, что я тебя ценю. Но в последнее время ты слишком часто делаешь промахи. Так нельзя. Сколько уже сил, средств и денег потрачено на отдел «V», а отдачи нет и не предвидится. Это в то время, когда каждый человек на счету, и мы ведем войну. Неужели этот последыш настолько важен?

— Я считаю, что он очень важен.

— Чем же? Убеди меня, командор.

— Во — первых, он маг, обладающий очень серьезной мощью, и оперирует заклятьями, которые недоступны нашим чародеям. Во — вторых, наверняка, Оттар может рассказать о Вайда и секретах, которыми они владели. Ну и, в — третьих, он получил доступ в иные миры, сомнений в этом нет. Только представьте, ваше величество, что будет, если через него мы сможем общаться с другими народами, досель неизвестными.

— Хм! — царь усмехнулся. — Это будет забавно, но большой выгоды в этом я пока не вижу.

— Как же так, ваше величество, — командор развел руками. — Жители соседнего мира не испытывают к нам ненависти и, наверняка, мы сможем не только торговать с ними, обмениваться знаниями и дружить, но и вербовать наемников. Это не тысяча человек, не пять и не десять. Сотни тысяч воинов, которые будут воевать на нашей стороне против врагов морейской короны.

— А вот это уже интересно, — царь ткнул указательным пальцем в сторону командора, немного помолчал, обдумал его слова и сказал: — Группа Кано получит особые полномочия. Но если не будет результата, я спрошу не с майора, а с тебя. Ты меня понял?

— Так точно, ваше величество.

— Ступай…

Покинув дворец, через полчаса командор был в своем кабинете и вызвал Тейваза Кано. Майор находился неподалеку, поэтому появился очень быстро, и Диоген бросил ему:

— Докладывай.

— Мне не о чем доложить, — Кано потупился и добавил: — Вот уже два месяца мои люди сидят в Рупьенгарде и Дагардазе. Численность отдела увеличена до двадцати пяти человек. Однако Оттар Руговир в поле нашего зрения не объявлялся. Есть некоторые сведения о народе Вайда, но вас, насколько я понимаю, это не интересует.

— Верно, — командор прошелся по кабинету, потом встал напротив майора и сказал: — Пойми, Кано, нужен результат, а иначе за расходы и бестолковую беготню придется кому‑то ответить. Ты догадываешься, кто ответит за все промахи?

— Наверное, я и мои люди.

— Нет, майор. Крайним окажусь я, а только потом уже вы. Поэтому делай, что хочешь, особые полномочия ты получил, но найди мне Руговира.

— Значит, я могу послать группу в Рунгию?

— Да. Однако ты уверен, что Оттар там?

— Нет. Наш чародей определил примерное место, из которого Руговир совершил переход в Рупьенгард. Это квадрат пятьдесят на пятьдесят миль и, возможно, он ошибся в расчетах. Тем более что Руговир мог запутать следы.

Командор махнул рукой:

— Иди уже. Работай. Все равно ничего другого не остается.

Майор поклонился командору и вышел. А на следующий день группа капитана Фредегарда Оракиса, так и не дождавшись появления Оттара, покинула город и в сопровождении роты конных егерей, нескольких фридлозе и следопытов, отправилась в Рунгию.