По прибытии на Родину, личный состав нашего батальона вернулся в свой уже обжитый и хорошо оборудованный лагерь на побережье, а меня, как и ожидалось, прямиком с причала отправили в Краснодар. В тот самый знаменитый на всю Конфедерацию, страшный и ужасный Серый Дом, резиденцию СБ.

Перед законом я был чист, и единственная причина, по которой я там находился, это информация, которой у меня было не мало, и всю ее надо было задокументировать, подробно расписать и предоставить кураторам, в моем случае майору Стахову и подполковнику Захарову. За удачно проведенную операцию по внедрению меня в стан врага, каждый из них получил досрочное повышение в воинском чине. Поздравляю! Меня, кстати, тоже повысили, дали целого сержанта, и мой полевой камуфляж украсил погон с тремя лычками. На этом, все ништяки, предназначенные Александру Мечникову, закончились. Почему так? Хм, Кару я все же упустил, а значит, выполнил только половину того, что был должен сделать. Короче говоря, прокидали меня «безы», посулили горы золотые, а дали то, что я и при спокойной службе, в любом случае и так получил бы.

Ну, да бог им всем судья, моим временным начальникам из госбезопасности, сам на работу подписался, и на кого-то другого свои огрехи списывать, я не собирался. В конце концов, не за чины служу, и что-то полезное для себя из всего моего путешествия заграницу, я вынес, и у того же самого Кары, многому научился. Мозги стали работать более прагматично, а мыслишки меркантильные, стали посещать меня гораздо чаще, чем прежде. Да и не мальчик я уже, двадцатый годок пошел, пора бы уже и о своем будущем задуматься.

Чего бы мне хотелось? Посидев в тишине и подумав над этой темой, пришел к выводу, что хочу свободы, материальной независимости, и в то же самое время, продолжать служить своей стране. Как совместить несовместимое, вот вопрос из вопросов, но кое-что мне в голову все же втемяшилось, и нарисовалась совсем неплохая тема, к осуществлению которой я собирался приступить сразу же после того, как окончится мой пятилетний контракт. Однако контракт мой заканчивался только 16 ноября 2061-го года, а до этого славного времени еще надо было дожить.

Две недели я провел в Краснодаре. Из меня выжали все, что я только знал, слышал или догадывался, и «безам» я стал неинтересен. Пришла пора возвращаться в родной батальон, и этому обстоятельству я был искренне рад. Заколебали все эти шпионские игры и двойная жизнь, и как профессиональные разведчики, по несколько лет подряд находятся под подобным прессингом, не представляю. Хотелось простоты и ясности, и наконец-то, я все это получу.

За мной прибыл Черепанов, он уже ждал на проходной, а я, пользуясь еще не сданным пропуском, зашел в кабинет Захарова. Рыжий подполковник стоял у раскрытого окна, и курил папиросу, по запаху, определил один из самых знаменитых и дорогих трабзонских сортов «Осман Великолепный».

— Разрешите? — приоткрыв дверь, поинтересовался я.

— Проходи, Мечников, — не оглядываясь, ответил Захаров.

Остановившись рядом с ним и прислонившись к оконному проему, сказал:

— Попрощаться зашел, товарищ подполковник.

— Хорошо, что зашел, — безопасник был флегматичен как никогда и, видимо, мысли его витали где-то очень далеко от Серого Дома и города Краснодара. — Для тебя есть кое-что интересное, — он кивнул на свой стол, — посмотри.

На стандартном сером лакированном рабочем столе, лежал только один лист бумаги и, перевернув его, увидел распечатку шифровки, которая, судя по датам и обозначениям, была получена только полчаса назад.

«Мурый-Серому.»

«Докладываю, что подготовка к высадке пиратских десантов на территорию Кубанской Конфедерации продолжается. Численность войск, готовых принять участие в этом походе, на данный момент составляет от двух до двух с половиной тысяч активных штыков. К осени, количество вражеских бойцов превысит пять тысяч бойцов. Высадка будет производиться тремя волнами. В каждой волне будет идти от полутора до двух тысяч вражеских воинов. Первый удар будет нанесен в район Туапсе. Руководство операцией, по-прежнему возглавляет Николай Буров по кличке Кара».

— И что? — повернулся я к Захарову. — Все то же самое, что и я говорил. Ничего нового я здесь для себя не узнал.

— Ниже читай, то, что мелким шрифтом.

Действительно, в самом низу, идет дописка мелким шрифтом.

«Из достоверных источников стало известно, что Кара назначил награду за голову Александра Мечникова, младшего сержанта Четвертой гвардейской бригады, и объявил его своим кровником. Цена вопроса тысяча золотых „конфов“ за живого и триста за мертвого.

П.С. Сане привет! Мурый».

— Прикольно, — сам себе сказал я.

— В общем, — Захаров развернулся и протянул мне свою руку, — будь осторожен Мечников. Кара враг опасный. Связи у него здесь есть, и ты сам видел, как он из Краснодарской тюрьмы бежал. Он тебе предательства не простит. Мы за тобой приглядим, конечно, но многого не ожидай, у нас своих дел выше крыши. Бывай, гвардеец!

— Я Бурову тоже многое простить не смогу, и в первую очередь того, что он в мою страну всякое отребье привести хочет. Всего хорошего, товарищ подполковник, — пожав Захарову руку, кивнул ему, и покинул кабинет моего бывшего куратора.

На проходной сдал пропуск, вышел, и ко мне сразу же подошел ротный.

— Держи, — он перекинул мне РД.

Поймав свой рюкзачок, хранившийся все это время в расположении батальона, закинул его за плечи и спросил Черепанова:

— Куда сейчас, командир?

— Хм, — ухмыльнулся он, — узнаешь. Поехали.

Нас ждал «уазик» комбата все с тем же молчаливым водителем, которого я уже видел ранее и, загрузившись внутрь машины, мы поехали кататься по городу. С полчаса «уазик» петлял по улочкам и, наконец, выбравшись из города и, переехав мост через Кубань, мы въехали в поселок Яблоновский и остановились рядом с обычной мазаной хаткой, окруженной высоким плетнем.

Не задавая вопросов, вслед за Черепановым вылез из машины, и последовал за ним. Из хатки вышла древняя седая старушка, божий одуванчик, и встревожено спросила:

— Кто вы, господа военные? Что вы хотите?

— Мы к Эдику, — ответил капитан. — Где он?

— В подвале сидит, где же ему еще быть, дармоеду этому, — старушка рукой махнула вглубь двора и скрылась в хате.

Мы обошли жилье, прошли вглубь двора и между хозяйственных построек нашли вход в подвал. Спустившись вниз, обнаружили большое и просторное помещение, в центре которого стоял мощный дубовый стол, а на нем возвышалась некая механическая конструкция, отдаленно напоминающая компьютер. Из трех развороченных системных блоков торчали провода, шлейфы, разъемы и платы самого разного назначения. Между ними вырисовывался древний, еще ламповый, монитор, который был включен, а возле него, примостившись на деревянной колоде, сидел сам Эдик, мордастый курчавый парень лет двадцати со смешными круглыми очками на носу. Блин, если бы кто-то рисовал картинку с изображением ученого поросенка, то лучше чем хозяин подвала, ему никто позировать не смог бы, идеальный вариант.

— Ты Эдик? — Черепанов задал ему вопрос и примостился на край стола.

Оторвавшись от экрана, парень опасливо взглянул на нас и кивнул:

— Да, это я. А вы, собственно, кто?

— Мы из военкомата, Ты призван в армию, Эдик.

— Как в армию? — парень резко побледнел. — У нас же служба в войсках только по контракту и по рекрутскому набору? У меня язва и контракт я подписывать не хочу.

— Умный, — протянул капитан и похлопал Эдика по плечу. — Шучу, успокойся. Ты Мишу Евстигнеева из Новороссийска помнишь?

— Да, конечно, он недавно в гостях у меня был.

— Привет тебе от него.

— Спасибо.

— Миша сказал, что у тебя есть носители информации, что с древних времен уцелели. Правда?

— Ну, — замялся хозяин подвала, — кое-что есть, не без этого, но не за бесплатно.

— Успокойся, мы не грабители какие-нибудь. Просто тоже электронику уважаем, и аппараты имеем, а вот память набить нечем. Уже год маемся, а ничего толкового пока не нашли.

— А что у вас за аппараты?

— Саня, — кивок в мою сторону, — покажи.

Достав из РД свой ноутбук, я положил его на стол, а Эдик, просто впился в него глазами и спросил:

— Неужели работает?

— А куда он денется, — я открыл свой RNB Eagle, включил его, приложил к биометрическому сканеру большой палец правой руки, и спустя мгновение на экране появилась заставка седьмой винды.

— Вы хоть знаете, сколько такой ноутбук сейчас стоит? — не отрывая взгляда от ноута, спросил Эдик.

— Знаем.

Парень поправил очки на носу, тяжко вздохнул, посмотрел на капитана и кивнул на несколько больших сундуков, стоящих в углу:

— Все носители информации там. В основном флэшки, но есть и жесткие диски из компов выдранные. Правда, большая часть не рассортирована, и чтоб вам что-то подсказать, надо знать, что вас интересует.

— Нас интересует все, — ответил капитан. — Книги, энциклопедии, фильмы, музыка, старые карты, чертежи оборудования и техники, описание оружия и технологические цепочки. В общем, все.

— Ну, — парень по доброму и простодушно улыбнулся, — тогда вы все эти завалы, пару лет разгребать будете.

— Что, так много?

— Не то слово. Еще мой дедушка начал собирать все, что только могло долгое время полезную инфу хранить, а потом отец, а я, уже так, только хранитель всего этого богатства.

— Показывай, что имеешь, богатей.

Эдик еще раз посмотрел на мой ноут, встал и направился к сундукам. Откидывается крышка первого сундука, и я тихо офигеваю, весь он полон флэшками самых разных видов и моделей.

— В остальных сундуках то же самое? — Черепанов был удивлен не меньше чем я.

— В семи, и еще в трех, жесткие диски.

— И все работает?

— Черт его знает, — пожал парень плечами. — Треть запасов, то, что отец рассортировывал и я, да. Остальное, где-то пятьдесят на пятьдесят. Сами понимаете, электричество только лет семь как появилось, а до того, вся техника и сами флэшки, мертвым грузом лежали. Это чудо, что бабуля все это на свалку не выкинула, чтоб сундуки освободить. Лучше, скажите сразу и конкретно, что нужно, и я вам постараюсь это найти. Сделаю подборку, скопирую на чистые носители и вам отдам. Думаю, что за неделю управлюсь. Цена у меня стандартная, одна флэшка, одна серебрушка, один жесткий диск, золотой «конф».

— Дорого.

— Ха, — Эдик развел руками, — базар большой, поищите, где дешевле.

— А если мы сразу сундук флэшек заберем?

— Да не проблема. В этом сундуке ровно пятьсот штук. Со скидкой, тридцать золотых. Гарантия, что все рабочие. Что на них, я попросту не помню. Здесь и из администрации краевой накопители, и из нескольких интернет-кафе, и просто игровые, и левые, которые деду случайно в руки попали.

Черепанов прошелся по подвалу и решился:

— Берем.

— Ничего себе, — удивился хранитель древних накопителей, — а я думал, что вы шутите.

Расплатившись с Эдиком, мы как семечки какие, пересыпали флэшки в мешок, стыренный парнем у бабки из хозяйства, я уложил свой ноут обратно в РД, и собрались уже уходить, когда в подвал спустилась сама хозяйка подворья.

— Что же ты творишь, паразит!? — увидев у меня на плече свой мешок, вскрикнула бабуля, и надвинулась на меня. — Аспид!

— Бабушка, — к ней подскочил Эдик и сунул в руку старушки один новенький «конф», — это покупатели. Они те самые пластиковые фишки, что дедушка собирал, купили.

Хозяйка моментально успокоилась, задумалась, и в каком-то легком ступоре застыла на месте.

— Ну, мы пойдем. Пора нам, — сказал мой командир и направился на выход.

Однако бабушка перегородила выход и, чуть подавшись вперед, сказала:

— Подожди военный, есть у меня для тебя кое-что особенное, — последнее слово она выделила очень четко. — Подождите здесь.

Старушенция умчалась наверх, а мы переглянулись и остались на месте. Бабушка Эдика вернулась через пять минут и в руках ее была какая-то тряпица. Бережно, как драгоценность, она развернула кусок ветоши, и на руке ее остался лежать небольшой блестящий футлярчик из неизвестного мне металла.

— Мой муж сказал, что это самое ценное из того, что он собрал в Эпоху Хаоса, а потому, хранила отдельно, — бабуля протянула футлярчик Черепанову. — Это что-то по военной части, и мой благоверный купил это у какого-то бывшего генерала за половину бараньей туши. Цена по тем временам очень большая, а значит, что вещь стоящая. Если заплатишь по справедливости, монет десять, то отдам.

Капитан взял этот продолговатый пенальчик и повертел его в руках.

— Надо же, на титан похоже, — он открыл крышку, и в пенале оказалась флэшка, тоже металлическая.

— Да-да, — закивала старушка, — титан.

Черепанов цыкнул зубом и сказал:

— Надо посмотреть что внутри. Такие вещи наобум покупать не стоит.

Ротный направился к компу Эдика, воткнул флэшку в разъем, и принялся просматривать находящуюся в нем информацию, которой оказалось почти четыре гигабайта. Бабуля уволокла своего внука в угол и что-то ему объясняла, а я присоединился к своему командиру.

Большая часть залитой в накопитель инфы была военными картами Северо-Кавказского Военного Округа, с обозначением всех важных до Хаоса объектов и инфраструктуры, а все остальное, самой обычной канцелярщиной, военными планами, приказами, списками и инструкциями. Прикинув, какую пользу из всего этого можно извлечь, пришел к выводу, что цена, которую просит старуха, вполне приемлема. Уставы и инструкции, барахло, конечно, но по ним можно определить точное местоположение военных частей и складов, опять же карты имеются, и если заниматься конкретно поиском и вскрытием наследия древних, то вполне может так случиться, что будет найдено что-то стоящее и уцелевшее до наших дней. Минут двадцать мы не отрывались от монитора, и бегло просмотрели не более трети всего, что было на накопителе.

— Командир, — обратился я к капитану, — что решил?

Оглянувшись на Эдика и его бабушку, все так же увлеченно о чем-то разговаривающих, он ответил:

— По-хорошему, эту флэшку надо нашим генералам отдать. Здесь самые подробные военные карты на момент прихода чумы, а самое главное, координаты командных пунктов и заглубленных подземных бункеров. Большая часть была разграблена еще в перестройку, остальное в смуту, но что-то все же должно было уцелеть. Можно было бы и самим заняться разработкой такой жилы, но что хотели, мы уже нашли и жадничать не стоит, а то погорим.

— Я так же думаю, командир, но Эдика сдавать не хочется, у него ведь все его богатство отберут, а потом и у нас. Давай выкупим у бабули носитель, инфу себе перекопируем, хоть прямо сейчас, а саму флэшку сдадим в Генштаб, да и всех делов. Вроде как случайно, еще в Новороссе, нашли. Тем более что как я в СБ слышал, там месяц назад отдел создали, который компьютерами и информацией занимается. Если там специалисты хорошие, то быстро разберутся, что к ним в руки попало.

— Пожалуй, так и сделаем, — согласился капитан, — прямо сегодня, пока к себе не уехали, заедем в Генштаб и передадим носитель в этот самый отдел. Доставай опять свой ноут и информацию копируй, а я пока с бабулей расплачусь и с внуком переговорю, чтоб помалкивал о том, что мы у него были. Ничего противозаконного мы не делаем, но лишний раз светиться, никакого интереса нет.

— Это правильно, — пробурчал я и принялся за дело.

Еще через два часа, мы снова были в центре города, всего в одном квартале от Серого Дома и Президентского Дворца. Перед нами возвышался еще один новострой последнего десятилетия, шестиэтажное монументальное здание Генштаба. Капитан направился внутрь, а я прогуливался возле машины, и тут, едва не сбив с ног, на меня налетела молодая, и чрезвычайно красивая женщина. На вид, чуть старше двадцати лет, шатенка, черты лица мягкие и округлые, одета в свободный сарафан светло-голубой расцветки, что по летнему времени очень кстати, на ногах дорогие кожаные сандалики, а на плече стильная сумочка. Вот и все, что я успел выхватить из ее облика, в самый первый момент.

— Ой, извините, — сказала она мягким бархатистым голоском, который показался мне очень знакомым.

— Ничего страшного, случается, — мой ответ был учтив, короток и нейтрален.

— Марина Алексеева, — представилась она.

— Александр Мечников.

Женщина поморщилась и спросила:

— Вы не узнали меня?

— Нет, — пожал я плечами, — вроде бы, впервые вас вижу. И честное слово, если бы я был с вами знаком, то в любом случае, не смог бы вас забыть.

Она засмеялась и представилась еще раз:

— Я Марина Алексеева, специальный корреспондент радио «Голос Столицы». Неужели вы не слушаете наши радиопередачи? Обычно, если не меня, то мой голос узнают сразу же.

«Конечно же, вот откуда мне ее приятный голосок знаком», — подумалось мне и, сделав виноватое лицо, я ответил:

— Извините, Марина, разумеется, голос ваш узнал, конечно же, но никак не мог предположить, что самая популярная журналистка Конфедерации может вот так, без охраны, гулять по улицам столицы. Слушаю только ваше радио, большой ваш поклонник, но человек я дикий и в столице бываю нечасто.

— Понимаю, — она кивнула на нашивку, красующуюся на левом рукаве моего камка, — спецназ.

— Ну, почему сразу спецназ? — постарался я принять самый простецкий вид. — Нашивка это только обозначение того, что я гвардеец из Четвертой бригады.

— Не-е-ет, — протянула она, — меня не обмануть. В своей профессии я мастер, и сразу вижу, кто и откуда.

— А если честно? — улыбка покинула мое лицо, и на всякий случай я оглянулся, черт его знает, откуда беда нагрянуть может, и то, что Кара назначил награду за мою жизнь, забывать не стоило.

— Если честно, то я была в здании Генштаба, когда ваш командир проходил через КПП, и представлялся дежурному офицеру. Мне подумалось, что было бы неплохо взять интервью у самого настоящего бойца с передовой линии.

— И столкновение на улице, где прохожих раз-два и обчелся, не случайность?

— Конечно, мне ведь надо было как-то разговорить такого сурового сержанта как вы, — она мило улыбнулась, и я понял, в чем ее основной козырь. Невозможно злиться или обижаться на женщину с такой обворожительной и обезоруживающей улыбкой. — Так как насчет интервью?

— Я не против, Марина, вот только без разрешения своего комбата я этого сделать не могу.

— Очень жаль, а я так хотела расспросить вас про ваши подвиги.

— Эх, были бы подвиги, а так, самым обычным стрелком служу, и каждый день под ремень, то караул, то наряд, то работы по обустройству лагеря. Никаких подвигов, а про романтику, и говорить не приходится.

— Странно, а я слышала, что совсем недавно ваш батальон принимал участие в высадке на турецкий берег.

— Не знаю, может быть это кто-то другой, морпехи например или разведка.

— Видимо, действительно, разговора у нас не получится, — она покопалась в своей сумочке и показательно отключила небольшой диктофон, который писал весь наш разговор. — Может быть, без записи что-то расскажешь?

— Нет, Марина, только с разрешения комбата. Вот собирайтесь и к нам в гости приезжайте. Будем вам очень рады, и если получите разрешение командования, все расскажем и ничего не утаим.

— Я подумаю.

Алексеева собралась уходить и уже развернулась ко мне спиной, когда мне в голову пришла одна идея, и я окликнул ее.

— Марина, подождите.

— Да? — она красиво, как профессиональная танцовщица, одним слитным движением повернулась ко мне, ее сарафан от этого всколыхнулся и на миг обнажил красивые длинные ноги.

— Можно просьбу?

— Смотря какую.

— Каждый день с девяти до десяти вечера у вас музыкальная передача по заявкам радиослушателей идет. Нельзя ли заказать голосовое послание и песню?

Она снова улыбнулась:

— Вот видишь, на мою просьбу не реагируешь, а сам просишь. Нехорошо так поступать, тем более с женщиной.

— А я человек подневольный, не все от меня зависит.

— Ладно, давай, но у нас коротко, не более трех предложений, — она вновь достала диктофон и нажала на кнопку «Rec». — Говори.

Я знал, что Марьяна, оставшаяся в Трабзоне, каждый вечер слушает эту музыкальную передачу из Краснодара, и надеялся, что мое послание найдет ее. Нужно было сказать что-то успокаивающее, и желательно, чтоб я сволочью не выглядел. Прокашлялся и произнес:

— Здравствуй Мара, это Саша Мечников. Не смог я с тобой рядом остаться, и как бы мне того не хотелось, но мы не можем быть вместе, и пока, обстоятельства сильней нас. Прости и прощай!

Журналистка выключила запись, и достала блокнотик в шикарном бархатном чехольчике:

— Песню какую заказать хочешь?

— На ваш выбор, но что-нибудь трогательное, про любовь и про расставание.

— Кому адресовано послание?

— Марьяне из города Трабзон, от сержанта гвардии Александра Мечникова.

Услышав про Трабзон, Алексеева напряглась, хотела вновь атаковать меня вопросами, но на мое счастье появился Черепанов, и без всяких разговоров запрыгнул в машину. Я последовал за ним, и мне вслед донеслись слова журналистки:

— Теперь я точно приеду, Александр Мечников, и ты от моих вопросов никуда не денешься.

Шутливо козырнув, из уже тронувшейся машины, ответил:

— Вас понял. Все исполню, за все отвечу, но только по приказу. Честь имею!