Надо отдать должное корпорантам. Когда прижало, они смогли собраться и провести совместную боевую операцию. Адмирал флота Чико Капорини, официально, командующий ВКС Союза Корпоративных Миров предложил план по деблокаде системы Линкольн. Об этом было объявлено по всем средствам массовой информации и, разумеется, о намерении корпорантов узнали централы. После чего на военном совете, в присутствии президента СКМ и глав секторов, было принято решение изменить направление удара. Вместо Линкольна отправить флот в систему Абу — Саид, освободить планету Альхазред и разбить вражеский флот. Опять‑таки все эти заявления делались публично. Дабы отвлечь внимание централов и запутать Гурия Таги. Но на деле цель оставалась неизменной. Корпоранты собирались выручить героического адмирала Декстера и освободить Линкольн.

Все происходило очень быстро. Военный совет, сосредоточение сил и инструктаж командиров соединений. Воины рвались в бой и спустя десять часов объединенные корпоративные флотилии, наемники и эскадра Бальдура Сакса, в составе которой находились два моих корабля, стартовал.

Перелет прошел без проблем и в назначенный час сотни кораблей вышли в системе Абу — Саид и атаковали захватчиков. Силы противника оказались не велики, всего‑то пять линкоров, двадцать пять крейсеров, немного эсминцев и корабли класса «фрегат — корвет». Поэтому битвы, как таковой, не было. Централы оставили небольшой заслон и поспешили ретироваться. После чего на Альхазред началась высадка наемной пехоты, а через три часа поступило сообщение разведки о том, что часть вражеской армады из системы Линкольн двинулась к нам навстречу.

Чико Капорини этого ждал и отдал приказ взять курс на Североамериканский сектор. В системе Абу — Саид остались только наемные пехотные бригады, а флот корпорантов ушел в гиперпрыжок.

Меня в этом плане все устраивало. Если верить сводкам, которые присылали имперские спецслужбы, Обадия Ноймарк находился рядом со своим покровителем Бартоломью Эшенбахом. А тот, в свою очередь, наводил порядок на Такере. Значит мне с корпорантами по пути.

Наше появление стало для захватчиков неприятным сюрпризом. Они не ожидали, что мы сможем так быстро собрать и перебросить из одной системы в другую огромный флот. Да и я, честно говоря, такого не ожидал. Слишком разнородные силы, по качеству, по выучке и боевым качествам под командованием Капорини. Тут и китайцы, и арабы, и британцы, и североамериканцы, и латино, и наемники. Короче, кого только нет. Корабли у всех разные и опыта совместных действий не было. Однако адмирал и его штаб проявили себя с самой наилучшей стороны. При помощи ИИ, добытых на Аяксе, они не растеряли флот, смогли довести его до поля боя и вступить в сражение. Хотя хаос, который воцарился в системе Линкольн, назвать сражением трудно. Бойня или мясорубка — это более точное определение.

Практически моментально битва распалась на несколько очагов. Общего строя не было и боевые схемы, загруженные в корабельные БИУСы, не выполнялись. Первый Штурмовой флот Китайского сектора, в нарушение приказа, не стал ждать сосредоточения основных сил, а сразу пошел в атаку. Вслед за ним рванулись остатки североамериканских и британских ВКС. Ударная флотилия Австралийского сектора вместо правого фланга оказалась на левом. Индийские линкоры по неизвестной причине очутились в тылу, вместе с авианосцами, среди которых находился мой «Сокол». Приказы Капорини приходили обрывками. Помехи забивали связь. Кто, где и чей, не всегда понятно. Ракету или снаряд можно было схлопотать от своих союзников и так получилось, что линейный крейсер «Иоганн Красс», на борту которого я находился, оказался предоставлен сам себе.

— Господин адмирал, — ко мне обратился командир корабля капитан первого ранга Тимофей Сабуров, — ждем ваших приказов.

«Мастер» искал «Розалинду», поэтому я молчал и наблюдал за ходом сражения.

Гурий Таги и его военные советники растерялись. Одна половина их флота приняла удар китайцев и других корпоративных соединений, а другая разбегалась по системе Линкольн, перегруппировывалась и вступала в бой разрозненно. Как и мы, централы утратили связь, а без нее наладить управление крупным соединение ВКС практически невозможно. И сказать, кто победит, я не мог. Даже ИИ не в состоянии просчитать все варианты. Но в целом наши силы были равны, и многое зависело от случая.

Тем временем «Мастер» доложил:

— Объект обнаружен.

На карте звездной системы Линкольн, которая вот уже в который раз превратилась в поле боя, появилась красная точка. Это была «Розалинда», эсминец моего врага. ИИ проложил к нему курс, и он совпал с направлением тяжелой флотилии Японского сектора. Потомки самураев вели эскадренный бой с несколькими вражескими линкорами и медленно смещались к Такеру. Отлично. И, перекинув данные объекта Сабурову, я отдал ему приказ:

— Полный ход, Тимофей Юрьевич. Прорываемся на орбиту Такера.

Капитан первого ранга не колебался и ответил сразу:

— Есть.

Линейный крейсер, набирая скорость, двинулся вслед за японцами, а я связался с Ломовым, который вместе с ротой отборных десантников находился в боевой готовности:

— Жора, как слышишь меня?

— Пять баллов, командир, — отозвался он.

— Если все нормально сложится, через десять — двенадцать минут для тебя будет работа.

— «Розалинда»? — уточнил Ломов.

— Она самая.

— Мы готовы, Тор. Ты с нами пойдешь?

— Да.

— Принял. Будем ждать приказа.

Я отключился и сосредоточился на управлении кораблем. Точнее, наблюдал за действиями Сабурова и его офицеров, которым помогал «Мастер». Но при этом был готов в любой момент, при неблагоприятном развитии событий, взять управление на себя. Впрочем, это не потребовалось.

Сабуров обменялся с командиром японской эскадры адмиралом Тодзио короткими шифровками, запросил разрешение занять место в боевом ордере, и сблизился с нашими узкоглазыми союзниками. Флотилия у Тодзио была не очень сильная. Три линкора: «Ямато», «Тзюйкаку» и «Такеда». А так же шесть линейных крейсеров: «Ашигару», «Яри», «Того», «Хирохито», «Ямасита» и «Ямамото». Наш «Иоганн Красс» стал седьмым. Итого: десять боевых кораблей первого и второго класса. А против нас пять линкоров неизвестного класса, предположительно, «Уэльс». Но это не важно. Главное, что мы были сильнее и двигались в правильном направлении.

Бой японцев и централов напоминал деревенскую драку. Два соперника один напротив другого. Замах и удар. Потом ответ от противника. Кто устоял, тот и победил. Однако ничего другого предложить я не мог. Только выйдешь из‑под защиты общего силового поля и сразу станешь лакомой добычей для врагов, которые могут ударить одновременно, и тогда спасение только в одном, в скорости. Вот только наши реакторы на полную мощность пока не вышли.

Вражеские корабли дали одновременный залп. Очередной. И в нашу сторону полетело три десятка ракет и полсотни крупнокалиберных снарядов. Общий силовой щит принял удар и не выдержал. Три ракеты и несколько снарядов прорвались к «Тзюйкаку» и японский линкор получил многочисленные повреждения, а затем покинул строй и отвалил в сторону. Там на него моментально налетели вражеские торпедоносцы и на этом боевой путь линкора закончился.

Теперь наша очередь. По команде с борта «Ямато», японского флагмана, «Иоганн Красс» выпустил в противника полтора десятка «Гуров» и отработал «Орками». Линейный крейсер выплюнул в черноту космоса ПКР и разогнанные до околосветовой скорости бронебойные снаряды, и они ударили в силовое поле противника. Наш общий залп был в полтора раза мощнее вражеского и, естественно, защита централов тоже не выдержала. Наши снаряды прошили броню вражеского линкора и добрались до двигательного отсека. Попадание отличное. Противник потерял ход. А следом линкор поразили ракеты, и он разломился пополам. Это победа нашего экипажа. Личная. А японцы тоже не зевали и смогли уничтожить еще один вражеский корабль.

— Командир! — я услышал радостный вскрик Сабурова. — Мы ломим централов! Девять против трех! Конец им!

«Не радуйся раньше времени, каперанг, — подумал я. — Битва только началась и победа складывается из общих результатов».

Свои мысли я оставил при себе и снова посмотрел на мониторы. Планета Такер и «Розалинда», которая продолжала висеть на орбите этого мира, приближались. А линкоры централов отступать не собирались. Они дали еще один залп, и на этот раз повреждения получил «Ямасита». Мы ответили и подбили очередной корабль противника. Опять они стреляют, а следом наша флотилия. И так продолжалось до тех пор, пока не остался только один вражеский линкор, который бросился наутек. Японцы помчались за ним в погоню, и адмирал «Тодзио» прислал шифровку:

«Следуйте за мной!»

Вот только мы уже почти добрались, куда хотели, и покинули строй самураев. После чего на максимальной скорости, стреляя во вражеские суда, которые пересекали наш курс, пошли на сближение с «Розалиндой». По пути очень удачно зацепили вражеский фрегат, а затем выскочили на орбиту Такера и я покинул ходовой мостик.

Пока все шло удачно и дальше следовало воспользоваться моментом. Обадия Ноймарк не должен был уйти, только не в этот раз, и мы не зевали. «Иоганн Красс» из «Орков» расстрелял корму «Розалинды», которая, по неизвестной мне причине, все еще висела в одной точке. А десантники Ломова, на двух шаттлах, отправились захватывать корабль тофферов. И я, конечно, был с ними.

Шаттлы прижались к борту вражеского эсминца. Проход внутрь сделали быстро, и десантники оказались на борту «Розалинды». Это уже не первый абордаж, бойцы у Ломова опытные, и через минуту начался бой.

Как обычно, десантники устремились к основным боевым постам корабля и в авангарде двигались мехстрелки. Однако тофферы оказали отчаянное сопротивление, и дошло до того, что даже мне пришлось вступить в схватку.

На одной из жилых палуб нас встретили огнем. Мой охранник, получив в грудь очередь из крупнокалиберных пуль, раскинув руки, упал.

«Не жилец», — кинув на бойца взгляд, я спрятался за угол.

Прижался к переборке, и в нескольких сантиметрах прошла еще одна очередь. Плохо дело. Я один и оторвался от основной штурмовой группы. Ладно. Не проблема. Прорвемся.

Я вытащил из кармашка боевого бронескафа гранату, выдернул чеку и метнул в сторону противника.

«Раз. Два. Три. Подрыв».

Граната взорвалась, и я услышал человеческий вскрик. Попал? Кажется, да.

Осторожно выглянул из‑за угла и сразу спрятался. Ничего не видно, дым застилает коридор. Где мои бойцы — не понятно и связь, как назло, барахлит. Наверное, контакты отошли или окислились.

Ладонью похлопал по шлему. Треск и связь восстановилась:

— Миша, я в боцманской артелке! Прикрой! — голос кого‑то из десантников.

— Понял! — ему ответил другой «аргонавт».

— Костя, давай сюда мехстрелка! — третий голос.

— Нет мехстрелка! Погибла железяка! — еще один «аргонавт».

— Где командир!? — это уже Ломов. — Тор! На связь!

Нажав клавишу передачи сигнала, я ответил:

— Это Тор! Я в районе второй жилой палубы! Тридцать первый кубрик!

— Оставайся там, командир! Сейчас подойдем!

— Плюс! Остаюсь на месте!

Однако отсидеться мне не дали. Снова стрельба. Тофферы решили контратаковать, и буквально через несколько секунд прямо передо мной появился вражеский боец. Как и я, он был в бронескафе и вооружен штурмовым «марлином». А за ним следовали еще бойцы, двое или трое, дым мешал разглядеть.

Выпустив в противника, который слишком поздно разглядел меня, половину рожка, я решил отступить. Метнулся к уже мертвому тофферу, который оседал на палубу, схватил его за грудь и прикрылся телом. Дальше следовало отойти назад. Но практически сразу один из вражеских воинов прыгнул вперед и ногой ударил своего мертвого товарища в спину.

Толчок! Я не устоял и свалился. Тело тоффера отлетело в одну сторону, а я в другую. И противник, который уронил меня, через внешний динамик обратился к своим напарникам:

— Нам нужен пленник! Берем абордажира живьем!

Видимо, он был командиром, потому что его послушались, и завязалась рукопашная схватка.

Вражеский командир попытался ударить меня прикладом. Поздно. Я уже пришел в себя и откатился в сторону.

Приклад ударился об переборку и новая попытка противника. Он нанес удар ногой, но я выставил перед собой автомат. Оружие вылетело из рук, однако сам я был в сознании и сумел подняться.

До пистолета и гранат дотянуться не успел и в руку скользнул штурмовой клинок. Знатная вещь, которая при правильном использовании даже бронескаф пробьет, и я сам перешел в атаку.

Взмах клинка! Противник отступил, и я снова услышал его голос:

— Ножи любишь!? Что же, я тоже люблю!

Сказав это, он отбросил «марлин», и вытащил нож.

«Идиот! — подумал я про тоффера. — На его месте я бы просто прострелил противнику ногу и отволок в безопасное место, для допроса. А он увлекся и решил в ножевой бой поиграть. То ли фанат холодного оружия, то ли он до сих пор не осознал, что на «Розалинду» высадились не просто десантники, а элитные штурмовики. Да и пусть. Мне это только на руку».

Напарники вражеского командира, оглядываясь, остались за его спиной, а он прыгнул на меня. Наверное, хотел нанести размашистый удар и свалить меня своим весом. Но я его не ждал, а шагнул навстречу, левой рукой заблокировал клинок, который скользнул по броне, и вонзил свой штурмовой клинок в живот тоффера.

Сталь пробила вражеский бронескаф и, пронзив одежду, вошла в мякоть.

— На, сука! — я провернул клинок в теле врага и услышал его хрипы.

Нож вытаскивать не стал, а выхватил пистолет, превосходный двадцатизарядный «эрм», и открыл огонь по тофферам.

— Хасан! — выкрикнул один из пиратов, и девятимиллиметровая пуля, пробив бронепластик шлема, вошла ему в голову.

Шлем изнутри окрасился в красное, и тоффер замер на месте, наверное, была включена магнитная сцепка ботинок, а второй отскочил назад и спрятался в дыму.

— Держись, Тор! — оттеснив меня в сторону, появился Ломов, а следом еще несколько бойцов.

Снова я оказался в тылу, подобрал оружие и скривился от боли в левой руке. Осмотрел бронескаф и обнаружил, что вражеский клинок все‑таки пропорол рукав.

— Сука! — я залил рану медицинской пеной и пнул тело противника, которого тофферы называли Хасаном.

Неожиданно он дернулся, и я услышал его стон.

«Живой что ли?» — не теряя бдительности, я расстегнул шлем тоффера и увидел, что он смотрит на меня. На губах кровавая пена, враг умирал, но пока еще он был в сознании и выдохнул:

— Я не ожидал, что ты окажешься лучше меня…

— Ты кто? — задал я ему вопрос.

— Гвардеец Орландо Таги… Хасан… Я прошу тебя… Последняя просьба…

— Попросить о чем‑то хочешь? — уточнил я.

— Да…

Кивнув, я сказал:

— Говори.

— У меня в сумке планшет… Там письма… Перешли… Если сможешь… Пароль простой… Пять… Семь… Два…

На губах Хасана появились кровавые пузыри. Он захлебнулся. Попытался еще что‑то сказать и резко дернулся. Потом еще пару раз и его глаза остекленели.

— Помер, — сам себе сказал я, нашел сумку гвардейца и, открыв ее, обнаружил планшет.

Разумеется, никому и ничего я передавать не собирался. Но планшет прибрал. Кто знает, возможно, пригодится.

Только спрятал добычу, как поступил доклад Ломова:

— Тор, мы возле ходовой рубки. Сейчас взломаем.

— Иду.

Где должен находиться командир корабля во время боя? Правильно, на ГКП — Главном Командном Пункте, который находится на ходовом мостике. Следовательно, Обадия Ноймарк там и, представляя встречу с убийцей моей жены, я помчался к Ломову. Однако меня ждало разочарование.

Вышибной заряд выломал дверь на ходовой мостик, и десантники ворвались внутрь. Кто оказал сопротивление, тот погиб, а остальных согнали в кучу и только после этого появился я собственной персоной.

Выживших тофферов было трое. Шлемы с них сняли, и они смотрели на абордажиров испуганно, дрожали от страха и просили о пощаде.

— Заткнулись! — закричал Ломов.

Тофферы замолчали, а я осмотрелся и спросил:

— Где Ноймарк!?

Один из тофферов поднял руку:

— Я Ноймарк…

Это был молодой патлатый парень, и я покачал головой:

— Нет. Ты не Обадия Ноймарк.

— Меня зовут Иеремия… Я племянник командира корабля…

— А он где!?

— На планете… В штабе… Вместе с Эшенбахом…

— Где именно? Координаты?

— Материк Окс. Город Ольсбург. КП генерала Ивара Логана.

Да что такое? Опять Обадия ускользнул.

Кулаком я ударил по экрану радара, и он покрылся трещинами. Меня стала накрывать злость, однако, снова вызов. На этот раз с «Иоганна Красса»:

— На связи, — я ответил.

— Господин вице — адмирал. На орбиту выходят вражеские корабли. Много. Кроме нас здесь никого. Долго не выстоим. Возвращайтесь.

— Принял. Мы возвращаемся.

Ломов кивнул на пленных:

— Что с этими делать?

— С собой возьмем.

Тофферов схватили и потащили к шаттлам. Абордажиры, оставляя на эсминце мины, стали стягиваться к десантным ботам. Еще минута — другая, и после полной эвакуации подрыв вражеского корабля. Вот только уйти чисто не получилось. Снова вызов от Сабурова и его доклад:

— Командир, против нас два линкора. «Мастер» утверждает, что мы вас не дождемся. Что делать!?

Решение пришло сразу. Эвакуироваться не успеваем. Терять линейный крейсер нельзя. Оставаться на «Розалинде» глупо, мы сами раскурочили эсминец. Поэтому, нужно спускаться на планету. На Такере еще есть североамериканские войска, спецназ с секретных баз просто так не выкурить. Они сопротивляются и выживают, значит, мы тоже сможем. А битва в системе Линкольн продолжалась, и кто одержит верх до сих пор неизвестно. Если наши победят, смогут нас деблокировать и линейный крейсер вернется. А нет, тогда придется бегать по планете и прятаться.

— Сабуров! Уводи корабль!

— А вы!? Как же вы!?

— За нас не переживай! Выполняй приказ!

Краткая заминка и ответ:

— Приказ принял.

— Удачи! Связь на наших кодированных частотах! «Мастера» не выключай.

— Слушаюсь.

Пока шла эта беседа, десантники заняли свои места в шаттлах. Пленные с нами. Все готово, можно уходить, и я подключился к волне пилотов:

— Это Тор! Слушай мою команду! Спускаемся на планету! Материк Окс!

Шаттлы отвалили от борта «Розалинды» и, не обращая внимания на грозные вражеские линкоры, которые преследовали «Иоганна Красса», начали экстренное снижение. Что нас ожидало на планете? Не знаю. Но шансов выжить на поверхности гораздо больше, чем в космосе.