Прошло уже пять дней, с тех пор как Ратмир и еще трое офицеров росского батальона по личному приказу Кудрявцева прибыли на базу спецназа для дополнительного недельного изучения тактики, техники и оружия. За прошедшие месяцы с той поры, когда кублаты попытались налететь на Изборск, молодой росс многому научился — война поспособствовала. Однако нет предела совершенству, и как показали первые же занятия у спецов, знал он очень мало, как раз тот самый минимум, который позволяет выжить самому. Так что пришлось снова почувствовать себя не ветераном, а обычным молодым новобранцем, которого в хвост и гриву гоняют дядьки-инструкторы.

Первые два дня с утра и до поздней ночи осваивали только стрелковое вооружение, которого не было в штатах росского батальона. Всем офицерам пришлось пострелять как минимум из пятнадцати видов различного оружия, от СВДС и ВСС до только что доставленных сонимских винтовок «Таракан». Нельзя сказать, что они стали отличными стрелками и с ходу могли определить маркировку боеприпасов, но основные навыки получили в полном объеме.

Следующие два дня шла работа с техникой, и вот тут полное разочарование, поскольку никто из россов так и не смог хоть немного освоить вождение не то что танка, но и простейшего пехотного транспортера «Бегун». В общем, с техникой пока не выходило. Местные инструкторы только руками разводили перед своим комбатом — мол, не выходит, и все тут.

А вот сегодня россы надеялись показать класс, так как в рукопашном бою, которым они занимались с детства, были очень неплохими специалистами. Хотелось доказать землянам, что в некоторых военных дисциплинах россы их все же превосходят.

В специально оборудованном тренировочном зале присутствовали россы, инструктор и человек двадцать любопытствующих офицеров-спецназовцев. Первым, как и полагается командиру, в центр зала вышел Ратмир и встал напротив инструктора. Тот неспешно оглядывал молодого росса, как товар какой на рынке, цепким взглядом выделяя группы мышц и характерные мозоли на руках.

— А ты, парень, смотрю, не новичок, — сказал он. — Видно, что в деле побывал не раз, да и шрамы на тебе характерные.

— Да, всякое бывало… — негромко ответил росс.

Инструктор обошел его вокруг, остановился и сказал:

— Ну что же, начнем, пожалуй. Надо посмотреть, какой ты боец.

Он сделал шаг к Ратмиру, и тот, захватив инструктора за руку, провел бросок через себя. Инструктор как-то красиво выпрямился еще в полете и приземлился на ноги.

— Неплохо, парень, — сказал рукопашник, улыбаясь. — Совсем неплохо. Что же, посмотрим, что будет дальше.

Дальше было что-то странное. Ни один прием, который пытался применить Ратмир, не прошел, а инструктор гонял его по залу и швырял на пол как сопливого мальчишку. Да ладно бы только его, но и у остальных россов тоже ничего не получилось, несмотря на то что они были поопытней молодого комбата в кулачном бою. Один за другим, не нанеся заметного урона инструктору, они вылетали из круга и откатывались к стене.

Так продолжалось два час подряд, и наконец учебные бои были остановлены. Обескураженные своим поражением, россы сидели вдоль стены, ожидая заслуженных подначек от спецназовцев.

Однако никто не шутил, а подошедший рукопашник, вытирая полотенцем пот с лица, сказал:

— Да, парни, а вы ничего, кое-что умеете. Не расстраивайтесь, меня здесь никто одолеть не может — школа не та, а вот если с вами поработать, то можно неплохих результатов достичь. Завтра с командором переговорю и попрошусь в ваш батальон. Думаю, что за пару месяцев кое-что освоите из моего курса. Начну с офицеров, а там видно будет. У вас потенциал неплохой, многого достичь можно.

Ратмир спросил его:

— И что, каждый день нас так гонять будете?

— Нет, таких легких дней, как сегодняшний, будет немного. — Инструктор улыбнулся, затем протянул руку и представился: — Меня Палычем можете звать, я в отряде только неделю.

Офицеры росского батальона представились в ответ, а Ратмир спросил:

— Скажи, Палыч, где ты так кулачному бою научился?

— Долгая история, как-нибудь потом расскажу, — ответил тот и задал встречный вопрос: — Парни, а чего вы спецов сторонитесь? Вроде в одном отряде, а каждый сам по себе?

— Да как-то так получается, слишком большой разрыв в технологиях, наверное, — опять за всех ответил комбат россов.

Палыч немного помолчал, пристально рассматривая их.

— Ничего, со временем не разлей вода будете, тут основное — что по крови мы близки да по менталитету, а техника — это так, чепуха. Значит, вот что, сегодня у вас занятий больше не будет, так что всем умыться-переодеться, и я за вами зайду, пойдем к спецам мосты дружбы наводить. Как ни крути, а работать скоро вместе будете.

— Что за работа?

— Да много всякой и разной. — Инструктор махнул рукой. — Потом, все потом.

Через полчаса переодетые в чистые камуфляжи россы сидели в компании полусотни местных офицеров. Все общество расположилось за длинным, грубо сколоченным столом в небольшой тенистой роще на территории батальона. На столе стояло два десятка бутылок с вином, пара кувшинов пива, а немного в стороне на углях запекалось мясо.

— Это что, праздник какой-то? — спросил Ратмир у рядом сидящего спеца.

— Да, сегодня у комбата нашего день рождения, вот и проставляется винишком и шашлычками, — ответил тот, поворачиваясь лицом к россу. — Меня Семен Карпов зовут, кстати. Кто ты, я знаю, можешь не представляться.

— Скажи, Семен, а Палыч, он кто?

— Палыч — это легенда, мастер всяческих единоборств и боевых искусств. Неделю назад прибыл к нам на манер вольноопределяющегося, куда захотел, туда пошел.

— А разве в нашем отряде это возможно?

— Такому человеку, как Палыч, можно почти все. От него пользы всегда больше будет, чем неудобств. Говорю же — легенда. Через его школу треть наших прошла, а вас он особо приметил, такое редкость. Он там… — Семен неопределенно махнул рукой, — ну, на Земле, вровень с Прохоровым стоял, в нашей потайной иерархии.

Ратмир подумал немного и решил задать спецу вопрос, который его особенно мучил:

— Палыч говорил, что нам вместе с вами работать придется. Что он хотел сказать?

Карпов налил себе вина и, сделав глоток, потянул время, так как, видимо, тоже задумался.

— Да как тебе сказать, комбат, — ответил он. — Мы все-таки немного другие. У вас здесь, на Рамине, хорошо, есть друзья, есть враги, все напрямую, по-честному. Дан приказ стоять до последнего, и вы стоите насмерть. Вы не ищете второго дна, а идете тем путем, который выбрали. А вот у нас на Земле с этим проблемы, так что приходится выживать и делать выводы из всего, что видишь и слышишь. Мы ведь знаем о планах нашего отрядного начальства столько же, сколько и вы, но соображалку напрягаем. Наш командор вас почему-то оценил и вровень с нами поставил, хотя было бы проще оставить вас как вспомогательную часть, а не давать новейшее вооружение. Только без обид, комбат, что есть, то и говорю.

— Да какие обиды, сами все понимаем, — ответил росс. — А с чего ты взял, что командор нас приближает?

Семен усмехнулся:

— Эх, дикари вы все-таки, дети природы. Сам смотри, вас сейчас с техникой знакомят, а значит, скоро в ваш батальон прибудут новые машины и инструкторы для личного состава — это раз. Опять-таки, в поход на Тунуз вас взяли, а не какой-нибудь из наших батальонов — это два. А еще вас расположили неподалеку от основной базы, а не загнали куда-нибудь на окраину — это три. Да и других признаков хватает, много чего по мелочи набегает.

Видя, что разговор уходит в сторону, росс повторил вопрос:

— Ну, а насчет работы, что намечается?

— Говорят, что месяца через три Врата на Ардон планируют открыть. Вот вы с нами и пойдете. А если и нет, то за океан могут послать.

Степан замолчал, и на этом разговор прервался, так как появился виновник торжества, который, оказывается, лично контролировал приготовление шашлыка. Потом последовал хороший пир, разговоры за жизнь и неизменные в любом мире здравицы в честь именинника.

Глубокой ночью расходились спецы и россы уже друзьями, обнявшись и распевая каждый свои военные песни. Разные культуры, разные народы, но общий корень происхождения о себе давал знать, что-что, а спелись все быстро.