Интерьер бухарского дома. Фото автора.

Через три дня после свадьбы родители невесты приглашают зятя к себе домой. Дословный перевод вряд-ли даст вразумительных разъяснений, поскольку «домот» – «жених», а «салом» – «здравствуйте». Сразу же по аналогии в сознании россиянина может всплыть словосочетание «Здравствуйте, я ваша тётя». Поэтому здесь слово «салом» следует рассматривать как «приветствие», «знакомство» и т. п. Следовательно «домот-салом» можно назвать послесвадебным знакомством с женихом родственниками невесты.

По этому случаю также накрывается стол и готовится угощение. Приглашаются все близкие родственники невесты: дяди и тёти со стороны обоих родителей невесты, а также её братья и сестры. Естественно, приглашается и сам домот, ради кого, собственно, все и собираются. Одним словом, приглашаются все, кроме… самой невесты. Ей предписано пока, оставаться в доме жениха и ждать около полугода. Только по истечении этого срока она сможет вновь увидеть своих родителей.

«Какая жестокость и несправедливость!» – первое, что может возникнуть в мозгу. Но, поразмышляв хорошенько, я пришёл к выводу, что наши предки были, все же, намного умнее и практичнее нас с вами. Следует учесть, что воспитанию девочки (а потом – девушки) в бухарской семье уделяется достаточно серьёзное (если не сказать – главное) внимание, поскольку именно на ней, можно сказать, впоследствии держится бухарский дом, бухарская семья и, можно сказать, сама Бухара. Не случайно, на протяжении всей истории Бухары, можно проследить, как многие завоеватели, начиная от Александра Македонского (помните, – знаменитая Роксана?) и до правителей последней мангытской династии (почти все жены эмиров последней династии были родом из Бухары), стремились взять себе в жены именно бухарских женщин. Рискуя получить в ухо, тем не менее, я бы назвал такую женщину гибридом, взращённой самою Природою, путём смешения качеств, присущих таким личностям как Беатриче, Александра Коллонтай и Жанна д'Арк.

«Чем же они так необыкновенны и хороши?»– может возникнуть вполне резонный вопрос. И я, в духе «ура-патриотизма» воскликну: «всем»! И прежде всего своим грамотным понимаем предназначения своего места в этой жизни, гибкостью ума, мудрым управлением домашнего хозяйства, беззаветной преданностью интересам супруга, являясь для последнего поистине не только женой, но и верным другом и помощником во всех его делах. И если это необходимо, она способна пойти на любые жертвы и самоограничения, лишь бы это пошло во благо мужу. Потому что, для неё: «его позор – это и её позор», «его победа – это только его победа». Такие понятия, как «не повезло с мужем» или «не сложилась жизнь» ей чужды: «если не повезло с мужем, значит сама во всем виновата» – вот ход её мыслей. «Сабр» (терпение) – одно из главных качеств, внушаемой ей с детства. «Учись терпеть – внушает ей бабушка – и запомни: Аллах никогда не взваливает на человека непосильной ноши. И прежде, чем обвинять во всех бедах кого-то, проанализируй, прежде всего, саму себя».

Как это диаметрально противоположно тем установкам, что нам доводится часто слышать сегодня.

Любая попытка (в первые месяцы после замужества) при малейшем разногласии с супругом «забрать свои манатки» и вернуться домой, к маме», осуждается и пресекается на корню, прежде всего … самой матерью девушки. Даже если «объективно» дочь права. Настоящая мать неизменно поступит именно так и будет права.

Сказанное вовсе не является руководством к действию или позицией автора, а всего лишь констатацией фактов.

Готовность бухарской женщины к самопожертвованию и в самом деле может поражать. При этом – сама она неизменно остаётся как бы в тени. Она сама строит свою жизнь по тому образцу, что являлся эталоном в их семье, когда она воспитывалась в родительском доме, впитывая как губка все советы матери и бабушки. И теперь, попав в новый дом, она также, непременно возьмёт от свекрови и свёкра всё самое хорошее и ценное с тем, чтобы по истечении положенного срока, при встрече с родной матерью, последняя могла бы гордиться ею и не опасаться за её дальнейшую судьбу, ибо результаты воспитания будут видны налицо. А для любого родителя нет большей радости, чем видеть плоды своего воспитания.

Конечно же, я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что сейчас таких семей осталось совсем немного. Невольно всплывает аналогия с настоящей петербургской семьёй. Тем не менее, я не сомневаюсь в том, что как в самом Петербурге, эти «островки» культуры оказывают своё влияние на общий ход истории России, точно также традиции лучших бухарских семей продолжают подпитывать молодое поколение в истинно бухарском духе. Ибо этот дух является неотъемлемой частью того универсума, что на нормальном языке всех народов называют универсальными общечеловеческими ценностями.