Сделать ремонт на кухне, уговорили друзья.

– Люди умоляют нас сделать им за деньги, а тебе – дурачку – мы «за так» готовы… только разреши! – Не унимался Жора..

– Почему это вдруг «за так»?! – справедливо возмутился Шурик, – А манты, а водка?

Я знал, что Саня просто обожает манты.

– Соглашайся, кухня и в самом деле страшная. – встрял в разговор Денис – сын Жоржика. – Если что, я тоже готов тебе помочь.

В отличие от отца, Диня с молодости поставил себе цель: добиться независимого положения и во многом уже преуспел: он являлся соучредителем какой-то преуспевающей частной строительной фирмы и уже сам решал – на какой объект посылать ту или иную бригаду. Словом, дела у него шли в гору.

– Нет, нет и ещё раз нет! – категорически отрезал я, на секунду представив себе весь этот строительный мусор и бардак.

– Послушай меня, – не унимался Георгий, приводя разумные доводы, – нормальные люди уже позабыли, что такое фановые и цинковые трубы, грубые радиаторы и прочая дребедень. Все давно перешли на металлопластик и медь, гипрок и стеклопакеты, подвесные потолки и…

– Не надо мне никаких подвесных потолков! – не выдержав, перебил я товарища. – Не надо мне гипрока и стеклопакетов! Да и вообще, я ненавижу евроремонт: меня тошнит от этой аккуратной правильности, искусственного лоска ламината и хрупких навесных потолков!

– Хорошо-хорошо: не будет никаких потолков, ламината и стеклопакетов – тут же согласился мой настырный друг. О! Иногда я готов был за это его убить! – Но ты посмотри на эти кривые стены, на ржавые трубы: не сегодня-завтра легко может произойти авария, и тогда… ты попадешь на конкретные бабки…

Я в унынии уставился на серые стены, со вздувшимися бледными обоями, непонятно какого цвета. Затем перевел взгляд на страшные трубы. Конечно же, Жоржик был прав: так жить далее просто невозможно.

– Ну, решайся! – подтолкнул меня Денис. – Так уж, и быть: я берусь просчитать твою будущую стоимость мебели, установлю мойку, поклею обои и положу кафель.

«От мантов он тоже не отказался бы» – мелькнуло у меня в башке. Да что там говорить: мы все любим хорошо поесть и ещё лучше – выпить…

– А я возьму на себя стены и потолок – подал свой голос Шурик, скромно сидевший в углу. – Пока твои отдыхают в деревне, мы мигом управимся. Дней за десять.

«А что, – может быть, это и в самом деле шанс?» – подумалось мне, представив себе ругань и разногласия, которые неизбежно возникли бы у нас с женой, останься она дома.

– Так, – не выдержал Саня, уловив, что я всё ещё колеблюсь, и медленно поднимаясь со стула. Он протянул свою руку к стене и, подцепив пальцами гнилые обои, с силой потянул их вниз. В самом центре кухни образовалась внушительная «проплешина». Я даже и вскрикнуть не успел, так всё получилось неожиданно быстро.

– Вот теперь уже, ремонт просто необходим…– спокойно констатировал Шурик.

На следующий день работа закипела.

Денис, опытным взглядом окинув кухню, быстро начертил план предполагаемой расстановки основных агрегатов: мойки, стиральной машины, газовой плиты. Поняв, что ему пока здесь делать нечего, он оставил нас троих, умчавшись к себе на объект.

– Не вздумай покупать никаких материалов: всё необходимое я тебе пришлю! – предупредил он меня на прощанье.

Все пришли к единодушному мнению, что мебель разумнее и дешевле всего делать на заказ. Друзья прикинули размеры будущих навесных шкафчиков и нижних столов. Мне оставалось только с готовыми размерами сходить в ближайшую мастерскую, что я аккуратно и исполнил.

Шурик орудовал наверху, соскабливая с потолка старую известку и выравнивая стены, а Жора, взвалив на себя черную работу, воевал с трубами и канализацией. Буквально за день он разбил все фановые трубы, вплоть до основного стояка, расчистив место для новой проводки. Я помогал ему убирать мусор, со страхом взирая на образовавшиеся в стене большие дыры. «Как хорошо, что ничего этого не видит Лена» – мелькнуло в голове.

То, что Жоржик был мастером на все руки, мне было известно давно. У него был шестой разряд газо-электросварщика, но он столь же успешно владел, как сантехникой, так и прочими строительными специальностями. За его спиной был огромный опыт, а потому он не торопясь подходил к новой работе: закурив сигарету, товарищ, сосредоточенно что-то прокручивал в своей голове, не прикасаясь к инструменту. И только потом, когда будущая цепочка последовательных действий выстраивалась у него в определенную и ясную картину, приступал к делу. По ходу работы он любил меня просвещать.

– Видишь, как просто: шпок-шпок и – готово! – говорил он мне, демонстрируя, как состыковываются части современных пластиковых труб.

Работа в его руках спорилась легко и просто. Со стороны казалось, что ничего сложно в этом нет. Но я то, прекрасно догадывался, что за внешней простотой скрывался накопленный десятилетиями опыт.

– Жор, а почему наши не умеют делать такие вещи? – спрашиваю я его, кивая на импортные легкие канализационные трубы, такие аккуратные и изящные. А главное – такие удобные.

– Потому, что наши кроме ракет, танков и самолетов ни до чего додуматься не могут…

Постепенно, по мере продвижения работы, меня стали посещать идеи. Одна из них заключалась в том, чтобы под широким подоконником соорудить небольшой естественный холодильник, который я видел во многих «сталинских» домах. Я поделился своими соображениями с другом. Тот, ничего не ответив, уставился на внушительную толстую стенку, которую ему предстояло долбить, и покорно кивнул головой.

Самым сложным было выбить первый кирпич.

– На совесть делали в советское время, а? – поделился я своими предположениями, наблюдая, с каким трудом ему удалось выбить несколько первых кирпичей.

– Погоди, скоро узнаем. – неопределенно ответил Жора, усердно продолжая орудовать кувалдой.

Толщина была приличная, где-то в четыре-пять кирпичей. Предполагалось выбить первые три ряда, оставив внешний, обращенный на улицу. Вскоре, расправившись с первым рядом кирпичей, мы вдруг наткнулись на серую груду непонятного застывшего раствора, состоявшую из обломков кирпичей, извести и какого-то тряпья.

– Хм, бутовка… – усмехнулся товарищ.

– Что это значит? – поинтересовался я.

– Строительный мусор. – пояснил мне Георгий. – В советские времена прорабы тоже хотели кушать. А потому, обложив внешние стены нормальным кирпичом, всю середину заливали отходами производства, экономя на этом для себя. Видишь: только на одном твоём окне сэкономлено почти с четверть куба. А теперь, встань, выгляни во двор и подсчитай, сколько в вашем доме окон. Вот тебе и небольшая дачка.

– Как же так? – поразился я. – А если рухнет дом?

– Не волнуйся, этот ещё долго простоит. – улыбнулся товарищ. – Это не несущая стена. Под подоконниками можно выкроить без вреда.

Он немного помолчал, а потом добавил:

– Это сейчас здания рушатся как карточные домики, потому, что перестали соблюдать строительные нормы. А раньше контролирующих организаций хватало. Да и законы были посуровее.

– Но все равно, ведь, воровали?

– Воровали, – согласился Жора, – но только не в таких масштабах. Тогда сама система подстёгивала к изобретательности: и дом сдан, и себе выкроил. Разве можно сравнить те запросы с сегодняшними? Так что, воровали, но по-умному, не зарываясь. Помнишь наше восточное выражение «совестливый вор»?

– А сейчас?

– Ты что, телевизор не смотришь? – удивился Жора.

– Не смотрю. – пришлось сознаться.

– Да что там, телевизор, ты взгляни вокруг себя. – Обычно, немногословный друг неожиданно завелся. – Кругом аварии, рушатся строения, падают самолеты, взрываются трубопроводы, проваливаются дороги…

– Ну-у, дорогой, ты всё сгрёб в одну кучу: и катаклизмы природного характера, и теракты, и…

– Ничего подобного, – перебил меня товарищ, – я совершенно ответственно берусь тебе обосновать причины. Возьмём, к примеру, строительство. Почему рушатся дома, едва их только сдали в эксплуатацию? За примерами далеко ходить не нужно: мы с ними сталкиваемся почти ежедневно.

Во-первых: никто не придерживается технических норм и стандартов. Помнишь, как мы в свое время смеялись над «Знаком Качества»? А теперь, и рады бы его вернуть снова, да времена не те, «демократия». А это означает, что многое сходит с рук.

Во-вторых: квалификация и компетентность. Откуда сегодня взяться квалификации, если старую «советскую» систему образования мы сломали, а взамен ничего не построили? Причем, заметь – сломали бесплатную и толковую. А сейчас, любая бестолочь, имеющая деньги, может приобрести какие угодно корочки.

В-третьих: зачем нанимать на работу высококлассного специалиста, когда можно сэкономить на гастарбайтерах из Украины, Белоруссии, Молдовы, Узбекистана и так далее? Дешево и сердито. Построили, сдали объект и… разбежались. А на кого завтра дом рухнет, никого не волнует: денежки-то, уже в кармане…

– Перекурим? – предложил я, заподозрив в его словах изрядную долю правды.

Жоржик нехотя отложил в сторону тяжелую кувалду.

Не проронивший за всё это время, Шурик, также спустился со стремянки, присоединившись к нам. Глубоко затянувшись сигаретой, Георгий продолжил:

– Давай, теперь подойдем с другой стороны. Почему в домах не выдерживает арматура, лопаются трубы, горит электропроводка, взрывается газ? Теракты тут ни при чем. Вот, ты мне ответь: в каком году в последний раз в вашем доме производился капремонт?

– В семьдесят пятом. – Эту дату я, почему-то, запомнил хорошо.

– А сейчас две тысячи десятый. – подытожил товарищ. – Тридцать пять лет! И я скажу, что тебе ещё крупно повезло: в Питере полно домов, которые не видели ремонта по-более вашего. А ведь, в ругаемую нами эпоху, капитальный ремонт предусматривался не реже, чем раз в четверть века! Причем, за счет государства.

А сегодня? Мало того, что цены на коммунальные услуги взвинчиваются чуть ли не ежемесячно, так не делается даже десятой доли необходимого. Сегодня, даже те крохи, что выделяются на эти работы, до копейки разворовываются коммунальщиками. Тут уж, о замене труб и говорить не приходится. Самим мало останется… Вот и лопаются ржавые трубы, течет с крыши, горят дома, взрываются газовые и водопроводные магистрали.

Сегодня деньги делаются на всём. Перебрали списанные и отработанные моторы и двигатели, и вновь продали родным авиаторам. Поэтому, нет ничего удивительного в том, что наших «ТУшек» боятся как огня. Кому охота платить за собственную смерть?!

Или взять дороги.

Ты знаешь, сколько стоит построить один километр дороги в России и за рубежом? Нет? Так я тебе скажу – один километр четырехполосной автострады обходится Китаю в 2,9 миллиона долларов, Бразилии – в 3,6, России – в 13 миллионов долларов! Для участка автодороги Москва – Санкт-Петербург эта цифра составляет 134 миллиона «зелененьких» за один километр; для Западного скоростного диаметра Санкт-Петербурга – 142 миллиона, а для четвертого кольца Москвы – около 400 миллионов баксов!

– Впечатляет… – согласился я.

– Ещё бы! А теперь отгадай с трех раз: где эти деньги? То-то! С кого спросить? Правильно, не с кого… Коррупция и отсутствие конкуренции – вот основные причины дороговизны наших дорог. Всё остальное – сказки для маленьких.

Наконец, Жора замолчал, уставившись в раздолбанную стену.

Я тоже, тяжело вздохнув, погрузился в размышления.

– Ребята, а хотите, я расскажу вам анекдот в тему? – предложил вдруг Саня, желая несколько развеселить компанию.

– Валяй! – согласились мы.

– Идет суд. На скамье подсудимых трое: кирпич, арматура и бетон.

– Почему Вы рассыпались? – спрашивает судья у кирпича.

– Ну, как Вам сказать, наверное, плохо обожгли в печи, компонентов нужных не доложили в состав.

– А Вы, почему не выдержали? – призывают к ответу арматуру.

– Видать, решили немного сэкономить на мне, залив сталь не той марки…

– Ну, а Вы что скажете в свое оправдание? – грозно обратился судья к бетону.

– Простите, господин судья, но у меня железное алиби: меня там вообще не было…

Настроение у всех приподнялось, и мы вновь принялись за работу…

С каждым днем кухня преображалась.

Прекрасно изучив меня, Жора, шаг за шагом, осторожно мне намекал, что неплохо бы сменить ту или иную вещь. Так, постепенно, мы дошли до радиаторов отопления.

Тут я решил сопротивляться до последнего, однако «битвы» не получилось: Георгий сразил меня наповал, указав на истонченную трубу в месте стыка.

– Что это? – спросил он, ткнув пальцем в ржавое место. – Ты что, счетчик назад перематывал?

– Как это? – искренне удивился я, уставившись на всезнайку.

– Видишь – след от провода? Один конец сюда, другой – в розетку. Всё очень просто. Но учти: минус этой затеи состоит в том, что возникающие, так называемые, «блуждающие токи» способны очень быстро сожрать и истончить трубу, подвергая, тем самым, к риску и неизбежной аварии. Достаточно, малейшего давления в трубе…

– Да ты с ума сошел! – разозлился я на товарища. – На фига мне заниматься подобной ерундой? Ты что, мне не веришь?!

Жоржик вновь уставился на трубу. Не верить мне оснований у него не было.

– Что же, в таком случае, это могло быть? – задался вопросом друг, обращаясь скорее к себе.

И тут до меня дошло.

– Господи! Так это ж, я под заземление пытался приспособить! – вспомнил я, воскресив в памяти времена активного увлечения радиолюбительством.

– Вот видишь! – обрадовался Жорик, – Всё-таки, я не беспочвенно обвинил тебя.

И возвращая мое внимание к первоначальной теме нашего разговора, озабоченно произнес:

– Будет очень жалко, если в один прекрасный день весь наш труд пойдет насмарку…

– Почему?

– Да потому, что если мы в срочном порядке не поменяем эти трубы, то, не сегодня-завтра они у тебя лопнут, и именно в этом месте. Теперь тебе понятно?!

И мне вновь пришлось смириться.

Зато, в отношении полов, удалось отстоять свою позицию. Правда, и здесь не обошлось без просветительской лекции товарища, который открыл мне глаза на многое.

– А ты никогда не задавался вопросом: почему на кухне и в коридоре у вас положен один паркет, а в остальных комнатах – другой?

Только теперь я обратил внимание на эту разницу: это было просто поразительно!

– Потому что это не паркет, а гАвно. – пояснил мне Жоржик. – Настоящий паркет, предназначавшийся для твоей кухни, положен в доме того прораба, который руководил этими работами в далеком 1975 году. А тебе досталась пародия на паркет…

Ремонт был завершен досрочно. Я ходил довольный по кухне и всё не мог нарадоваться её новому облику. Однако, наряду с восторгом, душу мою терзали тревожные мысли: «Как воспримет новую обстановку моя супруга? Что скажут дети?».

До их приезда оставалось менее суток.

– Не переживай: всё будет отлично! – успокоил меня Денис, поднимая стопку. – Ну, чтоб все! – напомнил он мне моё самое любимое произведение М. Булгакова.

И мы дружно сдвинули хрустальные рюмочки.

– Да за такие манты, я готов бесплатно сделать ремонт во всей квартире! – признался Шурик, отправив в рот горяченькую мантышку.

– За настоящий друзей! – чуть не прослезился я, произнося очередной тост. Мне действительно было приятно, что у меня такие замечательные товарищи. Я был горд и счастлив. Мне вдруг сделалось стыдно за то, что кроме мантов, я ничем не могу их отблагодарить. Хотя и понимал, что они вовсе не нуждались в достойной оплате: им просто, было хорошо оттого, что они помогли своему другу.

Серьезный Жоржик большей частью молчал весь вечер, сосредоточивший на мантах и телевизоре. И только единожды, когда я попытался выключить этот дурацкий ящик, горячо запротестовал:

– Будь другом, не выключай! Сейчас будет интересный сериал…

– Я так и знала, что он поклеит темные обои… – с горечью произнесла Лена, убив во мне всё, перешагнув порог кухни.

– Но ведь, ты сама настаивала на нейтральном геометрическом орнаменте. – с трудом выдавил я из себя, ещё на что-то надеясь.

– Да, но я имела в виду совсем другой рисунок и цвет.

– Знаешь – что? Я… тут… – запинаясь от распиравшей меня злости, попытался я было подобрать нужные слова, но не выдержав, хлопнул дверью у неё под носом:

– Да пошли вы все…

Ночью я долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок и пытаясь заглушить в себе обиду. Наконец, во втором часу мне кое-как удалось расслабиться, и я стал проваливаться куда-то в небытиё.

Пробудился я от жаркого дыхания и теплых объятий. За спиной пристроилась жена, обвив меня за шею.

– Милый! Спасибо за чудесную кухню, – прошептала она страстно мне на ухо, – именно такую я всю жизнь и мечтала…

Естественно, после таких слов я постепенно стал оттаивать, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.

Той же ночью мне приснился… анекдот.

Одесса. В парикмахерскую Соломона Израилевича, расположенную на углу Дерибасовской и Решельевской входит государственная комиссия. Председатель:

– Нет, всё: так больше нельзя! Всё надо менять! Вы слышите меня, Соломон Израилевич?! Ну, куда это годится: помещение не проветривается, тут – грязно, здесь – волосы, инструмент у Вас, можно сказать, никакой, и одеколон можно было бы выбрать получше, и зеркало у Вас заляпано… В общем, так у нас дело не пойдет! Надо кардинально менять всё!

– Я с Вами абсолютно согласен – отвечает старый парикмахер. – Всё надо менять, к чертовой бабушке! Всю систему! Но скажите мне, пожалуйста, почему это вдруг Вы решили начать именно с меня, с этой несчастной парикмахерской?