Согласно единодушному мнению людей, имеющих авторитет в высшем свете, приглашение из приглашений, которое только может выпасть вам в Нью-Йорке, непременно должно исходить от Аликс Картер. Такое приглашение прибыло на мой адрес едва не в самый последний момент, через несколько дней после вечеринки у Лорен, и его принес посыльный. Никто в Нью-Йорке больше не посылает приглашений почтой. Присланное почтой приглашение — верный признак того, что хозяйке безразлично ваше присутствие на ее приеме. Если она хочет быть уверена в том, что ее приглашение получено, а также желает своевременно прочитать на него ответ, ей следует отправить его с посыльным.

Бумага конверта оказалась того же светло-серого цвета, что и диоровский салон, надпись на карточке была сделана белыми буквами старомодного шрифта с тиснением. И хотя все выглядело предельно просто, едва ли не все в Нью-Йорке знали: печать белой краской вдвое дороже светло- розовой, как у «Смитсонс», а светло-розовая, в свою очередь, вдвое дороже печати «стандартными» темными цветами.

Я прочитала карточку.

АЛИКС КАРТЕР

приглашает вас на

ПРИЕМ ПО СЛУЧАЮ РАЗВОДА

Лорен Блаунт

Суббота, второе октября Полночь,

Пентхаус, отель «Ривингтон»

Подарки: на одного

Форма одежды — для свидания

Привести: подходящего мужчину

Запрещено: приводить мужей

Я подумала, что это так похоже на Лорен. Уговорить Аликс устроить для нее прием как раз в тот момент, когда все тридцатидвухлетние женщины в Нью-Йорке зареклись выходить замуж и приглашать гостей на прием по случаю рождения ребенка, и все из-за аллергии на фразу: «Расширилась на десять сантиметров». «Расширилась»… до чего же кошмарное слово! Следовало бы придумать какое-то другое!

Но тут я заметила, что в конверте еще что-то есть. Очередная карточка на этот раз с серым шрифтом на белом фоне. Карточка гласила:

Лорен зарегистрирована на:

Кондомания, 351, Бликер-стрит.

Тел. 212-555-9442

Провокатор, 133, Мерсер-стрит.

Тел. 212-222-0229

Как обычно, о Лорен уже несколько дней ничего не было слышно. Раза два я пыталась позвонить ей и поблагодарить за вечеринку, но неизменно слышала: «Этот. Ящик. Голосовой почты. Переполнен».

Даже сообщение оставить не удавалось. И тут как гром с ясного неба появляется она с этим приемом по случаю развода — идея, которую все находили ужасно смешной.

Хотя никто не представлял, зачем все это нужно, какая, в конце концов, разница?! Никто не может предвидеть, что придет в голову Лорен Блаунт. Зато каждый твердо знает: жизнь Лорен изумительно организована: она очень богата, очень молода, очень стройна, очень хороша собой и очень-очень разведенная.

Профессиональные друзья — новейший тип знакомых, которых вы приобретаете в Нью-Йорке на чисто подсознательном уровне, разумеется. Объясняю: если вы и имеете таковых, то стопроцентно ничего не подозреваете, поскольку профессиональные друзья обычно ведут себя так же искренне и тепло, как настоящие. Дизайнеры интерьера, консультанты-искусствоведы, финансовые советники, распорядители или декораторы на вечеринках, профессиональные друзья маячат повсюду, живя за счет очередной манхэттенской наследницы, откусывают от каждой сделки пятнадцатипроцентные комиссионные и при этом считаются лучшими приятелями.

Кто еще поймет, «как все тяжело и стрессово», кто выслушает в половине шестого утра, а именно в этот час нью-йоркские принцессы обычно начинают нытье о том, «как все тяжело и стрессово».

Устрашенные своими замужними двойниками, неспособные доверять обычным мужчинам, часто нуждающиеся в поводыре, дебютные разведенки — самая легкая добыча.

Очаровательный Милтон, как я скоро выяснила, — наиболее профессиональный из профессиональных друзей. Вы в жизни не заподозрили бы, что он не настоящий друг. Довольно часто он посылает с рассыльным маленькие корзиночки с витаминами всем своим подружкам. В прилагающейся записке говорится, что он беспокоится о них. Если на улице холоднее обычного, Милтон даже звонит Лорен и другим благодетельницам и предупреждает:

— Не выходи. На улице мороз. Естественно, все они уверены, что без него умрут от обморожения и рахита.

И ничего необычного в том, что назавтра, после отлета Хантера в Париж, в нашу квартиру принесли элегантный сверток в блестящей черной бумаге, перевязанный белой гросгрейновой {Ткань, в состав которой входит шелковое волокно} ленточкой и украшенный геометрически правильным бантом. Я надорвала край конверта. Внутри оказалась толстая белая карточка с золотой каймой и именем Милтона Холмса, выгравированным оранжевыми буквами на самом верху. Начертанные прекрасными чернилами оттенка сепии слова гласили:

Дражайшая Сильви!

Небольшой кусочек Парижа для Номера

Один по Пятой авеню.

Счастлив познакомиться. Буду в шесть.

Обнимаю, Милтон.

Будет в шесть? Откуда Милтон узнал, где я живу? Может, ему Лорен сказала? Но что ему нужно?

Я развернула пакет между глотками эспрессо. Внутри оказался альбом «Парижские гостиные» издательства «Ассолин». Некоторые страницы были отмечены светло-голубыми стикерами. Я открыла альбом на одной из таких страниц — там изображалась гигантская гостиная с белыми панелями, обставленная антикварными белыми столами, стульями, стеклянными лампами в стиле ар- деко и вазами с сиренью. Под снимком красовалась подпись: «Инес де ла Фрессанж, модельер. Район Елисейских полей».

На листочке почерком Милтона было нацарапано: «Мне нравится паркет в широкую "елочку"».

И тут меня осенило: на меня объявлена охота! Профессионал загоняет меня в угол, выжимая согласие на заказ по декору новых интерьеров.

Прежде чем перебраться в Нью-Йорк, мы нашли очаровательную, довольно большую и очень старомодную квартиру на пятом этаже дома номер один по Пятой авеню в здании двадцатых годов. Окна нашей квартиры выходили на парк Вашингтон-сквер, и хотя она была только частично обставлена, мне все здесь нравилось. Милтон вообразил, что я не устою перед его чарами, особенно теперь, когда Хантера не было в городе. Но я напомнила себе, что не отношусь к особам, которые ни с того ни с сего нанимают декоратора. Раньше у меня просто не было на это денег, а сейчас, даже если они и появились, это ничего не меняло. Я все делала самостоятельно и часто думала, что нью-йоркские женщины слишком мало работают руками. Я-то совсем другая! В конце концов, мы живем в Нью-Йорке двадцать первого века, не во Флоренции восемнадцатого! Однако в Верхнем Ист-Сайде еще существуют особы, которым в голову не придет самим расчесать себе волосы.

Я понятия не имела, когда найду время обставить квартиру, но была уверена, что обязательно что-нибудь придумаю. К счастью, у меня есть выходные, и теперь, когда Хантера нет дома, будет меньше поводов отвлекаться. Все же, выходя из прихожей в гостиную, я решила, что у нас полно места для экспериментов.

И тут зазвонил телефон. Это оказался Милтон.

— Книга произвела на вас впечатление? — напористо спросил он.

— Милтон, мне очень нравится, но…

— …нельзя ли передвинуть шезлонг… может, на шесть с половиной дюймов вправо? Нет, чуть больше… да… еще на два дюйма к террасе… вот так! Стоп! Сто-оп! — взвыл он. — Простите, я на работе.

— Мне перезвонить?

— Я всегда на работе. Итак, вы меня нанимаете? — бесцеремонно спросил Милтон.

— Уверена, что у вас нет времени. — Я вежливо попыталась его отшить.

— Но как вы собираетесь обставить эту квартиру в одиночку? Она огромная, и вы не сможете купить и ярда приличной ткани, пока я не отвезу вас в «Д и Д». Думаю, вам ужасно одиноко без Хантера…

— Он постоянно звонит, — перебила я, ничуть не покривив душой. Хантера не было дома всего сутки, но он звонил из аэропорта Кеннеди, из аэропорта де Голля, а сегодня с утра даже отправил мне эсэмэску: «Люблю, тоскую». Более внимательного мужа нельзя и представить!

— Я все равно забегу на кофе чуть позже. И вы не сможете мне помешать. Увидимся в шесть, — бросил он и отключился.

Что я делаю сегодня в шесть?

Я быстро пролистала ежедневник. Днем у меня встреча с Теккереем и главой отдела заказов универмага «Ниман Маркус». Встреча предстоит не из легких: я была уверена, что «Ниман» вряд ли закажет хотя бы одну вещь из новой коллекции. Может, и неплохо, что Милтон придет позже. Он определенно развеет мое дурное настроение после не слишком приятной встречи. Но это еще не означает, что я собираюсь его нанять!

— Платья нам нравятся, — объявил Боб Балтон, глава отдела заказов «Ниман Маркус», сворачивая список заказов и перехватывая папку эластичной лентой.

Боб Балтон был одним из наиболее влиятельных закупщиков модных товаров в универмаге, хотя внешность явно противоречила его репутации: чрезвычайно грузный, немолодой и облаченный в сшитый на заказ костюм от Тома Брауна, самой выдающейся особенностью которого была длина брюк. Манжета кончалась как раз над щиколоткой, открывая сиреневые кашемировые носки. Несмотря на то, что студия Теккерея на Кристи-стрит была забита тканями, готовыми изделиями, швейными машинами и портнихами-китаянками, Боб, казалось, ничего не замечал.

Посчитав встречу законченной, он осторожно приподнял свой отвисший зад, вставая с изящного антикварного стульчика.

— Но мы не можем договориться более чем о пятнадцати образцах, пока не получим отзыва прессы, — заявил он и, взглянув Теккерею в глаза, добавил: — Думаю, отзывы будут благоприятными.

— Это еще не факт, — холодновато ответил Теккерей.

Примостившись на самом краешке старого французского дивана в глубине студии, он беспечно улыбался. И выглядел совершенно спокойным в своем костюме эпохи шестидесятых с Сэвил-роу и белой рубашке ручной работы с остроконечным воротничком. К лацкану пиджака была пришпилена бриллиантовая с жемчугом брошь, когда-то принадлежавшая его матери. Неожиданно он повернулся ко мне:

— Знаете, у Сильви прекрасные связи в Нью-Йорке. По крайней мере три молодых красивых женщины собираются надеть мои платья… на новогодний бал Аликс Картер.

Как большинство модельеров, Теккерей заслуживал «Оскара» куда больше, чем многие актеры. Что за абсолютно, наглая ложь!

Мысленно ужасаясь, я, однако, кивнула и улыбнулась:

— Ну, разве это не классная новость?

Вне всякого сомнения, позже я буду наказана за нарушение собственных принципов.

— Что ж, могу только поздравить вас, — кивнул явно впечатлившийся Боб. — Вы прижали этих девиц очень рано. Мы добавим к предвесеннему заказу по два платья из тех, которые наденут на бал. — Он снова принялся открывать папку. — Если папарацци сфотографируют их, значит, платья просто улетят из магазина. Как по-вашему, сама Аликс наденет такое?

— Первая примерка через две недели, — объявил Теккерей, на которого, видимо, снизошло вдохновение.

— Остается только поздравить Аликс. У нее прекрасный вкус. Кстати, она очень близкая подруга моей жены.

— Какая прелесть! — воскликнула я, ощущая слабую боль в груди. — Так вы тоже будете на балу?

— Да я не пропустил бы его за все блага мира. Поздравляю, Теккерей, — тепло сказал Боб.

«Увы, — подумала я, — увы».

Не успел Боб уйти, как я потащила Теккерея в очень скромный туалет — единственное место, где мы могли поговорить без помех. Он был таким убогим, что нам приходилось освещать его свечами, чтобы клиенты не заметили, до чего сильно он напоминает хлев.

— Господи, Теккерей! Что это было?! — выпалила я.

— Но ты ведь сумеешь договориться с девицами, верно? Мы удвоили заказ только потому, что они наденут мои платья на бал Аликс Картер…

— Теккерей, можно я кое о чем тебе напомню? Никто не собирается надевать твои платья на вечеринку Аликс. Ты все это выдумал.

— Сильви, я серьезно. Мы можем все устроить.

Вот так всегда! Теккерей обещает покупателям все блага мира и каким-то образом убеждает меня их добыть. И хотя я вовсе не желала тратить время на то, чтобы впихивать худышек в узкие-преузкие платья, которые даже их заставляли чувствовать себя жирными и толстыми, Теккерей был прав насчет бизнеса. Он продал только шесть платьев, поэтому нам придется одеть как можно больше девиц к вожделенной новогодней вечеринке у Аликс. И тут меня осенило.

— Лорен! — воскликнула я. — Аликс устраивает этот идиотский прием по случаю развода для нее. Должно быть, Лорен очень близка с Аликс.

— Случайно, не Лорен Хэмил-Блаунт? — поинтересовался Теккерей. — Боже, сплошной гламур!

— Именно.

— Лорен так шикарна! Нельзя ли устроить так, чтобы я и ее одевал?

— Попытаюсь, — вздохнула я. — Если, разумеется, мне удастся с ней связаться.

Получив приглашение на прием, я снова попыталась дозвониться Лорен. На этот раз удалось оставить сообщение, но она так и не перезвонила. Я почти сдалась, но после разговора с Теккереем об Аликс пришлось попытаться еще раз. К концу дня я оставила ей еще одно сообщение, но, не ожидая ответа, отправилась домой. Как я и предполагала. Лорен и не думала откликаться. Однако я решила, что Милтон, как «лучший друг», сумеет ее отыскать. Я ринулась домой и обнаружила, что он уже успел устроиться на единственном, постыдно убогом диване в моей гостиной. Сегодня на нем был тяжелый оранжевый кафтан, наброшенный поверх белых льняных штанов в стиле хостесс с Палм-Бич времен семидесятых. Увидев меня, он выразительно приподнял брови и кивком указал на жалкое подобие мебели.

— Поверить не могу, что вы убедили швейцара вас впустить, — покачала я головой и, бросив сумку на пол, рухнула рядом.

— Я бы описал вашу мебель как далеко не новую, но это место… — Милтон осекся и оглядел просторную гостиную, отмечая высокие потолки и сохранившийся камин, — настоящая конфетка. Абсолютно потрясающе.

Пусть моя квартира и пуста, но Милтон прав. Это потрясающе! Кроме огромной гостиной, здесь имелись три спальни, помещение для горничной, несколько ванных комнат, столовая, библиотека и довольно большая кухня.

— Сколько пространства! — продолжал Милтон, поднимаясь и начиная бегать по комнате. — Выходит на три стороны! Господи! Для чего здесь паркет, когда внизу прекрасно сохранилась терраса!

— Честно говоря, не знаю, с чего начать, — пробормотала я, неожиданно осознав масштабы предстоящей работы.

— Прекрасная комната с огромным потенциалом. Как насчет обоев серовато-зеленого цвета в итальянском стиле восемнадцатого века, расписанных серебряными букетами роз вручную?

— Звучит заманчиво… но для нас, пожалуй, это будет слишком, — ответила я, стараясь не нагрубить. Мне стало немного не по себе: что-либо, расписанное вручную, будет стоить жутко дорого. — Что еще можно сделать?

— Сильви, у меня идея получше. «Фэрроу и Болл» — я просто одержим ими. У них есть мягчайшая розовая краска. Примерно такая, как в Чат-суорте {Имеется в виду дом в графстве Дербишир, Англия. Построен в XVII в., является образцом архитектурного искусства}. Не стоит оклеивать стены обоями. Вид отсюда — вот лучший декор. Взгляните!

Милтон, разумеется, был совершенно прав. Я пересекла комнату и отворила стеклянные двери, выходящие на три восхитительных, маленьких, украшенных лепниной балкончика. Отсюда виднелись только гнущиеся на ветру, выбеленные солнцем вершины деревьев в парке Вашингтон-сквер, синело бездонное небо. И все же я напомнила себе, что не нуждаюсь в декораторе.

— Милтон, — честно призналась я, — думаю, вы мне не по карману.

Может, хоть это его отпугнет? Не получив ответа, я обернулась. Милтона в комнате не было. Несколько минут спустя я нашла его плавающим, словно оранжевое облако, по нашей спальне.

— Думаю, этот стиль, законченный, но не завершенный, незавершенно-законченный, — то, что вам нужно. Небрежность. Словно вы все сделали сами. Но результатом будет абсолютное совершенство. Здесь нужны антикварное изголовье, расписанные вручную китайские обои и пристенные столики от Йена Сена…

— Милтон, я не могу сейчас нанимать декоратора, — повторила я. — Ваши идеи гениальны, но я просто не из тех, кто может себе это позволить.

— Видите ли, я подарок от Лорен, так что у вас все равно нет выбора, — пояснил он, направляясь к кухне.

— Что? — встревожилась я.

— Я обставлю вашу квартиру. Лорен знала, что вы никогда не пригласите меня сами, поэтому наняла вместо вас. Ну, разве не восхитительно? Не хочу хвастаться, но я действительно гений, так что все останутся довольны. Бокал шампанского? — спросил он, открыл холодильник на кухне и, не дожидаясь ответа, вытащил пробку и налил два бокала. Мы чокнулись.

Окончательно смирившись, я пригубила шампанское: эффект Милтона действовал в полную силу. Поразительно, как мало нужно, чтобы убедиться: идея, которой вы так долго противились, на самом деле просто блеск. Милтону потребовалось несколько минут, чтобы соблазнить меня, расписав, как будет чудесно, если Хантер после возвращения из Парижа увидит не менее трех полностью обставленных комнат: кухню, спальню и гостиную. Милтон справедливо указал, что за месяц мне самой сделать это вряд ли под силу.

Пришлось признаться себе, что китайские обои божественны, а Милтон сказал, что у него имеются особые каналы доставки самой потрясающей мебели.

Я уже мысленно планировала именинную вечеринку-сюрприз для Хантера. Когда все будет закончено, здесь можно принять хоть сотню гостей.

— Итак, — заключил Милтон, осушив бокал, — работы здесь немного. Скорее косметический ремонт. Думаю, к возвращению вашего мужа главные комнаты будут закончены. Кстати, а где сейчас Хантер?

— В Париже. Выбирает места съемок нового шоу.

— Замечательно! Я должен пересечься с ним, когда буду там на следующей неделе. Еду в шопинг-экспедицию, а также навестить Софию. У нее сказочный фамильный замок на острове Святого Людовика, — объявил Милтон.

— Я так и думала.

— Она пообещала показать мне дворец Бурбонов в провинции. Там никто не бывал вот уже сорок лет, но она в каком-то дальнем родстве с Бурбонами, поэтому смогла устроить мне посещение. Знаете, она могла бы стать королевой Франции, если бы не тот кошмар в семьсот восемьдесят девятом.

— Милтон, а вы видитесь с Лорен? — спросила я, сменив тему. Упоминание Софии оказалось не слишком приятным, и, кроме того, у меня на уме было совершенно иное.

— Я заеду к ней сегодня перед вылетом в Париж.

— Не могли бы вы попросить ее связаться со мной? Я крайне нуждаюсь в ее помощи, но дозвониться никак не могу. Это связано с моей работой, — пояснила я.

— Как только увижу ее, сразу попрошу позвонить, — пообещал Милтон. — Она скорее всего сидит дома одна и не желает отвечать на звонки.