Марко и Туула сидят за столом и едят.
Марко: Ты чего не ешь?
Туула: Не хочется.
Марко: Тебе нужно поесть. Это вкусно. Мне вот тоже чего-то не хочется, но я себя заставляю.
Туула: А я так не могу.
Марко: Надо через не могу.
Туула: Сил нет. Зачем все это?
Марко: Затем, чтобы разобраться во всем. Для этого нужны силы. Надо быть спокойной и рассудительной. И тогда, в конце концов, все наладится.
Открывается дверь.
Входит Сеппо.
Туула: А где же Милва?
Сеппо: Не знаю.
Туула: То есть, ты ее не привез? Или тебя по дороге остановили?
Сеппо: Не остановили.
Марко: Мы начали без вас, не знали, как долго еще ждать. Садись за стол.
Сеппо: Чертова кукла!
Марко: Рис будешь?
Сеппо: Не хочу.
Марко: Ну хоть попробуй. Мать весь день готовила.
Сеппо: Хорошо, положи немного.
Марко: Вот и замечательно. Давай положу еще мяса с соусом.
Сеппо: Это что? Свинина?
Туула: Индейка во фритюре. Свинина жирновата для этого. А индейка в самый раз.
Сеппо: Я не ем индейку. У нее вкус какой-то странный. Железом отдает.
Марко: Ты ведь даже не попробовал. Попробуй! Показать тебе ветролет? Смотри! Вот он летит. Тр-тр-тр-тр-тр!
Сеппо: Какого черта ты паясничаешь?
Марко: Открывай рот! Ну давай, будь хорошим мальчиком.
Сеппо: Ты в своем уме?
Звонок в дверь.
Марко: Беру уроки семейной жизни. Уроки отцовства. Иди открой дверь.
Сеппо: Сам открой!
Туула: Тебя сын просит — сходил бы, открыл.
Сеппо: Придурки. Все!
Звонок в дверь.
Марко: Ты что, не слышал? Оглох? Ну что же! Пора принимать меры.
Входит Милва в свадебном платье.
Милва: Извините за опоздание. Ну как?
Туула: Какое красивое платье! Тебе идет. Приятный оттенок… Прости, мы начали без тебя — не знали, придешь ты или нет. Садись-ка за стол. То есть нет — лучше сними платье, а то испачкаешь.
Милва: А у меня под ним ничего нет.
Туула: Так я тебе фартук дам.
Милва: Не надо фартук, ненавижу фартуки. Я постараюсь аккуратно.
Марко: Милва боится фартуков, как огня. Ей кажется, что они угнетают женщин. Костюм делает мужчину мужчиной, а фартук превращает женщину в бабу. Хотя нет. Милва боится фартуков, потому что…
Милва: Мне у вас нравится!
Туула: Это хорошо.
Милва: У вас всегда так уютно.
Туула: Стараемся.
Марко: Милве нравится бывать у нас, потому что…
Милва: Ой, это жасминовый рис? Пахнет, как духи. Жасмином. Здорово.
Марко: Милва постоянно меня перебивает, потому что боится, что я расскажу всем, что она…
Милва: …сирота и росла в детском доме. И нисколько я этого не боюсь.
Туула: А что в этом такого постыдного? Что ж теперь.
Марко: Никто и не говорит, что в этом есть что-то постыдное. Ты сама себя выдаешь, хрю-хрю.
Милва: Перестань, Марко.
Туула: Так значит, у тебя нет ни отца, ни матери?
Милва: Нет. А еще никаких обязательств и никаких проблем.
Туула: Бедняжка!
Милва: Вы, Туула, и вправду мне сочувствуете?
Сеппо: Туула — женщина, учти это. Женщина в полном смысле этого слова. Стопроцентная баба.
Марко: И мать, учитывай и этот факт. Мать в полном смысле этого слова. Стопроцентная мамаша.
Туула: Не слушай ты их, я вообще не понимаю, о чем они тут болтают.
Марко: О том, что если ты мать, то ты мать для всех. Материнство — это навсегда. Источник материнской нежности и состраданияникогда не иссякнет.
Туула: Что за чушь вы несете?
Милва: А вы позволяете им это делать.
Марко: Вот только сказать то же самое об отцовстве, увы, нельзя…
Сеппо: Ты чем-то недоволен?
Марко: Конечно. Но мужчины не жалуются.
Сеппо: Мужчины делают то, что им положено. И если надо жаловаться, они жалуются. Только прямо и откровенно.
Туула: Может, сменим тему разговора?
Сеппо: Пожалуйста. И о чем мы будем говорить?
Туула: Прости, Милва.
Милва: За что?
Туула: За них. Поверь, у нас не всегда так.
Милва: Да нет, что вы, это даже интересно. Я так мало видела семей изнутри…
Сеппо: Что же здесь интересного? Здесь, как видишь, разворачивается тривиальная семейная драма: птенец покидает родные пенаты и улетает в мир, а две старые вороны остаются сидеть на ветке и каркать. Все согласно законам природы. Только в нашем случае птенец почему-то решил влезть обратно в гнездо и стал буянить, чего в природе, как известно, быть не должно.
Туула: Сеппо!
Марко: Ты неправ. В природе, как только птенец покидает родное гнездо, его родители создают новую семью. Друг с другом.
Сеппо: Увы, твоя мать слишком стара для этого.
Марко: Друг с другом.
Сеппо: Я тоже стар. По-своему.
Туула: Это ужасно.
Марко: В природе, когда самец понимает, что он стар, он уходит. Покидает стаю ради благополучия других.
Сеппо: А вот и нет. В природе молодой самец занимает место старого вожака, как только он становится способным занять это место. Если вообще становится… Человеческая жизнь — это пародия на жизнь естественную: молодые самцы хнычут, умоляя стариков пропустить их вперед. И те пропускают — самки научили их такой вежливости. А потому молодые самцы такие нежные, как свежие булочки, ткни их пальцем, и они тут же оседают на месте.
Туула: Все, я пошла спать.
Милва: Не уходите, прошу вас. Меня совсем не волнует то, что они говорят.
Туула: Зато меня волнует.
Сеппо: И меня. Меня волнует, кому достанется этот мир после нас. Хотя, впрочем, какая нам разница. Наши могилы травой зарастут к тому времени, когда вы будете растить своих детей.
Марко: Может быть, мы поумнеем к тому времени.
Сеппо: Конечно.
Марко: Станем гуманнее…
Сеппо: Умнее — наверняка, а вот гуманнее — вряд ли. У вас не останется на это ни сил, ни возможности. Ваши дети будут читать Коран. Это мальчики. А девочки нацепят на себя фартуки.
Милва: И это то, к чему вы стремитесь?
Сеппо: Я ни к чему не стремлюсь. Я не мусульманин и не террорист. Но рано или поздно это придет. У этих ребят четкие цели и конкретные задачи. Их культура не терпит непослушания. Она поглотит все сомневающиеся в себе культуры. Включая гуманизм. А знаете ли вы, что такое гуманизм?
Милва: И что же это такое?
Сеппо: Гуманизм — это когда в воздухе витает слишком много эстрогенов. У мужчин начинает расти грудь, их взгляд становится отрешенным. Народ мельчает. В нашей школе был учитель истории, который всегда говорил, что народ мельчает. Мне пришлось дожить до его возраста, чтобы понять, что он имел в виду.
Марко: А что он имел в виду?
Сеппо: Именно это. Когда мужчина спрашивает разрешения на свое существование. Могу я быть здесь или, может, мое место вот там? Нас загнали в угол, и этот угол — диван с газетой. Но даже там нам уже нет места. И женщина, выставив нас за дверь, смеется над нами. Смеется с нашими же детьми.
Туула: Мы над тобой не смеемся. Если ты имеешь в виду нас.
Марко: Хотя пожалуй, смеемся, но по-доброму.
Сеппо: Вот именно. В природе и здоровой культуре женщина заботится о мальчике только до тех пор, пока ему необходимо молоко. Потом отец уводит мальчика в лес и учит его всему, что знает сам — из парня вырастает мужчина, способный победить уже своего отца. У нас же парни не становятся взрослыми, а остаются недоделками. Женщина не дает им повзрослеть, потому что она боится потерять свое положение.
Марко: То есть мама угрожает и моему положению?
Сеппо: В сущности, да.
Туула: Бабушка сказала бы «Тьфу, тьфу, тьфу»!
Сеппо: Смотри-ка. Самка проснулась.
Туула: Вот так мы и живем. Война поколений.
Милва: Наверное, вы тайно ими гордитесь?
Сеппо: Ну не очень-то и тайно!
Милва: Семья — это так интересно… Так редко видишь ее изнутри.
Марко: А когда видишь, то нужно сразу же все разрушить? Ингалятор! Мама, где ингалятор!
Туула уходит искать ингалятор Марко.
Сеппо: М-да… Такие вот дела.
Милва: Какие?
Марко: Лишь среди руин можно отыскать настоящие сокровища, да?
Сеппо: О женской жажде власти никто не может ничего сказать. О материнской жажде власти. Она опутывает своего взрослеющего мальчика сетью, как паук свою жертву. Паук-убийца. А потом парализует ее. Не дает ей двигаться, чтобы она, то есть парень, не дай бог, не вступил в противоборство с отцом. Так появляются руины. Семьи-руины и люди-руины.
Туула: О каких руинах вы говорите? Как вы любите все драматизировать и преувеличивать. Ужас!
Сеппо: Разве?
Туула: Они собираются пожениться, создать семью. А ты пугаешь их и несешь чушь про какие-то руины. Не бойтесь, дети. Женитесь и будьте счастливы! Утрите нос этой черной каркающей птице. Не надо смотреть на нас. Мы уже свое пожили, и я, и отец. Отец боится старости. Вот и бесится. По правде говоря, я тоже боюсь. Но вы молоды, вам и дорога. Идите вперед, не стойте на месте. Добивайтесь всего, чего хотите. Заводите детей и ничего не бойтесь. Пусть их будет много. Дети — это будущее. Ваше будущее. Они наполнят вашу жизнь смыслом. И речь здесь не о власти, боже мой… Детей не надо бояться. Рожайте детей. Они — хлеб насущный… Сеппо, налей всем коньяку. Мы станем дедом и бабкой. Сеппо, наверняка, будет совсем по-другому вести себя с внуками. Он будет замечательным дедом, не будет больше бубнить и пророчить всякие гадости. Внуки будут приезжать к нам летом и на каникулы, чтобы вы тоже могли пожить своей жизнью, как все современные родители. Жить как нормальные люди и не задумываться об этой бесконечной войне поколений. Представь только, Сеппо, у них все еще впереди…они могут еще вырасти людьми. А все эти ссоры и раздоры, они всегда будут, и никуда от них не денешься… Налей-ка мне еще коньяку, Сеппо… Так — о чем это я…ах, да… У вас все еще впереди, и все будет прекрасно, так что вперед! А о нас, о наших проблемах не думайте, не берите в голову…мы здесь, и мы вместе, и мы счастливы, а потому давайте сложим оружие…
Антракт