Сеппо и Тойни украшают елку.
Тойни: Если посмотреться в этот шар, то рожа сразу расплывается.
Сеппо: Это уж точно.
Тойни: Ну и на кого я похожа?
Сеппо: Ха! Ну и рожа!.
Тойни: Чья?
Сеппо: Твоя. Ну вылитая ты. Только волосы прибраны аккуратно. Это Туула тебя причесала?
Тойни: А то кто ж. Вот, значит, на кого я стала похожа.
Сеппо: На кого?
Тойни: Нос-то совсем по щекам размазало. А подбородок, вообще ниже воротника повис. У-у.
Сеппо: Да чего ты. Это только твое отражение в шаре. И ничуть тебя не размазало. Ни нос, ни шею.
Тойни: А вы что ж, с фирмы какой будете? Али из пожарных?
Сеппо: Нет. Я Сеппо.
Тойни: Ты Сеппо? Поди-ка. Ты нечто тот самый парень, что увидел себя в шаре и поднял рев на весь дом, что рожу раздуло так, что и не признать.
Сеппо: Да, я тот парень.
Тойни: Ишь ты. Вымахал-то как.
Сеппо: Только я не ревел. Я смеялся.
Тойни: А муж мой повесил на елку пачку из-под папирос, как украшение. Привязал на веревочке.
Сеппо: Да, я помню.
Тойни: Ой, и шутник был мой муж.
Сеппо: Правда, что ль? То-то ты ревела тогда.
Тойни: Как вы можете так говорить? Вы мужа моего не знавали.
Сеппо: Да уж знавал.
Тойни: Эка.
Сеппо: Он мой отец.
Тойни: Да он уж помер.
Сеппо: Умер, да. Лет пятьдесят как покойник.
Тойни: Ой, и шутник был. Муж мой покойник.
Сеппо: Да уж любил за ворот закладывать.
Тойни: Да.
Сеппо: И тебя бить. Тоже любил.
Тойни: Ну, этого я не припомню.
Сеппо: Зато я помню.
Тойни: Чего ж внучек-то мой, уже пришел?
Сеппо: Скоро будут.
Туула: (входит с подносом) Бабуля, ты пунш будешь?
Сеппо: Ей нельзя горячительного.
Туула: Вот это стакан для бабули.
Тойни: Я люблю закладывать.
Туула: Ой, не пугай!
Тойни: Люблю. Я выпью, а потом бузить начну.
Туула: Бузить? Это как? Что это за слово такое?
Тойни: Буянить. Посуду бить. Обожаю посуду бить.
Туула: Ой-ой. Как страшно. С рождеством, Сеппо.
Сеппо: С рождеством, Туула! И бабуля тоже!
Туула: С рождеством, бабуля!
Тойни: И живут ведь, как эти… зверь-то такой есть. Ну парочка эта ваша.
Туула: Кто живет? С кем живет?
Тойни: Да внучек мой, доктор.
Туула: Ты о Марко, что ли?
Тойни: Как собаки блудные. Как зверь этот, который то ли собака, то ли песец, то ли барсук. Вспомнила, волк! Как волки!
Сеппо: Ты это о чем?
Тойни: Живут как волки. Тоже мне, супруги.
Туула: Как волки говоришь? Бабуля гражданский брак имеет в виду. Да не живут они так больше. Ты, бабуля, разве не помнишь, как на свадьбе была? Дождь тогда сильный был. Ты подле меня в церкви сидела.
Тойни: Отчего ж не помнить? Помню.
Сеппо: Да ни черта ты не помнишь.
Тойни: Помню.
Сеппо: Ну и какой был торт? Ты торт ела.
Туула: Не дразни ее. Сегодня же Рождество.
Сеппо: Так какой?
Тойни: Такой. Никакой. Невкусный.
Открывается дверь.
Входят Марко и Милва.
Марко: С Рождеством! Есть ли в доме послушные детки?
Тойни: Сеппо дразнит меня. И не отстает, хотя ему и было сказано.
Милва: Сеппо дразнит бабушку?
Тойни: Он всех дразнит. Всех вокруг. И не отстает.
Сеппо: Всё. Отстал.
Тойни: Вот не прощу тебя теперь, даже не упрашивай.
Марко: Кого не простишь?
Тойни: Никого. Меня. А Сеппо я больше не люблю.
Туула: Я принесу вам пунша. Садитесь. Он еще горячий.
Марко: Я сам принесу. (Уходит)
Милва: Красивая елка. А подарки куда можно положить?
Туула: Подарки, цветы… ну что вы… не надо было. Ну вот, стол накрыт, картошка… Ах да, Марко! Марко! Включи духовку, пожалуйста. У нас сегодня будет лосось. И икра сиговая… ребята еще осенью заготовили. Сетью взяли сигов прямо перед домом… сколько их было, Сеппо, ты помнишь?
Сеппо: Не помню. Пять, кажется.
Туула: Или это по весне было? А это селедка маринованная. По-брюссельски. Ты луку нарезал? Не забыл?
Сеппо: Не забыл.
Туула: Тише ты. Ну, пока картошка варится, хм… что же мне надо было…
Милва: Как чудесно пахнет. Елкой и лесом.
Тойни: Да уж, кто в лес… а кто…хи-хи
Сеппо: Что?
Тойни: … а ничего. Ноги в руки и вперед. И не задерживайся на пороге. Черт, вот досада-то.
Милва: Какая досада?
Тойни: Что ж вы детей-то дома оставили?
Милва: У нас нет детей. Пока нет.
Тойни: Я не люблю детей.
Милва: Понятно.
Тойни: Они всегда вперед батьки лезут.
Туула: (Милве) Бабуля-то забеспокоилась.
Милва: Угу. Очень трогательно.
Туула: Чем бы дитя не тешилось…
Милва: Угу.
Туула: Она боится, что дети отберут у нее подарки. И конфеты.
Милва: Понятно.
Марко: (входит со стаканами) Ну вот. Счастливого Рождества этому дому! И всем его обитателям!
Тойни: А когда будем подарки смотреть?
Сеппо: А ты была хорошей девочкой?
Туула: Сеппо.
Тойни: Да. Очень старалась.
Сеппо: А я вот не был.
Туула: Не дразни ты ее.
Сеппо: Я не был хорошим. Никого не слушался.
Туула: Перестань.
Сеппо: Просто я хотел об этом сказать.
Туула: Прекрати этот балаган.
Сеппо: Ну, тогда давайте выпьем! Чин-чин!
Туула: Skool! Как говорят шведы. Что ж… тяжелые времена пришлось пережить нам в этом году… но теперь невзгоды уже позади…
Тойни: Нет! Нельзя давать подарки тому, кто не умеет…
Марко: … врать.
Тойни: Нет. Да нет же…
Туула: Не обижайся, бабуля. Мальчики шутят. Давайте лучше зажжем бенгальские огни!
Сеппо: Вот. Вот и я о том же… вообще-то…
Туула: Рождество все-таки.
Сеппо: И все желают друг другу добра. Так?
Туула: Может, мы лучше споем что-нибудь все вместе?
Милва: Не стоит.
Туула: Ну, ладно. Тогда за здоровье, «terveseks», как говорят эстонцы. Может, мы хотя бы в это Рождество не будем ссориться?
Марко: Провокационное заявление.
Туула: Ну, всё. Мне уже и слова сказать не дают. Все против меня. Ладно. Молчу, как рыба.
Марко: Ты что, напилась?
Туула: Могу я хоть раз в году напиться и забыть обо всем…
Тойни: У тебя что, тоже эта болезня?
Туула: Какая?
Тойни: Ну эта.
Туула: Нет, что ты. Нет у меня никакого склероза. У меня вообще нет проблем. Мне надо только перестать слишком стараться. Это просто абсурд какой-то… и что это я так переживаю? Мне все время кажется, что людям будет скучно, если я не буду их развлекать. У меня какой-то комплекс суперхозяйки, даже если я сама в гостях. И так всегда было. С самого детства. Бьюсь как рыба об лед…
Тойни: Фу, какой горький… этот апельсин. Противный.
Туула: Она же его с кожурой жует. Забери у нее, Сеппо.
Сеппо: Мама. Дай сюда. Дай, я почищу. Ну вот. Теперь будет слаще.
Тойни: Я сама все могу. Я не такая, как вы думаете.
Сеппо: Никто про тебя ничего не думает. Ты еще очень крепкая.
Тойни: Хочешь мои мускулы потрогать?
Сеппо: Дай-ка попробую. Ого-го. Да ты прямо богатырь. Шпината, наверное, много ешь. Втихаря от нас.
Тойни: Я ничего не делаю втихаря. И по карманам не лазаю.
Сеппо: Знаю, знаю. Хотел бы я так о себе сказать.
Туула: Сеппо. Слащавость тебе не к лицу.
Милва: Не надо, Туула.
Марко: Ты бы лучше не вмешивалась. Давайте еще по одной, сказал бы хренов эстонец… И пошло оно все к чертовой матери.
Туула: И ты еще мне что-то говоришь? В моем доме. Это семейный праздник.
Милва: Хорошо. Я могу уйти.
Марко: Обычно мы успевали досидеть до десерта или хотя бы до окорока, прежде чем кто-нибудь собирался уйти.
Туула: Прости меня, Милва. Правда, прости. Я не в себе сегодня. Или же, наоборот, в себе. Что в любом случае, довольно печально.
Сеппо: Ну что ты снова рвешь на себе волосы! Это ужасно. При всех. Ведь это я всех водил за нос. Весь этот год. Странный год. Это я должен просить прощения.
Туула: Ну так проси. Я хочу это услышать. Внимание! Наш Сеппо просит прощения. У меня что, уши заложило? Что-то я ничего не слышу.
Милва: Боже мой!
Сеппо: Ну вот. Не могу.
Марко: Может, мы все-таки споем все вместе.
Сеппо: И правда, чего я могу ожидать в этой ситуации… Я ведь даже не имею права…надеяться, что кто-то захочет меня выслушать. И тем более примет всерьез мои слова. Я ведь сам никого не слушаю… я… я никому не верю… ни себе, ни тем более другим… А потом, когда все это произошло, ну… вы еще не знаете.
Марко:, правда, знает. А может вам и не надо об этом знать… да, лучше не надо…
Марко: О чем это ты?
Сеппо: Об этом. Об одном нашем разговоре… пару лет назад. Я тогда подумал… мне было обидно…и я подумал, что я еще не все получил от этой жизни, не все, о чем мечтал. Безумная мысль, но все же. Я решил, что еще успею… прежде чем, все это… Я стал наверстывать. Так все и было. А теперь… мне кажется, что мой танкер затонул. И только темное масляное пятно осталось на поверхности. Грязно-серое пятно. И я, словно чайка… хотя какая, к черту, чайка… как кур во щи… влип и не могу оттуда выбраться.
Тойни: Это стул.
Сеппо: И где-то впереди брезжит свет. Туда. Туда я стремился. Черт, словно слепой. Словно родился таким. Какая-то пелена вот здесь… на глазах.
Тойни: Этот стул, говорю. Он какой-то странный.
Сеппо: И не вижу ничего…натыкаюсь на всех… толкаю других… сам бьюсь.
Тойни: Он словно под дождем стоял. И весь промок.
Туула: Господи. Она же описалась.
Тойни: Я не хотела перебивать. Мне ведь давеча было сказано, не перебивай.
Сеппо: Я отведу ее. Помыться.
Туула: Ты же не умеешь. Ты ведь никогда не менял ей белье. Марко, помоги мне… я одна не справлюсь.
Туула, Марко и Тойни уходят.
Сеппо: Прости… Я все испортил…
Милва: Да уж.
Сеппо: Ты плачешь?
Милва: Нет. Это ты плачешь.
Сеппо: Я? Что ты? Я не умею плакать.
Милва: Я тоже.
Сеппо: Ты злишься на меня? Вижу, злишься. У тебя есть на это право.
Милва: Я не злюсь. Я просто в бешенстве.
Сеппо: Почему?
Милва: Потому. Потому что я так старалась, так старалась… я делала все, что могла… А ты… вот так… при всех.
Сеппо: О чем ты? О чем ты говоришь?
Милва: Ты это вывернул перед всеми.
Сеппо: Что вывернул? Да о чем ты?
Милва: О желании. О твоем истинном желании. Которое я, как собака, пыталась в тебе отыскать.