Если я стану огнем,

То знаю, что сгорит первым .

Сара нежно освободилась из объятий Гарри, думая, что он еще спит, и на цыпочках подошла к окну.

Она тихо открыла его и впустила свежий воздух. Сара стояла и глубоко дышала с закрытыми глазами. В ее груди больше не было тяжести, она больше не чувствовала того жуткого веса на легких, который перекрывал ей доступ воздуха. Ей больше не приходилось отчаянно пытаться вдохнуть, и быть уверенной, что она задохнется.

Она ужасно себя чувствовала после того, как разрушила комнату родителей, и даже хуже из-за того, что сожгла дневник, но она, наконец, могла дышать. Ярость, которая давила на нее с тех пор, как умерли родители — нет, которая давила на нее уже многие годы — эта пылающая, горькая, тайная ярость, которую она чувствовала каждый раз, когда они оставляли ее одну — ушла.

Гарри проследил за ней взглядом, когда она встала. Изящество и красота ее тела были словно ударом в его сердце.

— Доброе утро, — прошептал он.

Сара внезапно осознала, какой это был глубоко интимный момент, и скрестила руки на груди. Она хотела одеться. Она хотела, чтобы он встал с ее кровати. Она не была готова.

— Я сделаю тебе чашку кофе, — она схватила джемпер и завернулась в него.

— Спасибо. Как твое плечо? И рука?

— Кровоточат.

— Мне жаль.

— Все нормально, Гарри. Я вернусь через минуту, — она пошла к двери и обернулась. — Я должна кое-что сделать сегодня утром.

— Пожалуйста, не начинай уборку, Сара. Я не могу видеть тебя такой.

— Нет, не буду. В смысле, рано или поздно мне придется навести порядок в комнате родителей. Но сегодня мне нужно сделать не это.

— Я уберусь в комнате твоих родителей за тебя.

Сара подумала об этом минуту.

— Спасибо.

Сара приготовила кофе, пошла в подвал и закрыла за собой дверь. Она встала перед вещами мамы и осмотрела их с сосредоточенным видом на лице. Она собиралась изучить дневник Анны и понять все, что ее мать не сказала ей или не записала.

Она глубоко и свободно вдохнула и села за стол с дневником в руках. Она начала читать все заклинания, написанные Анной, одно за другим, изучая заклинания, произнося их. После странного опыта с сапфирами, она знала, что заклинания могут работать по-разному. Некоторые из них были очень страшными и даже требовали человеческой крови для проведения, и это заставило ее подумать о том, что предположительно делали ее предки в древние времена. « Или не такие уж и древние », — подумала она с дрожью. Грозные женщины Миднайт. Хотелось бы, чтобы у нее было больше времени узнать ее. Мораг умерла, когда Саре было семь. Утонула, споткнувшись и упав в море в туманную ночь, у них дома на Айле.

Я должна отправиться на Айлу. Когда все это будет закончено, я туда поеду.

Они ездили в их величественный дом на Айле, который принадлежал Миднайтам испокон веков, так часто, как только могли. Сара обожала туда ездить, ей нравился запах моря и соленый ветер в волосах. В детстве она мечтала жить на Айле, каждый день сидеть на пляже и слушать море. Они не ездили туда уже два года. Родители говорили, что это потому, что дом нуждался в ремонте, но она подозревала, что это, потому что Валайя охотились на них.

Сара подумала об огромной библиотеке своих прадедов — бесконечные полки книг от пола до потолка. Может, она найдет там какую-нибудь помощь. Может, найдет магические знания, в которых нуждалась, больше узнает о мире демонов, о Мейриде — тете, о которой она даже не подозревала.

Сара напряженно работала в течение нескольких часов. Спустя некоторое время, Гарри просунул голову в дверь.

— Мне нужно ненадолго отлучиться, но я не могу оставить тебя тут одну. Может, ты поедешь со мной? Это ненадолго, а потом ты снова сможешь вернуться к заклинаниям.

— Конечно, — ей правда не очень хотелось останавливаться, но она знала, что это может быть что-то важное, иначе он бы не попросил.

— Прости, это просто моя страсть к индийской кухне. Мне срочно нужно поесть баранины бирьяни. Это не долго.

— Что? Ты оторвал меня от работы, потому что тебе хочется баранины бирьяни?

— Просто поднимаю тебе настроение.

— Надеюсь, — проворчала она.

— На самом деле мне нужно в Старбакс.

— Гарри, предупреждаю тебя...

— Ладно, ладно, прости. Мы собираемся в Бритиш хоум сторз, я позже расскажу зачем. Но, знаешь, все равно нужно заскочить в Старбакс. За фисташковым латте?

— Как ты... О, даже спрашивать не буду.

Гарри улыбнулся одной из своих улыбок, показывающей его ямочки.

Они сели в машину.

— Не могу дождаться, когда получу права.

— Можешь брать родительский Лэнд Ровер. Отличная машина, очень мощная.

Сара нахмурилась.

— Нет, я ненавижу его, — сказала она горячо. Гарри не стал спрашивать детали. Он почувствовал, что с этой машиной связаны какие-то плохие воспоминание и не хотел ее расстраивать.

— Можешь брать мою, если хочешь.

— Спасибо. Кстати, Шивон хотела взять пару уроков вождения.

Гарри засмеялся.

— Я не удивлен! Я видел, как она смотрела на меня. Ни стыда, ни совести у этой девчонки нет...

— Многие парни захотели бы быть на твоем месте. Она очень популярная.

— Не удивительно, она очень красивая, — признал Гарри.

Сара похолодела.

— Ты, правда, так думаешь? — она решительно смотрела в окно.

— Нет, — засмеялся он. — В смысле, да, но она слишком... розовая и сияющая для меня. А еще она блондинка.

— Точно. И... какой была Мэри-Энн?

— Она была классной.

— И все?

— Ну, она была сильной. И веселой. Я заботился о ней, мы были хорошими друзьями. В любом случае, скажи Шивон, что я преподаю уроки вождения только тебе, — добавил он, подмигивая ей и меняя тему разговора.

— Мне будет восемнадцать. Тебе больше не нужно будет со мной жить.

Улыбка Гарри угасла. Сара поняла, что только что сказала.

— Конечно, — сказал Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал бодро.

« Останься », — хотела она сказать. Но почему бы ему этого хотеть?

Она посмотрела на Гарри из-под опущенных ресниц. На его лице невозможно было ничего прочитать, его ясные глаза были сосредоточены на дороге.

Они молчали всю оставшуюся часть поездки.

— Можешь подождать меня снаружи? — спросил Гарри, когда они собирались войти в магазин.

— Конечно, — Сара прогулялась туда-обратно, заглядывая в витрины магазинов, и через двадцать минут Гарри вернулся с пакетом из Бритиш хоум сторз, который шелестел при ходьбе.

— Что это?

Не важно. Так что насчет латте?

— Ладно, — она знала, что ей нужно возвращаться к работе, но ей нравилась мысль спокойно посидеть немного с Гарри.

Они уселись на коричневые диванчики. Гарри закрыл глаза.

— Господи, я ни секунды не спал. На случай, если ты снова выйдешь из себя.

Я не мог расслабиться, лежа рядом с тобой, я не доверял самому себе.

— Прости.

— Все нормально. Это было ужасно, — он нежно коснулся ее раненного плеча.

— Да. Это первый раз, когда меня по-настоящему ранили. Мои родители часто возвращались домой с ранениями, но хорошо их скрывали. Отец когда-то рассказал мне, что у нашего дедушки однажды были сломаны обе ноги.

— Да, я слышал об этом, — солгал он.

— Это было ужасно. Когда он укусил меня.

— Я заметил.

Сара полуулыбнулась. Удивительно, что он мог шутить о чем-то, что приносило ей такую боль, и все-таки заставлял ее улыбаться.

— По крайней мере, я жива, — сказала она, вздрогнув при воспоминании о том, что случилось с Анжелой.

Гарри угадал ее мысли.

— Она была на их стороне, — сказал он холодно. Сара ожидала от него что-то подобное.

— Ее обманули.

— Они больше не будут с тобой больше связываться, это уж точно. Пойдем?

Сара посмотрела на Гарри и его холодные глаза, задаваясь вопросом, как кто-то может быть одновременно таким опасным и таким добрым.

— Иди и посмотри...

Сара вошла в комнату родителей. Одежда была сложена, тысяча осколков битого стекла убраны, разбитое зеркало накрыто. Глаза Сары упали на туалетный столик. Фотографии вернулись на свои места. Гарри заменил сломанные рамки.

Так вот зачем он ходил в Бритиш хоум сторз.

Она осмотрела фотографии. Свадьба Анны и Джеймса. Маленькая Сара на пляже. Серьезные Мораг и Хэмиш Миднайт стоят перед особняком на Айле, снова фотография Сары с виолончелью, после концерта в Куинс-холле.

— Спасибо, — пробормотала она, не в силах сказать ничего больше.

Пора. Пора поцеловать ее.

Я не могу.

Она взяла его за руки и им больше не нужны были слова.

Гарри был в своей комнате, стоял перед открытым окном. Ночь была темной и тихой, даже успокаивающей. Он готовился сдержать обещание.

Он поднял руку и сделал быстрое движение пальцами.

Где-то там, Шейла Дуглас уснула. Она как раз ехала по дороге из клиники.

Гарри этого не знал, но это был акт милосердия, потому что огонь уже начинал гореть в ее голове.