В которой я становлюсь Снежной королевой.
Прелести долгого сна на каменном полу — потом встать не можешь, и спина так болит, что аж до слёз.
— Габриэль! — хриплю я. — У тебя не нашлось для меня даже подушки?
— А зачем? — доносится до меня спокойный голос демона. — Я к тебе мага жизни привёл, сейчас он тебя вылечит.
— Ты меня не приводил, демон, — втори ему голос Туана, как обычно недовольный и холодный. Но руки, сверкающие золотом, касаются моего лба, плеч и — после — поясницы очень бережно, даже нежно. Ещё они восхитительно горячие, а я жутко замёрзла.
— Ты забыл о вежливости, дракон? — тон в тон отвечает Габриэль. — Давно тебя не били? В ноги давно не падал?
Руки на моих плечах вздрагивают — я открываю глаза, ловлю взгляд Туана, вижу, как в его странно расширенных чёрных зрачках разгорается алое пламя. И резко сажусь.
— Габи, заткнись!
— Фея, — лениво начинает сидящий неподалёку Габриэль, но я перебиваю — всё ещё хрипло, кажется, простыла:
— А я теперь госпожа фея! Я теперь в Астрале вашем побывала, с Хозяйкой пообщалась, прошла огненный путь, нашла свет в темноте… Ну и всё такое прочное. Так что цыц мне тут! Кстати, где мы?
В наступившей после этого тишине Габриэль изумлённо поднимает брови, а Туан начинает хрюкать, кажется, сдерживая смех. Я осматриваюсь: кажется, мы в пещере. Точно, небольшой сухой и очень холодной пещере. Бр! Никаких сталактитов и сталагмитов, просто каменный ровный пол, круглый стены, довольно низкий потолок и круглый вход/выход, прикрытый… э-э-э… водопадом. Не таким, знаете, шумящим водопадом, когда просто стоишь рядом с ним, и уже весь мокрый, а собеседника не слышишь; а тоненьким, как шнурок, водопадом (он даже не весь вход закрывает, а только середину). Кажется, что кто-то наклонил сверху гигантскую кружку и осторожно выливает из неё воду. И когда в пещеру прокрадывается солнечный луч, в текущей воде он преломляется очень красиво, как радужный светильник: изумрудный, ярко-синий, розовый… Всего на секунду, но красиво так, что сердце замирает.
— Мы в Снежных горах, — отвечает Туан. — И я потратил уйму времени, чтобы тебя найти. Виола…
Меня сгибает приступ кашля, и Туан со вздохом одновременно касается моей груди и шеи. Восхитительное тепло разливается по всему телу, и я невольно улыбаюсь. Хорошо иметь такого врача под рукой — не надо никакие таблетки неделями пить, сразу прогревание сделал, и готово.
— Куда ты дел Дамиана? — спрашиваю я у Габриэля, когда голос ко мне возвращается.
Демон закрывает глаза и прислоняется спиной к стене — дескать, так достали его эти глупые людишки!..
— Отнёс в Сиерну, как мы и договаривались.
— Куда в Сиерну? — С этого демона станется бросить моего Дамиана на границе и вернуться ко мне с чувством выполненного долга.
Габриэль тяжело вздыхает.
— Фея…
— Куда?
— В королевский дворец к его брату. Ты утомляешь меня, фея.
— А ты меня бесишь, но я же терплю.
— Ты правда привела его обратно из Астрала? — тихо спрашивает Туан, убирая руки. — Правда вернула Властелина?
— Он теперь с сердцем, я проверяла, — зеваю я. — Да. И спасибо, что вылечил меня.
Туан, словно не слыша, выдыхает изумлённо:
— И ты вернулась назад… живая?
— Ну… Да. А что, есть сомнения? — Я опускаю взгляд. Вроде нигде не просвечиваю, ноги на месте, руки тоже… даже волосы никуда не делись, а жаль. И пыльца. Всё вокруг меня в золотой пыльце, она даже у Туана на волосах и немного на носу. Я улыбаюсь, протягиваю руку — стряхнуть, но Туан предсказуемо уворачивается.
— Это же невозможно! Ты не могла уйти оттуда живой!
— Последний раз, когда наш вежливый милый дракон посещал Астрал, у него уже открылась способность к магии жизни, такой сладкой для всех теневых существ, что наш дракончик еле унёс ноги и крылья, — с улыбкой объясняет Габриэль. — Если бы не я и не Хозяйка, с тобой, фея, случилось бы то же самое. А теперь, если ты уже достаточно пришла в себя, вспомни про условие нашей сделки.
— Ты снова заключила с ним сделку? — Туан хватает меня за плечи и поворачивает к себе. — Ты должна помочь мне!
— И тебе помогу, и ему, — отвечаю я. — Габи, я готова. Что нужно делать?
— Ты с ума сошла!
— Умолкни, — приказывает Габриэль, и Туан тут же затихает. — Ты должна выпить вот это. — В руке демона сверкает флакончик с чем-то ярко-зелёным. — Но не сейчас, а когда я перенесу тебя к ближайшему отряду бывшей армии Властелина… К горным троллям. Да, они ближе всего.
Я вспоминаю этих троллей, как они плотоядно облизывались на меня перед сиернским дворцом, и мне становится нехорошо.
— А может, мы к кому-нибудь другому заглянем? — у меня даже голос звучит слабо, робко.
Демон фыркает.
— Чем плохи тролли?
— Они меня съедят!
— Фею? Нет, скорее, снимут кожу, потом выдавят глаза…
— Га-а-аби!
Демон тихо смеётся.
— Не съедят они тебя, я же обещал, что помогу. Ты выпьешь зелье перед тем, как им показаться. А потом… если что, я сразу тебя заберу.
«А потом тебе станет уже всё равно», — слышу я и нервно вздрагиваю.
Туан толкает меня и выразительно смотрит на Габриэля. Я вздыхаю.
— Расколдуй его. И вообще, это неприятно, когда тебя голоса лишают.
— Ну и что? — равнодушно отзывается Габриэль, поигрывая флакончиком с зельем — то подбрасывая его, то подхватывая почти в последний момент. Солнечные лучи красиво играют на хрустальных гранях.
— Что ты ему пообещала? — Туан снова встряхивает меня. — Что?!
— А-а-а-ост-а-а-вь меня в п-п-покое! — требую я, не очень внятно, потому что он всё ещё меня трясёт.
— Оставь её, — повторяет Габриэль, и Туан тут же меня отпускает, подозреваю, не по своей воле. — Виола станет королевой Тьмы, соберёт бывшую армию Властелина, а потом сама решит, что с ней делать.
— Угу, — поддакиваю я. И жалею, что нет фотоаппарата. Такое выражение лица, какое сейчас у Туана, просто необходимо где-нибудь запечатлеть. — И вот не надо! Не надо смеяться. Вот Габриэль считает, из меня получится хорошая королева. Правда, Габриэль?
— Абсолютно.
Туан трёт себе виски большими пальцами.
— Мне это снится… Пусть мне это снится!.. Дай взглянуть на зелье, — просит он почему-то у меня.
— Габи, дай зелье.
Демон даёт — кидает. Туан ловко ловит, открывает, нюхает, потом смотрит на свет.
— Это «зеркало». Виола, ты серьёзно будешь это пить? По своей воле зелья с таким эффектом зеркально…
— Я знаю, — обрываю я. — Габи?
— Это изменённое «зеркало», — отзывается демон. — Оно даст тебе возможность контролировать себя. По… возможности. И противоядие у меня есть. — Он опять бросает флакончик Туану. — Можешь пить, когда захочешь.
Туан ещё раз принюхивается.
— Даже «изменённое» зелье действует не так. — Он поворачивается ко мне. — Ты действительно сможешь осознавать, что ты делаешь, но не сразу. Не первые сутки точно.
Габриэль снова закрывает глаза, весь из себя такой спокойный, словно он тут ни при чём.
— Габи? Когда ты собирался мне это рассказать?
— Никогда, — так же спокойно отвечает демон.
Что-то подобное я и предполагала.
Туан пристально смотрит на меня, и в его глазах хорошо читается, что я… не очень умная, по его мнению.
— Как это поможет мне вернуть сестру? Виола, ты обещала…
— Я обещала поговорить с Властелином. Я поговорила, он отказался.
— Да, а сейчас и вовсе ни на что не способен!
— Поэтому за него её расколдую я, не волнуйся, как только… Габи, между прочим, я должна только зелье выпить? Или что-то ещё? Почему именно меня признают Тёмной королевой?
Габриэль тонко улыбается.
— Потому что ты наденешь это. — В его руках появляется чёрная шипастая корона Дамиана. От неё волнами идёт холод, и кажется, даже солнечный свет меркнет.
Туан отшатывается, потом снова смотрит на меня.
— Ты её наденешь и совершенно точно сойдёшь с ума. Виола, одумайся!
— А у тебя есть другой план, как спасти твою сестру, дать добру победить зло и восстановить мир во всём мире?
Туан опускает взгляд.
— Нет. Но…
— Ты же раньше примерно этого и хотел? — не удерживаюсь я. — Разве нет? Получишь ещё одного Властелина.
Туан молчит, и я бросаю ему:
— Не бойся, бить не буду, честно. — И встаю. С трудом, но встаю. — Ладно, Габриэль. Пошли к троллям. Но ты обещал!..
— Обещал, — кивает демон и протягивает руку. — Идём.
Портал открывается снова в пещере, только здесь темно, сыро, пахнет гнилью и очень тесно. По стенам скачут отсветы пламени из соседнего зала. Отсветы и гротескные тени. Стены периодически содрогаются от рычания — кажется, по соседству кто-то дерётся. И судя по теням, это явно бой без правил.
Габриэль вкладывает мне в руку флакончик с зельем.
— Пей.
Туан только молча наблюдает за нами. Молча не одобряет.
Я подношу флакон к губам. Потом соображаю, что забыла открыть, нервно улыбаюсь, пытаюсь отвинтить крышку, но руки дрожат. Туан — всё также молча — забирает флакон, открывает, возвращает обратно.
Некому сказать мне, что всё будет хорошо, поэтому я повторяю это про себя, как мантру. А ещё пытаюсь думать, что это же смешно — обычно меня без предупреждения травят, а тут сначала расшаркались, дескать, вот, ты сама решение приняла, пей, милая, тебе будет плохо, но ты пей…
Зелье кислое, как лимон. Я выпиваю его залпом и давлюсь, закрываю рот, кашляю.
— Не мог… кхе-кхе… послаще?
Габриэль усмехается и протягивает мне корону. Туан отворачивается.
— Габи, но я ничего не чувствую, — взволнованно говорю я, принимая корону. Она ледяная, пальцы тут же немеют. Не роняю я её только чудом. — Оно правда подействует?
— Правда, — демон усмехается, и я замечаю, что стало странно тихо. — И тебе лучше поторопиться.
Первого тролля я замечаю в проходе одновременно с тем, как надеваю корону. Огромная густая тень, сверкающие алые глаза, клыки — каждый с мою руку. Кажется, он что-то ревёт. Наверное, победное. Возможно, я кажусь ему привлекательным вкусным ужином.
Всё это перестаёт меня волновать буквально в одно мгновение. Корона сдавливает голову, дышать становится нечем, сердце заполошно бьётся.
И всё. Как если бы меня выключили. Я даже подумать ничего не успеваю.
Просто — всё.
…В себя я прихожу также мгновенно. Глаза закрыла ещё в пещере перед чудовищной мордой, а открыла уже на кровати в милой уютной комнате с горящим камином. Но всё это мелочи, а вот хрустальный фужер с водой на столике прямо перед глазами — это важно! Во рту ещё ощущается кислый привкус, и я тянусь к фужеру, но рука поднимается так медленно, будто не я ею управляю.
— Госпожа желает что-нибудь ещё? — раздаётся рядом знакомый голос, но повернуть на него голову нет сил.
— Туа-а-ан, — шепчу я. — Воды…
Заветный фужер в мгновение ока появляется у моего рта, и я закрываю глаза, позволяя меня поить. А потом снова лечить — от рук Туана так тепло…
— Спасибо.
— Ты пришла в себя? — осторожно спрашивает Туан.
Я открываю глаза. Теперь мне намного легче. Мысли всё ещё разбегаются, но двигаться уже могу свободно. Я даже сажусь, и Туан отшатывается.
— Что? — Я оглядываю комнату. Она… странная. Стены синие, как будто стеклянные, пол и потолок тоже. И всё сверкает. — Что… Сколько я спала?
— Вы не спали, госпожа, — также осторожно отвечает Туан.
— Да какая я тебе «госпожа», Туан, ты что?
Дракон на мгновение закрывает глаза.
— Значит, очнулась… Хвала свету!
— Ну конечно, очнулась, я бракованные зелья не варю. — Слева появляется Габриэль, отодвигает синий бархатный полог. — Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно. Как с похмелья. Жестокого. Очень жестокого похмелья. Что… — Я снова оглядываюсь. — Где мы?
— В твоём замке, — улыбается Габриэль. И смотрит на меня, как на актёра во время шоу.
— Замке? Моём? И… И чей это раньше был замок?
— Ничей, — ещё шире улыбается Габриэль. — Ты его построила.
— Я построила?!
— Именно.
Я поворачиваюсь к Туану.
— Что вчера было?!
У Туана снова становится то выражение лица — а у меня опять нет фотоаппарата! Отвечает мне снова Габриэль.
— О, ты оказалась ещё лучше, чем я ожидал. Ты совсем ничего не помнишь?
— Нет! А что?..
— Совсем-совсем? — улыбка демона становится всё шире, всё довольней и очень меня пугает.
— Совсем! Объясните мне, что происходит! — но мой голос пугает ещё больше. Особенно приказные нотки, от которых Туан вздрагивает и затравленно утыкается взглядом в пол, а Габриэль только продолжает улыбаться. И злость, меня душит злость — правда, недолго. Я только-только удивляюсь — и снова остаётся лишь усталость. — Так что случилось?.. — тут мой взгляд падает на волосы. Мои… волосы. — Зеркало! Здесь есть зеркало?
Туан опрометью бросается к камину и спустя минуту ставит передо мной зеркало. Держит аккуратно так, что мне бы стоило пошутить про заботу, но честно — не до шуток. В зеркале отражается некто старше меня лет на двадцать, с молочно-белыми волосами, синим лицом, синими же глазами, синей кожей и такими хищными чертами, что просто караул.
— Это кто?!
— Это ты в образе ведьмы, — так спокойно объясняет Габриэль, что мне хочется разбить это зеркало о его голову. — И, между прочим, ещё совсем неплохо выглядишь. Только тебе стоит ещё поспать, потому что колдовала ты много…
— Что вчера было?!!
Из того, что мне рассказывает потом Габриэль и Туан, проще сказать, чего вчера не было. Но если вкратце, то сначала я превратила вождя троллей (ту самую клыкастую морду) в лёд. Потом объявила себя новой королевой Тьмы. Незаколдованные тролли, конечно, были впечатлены ледяным вождём, но не настолько, чтобы вот так сразу падать мне в ноги. В итоге, если верить Габриэлю, я гоняла их по всем Снежным горам, порталами и пешком, пока они не поклялись мне в вечной верности. К тому моменту это не впечатлило уже меня, и я разошлась не на шутку. Габриэль уверяет, а Туан подтверждает, что вместо самой высокой горы теперь красуется сине-фиолетовый смерч чистой магии, хвост которого видно даже в Астрале. И часа не прошло с его появления, как первые офицеры самых больших отрядов армии зла отправили ко мне своих посланников, я всех превратила в лёд — и правильно сделала, по мнению Габриэля. Потому что так эти самые отряды поторопились и потянулись к Снежным горам. К ним присоединяются и те, что поменьше — в общем, Тьма снова стягивает силы. А чтобы не сидеть на горе, как какая-то бездомная, я отгрохала себе замок. Из льда. Поэтому по полу лучше ходить только в тапочках. Кстати, несколько королей уже прислали мне заверения верности и дорогие подарки. Например, эту кровать. Очень милые короли, я их даже не сразу в лёд превратила. В общем, по мнению Габриэля, из меня Властелин ещё лучше, чем из Дамиана. Я молодец.
Цензурных слов у меня на это не находится целую минуту. Впрочем, у меня никаких слов не находится, я просто в ужасе перевожу взгляд с демона на дракона. На Туане останавливаюсь.
— Всё… вот именно так?
Туан молча кивает.
Пол посреди комнаты вздыбливается и к потолку тянется ледяная колонна. И прорубила бы крышу, не приди я в себя.
— Что… что с моей магией?
— Ты очень сильная фея, — словно само собой разумеющееся объясняет Габриэль. — Ведьма тоже. Между прочим… Есть хочешь?
— Да…
— Держи, — мне на колени падает поднос с ароматным мясным пирогом. И рядом опускается термос с горячим травяным чаем. Напиток богов!
— Шпашибо!
— Кушай-кушай. А то ты заказала себе на завтра земляных червей, сказала, больше ничего есть не станешь. Всё племя горных троллей дружно теперь ищет этих червей. Так что придётся тебе завтра их есть.
Я давлюсь пирогом.
— Какой кошмар!.. Туан, а ты будешь? Или тебе я тоже червей заказала?
Дракон удивлённо смотрит на меня и качает головой.
— Я же тебя не била, нет? — тревожно спрашиваю я.
— Нет, ты бегала за ним с ледяным посохом наперевес и швырялась молниями. Кричала: «За мир во всём мире!» — вставляет Габриэль.
— Какой кошмар, — я отламываю полпирога. — Держи, Туан. И чай ещё есть. Ты прости, я же не такая, я не хотела…
Габриэль тихо смеётся, но я не обращаю на него внимания — я смотрю на Туана. Тот тоже смотрит на меня.
— Ты знаешь, что я сделаю ради сестры всё. Даже ради призрачной надежды, что ты её расколдуешь. — Он берёт остаток пирога. — Я буду для тебя кем захочешь — слугой, другом… Раз так нужно. — Потом отворачивается и исчезает из моего поля зрения.
— Мог бы просто сказать спасибо, — бурчу я, укрываясь одеялом.
— Он прав, — успокоившись, говорит Габриэль и достаёт из воздуха чью-то пушистую шкуру, кидает на меня. Сразу становится теплее. — Чтобы дракон стал другом! Впрочем, ты из другого мира, конечно, ты не понимаешь.
— Что я не понимаю? — давя зевок, интересуюсь я. На самом деле, мне всё равно. Так тепло уютно…
— Спи, Виола, — голос демона падает до шёпота. — Спи, тебе нужно отдохнуть.
Я сплю, и мне снятся странные сны…
* * *
В темноте ярко сверкают синие ледяные прутья. За ними ещё одна каменная дверь, она тоже мерцает, но не синим, а фиолетовым. И висит громадный тяжёлый замок, посыпанный пыльцой фей.
Замок открывается первым. Потом, повинуясь взмаху белого посоха, исчезают прутья. Меркнет фиолетовое сияние, дверь вздрагивает…
— Не смей.
Вместе с приказом воздух наполняет музыка, тоненько плачет скрипка, и старик-маг оборачивается.
Законный король Сиерны, который вообще-то должен быть сейчас на срочной совещании вместе с другими человеческими королями — Мерлин об этом позаботился — стоит перед ним и намерения имеет самые серьёзные. Одна рука лежит на рукояти меча, вторая сжимает амулет.
— Не смей. Трогать. Моего брата, — раздельно произносит он. — С него довольно. Вы и так его заперли. Хватит.
Мерлин равнодушно смотрит на него. Жаль, что мальчишку нельзя убить — с его помощью контролировать Властелина будет куда проще. К тому же, законного короля, увы, не так просто уничтожить. Да и сила Мерлина со временем истощилась, и хорошо, что об этом никто не знает. Но если случится магический поединок, как с той феей…
— Тёмный Властелин должен умереть. От моей руки или от руки героя, неважно. Он должен умереть, — Мерлин старается говорить убедительно, спокойно. По-человечески. Когда тебе несколько сотен лет оставаться человеком очень сложно. — Ты же прекрасно это знаешь, Ромион. Он разрушил твою страну. Превратил твоих подданных в садовые украшения. Издевался и проклинал. Ты хочешь, чтобы это повторилось?
— Его сердце бьётся, — упрямо отвечает король Сиерны и руки с меча не убирает. — Он не опасен.
Мальчик, мальчик, тоскливо думает Мерлин, откуда тебе знать, что опасно, а что нет, ты не разменял ещё даже свой второй десяток!
— Сердце могло быть иллюзией. Тёмные волшебники хитры. Властелин набирается сил и как только…
— А давайте вместе проверим? — перебивает мальчишка-король. — Ваши же заклинания хоть иллюзию снять могут? Ваши защитные заклинания? Или они сами были иллюзией?
Мерлин целую секунду борется с желанием уничтожить мальчишку, бросить на это остатки своих сил. Как он при жизни — при нормальной жизни, а не этом существовании — ненавидел таких вот маленьких, вёртких, хитрых крыс!
— Хорошо. — Он указывает на дверь, и та плавно отъезжает в сторону. — Ты прав, если это была иллюзия, она уже снята. Но входить к Властелину такому магу, как ты неразумно. Ты нужен своей стране…
— Чепуха, я его брат, — не слушая, Ромион заглядывает внутрь темницы. В холодный мрак. — Вы же говорили, что оставите факел, и он не погаснет!
«Тратить силу на свет для Властелина? — с усмешкой думает старый маг. — За кого ты меня принимаешь, мальчик?» А вслух отвечает:
— Неудивительно, Властелин любит Тьму.
Ромион забирает факел из коридора и снова заглядывает внутрь.
— Дами? Дами, как ты? О, звёзды, да чтоб вы все провалились! — С этими словами юный король срывает с себя плащ, бросает на свернувшегося в дальнем углу калачиком брата, а потом почти бегом бросается в коридор.
— Стража!
«Идеально», — думает Мерлин и, пока король отдаёт приказы принести горячей еды, травяного настоя, одеяла, тёплую одежду и запас факелов, а также книги, старый маг беспрепятственно заходит в камеру.
Бывший Властелин молча смотрит на него. Выглядит он неважно, это видно даже в свете брошенного Ромионом факела. Тени под глазами, обозначившиеся скулы, потрескавшиеся губы… И сердце его действительно бьётся — Мерлин прислушивается, — стучит, быстро-быстро.
Властелин смотрит на него и вместо обречённости, которую Мерлин ждал, в этом взгляде ясно читается ненависть.
— Ты должен был умереть ещё ребёнком, — тихо говорит маг, поднимая посох. Немедленно кандалы на руках Властелина сверкают алым, но демонолог даже не шипит от боли, хотя его руки сейчас должно обжигать. — Ты не должен быть дожить до совершеннолетия и войти в силу. Закрой глаза и прими смерть достойно.
Властелин усмехается.
— А вы только детей обычно убиваете? — хрипло говорит он. — И что, их вы тоже просите глаза закрыть? Поёте им сладенькую колыбельную?
— Да, — спокойно отвечает Мерлин, чувствуя, как нагревается под рукой посох. — Они не страдают.
Властелин заходится хриплым, болезненным смехом, и Мерлин шепчет заклинание. Пусть умрёт сейчас, как и должно Тёмному Повелителю — захлебнувшись собственным хохотом.
Темницу озаряет яркая вспышка… И гаснет, закоптив стены, пол и потолок.
Живой Властелин мерзко усмехается, стирая сажу с лица, звеня цепями. Мерлин недоумённо смотрит на свой посох — никогда ещё магия его не подводила…
Не замеченная никем, в воздухе кружится одинокая фиалка.
В коридоре звучат шаги — сиернский король торопится увидеть брата, и Мерлин резко выдыхает сквозь зубы. Потом швыряет Властелину кинжал.
— Если в тебе осталось ещё хоть что-то человеческое, ты им заколешься. Когда мы расколдуем твои жертвы, представь, как ты будешь смотреть им в глаза. Это даже если твой брат как-то спасёт тебя от казни. — «А ещё лучше, чтобы ты заколол и его этим самым кинжалом», — думает Мерлин, выходя из камеры и даже не глянув на юркнувшего мимо мальчишку-короля.
Пусть оба сдохнут — свет без них станет ярче. В этом Мерлин убеждён, а в своих убеждениях он вот уже несколько сотен лет как не сомневается.
Сомнения умирают вторыми — вслед за человечностью.
* * *
Ромион мрачно разглядывает чёрные стены, пальцем трогает, осторожно стирает жирную копоть. В это время слуги заносят в камеру одеяла, перину и подушки плотный ужин, тёплую одежду, — в общем, всё, вплоть до жаровни, и закрепляют факелы так, что в камере становится светло, почти как днём. Потом тихо, поклонившись королю, уходят. Забившийся в угол бывший Властелин не смотрит на них, а они — на него. Словно живой в этой камере только король.
— Дами, — тихо зовёт Ромион, когда они остаются одни. — Как ты?
Властелин не отвечает. Он сидит, повернувшись к стене, так тихо, словно его и правда здесь нет.
— Брат, — Ромион старается говорить спокойно, только кулаки сжимает со всей силы. — Отзовись. Или я пришлю к тебе лекаря.
Ему никто не отвечает, и Ромион на мгновение закрывает глаза. Потом шагает к сжавшемуся в комок Властелину, хватает за плечи, разворачивает к себе и заставляет подняться.
— Послушай…
— Ты говорил, что тебе жаль, — перебивает его Дамиан. — Во время казни ты говорил, что тебе жаль. Чего?
Ромион отпускает его, и Дамиан съезжает по стене на пол, снова садится, обхватив колени и дрожа — хотя в камере уже стало намного теплее.
Ромион, раздражённо дёрнув уголком рта, берёт первое попавшееся одеяло, садится рядом и закутывает в него брата. Потом аккуратно забирает с подноса дымящуюся кружку с травяным отваром.
— Пей. Быстрее согреешься.
Дамиан отворачивается.
— Пей. Или я буду поить тебя силой, а до этого ошпарю лицо, и ты уже не будешь таким красивым. Ну же, пей.
— Так о чём ты жалел?
— Пей — скажу.
Дамиан нехотя забирает кружку, и Ромион отодвигается, тоже прислоняется к стене.
— Тебя я жалел, дурачок, разве непонятно? Ты бы себя тогда видел — ходячий мертвец. Даже сейчас выглядишь лучше.
— Лучше… Лучше бы ты меня тогда убил, — шепчет Дамиан, ставя пустую кружку на пол. — Лучше бы хоть кто-нибудь меня тогда убил. Если бы это сделали, я бы никогда не смог вернуться.
Ромион снова закрывает глаза, но голос его звучит спокойно:
— Как ты вернулся?
— Не знаю. — Дамиан качает головой и снова отворачивается.
— Как… Как ты можешь не знать?
— Мне снился странный сон, но я его почти не помню, — тихо, шёпотом отвечает Дамиан. — А потом я очнулся здесь.
— Ладно, — вздыхает Ромион. — Хорошо. Но ты всё остальное помнишь? Что ты делал, когда… Ты помнишь?
— Да, — еле слышно отзывается бывший Властелин.
— Отлично, — теперь голос Ромиона звучит почти зло, но даже так в нём сквозит жалость. — Тогда вспомни, пожалуйста, куда ты дел тело принцессы фей?
Дамиан резко оборачивается.
— Она мертва?!
— А, то есть это ты не помнишь. — Ромион тоже оборачивается. — Как ты её проклял, когда она свою иллюзию сняла, не помнишь, да? И как в свою лабораторию её утащил, не помнишь тоже?! — Он почти кричит, потом выдыхается, ловит полный ужаса взгляд брата. И говорит уже тише: — Вспомни, пожалуйста, что ты с ней сделал? Когда с её матери снимут заклинание, она спросит о дочери. Что ей ответить?
Дамиан моргает, потом закрывает лицо руками и запрокидывает голову — затылок глухо ударяется о стену.
— Я не мог… Я не мог!
— Дами, — тихо говорит Ромион. — Ты был не в себе. Этого уже не вернуть. Прекрати праздновать труса и успокойся. — Он с силой убирает ладони с лица брата. — Ну же. Жизнь продолжается. Не помнишь — не страшно, вспомнишь потом. Всё будет хорошо…
Дамиан снова смеётся — истерично, громко… и замолкает, когда брат отвешивает ему оплеуху.
— Дами, ты, конечно, дурак, но ты, бездна и все демоны, мой брат. Ты убил Виолу и теперь остался у меня один. Я понимаю, что не значу для тебя ничего, но будь добр, когда в следующий раз ударишься в это своё… чёрное и безысходное, подумай, что кое-кто тебя здесь ждёт.
Дамиан вздрагивает, а Ромион встаёт и, тяжело вздохнув, идёт к двери.
— И поешь. Пожалуйста. Я специально приказал готовить твоё любимое, повар, что, зря старался? А, впрочем…
— Когда казнь?
Ромион замирает перед дверью.
— Что?
— Когда меня казнят? — спокойно повторяет Дамиан, впервые глядя ему прямо в глаза.
Ромион молчит пару секунд — успокаивается.
— Не глупи, брат. Казни не будет. Ты слышал, что я тебе говорил? Успокойся, поешь и… Звёзды, я всё-таки приведу к тебе лекаря…
— Не будет? — изумлённо шепчет Дамиан. — Неужели? После всего?..
— Я уже сказал, — раздражённо перебивает Ромион. — Мне плевать, что ты делал и кем был. Ты мой брат, и больше у меня никого нет. Ты правда думаешь, что я отдам тебя этим мстительным идиотам? Да даже отец когда-то тебя отстоял, ты думаешь, я хуже? Слабее, да?
— Ромион, — взгляд бывшего Властелина умоляет. Очень красноречиво. — Прошу тебя. Не надо. Я не хочу… так… Ты не понимаешь…
— Я всё понимаю, — огрызается Ромион. — Умереть каждый дурак может. А ты попробуй поживи. У меня тут половина королевства по твоей милости обращена в камень и ни один из этих трижды хвалёных светлых магов не может их расколдовать. Поэтому, братец, раз уж не ради меня, то ради своей совести ты должен жить. Бездна, я к тебе даже стражу приставить не могу, все боятся… Ну за что мне это, а?
Дамиан молча отворачивается. Ромион, уходя, не видит, как крепко он стискивает рукоять брошенного ему Мерлином кинжала.
Ромион уходит и думает, что вообще-то ничто не мешает ему перенести кабинет в темницы. Всё равно, кроме брата здесь сейчас никого. И беспокоить не будут…
Пожалуй, стоит.
* * *
— Привет. — С её появлением в камере сразу становится светлее, и на пол сыпется, искрясь, золотая пыльца. — Это твоя новая лаборатория? Мило, конечно, только… Послушай, нам надо будет серьёзно поговорить о нашем… э-э-э… совместном будущем. Я не против, если ты станешь время от времени забиваться в какую-нибудь нору типа этой, но жить мы будем в красивом светлом доме. Лучше всего на берегу моря. Я тут поняла, что люблю море. У меня даже знакомства, представляешь, новые появились. Я знаю местного Ктулху!.. Дами, почему ты так на меня смотришь?
Дамиан сглатывает, не сводя глаз с полупрозрачной принцессы фей. Она словно сама не замечает, что парит над полом, босая, в сиреневой накидке, красивая до невозможности… как…
— Ты мертва, — удаётся выговорить ему. — Я… я убил тебя.
Виола хихикает.
— Ты-то? Ну да, ты попытался. Очень мило было потом проснуться на каменной плите в окружении сотен свечей. Ты бы мне хоть подушку положил, а то шея до сих пор болит. Между прочим, ты любишь свечи?
Дамиан резко выдыхает и сжимает рукоять кинжала ещё крепче. Потом, глядя Виоле в глаза, медленно поднимает клинок.
— Не уходи, пожалуйста. Останься со мной.
Виола хмурится, потом её взгляд падает на кинжал, и в следующее мгновение изумлённый Дамиан чувствует, как горячие пальцы девушки хватаются за его запястья.
— А ну брось! Брось, я сказала! С ума сошёл? Я только осознала, что люблю тебя, а ты меня одну оставить хочешь? Ну знаешь, милый, я ещё морально не готова на участь Джульетты. Дамиан, да что с тобой?
— Я не хочу так жить, — тихо, твёрдо говорит он, чувствуя её руки. Её тепло. Глядя ей в глаза. — Не хочу. После всего этого и без тебя…
— Это почему это без меня? Я же тебе говорила, что я теперь за тобой и в огонь, и в воду, и на край света… Ты что, забыл? Нет, ты правда забыл? Я за ним в Астрал тащилась, я его искала, как проклятая, а он забыл. — Виола легонько бьёт его по щекам. — Да как ты мог! Я там такую речь… А ты!..
— В… Астрале? — повторяет он. — То есть… это был… не сон?
— Ну конечно, не сон! — Виола останавливается, выдыхает. — Какой там сон! Я же просила: вспомни… Кинжал брось. Или нет, дай сюда.
Он отдаёт, и клинок почему-то исчезает, совсем исчезает, растворяется в воздухе.
— Ты не призрак, ты правда жива? — всё ещё шепчет Дамиан, и Виола усмехается. Потом подвигается и целует его — Дамиан чувствует поцелуй, как и её пальцы, как и её тепло. Всё это реально.
— Я вроде как сплю, — говорит Виола, отстраняясь. — Просто я так волновалась. И, похоже, не зря… А это ещё что?
Её пальцы касаются цепи, и наручники немедленно нагреваются.
— Это Ромион тебя так? — восклицает Виола. — Да как он… Я думала, ты тут будешь в безопасности!
— Я бывший Тёмный Властелин, — качает головой Дамиан. — Конечно, мне больше никогда не дадут колдовать.
— Ха! А я теперь тоже Властелинша. Так что ещё посмотрим, — усмехается Виола. Дамиан, ничего не понимая, просто смотрит на неё. — А знаешь что, я попробую тебя забрать. Как проснусь, так сразу и попробую. Снежные горы от Сиерны далеко?
— На другом конце света.
— Чёрт, как же меня занесло… Это всё Габриэль. Ладно, я сейчас, кажется, уйду, — она оборачивается, смотрит в стену, хмурится. — Но ты меня жди. Только очень жди, понял? И чтобы больше не было никаких там… Ну, ты понял. Ты мне живой нужен. А о совместной жизни мы ещё поговорим. Может, даже свадебный контракт составим…
— Свадебный? — повторяет Дамиан, окончательно переставший её понимать.
— Да, я тут серьёзно подумала и решила, что всё-таки хочу за тебя замуж. Может быть, даже сейчас. И мне как-то фиолетово, если ты уже не хочешь, найду и окольцую… И это не совсем шутка! Всё, мне кажется пора, — она наклоняется, тихонько целует Дамиан в щёку. — Вот, держи. Чтобы ты верил, что я живая. — И вкладывает ему в руки букетик фиалок. — До встречи. И смотри у меня!
— Я тебя люблю, — тихо говорит Дамиан, глядя ей в глаза.
Виола, ещё не до конца растворившись в воздухе, улыбается.
— И я тебя. Всё будет хорошо.
Она исчезает, как будто её и не было, но золотой пыльцой усыпан весь пол, и фиалки мягко мерцают в руке Дамиана. Он завороженно смотрит на них, потом вспоминает про Снежные горы, про то, что там живут тролли и как они не любят фей. Резко выдыхает. Прячет цветы и бросается к еде.
Брат прав, силы нужно срочно восстанавливать.
* * *
— Да, да, да, я помню про твою сестру, хватит уже пятый круг наворачивать над школой, летим к дворцу, — говорю я, приникая к шее Туана. В голове привычно уже путаются мысли, и очень хочется хотя бы рявкнуть, а лучше заколдовать дракона к чёртовой бабушке, но я терплю. — Серьёзно, это очень толстый намёк, я поняла…
«Её здесь нет!»
— Кого? Твоей сестры? — Я наклоняюсь, свешиваюсь вниз. — Да ладно! Ну, может, Ромион во дворец перенёс? Он же помнит, что она для тебя много значит, вот и подстраховался. Типа заложница. Полетели, спросим у него.
Туан выплёвывает пламя, рычит недовольно, но летит. В образе дракона он намного более решительный, чем когда человек. Такой весь огненный, вспыльчивый…
Но меня отнести в Сиерну согласился сразу же. Полагаю, из-за своей Деи.
«Тебя там считают мёртвой. И пусть продолжают так считать, если ты хочешь…»
— Я в курсе, Габриэль мне уже всё рассказал.
Мы как раз пролетаем над дворцом — и нас замечают. Внизу бегают люди, суетятся, что-то кричат…
— Ты можешь… э-э-э… — Просто Туан, недолго думая, усаживается на башню. На шпиль башни. И я медленно сползаю по его шее. — Эй! Если ты вообразил себя птичкой, то я летать не умею-у-у-у!
Туан расправляет крылья, на которые я в итоге и съезжаю.
«Ты не хочешь хлебнуть ещё того зелья, фея?»
— Нет, спасибо. — С утра уже хлебнула, как раз перед завтраком. Опомнилась уже с червяком в руках. И тролли… ужас! Меня до сих пор от них колотит. Впрочем, их от меня тоже.
«Хорошо», — вздыхает Туан и слетает на плиты двора. Я, соответственно, по его крыльям съезжаю вниз… Так, теперь корона…
С короной меня слегка ведёт — как обычно — но мыслить здраво я всё-таки могу. Хотя грозное «А ну на колени, я ваша королева и повелительница!» у меня получается очень натурально. Даже, наверное, с перебором — потому что все падают. Кроме выбежавшего тут же, во двор, Ромиона.
— Нет! — стонет он. — Улетай! У-у-улетай, тебя здесь не было!
И я даже сначала думаю, что он меня узнал. Но потом под моими ногами проваливается земля, и я бы обязательно упала, не появись вместо неё лёд.
Нет, если бы узнал, он бы не стал так нагло меня ронять.
Ладно… Я должна показать, что я зло, а что делает зло, когда его роняют?.. Правильно, бьёт в ответ.
«Наконец-то!» — ревёт моя вторая, навеянная зельем сущность и размахивается ледяным посохом.
В общем, не проходит и пяти минут, как в сиернском дворце воцаряется зима, а изумлённые маги, человеческие короли и слуги смотрят на симпатичную ледяную горку, ледяной дворец, ледяной лабиринт, скульптуры в виде слоников (как на моей любимой пижамке) и мини-каток. Больше ни на что места не хватило.
«Виола!» — стонет Туан, возвышаясь как раз над центром ледяного лабиринта.
«Цыц!» — отзываюсь я. И вслух:
— Щас всех заморожу! У-у-у!
«Виола! Преврати хоть кого-нибудь в лёд».
«Ну уж!»
— Сейчас всех в лёд превращу!
Какое там — тут же приходится прятаться под ближайшего ледяного слоника, потому что меня пытаются проклясть. Все. Всё добро, что собралось в этом маленьком дворике. Все, пожалуй, кроме Ромиона, который как-то странно на меня смотрит. Да ладно, не может же он узнать в этой синей тётке меня…
Меня одну заколдовать! Несколько десятков магов — одну несчастную опившуюся зельем фею! Прогнило что-то в этом мире…
«Виола! Махни разок посохом, что же ты стоишь, как…» Окончание драконьей речи тонет в грохоте — моего слоника обезглавили. А я вижу Мерлина (между прочим, где Артур?), вспоминаю Дамиан в цепях, худого, болезненно-бледного Дамиана в магических цепях… Складываю два и два… Ромион бы брата просто запер, так что…
В голове что-то щёлкает. Именно щёлкает, как переключатель. И… нет, сознание я не теряю, но перестаю себя сдерживать.
— Я сказала, на колени! — И посохом о землю.
Кажется, дворец подпрыгивает. Хотя не уверена. Земля дрожит, я стискиваю посох и медленно, очень медленно замораживаю Мерлина, пока тот не превращается в лёд весь.
Больше мне никто не перечит. Наоборот, (может, у них тоже переключатель?) у меня вежливо спрашивают, что нужно сделать и что мне дать, чтобы я ушла.
О, улыбаюсь я. Верните мне бывшего Властелина. Он, кстати, мой муж. Только он ещё об этом не знает — но ничего, просветим.
Только через мой труп, категорично заявляет Ромион, и земля подо мной снова проваливается. А потом и под Туаном.
Габриэль предупреждал, что так просто одной мне Дамиана не вернут, нужна армия… Хорошо, будет армия.
Ну и ладно, отвечаю я. Тогда я буду с вами воевать. Доигрались. А может, всё-таки отдадите? Мы будем жить долго и счастливо, и дети у нас тоже будут Властелинами… Вот такая вот идеальная семья.
Ромион, перестав на меня щуриться, применяет музыкальную магию и, так как я не хочу превращать его в ледышку, приходится быстро сваливать.
— Я ещё вернусь! — кричу я им сверху, размахивая короной. — Вы меня ещё узнаете!
Хочется крикнуть красиво: «I’ll be back», но ведь не поймут.
Так, Габи, где там наш портал в Снежные горы…
* * *
— Я же говорил, его надо убить! — шипит расколдованный Мерлин.
— Поддерживаю, — вставляет кто-то из королей. — Теперь их уже двое. И что если это не конец?
— Выносим вопрос на голосование? — предлагает другой.
— Не позволю! — восклицает Ромион. — Вы в моём королевстве, и я не дам никому убить моего родного брата.
К нему поворачиваются, задумчиво смотрят, и кто-то выражает общую мысль: «А что если братья заодно?»
Вопрос «Что сделать с Властелином?» в итоге выносится на голосование, но так и остаётся нерешённым — многострадальная башня над темницами взрывается. И, когда пыль и каменная крошка оседают, бывший Властелин — не зная, что сейчас решается его судьба — стоит посреди двора, оглядываясь.
— Куда она полетела? — спокойно спрашивает он невесть у кого.
«Невесть кто», очевидно, ему отвечает, потому что Дамиан поднимает голову, смотрит в точку — сверкающий портал — и кивает. Потом подходит к замершим силам света, бросает перед Мерлином разбитые цепи.
— Прошу. Это, кажется, ваше.
И отворачивается.
Открытый было портал гаснет, и Дамиан оборачивается, мрачно смотрит на Мерлина. Потом обводит взглядом остальных.
— Ты никуда не… — начинает Мерлин, и бывший Властелин громко усмехается.
— Кто же меня остановит? Ты, старик? Героя-то ты отослал. До встречи в Снежных горах.
И исчезает в портале.
Среди сил добра тут же — как по команде — раздаются недовольные голоса.
— Вы же говорили, он не может колдовать!
— И правильно, надо было его сразу убить! И не важно, чей он брат!
— Теперь его сила возросла, а вдвоём их вообще ничто не остановит!
Мерлин молча поднимает и рассматривает цепи, а Ромион громко хлопает в ладоши.
— Господа! Давайте подождём героя, уверен, теперь он вернётся. А пока… Под этой башней был погреб, сейчас его нужно срочно опустошить, или вино выдохнется. Как насчёт пира во славу добра?
Ромион просто отлично помнил, как его отец так же поил магов Света, когда они пришли за Дамианом. И говорил потом, что распитое вместе вино сближает. Подействовало и сейчас — больше никто не говорил, что сиернский король с Властелином заодно.
Да и правда, глупости какие — Сиерна сильнее всех пострадала.
Позже выяснилось, что вместе с собой бывший Властелин прихватил ещё и свою бывшую лабораторию со всеми ингредиентами, зельями и свитками. И половину оранжереи. Зачем ему оранжерея, удивлялись маги и короли, а слуги тихо и споро разбирали завалы.
Да Ромион, мысленно ругая брата, подсчитывал убытки. Ставя галочку на «отработаешь». Работать бывшему Властелину уже пришлось бы много…