В которой Властелин пытается сделать мне сюрприз, а я пытаюсь договориться с героем.

Посреди тронного зала стоит здоровенный валун. В него воткнут меч, почти по самую рукоять, за которую мучительно хочется дёрнуть, аж руки чешутся. Грустные и молчаливые придворные снова стоят по стеночкам и косятся на меч. Дамиана нигде не видно, трон пуст, только на подлокотнике небрежно висит шипастая чёрная корона. Зато на ступеньке у трона лежит Туан, кажется, без сознания.

Меня провожают взглядами, как прокажённую. Стоять у двери нельзя: чувствую себя снова проклятой. От меня отодвигаются, на меня косятся, обо мне начинают шептаться. Очень хочется подойти к мечу, на нём так приветливо играет солнечный луч, единственный, что пробился сквозь закрытые чёрными портьерами окна. Но для этого придётся пройти сквозь строй придворных — я, конечно, привыкла, что от меня шарахаются и меня не любят, но испытать эту нелюбовь на себе лишний раз не хочу.

Иду к трону. Появляется озорное желание усесться на него, нога на ногу, и состроить сиернской аристократии рожицу. Они, уверена, оценят — не оценит Дамиан, когда вернётся. Он очень трепетно относится к этому чёртовому трону, снова пристанет: «Ты хочешь меня сместить?» К тому же ещё ненароком корону сброшу, а её касаться совсем не хочется: холодом веет, как от морозилки. Бр!

Я сажусь рядом с Туаном, чем полностью нарушаю композицию. До этого была просто картина маслом — «Напуганные до ужаса слуги ожидают своего повелителя». А тут я такая довольная… Довольный. Хм, привыкну когда-нибудь, а?

Туан не шевелится, мне скучно.

— Привет. Вижу, хорошо слетали?

Молчание.

— Эй, ты там живой?

Снова молчание.

Я оглядываюсь, ищу взглядом Габриэля, но того снова нет. Может, остался в моих комнатах вместе с Ромионом?

— Туан? — Я осторожно придвигаюсь к нему, потом не выдерживаю, кладу руку на лоб. — Эй, проснись! Может, тебя к целителю отвести?

В противоположность Дамиану, Туан горячий, как печка. По-моему, его лихорадит — или у драконов другая физиология?

— Ха, Виил, ты видел? — восклицает Дамиан, внезапно появляясь у меня за спиной. — Видел? Это же…

— Дамиан, по-моему, твоему дракону плохо.

— А? Да оставь его в покое!..

— Дамиан! Он весь горит!

— Так дракон же, — Дамиан наклоняется, но не чтобы увидеть, как Туану плохо, а чтобы подать мне руку. — Вставай. Я хочу…

— Дамиан, — обрываю я. — Прошу тебя! Ему нужно к врачу. В смысле, к целителю! Пожалуйста!

Дамиан, хмурясь, пару мгновений смотрит на меня, потом морщится и машет кому-то у двери. Перед троном тут же появляются четверо слуг и падают ниц.

— Унесите это, — Дамиан кивает на Туана. — К целителю. Ну! Живо!

И Туана живо уносят.

— Виил, я не люблю, когда прерывают мои развлечения, — Дамиан хватает меня за руку, стоит мне встать рядом с троном.

— Да, это, конечно, было очень сложно: отдать слугам приказ. Твоё Величество наверняка безумно устало и перетрудилось, — ворчу я.

Дамиан почему-то находит это смешным, и его смех гремит по залу — ровно как и должен хохотать злодей. Зловеще. Придворные тут же вытягиваются по струнке и, когда Дамиан умолкает, в тронном зале воцаряется тишина. Тоже зловещая.

Я снова разрушаю эту гармонию, совсем не зловеще вздыхая. В мёртвой тишине мой вздох слышно, кажется, даже в дальнем углу зала.

Дамиан дёргает меня за руку, потом встаёт. Выпрямляется, величественно смотрит на сжавшихся лордов и леди.

— Ничтожные мои слуги! — и умолкает. Тянется к голове рукой, задумчиво хлопает по затылку, выдыхает: «А-а-а!» и оборачивается.

Глядя, как он пытается поудобнее надеть свою корону, я думаю, что вообще-то Властелин от героя недалеко ушёл. Не много нужно ума, чтобы пафосно толкнуть речь перед испуганным двором.

Зато как пафосно! Дамиан, из которого слова окромя демонологии не вытащишь, который раньше стеснялся всех этих лордов и леди, а на балах забивался в угол — Дамиан толкает речь на добрых полчаса, причём градус пафоса бодрячком бежит вверх, да так, что в конце Властелин несёт уже откровенную чушь, но все внимательно слушают. Есть в этом что-то завораживающее, когда тебя боятся: хоть лезгинку перед ними танцуй, будут стоять и хлопать, и наслаждаться, как будто это балет. Свобода как она есть. И одиночество — но чёрт с ним, сейчас не до него.

Дамиан, наконец, умолкает и с чувством выполненного долга садится на трон.

— Виил! Слезь с подлокотника сейчас же!

— А? — я зеваю и с трудом выпрямляюсь. Успела задремать. — Ты уже закончил?

Дамиан смотрит на меня, дёргает уголком рта и отворачивается.

— Вводите!

Много чудес есть в этом сказочном мире. Много странного, кошмарного, красивого и небывалого я здесь повидала, но этому миру ещё есть чем меня удивить.

Героя я раньше видела на картинке. Ну, то есть на изображении из бабочек, которое мне показывала мама. И был герой высок, мощен, в плечах широк и угрюм, как медведь. Помню, рубашку на нём так и распирало — куда там бодибилдерам! Такой… брутальный… э-э-э… герой. За ним в прямом смысле как за каменной стеной, потому что стену он по габаритам и напоминает. Нет, я, конечно, преувеличиваю… Но на шкаф такого молодца вполне хватит. Ещё я всё время подозревала, что эти «шкафы» не умеют говорить, но сама никогда не проверяла. Впрочем, с ними же не разговаривать надо! Герои должны совершать подвиги, потом спасать принцессу и жениться на ней. К чему лишние разговоры?

В общем, я и ожидала увидеть такого вот медведя. Связанного, может, в цепях, и чтобы вырывался, меч бы, который в камне, схватил (вместе с камнем), размахнулся — и запустил Дамиану в лоб. Сшиб бы Властелина вместе с его любимым троном. Эпичная была бы смерть.

Все мои мечты снова коту под хвост. В зал вводят Артура, моего одноклассника, того, от которого все девчонки без ума, который круче всех, и вообще без него наш класс осиротеет.

Я подаюсь вперёд, забыв, что Дамиан держит меня за руку. Приглядываюсь. Может, показалось? Да нет, точно он. Одет только по-местному, но он! И да, есть в нём что-то медвежье, ну, кроме имени. Но… а как же портрет? А мускулы? А бицепсы, достойные… достойные героя?!

— Видишь, Виил? — говорит Дамиан. — Это же просто смех, а не герой. Ты посмотри, какой… Какой! Хм… А симпатичный, нет? Ты же у нас по мальчикам, скажи, Виил, он симпатичный?

— А… э-э-э…

Артура тем временем подводят к трону, ставят на колени, этот… герой поднимает голову, встречается со злобно улыбающимся Властелином взглядом… И выражение лица у Артура становится, подозреваю, в точности как моё. Ну ещё бы: ждал злодея, а тут сидит парень, с которым недавно в футбол вместе играли.

— Дамиан?! Как?.. — договорить он не успевает, кто-то из магов, окруживших этого «смех, а не герой» (а если смех, то зачем такой конвой?) бьёт его по щеке, и Артур умолкает.

Дамиан усмехается. Снова встаёт, смотрит на Артура, явно не узнавая. Склоняет голову к одному плечу, к другому.

— Поверить не могу. И это ты должен меня убить?

— Не буду я тебя убивать! — вторит герой, прежде чем ему снова дают по щеке. Или по губам, я не присматриваюсь.

По залу проносится шёпот. Даже Дамиан на мгновение замирает, удивлённый. И его можно понять: кто-то основательно потоптался по канонам сказки. Известно: герой убивает злодея, добро побеждает, и было так здесь всегда. А тут герой заявляет, что не хочет совершать свой подвиг. С чего бы это?

— Ну и правильно, — находится Властелин. — Бойся меня.

— Тебя? — выдыхает Артур. Властелин делает магам знак не шевелиться, и Артур продолжает: — Дами, ты чего? Мы же с тобой вместе пушкинцев сделали, забыл?

Дамиан хмурится. Забыл, понимаю я. Ну ещё бы, как тут не забудешь, пока мир завоёвываешь и всех устрашаешь. Столько дел Властелину приходится делать, ох!

— … тебя ещё Виола потом увела, — заканчивает Артур, и Дамиан вздрагивает. Как обычно, на моё имя он делает стойку.

— Так и знал, что ты с этой феей заодно! — и тут же снова улыбается. — Отлично, значит, она за тобой придёт.

«А вот это, батенька, — думаю я, — уже по шаблону». Но потом понимаю, что я от героя уже давным-давно отказалась и никуда приходить мне не нужно, я уже здесь. Странные шаблоны в этой сказке.

— …И когда она придёт, — зловеще продолжает Дамиан, — я заберу её сердце…

— Чего?! — Это Артур. Он ещё не знаком с Властелином, а то бы не удивлялся. Вон, сиернский двор больше не удивляется. — Дами, да кончай уже! Какая фея?! У меня только Мерлин и вот этот булыжник, кстати, спасибо огромное, что ты его захватил. Может, ты по-братски его… — Артур замирает, встречаясь с Дамианом взглядом. — Дами, да ты чего?

И «Дами» показывает «чего» он. В камень не превращает, нет, но поступает почти как Дарт Вейдер в «Звёздных войнах»: Артур висит в воздухе и с мучением на лице дёргается. А Дамиан наблюдает. Спокойно. С интересом исследователя.

Я смотрю на всё это и думаю, что нет, не удивлена, но скоро одним одноклассником у меня станет меньше. И да, пожалуй, наш класс осиротеет. А я буду скучать. И ещё понимаю, что если сейчас попросить Дамиана прекратить, он только отмахнётся. Если вообще услышит. Габриэля по-прежнему нет, Артур царапает шею, пытаясь вздохнуть. Что же делать?..

Я закатываю глаза и падаю на трон вроде как без сознания. А чтобы Дамиан гарантированно обратил на меня внимание, я падаю так, чтобы трон перевернулся. Приходится, правда толкнуть его как следует, а то мой вес такому тяжёлому креслу, похоже, как пушинка. Но эффект есть: трон падает. Хорошо так падает, с ускорением, катится по ступенькам прямо к Дамиану. А я повторно оседаю на пол — дескать, мне плохо, с меня взятки гладки. Только сквозь ресницы наблюдаю.

Подпрыгивает, кажется, весь зал. Дамиан вздрагивает, оборачивается (Артур падает, судорожно дыша).

Голос Властелина гремит на весь зал:

— Виил?!

А я запоздало понимаю, что Дамиан не полный профан в целительстве и, конечно, отличит мой поддельный обморок от настоящего. Эх, надо было учиться терять сознание по-настоящему! Роз, вот, даже на уроки какие-то ходила, меня с собой звала. Надо было соглашаться…

— Виил!

С идиотской улыбкой встаю, потирая ушибленный локоть.

— Я споткнулся.

Дамиан, не моргнув глазом посылает в меня проклятие. Чёрная дымка летит, словно в замедленной съёмке, я пытаюсь закрыться рукой, не успеваю, браслет нагревается…

Заклятие рикошетит.

Трон снова подскакивает и, каменный, бухается рядом с мечом в валуне. Мраморный пол в том месте идёт трещинами, а в зале снова воцаряется тишина, в которой мой тихий смех звенит вопиюще громко.

Дамиан — наверное, больше не доверяя заклятьям — хватает меня за воротник рубашки, что-то рычит, встряхивает.

— А что? — хихикаю я. — Он же так только круче стал! Лучше спасибо мне скажи! А хочешь, я ещё и корону твою пну, пусть тоже стиль сменит? Тогда она будет идеально подходить к трону!

Дамиан, уже замахнувшись, на этих словах замирает, моргает… И снова смеётся. Хохочет — на весь зал, впрочем, в такой тишине это и немудрено.

Потом, правда, обрывает смех и рявкает:

— А вам что, не смешно?!

Придворные послушно смеются. Маги тем временем поднимают обмякшего Артура и снова подталкивают к Властелину. Дамиан искоса смотрит на них, потом качает головой.

— Бездна с тобой, Виил, ты мне настроение испортил! Я только собрался этого идиота как следует помучить… Ладно, в пыточной это будет сподручнее. Потом. Пусть пока побоится. Уведите, — машет он магам. И снова обращается ко мне, всплёскивает руками: — А с троном-то что мне теперь делать?!

На этом всё, впрочем, не заканчивается: спустя минут десять Дамиан, болтая о каких-то пустяках, выталкивает меня в коридор, тянет дальше по лестнице и, наконец, запихивает в библиотеку. Толкает к ближайшему стеллажу.

— Виил, я понимаю, что ты глуп, но, пожалуйста, вмести в своё сознание: всякий раз, когда ты выставляешь меня идиотом, страдает кто-то другой.

— Но я же не специ…

— Ты понял меня?

— Я…

— Хорошо, — снова перебивает Дамиан. — Тогда попробую проще. — Он оборачивается, замечает мальчика-пажа, замершего у соседнего стеллажа, и щёлкает пальцами. Мальчик кричит, а одна рука у него мгновенно покрывается шерстью, пока не становится когтистой лапой. Мальчишка смотрит на неё, трясёт — и падает в обморок. Куда натуральнее, чем я в тронном зале.

— Так понятней? — поворачивается ко мне Дамиан.

Я закрываю глаза, считаю до десяти. Не думать, забыть, не обращать внимания, я здесь, чтобы вернуть Дамиану сердце, я не подписывалась спасать этот мир, я не должна… Я ничего не могу сделать. Пока.

— Да. Да я понял. Пожалуйста, верни…

— Прекрасно, — перебивает меня Дамиан и снова тянет меня за руку — теперь прочь из библиотеки. — Я, между прочим, подумал: ты сидишь во дворце безвылазно уже несколько дней. Тебе не скучно?

— Э-э-э… — От его «я подумал» мне уже нехорошо.

— У меня есть для тебя сюрприз, — улыбается Дамиан. С такой же улыбкой лисица должна была сообщить Колобку, что сейчас его съест. Или она не сообщала, а сразу съела? Жалко Колобка. — На этот раз тебе понравится, — продолжает Дамиан, — но тебя нужно подготовить.

Я холодею.

— А может…

— Нет, Виил, я решил. Сейчас мы везём тебя к портному. Я хочу, чтобы на тебя было приятно смотреть.

— Да пожалуйста, — огрызаюсь я.

Дамиан пропускает мои слова мимо ушей. Он снова болтает: пока укутывает меня (собственноручно!) в тяжёлый меховой плащ, пока сажает в карету, потом, пока мы едем…

Портной не изменился. Изабелла, Ромион, Властелин — паук-портной тут, и он знает, как угодить клиенту. Сталкиваясь с ним взглядом (с его восьмью красными глазами), я визжу и не хуже, чем когда была лягушкой, упрыгиваю обратно на улицу. Взбешенный Дамиан пытается увести меня обратно, но я повисаю на нём и категорично заявляю, что лучше умру тут, чем меня будут щупать мохнатые паучьи лапы. Дамиан целую минуту серьёзно рассматривает вариант «умру тут», потом вздыхает и, как когда-то Ромион, позволяет снять с меня мерки подмастерьям.

С мерками случается заминка. Несчастные подмастерья раз двадцать обмеряют мои грудь и бёдра и никак не могут понять, почему они кажутся им узкими, когда должны быть… внушительными. Наконец, невозмутимый паук обрывает их спор (слава богу, Дамиана в этот момент в примерочной нет), берёт размеры как есть и начинает плести. А меня отправляют к Властелину: тому нужен внимательный слушатель.

Иногда мне кажется, Дамиан решил заболтать меня до смерти…

Готовый костюм приносят уже через час. Вроде бы ничего особенного: тёмно-зелёный шёлк с кокетливыми синими вставками, курточка и брюки, по стилю их даже не назвать парадными. Но меня они и правда преображают: в зеркале несчастное худое недоразумение превращается в веснушчатого мальчишку с выразительными глазами, тонкого, гибкого и… в целом, симпатичного.

— Хорошо, — соглашается Дамиан. — Остальные отправьте во дворец, как будут готовы. Едем, Виил, твой сюрприз ждёт.

— Успокой меня, — прошу я. — Скажи, что это не девушки в твоей спальне?

— Нет, — смеётся Дамиан, но от его смеха мне только сильнее делается неуютно.

Он прав: это не девушки. Это мальчики. Эти, правда, не полуобнажённые в постели, а скованные у стены. Зато много: шесть штук. И все разные, и по-своему каждый привлекателен. Один даже очень, такой милый золотоволосый ангелочек, смотрит на меня, словно стоит его тронуть, и мне будет грозить неминуемая и очень жестокая смерть. Как минимум, придушит.

— Выбирай, — широким жестом Дамиан обводит скованных «жертв». А потом добивает: — Ты не против, если я буду смотреть?

Он уже садится в кресло, когда я вспоминаю, что могу говорить, и как можно жалобнее прошу:

— Дамиан, ради всего святого, отпусти их!

— Неужели не нравятся? — удивляется Властелин.

— Дамиан!

— Что, не один? Даже вон тот? — кивает на «ангелочка». — Он даже мне приглянулся.

— Дамиан, прошу тебя!

— Хорошо, — соглашается он так легко, что я подозреваю подвох. Слуги уводят «жертв», пока я, красная, как рак, усаживаюсь в соседнее с Властелином кресло.

— А ты привередливый, — замечает Дамиан. — Забавно.

— Нет, я просто…

— Ещё девственник? — смеётся Властелин. — Не знаешь, что тебе по вкусу? Не страшно, мой милый…

— Дамиан, ну хватит, пожалуйста!..

— Не перебивай. Итак, средство есть. Эй!

Из-за портьеры выходит смутно знакомая мне суккуба. Точно, я видела её у Дамиана в общежитии. Она всё ещё здесь?..

Суккуба, сегодня сладкая блондинка, призывно улыбается Властелину. Что-то есть в этой блондинке от меня, правда, я бы никогда не сумела состроить такое лицо. Такой томный взгляд, такую пошлую улыбку…

— Да не мне, — отмахивается Дамиан. — Я хочу, чтобы ты угодила ему.

— Это же… суккуба! — замираю я. Суккубы имеют власть только над мужчинами, а я вообще-то… И если сейчас всё раскроется… Чёрт!

— Да, милый мой, — усмехается Дамиан. И бросает застывшей суккубе: — Ну? Что встала? Займись им!

— Н-не надо! — я пытаюсь выбраться из кресла, но руки и ноги вдруг так тяжелеют, что не могу и двинуться.

— Надо, Виил, надо. Первый раз всегда страшно, — глубокомысленно замечает Дамиан.

— П-повелитель, — шепчет демоница.

Дамиан бросает на неё красноречивый взгляд, и суккуба, вздрогнув, меняется.

Минуту два одинаковых Дамиана в молчании смотрят на меня, потом один из них разражается смехом.

— Серьёзно? Я?!

Второй Дамиан потихоньку отступает в тень и снова становится суккубой. А потом она и вовсе исчезает.

— Я? — хохочет настоящий Дамиан. — Ты влюбился в меня?!

— Я ни в кого не влюблялся! — восклицаю я, всё-таки выбираясь из объятий кресла. — Оставь меня, наконец, в покое!

— Ну, милый мой, ну, — Дамиан ловит меня за руку и прижимает к себе. Шепчет на ухо: — Ты от меня никуда не денешься. Да и сам не захочешь, не так ли? Но влюбиться в Тёмного Властелина? Какой же ты дурачок! — Дамиан смотрит мне в глаза, и на мгновение я перестаю существовать, я даже как дышать забываю! В это мгновение меня снова пронзает мысль, чёткая и очень простая: я люблю его. Даже таким. Я действительно его люблю.

Как будто услышав отголосок этой мысли, Дамиан прижимает меня ещё крепче, его губы уже около моих, а в глазах я вижу своё отражение. Своё несуразное, уродливое, несмотря ни на какие костюмы, отражение испуганного мальчишки…

Потом Дамиан меня отпускает.

— Нет, всё-таки это не по мне. Хотя… может быть, когда-нибудь… пожалуй, если я решу попробовать с мальчиком, это будешь ты, Виил… Ну куда ты? Стоять! Немедленно вернись!

— Ты меня с собакой не перепутал? — раздражённо бросаю я.

— О нет, — смеётся Дамиан. — Я тебя ни с кем не перепутаю, милый мой. Но я в замешательстве: сюрприз не получился. Я не могу тебе дать, что ты хочешь… пока. Может быть, ты мне подскажешь, как тебе угодить? Брата я тебе уже отдал — ты доволен?

— О-очень…

— Тогда скажи, что ты ещё хочешь? Давай, дорогой мой, не стесняйся. Пока я желаю дарить тебе подарки.

Ага, лови момент. Я и ловлю.

— Позволь мне посмотреть на героя. Ещё хоть раз!

— Прекрасно, завтра вечером пойдём в пыточную вместе…

— Не в пыточной. Дамиан, я поговорить с ним хочу. Мне интересно… А ты ведь не дашь нам поговорить? Ты снова начнёшь его душить…

— А ты снова что-нибудь перевернёшь, и на этот раз это наверняка будет курильница или чаша с углями, и на тебе ещё и шрамы останутся, — кивает Дамиан. — Хорошо. Иди. Хочешь сейчас?

— Если можно.

— Можно, я всё равно собирался в лабораторию. Но, Виил, если вечером тебя здесь не будет!..

— Я буду, буду. Спа… спасибо!

Дамиан улыбается почти как раньше.

— А скажи, — решаюсь я, — королева фей…

— В клетке вместе с армией. Скоро доедет до столицы, — отмахивается Дамиан. — Да, Виил, скоро ты увидишь настоящую фею, и ни какую-нибудь, а королеву!.. Хотел тебе виспа привезти, но он сдох.

Я отворачиваюсь.

— Спасибо…

— Брось. Мне нравится делать тебе приятное. Развлеки этого идиота-героя хорошенько, чтобы не чувствовал себя брошенным. Я же гостеприимный хозяин, — смеётся напоследок Дамиан и уходит из спальни.

А я снова падаю в кресло и закрываю глаза. Домой хочу…

Некоторое время спустя дворцовые слуги имеют удовольствие наблюдать редкую сцену: тощий, одетый с иголочки парень пристаёт ко всем, кого заменит, с банальным для этих мест вопросом: «Простите, вы не подскажете, где тут пыточная?» Что характерно: все знают, но никто не показывает. От парня шарахаются, потом вслед шёпотом интересуются: «Ушиб тебя головой Властелин, что ли?» Получают вполне здравый ответ: «Да нет, я просто заблудился», пугаются ещё больше и, кланяясь, спешат уйти.

Вот так я ищу пыточную, темницу, подземелья — хоть что-нибудь! — уже битый час, и всё без толку. К тому же, кажется, слух о моём «сумасшествии» распространился по дворцу, и при моём приближении коридоры, залы и галереи становятся подозрительно пустыми.

Грущу.

Логично, что подземелья должны находиться внизу, правильно? Да, и я спускаюсь вниз, но нахожу только кухню. Три раза. Кухня во дворце огромная, там полно народу, но меня никто не слушает, все суетятся, бегают мимо, что-то носят… Спустившись в кухню на четвёртый раз и присев на ступеньке, я наблюдаю суету и тоскливо думаю, что Дамиан это специально. Прекрасно знает, что я во дворце новичок, и вот — подложил свинью. Он же сделал мне подарок, разрешил! Ну так вот, чем я не довольна?

В который раз понимаю, что в этом мире нужно аккуратнее обращаться со словами, и всё это меня ничему не учит…

Грустная и тоскующая (как и испуганная), я могу натворить такого, что потом самой будет стыдно. А у меня мно-о-ого времени, чтобы себя накрутить, пожаловаться самой себе. Поругать саму себя, рассказать, какая я никчёмная, прийти к мысли, что дальше так жить нельзя и «тварь ли я дрожащая?..» Потихоньку зверею, в общем, — и заканчивается это как всегда. Я вскакиваю, бегу к ближайшей пустой кастрюле, хватаю одну из висящих на стене поварёшек (кажется, декоративную), поднимаю всё это над головой, и начинаю бить поварёшкой о кастрюлю. Не знаю, из чего тут делают посуду, но звук получается громкий, внимание половины кухни — кухарок и поварят — я привлекаю.

— Кто-нибудь знает, как пройти в темницу?!

Раньше слуги от меня сбегали, но этим бежать некуда: они уже на кухне и никуда с неё не денутся. Так что они просто смотрят на меня, как на сумасшедшую. Сумасшедшего, то есть.

Тогда я бью ниже пояса.

— Если меня сейчас же не проводят, я пожалуюсь Тёмному Властелину, и он всех вас превратит в статуи!

Да, я знаю, что угрожать непорядочно. Но бывают в жизни моменты, когда нужно отбросить излишнюю порядочность, чтобы добиться желаемого. Тем более что угрозами это делать очень сподручно.

Кухарки и поварята моментально выталкивают ко мне какого-то чумазого мальчишку — он шмыгает носом и смотрит на меня исподлобья, будто разбил любимую мамину вазу и за это был поставлен в угол.

— А ты точно знаешь, где темницы? — на всякий случай уточняю я.

Мальчишка вытирает нос ладонью.

— Так тута они, за углом.

Я хватаю его за плечо — чтобы не сбежал. Просто я бы на его месте обязательно попыталась.

— Веди.

Долго ещё после нашего ухода на кухне царит тишина…

Темницы и впрямь «за углом». Ну кто же знал, что вот эта неприметная дверь как раз мне и нужна?

— Пустите, господин, я больше не буду яблоки таскать, — насупившись, просит мой проводник.

— Даю тебе своё высочайшее позволение таскать не только яблоки, но и груши, — усмехаюсь я. — Спасибо.

По-моему, я поразила мальчишку до глубины души, не знаю только, чем. Во всяком случае, он всё стоит и удивлённо смотрит мне вслед, пока я не скрываюсь за той самой неприметной дверью.

Да, точно, я ведь здесь была, когда Ромион посадил Дамиана в клетку. И вообще-то раньше тут стояла стража, а сейчас — никого…

Ха, ну конечно! Дамиан не доверяет людям, и за стражу в темнице наверняка «стоят» его духи. Прекрасно. Человека хоть можно попросить отвернуться, отойти, сослаться на Властелина. А с духами, которых я даже не вижу, не договоришься. Как мне объясняться с Артуром?

И куда более важный вопрос: как мне его найти?

Подземелья неприятно напоминают дворцовые коридоры. Тоже пусто, и так же от меня все прячутся. При этом темницы полны, редко встретишь пустую камеру, но стоит заключённым заслышать мои шаги и увидеть свет факела (Дамиан экономит на освещении, факелы горят только у входа в подземелья), пленники пытаются скрыться в тени и делают вид, что их тут нет. Тишина в подземельях стоит неприятная, это во-первых. А во-вторых, спустя минут десять я понимаю, что если так дальше пойдёт, я не узнаю Артура. Ходить, что ли, кричать, звать? Отзовётся?

Но мне наконец-то везёт: на Артура я натыкаюсь, свернув в короткий и закончившийся тупиком (то есть, тупиковой камерой) коридор. Артур в темнице один: он лежит на соломенной тюфяке подальше от прутьев двери и, когда подхожу ближе, он заслоняется от света. Я кладу факел и приникаю к прутьям — они холодные, толстые и из них состоит вся стена камеры, выходящая в коридор. Никакой приватности заключённым!

Странно, а когда я сидела (целый день, между прочим!) в темнице, дверь была нормальная, деревянная…

— Артур! Эй! Пс-с-с! — Он не шевелится, и я не выдерживаю: — Оглох, Эйрен?!

Он поднимается на локтях, вглядывается в меня и капризно тянет:

— Ты кто? Оставь меня в покое.

— Эйрен, щас же иди сюда! Или я сделаю с тобой то же, что с нашей русичкой на итоговой в прошлом году!

Он всё-таки поворачивается ко мне.

— Не знаю, откуда ты всё это знаешь, но над нашей учительницей пошутила… — Он вглядывается в меня, щурится. Кажется, замечает что-то знакомое. — Да… Да ты гонишь?! Ты…

— Молчи и иди сюда! — обрываю я. — Давай, Эйрен, кончай ломаться, у меня времени в обрез.

Он вмиг оказывается у прутьев и выглядит, надо сказать, неважно. Может, его уже пытали? Нет, наверное, но били точно. Губа разбита, на скуле синяк…

Надо было заглянуть к целителям взять какую-нибудь целебную мазь. Зря я, что ли, по всему дворцу шаталась?

— Погоди, — шепчет Артур, — но как же ты…

— Я как? Это ты как?! Ты что тут делаешь?! — шёпотом кричу я. — Какого чёрта ты вообще здесь?!

— Я? — эхом повторяет он. — Это тебя тут быть не должно! Да ещё и в таком… виде. Как ты…

— Это волшебный мир, идиот, догадайся, как! И потом, я тут как раз понятно, почему, у меня мама местная. А ты каким боком затесался?!

— А я герой, — тихо отвечает он, прислоняясь лбом к решёткам. — Ви…

— Молчи! Не произноси! Нельзя называть это имя, особенно при Дамиане, он тут же звереет.

— Но почему? — справедливо удивляется Артур. — Вы же вроде…

— Да, мы вроде! Мы! А-а-а!

— Что с ним? Он же нормальный был, — размышляет Артур. — Я, конечно, видел его всего раз пять, но он никогда…

— Понимаешь, — снова перебиваю я. — Тут такое дело… Короче, слушай.

И рассказываю нашу историю, всю… ну, почти всю. Некоторые подробности Артуру вовсе не нужны, но я винюсь, что сердце Дамиан вырвал из-за меня, хотя, конечно, был ещё Туан…

— Он стал Властелином из-за девчонки?! — Всё, что выносит из моего рассказа Артур. — Из-за какой-то девчонки? Он вырвал себе сердце?!

— Не из-за какой-то, а из-за феи, то есть очень красивой, притягательной, очаровательной…

— Да я уже понял, что ты себя любишь! — взрывается Артур. — Из-за тебя мир погрузился во тьму?! Серьёзно? Из-за тебя?!

Мужчины удивительны. Ещё минуту назад я считала себя виноватой, но уже сейчас появление Властелина кажется мне достижением — моей неотразимости. А всё из-за Артура.

— Да, знаешь ли, некоторые любят так, что если им откажешь…

— Ты дура!!!

Я терпеливо жду, когда эхо его крика прокатится по всем подземельям, потом спокойно сообщаю:

— Слушай, герой. Если ты такой умный, чего ж ты сидишь тут, а не несёшь в мир добро и свет, а?

Артур тут же сникает.

— Мой меч…

— В камне. Заметно. Дамиан говорит, ты его уже чуть ли не месяц тянешь. Умник. Тоже мне, герой, собственный меч вытянуть не можешь!

— Да ты хоть представляешь!..

— А ты хоть что-нибудь представляешь?! — срываюсь я. — Я торчу тут уже неделю и только для того, чтобы всё исправить! Думаешь, мне нравится смотреть, во что превратился мой друг? Думаешь, я в восторге от того, что он сделал со своим миром? Думаешь, мне тьма нравится?!

Артур на этот раз молчит. Я успокаиваюсь и снова шёпотом говорю:

— Слушай. Герой. Раз уж мы сошлись во мнении, что тьма — это плохо, предлагаю нести свет. Вместе.

Артур хмурится.

— То есть?

— То есть я… чёрт, он же всё слышит, тут наверняка полно его духов…

— Каких духов?..

— В основном, низших, — отвечает Габриэль, как обычно возникая из ниоткуда. — Однако есть парочка сазандов. Но не волнуйся, господин, они все у меня под контролем.

— Это… — начинает Артур, но тут из воздуха возникает Ромион, падает на колени, встаёт, дотошно отряхивает пижамные штаны и шагает к камере.

— Это ты — герой?

— Ну да…

Ромион приникает к прутьям и хватает Артура за ворот рубашки.

— Тронешь моего брата хоть пальцем, хоть кончиком меча, хоть… я из тебя такую троллеву запеканку сделаю, что об этом будут помнить ещё тысячу лет, потому что сложат балладу!

— Это брат Дамиана, — встреваю я. — Ромион. А ещё он законный король Сиерны. Ромион, а это Артур. Он… герой.

— Ты меня понял? — не обращая на меня ровно никакого внимания, рычит Ромион.

— Да! — Это Артур, и кажется, он на грани истерики. Полагаю, от смеха. Я тоже когда Ромиона первый раз увидела, смеялась…

— Превосходно. Виола, так ты с этим героем знакома?

— Он мой одноклассник.

— Ему можно верить?

— Ну…

— Что?! — Артур хватается за прутья. — Виола! Я тебя когда-нибудь обманывал?

— Нет, — с сожалением отвечаю я. — Хотя мы с тобой общались всего-то в общей сложности час… Ладно, Ромион, ему можно верить. Если что я его сама прибью.

— В очередь, — усмехается Ромион. — Итак, Артур? Правильно? Слушай, что тебе нужно сделать…

Пока Ромион рассказывает, я рассматриваю Габриэля.

— А ты где был?

— Какая разница, хозяин?

— Что-то ты мне не договариваешь…

— Не беспокойся, фея, — улыбается Габриэль. — Я тебя ещё не скоро предам.

— Ха. Спасибо. Почему мне кажется, что я играю какую-то странную роль в твоём спектакле?

— Ты играешь вполне определённую роль, Виола.

Мне на ум приходит сразу несколько реплик, но пока я выбираю самую цензурную, моё внимание привлекает Арутр.

— Но у меня нет меча! — снова орёт этот идиот на всё подземелье.

— Как? — изумляется Ромион. — Герой не может быть без меча.

Смотря какой герой…

— Его меч застрял в камне, — снова встреваю я.

Ромион оборачивается и одаривает меня красноречивым взглядом. Кажется, он тоже не очень высокого мнения об Артуре как о герое.

— Так вытащи.

— Я не могу, — бурчит Артур.

— Но… — Ух ты, я наконец-то присутствую при историческом моменте — когда Ромиону нечего сказать.

За него заканчивает Габриэль:

— Чтобы вытащить меч из камня, нужно желать использовать его только в благих целях. Странно, что ваш наставник вам этого не сказал.

— Да он вообще мне ничего не говорил! И потом, может, я пацифист? Я не хочу никого убивать!

— Особенно — моего брата, — угрожающе вставляет Ромион.

— Да вообще никого!

— Я уверен, вы передумаете, — невозмутимо отвечает Габриэль, — когда завтра познакомитесь с пыточной поближе.

Воцаряется неуютная тишина, которую нарушает Ромион. Он вопросительно смотрит на Габриэля.

— Я правильно понял, чтобы герой вытащил меч, нужно, чтобы он хотел этим мечом кого-то защитить?

— Именно так, — с достоинством отвечает демон.

Ромион что-то прикидывает в уме, потом улыбается.

— Не проблема.

— Не проблема? — Вскидывается Артур. — Я вообще не хочу быть героем!

— Куда ты денешься, — смеётся Ромион. Очень похоже на своего брата-Властелина. — Хорошо, но что с мечом-то делать ты знаешь?

— Да!

— Прекрасно. Не зашиби Виолу ненароком. И если с моего брата хоть волос упадёт…

— А если волос упадёт с меня? Ваш чокнутый Властелин меня убьёт!

Ромион изгибает бровь и холодно уточняет:

— То есть, ты не готов умереть за правое дело?

— Нет!

— Ну тогда умрёшь просто так, когда Дамиан завтра о тебе вспомнит и явится пытать.

Артур бьётся лбом о прутья.

— Послушайте! Вы же можете меня отсюда вытащить. Отпустите, я уйду домой, и никто не умрёт! Я никогда сюда не вернусь, обещаю! Просто…

— Трус, — бросает Ромион, вставая. — Идём, Виола.

— Я? — обиженно кричит нам вслед Артур. — Это я-то?! Да меня здесь вообще быть не должно!

Ромион резко оборачивается и указывает на меня.

— Её — тоже. Однако она здесь и проводит с «чокнутым Властелином» всё свободное время. А ты боишься разыграть перед ним маленькое представление. Герой!

— Так Виолу Властелин не убьёт!

Я истерично смеюсь, а Ромион, покосившись на меня, задумчиво тянет:

— Думаешь?.. Видишь, даже девушка не боится, а ты сидишь и ноешь. Виола, в вашем мире все такие, или ещё остались рыцари?

— Мой папа — рыцарь, — сквозь смех с трудом выговариваю я.

Ромион кивает.

— Я и не сомневался. Итак, герой. У тебя есть выбор: или ты будешь завтра готов, или загнёшься на дыбе. Господин демон, а может быть, вы покажете нашему нерешительному герою мою… нашу с Дамианом пыточную?

Габриэль равнодушно пожимает плечами, а Артур отшатывается от прутьев.

— Не надо! Я уже видел!

Ромион улыбается.

— Ну тогда ты выберешь верно. Мы в тебе не сомневаемся. Герой.

Вечером Дамиан, как обычно притягивая меня в кровати к себе, лохматит мне волосы и весело интересуется:

— Милый мой, ты тоже решил приготовить мне сюрприз?

— Что? Я…

— Мне доставило огромное удовольствие слушать твой разговор с героем, — смеётся Дамиан. — Ты мой наивный дурачок!

— Что?!

— Особенно мне понравилось твоё обещание нести свет, — Дамиан нежно гладит меня по щеке, а я осознаю, что он, наверное, слышал всё до появления Габриэля. — Я правильно понял, ты решил освободить это… недоразумение?

Я холодею, а Дамиан продолжает:

— Великолепно! Хоть что-то новенькое… Я оставлю утром ключ на столе, мой дорогой. Мне придётся рано встать, нужно кое-что обсудить с советниками, поэтому завтракай без меня. А ключ от камеры нашего героя будет лежать на столе. Ты сам найдёшь подземелья или приказать тебя проводить?

Как я ненавижу его в такие моменты!

— Прикажи.

— Ну, не красней, мой хороший. Ты даже шалишь очень мило, — усмехается Дамиан. — Ты похож на маленького драчливого котёнка. Рыжего. Может, мне превратить тебя в настоящего котёнка?

— Н-не надо!

— Как хочешь, Виил. Спокойной ночи. И постарайся завтра не убиться, пока будешь играть с героем, хорошо?

В ответ я молчу. Надеюсь, достаточно красноречиво?