– Поподробнее, пожалуйста, об атомной бомбе, – попросила я.

Витька никак не мог успокоиться.

– А ты еще не поняла? Он же тебе мое зеркало показывал…

– Это которое ты из «Гарри Поттера» слизал, плагиатчик? Между прочим, откуда ты знаешь, что именно мне Вильгельм показал?

Витька уже икал от хохота и жмурился – мне тогда казалось, что от удовольствия.

– Прочел в твоей памяти. И в памяти того мира, иначе ты бы долго мне все объясняла – как раз до прихода Каламита… Ай! За что?

Я снова врезала ему медведем.

– За все. Лезть в чужую голову без разрешения нехорошо – тебя этому не учили?

– Если очень хочется, то можно, – фыркнул Витька. – Великая сила! Вика! Щас спалю его! – Он снова отмахнулся от медведя.

– Только попробуй. – Игрушку я тем не менее убрала: уж больно вид у Витьки был решительный. – И в мою голову ты больше не залезешь. Даже если тебе очень захочется. Ты меня понял?

– Понял, – вздохнул Витька. И добавил: – Ты все равно ничего не почувствуешь, а я в следующий раз не проболтаюсь… Вика, сказал же, спалю!

– Полить тебя водичкой? – Как Вильгельма когда-то поливала. А что, если на принца действовало, то на этого чудика точно должно.

– Да иди ты!

Витька вздохнул и с блаженной улыбкой устроился на полу у кровати. Я невольно отметила, что на меня он больше не смотрит, хотя время от времени, словно забывшись, искоса все равно поглядывает. И веселится уж очень сильно, даже нарочито.

– Так что там про бомбу?

– Вик, а оно тебе надо? – Витька потер виски, словно у него болела голова. – Серьезно, забудь ты все – легче жить будет.

– Надо.

– Зачем? Если ты беспокоишься о тамошнем мире, так не бойся – Каламит и правда ничего не получит и дальше обычного не продвинется. Расстроится, конечно, может, локальную войнушку замутит, но не более – там к нему все уже привыкли. Сорвалось его мировое господство, даже жаль беднягу. Готовился ведь, наверное, злодейский смех отрабатывал…

– А Вильгельма он убьет. – В этом я не сомневалась.

Витька снова искоса взглянул на меня.

– Ну и что?

– «Ну и что?» – передразнила я. – Тебя это совсем не трогает? Твой друг умрет, а тебе все равно?

Витька не стал спорить, что Вильгельм ему не друг. Он вздохнул – и захлопнулся, как приоткрытый ларец. Не по-настоящему, конечно, но закрылся, спрятался за равнодушную маску, отвернулся.

– Ну хорошо. Вик, нравится тебе быть в белом плаще рядом с таким черным монстром, как я, – пожалуйста. – Он поднялся. – Ну, я тогда пошел?

– Куда пошел? – удивилась я. – Мы еще не договорили.

– А ты ведь больше не станешь со мной разговаривать, – усмехнулся Витька. Мне показалось, горько. – А если станешь, то твой словарный запас сузится до «предателя» и «как ты мог?». А оно мне надо? Нет. Так что да, я пошел.

Догнала я его уже в прихожей – уйти Витька, очевидно, решил на этот раз по-человечески, а не через портал.

– Стой. Почему?

– Почему стой? – удивился Витька.

– Почему ты так делаешь? Серьезно, Вить, я хочу понять. Я не верю, что…

– А ты поверь. Так легче. – Он задумчиво посмотрел на свои ноги в тапочках, потом на мою этажерку у двери – с туфлями. – Мда, это я не подумал. Ладно, тогда…

«Сейчас точно уйдет», – подумала я и, больше не раздумывая, схватила его за плечи и рывком развернула к себе.

– Рассказывай!

Витька коротко взглянул на меня и тут же отвернулся.

– Нечего рассказывать. На тебя теперь не подействует заклинание забвения, значит, я должен молчать. Меньше знаешь, Вика, крепче спишь. Пусти.

Его слабую попытку освободиться я проигнорировала.

– Витя, тебе не кажется, что по твоей милости я уже и так слишком много знаю?

Он молчал. И это, черт возьми, жутко бесило! Кто, спрашивается, втравил меня во все это? Почему именно я? Никого из кошатников поблизости не оказалось?

В общем, я разозлилась, хорошенько тряхнула его и выдохнула:

– Да посмотри же на меня!

Он невольно встретился со мной взглядом и повел плечами. Еще чуть-чуть, и высвободился бы – да я и не держала всерьез. А потом ушел – я ждала, что Витька именно так и поступит.

Но он почему-то застыл, глядя на меня, как зачарованный, здорово напоминая… А потом задрожал.

– Вика, прекрати-и-и, – простонал он наконец. – Отвернись. Пожалуйста!

Что-то с моими глазами, поняла я, отворачиваясь. А потом еле успела схватить Витьку за шиворот, когда он ринулся к входной двери – прямо в тапочках.

– Стоять! А ну объясняй, что со мной не так!

– Все с тобой не так! – бросил Витька и вырвался, но я тут же снова повисла на его плечах.

– Витя! В чем дело?

Он замер. А потом сухим, чужим голосом сказал:

– Вика, пусти, или я буду вынужден сделать тебе больно.

Я опешила.

– Больно?! А что – делай. Мне уже делали – ничего, терпимо. А знаешь что, друг? Ты втравил меня в эту историю – а теперь взад пятки? Молодец! Лезешь мне в голову, решаешь, что мне помнить, что нет, – по какому праву, а? Ты тут всесильный маг, да? Может, привяжешь ко мне веревочки – тогда управлять мной будет легче!

Я была увлечена речью – крик души наружу рвался – и не замечала, как все сильнее съеживался Витька.

– Я не кукловод, – тихо и совсем непонятно пробормотал он во время короткой паузы.

– Неужели? А делаешь все, чтобы на него походить!

Я не знала тогда, но мне чудом (действительно чудом) удалось подобрать нужные слова. Витька стоял, прижавшись к стене (я держала его за левое плечо), и полным ужаса взглядом смотрел в зеркало на стене напротив. Он трясся и был бледен как мел.

– Ты не можешь решать, что мне нужно знать, а что… – До меня наконец начало доходить, что что-то тут не так. – Витя?

Он дернулся, искоса взглянул на меня – и закрыл лицо руками, затрясся, словно в припадке.

Я ошеломленно смотрела и не знала, что делать: поливать водой, звать «Скорую», осенять крестом или просто лучше снова стукнуть медведем по лбу?

Ой, кажется, «Скорую» – вон как его колотит…

– Я не хотел, – пару мгновений спустя глухо сказал Витька, так и не опуская рук. – Я не… – Он всхлипнул. – Не понимал…

Черт знает что происходит, думала я. Не паниковать! Надо ковать железо, пока горячо – и я подтолкнула Витьку в сторону кухни.

– Ну-ка пошли. Расскажешь по порядку, чего ты не хотел.

На этот раз он повиновался. Его била дрожь, пока я ставила чайник, и потом, когда я сунула ему исходящую паром кружку.

– Витя, ты меня пугаешь. В чем дело?

Он быстро глянул на меня. Отпил из кружки, обжегся, поморщился. Лицо его было мокрым, а глаза красными.

– Вика, ты хоть представляешь, сколько бы я отдал, чтобы быть нормальным?

И затих. Я подождала, но продолжения не последовало. Тогда я сказала:

– Балбес ты редкостный, но в остальном нормальный. А что?

Он рассмеялся, снова отпил – и принялся дуть на чай. Мы молчали потом очень долго, я даже засыпать начала – голова гудела страшно, а глаза слипались!

Но Витька вдруг сказал:

– Я впервые оказался в другом мире в тринадцать. Он мне приснился – я тогда еще играл в эту… как ее… Не помню уже. А потом попал в очень похожий мир.

Ого! Нет, правда… Ого! Впрочем, чего-то подобного я ожидала, так что…

– Страшно было? – спросила я тихонько, чтобы не спугнуть момент откровения.

Витька слабо улыбнулся.

– А тебе?

Я пожала плечами.

– Да не особо. Меня Каламит сразу подобрал, он тогда хорошим притворялся. Было весело, я тогда еще не боялась, что обратно не вернусь.

– А я быстро вернулся. – Витька поставил кружку на стол и принялся тереть ладони друг о друга – нервное, странное движение. – Как меня тамошняя инквизиция на костер потащила, так со страху и вернулся. Ты знаешь, какая там скоростная инквизиция? Суд Линча отдыхает – обжарит в два счета, мать их! Я после этого спать целый месяц боялся!

Он снова помолчал. Я ждала.

– Потом меня переместило в более приятный мир… Собственно, в тот, из которого ты вернулась. Там магов уважают, хоть я и не рыжий… – Витька потянул себя за длинную черную прядь. – Думал потом даже покраситься, но как-то… Не люблю я рыжий цвет! Без обид, Вик.

Я кивнула.

– Потом, – продолжал Витька, – меня еще много где выбрасывало – миров на десять я насмотрелся, даже привыкать начал. И тогда меня нашел… – Он поморщился. – Давай будем считать его просто наставником, у него то еще имечко. Оказалось, я не один такой крутой, и у таких, как я, есть даже свой… ну типа кодекс чести. Нельзя в своем мире палиться, если там магии нет. Нельзя события менять. Нельзя… Много чего нельзя.

Он снова замолчал. Теперь тишину нарушила я:

– И где сейчас этот… твой наставник?

Витька пожал плечами.

– Да бродит где-то. Тебе он вряд ли покажется, так что… забудь. – Витька поежился. – Я ведь не должен был тебе рассказывать… Только так плохо, когда некому!..

Я его понимала. Плохо, когда рядом нет крепкого плеча, в которое можно уткнуться и выплакаться.

А Вильгельм там, наверное, совсем меня не ждет… Интересно, что он подумал, когда узнал, что я исчезла? Или Каламит ему не сказал? Вряд ли.

– Вик, ты это… – Витька снова встал. – Ты правда прости меня, ладно? Я не волшебник, я только учусь. Я думал, ничего страшного, если Вилька у тебя перекантуется. Он же кот деятельный, если его оставить – запросто уйдет путешествовать. И помрет под машиной или улетит в какую-нибудь… Катманду! Ищи его потом.

– То есть он еще и не хотел… ко мне? – удивилась я. Ну да, если вспомнить, как Вильгельм выл, когда мы только-только познакомились…

– Скажем так, его никто не спрашивал, – улыбнулся Витька. Он шаг за шагом все отступал к двери. – Я его от Стеллы забрал, она его в клетке держала. Ну и куда его потом? Проще всего сюда, он же кот, обычный, колдовать не мог, пока свою любовь не встретил… Я же не знал, что это ты!

– Витя.

– А?

– А ну-ка сядь.

Витька помялся у порога, потом вздохнул и вернулся. Сел рядом на диван.

– Вик, мне нельзя все это говорить. И я правда не могу тебе помочь. Я серьезно, ты не знаешь, какие жуткие могут быть последствия! Я же не должен вмешиваться, понимаешь?

Я кивнула, уже зная, что хочет или нет, но Витька вмешается. Или я его отсюда просто не выпущу!

А он продолжал:

– Понимаешь, пока то заклятие, которое тебе Вилька передал, спит…

– А что за заклятие? – быстро поинтересовалась я. – И почему ты думаешь, что оно спит?

Витька открыл было рот… И закрыл. Провел рукой по волосам, снова потянул прядь – одна ему на лоб падала, пафосно так, по-пижонски. Это у него еще с детства такие волосы, Витьку все раньше дразнили девчонкой… А потом он умудрился налысо постричься. Ох, и орала его мачеха!

А после, наверно, не до того было – сейчас Витька не особо за прической следит. И детский нервный жест остался: Витька дергал себя за волосы и искоса смотрел на меня.

– А что, Вик… Кто-нибудь уже вел себя странно, после того, как пялился… м-м-м… пристально смотрел тебе в глаза?

– Вильгельм считается? – усмехнулась я.

Витька улыбнулся.

– Значит, нет. Хорошо…

Если бы.

– Вообще-то… Я правда думала, что это Вильгельм виноват, но… – Я замерла. – А что… нет?

– Что – нет?

Я собралась с духом.

– Видишь ли, было два раза. Один здесь – пришел кто-то от Каламита кота требовать. Посмотрел мне в глаза, стал в любви признаваться, госпожой назвал. А еще Стелла. Но это же… Не… – От этой мысли мне резко поплохело. – Ты хочешь сказать, это я?!

Витька снова нецензурно выразился. И на этот раз я даже не стала его поправлять.

– Значит, не спит… Два раза, Вик?

– Да… Витя, – жалобно пролепетала я. – А что это такое?

Витька зажмурился, словно перед прыжком в воду. Резко выдохнул – и ответил:

– Любовь, Вик. Вилю… Вильгельма недолюбили в детстве, и он… Ну, знаешь, мечтал, что он всем покажет. Я так думаю. Ты же видела, на что он в волшебном зеркале любуется?

Видела. Я вспомнила там его семью и – очень четко – себя.

– То есть… он может заставить полюбить себя… любого?

– И себя любого – и любого заставить, – усмехнулся Витька. – Да, мог. Пока тебе это заклинание не отдал.

Я вспомнила Стеллу, и мне стало нехорошо.

– Почему… почему тогда он… не сделал это со мной? А отдал? Я не понимаю!

Витька пожал плечами.

– Ну, он мог, да. Рядом с тобой он может колдовать, несмотря на проклятие. А почему не сделал и отдал – это ты у него спроси.

Я вздрогнула.

– То есть заполучи это заклинание… кто угодно… он…

– Станет Властелином мира очень быстро, – грустно улыбнулся Витька. – Забавно, ты знала, что оно у тебя есть, и не пользовалась?

– Я не знала! Я думала, это Вильгельм!.. Зачем он вообще мне его отдал?

– Это тоже у него спроси. И, Вик, учти – захочешь использовать его здесь, мне придется… остановить тебя.

Тогда я не думала, как именно Витька собрался меня останавливать. У меня были более важные вопросы:

– И что, теперь кто угодно, посмотрев мне в глаза, станет?..

Витька задумался.

– Да нет, только если ты сознательно этого захочешь.

– Но я раньше не хотела!

– Наверное, Стелла тебе угрожала? И тот слуга Каламита тоже. Ты испугалась…

Я поежилась. Да, так и было. Черт возьми!

– И что теперь делать? От него можно как-нибудь избавиться?

– Зная Вильку – нет, – усмехнулся Витька. – Да, Вик, это все меняет. Ты права, я тебя втянул по самые уши. Надо думать, как выкрутиться…

И замолчал – задумался.

А меня как прорвало:

– Но зачем он его мне отдал?! Чтобы за мной весь его мир гонялся? Вместо него?

– Вряд ли, – пробормотал Витька.

А я вспомнила: Вильгельм ведь извинялся. Последний раз, когда мы разговаривали, он извинялся и говорил про подарок. Выходит, за это он прощения просил.

– А я… могу кому-нибудь передать это заклинание?

Витька пожал плечами.

– Создатель-то точно может, а вот ты… Его еще и не видно ни фига, у тебя фон не изменился.

– Фон?

– Забей, Вик. Короче, понятно, почему Каламита Вилька, как лоха, прокатил… Мда, вот это я вляпался… Вик, ты это… Мне посоветоваться надо кое с кем, я отлучусь ненадолго…

– Где-то я это уже слышала, – фыркнула я. – А потом ты исчез, и я попала в другой мир. Нельзя здесь посоветоваться?

– Поверь, Вик, лучше не здесь. Смотри, я вечером вернусь, и мы продолжим, ок? Ну не смотри так на меня, я честно вернусь.

Может, я и дура, но поверила. А что мне оставалось? Он порталы ставит как дышит – как бы я его дальше удерживала? Словами? Спросила только напоследок:

– А чего ты испугался, когда уйти хотел? Ты так трясся.

Витька улыбнулся – выглядел он теперь куда спокойнее, только очень сосредоточенным.

– Ты назвала меня кукловодом. У моего наставника прозвище такое. Он… Короче, я как представил, что становлюсь на него похожим, – мне аж поплохело.

Я как раз мыла кружку и машинально обдумывала, что буду сегодня готовить.

– Угу. А он там тебя не съест? Ты же к нему идешь?

– Подавится, – хмыкнул Витька.

И исчез. Да, наверное, в тапочках по ночной Москве ходить неудобно, порталом легче…

Он исчез, а я осталась – и меня накрыло. Было четыре часа ночи, я сидела на ковре, смотрела вокруг, ярко-ярко вспоминала, как мы с Вильгельмом играли вместе в гонки (за этим вот компьютером), как смотрели сериал, как Виля читал «Поющие в терновнике», а потом мне пересказывал…

Вика-Вика, ну что же тебе надо? Ты дома, как и хотела, а все эти переживания не более, чем говорящая совесть. Да и ей стоило бы замолчать: Вильгельм, как оказывается, сам во всем виноват, еще и одарил меня какой-то гадостью – и как теперь с ней жить? Черт возьми, я же не просила его влюбляться, так зачем?..

И были эти мысли, наверное, правильными. В самом деле, вся эта история – просто сплошная несуразица, так получилось, совпало. Это несчастливая случайность, только и всего. Мне бы следовало послать Вильгельма и все забыть. Меньше знаешь – крепче спишь, да. Что мне до других миров и чужих принцев? Сами эту кашу заварили, пусть сами и разбираются.

А я дома – я дома! Нужно забыть про сантименты, все это не всерьез, слышишь, совесть, успокойся!

Но я продолжала сидеть и реветь. Время шло, а успокоиться не получалось.

Часов в восемь я кое-как дотащилась до кровати, свалилась, поплакала в подушку и так заснула.

Во сне (какой еще сон, я же так устала, должна была крепко спать, без сновидений) Вильгельм снова извинялся. «Я пришлю тебе Витьку, – говорила я ему. – Он поможет, он разберется. Он же маг». Мне отвечал Каламит, улыбаясь и уже не скрывая своего уродства: «Не успеет».

Не успеет, нет, не успеет… С этой мыслью я проснулась совершенно больная и сразу кинулась к мобильнику.

Витька не отвечал.

Но нужно же торопиться! Вильгельма вытаскивать, как же так?!

А твое-то какое дело, Вик?

Так я и металась от телефона к кровати, пыталась читать, чтобы отвлечься, рылась в Интернете. Закончила на форуме «Как побороть чувство вины», но так и не решилась рассказать там свою историю. Что бы я написала? На меня надавил бывший друг, оказавшийся темным властелином, и я предала принца, который меня полюбил?

Ну-ну.

Спасла, как обычно, готовка: я испекла торт «Наполеон». Не самый простой рецепт, требовалось сосредоточиться – и пока я крутилась вокруг разделочного столика, отмеряя муку-сахар-соль, мне пришла в голову простая мысль: если неправильно отмерю пропорции, торта-то ведь не получится. Или получится, но невкусный.

Я вела себя как неправильный рецепт: все было хорошо, мило и удивительно, пока я не узнала, что застряла в чужом мире, а Вильгельм в меня влюбился так, что отпустить не сможет и помогать найти выход не станет.

И если сейчас я останусь в своем уютном и безопасном мире без властелинов – разве получится торт?

Вика, тебя же запросто могут там убить. Ты это понимаешь?

Я понимала. И когда ела «Наполеон» (вкусный – получился), знала: все равно пойду. Так надо, это правильно. Или станешь ты, Вика, бесполезным куском теста, ни то ни се.

Я ведь тоже теперь почти волшебница: могу людей в себя влюблять…

И что, буду это делать? Даже защищаясь?

Мне плохо становилось от одной мысли. Ну-ну – не буду, не смогу.

Так куда же ты, Вик, пойдешь? И зачем? Витька сам справится, ты-то куда лезешь?

Туда. Где я сейчас чертовски нужна.

Я позвонила маме и наплела какую-то ересь про повторную практику. Дескать, только для меня, умницы, сделали новый курс – во как меня преподы в универе уважают. Буду копаться в архивах, изучать древние тексты. Я же всегда хотела, мне же нравилась древняя литература. Ну мам, такая возможность!

Мама уломалась быстро. Брату я оставила сообщение, в универе меня месяц вряд ли хватятся – все контрольные начнутся только в октябре, успею…

Если вообще вернусь.

Нет, все, долой грустные мысли! Я ведь уже решила.

Витька соизволил ответить только вечером: нагрянул внезапно, набросился на торт и, причмокивая, хвалил: «Фы фак фкуфно фофовишь!» А сам грязный был, как черт, куртка истрепалась, от левого рукава рубашки только полосы висели, кровавые. И фингал под глазом – здоровенный!

Я полюбовалась и принесла к столу аптечку.

– А ну оставь торт в покое, не налегай на углеводы. У меня сырная паста еще есть.

Витька был голоден как волк, поэтому без разговоров согласился на пасту. И пока не доел, не позволял ни ссадины обработать, ни «царапины» – с них на пол кровь так и капала.

Сытый Витька решил было прикорнуть у меня на диванчике прямо в кухне, но я отправила его в душ («Пошел! Или душ придет к тебе»). Потом помогла переодеться в одежду брата (он держит у меня «сменку», ночует иногда).

Переодеваясь, Витька шутил очень пошло, так, как никогда не позволил бы себе, будь он во вменяемом состоянии. Так что я заподозрила наркотик. Да, вдобавок Витьку шатало, взгляд был шальной, а зрачки расширенными. Рубашку он застегнуть не смог – руки тряслись. И все хихикал.

Я посадила его перед включенным телевизором и пошла звонить брату.

Сначала шли долгие гудки, а Витька заливался счастливым хихиканьем, причем над прогнозом погоды. Согласна, иногда это действительно смешно, но чтобы настолько…

– Ты – Вика? – поинтересовался наконец в ответ совсем не брат.

«Начинается!» – подумала я. И тут же: «А почему он мне тыкает?»

– А вы – Витькин наставник? Этот… как его… Кукловод?

Трубка озадаченно помолчала пару мгновений, потом приказала:

– Сейчас я позвоню – откроешь мне дверь и впустишь.

Ага, разбежалась!

В дверь позвонили буквально через секунду. Витька заткнулся было, но тут же опять залился счастливым смехом. Мда, что ж там за трава такая? Глядя на довольного Витьку… Кажется, я тоже такую хочу.

Дверь я открыла. А что? Врага надо встречать лицом к лицу, а не трусливо закрывшись в квартире. Да и трель звонка действовала на нервы.

Открыла, уселась на банкетку у порога и улыбнулась.

Он не впечатлял совершенно – худой, не выше меня, весь какой-то… никакой. Как мышь серая, поганка бледная. Собственно, на нем и одежда была в тон – светло-серая. Тоже никакая.

Что ж, наверное, серому кардиналу таким и положено быть – чтобы никто ничего не заподозрил. А то станет вышагивать рядом какой-нибудь Ришелье, нормальный человек сразу поймет, что он что-то замышляет, что все это неспроста.

На меня этот… Кукловод смотрел тоже как на мышь, и серую, и бледную.

Процедил:

– Впусти.

И хмуро уставился на Витьку у телевизора.

Витька хихикал. Помощи от него…

– Не-а, – сказала я.

Боишься – наглей. Отличное средство от паники.

– Что? – удивился Кукловод. И нахмурился. – Впусти. Немедленно.

– Не-а, – повторила я.

Кукловод зло дернул щекой.

– Гостя на пороге держишь? – тоном моей мамы съязвил он.

Зря. Прошлый раз тоже нечто в образе моей мамы пришло. Я его впустила – а потом летела с одиннадцатого этажа.

– Вы не мой гость. И сюда вы не войдете.

– Да неужели? – усмехнулся Кукловод и сделал маленький шаг вперед. Ровно до порога.

– Ага. Я погуглила. – Блеф, конечно, но что еще оставалось?

Тут он хихикнул, почти как Витька на кухне, только тише.

– Погуглила?

– Ага.

Разговор явно зашел в тупик. Я сидела у порога, незваный гость стоял и действительно не мог войти. Витька все хихикал.

– Что вы с ним сделали? – Я кивнула на кухню. – Мне чем его теперь отпаивать?

– Марганцовкой, – холодно откликнулся Кукловод. – Это побочный эффект сыворотки правды. Виктория, впусти меня. Ты же не хочешь, чтобы нас слышали соседи?

– Да вы, поди, уже какой-нибудь противозвуковой контур поставили, – пожала плечами я.

Кукловод хмыкнул – точно поставил.

А потом вдруг опустился прямо на пол и прислонился к стене. Покосился на меня.

– Ладно. Желаешь разговаривать так – пусть.

Мы немного помолчали. Я ждала, а этот… гость… не знаю, может, с мыслями собирался.

– По-хорошему, – сказал он вдруг, – я должен запечатать твою новую способность, стереть тебе память и сделать вид, что ничего не было.

Так себе перспективка. Хотя предложи он мне ее раньше… Согласилась бы, наверное.

– У меня там принц страдает, – грустно сообщила я. – В другом мире. Том, разноцветном. Его надо выручать.

Кукловод внимательно посмотрел на меня. Спрашивать, что тебе за дело до этого принца и его мира, он не стал. Сразу сказал:

– А что, если я верну тебя в этот мир. И ты поможешь своему принцу. Но домой ты не вернешься. Как тебе?

О, похоже, будем торговаться.

– Не пойдет, – вздохнула я. – Меня тут ждут.

– А они не будут, – тут же добавил Кукловод. – Тебя здесь все забудут. Семья, друзья, – все.

Господи!..

– Не пойдет, – повторила я. – Мне тут нравится.

Кукловод хмыкнул.

– Решай, Вика. Или этот мир, или тот. На двух стульях, знаешь ли, не усидишь. Решай.

Я знала – и на самом деле уже давно решила.

– Этот. Но с заездом в тот. Простите, господин Кукловод, мне подарок моему принцу надо отдать. И с одним… другом поговорить. Давайте вы меня в тот мир отправите на недельку, а потом вернете. Я там все закончу, и не будет больше никакой… катавасии. Чес-слово.

Кукловод тихо рассмеялся, глядя на меня.

– И как же ты все закончишь, милая Вика?

Я пожала плечами.

– Как-нибудь. Конец света устраивать точно не буду, колдовать направо и налево мне совесть не позволит. Вы, господин, ничем не рискуете. Ну что, пустите?

Папа мог бы мной гордиться: все его «кухонные» уроки по бизнесу я не забыла, и переговоры прошли без сучка, без задоринки. Подозреваю, потому, что этот Кукловод и сам пришел ко мне с тем же предложением. Это же понятно: допустим, здесь я все забуду, а там Вильку убьют, его отец обидится, пойдет войной на Ночные земли (спорим, давно собирался), начнется война, а там и конец света не за горами. И все из-за Витьки. Если этот самый Кукловод его куратор, то кому-то ой как влетит… Сам он вмешаться наверняка не может или уже бы это сделал. Витька – балбес. Кто еще остается?

– Даю тебе неделю, а потом ты вернешься и все забудешь, – объявил Кукловод, поднимаясь.

– А если я хочу помнить?

– Хотеть не вредно.

– Но я правда…

Тогда он так на меня посмотрел, что я поняла: игры в переговорщиков кончились.

– И с этим идиотом разберись, – бросил он напоследок. А потом растворился в сумраке лестничной площадки.

Маги!

– Витька, ты сволочь, – говорила я, пока он пил марганцовку и сидел над унитазом. – Ты большая сволочь. Сначала втянул, а потом я с ним возись!

Витьку тошнило – при мне, кстати, не первый раз. Напились мы как-то водки – подростки, попробовать хотели, и кое-кто ею отравился…

В общем, я знала, что делать.

После, умытый и укутанный в плед, Витька дремал на диване. Телевизор я выключила и принялась строить планы. По захвату мира. На блокнотике. Сначала получалось не очень, но потом процесс пошел!

К утру я мысленно захватила мир раза три, задремала и проснулась, когда Витьку понесло в туалет.

– Марганцовка на полке сверху, – крикнула я. Хрипло и прерываясь на зевок, потому что спать хотелось безумно.

– Да идите вы все! – ответил Витька и захлопнул дверь.

Я думала, так из туалета порталом и уйдет. Нет – остался. В душ полез, потом благоухал моим ежевичным гелем и жаловался на «бабский» запах. Мужики, чес-слово! Лишь бы поныть.

Впрочем, чем я-то лучше?

– Вик, а у тебя что, кроме бульона, ничего нет?

– Для тебя – нет.

– Вик, ну ты и…

– Хочешь марганцовки?

На это Витька промолчал и мрачно потом пил бульон. Заговорил только после завтрака, хрустя домашними сухарями.

– Что он тебе сказал?

– Кто?

– Мой… наставник. Он же приходил? Что он тебе сказал?

– Что на неделю я могу смотаться назад, к Вильгельму, а потом вернусь и все забуду. Или останусь здесь и все забуду уже сейчас.

– А ты?

– Смотаюсь, конечно.

Витька замер.

– Вика. Ты соображаешь, что тебя там убьют?

– Не убьют – ты со мной пойдешь, – небрежно бросила я.

– То есть как?..

Тут у Витьки тренькнул телефон. Витька достал его из кармана, озадаченно посмотрел на экран и вздрогнул.

Да, прав был тот, кто сказал: если люди расчетливы, их тоже легко просчитать. Дурака предсказать сложнее. Не знаю, чья это цитата, но просчитать Кукловода, поняв, что ему нужно, у меня получилось.

Витька убрал телефон и хмуро посмотрел на меня:

– Вы договорились, да?

– Типа того.

– И я тебя там охранять теперь буду? Да?

Я пожала плечами.

– Будешь?

Витька пару мгновений смотрел на меня. Потом скривился.

– Черт, Вик, и потом ты все забудешь? Это… нормально?

– Ты сам хотел у меня память забрать. Значит, нормально?

– Но… – пробормотал Витька. И заткнулся.

Хотел. И у него почти получилось. И раз сейчас смутился, значит, не до конца стал как тот Кукловод. Что-то в нем от моего старого Витьки осталось.

– Так ты мне поможешь? – уточнила я, подливая ему чай. Зеленый. И пусть не морщится – для пищеварения полезно!

Не отрывая от меня взгляда, Витька кивнул.

– А что, Вик, у тебя есть план?

О да! Целых три.

– Что-то я себе это плохо представляю, – помолчав, вздохнул Витька. – Мы свалимся Каламиту, как снег на голову, украдем Вильку… И что? Ками его везде достанет, Вик, даже тут.

– Угу, я помню.

– Допустим, я опять защищу твою квартиру. Допустим, мы будем отгонять раз за разом отсюда слуг Каламита. Вик, но это ж не жизнь! – продолжал Витька. – Подумай, Вильгельм сам не согласится здесь вечно прятаться, ты его не удержишь. Да и тебе же не вечно тут торчать…

Ну да, а когда уходил лекарство от Вилькиной кошачьести искать, поди, так не думал. Запер меня здесь без связи – и делай что хочешь.

Но я промолчала.

– Вик, серьезно, это ж не выход. Как ты смогла моего… наставника на это уговорить?

Видимо, меня тоже легко просчитать, потому что Витька прав: на такое Кукловод точно бы не согласился.

– Вить, а ты в пределах… м-м-м… этого мира тоже можешь легко перемещаться?

– Ну да, а что? Вик, Вильгельма не запихнешь в Катманду! Он сбежит, фиг его потом найдешь, а Каламит…

– Тогда, может, откроешь портал куда-нибудь к морю? Теплому, – в последний момент уточнила я, поймав Витькин взгляд.

– Вик, ты чего?

Я забрала у него кружку и отправила в мойку.

– Откроешь?

– Что, прямо сейчас?

– Да, только… Нет, погоди, я со стола уберу. И переоденусь.

Больше Витька вопросов не задавал, даже взялся посуду помыть. Потом скептически оглядел мой костюм – джинсы и футболку. А что? Зато просто и на все случаи жизни, можно сказать. Я еще и сумку с собой захватила, вместительную, тряпичную, с принцессой и надписью: «Зачем мне принц, говорящая лягушка прикольнее». Очень я теперь понимаю эту принцессу, Вильгельм котом тоже был… прикольнее.

– Готова? – оглядев меня, поинтересовался Витька.

– Ага, открывай.

– Тапочки сначала сними. По песку, знаешь ли, неудобно.

Я спохватилась и переобулась в кроссовки.

– Другое дело, – одобрил Витька и щелкнул пальцами.

В глазах поплыло, я зажмурилась, в нос ударил резкий запах яичницы (уж не знаю почему). А потом меня окружил шум волн и свежий бриз.

– Как заказывала, – усмехнулся Витька, стоя рядом.

Щурясь от яркого солнца, я огляделась. Буквально за нашей спиной начиналась пальмовая роща, под ногами, белый-белый, блестел песок, и в каких-то пяти метрах искрились под солнцем волны.

Вау! Еще бы не было так жарко…

Надо было хоть кепку взять.

– И? – подал голос Витька. – Не хочешь поинтересоваться, где мы?

А зачем?

Я бросила на песок сумку, вытащила две банки и пошла к морю.

– Если что, тут необитаемый остров, так что отсидеться… – начал было Витька, но я обернулась:

– Ты же меня здесь не бросишь?

– Что? Конечно, нет!

– Ну тогда жди.

Следующие полчаса я под палящим солнцем набирала в банки водичку, песок и даже поймала пару крабов, а еще нашла ракушки и осколки кораллов. Хорошо, что переобулась в кроссовки – у берега этих осколков было полно, порезала бы ноги. И крабы, большие, маленькие, – всюду.

Мне это было только на руку.

В итоге мой улов составил два мини-аквариума в банках и три большие красивые ракушки. А, и один ветвистый коралл, уж очень симпатичный, не смогла не взять. Все это я уложила в сумку и, вытирая мокрое от пота лицо, бросила Витьке:

– Все, теперь переноси нас в тот мир. – Потом опомнилась и добавила: – В Изумрудный город.

– Куда?! – ахнул Витька.

Черт, вот название-то я не помнила без Каламита…

– Ну, там герцог еще, и танцуют все, – сбивчиво попыталась объяснить я.

– Понял, но Вильгельм же… – начал Витька.

Я его оборвала:

– Переноси.

Витька пожал плечами:

– Как знаешь.

На этот раз зажмурилась я вовремя, а портал пах клубникой. И Витька (специально или нет) перенес нас очень удачно – прямо в покои Изумрудного герцога. А именно в спальню.

Здесь, конечно, стены и потолок изображали море – причем подводные глубины. Над нами проплывали скаты и акулы, вокруг резвились радужные мелкие рыбки, трепетали водоросли и прямо у моей ноги вальяжно проползал огромный сине-красный краб.

А с обширной круглой постели на нас с одинаковым изумлением смотрели сам герцог и его, хм, гостья. В неглиже.

Первым опомнился Витька.

– Звиняйте, – пробормотал он хрипло и, криво улыбнувшись, схватил меня за руку.

Я вырвалась.

– Здравствуйте, Антоний. Я прошу прощения, что мы так… вломились, но я обещала вам подарок и подумала, что вы захотите получить его как можно скорее.

И вытащила из сумки ракушку.

Витька посмотрел на меня как на сумасшедшую, гостья герцога попыталась потерять сознание, а сам Антоний, увидев ракушку, издал странный звук, среднее между стоном и воплем, и, как был, кинулся ко мне.

– Я так и знала, что вам понравится, – отдавая подарок и старательно не обращая внимания на то, что и сам герцог гол, сказала я.

– Виктория, я никогда в вас не сомневался! – лаская ракушку взглядом, счастливо выдохнул Антоний. – Это просто… вы…

Был он кстати весьма и весьма… и в одежде, и без.

Мда.

– Я рада, что угодила.

– Угодили, – счастливо повторил герцог. – Виктория, если желаете, я… я оставлю в покое вашего друга, этого, как вы его называли, Стивена!

– А? Нет, не нужно, – как можно небрежнее сказала я. – Он умер.

Герцог наконец-то забыл про ракушку.

– Что?

Я вздохнула и снова полезла в сумку.

– Мне нужна ваша помощь, Антоний. – Я дала ему увидеть еще одну ракушку и коралл, потом убрала. – И я готова за нее заплатить.

Наступила тишина. Удивленно сопел Витька, на кровати, закутавшись по самые уши, сидела любовница герцога. Как бы она не была соглядатаем Каламита, пронеслось у меня в голове. А что? В этом мире у него руки длинные, а я теперь пуганая, всех подозреваю. Но Антоний вряд ли ему служит, или этот спектакль с танцами можно было не устраивать…

Уж не знаю, но интуиция говорила мне, что Антонию можно доверять (особенно имея сумку с ракушками). А я доверяла своей интуиции – ни разу еще на экзаменах не подвела.

– Прекрасно, – уже другим, деловым голосом сказал герцог, все еще баюкая в руках мой подарок. – Поговорим об этом, но не здесь, а…

Он замер, впервые поняв, в каком виде стоит перед нами. Впрочем, его это не смутило.

– Прошу прощения, Виктория.

– Наша вина, – тут же отозвалась я.

Антоний пожал плечами и… Нет, судорожно искать одеяло, плед или халат он не стал. Он просто вызвал слугу, вроде бы заклинанием. Кнопкой? Я не заметила.

Слуга, юноша моих лет, удивился скорее нам, чем виду хозяина и его гостьи.

– Подождите меня в кабинете, Виктория, – сказал Антоний. – И я немедленно к вам присоединюсь.

Кажется, романтический настрой с него слетел напрочь. Извиниться, что ли, перед его любовницей?

Вот что ракушки с некоторыми мужчинами делают!

Пока нас вели по вычурным, украшенным изумрудами коридорам в стиле барокко, Витька схватил меня за руку и прошептал:

– Вика? Что ты творишь? Какой он тебе помощник против Каламита? Ками и сюда проберется, если нужно, а кроме изумрудной клетки здесь ничего нет! Местная армия не сравнится с Ночными землями, а влияние Антоний имеет только на Альянс, и что ты собираешься с этим делать?

Я улыбнулась.

– Не беспокойся. У меня есть план.

И еще неделя в запасе, чтобы спасти Вильгельма и избавиться от его «подарка».

И все забыть.