Волшебница не должна танцевать с обычным человеком. Волшебница не должна привязываться к человеку. Даже если он аристократ, красив, хорошо образован и интересен. Волшебница и человек просто не могут быть вместе, если только он не её раб. Но кто же в здравом уме влюбится в бессловесную, безжизненную игрушку? Волшебница Мэйрилин пытается расколдовать понравившегося ей человека. Но не получает от него ни благодарности, ни признательности. Только много, очень много проблем.
На него невозможно было не обратить внимание. Одна улыбка чего стоила — сияла как солнце. А был ещё и взгляд — такой нежный и добрый, что Мейри, только увидев, немедленно захотела, чтобы так он смотрел только на неё.
Желание оформилось в мысль, и Мэйри закрыла глаза — пусть наваждение скроется. Не пристало ей, волшебнице, пялиться на обычного человека. Хотя какие у него взгляд и улыбка — это просто неприлично. Хорошо, что рядом нет никого из Высокого общества — волшебники редко посещали человеческие заведения, даже такие роскошные и дорогие, как этот ресторан. Но Мэйри хотелось экзотики, и, чёрт возьми, она не любила себе отказывать. Однако человеческий юноша всё-таки выходил за рамки. Может, бросить всё и отправиться в лес — всего-то около получаса езды верхом. В полых холмах Светлый Народец наверняка сейчас веселится на очередной пирушке. И обходительные рыцари-фэйри куда более подходящая компания для леди-чародейки.
— Госпожа желает, чтобы подали десерт? — негромко спросил подошедший официант, и Мэйри открыла глаза. Взгляд снова уткнулся в третий столик у окна — компания из четырёх человек, все мужчины, похоже, что-то празднуют.
— Госпожа?
— Нет, — отмахнулась Мэйри, — благодарю. Принесите лучше ещё вина. Розового. Искристого.
— Да, госпожа, — официант исчез, и Мэйри тут же о нём забыла, разглядывая непослушные кудрявые волосы юноши за третьим столиком — тёмно-русые, почти каштановые, но с золотым отблеском. И смешливые морщинки в уголках глаз. А как он поправляет мешающую ему чёлку — точно щёлкает себя по носу. Решительно на этого человека невозможно было смотреть, не улыбаясь. Невозможно было не смотреть вовсе. Таких, как он — смешливых, нежных и добрых утаскивают ночами в свои холмы фэйри, расставляют статуями из камня или льда, заставляют смеяться вечно. А потом удивляются, почему их улыбки больше не греют.
Мэйри покачала головой, не отрывая глаз от брюнета. Сорванные цветы, говорят, тоже пахнут сильнее. Но ни одно заклинание не заставит их жить вечно и быть ровно такими же, какими они привлекли внимание на клумбе. И этот милый юноша не будет улыбаться так же, если Мэйри шепнёт заклинание — хотя бы и банального приворота.
К сожалению, разницу между реальностью и иллюзией знал любой волшебник.
Мэйри вздохнула, зачем-то поправила перчатки и отставила пустой бокал.
Юноша за третьим столиком поймал её взгляд. Мэйри на мгновение застыла, наблюдая, как удивление в его глазах сменяется интересом.
А потом, завороженная, поднялась и пошла к его столику.
Смех веселящейся компании тут же стих, стоило ей приблизиться. Мэйри, улыбаясь, наклонила голову, присела в неглубоком реверансе. И, поймав краем уха новую песню, которую затянула человеческая певичка, подала руку.
— Господин. Могу ли я просить вас быть моим кавалером для этого танца?
Его глаза изумлённо расширились, но солнце из них не исчезло. Мэйри купалась в его лучах, не замечая смешков и перекрёстных взглядов его товарищей. Пока один из них не произнёс грубо:
— Во шлюхи пошли! Уже и здесь клеятся, — и глумливый смешок, эхом отдавшийся в ушах.
Мэйри убрала руку, выпрямилась, чувствуя, как начинает краснеть от ярости. На языке вертелись слова заклинания, которое превратило бы мерзавца в червяка или блоху. Или лучше просто сделать его навсегда немым? Или слепым в придачу? Или…
— Я не думала, что моё предложение вас оскорбит, — взяв себя в руки, холодно произнесла волшебница. — Прошу прощения.
Устраивать сцену в публичном месте? Ну уж нет, герцогиня Мэйрилин Лотарийская до такого не опустится.
Но проклятие грубияну она обязательно придумает… Немота, пожалуй, прекрасно подойдёт. Утром этот ничтожный смертный замолчит навсегда, и больше ни одна девушка не услышит от него оскорблений.
Мэйри отвернулась, но не успела сделать и шагу, как её достаточно бесцеремонно схватили за руку. Правда, тут же отпустили.
Волшебница обернулась.
— Госпожа, ваше предложение оказывает мне честь. Прошу вас, — солнечные глаза не отпускали, и Мэйри, как завороженная, забыв обо всём, проследовала на круглое возвышение для танцующих — куда угодно, хоть на край света за этими волшебными глазами.
Блеск чьих-то брильянтов ослепил на мгновение, и Мэйри пришла в себя, тряхнула головой, избавляясь от наваждения. Но тёплые руки — без перчаток, как у неё — легли ей на плечо и талию, и дыхание снова перехватило.
Они сделали первый круг — впервые в танце Мэйри следовала так самозабвенно, в прямом смысле забыв о себе, соглашаясь подчиняться. Видел бы её кто-нибудь из знакомых…
Мысль слегка отрезвила — реакция лордов и леди Высокого общества представилась весьма ярко. Мэйри подавилась воздухом.
— Всё в порядке, госпожа?
Мысленно надавав себе пощёчин, Мэйри заставила себя улыбнуться — только слегка, а не расплыться в счастливой улыбке, как какая-то простушка.
— Всё просто отлично, господин…
Снова этот взгляд — Мэйри украдкой грелась в нём, точно в солнечных лучах.
— Стивен, госпожа, — и быстрая улыбка. — Но можете называть меня Стив. Меня все так зовут.
Поворот — и снова медленная проходка.
— Мэйрилин, — услышала свой голос волшебница. И закусила губу — больше всего хотелось спросить, чем занят красавчик ночью. Но это было бы слишком… особенно для неё — слишком. Хотя вся ситуация выходила за рамки обычной. Она, леди Мэйрилин, волшебница, танцует с… человеком? И не прочь провести с ним ночь? Да ещё и ловит каждую его улыбку? Чёрт возьми!
— Леди Мэйрилин, — её имя, произнесённое его голосом, звучало так же волшебно, как песни фэйри-менестреля, зачаровывающие разум и выворачивающие душу. — Миледи прибыла к нам издалека?
Мэйри удивлённо вскинула брови.
— Простите, госпожа, — снова улыбнулся юноша… Стив? — у нас не принято, чтобы дама приглашала кавалера. Но, полагаю, там, откуда вы — это естественно.
Мэйри вспыхнула. Нет, неестественно — просто волшебница может делать с человеком всё, что ей вздумается. Даже танцевать. Она же волшебница. А он — всего лишь человек.
— Поэтому простите, пожалуйста, моих друзей, — продолжал Стив, — они вас неправильно поняли. Но это было грубо, так что позвольте…
— Всё в порядке, — отозвалась Мэйри, готовая в этот момент простить все оскорбления в мире, лишь бы на неё продолжали смотреть. — Я не хотела показаться навязчивой. И я не подумала. Просто…
Просто он слишком красив. Просто она его хочет. Просто ей нужно, чтобы он смотрел только на неё.
Мэйри запнулась, и юноша, улыбнувшись, снова закружил её.
Песня сменилась другой, а они всё танцевали… А потом, когда Мэйри подала ему руку для поцелуя, больше всего желая схватить его и не отпускать — никогда, — вдруг услышала:
— Леди, возможно, вы разрешите мне показать вам город? Если вы издалека… И если у вас найдётся время…
Мэйри знала Валисию как свои пять пальцев, но с удовольствием согласилась. И, уже в карете, напевала ту песню, под которую они танцевали вначале, и никак не могла перестать улыбаться.
— Завтра. На площади у фонтанов в шесть. Леди окажет мне честь. Леди Мэйрилин, — и солнечная улыбка.
Мэйри отдала бы голову на отсечение, что, несмотря на перчатки, он не узнал в ней волшебницу. Но даже если принял за человеческую девушку — Мэйри это не злило. Должно бы, но не злило. Зачем — куда интереснее думать о его глазах и улыбке, а в животе тем временем порхают бабочки, и голова кружится, и хочется петь и обнять весь мир.
— Госпожа избавилась от меланхолии? — улыбнулась горничная-пикси, расплетая ей волосы.
Мэйри широко улыбнулась и с трудом подавила желание обнять ещё и горничную.
— Да. О да!
* * *
На площадь у фонтанов Стив не явился. Ни в шесть, ни в семь, ни в восемь. Мэйри приехала домой в девятом часу и первым делом разнесла в пух и прах свою спальню. Потом устроила истерику слугам-низшим фэйри. После меланхолично следила, как они убирают осколки и колдуют, возвращая кровати нормальный вид.
В голове было пусто, сердце билось медленно-медленно, точно вот-вот остановится.
Мэйри даже не стала задаваться вопросом — почему он не пришёл, всё и так было ясно. Может, и танцевал с ней тогда из жалости или простой учтивости. Или…
Или догадался, кто она. Будет хвалиться перед друзьями? Или наоборот, постарается забыть навсегда? Показать, что он понял тогда, в ресторане, было бы для него опасно, вот он и разыграл заинтересованность. Но зачем же тогда приглашать?
Абсолютно неважно. Это совершенно неважно. Мэйри вовсе не хотелось унижаться дальше и искать его, может, слушать его мысли. С одной стороны, она боялась, что её гнев несчастный человечишка не переживёт. С другой — уходить надо тоже красиво. Сейчас она просто убедит себя, что ничего не было. Бессмысленных часов ожидания у фонтанов на промозглом ветру — не было. Танца — не было. Солнечных глаз и улыбки — никогда, никогда не было!
Зелье на ночь и вызванный демон-инкуб исправили дело. На следующий же день Мэйри приняла приглашение маркиза Риаты и до упаду танцевала на балу, слушая комплименты, раздавая комплименты и улыбаясь, улыбаясь, улыбаясь…
В конце концов, она приехала в Валисию отдыхать. Вот и надо отдыхать, как приличествует леди. А не посещать человеческие заведения. Мэйри только раз съездила во дворец князя — человека, но лишь потому, что его придворный колдун очень просил. А колдуна просил, конечно, князь. Наверное, даже умолял. Из того, что Мэйри слышала — принималось очередное соглашение между людьми и Высоким обществом. Мэйри не интересовала политика, поэтому в подробности она вдаваться не стала. Куда приятнее было ловить восхищённые взгляды юных волшебников и завистливые — ведьм. И флиртовать. Приглашение одного из ухажёров она даже приняла и на следующий день поехала в его загородную усадьбу.
Всё было мило — Тибби улыбался, целовал её спрятанные в перчатки пальцы, говорил, как прекрасны её глаза, даже исполнил пару серенад на гитаре. И скучно — Мэйри с трудом удерживалась от зевка, слушая одни и те же глупости и постоянно-постоянно улыбаясь. Всё это один в один походило на десятки свиданий, которые у неё уже были. Мэйри знала, что вернётся домой усталая, разбитая, будет долго разминать лицевые мышцы, которые ныли от фальшивых улыбок. И снова ляжет спать с мигренью, сорвавшись на несчастных служанок-пикси. Изо дня в день одно и то же.
Часам к шести вечера любезный граф Тибби уговорил её остаться на маленький семейный ужин с его младшей сестрой — шестнадцатилетней ведьмой, в розовых бантиках и брильянтах от кончика носа до кончиков пальцев на ногах. Мэйри смотрела на неё и уже жалела, что согласилась на этот чёртов ужин — в глазах рябило от блеска, а во рту было приторно-сладко от всего этого розового, душистого, в рюшечках и кружевах… какая безвкусица! Ещё что-то бубнил фоном граф. Наверняка хвастался — все они ходят гоголем, рассказывая десятки и сотни небылиц, и всё это так скучно! Мигрень была обеспечена, и Мэйри искала повод вежливо уйти, когда отлучившаяся было сестра Тибби вернулась — со счастливым видом ведя на серебряном поводке раба.
Мэйри бросила короткий взгляд и поспешила отвернуться. В её семье рабство не то что не приветствовалось, но считалось безвкусицей. Да, порой магам нравилось подчинять людей — почти как фэйри. Но смертных околдовывали так, что они начисто забывали обо всём кроме своего хозяина. Доставить удовольствие господину — единственная мысль, остававшаяся в их голове. Именно за это Мэйри рабство не любила. Кому нужна послушная кукла? Так, побаловаться разок и понять, что реальность куда интереснее, куда многообразнее. Настоящие, не навеянные магией чувства ярче… Но откуда это знать шестнадцатилетней ведьме? В её возрасте и Мэйри радовалась простому подчинению, возможности возвысить себя в глазах хоть кого-то. Пара лет — и она поймёт, насколько это неумно. А пока — пусть играет.
Но смотреть на это — фи!
— Анит! — поймав раздражённый взгляд Мэйри, воскликнул Тибби. — Зачем ты притащила сюда эту мерзость? Ты оскорбляешь нашу гостью!
Девочка тут же скуксилась. Дёрнула цепочку, раб тихо вздохнул.
— Но брат…
— Всё в порядке, Тибби, — перебила её Мэйри, отмахиваясь и машинально бросая ещё один взгляд на несчастное существо, переставшее быть даже человеком. — Меня это нисколько…
И осеклась.
На четвереньках, худой, полуголый, покрытый свежими рубцами он совершенно не походил на того красавца, который танцевал с ней в человеческом ресторане. И взгляд теперь прятал. И улыбку с его губ стёрли. Но Мэйри его узнала. И почувствовала сильное, плохо контролируемое желание выхватить цепочку у юной дурёхи и саму её отходить так, что мало не покажется.
Как они… Зачем? Зачем?! Потому что был красив? Эта малявка Анит заметила его, как и Мэйри, и не погнушалась заклинанием? Но шрамы… Их могла оставить и Анит, но… Недоразумение в розовых бантиках? С кнутом? А это наверняка был кнут или что похуже.
Мэйри с трудом отвела взгляд.
— Вам понравился мой раб? — разулыбалась Анит, дёргая цепочку и дожидаясь, когда заколдованный юноша подползёт к ней поближе. — Правда, он красавец?
— Правда, — медленно произнесла Мэйри, думая про себя: «И ты мне его отдашь. Сейчас же!».
— Леди Мэйрилин? — изумлённо выдохнул граф Тибби. — Всё в порядке? У вас такой странный взгляд. Моя сестра…
Мэйри с улыбкой повернулась к нему.
А произнесла, обращаясь к Анит:
— Скажите, милая, вы очень дорожите этой вашей собственностью? Если я предложу за него… ну, скажем, клад гоблинов — вы мне его уступите?
И у сестры, и у брата одинаково перехватило дыхание. Клад гоблинов — потрясающая редкость в этих краях, а уж для какого-то графа в захолустье… И пустяк для неё, Мэйри — герцогини из столицы.
— Но зачем? — всё-таки высказался Тибби.
Мэйри плотоядно улыбнулась, бросив на раба короткий взгляд.
— Он действительно очень красив.
— Но не настолько…
Не настолько чтобы терять клад гоблинов — с его-то амулетами и артефактами? Мэйри лишь пожала плечами.
Раб послушно уполз вслед за Анит, которая должна была перестроить ошейник-артефакт и отвести свою бывшую собственность в карету новой хозяйки. Но Мэйри ожидала, что юной ведьме захочется попрощаться с игрушкой, и потому благосклонно позволила тянуть время, выслушала об очередном маленьком восстании людей — из-за которого и пересматривали недавно договор. Вроде бы людская местная элита попыталась избавиться от навязанной власти магов. Конечно, не преуспела. Кто-то погиб, кто-то попал в плен и был превращён в раба…
Мэйри удивлённо вскинула брови. Значит ли это..? Значит, ответил Тибби. Этот юноша… как же его звали?.. был среди восставших, умудрился попасть в плен и после был продан на аукционе Тибби, подарившему игрушку сестре. Но герцогине не следует бояться, он полностью укрощён… Впрочем, герцогиня же понимает…
Мэйри понимала. Храбрый солнечный мальчик решил поиграть в войну и доигрался. Как глупо.
В карете, морщась от головной боли, волшебница долго смотрела на юношу, замершего у её ног. Цепочку она отстегнула сразу же, но Стив никак не отреагировал — и не должен был. Кукла. Игрушка. Зачем он ей такой?
Слуги удивлённо поглядывали на раба, но задавать Мэйри вопросы не решались. Волшебница заперлась на ночь в спальне, чего отродясь не делала, и долго, сидя рядом со стоящим на коленях рабом, смотрела ему в глаза. Пустые. Он выполнит любой её приказ не задумываясь, даже если она даст ему кинжал и прикажет заколоться. Но это не то, не нужна ей игрушка. А снять эти заклинания… Все книги писали, что они навсегда, а на практике Мэйри никогда не проверяла.
— Стив? — позвала волшебница. — Ты меня слышишь?
Юноша не шевелился.
— Скажи что-нибудь.
Стеклянные глаза смотрели в пол. Не мог он говорить. Больше не мог.
Мэйри встала. Отошла к кровати.
— Иди ко мне.
Раб послушно пополз.
— Встань, — поморщилась волшебница. — Ходи нормально.
Раб тут же встал. Остановился перед кроватью, глядя в никуда.
Мэйри похлопала рядом с собой по покрывалу.
— Садись.
И, когда он сел, наклонилась, поймала его губы.
Это тоже было сродни приказу, потому он отвечал — но без огня, без страсти. Просто покорно впустил её и не отстранился, даже когда дышать стало тяжело.
Мэйри вскочила, торопливо отворачиваясь. Ещё рабы не видели, как она краснеет!
— Ты мне не нужен. Не нужен такой. Зачем я тебя взяла?
Кукла, бывшая когда-то человеком, сидела неподвижно. По подбородку тянулась ниточка слюны.
Мэйри оглянулась. В памяти снова возник лучащийся взгляд, согревающая улыбка. Какого чёрта!..
Но, в конце концов, хотя бы развлечётся.
Всю ночь Мэйри готовила зелья и чертила схемы для заклинаний. Спохватилась только под утро, сунулась в спальню: раб спал, наклонив голову, так и оставшись сидеть на кровати. Но тут же распахнул глаза, стоило ей позвать.
Мэйри вызвонила пикси, приказала ей сводить раба в уборную и набрать ему ванну. А потом что-нибудь приготовить лёгкое, бульон, например. И накормить. Рабу был отдан приказ слушаться.
Оставшись одна, Мэйри с облегчением выдохнула и снова нырнула в зелья-схемы-заклинания.
* * *
Жизненный опыт и книги по теоретической магии говорили, что лучше всего заклинания отменять в Кругах Силы. Около Валисии был такой, и сравнительно недалеко. Мэйри сгоняла пикси за мужской одеждой, отдала предпочтение зелёному и коричневому, дорогому, модному по покрою. Но смотреть на одетого, вымытого и даже вроде бы выспавшегося человека было совсем нестерпимо. Он одновременно напоминал и о неожиданной влюблённости, и о том, чем она в итоге закончилась.
Мэйри отвернулась, деревянным голосом приказала следовать за собой.
Они долго скакали сначала по оживлённому Валисийскому тракту, потом по сельским грязным дорогам и, наконец, по лесу, взбираясь всё выше и выше в горы.
Непрошенные мысли лезли в голову — о несправедливости наказания (ну действительно, кого из магов удалось убить этим юным глупцам?), о глупости молоденьких ведьмочек вроде Анит, о вреде привязанностей, особенно к людям… И даже если всё получится с заклинанием — что дальше? Мэйри отпустит парня?
Волшебница старалась об этом не думать, но взгляд то и дело натыкался на Стива, и мысли возвращались в прежнюю колею.
Когда впереди показались огромные валуны, выложенные по кругу, Мэйри остановила коня, кивнула Стиву, подождала, пока он спешится и, прихватив сумку с флягами и свитками, повела юношу к плоскому, точно жертвенник, Срединному камню.
От природной магии искрился, волновался воздух, пока Мэйри читала заклинания. Поднялся и улёгся ветер. Пару раз солнце сменили звёзды, но волшебница не обращала внимания — иллюзии в Кругу Силы были обычным порядком вещей. А юноша равнодушно сидел на коленях у Срединного камня, глотал все зелья, выполнял, всё, что нужно, и тупо смотрел в одну точку.
Мэйри не заметила, когда этот взгляд стал осмысленным. Она только что закончила колдовать и хозяйственно убирала фляжки и использованные свитки в сумку, когда воздух рядом свистнул, сумка полетела на землю, а в шею волшебницы вцепились с такой силой и яростью, будто хотели голыми руками вырвать глотку. А может, и хотели. Опрокинувшись навзничь, глядя в совершенно разумные и совсем не солнечные глаза, Мэйри скребла дрожащие руки человека — в перчатках это получалось отвратительно. И, когда, казалось, шея вот-вот переломится, из последних сил саданула кулаком куда-то в бок. Удачно попала в пах, руки разжались, хрип заглушил её собственный кашель.
Перевернувшись, Мэйри с трудом успела лягнуть мелькнувшую на грани сознания тень, попала по чему-то мягкому, в ответ её руки схватили, попытались прижать к телу, но лягалась волшебница тоже хорошо. И, забавно, ни разу не вспомнила про заклинания.
Они катались по земле внутри круга, и в какой-то момент Мэйри удалось оттолкнуть человека (очевидно, достаточно ослабевшего за дни плена у магов) за пределы камней. Ведьма тут же получила по скуле и, сплёвывая кровь, тяжело дыша и чувствуя, что не в силах подняться, смотрела, как ярость в зелёных глазах человека почему-то меркнет, сменяясь удивлением, испугом и, наконец, ужасом.
Когда юноша вдруг свернулся в клубочек и принялся испуганно всхлипывать, Мэйри расслабилась. А ещё минут через десять, наслушавшись рыданий, вспомнила, что она вообще-то ведьма. И истерично захихикала.
Стив судорожно вскинулся, когда она, пошатываясь, вышла из круга. Глянул с ужасом, а Мэйри отметила, что глаза уже не стеклянные, но слёзы… это странно. А, когда подняла руку, собираясь наложить сдерживающее заклинание — ещё чего не хватало, чтобы раб на хозяйку бросался — он вдруг кинулся к её ногам, так и не поднимаясь с колен.
Мэйри машинально отшатнулась, прижалась спиной к вибрирующему, тёплому от магии камню, вскинула руки, защищаясь. И с изумлением услышала истеричное:
— Госпожа, пожалуйста, не надо, госпожа! Не надо! Я хорошим буду, не наказывайте меня, не надо, умоляю, хорошая, добрая госпожа, смилуйтесь, не надо! — и всё это стискивая её колени и прижимаясь лбом к голенищу её сапог.
Мэйри закрыла рот. Опустила руки. Причитания только усилились. Раб дрожал так, что казалось, бьётся в предсмертной агонии.
Мэйри перевела взгляд на Круг у себя за спиной. На захлёбывающегося рыданиями человека. И обалдело пробормотала высокоинтеллектуальное:
— Твою мать!
Стив вздрогнул, поднял на неё до смерти испуганный взгляд и повалился набок, теряя сознание.
* * *
Уже дома, выудив испуганного человека из самого тёмного угла спальни, Мэйри рассматривала его глаза.
— Значит, говорить ты всё-таки начал. А в Кругу тебе и вовсе похорошело. Но за его пределами… Выходит, что-то всё-таки подействовало. Но дрожишь-то почему?
— Госпожа мной недовольна, — тихий всхлип.
Мэйри села удобнее, подпёрла щёку кулачком.
— Ты меня вообще-то убить пытался.
— Я? — опешил юноша. — Я — никогда! Госпожу — никогда! Нет, это не я был…
— А кто? — удивилась вконец запутавшаяся Мэйри.
Стив глядел на неё испуганными глазами, дрожал и повторял:
— Не я, я — никогда, это не я, нет, не я…
— Твою мать, — тоскливо выдохнула Мэйри, поднимаясь. — Что мне теперь с тобой делать?
— Только не наказывайте… — опять завёлся человек.
— Да ты мне такой вообще не нужен!
Это чуть не довело юношу до обморока — Мэйри вовремя плеснула в него водой из кубка. И, глядя как по сосулькам-волосам стекают прозрачные струйки, выслушала ещё одну серию «я преданный раб, госпожа — моё всё».
— Да не отдам я тебя, — вздохнула она, наконец. — Кому ты такой нужен?
Как оказалось, очень даже нужен. Когда Мэйри связалась с княжеским магом, тот, увидев ползающего у ног Мэйри и лепечущего испуганный бред Стива, просто загорелся.
— Леди, продайте! Что хотите за него?
Мэйри перевела взгляд на сжавшегося юношу.
— Ну… Я отдала за него клад гоблинов.
— Три клада и серебряный рудник троллей!
— Твою мать!
— Леди, — улыбнулся маг, — моя мать давно на небесах, советую не поминать её всуе, та ещё была стерва. Так вы согласны?
Мэйри глянула на раба, поймала полный ужаса взгляд и, сама себе удивляясь, отказалась. Потом слушала полное щенячьей благодарности:
— Спасибо, госпожа. Вы не пожалеете, госпожа. Я сделаю для вас всё, госпожа. Вы будете мной довольны, госпожа.
Хотелось биться головой о стену.
— Да заткнись ты!
Перед сном Мэйри удалось дозваться брата. Вечно занятый Тиарнак с видимым усилием сделал вид, что счастлив лицезреть сестру, но, когда услышал её рассказ, оживился. Тиа всегда нравилась теоретическая магия, а тут такой прецедент…
Посмотрев на сжавшегося Стива с разных ракурсов, заглянув в глаза, зачем-то в рот и даже в уши, брат завёлся. Мэйри выслушала про «остаточный эффект» и синдром Кес-Наитера. И даже что-то про теорему де Лангвиля, ещё б знать, что это такое.
— Умница, братик, — не выдержала волшебница. — А теперь давай попроще, для обывателей.
Тиа помрачнел, огрел Мэйри презрительным взглядом — «невежа!», — но объяснил:
— Ты как бы сдвинула его заклинание, теперь оно… м-м-м… «движется» вспять. Или двинулось. Повтори всё, что делала раньше, и он наверняка обретёт себя ещё чуть-чуть. А потом ещё.
— Обретёт? — фыркнула Мэйри, глядя на раба. — По-твоему, он обретает себя? Вот так?
— Ну, говорить же он начал. И двигаться самостоятельно. И…
— Поняла. И долго мне так… повторять?
Тиа пожал плечами.
— В зависимости от силы его личности. Кстати, сестричка, а какого беса тебе всё это надо?
Мэйри хмыкнула. Хороший вопрос.
— Не знаю. Захотелось.
Ответ брата вполне удовлетворил.
— Это на тебя похоже, — сказал он на прощание. — Смотри, люди после таких заклинаний обычно… не дружат с головой. Он может даже попытаться навредить тебе. Будь аккуратней.
Мэйри потом сняла с шеи шёлковый шарф, изучила в зеркало пожелтевшие синяки и рассмеялась.
Да уж! Попытается.
* * *
Человек разбудил её посреди ночи, заставив судорожно вскочить, запутаться в одеялах, подушках, испугаться и чуть было не начать в панике бросаться заклинаниями.
— Чего ты по дому шатаешься?! — рассержено выдохнула Мэйри, думая, что надо было связать паршивца. Чёрт возьми, он её испугал!
Юноша подался назад, к закрывшейся уже двери.
— Я подумал… я… думал… я…
Мэйри подняла взгляд к потолку, мысленно, но горячо пожаловалась, тяжело вздохнула. А несносный человечишка, наконец, составил ответ:
— Я подумал… вы захотите… чтобы я пришёл… Вы меня не позвали… На ночь. Я подумал, что должен сам…
Дьявол! Он подумал…
— И куда я должна была тебя звать? — устало поинтересовалась волшебница. Чёрт возьми, она приказала постелить ему в комнате через коридор. Там удобно, и пикси, если что, всегда готовы услужить. Ну и чего ему не спится?!
Юноша испуганно замотал головой.
— Вы не должны… нет… Госпожа! Но я подумал… вы меня захотите…
До Мэйри стало потихоньку доходить, к чему этот полуголый полуночник клонит.
— То есть ты решил, — медленно начала волшебница, обрывая неуклюжий лепет, — что должен мне прислуживать в постели? — про себя изумляясь, как ему в голову такое могло прийти.
Юноша истово закивал. И, подавшись к ней, точно получив приглашение, горячо зашептал:
— Госпожа, вам понравится. Меня учили, госпожа. Меня хорошо учили! Я умею, очень хорошо умею доставлять удовольствие!
Мэйри незаметно от себя отползала к спинке кровати, прочь от спятившего человека, наклоняющегося к ней всё ниже и ближе.
— И кто же тебя учил? — ошеломлённо поинтересовалась она.
Его лицо было слишком близко, а широкая вроде бы кровать неожиданно кончилась — Мэйри спиной упёрлась в стену.
— Господин Симур. Госпожа Рэбека. Госпожа, — последнее он шептал уже лаская ей ушко, — Твила. Госпожа Анит…
— Что, и эта малявка тоже?! — опешила Мэйри и с трудом сдержала стон — человек нашёл одну из её чувствительных точек.
— Вот видите, госпожа, — довольно шепнул юноша, проходясь быстрыми поцелуями по её шее и натыкаясь ещё на одну точку. — Я могу быть полезным. Я могу сделать вам приятно. Я…
— У-у-м-м-м…у-у-у-уберись! — с трудом выдохнула Мэйри. — Уберись! Хва…хва…хватит… Да хватит же! Я приказываю! — голос снова сорвался на стон, но человек остановился, замер, нерешительно глядя на неё.
— Госпожа…
— Свали отсюда! — от волнения переходя на грубый язык черни, выпалила Мэйри, вжимаясь в стену и дёргая одеяло.
— Госпожа меня не хочет? — в зелёных глазах снова плеснулся испуг.
— Нет! Я сказала — вали отсюда! Давай, в свою комнату. И спать! Спать, понял?!
— Да, госпожа, — тихий шелест от двери.
Мэйри упала на подушки. Твою мать, ну и вкусы у местного Высокого общества! Спать с людьми — ладно. Но когда они под заклинанием! Они б ещё со свиньями сексом занялись. Или с зомби.
Мэйри отогнала картинки, сглотнула подступивший к горлу едкий комок, вдохнула, выдохнула. Чуть расслабилась.
Да, на месте людей она бы тоже возмутилась. А они ещё в договоре о каких-то жертвах упоминали. Дьявол, плодить шлюх из людей, да ещё и спать с ними?!
— Твою мать, — как мантру повторила Мэйри, закрывая глаза.
Неудивительно, что парень попытался придушить её при первой возможности.
Мэйри вздохнула, повернулась с боку на бок, почувствовала, что подушка почему-то пахнет Стивом, вспомнила чёртов танец. Поняла, что не заснёт и поплелась пить снотворное.
Чёрт возьми, этот человек доведёт её до нервного срыва!
* * *
Мэйри безбожно проспала до полудня, проснулась, поняла, что голова раскалывается, а глаза режет — и решила, что вставать в таком состоянии не хочет совершенно.
В следующий раз она проснулась уже под вечер — тоже разбитая, но голодная, как волк. Горничная-пикси, принёсшая ей завтрак-ужин, как обычно щебетала что-то, но так старательно отводила взгляд, что Мэйри быстро заподозрила неладное.
— Ну? В чём дело?
Служанка замялась.
— Скажите, госпожа… А для людей это нормальное поведение: сжаться на полу в комок и отказываться от еды? Мы пытались накормить вашего человека, но он даже от воды отказывается. И, кажется, он очень расстроен.
Мэйри с тяжёлым вздохом принялась за десерт.
— Понятно. Ладно, сейчас разберусь.
В подобострастном, лепечущим какой-то странный бред рабе не было ничего от красавца Стива, от которого Мэйри не могла отвести глаз в ресторане. И от этого становилось паршиво. Мэйри слушала его восторженно-глупые причитания и впервые в жизни ненавидела магию. Какого чёрта! За что так с живым существом? Да ещё и тем солнечным юношей, добрым, нежным, учтивым… Сломали. Такие, как она. Сломали и выбросили. Гады.
Мэйри буквально силой заставила его привести себя в порядок, поесть и лечь спокойно спать. Да, на кровать. Нет, не на её. Вот же нормальная удобная кровать, чем не нравится?
А сама поспешила вернуться к зельям. Поскорее избавиться от этого беспомощного, робкого ничтожества, не смотреть на него, не слышать, не говорить! Мэйри рада была бы забыть про него совсем — но избавиться совсем не давало странное чувство вины. Такие, как она ему и так причинили достаточно боли, а если она ещё и убьёт… В общем, в контексте мироздания, волшебнице это казалось неправильным.
Уж лучше б это он пытался её убить. Это было бы нормальным. На его месте она бы тоже пыталась.
Через пару дней и три бессонные ночи злая на весь мир и больше всего на себя (говорили же не привязываться к людям!) Мэйри снова отправилась к Кругу Силы. Стив на этот раз упорно делал вид, что он ни черта не умеет ездить верхом. Пришлось ехать вместе на одной лошади, а вторую вести за повод. Впрочем, был ещё вариант, предложенный самим человеком — он бежит рядом. Мэйри оглядела его, прикинула, на какой минуте у него остановится от перегрузки сердце и приказала сесть в седло к ней. Потом ещё пару часов слушала робкий бред про «госпожа, я не смею» и терпела попытки доставить ей неземное удовольствие.
Садистами были те господа, которых Стив перечислял. Мэйри тошнота к горлу подкатывала, когда она представляла, что наверняка улыбалась им на балу, может, даже комплименты говорила. С Анит и вовсе ужинала. Своими бы руками прибила отребье!
К Кругу добрались только под вечер. Первым делом Мэйри связала ничего не понимающему рабу руки. Подумала, порылась в сумке и надела на человека заговорённый ошейник, который должен был его обездвижить при первой же попытке броситься на госпожу. Критически осмотрела, вздохнула и, захватив фляги-свитки, повела в центр Круга.
Всё было, как и в прошлый раз: вибрирующий воздух, резко поднявшийся ветер, солнце и звёзды. Но на этот раз, закончив, Мэйри не двинулась с места, готовая если что защищаться.
И заметила, как взгляд юноши изменился — буквально за долю секунды. Машинально отшатнулась, когда человек снова, похоже, не рассуждая, бросился на неё. А потом какое-то время смотрела, как он корчится на земле у её ног — магия ошейника действовала безотказно. Не зря она всё-таки его купила…
Дождавшись, пока человек хоть немного успокоится (а заодно успокоится и она), Мэйри взяла себя в руки и тихо позвала:
— Стив… Стивен, ты меня слышишь?
Он вздрогнул, сел рывком. И Мэйри уткнулась в знакомые теперь зелёные глаза, в которых действительно больше не было солнца. Но было изумление. И затопившая зелень горечь.
— Ты… — выдохнул он, сжимая кулаки. — Ты… Ты — ведьма! — последнее прозвучало с такой злостью, что Мэйри непроизвольно поёжилась. И, снова не в силах отвести взгляд, выдохнула:
— Да. А ты человек. Вот… — «вот как ужасно у нас получилось», — хотелось добавить ей. «Я не хотела, чтобы так. Я не думала… Я не хотела».
Он покачала головой, тихо пробормотав:
— Если бы я раньше знал…
Мэйри вздрогнула. Знал? И что? Послал бы её к чёрту ещё в ресторане? Нет, она бы не стала его проклинать, но… Вот уж не думала, что когда-нибудь ей захочется быть обычной человеческой девушкой. Бред какой.
Он снова поднял на неё взгляд. Протянул руки.
— Развяжи меня. Мэйрилин, — добавил он едко.
Мэйри вспыхнула. Глупая мысль: «Он помнит моё имя!» засела в голове и крутилась-крутилась, пока волшебнице не опомнилась.
— Ты снова попытаешься меня убить, — сказала она, удивляясь, как обиженно звучит её голос.
Стив поднял бровь и хмыкнул, показав на ошейник.
— Впрочем, даже если ты его снимешь, я не настолько глуп, чтобы не понимать: твоя магия меня пришибёт при первом же рывке. И ты не выглядишь одной из тех психопаток, с которыми я уже имел удовольствие общаться.
Мэйри подняла ритуальный кинжальчик, крепко сжала рукоять.
— Похоже, мне надо принять это как комплимент, — верёвки упали на землю. — Эй! Куда ты?
Стив остановился, не дойдя до пограничного камня пару шагов.
— А что ещё я должен сделать? Упасть сначала на колени и облобызать твои кривые ножки, поинтересоваться, могу ли я шагнуть, госпожа? Или вынести тебя на руках? Обойдёшься.
— Кривые?.. У меня кривые?.. Да как ты… Стой, идиот! — пришлось махнуть рукой и наблюдать, как человек неестественно замер. — Стой и слушай. Я пытаюсь снять с тебя заклятие подчинения… Слушай, я сказала! Молча. Так вот, в теории оно вообще-то не снимаемо, тебе, может, говорили. На практике пока вроде бы получается, но очень медленно. Ты помнишь прошедшие пару дней?
Стив нахмурился. Глянул на неё исподлобья.
— Смутно. А… То есть… Это не сон был?
Мэйри молча покачала головой, и зелёные глаза юноши полыхнули яростью.
— Ну ты и тварь!
— Ты тоже, я гляжу, не подарок, — огрызнулась волшебница. — Слушай дальше. Я пытаюсь тебя расколдовать, но выходит очень медленно. Быстрее, увы, никак, сама бы рада. Ты жутко меня достал за эти дни. Заткнись, я сказала! Ну вот, так что ты потихонечку обретаешь себя, но я не уверена, что с тобой будет, когда ты выйдешь за пределы Круга Силы.
— И что, мне теперь вечно здесь куковать? — зло поинтересовался юноша, оглядывая камни.
Мэйри повела плечами.
— Нет, конечно. Просто… ну… заранее извини, если что. Я… м-м-м… не хотела, чтобы так… я…
— Господь Всемогущий, — возвёл очи горе юноша. — Ведьма извиняется! Ты мне потом язык отрежешь, чтобы я никому не рассказал?
— Кретин! — выдохнула Мэйри, ёжась на ветру. — Поехали домой.
Стив с сомнением оглянулся.
— А может, я всё-таки тут хочу остаться…
— Мало ли, что ты хочешь, — толкая юношу вперёд, пробормотала волшебницу. — Только на колени не бросайся, умоляю! Ненавижу.
— Да? А все остальные… — начал Стив и осёкся. Открыл рот. Закрыл. Снова открыл, хватая воздух, как рыба или внезапно онемевший чело…
Мэйри снова вспыхнула.
— Чёрт! Значит, теперь эта стадия… Стивен, слушай меня: разрешаю тебе со мной разговаривать.
И тут же услышала возмущённое:
— Разрешаешь? Ты? Да ты знаешь… — юноша снова осёкся.
Мэйри грустно посмотрела на него.
— Лучше воздержись от оскорблений, человек. Заклинание всё равно не даст тебе их сказать.
— Почему ты тогда меня просто… — снова тишина.
Мэйри глянула, как он силится справиться с собой, и фыркнула.
— Я же говорила: я не могу сразу вернуть тебя в норму. Пока так. Терпи, я новые зелья приготовлю, схемы начерчу, а там посмотрим.
— Посмотрим?! — юноша снова задохнулся.
Мэйри вздохнула. Похоже, теперь всё будет куда интересней… И немного легче: свободную лошадь Стив оседлал без вопросов.
И только когда они выехали из леса, вдруг поинтересовался:
— Зачем тебе всё это?
Мэйри бросила на него холодный взгляд.
— Забываешься, человек.
И отвернулась, чтобы не наблюдать, как покрасневший от натуги Стив силится сказать ей всё, что он о ней думает.
* * *
Домой они приехали уже за полночь. Спешившись, Стивен грохнулся на колени перед Мэйри с таким видом, будто ноги сами подломились. И ещё силился встать. Волшебница со вздохом разрешила. Даже руку подала, но юноша очень показательно её проигнорировал.
— Давай я покажу тебе дом, познакомлю со слугами, — сказала волшебница тоскливо. — Пикси по ночам всё равно мало спят… А зелья для тебя требуют времени и концентрации. Так что следующие три дня ты будешь видеть меня хорошо если вечерами.
В глазах человека читалось: «Да я б вообще тебя не видел», но Стивен промолчал.
Мэйри опустила взгляд, посмотрела на свои перчатки.
— Возьми меня за руку.
— Зачем? — опешил юноша, и тут же осёкся.
Мэйри потянулась, поймала его руку.
— Затем.
На этот раз Стив благоразумно прикусил язык. Мэйри вела его по дому, рассказывала про пикси — машинально, почти не задумываясь. Ей действительно нравилось чувствовать его прикосновение. И тогда ночью, если бы не проклятье… Мэйри тоскливо глянула на стоящего у двери во внутренний дворик юношу. Если бы…
Стив поймал её взгляд, напрягся, рука сжалась и тут же расслабилась. В глазах мелькнула ярость пополам с обречённостью.
Мэйри поёжилась.
— Ну, в общем… Зови пикси, если что. Им приказано, они придут. А я пошла, — сбивчиво пробормотала она.
Обречённость сменилась изумлением.
— Куда…
Мэйри, глянув, как он снова давится словами, вздохнула.
— Ведьмину кухню, как вы, люди, называете наши лаборатории, ты смотреть не захочешь. Уж поверь.
Стив отшатнулся, ударившись спиной о стену.
— Но в отличие от ваших больных фантазий, мы не разделываем там людей, — отвернувшись, невесть зачем сообщила Мэйри.
И тут же услышала:
— Да ладно! А то я не виде…
Волшебница против воли вскинула взгляд на него.
— Что? Неужели кто-то… А, впрочем, не хочу знать. Доброй ночи, Стивен.
И уже вслед себе услышала тихое, задумчивое:
— Доброй… Мэйрилин.
Сердце немедленно забилось сильнее, и в лабораторию Мэйри ворвалась чуть ли не бегом.
Что с ней делает этот человек? И главное — как он это делает?
* * *
К вечеру второго дня, когда у Мэйри нашлось время посидеть в гостиной у камина с кружкой горячего шоколада, Стивен, похоже, совершенно в доме освоился. С пикси он общался на равных, постоянно отпуская какие-то шутки — Мэйри, то и дело пробегая в кладовую за ингредиентами или на кухню — за едой, — видела, как низшие фэйри, окружив человека, покатываются со смеху. Хорошо. Фэйри смешливы. Кажется, они воспринимали его, как своего. Это было, наверное, нормально — они все в услужении, правда, у пикси работа есть, а у человека нет. Мэйри некогда было думать на эту тему — пусть сам себя развлекает, как хочет.
Он и развлёк — уже на следующее же утро нашёл где-то меч и самозабвенно размахивал им во внутреннем дворике. Мэйри, у которой окна спальни как раз выходили туда, проснулась, заинтересовалась и долго наблюдала, пока человек зачем-то не поднял взгляд. Остановился, уставился с вызовом — Мэйри пожала плечами и отошла.
Пусть делает, что хочет.
Спустя день, вечером, когда она впервые за эти дни выбралась в гостиную, Стив вдруг присоединился к ней. По-хозяйски прошёл к креслу и упал около него на колени. Мэйри хмыкнула, отставила чашку и спокойно произнесла:
— Можешь сесть.
Юноша бросил на неё косой взгляд, поморщился, но не ушёл. Только перебрался в кресло.
Мэйри смотрела в огонь, попивая шоколад. Хотелось спать, но волшебница хорошо понимала, что сейчас не заснёт — слишком выложилась с заклинанием, нужно немного отдохнуть, просто чуть-чуть посидеть…
— Я так тебе понравился? — тоже глядя в огонь, вдруг подал голос Стив. — Настолько, что просто бессловесной куклы тебе показалось мало?
Чашечка звякнула о блюдце. Мэйри закрыла глаза, глубоко вдохнула.
— Я же помню, как ты на меня смотрела, когда приглашала на танец. И понимаю, какая это редкость среди вас, Высших, — последнее слово он выплюнул. — Ты могла просто заколдовать меня прямо там, в ресторане. Но тебе нравится играть, да? Зачем-то же ты это делаешь. Хочешь вернуть мне свободу, а потом приручить лично — так интересней?
Мэйри глянула на его и тут же отвернулась. Отставила чашечку.
— Нет.
— Тогда поче… — голос юноши снова оборвался, но Мэйри прекрасно всё поняла.
— Я не здешняя, Стивен. Мне незнакомы местные порядки. Но в моей семье подобные проклятья… не приветствуются. Мы никогда не издеваемся над людьми… так. Да, если нас обидят, мы ответим. Но проявление силы — да ещё и подобным образом — это слишком низко для нас. Я не привыкла к такому. Более того, в столице, где я жила до этого десять лет, среди магов это просто неприлично. Меня удивляют местные порядки. Я не могу их принять.
Стивен усмехнулся, не сводя с неё глаз.
— Да ну? И зачем же ты тогда забрала меня, если не можешь? Что — расколдуешь и отпустишь?
Мэйри замялась.
— Нет. Я… Ты должен понять… Я…
— Я так и думал, — хмыкнул юноша, отворачиваясь. — Тебе интересней держать при себе ручную собачку, чем играть с мёртвой мягкой игрушкой.
Мэйри поймала его взгляд. В нём чётко читалось: «Ты такая же, как они. Садистка. Извращенка. Ничем не лучше. Лучше б я сдох там, в темнице. Лучше…». Мэйри спохватилась, тряхнула головой. Вот только чужие мысли читать ещё не хватало. Это ж надо — настолько потерять над собой контроль!
— Ты правда очень мне тогда понравился, — тихо произнесла она, берясь за чашечку снова. — Я думать ни о чём не могла, кроме тебя. Я, конечно, понимала, что ты человек, но… я никогда не стала бы тебя… насильно. Это мерзко. Это унизило бы не только тебя, но и меня. Я думала, что если мы немного… с обоюдным удовольствием, конечно… Нам обоим это понравится. Если бы ты сказал мне «нет» тогда, я бы сразу ушла. И, клянусь, ничего бы тебе не сделала. Дьявол! Не понимаю, почему должна это объяснять. Это же естественно… Знаешь, я ждала тебя потом, на площади. Почти три часа ждала. Ты не пришёл. И я не стала тебя искать, хотя злилась, очень злилась. Ты мог и иначе мне отказать.
— И ты не знала, что тогда же днём маги напали на дворец князя? — перебил её Стив. Голос его звучал странно глухо. — Что устроили там бойню, спустили демонов?
Мэйри поёжилась.
— Я не лезу в политику. Конечно, я не знала!
— Я видел тебя на церемонии заключения договора, — искоса глядя на неё, добавил Стив.
— Когда? — Мэйри поморщилась. — Да. Но тогда был бал, пригласили всё Высокое общество. Было бы странно, если бы я не пришла. Ты, правда, думаешь, что мы все такие жадные до власти сволочи?
Стивен пожал плечами.
— А разве нет? Фэйри смешливы и проказливы. Маги амбициозны. Это даже дети знают.
— А люди — лгуны, — продолжила Мэйри. — Ты тоже?
Стивен молчал, разглядывая плитки пола.
— Почему я должен тебе верить?
Волшебница тихо рассмеялась, качая головой.
— А зачем мне лгать, Стивен? Человеку? Своему… — она оборвала себя, но юноша сам продолжил:
— …рабу. Действительно. Незачем, — и горько усмехнулся.
Мэйри посидела немного, слушая треск поленьев в камине. Потом отставила пустую чашку.
— И ты был в тот день в княжеском дворце? Как же ты выжил?
Юноша усмехнулся, опустив плечи.
— Потому что сначала им был нужен заложник. А потом они хотели наказать моего отца.
— Твоего отца? — подняла брови волшебница.
Стивен глянул на неё и фыркнул.
— Ты правда не знаешь? Что, в моих мыслях этого разве нет?
Мэйри вспыхнула.
— Я не читаю чужие мысли, человек! Это мерзко, неприятно — почти как подсматривать за кем-то в уборной. Как тебе в голову такое приш…
Стивен хохотнул.
— Вы все там такие в столице, или ты мне всё-таки лжёшь, ведьма? Хотя тогда понятно, почему король вас терпит.
— У нас с Его Величеством взаимовыгодное сотрудничество, — с достоинством сообщила Мэйри. И, не удержавшись, прибавила: — Куда бы этот толстяк делся без нашей магии. С его-то налогами и армией… Ну, человек, открой же мне, зачем это ты понадобился местным волшебникам живым?
— У меня есть имя, — пробормотал Стивен, отворачиваясь.
— У меня тоже, — кивнула Мэйри. — И мне тоже неприятно, когда ты называешь меня ведьмой. И всё-таки?
Стивен опустил взгляд, сжал руки в замок.
— Мой отец — князь Валисии и губернатор всего Озёрного края.
Мэйри с минуту смотрела на него, пытаясь осознать. Потом, не удержавшись, выдохнула:
— Твою мать!
— Её убили, — передёрнувшись, отозвался Стивен. — Её и младших сестёр. Тогда же, во время нападения.
Мэйри неверяще уставилась на него. Нет, она читала о таком… в истории. Знала, что может и сейчас случится, но где-то… не здесь. На диком Востоке, быть может. Но не здесь. Не рядом.
— Тва-а-ари.
Стивен недоверчиво глянул на неё и вдруг расхохотался.
* * *
— Так всё-таки не отпустишь?
Следующий разговор состоялся в саду, куда Мэйри вышла (точнее, выбежала) подышать свежим воздухом после амбре лаборатории.
— Стивен, — устало вздохнула волшебница. — Ну подумай, куда тебе идти? Допустим, я тебя освобожу. Куда ты потом? Вены резать? Вы же, люди, помешаны на чести. Нет?
— Вены? — фыркнул юноша, крутя в руке травинку. — Вот ещё. Мы, люди, ещё и мстить любим. Маги, говорят, тоже, — он искоса глянул на сидящую тут же, на лужайке, Мэйри.
— Угу, — хмыкнула волшебница. — Будешь мстить всем этим Анитам, Рэбекам, Симурам, — юноша вздрогнул, а Мэйри, глянув на него, продолжила: — Угадай, как быстро ты окажешься с тем же заклинанием, как то, что я сейчас снимаю. У какого-нибудь Симура. Или — в лучшем случае — просто умрёшь. Знаешь, вены резать как-то даже умнее, наверное.
— А быть твоим рабом ещё прекрасней, — осклабился человек. — Ну-ну. Послушай… Мэйрилин. Скажи, наконец, что ты от меня хочешь, я это сделаю, и мы расстанемся довольные друг другом. Тебе я мстить не буду. Идёт?
— Разве ты такой глупец? — вздохнула волшебница. — Я не хочу, чтобы ты умирал. Поклянись, что откажешься от своей высокой мести и… — она запнулась.
— Не отпустишь, — подытожил юноша минуту спустя. — Не понимаю, почему. Ты, кажется, и сама не определилась, зачем я тебе, иначе давно сказала бы. Может, тебе помочь? — и, наклонившись, чмокнул замершую Мэйри в щёку. Потом, перейдя к ушку, поиграл языком, почти дойдя до нужного местечка…
Мэйри, вспыхнув, ужом вывернулась и влепила ему пощёчину.
— Не смей! Трогать! Меня! Без разрешения!
— Тебе не понравилось? — потирая покрасневшую скулу, удивился юноша.
— Тебе не понравилось! — прошипела Мэйри. — Я этим не занимаюсь! Не так! Кто угодно — только не я! Никогда!
— Тогда отпусти меня к дьяволу! — вскинулся юноша. — Потому что я никогда, слышишь, ведьма, никогда не буду делать это по своему желанию! — и поперхнулся словами.
Мэйри вскочила, глядя, как он силится справиться с языком.
— Да пошёл ты… пошёл ты… Не пущу!
И, краснея пуще прежнего, бегом бросилась в вонючую лабораторию.
Чтоб этого человека черти забрали! Говорили же: не привязывайся. Дура! Сама виновата!
Внизу, во дворике, Стивен, подобрав меч, кромсал им кору векового дуба, портя лезвие.
* * *
Камни Круга Силы чернели на фоне рассвета гротескными сгустками тени. Мэйри покосилась на уже спешившегося Стивена, соскочила на землю — точнее, вывалилась из седла. Последняя пара дней ей далась тяжело — это человек мог хихикать и флиртовать с пикси, а она торчала в лаборатории денно и нощно, потому что хотелось, безумно хотелось разделаться с этим раз и навсегда.
Что будет потом, Мэйри до сих пор не знала. Знала только, что отпускать глупого человека мстить за своих родственников, друзей… и за что он там ещё мстить собирается, она не станет. Для него это самоубийство, а ей малодушно не хотелось, чтобы он умирал. Пока. Возможно, через недельку, если он продолжит также провожать её презрительным взглядом или фыркать при её приближении, она своё мнение и поменяет. Почти наверняка.
— Почему здесь? — голос человека прозвучал словно издалека.
Мэйри тряхнула головой, стащила с седла сумку и направилась к Срединному камню.
— Потому что. Какое тебе дело, человек? Магия тебя интересовать не должна.
— Правда? — спустя секундную удивлённую паузу, как обычно фыркнул Стив. — А что же должно?
— Глупости всякие, — Мэйри грохнула мешком, кивнула Стиву на камень. — Оружие. Девушки. Теперь вот месть. Да садись ты, наконец. Сейчас пару зелий выпьешь и всё.
Стив осторожно сел на край камня, с сомнением глядя на выуживаемые Мэйри фляги.
— Они хоть вкусные? Твои зелья.
— Ты их уже два раза пил, — буркнула ведьма, расстилая на земле свитки.
— Да? Я не помню.
— Судя по твоему виду в прошлые разы — ужасно паршивы. Судя по тем ингредиентам, из которых я их готовила…
— Ты специально? — перебил Стивен, глядя на неё, и Мэйри удивлённо заметила в его глазах нечто похожее на испуг.
Резкий ответ застыл на губах.
— Послушай, ты уже два раза это делал, — сказала вместо этого волшебница. — У меня нет причины тебя травить. Успокойся и получай удовольствие. Кстати, тебя не нужно связывать?
Юноша снова фыркнул.
— Лучше б ошейник с меня сняла.
Мэйри не удержалась и фыркнула тоже.
— Ну уж нет. Я тебя боюсь.
— Я не собираюсь…
— И я тебе тоже не верю, — перебила волшебница. — Всё, закрой рот и не мешай мне.
Третий раз прошёл так же, как и два предыдущих. Только Мэйри всё никак не могла сосредоточиться: уж больно забавные у Стивена были глаза, особенно, когда иллюзия солнца и звёзд появилась.
Когда всё закончилось, Мэйри долго его рассматривала.
— Ну? Как ты себя чувствуешь?
Стив молча пожал плечами, встал и направился к коням, оставленным за пределами Круга. Мэйри затаила дыхание, но падать на колени или даже ниц юноша не стал. Наоборот, вскочив в седло, обернулся и спокойно произнёс в ответ на выжидающий взгляд волшебницы:
— Нормально всё.
Мэйри выдохнула. Наконец-то.
…Неужели получилось? Брат будет в восторге! Это обязательно следует опубликовать в Ляхтестком журнале по теормагии. Может, даже на премию Рэйдела номинироваться?..
Задумавшись, Мэйри поздно заметила, что конь Стивена ускорил шаг, резко перешёл в галоп и рванул по лесу совсем не в нужную сторону.
— Кретин! — выругалась волшебница, понукая собственного коня. Ну что за… Глупец!
Ошейник, что был на юноше, Мэйри бы сейчас не помог, пришлось настраиваться на сознание юноши и играть с воздухом и давлением. И всё это галопируя по лесу — какая прелесть. Вывалились из сёдел в итоге и покатились в овраг они почти одновременно.
Ощупывая голову — шишка обязательно вскочит, Мэйри приподнялась, сплёвывая прелые листья.
— Идиот! Кретин! Глупец безмозглый! Тебе, что, жить совсем надоело?! Какого чёрта..!
Покрасневший Стивен лежал рядом, явно не в силах встать — перестаралась она с воздушной петлёй, похоже.
— Я. Не буду. Твоим. Рабом, — с трудом выпалил он, с ненавистью глядя на неё.
Мэйри вскочила. Руки тряслись, щёки наверняка пылали.
— Ну всё, человек! Ты меня достал!
Стивен сжался, когда она бросилась к нему. В глазах мелькнул даже не испуг, а зарождающийся ужас. Да, выглядела Мэйри сейчас наверняка ужасно. И он, конечно, прекрасно знал, на что способен маг в ярости.
Волшебница бухнулась рядом с ним на колени, принявшись остервенело распутывать воздушную петлю.
— Знаешь… Знаешь… что?! А пошёл… пошёл ты, — дрожащие от ярости руки переместились на ошейник, принялись сдирать и его тоже. Глаза юноши изумлённо распахнулись. — Вали ты на все четыре стороны! — вскакивая и отшвыривая ошейник, закричала Мэйри. — Ты прав! Ты мне не нужен! Вали! Мсти! Умирай! Достал ты меня! Видеть тебя не могу! Ненавижу! А-а-а! — и, рухнув обратно в листву, утонув в подлеске по пояс, зарыдала. — Что, что я тебе сделала?! Я тебя из этого ужаса вытащила! Я тебя расколдовала! За что ты так со мной! Дьявол! Как же… как же ты меня, — всхлипнув, волшебница поднялась и, пошатываясь, побрела к лошадям. — Ненавижу. Ненавижу тебя! Умри ты уже, и пусть всё это закончится. Пожалуйста…
И, не оглядываясь, оставив вторую лошадь так и лежащему среди листьев Стивену, поскакала к тракту.
Всё, что ей сейчас было нужно — успокоительное брата и лошадиная доза снотворного.
Что б она ещё раз хотя бы посмотрела на человеческого юношу, пусть хоть трижды солнечного! Нет-нет-нет! Никогда!
* * *
— Вы, маги, всегда так горазды спать? Или это ты такая соня?
Мэйри прищурилась. Но этот сон всё никак не желал кончаться.
— Ты…
— С добрым вечером, — как ни в чём не бывало улыбнулся Стивен, и Мэйри с удивлением увидела в его улыбке отблеск солнца — закатного, уже спустившегося за горизонт, но последний луч ещё остался, ещё греет…
Мэйри трусливо перевернулась на другой бок.
— Вон. Из моей спальни. Вон из моего дома!
— Мэйрилин, — сейчас человек был само очарование, и это злило неимоверно. — Ну хорошо. Прости меня. Но я до последнего тебе не верил. И до последнего думал, что ты читаешь мои мысли, и сбежать не удастся. Ты меня очень, очень удивила. Не злись. Пожалуйста.
Мэйри обернулась, глянула на него исподлобья.
— Дай угадаю: ты решил мстить с моей помощью. Прогулка по лесу пошла тебе на пользу, ты понял, что у тебя одного ни черта не получится, и решил заручиться помощью уже проверенной и вроде бы неопасной ведьмы, да? Так вот: помогать я тебе не собираюсь. Мне не нужны проблемы из-за какого-то человека. Так что пошёл вон. Из моей спальни особенно.
— Мэйрилин, — опустив голову, тихо произнёс юноша. — Мне действительно некуда идти. Отца контролируют маги. Мои друзья мертвы. И никто не будет помогать бывшему ментальному рабу. Ну хочешь, я буду звать тебя госпожой, ползать на коленях и носить ошейник? Это, право, лучше, чем быть игрушкой одного из этих… психов.
Волшебница пристально оглядела его.
— Додумался? — фыркнула она. И со вздохом добавила: — Ладно. Оставайся. Но, чёрт возьми, я об этом пожалею!
Стивен широко улыбнулся.
— Не беспокойтесь, госпожа, я сумею не слишком попадаться вам на глаза.
Мэйри тоскливо вздохнула. И, теребя покрывало, пробормотала:
— Но учти: я тебе всё равно не верю.
Стивен фыркнул, зачем-то взял её за руку — Мэйри обомлела — нежно поцеловал пальцы и, улыбаясь, наконец, вышел из спальни.
Мэйри прижала руку к груди и тихонько застонала.
Ну вот пожалуйста — люди не только причина депрессии, они ещё и прилипчивы, как банный лист!
* * *
Следующие пару дней человек был подозрительно вежлив и учтив. Действительно на глаза попадался редко, но словно шестым чувством угадывал, когда Мэйри становилось одиноко — по вечерам, — заходил в гостиную с кувшинчиком горячего шоколада и очень ненавязчиво начинал беседу.
Мэйри понимала, что снова привыкает, снова привязывается — а ведь надеялась, что тогда, в лесу, оборвала всё, сожгла все мосты. И ясно было, как день, что старается человек не просто так, что что-то ему нужно.
Но, чёрт возьми, Мэйри нравилось беседовать с ним, сидя у камина. Стивен был начитан, интересен, обладал отличным чувством юмора, прекрасно умел болтать, пока Мэйри хмурилась вначале, уставившись в чашку, и так же легко замолкал, когда волшебница говорила. Потрясающе умел слушать, спорить, не обижая собеседника. Впрочем, чего ещё ожидать от княжича — наверняка лучшая школа в Озёрном крае, лучший университет, возможно, неподалёку от столицы — Йетон, быть может.
Мэйри нравилось, и она всегда с трудом отказывалась от того, что было по душе. Не хотелось отказывать себе и в этот раз.
На третий день пришло приглашение на бал. Официальное, от князя. С припиской придворного мага, буквально умолявшего Мэйри прийти.
Мэйри связалась с магом немедленно и поинтересовалась, на черта она нужна. Выслушала сотню комплиментов, подытоженных: «Прекрасная леди, игрушки — это, конечно, интересно, но мы не имеем счастья лицезреть вас уже больше недели. Некоторые, особенно граф Тибби — вы помните графа? — беспокоятся. Будьте любезны, явитесь нам в блеске вашей красоты, или наше общество не так изысканно, как столичное?».
Мэйри тошнило от всех этих любезностей — особенно от «блеска красоты». Но волшебница прекрасно понимала, что если не придёт, половина местного Высокого общества будет донимать её наездами в её особняк. На черта ей это нужно? Им — понятно: столичная штучка, хоть какое-то разнообразие… хотя с разнообразием они и сами прекрасно справляются, развлекаются, можно сказать, с помпой. Но если леди Арида снова начнёт пытать её насчёт модных нынче в столице кружев и оборок, Мэйри стошнит прямо в бальной зале.
Была и ещё одна проблема, которую, похоже, предстояло как-то решать.
— Я пойду с тобой на бал, — излишне на взгляд Мэйри спокойно сказал Стивен, прочитав приглашение. — И буду вести себя подобающе. Я знаю, как.
Мэйри с сомнением покачала головой.
— Там будет твой отец. И почти наверняка все эти Симуры, Рэбеки и Аниты.
Стивен моргнул.
— Я знаю.
Мэйри пожала плечами.
Ну, раз так… В конце концов, она его не заставляла.
— Только умоляю, без глупостей. Если ты начнёшь осуществлять свою «месть», я тебе помогать не стану. И первая же свяжу заклинанием.
Стив искоса глянул на неё, улыбнулся и также фальшиво-спокойно кивнул.
— Я знаю.
Мэйри тяжело вздохнула. Поморщилась: голова снова разболелась.
— Что, ещё рано, да? Ты не довёл меня ещё до нужной кондиции, чтобы попросить о помощи, человек?
Стивен бросил на неё быстрый взгляд.
— Что ты имеешь в виду…
Мэйри отмахнулась и поспешила уйти. Слушать его ложь не хотелось.
Зачем, ну зачем она до сих пор держит его рядом?
* * *
Всё было просто ужасно, хотя и предсказуемо. Начиная от костюма для Стива — Мэйри отвергла все три купленные пикси наряды. Слишком откровенные, пошлые, сеточки-оборки какие-то ненормальные. И пустое лицо Стива, когда он эти костюмы надевал.
Мэйри наорала на служанок, дрожа от ярости бросилась к зеркалу. Портниха из Неблагих — громадная паучиха, только увидев взбешенную волшебницу, с удовольствием послала её… далеко. Последующая перепалка длилась долго, паучиха щёлкала жвалами, Мэйри рычала, пока позади не раздался спокойно-холодный голос:
— Может, мне пойти пока прогуляться? А вы разбирайтесь.
И ведьма, и фэйри замерли моментально, и спустя минуту молчания портниха торжественно согласилась сшить для «этого человеческого красавчика такое волшебство, что все ахнут».
— А попробовать красавчика дашь? — приникнув к зеркалу, поинтересовалась паучиха.
— Даже не надейся! — рявкнула Мэйри, разрывая связь.
А вот ошейник Стивен надел без вопросов. Зато Мэйри извелась, постоянно напоминая себе, что это понарошку, неправда и вообще — фарс.
И в карете сидела как на иголках — в противоположность спокойному, как скала, человеку. На бал приехала уже на взводе — и все, чёрт возьми, пялились. И отнюдь не на её неземную красоту. Да, портниха постаралась и действительно сотворила чудо, и в этом чуде Стивен смотрелся великолепно. А Мэйри видела, как все эти ведьмы слюной исходили, глядя на него.
Князя ожидаемо перекосило. Приветствие в лицо Мэйри он почти выплюнул, старательно не глядя на сына. А Стивен так же старательно не смотрел на него.
Потом подкатил придворный маг. И тоже скалился, вымазал Стивена взглядом, рассыпался в похвалах — у Мэйри зубы сводило.
А ещё танцы были. Мэйри послала Тибби и ещё пару-тройку кавалеров к дьяволу — ей к тому времени уже порядком надоело отгонять от Стивена волшебниц, подходящих к ней то спросить про чёртовы модные оборки, то про туфельки, то про «симпатичненькое ожерелье, какой ювелир делал?».
Танцевал Стивен ужасно — и это стало последней каплей. Мэйри прекрасно помнила, как он умеет, поэтому, когда он в третий раз наступил ей на ногу, она не выдержала, дёрнула его за руку и поволокла к выходу. А он ещё с таким видом шёл… убила бы! И его почтительное «госпожа» и коленопреклонённая поза, когда требовал обычай — а обычай требовал часто. И последнее: «Да-а-а, теперь я понимаю, что куклы не интересны. Вы, Мэйрилин — прекрасная волшебница. Так изящно „сдвинуть“ заклинание. Мальчик стал ещё великолепней, чем был прежде», — сказанное какой-то престарелой ведьмой у кареты, так и лезущей застывшего Стивена пощупать.
Домой Мэйри приехала в состоянии плохо контролируемой ярости. Слуги-пикси разбегались, только завидев её, а этот, что б его, человек тащился следом — как на балу.
Мэйри из последних сил стянула с него ошейник и, не выдержав, выплюнула:
— Как ты меня… как вы меня все… У-у-у! Вон отсюда, прибью!
И, развернувшись, с наслаждением грохнула об пол ближайшую вазу.
Вздрогнула, когда почувствовала, что её руку сжали.
Обернулась.
— Я сказала: вон…
Грубо рванув её на себя, Стивен впился ей в губы, терзая язык, кусая — совсем не так нежно, как было однажды в спальне, или как она представляла. Но, чёрт возьми, это было волшебно!
Мэйри рванула его рубашку — пуговицы брызнули на пол. Почувствовала, как руки человека точно так же рвут её платье, и застонала. Стивен снова укусил её губы — на это раз до крови — и с силой впечатал в стену. На пол полетели какие-то статуэтки, книги, свитки. Прижимаясь, Мэйри в ответ впилась ногтями в его спину, с наслаждением проводя, последним отблеском сознания с удивлением ощущая сеточки свежих шрамов. Но потом губы человека добрались до той самой точки за ухом, и всё стало уже неважно.
Позже, когда первый солнечный луч пробился сквозь сомкнутые занавески, пополз по потолку, а волшебница расслабленно лежала среди битого стекла и фарфора, понимая, что встанет ещё не скоро, Стивен поднялся, молча подхватил испачканную, порванную одежду и, не глядя на Мэйри, вышел.
Волшебница, моргнув, проводила его взглядом. Долго смотрела потом на закрывшуюся дверь. И, подняв липкие от крови руки к лицу, тихо всхлипнула.
* * *
Следующие два дня Мэйри человека не видела. Вечерами она теперь сидела одна, хмурая, угрюмая.
Один раз с ней говорил брат.
Тиа осторожно поинтересовался, как продвигается её эксперимент, выслушал равнодушный отчёт и принялся — как обычно — выговаривать ей за поведение на балу. Герцогине так вести себя не пристало. Герцогине её высокого рода так вести себя не пристало. Мэйри позорит память предков. Мэйри несносная девчонка, так и не поумневшая — а пора бы.
— Сестра, люди разлагают. Избавься от него, — подытожил брат.
Мэйри до утра потом сидела, глядя в огонь.
Избавиться было бы правильно. И она почти пришла к этому отличному решению — просто отвезти сонного Стивена куда-нибудь за пределы Озёрного края, за пределы страны, быть может. Оставить денег, а там пусть сам разбирается. Большой уже мальчик. Справится. Мэйри он почти безразличен.
Почти.
А на следующий вечер, точнее, ночь, на неё напали.
Мэйри проснулась от смутной тревоги, но даже защититься не успела. Её тут же скрутило, повалило на пол — и уже там волшебница корчилась от взрывающей сознание боли.
Сначала она даже решила, что это кто-то из местных магов. Может, за тем же Стивеном явился.
А потом увидела замершую у двери фигуру в чёрном балахоне, почувствовала — даже сквозь боль — ауру и поняла: не маг. Человек.
Выгибаясь на полу, Мэйри захлёбывалась истеричным смехом.
Её брат как-то все уши прожужжал про артефакт, не пускающий в их страну человеческих фанатиков, сумевших найти против волшебников какое-то странное оружие. Верой они это называли. Фанатики. Но действовало безотказно. А Тиа ещё хвалился, что он советовал Его Величеству не впускать фанатиков, что они принесут с собой войну, что от них одни беды. И хвастался, что так отлично промыл королю мозги, что фанатиков не будет на их земле ещё лет двадцать минимум.
Ну-ну. И трёх не прошло.
Мэйри не заметила, как в дверях показался Стивен — а может, он ей чудился. Запах гари был точно настоящим. А вот человек — что ему тут делать?
Фигура в балахоне повернулась к нему, что-то произнесла и подала кинжал. Стивен взял, медленно подошёл к лежащей на полу обездвиженной Мэйри.
Волшебница наблюдала, как красиво играют отблески пламени на клинке и думала, что сейчас человек её убьёт. А почему бы и нет?
Страшно не было, только горько. И всё ещё смешно.
А потом темнота сомкнулась окончательно.
Очнувшись в темнице, Мэйри никак не могла поверить, что до сих пор жива. Впрочем, натёртые до крови запястья и тяжёлые цепи волшебницу убедили.
* * *
Валисия пережила ещё один переворот — на этот раз в пользу людей. Кого-то из магов убили, кого-то отправили в княжескую темницу дожидаться суда. Забавно — суд и фанатики.
Мэйри было забавно весь так называемый «процесс». Очень забавно. Глядеть на всё ещё испуганных людишек, осыпающих бранью старающихся выглядеть гордо волшебников. А ещё было забавно слушать обвинителя и даже — ха-ха — защитника.
Если бы не фанатики, тоже присутствовавшие среди судей и не забывавшие то и дело парализовывать волшебников или пускать волны боли, было бы действительно смешно.
Всё это плыло в каком-то красном мареве, ставшем только гуще, когда Мэйри вывели к скамье подсудимых, а свидетелем вызвали Стивена. Мэйри смотрела на него, не обращая внимания на боль, и улыбалась. Человек так красиво говорил про то, какие ужасы творят злые волшебники, про то, что он видел в доме Мэйри, про ведьмину кухню и остальное… Про заклинания в Кругу Силы. Про то, как Мэйри на бал его, бедненького, таскала. Как он хотел с помощью неё отомстить, как пытался Мэйри обмануть. Впрочем, здесь слово взял князь — и понеслось. Мэйри сначала хихикала, потом хохотала в голос, пока не захлебнулась кровью и не потеряла сознание от боли, и приговор уже не слышала. Впрочем, нечего было слушать. Никого из пленных магов не оправдали.
Из разговоров тюремщиков Мэйри узнала, что их должны сжечь на площади у фонтанов. У неё снова тогда началась истерика, испугавшая какого-то мальчишку-тюремщика до дрожи. В остальном дни до казни были скучны, нелепы и унылы. Её не трогали — в отличие от местных магов. Всё ещё боялись, быть может, да и лично к ней претензии были только у князя. А тот, похоже, считал ниже своего достоинства издеваться над приговорённой.
Лишь один день Мэйри запомнился очень крепко.
— Что ты сделала со мной, ведьма?
Мэйри, глядя на прислонившегося к противоположной стене Стивена — красивого, свежего, в дорогом костюме княжича, — улыбалась.
— О чём ты, человек?
Стивен, наконец, закончив её разглядывать, подался вперёд.
— Мне сказали, что с меня сняли все заклинания. Я верю, что так оно и есть. Но объясни мне, ведьма, почему я вижу тебя в каждой женщине, почему, чёрт возьми, ты мне снишься каждую ночь, почему я думаю о тебе каждую свободную минуту?
Мэйри с искренним изумлением подняла брови и тихо рассмеялась.
— Даже не знаю, человек. Одно объяснение у меня есть, но ты его наверняка уже рассматривал.
И испуганно дёрнулась, когда Стивен схватил её за шею.
— Я жду-не дождусь, когда же ты сдохнешь, я постоянно представляю это, я постоянно… Тебе мало было играть со мной, ты ещё наложила на меня какое-то заклятье, которое даже священники снять не могут? Расколдуй меня! Сейчас же!
Мэйри хрипела, силясь вдохнуть, но смотрела в глаза Стивена — больше нет солнца, его убили, сожгли. Она ли? Страшно.
Отшвырнув волшебницу, Стивен поднялся и, глядя на свои руки, тихо пробормотал:
— Я надеялся, мне станет легче.
Мэйри хрипло дышала, скорчившись на склизком полу.
— Но мне точно станет легче, когда ты умрёшь.
Мэйри подняла голову и засмеялась ему в лицо. Стивен отшатнулся. Отступил к двери.
Даже оставшись одна, Мэйри всё никак не могла остановиться.
Вот оно, значит, как. Ведьма и человек! Действительно, что может быть глупее.
* * *
Мэйри плохо запомнила день казни. Приторно-сладко, до тошноты, пахло палёной плотью. Выдохшаяся толпа уже не швыряла камни и не орала — только утомлённо гудела. Волшебницу вытолкали на помост, привязали к столбу.
Мэйри подняла голову, облизала пересохшие губы, нашла на балкончике князя, поймала взгляд стоящего рядом Стивена. И улыбнулась.
Она улыбалась всё время идиотской речи фанатиков и идиотской речи князя, и даже когда костёр запалили — всё это было совершенно неважно, глупо и неуместно.
Не переставая улыбаться и не отводя взгляда, Мэйри из последних сил потянулась к сознанию княжича. Её тут же скрутило от боли, но это ничего. К боли Мэйри за последние дни привыкла.
«Я не заколдовывала тебя. Я хотела помочь. Я хотела, чтобы ты улыбался, как прежде. В твоей улыбке было солнце. Теперь нет. Ты доволен? Я ничего тебе не сделала. Смотри, чёрт возьми, на меня, человек. Легче тебе теперь точно не станет. Ты сам знаешь, — огонь добрался до ног, Мэйри закашлялась от едкого дыма. — За что ты так со мной?».
Сквозь дрожащий воздух она видела, как Стивен дёрнулся вперёд, к перильцам балкона, как его поймал и что-то зашептал на ухо князь, как изменился взгляд юноши…
А потом земля и небо поменялись местами пару раз, и в норму пришли уже в знакомом Мэйри кабинете брата.
— Дьявол, сестра, ты ещё и на плаху угодить умудрилась!
Мэйри глянула на тающий контур портала и, разрываясь от кашля, потеряла сознание.
* * *
— Госпожа желает, чтобы подали десерт?
Мэйри покачала головой.
— Принесите лучше ещё вина.
— Да, госпожа.
Мысли вязко застревали комками, Мэйри к этому уже привыкла. В конце концов, полгода она в столице, и да, сначала было плохо. Сначала она не вставала с постели, потом брат решил, что это странно, и потащил её к фэйри и троллям, после — на прогулку с гоблинами. Плюс десять ночей с инкубом. Мэйри пыталась убедить себя, что ничего не было, но занозу из сердца вытащить не удалось ни инкубу, ни фэйри, ни даже столичной круговерти.
Мэйри по-прежнему не лезла в политику. Вроде бы Озёрный край собирался отделиться. Вроде бы, дальше него фанатики не прошли. Да окажись они сейчас рядом, Мэйри было бы плевать. Умирать страшно, смотреть в пылающие ненавистью глаза оказалось страшнее.
Она совершила глупость, она должна поплатиться. Нельзя было привязываться к человеку. Поэтому сейчас Мэйри уже полгода общалась разве что со служанками. Брат возмущался, кричал пару раз, вытаскивал её на балы, но потом всё-таки оставил в покое.
Если бы ещё солнечные глаза перестали сниться…
Мэйри извелась, очень, очень устала и не знала, что делать.
Постоянно болела голова…
— Что-нибудь ещё, госпожа?
— Благодарю, нет, — выдохнула Мэйри, выпивая уже третий бокал вина. Надо бы остановиться.
Кому надо?
Где-то на краю сознания играла медленная музыка.
— Госпожа. Могу ли я попросить вас быть моей леди для этого танца?
Мэйри закрыла глаза. Голос звучал глухо и тоже словно издалека. Из другой жизни.
— Вашей леди? Опомнитесь, человек. Волшебницы не танцуют с людьми.
Пауза.
— Я не думал, что моё предложение вас оскорбит, госпожа. Прошу прощения.
Мэйри схватила его за руку до того, как он успел уйти. Медленно встала, не вполне веря, что всё это ей не снится.
Нет, точно не снится. Раньше он так на неё не смотрел. Раньше боли в его глазах не было. Откуда?..
Откуда он здесь?
Его рука медленно коснулась её плеча — словно бы поправить сбившийся шарфик.
Дыхание перехватило. Мэйри потянулась к его губам, как к глотку воздуха — одновременно с ним. И вцепилась в него так же крепко, как он прижимал её к себе.
— Я…
— …без тебя…
— …не могу.
Они смотрели друг на друга и только друг на друга, не обращая внимания, что творится рядом, не осознавая, что все посетители ресторана для Высокого общества глядят на них. Волшебница и человек! Просто не могут быть вместе, никак, никогда, невозможно.
— Отец будет против, — тихо выдохнул Стивен, и одновременно с ним Мэйри шепнула:
— Брат будет против.
— Плевать…
Мэйри промолчала, глядя на него, понимая, что, чёрт возьми, ей тоже плевать, но никуда она его не отпустит. Никуда, никогда и ни за что. И пусть маги, люди и кто там ещё сколько угодно воюют между собой. В конце концов, она никогда не лезла в политику.
— Так волшебница потанцует со мной? — шепнули ей на ухо.
— С княжичем свободного Озёрного края? — отозвалась Мэйри. — Ну, если только один танец.
И покорно пошла за ним, провожаемая недоумёнными, изумлёнными, непонимающими взглядами.
Ей был важен только один взгляд — зелёно-солнечных глаз. И он просил прощения.
«Я тебе верю», — попыталась она сказать тоже взглядом, когда они встали друг напротив друга. Его руки легли ей на талию.
«Я тебе тоже».