— А может, он нам ещё и станцует? — предложил кто-то из охранников, протягивая руку за идущей по кругу фляжкой.

Близилось время Вадда, караван остановился на последнюю до Нури ночёвку, так что у охранников-бедуинов было время наслаждаться бесплатным представлением, коль скоро неуёмный мальчишка снова полез и снова попался.

Предложение встретили одобрительным смехом.

— Щас я вам ещё и спою, — зловеще проскрипел мальчик, вскидывая голову и чуть гнусавя из-за разбитого носа.

Амин, обратившись про себя к Вадду, Манат и Аллат по очереди, шагнул к огню в тот самый момент, когда кто-то из пустынников собирался отвесить упрямцу очередную оплеуху.

Лестью и уговорами на этот раз дело не ограничилось. Амин уже не считал, сколько золота отвесил пустынникам, лишь бы дело не дошло до караванщиков. Иначе идти им в Нури снова вдвоём да ещё и без верблюда.

Валид скрипел и рвался в бой, и разбитые в кровь губы ему нисколько не мешали. Вместе с заискивающим Амином они составляли прекрасный контраст, так что своё представление охранники всё же получили.

— Следите за своим братом получше, сайед, — в который раз пожелал старший надзиратель, — в Нури он за такие шутки живо за решётку сядет.

— Решётку?! — вырвавшись из-за абаи Амина, прогнусавил мальчишка. — Я тебе сейчас такую решётку…

— Конечно, сайед, — кланяясь всё ниже и ниже, выдавил Амин, хватая Валида за руку и толкая обратно за спину. — Непременно, сайед, обязательно…

— Знаешь, — шмыгая, буркнул мальчишка, когда забавляющиеся охранники остались позади, — ты, конечно, терпеливый, но у всего же есть границы!

— Да, — преувеличенно спокойно откликнулся Амин, останавливаясь и глядя на избитого мальчишку. — Именно. И ты уже к ним подошёл. Валид, неужели так сложно просто не обращать внимания? Сделать вид, что их нет? А?

— Сделать вид? — ахнул мальчик, тыча пальцем в сторону охранников и темнеющих за ними клеток. — Нет? Вы, люди, спаси вас Манат, окончательно сдурели! Торговать себе подобными?! Это просто…

— Как будто ты раньше об этом не знал, — фыркнул Амин.

— Ну знал, — подался вперёд мальчик. — И что? Мне от этого легче? Да я сгораю от желания разнести этот, забери его Иблис, караван к Вадду в царство!

Амин подавил желание схватиться за джамбию.

— То есть тебе мало было открыть клетки в первую ночь?!

— Да! — прошипел мальчик. — Всё равно не помогло!

Амин, сжав зубы, шагнул к мальчишке, схватил его за плечи и хорошенько встряхнул.

— А как я за всех беглых рабов платил — забыл? Они, видите ли, оскорбляют твои чувства! Нам ещё за корабль платить, глупец!

— Моим золотом, — скрипнул мальчик. — И жемчугом. Тебе всё равно, Амин, я не могу это понять. Но ты человек, и ты испорчен, как и всё ваше племя. Я тебя переоценивал.

Амин закрыл глаза, вдохнул поглубже. Преувеличенно спокойно объявил:

— Идём, я найду тебе лекаря.

— Само пройдёт, — прогнусавил мальчик, поводя плечами и стряхивая руки юноши. — Надоел ты мне, человек. Не хочу тебя сейчас видеть.

И, гордо развернувшись, пошёл, огибая шатры, в темноту за границей оазиса.

Амин подавил желание его окликнуть. Ничего с мальчишкой не станет, погуляет и вернётся. В конце концов, никакой он не мальчик даже.

И уж тем более не брат Амину, чтобы за него волноваться.

Но спал юноша всё равно неспокойно — привычно сопящего под боком мальчишки не было, и, когда Аллат уже расчёсывала волосы, готовясь выйти вместо брата на небосклон, а Амин всё-таки смог, наконец, забыться тяжёлым сном, раздавшееся над ухом: “С ума сойти, они там глаза красят и в юбках ходят” заставило подскочить. Отшатнувшийся Валид чуть не получил по многострадальному носу ещё раз.

— Ты чего такой нервный? — удивился мальчик. — Обычно спишь, хоть пляши рядом — не разбудишь. Случилось что-то?

Амин мысленно послал негодника к Вадду и дальше, а вслух сухо поинтересовался:

— Прогулялся?

— Ага, — деловито откликнулся мальчик, вынимая виноградную кисть из кулька. — До Нури. Говорю же, они там глаза красят и в юбках до колен ходят. Вообще ненормальные. И боги у них грубые, один за мной полночи гонялся, чуть хвост не оторвал.

Амин непонимающе уставился на него.

— Какие боги?

Валид беспечно махнул рукой.

— Да эти… Чудные такие. Тот, ястреб, вроде ничего, а который с головой шакала, так он меня просто из себя вывел. Не понимаю, я всего лишь пририсовал его изображению в храме пару ослиных ушей… Так он только красивее стал! Эх, никакого чувства юмора, — подытожил мальчик.

Амин с болезненным предвкушением уставился на него.

— Что ты ещё натворил?

— Да брось, мы с этим шакалом уже всё решили, — отмахнулся мальчик, отправляя в рот виноградину. — Ну, на самом деле, ночь была насыщенная. Я…

По лагерю прокатился оглушительный визг, и следом же раздалась не менее оглушительная ругань. Амин, бросив на Валида яростный взгляд, выскочил из шатра.

— Что случилось? — обратился он к знакомому торговцу-побережнику.

Тот, подобно Валиду, махнул рукой, скрывая улыбку.

— Ничего страшного, благословение Манат. Кто-то подбросил скорпионов охранникам Юсуфа. Вроде как целую корзину. Где столько собрал-то?

— Ты же ненавидишь скорпионов, — бросил Амин мальчишке, вернувшись в шатёр.

— Для некоторых людей, — хмыкнул тот, — ничего не жалко.

Амин промолчал.

Красавица Аллат, улыбаясь, выступила из-за горизонта, тряхнула волосами.

Караван шёл по пустыне, приближаясь к Нуру. Шагая рядом с верблюдом, Амин втайне мечтал иметь такие же способности, как и бредущий рядом задумчивый мальчишка — перемещаться из одного места в другое в мгновение ока было бы просто замечательно.

— Валид, — позвал он, оглядываясь. — А что ты ещё умеешь?

Мальчик зевнул и странным, нечеловеческим движением запрыгнул на верблюда. Тот качнулся вперёд, мотнул головой, но даже с шага не сбился.

— В смысле? — устраиваясь в седле, спросил Валид.

— Летать, менять внешность, — загнул пальцы Амин. — Что ещё?

Валид кинул на него странный взгляд.

— Исполнять желания.

— Что? — сбился с шага юноша. — То есть…

— При ряде условий, — оскаливавшись, добавил мальчик.

— Ты вроде бы говорил, что не джин, — помолчав, заметил Амин. — Почему тогда желания?

Валид снова зевнул и сонным голосом пробурчал:

— Причём тут джины и желания?

— Но, — нахмурившись, начал юноша, — они же могут их исполнять.

— Они ими откупаются, — усмехнулся мальчик. — А я исполняю. Это большая разница.

Амин посмотрел на него.

— Правда? Хм, как волшебная хумай? А, может, ты и есть хумай?

— Может, — снова зевнул мальчишка и уронил голову на грудь.

Амин улыбнулся — образ лазоревой птицы, парящей над миром, как-то не вязался с лопающим сладости маленьким нытиком. Вот если бы у хумай были птенцы…

Амин отбросил глупые мысли и, приложив руку ко лбу козырьком, посмотрел вдаль.

— Я хочу, чтобы я умел…

— Замолчи, идиот, — перебил его Валид знакомым скрипучим голосом. — Запомни: прежде чем желать, нужно думать. Желания исполняются, но, порой, не так, как ты хочешь.

— Поэтому о своих желаниях ты никогда не говоришь? — усмехнулся юноша.

— Какой смысл, — отозвался мальчик. — Всё равно не исполнятся.

— Почему? — нахмурился Амин. — Скажи, что ты хочешь.

— Сейчас я хочу спать, — буркнул мальчик. — Так что будь добр, помолчи.

Амин улыбнулся и, опустив голову, вздохнул. Некоторые вещи просто не меняются.

— Я хочу свободы, — вдруг тихо сказал мальчик, не открывая глаз. — Просто свободы.

— Все хотят, — улыбнулся юноша.

Валид вздохнул.

— Не все. И не так.

— Поэтому, видя клетки, ты выходишь из себя? — спросил Амин.

Мальчик, покачиваясь от плавного шага верблюда, наклонился вперёд, уцепился за луку.

— Я знаю, каково это — сидеть в ней день за днём, день за днём… и петь, петь, — его голос упал до шёпота, — петь…

Амина передёрнуло. Валид мирно спал, по-детски забавно причмокивая губами, но где-то за этой милой личиной скрывалось существо, странное, очень древнее. И раненое. Если бы Амин допускал мысль, что хумай может заинтересоваться каким-то человеком, он бы, может, и поверил. Но кроме Амани в мире было много птиц, благосклонных к человеку и не очень. Поэтому Амин от души надеялся, что Валид всё-таки феникс. Фениксы, в коне концов, никогда намеренно не вредили человеку. Да и кто ещё, кроме богов знает путь в подземное царство Вадда?

Фениксы живут долго, и кто-то за эту долгую жизнь вполне мог держать Валида в клетке. Может, и заставлять петь — тем самым скрипучим, пробирающим голосом.

Юноша вздохнул. Вытащил из укромного кармашка, вшитого в пояс, неприметный мешочек. Взвесил. И, положив поводья верблюда в руки спящему мальчишке, пошёл на другой конец каравана.

* * *

Город Нури поражал прежде всего своими пирамидами. Громадные, кажется, пронзающие небеса, многоступенчатые, позолоченные, они разрывали однотипную канву домиков из белой обожжённой глины, изумляя великолепием и мощью.

— Похожи на громадные нарывы, — буркнул Валид, проследив за взглядом Амина. — Ужас до чего безвкусно, — и добавил, отворотив нос. — Это у них такие храмы.

Амин вскинул брови, не в силах оторвать взгляд от монументальных громадин. Одна из пирамид как раз вспыхнула в лучах заходящего солнца — точно огромный костёр. Юноша поскорее заслонил лицо.

— Они там все ненормальные, — буркнул мальчишка. — И чем дальше на юг, тем ненормальнее. Вот посмотришь, что в Гарибе будет твориться.

Амин покачал головой, но отвечать не стал.

Про юг ходило множество страшных сказок, одна другой интереснее. Кто-то говорил, что там по улицам ходят гули, и люди держат их как домашних любимцев вроде собачек. Кто-то уверял, что там просто живут одни гули, а людей давно уже сожрали. Кто-то…

Валид громко, по-птичьи заскрипел, и Амин вздрогнул, выныривая из своих мыслей. Мимо, громыхая, проехали повозки, набитые людьми, как тюки, которые Амин таскал, — сладостями.

— Как ты можешь спокойно на это смотреть? — прошипел мальчишка, быстро наклоняясь и подбирая камень. — Что, мало скорпионов было, а? Жаль, неядовитые, я бы посмотрел, как ты…

Амин ударил его по руке, и мальчишка, уронив камень, с обидой глянул на юношу.

— Что?

— Прекрати, — устало попросил Амин. — Просто иди рядом, ладно?

Валид пошёл, бурча:

— Все вы чёрствые, испорченные создания, над которыми не стоило и трудиться, которые…

Караван проплыл мимо ворот и влился в укутанную ало-золотыми лучами улицу — к порту.

Валид, насупившись, вытянул губы трубочкой и со словами: “Пойду-ка я прогуляюсь”, шмыгнул в ближайший тёмный переулок.

Амин только глянул ему вслед, и, когда на соседнюю улицу свернули и повозки с рабами, только порадовался, что успел решить проблему раньше, чем этот негодник наживёт себе неприятностей.

Потянуло свежим, горьковатым воздухом. Юноша, вдохнув полной грудью, широко улыбнулся.

Словно возвращаешься домой.

* * *

А вот сидя в дальнем, тёмном уголке портовой чайханы Амин уже не улыбался. Только задумчиво вертел в руках чашку и смотрел на стену. По лицу пробегали тени от висящего в другом углу комнаты светильника. Бегали, застывали, меняя выражение от отчаянно-тоскливого до задумчиво-высокомерного.

— Почему ты не сказал, что выкупил их? — произнёс рядом тихий голос. — Зачем ты вообще это сделал? Ты же говорил, у нас нет денег.

Амин прикрыл глаза. А открыл уже улыбаясь.

— Это ведь было твоё желание.

— И что? — опешил Валид, садясь на подушку напротив юноши. — Мои желания…

— Тоже могут быть важны, — подхватил юноша. И, перегнувшись через столик, потрепал тёмные вихры мальчишки. — Тем более, это были твои деньги. Ты их достал, а не я.

Валид, нахмурив лоб, какое-то время смотрел на Амина. Потом опустил голову.

— Я найду ещё жемчужины. Или золото. Неважно. Нам же надо как-то уплыть из этого сбрендившего города.

— А вот это вряд ли, — вздохнул Амин. И, поймав удивлённый взгляд, добавил: — Гавань закрыта, ни один корабль не уйдёт в море, по крайней мере, ещё две недели. Насколько я понял, царь делает это, чтобы соблюсти обет во славу какого-то своего бога. И чтобы задержать всех мудрецов, которые приехали на Золотую ярмарку.

— Зачем они этому старому кретину? — простонал мальчишка, покачиваясь. — Я не хочу тут оставаться! Амин, ты и с контрабандистами разговаривал? Что, и они не плавают?

Юноша пожал плечами.

— Можешь разузнать ещё раз. Но вряд ли ответ будет другим. Если, конечно, кое-кто, — юноша в упор посмотрел на Валида. — Не отнесёт нас на крыльях в Гарибу через море.

— Я-то отнесу, — поморщился мальчик. — Да вот ты живым не долетишь. Зачем мне лишать удовольствия тамошнего колдуна и привозить тебя мёртвым? Нет, не пойдёт. Так зачем мудрецы? У помазанного старика кто-то помер?

Амин поморщился и снова взял чашку.

— Насколько я знаю, он спрашивает о судьбе сына. И обещает не открывать гавань, пока кто-нибудь ему, наконец, не ответит.

Валид презрительно фыркнул.

— Ручаюсь, ему наверняка уже не одну сказку поведали, и ответ в красках дали. Старик никак не уймётся?

Амин пожал плечами и поднёс чашку к губам.

— Возможно, ответ ему не понравился? Валид, ты что-нибудь знаешь об это…

Чашка вылетела у него из рук и с глухим стуком покатилась по мягкому ковру.

— Что? — дёрнувшись, выдохнул Амин глядя на застывшего мальчика.

— Там был яд, — скрипнул тот, ногой отпихивая кружку к жаровне.

— Что?!

— Лепестки Слёз Печали и капелька живой воды, — нахмурившись, пробормотал Валид. — Где только достали… Эй, хозяин! Плесните-ка нам ещё этого…

Амин зажал ему рот до того, как тучный сайед в коротенькой юбочке обернулся.

Улыбнулся.

— Простите, мой брат немного… э-э-э…

Толстяк отвернулся, остальные посетители и вовсе ничего не заметили.

Валид попытался укусить юношу за палец, но получил по губам.

— Прекрати, — прошипел Амин. И, положив в специальное блюдечко монету, встал. — Пойдём отсюда.

— Ты чего? — воскликнул Валид, когда они уже вышли на улицу. — Тебя же пытались отравить!

— Я заметил, — отозвался Амин.

— Правда?! — изумился мальчик. — А ведёшь себя так…

— Не кричи, — оборвал юноша, закрывая глаза и резко останавливаясь. — Валид, скажи честно, ты можешь решить эту задачу с царевичем? Ответить царю то, что он хочет, чтобы гавань открыли?

— Ну, — замялся мальчишка. — Вообще-то…

— Потому что если мы не уедем отсюда в ближайшее время, — спокойно закончил юноша, — меня убьют.

Валид окинул его задумчивым взглядом.

— А вот это уже становится интересно.

Амин отвернулся.

— Готов поспорить, тебя это весьма позабавит, — пробормотал он.

— О да, — расплывшись в улыбке, откликнулся мальчишка. — Весьма. Желательно, чтобы их было побольше, и напали они… ну, скажем, завтра. Третий день Вадда.

Амин покосился на него.

— Зачем?

— А в первую неделю Вадда я лучше слышу людские чувства. Страх, например, — спокойно признался мальчик. — Такая музыка… Вот, помню, у одного султана в застенках, когда ногти клещами…

— Кажется, я не хочу это знать, — сказал Амин, беря мальчишку за руку. — Пойдём, нам надо найти жильё. И завтра, когда ворота во дворец откроются, попытаться выдать себя за мудрецов.

— Почему это пытаться? — оскорбился Валид, гордо вскидывая голову. — Я вообще-то вещий. И я тебя, кстати, снова спас. Ты обратил внимание, а? Ты мне теперь…

— Угомонись, — простонал Амин, быстро шагая по каменным плитам набережной.

Сидевшие на резных мраморных перильцах чайки провожали их задумчивыми взглядами.

И разом взлетели, когда мелькнувшая за юношей и мальчиком тень, их спугнула.

* * *

— Обязательно было находить такой клоповник? — брезгливо подняв с пола замызганную подушку, поинтересовался Валид. — Слушай. Если ты опять насчёт золота, то я хоть сейчас договорюсь с хозяином лучшего караван-сарая и помоги ему Иблис, если он мне откажет!

За ширмой, откуда слышался плеск воды, что-то громыхнуло.

— Нет! — выдохнул Амин, выглядывая в комнату. — Даже не думай!

Валид хмыкнул, теребя большой палец ноги.

— А чего?

За ширмой угрюмо молчали.

Валид предвкушающе улыбнулся.

— А если я всё-таки расскажу…

— Валид, — улыбка выходящего из-за ширмы юноши выглядела откровенно натянутой. — Пожалуйста. Мы друзья?

— Ну, — протянул мальчик. — Наверное, да… Ладно. Если я узнаю твой секрет сейчас, будет неинтересно. Так что я лучше за тобой ещё понаблюдаю.

Юноша покачал головой и отвернулся.

— Тебе не идёт эта комната, — через какое-то время нарушил паузу Валид. — Совсем. В караван-сарае Мисбаха ты лучше смотрелся, — и, отвернувшись, вскочил, повёл плечами. — Пойду-ка я из этого клоповника. Не хочу портить воспоминания и подхватить здесь какую-нибудь заразу.

Амин только фыркнул ему в след. Его мнением по поводу чуть не еженощных прогулок мальчишка всё равно никогда не интересовался.

И, когда дверь за Валидом закрылась, тяжело привалился-сполз по стене, закрыв глаза и зябко обняв себя за плечи. Но тут же нащупал скрытую за поясом джамбию, и даже задремав, не отпускал рукоять.

Амин просто очень хорошо понимал, что в покое не оставят.

* * *

С тихим шорохом, а не скрипом, как раньше, приоткрылась дверь. Пара теней, зыбких, призрачных, прокралась к сидящему у стены юноше. Тот не шевельнулся, пока одна из теней, поигрывая сверкающим в лунном свете шнурком рывком не нагнулась к нему, целясь в беззащитную шею…

Упала тень там же, под ноги юноши, превратившись в полоске света в самого обычного человека.

Амин молниеносно ударил клинком ещё пару раз, рассчитывая прорваться к двери, но оттуда шагнула ещё парочка силуэтов. А потом, словно это было мало — ещё.

Клинок звенел теперь не переставая, встречаясь с короткими саблями. Даже богатырю Манафу, окажись он один против пятерых и вооружён лишь кинжалом, пришлось бы туго. Амин, не переставая танцевать в кольце сабель, сам себе напоминал мечущегося мотылька, неожиданно угодившего на свет. И вполне серьёзно приготовился к смерти.

Дверь очередной раз приоткрылась и Амин, мельком глянув на неё, с отчаянием подумал: всё, конец, когда с порога раздался знакомый, заплетающийся и явно в доску пьяный голос, горланящий:

— Здравствуй, моя ты птичка, а помнишь, как любили мы с тобой, как время проводили…

На этом аккорде Валид всё-таки наткнулся взглядом на ничуть не смущённых вторжением убийц. И, молниеносно оценив ситуацию, забавно изогнул рот, вытянув губы трубочкой.

Бросившихся к мальчику теней хорошенько приложило о стену, нападавшие на Амина, уронив оружие, попадали на колени, закрывая уши, сам юноша чуть не оглох и, кажется, тоже каким-то чудом оказался на коленях, не выпустив, правда, джамбию.

А опомнился уже на улице, когда мальчишка тащил его за руку, и бежали они прямо по плоским крышам домов, примыкающим друг к другу так плотно, словно широкие каменные плиты набережной.

— Пригнись! — вдруг вскрикнул Валид и сам бросился на Амина.

Над ухом свистнула стрела, потом вторая — с другой стороны. Амин в обнимку с мальчишкой кубарем докатились до небольшого купола в центре очередного дома, скорчились за ним. И, не успел Амин и глазом моргнуть, как мальчишка, сунувшись в сторону, словил ещё пару стрел — рукой, как заправский фокусник.

И угрожающе проскрипел:

— Ну я вам сейчас устро-о-о-ою!

— Валид!

Мальчик, не слушая его, сунул пальцы в рот и оглушительно свистнул. Почти сразу же на крыши неподалёку с рычанием поползли с десяток гротескных теней.

— Гули! — ахнул Амин, сжимаясь.

— А ты думал, — подбоченясь, фыркнул Валид, без опаски вставая в полный рост, — я с ними в игрушки играю? Пусть теперь сами побегают.

Амин перегнулся через маленький бортик, отделяющий один дом от другого.

— Ты с ума сошёл! Их же растерзают и утащат к Вадду…

— …в бездну, — довольно закончил Валид. — А точнее, к Иблису. Что? Думаешь, надо было сначала допросить? Но мне показалось, ты с этими ребятами знаком. Ну, или хотя бы с их заказчиком.

Амин обернулся и вздрогнул — над городом раздался жуткий и очень, очень недовольный рёв.

— О, шакал проснулся, — сообщил Валид. — Это же его гули. У-у-у, скряга, только что же вместе пили… Я сейчас. Не уходи далеко, ага?

И, сиганув с крыши, растаял в густых сумерках.

Амин судорожно схватился за джамбию, но раздавшийся снова рёв прервался алой огненной вспышкой и больше покой спящего города ничто не тревожило.

Юноша привалился спиной к куполу, по-прежнему не убирая руку с джамбии, закрыл глаза. И тут же провалился в тяжёлый, беспокойный сон.

* * *

Амин дрожащей от усталости и напряжения рукой потянулся к расставленным на низеньком столе чашечкам. С трудом подцепил одну, одуряюще пахнущую пряным бедуинским кофе. Обжигаясь, поднёс ко рту…

— Дай мне, — ввинтился в уши голос Валида и вожделенный напиток вырвали из мгновенно ослабевшей руки.

Амин страдающе смотрел, как по-хозяйски развалившийся на подушках мальчишка сначала принюхивается, потом делает пробный глоток.

На этом месте юноша наконец-то проснулся.

— Ты с ума сошёл! — прошипел он, пытаясь дотянуться до мальчика. — А если там яд? Забыл, как…

— Вот именно, — хмыкнул Валид, ставя чашку на стол и пододвигая к Амину, — и, в отличие от тебя, на меня не действует большая часть человеческих ядов.

— Скорпионьи, значит, действуют, — многозначительно промолчал юноша, вспомнив, как тащил паршивца по пустыне.

— Это была досадная случайность, — с достоинством отозвался паршивец. И кивнул на чашку. — Пей спокойно, не бойся… А вообще, я удивляюсь: как ты без меня выжил? И как при таком раскладе додумался отправиться в такую даль? Сидел бы в своей лавке, торговал сладостями… Чего тебе неймётся?

Амин с наслаждением закрыл глаза. Горячий кофе бодрил да и сварен он был хоть и не так, как в Иляфе, но всё же вполне сносно.

— Чего ты хочешь? — настаивал между тем Валид. — Стать султаном? Так скажи, я тебе и так трон достану. Какой хочешь?

— Что это ты так расщедрился? — усмехнулся Амин, придвигая к себе остатки сладких рулетиков. — Не нужен мне трон. Забудь.

Валид и правда притих, какое-то время молча смотрел из-под слипшейся чёлки на юношу, но потом, точно не выдержав, спросил:

— А ты знаешь, если ты загадаешь мне желание, оно исполнится.

Амин вскинул брови.

— Помня, как ты относишься к фразе “я хочу”? Я загадаю желание, ты его переиначишь, и вместо исполнения мечты у меня будет что? Хорошо, если жив останусь?

Валид нахмурился и очень серьёзно произнёс:

— Знаешь… твоё я бы исполнил в точности. Честно. Клянусь… чем хочешь, чтобы поклялся?

Амин удивлённо посмотрел на него. Потом потянулся, потрепал жёсткие тёмные вихры.

— Желание? — протянул он. — Хм… ты что, птица-хумай, чтобы их исполнять?

Валид вздрогнул, но Амин, потянувшийся за последним рулетиком, не заметил.

— Не шути с этим, — скрипнул мальчик, и юноша поперхнулся.

— И не думал, — откашлявшись, ответил он. — Скажи лучше, ты узнал, что там с царевичем и его судьбой? Мы можем сделать хоть что-нибудь, чтобы нам дали отсюда уплыть?

— Что-нибудь — можем, — хмыкнул Валид. — Закажи ещё эти забавные сладости, у меня в горле пересохло.

Амин со вздохом поднялся и поплёлся к хозяину полупустой по случаю раннего утра чайханы.

…- В общем, — отправляя в рот сразу горсть рулетиков, сообщил Валид. — Царевичу, когда он родился, предсказали, что он умрёт. В десять лет. День рождения у него через две недели, а ещё ни один колдун так и не смог сказать, от чего царевич должен отправиться к Вадду, и как этого избежать. А поскольку сынок он у папочки единственный, а значит, наследник, царь очень, очень не хочет его смерти.

— Ясно, — успев всё-таки ухватить один рулетик, пока поднос не опустел, вздохнул Амин. — И как нам узнать, что убьёт царевича?

Мальчик облизал липкие пальцы — по очереди, сосредоточенно — и только тогда соизволил ответить:

— Я, в принципе, и сейчас могу предложить парочку вариантов, но царю их, скорее всего, тоже предлагали, так что он не поверит.

— Ты же вещий, — покосился на него Амин. — И не знаешь?

— Ну, вещий, — фыркнул Валид. — Я вещий один, а вас, людей, много. Вы для меня как песчинки, я вас вижу, я про вас знаю, но только если пригляжусь. Мне надо увидеться с царевичем.

— То есть нам надо попасть к наследнику, — протянул Амин, — которого стерегут, как зеницу ока… Валид, у тебя есть там знакомый джин?

— А у тебя есть там знакомый убийца? — огрызнулся мальчишка. — Давай пацана сами прихлопнем и смоемся, тогда они точно порт откроют… через годик. Может быть.

Амин криво усмехнулся.

— Другие идеи?

Валид пожал плечами и как само собой разумеющееся сказал:

— Ты пойдёшь к царю и уговоришь его. Скажешь, что ты великий мудрец из какой-нибудь Аиши…

— Я похож на мудреца? — рассмеялся Амин.

Валид скептично оглядел его с головы до ног.

— Побольше, чем большинство “мудрецов”, которых я встречал.

Амин вздохнул, поняв, что нечеловеческая логика иногда крепче дубовых ворот.

— А давай ты просто превратишься в старика, и тогда царь нам точно поверит, — предложил он, про себя добавив: “А если ты ему ещё что-нибудь наплетёшь про: “А при твоём предке…”.

— Превращение, — назидательно подняв грязный палец, ответил Валид, — отнимает уйму сил. Не хочу просто так их тратить… поэтому мы сейчас достанем тебе накладную бороду и объявим пророком… например… э-э-э… Вадда! О, точно, пусть эта его стерва-сестрица похихикает…

Амин, бессильно закрыв глаза, постарался представить, что всё это сон, и на самом деле они уже плывут в Гарибу.

Даже не обладая пророческими способностями, он уже давно понял: идеи Валида хорошо не заканчиваются.

По крайней мере, для людей.

* * *

— А при твоём предке… — радостно бубнил Валид, уткнувшись носом в пол сбоку от Амина.

И юноше стоило огромного труда его в таком положении удерживать.

— … который был тем ещё мерзавцем…

Амин, задыхаясь от лезущей в рот накладной бороды, скрипучим “старческим” голосом желал великому солнцеликому и ясноокому царю всех благ и долгой-долгой жизни. А про себя радовался, что прижатый к полу маленький негодник не орёт на весь тронный зал.

— …баловался молодым вином, зёрнами мака и даже, сволочь, пару раз пытался ухватить меня за лапы со словами: “Ну куда же ты, прелестная птич…”

Амин, чей велеречивый, обкатанный годами “тренировок” словесный поток всё-таки иссяк, сжал шею мальчика сильнее. Валид пискнул что-то отдалённо и при хорошем воображении напоминающее вежливое обращение и зашептал уже более полезные вещи.

Так, царь, грозно взирающий на недостойного, именующего себя мудрецом из Аиши, и его сына с золотого трона на вершине пирамиды на четырёх слонах, на трёх китах… в общем, где-то под потолком — как и полагается царю — с удивлением узнал, что его младший и не так давно почивший брат на самом деле его… хм… ну да, очень любил. А что отравить пытался — ну так с кем не бывает! А виноват на самом деле садовник. Да вы сами спросите эту гни…э-э-э… этого уважаемого сайеда. Неспроста он всё время ходит в юбке выше колен и глаза подводит по-женски. И кошек любит. Нормальный мужчина, а тем более садовник никогда не любит этих тва… э-э-э… (Валид снова пискнул, но быстро зачастил дальше). А ещё духи… м-м-м-м… ветра сообщают, что засухи в этом году так и бы… э-э-э… не будет. А великий шакал Суинаби требует, чтобы крышу в храме, наконец, починили, ибо его оскорбляют сквозняки и… Дальше шла такая нецензурная фраза, что Амин не выдержал, оглянулся, а Валид умудрился даже в положении ниц пожать плечами — мол, я чего, это шакал так сказал.

Царь сдался на жалобе от духов воды о том, что река слишком грязная, а сайед водоносчик на самом деле и вовсе творит непотребное в свободное от работы время.

Амину и примолкшему Валиду задали последний вопрос: сколько у царя жён. Амин подавился вдохом — царский гарем (а жёны здесь вполне приравнивались к наложницам) назубок знали только евнухи, а уж тем более не какой-то мудрец из богами забытой Аиши…

— Двести восемьдесят три, — без запинки отрапортовал Валид — так, будто лично их ночью считал.

— Двести восемьдесят три, — повторил Амин, — о, мудрый и любимый богами…

— Двести восемьдесят две, — фыркнув, поправил стоящий на ступеньку ниже трона визирь. — Что подводит под сомне… — начал он, но глянул на царя и осёкся.

— Сам вчера женился, лишь бы девственницей нахаляву разжиться, чистой и красивой, — пробубнил Валид, — а ей, между прочим, всего пятнадцать! А её родителям соврал, что солдат, и нагло вылакал у них всё молодое вино. Ну прямо как папаша!

Его тихое, но назойливое бурчание перебил сам царь, подскочивший с трона, как ужаленный, и слишком поспешно для недосягаемого божества объявил, что мудрецу из Аиши позволено встретиться с царевичем и даже жить с ним — до дня рождения царевича. Но если до этого мудрец не узнает, что или кто проклял его сына…

Амин поспешил рассыпаться в благодарностях — знать подробности своей казни ему совершенно не хотелось.

— Сейчас побежит свою зазнобу перепрятывать. От визиря, — бурчал Валид, помогая “отцу” подняться, когда они доползли до дверей зала.

Амин толкнул его вперёд и, слепо нашаривая клюкой дорогу, дождался, когда их окружат стражники и только тогда облегчённо вздохнул.

— Кажется, получилось, — удивлённо шепнул он мальчику.

— Ха! — фыркнул тот. — Да я всю эту царёву семейку…

Один из стражников подозрительно оглянулся и “слепец”, отвесив подзатыльник “сыну”, с силой сжал плечо мальчика, якобы чтобы идти стало удобнее.

“Сын” непочтительно скривился, но послушно побрёл к высокой башне в центре сада.

* * *

Стража в башню не пошла, осталась снаружи. Насколько Амин понял, в личные покои царевича теперь даже слуг не пускали, чтобы не дай боги…

И, похоже, уже довольно давно. Потому что даже будучи мастером, такой беспорядок создать в одночасье очень, очень сложно.

Кажется, луноликому наследнику грозила смерть от грязи. И духоты. И неприятного — Амин поспешно зажал нос — запаха.

Сам царевич, удивлённо выглянувший к гостям, выглядел вполне пристойно. Пристойней того же Валида. “Но носить охотничий костюм в комнатах…”, - подумал было Амин, но спохватился и бухнулся перед царским отпрыском на колени.

— Вы кто? — требовательно “поинтересовался” царевич, спокойно подходя к Амину. — Вас отец прислал? Отвечайте!

Ответ и так был очевиден, но Амин всё равно завёл трогательную речь о маленьком любимце богов и великолепной надежде Нури.

У Валида имелись свои методы знакомства с будущими царями.

— Привет, малой! Слушай, ну у тебя тут и свинарник! Ты, случаем, сам-то ещё не завшивел? Я вшей страсть как боюсь, — заявил мальчишка, уворачиваясь от руки Амина и спокойно подходя к царевичу.

Наследник уставился на него точно на джина из бутылки.

— Ты… кто такой? — выпалил он, наконец.

— Я — твой новый сосед, — радостно сообщил Валид, “по-дружески” толкая царевича в плечо. — И я тут буду жить, если ты ещё не понял. Две недели. Значит так! Объясняю правила проживания со мной. Два раза не повторяю. Ясно?!

Царевич остолбенело таращился на него. Амин подполз ближе к детям и попытался схватить Валида за руку, но тот снова увернулся.

— По утрам ходить на цыпочках, я сплю, — вещал маленький паршивец. — Отдавать мне сладости доб-ро-воль-но… Амин, да встань ты уже, наконец! Что ты прямо как не родной? Нормальный же царевич, видишь: понимает, кто тут главный. Да?!

“Нормальный” царевич, наконец, ожил, но стражу звать почему-то не стал. Он просто с размаху попытался заехать нахальному пришельцу по носу. Валид снова увернулся, но в долгу не остался и очень скоро детвора сцепилась и с остервенелым писком, прерываемым не менее остервенелым рычанием, покатилась по полу.

Амин, оцепенев, в панике смотрел на них, не зная, что ему делать с разбушевавшимися детьми, один из которых — царевич, а другой вообще не человек.

Но дети неожиданно решили всё сами. Драчуны в какой-то момент замерли: Валид верхом на царевиче. Мгновение стояла тишина, прерываемая разве что тяжёлым дыханием. Потом наследник, восхищённо глядя на другого мальчика, произнёс:

— Ух ты! Это было… весело! Со мной ещё никто…

— Я тебя ещё и не такому научу, — самодовольно усмехнулся Валид, вставая и помогая встать мальчику. — Хочешь, покажу, как иголку в щёку втыкать, а из второй вытыкать?

— Хочу! — воодушевился царевич, и Амин похолодел.

— Валид…

— А это мой друг, — вспомнив про юношу, представил его Валид. — Он очень устал, за ним всю ночь бегали убийцы с во-о-от такенными саблями, — у царевича снова восхищённо заблестели глаза. — Мы вместе долго скакали по крышам, а потом он всех убийц перебил и теперь хочет спать. У тебя тут вроде безопасно, так что, Амин, отдыхай.

Царевич закивал, сообщив, что он не против посмотреть, как бородатый батыр разделывается одной левой с убийцами с во-о-от такенными саблями.

— А борода у него ненастоящая, — подмигнул Валид, и царевич восхитился ещё больше.

Бороду пришлось отдать — мальчишки цепляли её на себя по очереди, а то и вместе.

— Валид, пожалуйста, — украдкой шепнул Амин, на что мальчик только оскорблённо хмыкнул, гаденько пожелал спокойного сна и утащил царевича в другую комнату.

Амин, и впрямь валившийся с ног, позволил себе стереть “морщины” с лица, лечь, подтащить под голову ближайшую подушку с пола и закрыть глаза — чуть-чуть, на пару мгновений.

Но даже шумные игры веселящихся мальчишек его в итоге не разбудили.

* * *

Проснулся Амин на закате. Было тихо — странно тихо, Амин было испугался не случилось ли что с мальчиками. Но произойди с царевичем беда, сюда сбежалась бы вся царская стража, и так тихо уж точно бы не было.

Амин откинул тонкое шерстяное покрывало, удивлённо его скомкал. Юноша точно помнил, что раньше его в комнате не было. Рядом обнаружился кувшин с водой и чаша для омовений. Очевидно, слуги сюда всё-таки приходят, решил Амин. Ни царевич, ни тем более Валид не стали бы за ним так ухаживать.

Тёплые ало-золотые лучи нитями прошивали изящные оконца, мимо которых Амин проходил, ища детей. Башня оказалась просторней внутри, чем он думал, и Амин скоро умудрился запутаться в ярусах и переплетении комнаток. У неё совершенно точно было две винтовые лестницы и они-то и сбивали с толку, периодически пересекаясь и раздваиваясь в самых неожиданных местах.

На крыше, куда юноша выбрался совершенно случайно, было ветрено, тепло и очень солнечно. Последние закатные лучи ласково гладили бурые плиты, точно Аллат, ласкаясь, задумчиво изучала человеческую игрушку.

У Амина захватило дух, когда он выпрямился. Вокруг, несдерживаемое ни стенами, ни даже малюсенькой оградой, многослойным покрывалом развернулось небо. Пронзительно алое, с золотыми и сиреневыми блёстками облачков оно было со всех сторон и, Амин был уверен, глянь он вниз, там тоже будет небо.

Лучи ласково окутали юношу. Амин широко, радостно улыбнулся, распахивая руки. Свобода… сейчас она не была пустым звуком. Она была здесь, в небе, бескрайнем, волшебно-красивом, в свистящем ветре — настоящая свобода, как в детстве, когда он верил, что может полететь над океаном, как летают птицы…

Амин расслабился и представил, что ветер уносит его вверх, в алую прозрачную вышину, что земля проплывает у него под ногами, что его тело лёгкое, как пёрышко.

И видением в разгорающемся небе блеснула лазоревая тень.

“Птица”, - пронеслось в голове.

Чудесная, как и должна быть удача, птица приближалась. Амину почудилось, что он слышит её песню.

Она пела о свободе. О желании. О себе.

“Выше, — шепнул ему знакомый голос. — Взлетай! Ну же! Лети ко мне”.

На мгновение Амин поверил, что это чудо может быть настоящим.

На мгновение птица приблизилась настолько, что он мог разглядеть каждое лазоревое пёрышко, и алые всполохи огня в человеческих глазах.

На мгновение он и правда знал, что протяни руку…

— Выспался?

Амин со вздохом открыл глаза. Поёжился — теперь лучи уже не казались такими ласковыми, да и яркими тоже. Даже небо потускнело.

— Я за тобой шёл, — добавил Валид, усаживаясь тут же на пол и глядя на Амина снизу вверх. — Подумал, ты заблудился.

— Я вас искал, — пожал плечами Амин, садясь рядом с мальчиком. — Как там царевич? Надеюсь, ещё жив?

— А что с ним будет, — усмехнулся Валид. — Я его уболтал, заиграл, так он теперь дрыхнет. И это надолго, я позаботился.

Амин посмотрел на него и зачем-то спросил:

— Ты не боишься высоты?

Мальчик удивлённо распахнул глаза.

— Нет, конечно. Я отлично летаю.

Амин улыбнулся и кивнул. Ну конечно, как же он мог забыть? И спросил просто из любопытства:

— Где же твои крылья?

Мальчик протянул ему обе руки.

— Вот. Что? Ты же знаешь, я только выгляжу, как человек.

— А на самом деле?

— А на самом деле — не человек, — усмехнулся Валид. И, оглянувшись, заметил: — Красиво. Мне нравятся такие места. Где небо. Знаешь, почему боги любят небо?

Амин заинтересованно посмотрел на него.

— Потому что оно — самое удивительное чудо в нашем мире, — доверительно сообщил мальчик. — А ещё потому, что сверху удобней наблюдать за вами, людьми. Считается, что вы забавные.

— Забавные?

— Не похожи на нас, — объяснил мальчик. — Странные.

— Нас, — удивлённо повторил Амин, и Валид поджал губы. Но потом огляделся и снова расслабился.

— Я ни за что бы не променял это волшебство на жизнь на земле. На земле ты никогда не бываешь свободен.

— Почему же ты тогда живёшь на земле? — тихо спросил Амин.

— Меня не пускают, — грустно улыбнулся мальчик. — Меня поймали и держат здесь. Я попытался сбежать, но… Я всё равно не могу вернуться, пока… Забудь, — оборвал себя мальчик. — Ты человек. Незачем тебе это знать.

Амин подался вперёд.

— Я могу помочь?

Валид поднял на него сверкающие глаза.

— Нет.

— Валид, я…

— Не можешь, — твёрдо повторил мальчик. — Это колдун, Амин, тебе с ним не справиться. Ты только человек.

— Ну, — улыбнулся юноша. — Ты не можешь знать наверняка, на что способны люди. Хоть ты и вещий, — добавил он, подмигнув. — Я женюсь на царевне Алие и освобожу тебя. Я обещаю, — сказал, вставая и не видя, как губы мальчика складываются в грустную улыбку.

— Дурачок, — печально вздохнул Валид. Глянул на догоревшее, покрывшееся синеватой плёнкой небо и тяжело вздохнул. — Не нужно быть вещим, чтобы знать: тебя убьют. Но ты меня не слушаешь. Ты послушно идёшь к своей судьбе, как её плетёт Манат, будь проклята эта занудная старуха. Умрёшь, и одним лучиком на этой кровавой земле станет меньше…

— Валид, — окликнул его от лестницы Амин. — Ты идёшь?

Мальчик грустно покачал головой, закусил губу. Но, быстро встряхнувшись, побежал вслед за юношей.

А внизу, на земле сгущались тени. И некоторые из них были очень даже живыми и тянулись к башне.

* * *

— Да спит он, спит, — хмыкнул Валид, глядя, как Амин присматривается к лежащему на кровати царевичу. Поморщился, когда юноша заботливо поправил покрывало.

— Ты узнал, от чего он умрёт? — шепнул Амин, уводя мальчика из спальни. В соседней комнате тоже было грязно, а некоторые пятна на ковре казались совсем свежими. Амин с трудом выбрал уголок почище, подтянул к себе чашу с чудом уцелевшими фруктами.

Валид нагло цапнул самую большую виноградную гроздь и целиком отправил в рот.

Амин со вздохом посмотрел на потолок.

— Валид, от жизни этого ребёнка зависит моя жизнь.

— Вы, люди, вообще так трепетно относитесь к своей жизни, — ухмыльнулся мальчик. — Даже смешно.

Амин поморщился.

— Его убьёт раб, — ответил, наконец, Валид.

— Раб? — вскинул брови Амин. — Чей? Кто-то из слуг?

— Сюда не приходят слуги, — отмахнулся Валид. — Ему даже еду в специальное окошечко просовывают. Нет, исключено, дворцовых рабов сюда просто не пустят. Может, чей-то наёмный убийца? — и со значением посмотрел на Амина.

— А поточнее ты не можешь узнать? — вздохнул юноша.

Мальчик развёл руками.

— Помнишь: я один, вас, людишек, много… Будем караулить этого птенчика от всех рабов в округе.

Амин грустно вздохнул.

— А знаешь, — вдруг заговорщически улыбнулся мальчик. — Я тут вспомнил… ты мне танец задолжал.

— Для него нужен меч. Хотя бы один, — пошёл на попятную Амин. — Ты же хочешь канонный танец.

— А ты умеешь? — воодушевился мальчик. — Меч? Будет тебе меч. Погоди.

И, вскочив, вихрем полетел к двери.

— Валид! — только и успел сказать Амин.

Но мальчишки уже и след простыл.

Спустя какое-то — совсем недолгое — время запыхавшийся мальчик вручил Амину меч. Короткий, загнутый, с простой рукоятью. Амин видел такие у стражников.

— Где ты его взял? — простонал юноша, заранее готовясь к неприятностям.

— Утащил у местной стражи, — подтвердил его опасения мальчишка, усаживаясь у стены и ставя перед собой барабан-таблу. — Вот. Я подготовился. Танцуй.

— Если стража узнает…

— Да не заметили эти болваны ничего, — беспечно отмахнулся мальчик. — В караулке они сидят, свою смену ждут. В кости режутся. Ну! Я, вот, тоже жду.

Амин взмахнул на пробу мечом — чуть тяжеловат, но это не помешает, наоборот, удобней будет. Хорошо сбалансирован.

— Ты маленький вёрткий паршивец.

— Уговор, — назидательно поднял палец мальчик, — дороже денег. Так что раздевайся, — и принялся выбивать на барабане ритм: дум-тек-дум-дум-тек…

Амин, закрыв глаза, медленно стянул одежду, пытаясь сосредоточиться на ударах, пропуская их через себя, вдыхая, заставляя сердце биться в их ритме…

Меч оказался в руке сам, и Амин сделал первый замах.

Он так и не открыл глаза, и хорошо — взгляд отбивающего ритм мальчика наверняка бы его озадачил. Валид не пропустил ни один “дум”, не сбился ни разу, но в его глазах застыла такая жадная и удивлённая горечь, словно он смотрел на что-то безумно желанное и недосягаемое. И кусал губы, чтобы не разреветься.

— Меня всегда удивляли ваши земные танцы, — хрипло сказал он, когда юноша, тяжело дыша, остановился. — Они совсем не похожи на полёт. Но всё равно красивы. Как ты это делаешь?

— Не знаю, просто, — улыбнулся Амин, отводя от глаз влажную чёлку.

— Они заставляют думать, что чудеса есть не только на небе, — хмурясь, пробормотал мальчик. — Хотя я и знаю, что это не так…

— Ничего ты не знаешь, — усмехнулся юноша, потрепав его по волосам. — Мы же с тобой встретились. Чем не чудо? Без тебя я уже давно был бы мёртв.

— Ха, тако-о-ое чудо, — фыркнул мальчик. — Да ты знаешь, сколько я за тобой… Ложись!

Амин послушно упал, и в ковёр на стене вонзилась стрела — ровно в том месте, где до этого юноша стоял.

Амин пихнул мальчика в угол, за подушки, а в воздухе просвистела ещё пара стрел. Столько же подушек оказались пронзёнными.

— Ну ваще, — обалдело пробормотал Валид, — Амин, кого ты так разозлил, что они даже к царевичу сунуться не погнушались?

Амин только непонятно выругался и метнулся к двери в спальню наследника.

— Человеческая логика иной раз удивительна, — посетовал Валид, подбирая одну из пронзённых подушек. — Нет бы бежать жаловаться страже, эти тюфяки, поди, ничего и не заметили… Хорошо, что есть умный я, — и, собрав ещё пару стрел в несчастную подушку, мальчишка бросился к лестнице.

Снаружи давно сгустились сумерки, на небесную дорогу выкатил Вадд и, если он смотрел вниз, то, возможно, улыбнулся, глядя как из башни, протаранив запертую дверь — та как-то подозрительно обуглилась — выскочил, потрясая утыканной стрелами подушкой, мальчик и принялся наворачивать круги, истошно крича и успешно собирая всех стражников в округе.

С трудом выяснив из воплей, что царевич в опасности, они быстро рассредоточились по саду, несколько человек, включая капитана, вбежали в башню — отчего порядка там не прибавилось — нашли разбуженного наследника под кроватью и под охранной — стыдно сказать — немощного старика, устыдились и проявили ещё большее усердие в поимке убийцы.

— Молодцы, птенчики, трудятся, — хихикнул Валид, выглядывая из окна. — Зуб даю, Амин, твоего убийцу теперь не то, что к башне, к саду не пустят.

Амин стянул бороду и, прислонившись к стене, устало закрыл глаза.

— А я тоже туда хочу! — отпихивая Валида от окна, заныл царевич, — я тоже умею мечом! Вот! — и, выудив невесть откуда меч, с которым Амин танцевал, чуть не оставил Валида без носа.

Амин дёрнулся было забрать клинок, но Валид, уперев руки в боки, заносчиво вздёрнул спасённый нос.

— Ха, мечом он умеет. А из рогатки слабо?

Царевич выронил клинок и нахмурился.

— Нет… А что это?

Валид округлил глаза.

— Рогатка — это ве-э-ещь! Ну, если ты меня очень попросишь, я научу.

Царевич топнул ножкой.

— Я приказываю!

Валид фыркнул и длинно, наполовину на странном языке, но всё равно понятно послал наследника с его приказами… к Вадду. И дальше. А потом ещё дальше.

Царевич беспомощно оглянулся на Амина. Юноша в свою очередь посмотрел на Валида — воплощение непоколебимости — и устало предложил:

— Скажите “пожалуйста”, о мой прекрасный господин.

— Да, малой, учись говорить волшебные слова, — вставил Валид.

— Что в нём волшебного? — буркнул царевич. — И вообще, как ты смеешь…

Назревала очередная бурная драка, и Амин потихоньку вышел, прикрыв за собой дверь. Поднял с пола стрелу, задумчиво покрутил. Отбросил. Огляделся.

Близилась ночь, а он слишком устал, чтобы участвовать в забавах шкодливых детей, но спать уже тоже не хотелось. Амин вздохнул и, заметив в углу ларчик, не удержался, открыл. Кисточки, краска и сложенный в свитки папирус его приятно удивили.

Что ж, есть занятие на вечер.

* * *

— Амин, мелкий сказку требует, — распахивая дверь, возвестил Валид. — Он меня уже достал, так что твоя очередь рассказывать. Мне с ним больше не весело… О, что ты пишешь?

И ничтоже сумняшеся заглянул юноше через плечо. Сощурился — единственная свеча скорее распускала тени, чем освещала, но Амин, казалось, этого не замечал, сноровисто выводя замысловатую вязь на тонком свитке.

— Клянусь моими крыльями, — выдохнул мальчик, наблюдая, как быстро движется рука юноши, — ты не из простых. Или всё детство провёл в храме. Хм… а кстати, тебе это подходит. У Аллат, если правильно помню, всех учат смирению. Особенно мужчин. Потому что только очень смирившийся… э-э-э… смиренный мужчина будет терпеть эту истеричную сучку.

— Не богохульствуй, — пробормотал Амин, не сбившись.

Валид вытаращился на него.

— Что, ты серьёзно из храма?

Амин промолчал, и Валид ответил сам.

— Нет, иначе ты бы каждый рассвет встречал этим их дурацким “Ом-м-м!”. Кстати, Аллат до сих пор уверена, что это означает “красавица”.

— Потому что это означает “красавица”, - откликнулся Амин.

— Наивный, — усмехнулся мальчик. — У бедуинов, например, это значит…

— Сказку, да? — перебил Амин, разглаживая пергамент и давая написанному высохнуть. — Хорошо, постараюсь что-нибудь вспомнить. Хотя уверен, у тебя это получится лучше.

— Перебьётся, — буркнул Валид, вглядываясь в вязь волн и закорючек. — Интересно… этим письмом пользуются в Шуруке, не так далеко от Гарибы. И в султанате Ямма, но это совсем у Иблиса на загривке. В Угруде уже не ставят надстрочные знаки. А у тебя их полно. Хм… так вот зачем ты в Гарибу так рвёшься? Домой тянет?

— Какой ты начитанный, — свернув папирус, откликнулся Амин.

— Эй! Ты не ответил, — воскликнул Валид, когда юноша прошёл к двери. — В Шуруке полно светловолосых, как ты, хотя они там тоже пришлые, из…

Амин громко фыркнул и скрылся за дверью.

Валид тут же развернул пергамент, но, вчитавшись, скорчил разочарованную мину.

— Ну… Тоже мне, записки путешественника.

И, подскочив, тоже бросился к двери. Амин наверняка уже закончил причитания о “луноликом царевиче” и переходит, наконец, к сказке.

— Хотите послушать о прекрасной хумай, о мой ясноглазый господин? — тихо поинтересовался Амин, вспомнив лазоревую птицу-видение.

Царевич, сидя на кровати, с энтузиазмом закивал.

Валид, тихонько пройдя к окну, уселся, глядя на тёмное небо.

Этот бред про влюбившуюся в человека птичку он слышал уже раз сто, но голос юноши отчего-то успокаивал.

— Ты знаешь, что всё это ложь? — поинтересовался он, когда сказка закончилась, и мальчик ровно засопел, перевернувшись на бок и расслабившись во сне.

Амин подсел к Валиду.

— Ты же помнишь, я не верю в хумай.

— В Аллат ты при этом веришь, — вскинул брови мальчик.

— Её я вижу, — улыбнулся юноша. — Каждый день. А птица-удача…

— Зря, — ровным тоном заметил Валид. — Она существует.

— И ты её тоже знаешь? — скептично улыбаясь, проговорил Амин.

Валид тоже улыбнулся.

— Она никогда бы не смогла полюбить человека.

— Почему? — помолчав, спросил Амин. — Даже недоступная солнце-Аллат смогла. Помнишь историю о прекрасной заре? Или это тоже ложь?

— Нет, — отозвался мальчик. — Но тут другое. Ты можешь представить, что птица, которую постоянно ловят, полюбит охотника? Извини, Амин, такое только люди могли придумать.

— Но почему-то же придумали. Значит, что-то такое было? — пожал плечами Амин.

— Было, — тихо откликнулся мальчик. — Был юноша. Колдун. Он действительно поймал прекрасную хумай и посадил её в клетку. И не выпускал. Пока не умер.

Амин посмотрел на мальчика, но тот лишь молча изучал беззвёздное небо.

— Человеческая легенда мне нравится больше, — пробормотал юноша.

Мальчик покосился на него и кивнул.

— Мне тоже. Но это всего лишь легенда.

* * *

Амин отложил кисточку и прислушался. За несколько комнат от него визжали и гремели, словно сотня котов забралась на кухню, учуяла жбан с рыбой, взяла его штурмом, но крышку поднять так и не смогла.

С некоторых пор Амин стал серьёзно волноваться: а выдержит ли крыш… башня две недели. Точнее, уже полторы, но всё равно слишком много для двух мальчишек.

Требовались срочные меры.

Амин с сожалением свернул свиток, убрал в ларчик, стащил с себя абаю, оставшись в лёгких шальварах, и критически огляделся, оценивая “поле боя”. Размеры впечатляли, но сначала это всегда так.

Юноша стиснул зубы и направился в самый грязный угол. Смастерив метёлку из тяжёлой связки испорченного папируса, принялся выметать остатки чьего-то ужина.

— Что, всё пишешь, путешественник? — фыркнул Валид, распахивая комнату. И тут же подался обратно — вместе с облаком пыли. — Эй, ты чего?! Решил устроиться к царю чернорабочим?

— Нет, — спокойно отозвался Амин, вытаскивая мешок с мусором за дверь. — Клад ищу.

Мальчик уставился на него.

— Какой клад? Здесь?!

Юноша пожал плечами и показал изящную яхонтовую брошь в виде птицы-феникса.

Мальчик сложил губы трубочкой, глядя на неё.

— Фи. Это двадцать вторая царская жена тут пря…

Амин, не слушая, приколол феникса к абае мальчика. Тот умолк, удивлённо разглядывая сверкающее в солнечных лучах украшение.

— Тебе идёт, — улыбнувшись, заметил Амин.

Мальчик покосился на него исподлобья.

— Значит, оставлю себе, — решил он, поворачиваясь и так, и эдак, пытаясь рассмотреть брошь под разными углами. — Думаешь, тут где-то ещё гарнитурчик к ней прилагается?

Амин снова пожал плечами.

— Не знаю, но что найдёшь — твоё. По праву завоевателя.

Валид громко фыркнул, однако к уборке подключился — с энтузиазмом кота, гоняющего мышь. И очень скоро оказался увешан бусами, кольцами и браслетами по самые уши.

А какое-то время спустя Амин с удовольствием наблюдал, как Валид подключает к уборке царевича.

— Ты никогда не брал тряпку в руки потому, что тебе её не доверяют. Я уверен, ты, малой, просто не справишься. Поэтому отойди, и не мешай настоящим знатокам!

Царевич обиделся и вознамерился показать товарищу, кто тут настоящий знаток.

Вместе мальчики развернули такую кипучую деятельность, что башня вздрагивала всю ночь, зато наутро ни в одной комнатке не осталось ни пылинки — вся была на чумазых детях. Потом она плавно перекочевала в бассейн — когда Амин разобрался с местной водопроводной системой.

— Я лучше справился! — восклицал мокрый, как воробушек, наследник.

Валид дёргал его за ногу и нажимал на плечи, окуная в воду.

— Поговори у меня, птенчик! Да я на твоём месте благодарил бы за бесценный опы-буль-буль! — на этом месте Амин сам окунал его с головой — одновременно выуживая размахивающего кулаками царевича и разводя ребятню по разным углам бассейна.

С рассветом царевич был отмыт, уложен — на этот раз ему даже сказка не понадобилась — и совершенно точно жив и здоров.

Довольный Валид сосредоточенно считал добычу — горстку сверкающих браслетов, колец и ожерелий, когда Амин, пройдясь по комнатам жилого яруса в последний раз, поправил почему-то не тронутый за время уборки ковёр, и тот, вздохнув пылью, мягко осел на пол, открывая удивлённому юноше потайную дверцу.

Амин, зажимая нос и рот серой от пыли рукой, присмотрелся к ручке-кольцу, особое внимание уделив маленькому замку. Попробовал толкнуть дверь, но та предсказуемо не поддалась.

Юноша быстро огляделся. Ключа в пределах видимости, конечно, не было, зато в ларчике с письменными принадлежностями, волей Валида перекочевавшего в дальнюю комнату, нашёлся весьма удобный стилус. Амин аккуратно заточил его ножичком для свитков и осторожно вставил в скважину. Дальше пришлось полагаться наудачу и искать нужную пружинку на ощупь, но Амин в детстве управлялся и не с такими замками — весьма полезный навык, если старший брат имеет привычку “забывать” младшего в клетке с тиграми, для верности закрывая дверь на ключ.

Замок тихонько щёлкнул, и Амин, вздохнув с облегчением, отложил стилус и осторожно приоткрыл дверь.

За ней было темно, пыльно и пахло так же отвратительно, как во всей башне до уборки.

Постояв у порога, Амин вошёл, прислушиваясь, готовый в любой момент упасть на пол или бежать за дверь.

Тигры тоже нападали не сразу.

— Амин? — раздался удивлённый голос Валида, как раз когда Амин, обо что-то споткнувшись, вздрогнул от неожиданности и привычно схватился за рукоять джамбии. — Куда тебя опять понесло?

“Что-то” лежало неподвижно, так что Амин нагнулся, присматриваясь. Оказавшийся более практичным, Валид принёс с собой свечу и, стоя у порога, высоко её поднял, озираясь.

— Что там?

Амин, не веря глазам, протянул руку — но мальчик, как две капли воды похожий на царевича, и не думал пропадать. Вставать он тоже не думал и признаков жизни не подавал. Амин осторожно приподнял его, прижал ухо к груди — сердце билось, глухо, медленно-медленно.

Свеча, зашипев, упала на пол и тут же потухла. Амин резко обернулся, вскочил, но дверь уже захлопнулась. Наступила кромешная темнота — только ещё пару мгновений скважина сияла вспышками огня, и снаружи слышалось отчаянное хлопанье крыльев вместе со звериным визгом. Но потом и оно стихло.

Амин барабанил в дверь и звал, пока не охрип, хотя уже прекрасно знал, что она не откроется.

Его всё-таки поймали.

* * *

Дверь, скрипнув, медленно потянулась наружу и тягучая, мёртвая темнота поползла за ней. Щурясь от ослепляющего с непривычки света, Амин вскочил, выхватывая джамбию. Но стоящая на пороге худенькая низенькая фигурка только вскинула руки, показывая, что безоружна.

— Не нужно, — добавила она голосом царевича. — Я пришёл тебя вывести. До того, как за тобой придут те, кого наняли тебя убить.

Амин не шелохнулся — лишь пальцы на рукояти кинжала сжались сильнее.

— Идём, — повернувшись, поторопил мальчик. — Времени не так много. Ты же хочешь уйти отсюда подальше?

— Ты не человек, — голос Амина прозвучал странно хрипло, испугав и самого юношу.

Царевич обернулся, скептично поднял брови.

— Весьма точное наблюдение. Идём.

Амин крутанул кинжал — клинок недвусмысленно указал мальчишке на грудь.

— О, Иблис, — вздохнул “царевич”. — Если ты так хочешь здесь остаться — не вопрос! Закрываю дверь?

— Кто ты такой и почему вдруг решил помочь мне? — быстро проговорил Амин, когда дверь скрипнула. — Где Валид?

Мальчик усмехнулся и протянул юноше руку. На золотистой коже на мгновение блеснула заключённая в треугольник вязь, но Амин успел её прочесть.

— Марид!

“Царевич” оскалился и его глаза совсем не по-человечески сверкнули.

— Твоя сайеда просила вывести тебя. Так что давай, пошевеливайся.

— Сайеда? — недоумённо повторил Амин. И охнул. — Где он? Она…

— Понятия не имею, — спокойно отозвался “царевич”, - но если ты будешь сидеть здесь, то тоже не узнаешь. Мне долго ещё тебя уговаривать, человек?

Амин молча убрал джамбию, наклонился подхватить спящего мальчика, но “царевич” остановил его.

— Оставь, ему лучше здесь.

Амин помедлил, но, представив, как будет убегать от преследователей с заколдованным ребёнком на спине, скрепя сердце, шагнул за маридом.

— Хочешь спросить, почему я выгляжу, как он? — протянул тот, вприпрыжку сбегая по крутой лестнице на ярус ниже, и до боли напоминая при этом Валида.

Амин молча посмотрел на него.

— Мой господин хочет, чтобы я занял место наследника, — пояснил довольный “мальчик”.

— Я догадался, — откликнулся Амин. — Почему вы тогда просто не убили настоящего царевича?

— Потому что колдун, — это слово марид выплюнул, потеряв на мгновение личину ребёнка, — при рождении составлявший гороскоп, позаботился о защите маленького паршивца. Он неприкосновенен, пока ему не минует первый десяток. Приходится выкручиваться, — “мальчик” улыбнулся. И, хвастаясь, добавил: — Я погрузил его в сон, подобный смерти. Оттуда он тихонько отойдёт к Вадду, мирно и спокойно. Зачем причинять лишние страдания детям, правда?

Амин сжал кулаки.

— Ты забавный, — снова оскалился марид. — Но сайеда из-за тебя глупо попалась. Впрочем, как когда-то и я.

Амин смерил его долгим пристальным взглядом.

— Если ты скажешь, как, я освобожу тебя, — тихо предложил он.

“Царевич” только рассмеялся в ответ.

— Ну уж нет. Мне и так неплохо.

— Зачем ты тогда мне помогаешь? — снова потянувшись за джамбией, спросил Амин. — Ведь твой господин наверняка будет недоволен.

— Я же сказал, — толкая дверь наружу, ответил марид. — Меня просила твоя сайеда. Ей мы обычно не отказываем. Но знаешь, — добавил он, пропуская Амина. — Она просила тебя только вывести. Не говорила, куда. А мой господин приказал привести к нему.

Амин обернулся, но было поздно: бросившаяся к юноше стража, заломила ему руки за спину, быстро скрутила запястья.

— Вот они тебя и отведут, — улыбнулся “царевич”, садясь на крыльцо. — Прощай, Амин. Ты был забавным. Надеюсь, Вадд будет к тебе милостив.

Амин рванулся, но чей-то меч в ножнах с размаху ударил его по виску, и улыбающийся мальчик, окутанный солнечными лучами, растворился в темноте.

* * *

Амин давно научился не смеяться над чужими обычаями, но нынче вынужден был согласиться с Валидом — вблизи визирь, худенький, преклонных лет мужчина, явно никогда не державший в руках ничего тяжелее свитка, в юбочке до колен и с подкрашенными глазами выглядел… забавно.

Но смеяться всё равно не тянуло.

Неприметный молодой раб тихонько поставил перед Амином кубок с вином. Юноша покосился на сидящего в кресле напротив визиря. Тот улыбнулся и лениво погладил лежащего на коленях грузного кота — тот и ухом повести не потрудился.

— Пей.

— Где мой друг? — вместо этого выдохнул Амин.

Вопрос вызвал ещё одну ядовитую улыбку.

— Где и положено быть птицам. В клетке. И очень скоро она, как и положено птицам, запоёт. Для меня.

Амин подавил желание встать и врезать сухонькому визирю по физиономии. Но видит Аллат — очень хотелось!

— Пей, — повторил визирь.

Амин сжал подлокотники.

— Да, там яд, — снова улыбнулся мужчина. — Не самый приятный, не самый быстрый, но ты точно умрёшь. Как думаешь, сколько мне заплатит султан Яммы за твой труп?

— Нисколько, — процедил Амин. — Он пошлёт вам такой же яд.

— Но мне, в отличие от тебя, от него ничего не будет. Поскольку, в отличие от тебя, я повелеваю маридом, — отозвался визирь, поглаживая кота. — Так что пей, ибни, пей и не беспокойся обо мне.

— И сколько же вам заплатили наёмники? — прошипел Амин, поднимая кубок. — Вы же отдадите меня им, пока я ещё не умер.

— Они лишь дали мне мою прекрасную птичку, — а я им — тебя, — отозвался визирь. — Давай, юноша, не заставляй их и меня ждать.

Амин поднёс кубок к губам.

— Будьте вы прокляты.

Визирь широко улыбнулся и, когда Амин залпом осушил кубок, кивнул лежащему на коленях коту. Тот грузно спрыгнул и, превратившись в мальчишку-царевичу, не глядя на Амина, скрылся за дверью.

— Хорошо. Теперь я советую тебе расслабиться…

Амин послушно закрыл глаза, нащупывая на поясе джамбию, которую стражники почему-то при осмотре не нашли.

— И немного подожда…

Амин честно расслабился. И, молниеносно метнулся вперёд. Клинок серебристым клыком вонзился в незащищённую грудь, визирь булькнул и, закатив глаза, завалился на бок.

И тут же стены дворца задрожали от далёкого крика.

* * *

Наверное, в глазах темнело. Если да, Амин этого просто не заметил — вокруг было слишком светло, настолько, что глаза резало.

Пробирался юноша наощупь, постоянно спотыкаясь на вроде бы ровном месте. Его то и дело бросало то в жар, то в холод — больше, правда, в жар. И неудивительно, учитывая, что чем ближе он подходил к источнику света, тем больше раскалялся воздух. Казалось, от жара вскипали даже камни.

Кто-то где-то, наверное, даже близко, кричал, кто-то молил о помощи, но все звуки тонули в непрекращающемся скрипе. Очень хорошо знакомом Амину скрипе.

Последняя лестница, давшаяся особенно тяжело — и Амин выбрался на крышу башни. Где-то над головами опасно покачивался позолоченный купол — точнее, то, что от него осталось. Где-то под ногами скрипели пепел и щебень. Краем глаза Амин видел скорчившихся в панике людей, кажется, стражников. Но всё внимание юноши было обращено на объятую огнём фигуру, держащую за шею то, что Амин сначала принял за ребёнка. Но когда мгновением позже огненный силуэт выпустил добычу, и “ребёнок” тяжело рухнул на камни недалеко от Амина, юноша заметил, что половина его лица вытесана из камня. Как и бьющий в панике шипастый хвост, и покрытые гладкой чешуёй руки, которые “мальчик” молитвенно сложил, бросаясь перед фигурой на колени, прося пощады.

Амин ясно видел, как взметнулись языки пламени, напоминая крылья. Потом фигура вскинула объятую огнём голову и застонала-закричала не то победно, не то безумно.

Уже в полузабытьи, Амин, сжав зубы, бросился к ней, не обращая внимания на пламя.

Отвернувшись от мальчишки-марида, огненная фигура глянула на юношу бездонными золотыми глазами и угрожающие зашипела. Не рассуждая, слепой от огня, юноша схватил её за плечи, сжал, шепча:

— Валид, тише, успокойся. Пожалуйста. Пожалуйста, хватит!

Мгновение, слишком короткое для Амина, юноше показалось, что он сжимает в объятьях нечеловечески красивую девушку, богиню, может, саму Аллат. И та смотрит на него непонимающе, удивлённо… взволнованно.

Потом сознание, наконец, помутилось, и уже в бреду Амину чудилось, что край башни опасно приблизился, а пол и вовсе качнулся, кувыркнулся… А потом Амин и вовсе взлетел — к звёздному небу, к колеснице Вадда, и рядом, окутанная серебристым светом, видением парила синяя птица удачи. Амин потянулся — схватить, но та, не глядя, махнула хвостом и взмыла выше, к звёздам, оставив юношу в холодной темноте.

Одного.

* * *

— Ты. Мог. Умереть.

— А я ещё нет? — искренне изумился Амин, приподнимаясь на локтях.

Вокруг было сумрачно — не считая пары свечей да огня на алтаре, больше источников света не имелось — маловато на громадный зал. Настолько громадный, что Амин даже не смог бы сказать, где он начинается и заканчивается — стены и потолок терялись в тенях.

Амин вздрогнул, когда холодные тонкие пальцы коснулись его щеки, пробежались к подбородку и настойчиво повернули его голову влево.

— Никогда. Не делай так, — скрипнула девушка, глядя на него золотыми глазами.

Амин смотрел ей в глаза — просто потому, что вынести её нечеловеческую красоту не мог.

Тонкие пальчики на его подбородке сжались, когда красавица нахмурилась.

— Никогда, — повторила она.

— Как прикажешь, госпожа, — не задумываясь, отозвался Амин, замирая. От девушки веяло могуществом, страхом, страстью, древностью. Желанием.

Пальчики разжались. Девушка встала, Амин машинально проследил за ней взглядом и тут же отвернулся. У красавицы были переливающиеся крылья, огненные волосы, сгустки пламени вместо ожерелий и браслетов. И совсем не имелось одежды.

— Зачем ты убил этого шакала, визиря? — мгновение спустя поинтересовалась девушка-птица. — Мне казалось, ты ненавидишь смерть, а не призываешь её.

— Он собирался держать Валида… тебя в клетке, — не поднимая глаз, ответил юноша.

— И ты беспокоился обо мне, даже когда выпил яд? — в скрипучем голосе девушки мелькнули почти человеческие нотки. Почти.

Амин вздрогнул. Попробовал поднять голову, но быстро отвернулся.

— Да.

— Почему?

Амин вздохнул.

— Мы столько раз обсуждали это, Ва… — он сбился, когда прохладные пальчики вновь пробежались по его щеке, поворачивая, заставляя смотреть. — Я не хотел… чтобы ты… чтобы ты…

Девушка подалась к нему и шепнула в распахнутые в тщетной попытки найти слова (или хотя бы голос) губы.

— Спасибо. Цени. Я впервые говорю это человеку. А ты слышал уже два раза.

Юноша ахнул, когда губы девушки прижались к его, попытался отпрянуть, но желание, вспыхивающее при одном взгляде на красавицу, поглотила его, распахнув крылья, забрало без остатка.

Девушка отодвинулась, и Амин прикусил губу, чтобы не застонать от досады.

— Спи, глупый человечек, — выдохнула красавица, подцепляя ноготком его прядь и накручивая её на палец. — Спи. Ты ещё недостаточно окреп.

Амин хотел возразить, но навалившаяся внезапно слабость захватила его, как до этого желание.

— Спи.

— Ты… Валид, — еле ворочая языком, пробормотал Амин. — Ты… феникс…

Девушка лишь улыбнулась, склонив голову на бок. Её золотые глаза сверкнули огнём, и Амин постарался запомнить её такой, запомнить момент, когда он мог смотреть на такую божественную красоту и уже не отводить взгляд.

Неудивительно, что все колдуны так хотят заполучить её себе.

Но причём тогда песни?

* * *

— Слышь, малой, просыпайся!

Мальчик медленно открыл глаза и удивлённо уставился на склонившегося над ним мальчика и старика.

— Вы кто? — требовательно произнёс он, пытаясь сесть, но тело почему-то не слушалось. Наверное, от долгого сна.

Старик открыл рот — ответить, но мальчишка его опередил.

— Шайтан с Иблисом, что, не видно? Подъём, я сказал! — проорал он, сдёргивая с царевича покрывало. — Кстати, с днём рождения. Чё уставился?! Подъём!!

— Валид, — попытался урезонить его старик странно молодым голосом.

— Что “Валид”, у меня этот город в юбках уже вот здесь! Подъём, малой, и иди уговаривай папашу открыть порт иначе фиг ты от меня избавишься!

Спустя полдня чёрным ходом из дворца мимо обалдевшей стражи пронеслись старик и мальчик. Старик на ходу сдёрнул бороду и украсил ею ближайший куст.

Вслед им летели стрелы. Мальчик то и дело вынимал их из воздуха, толкая “старика” — светловолосого юношу то в одну сторону, то в другую, крича:

— Я же говорил: плюнь ты на этого царского отпрыска, нас найдут ещё и дня не минует. Нет, всё ты со своей жалостью!

Юноша упрямо молчал — берёг дыхание.

Стража благоразумно наблюдала — приказа вмешиваться пока не было.

… Амин взлетел на указанный Валидом корабль в последний момент, втянул за собой мальчишку и, повернувшись к разъярёнными капитану, широко улыбнулся, высыпав в протянутую руку жемчужины.

В корму, неподалёку от них, вонзилась стрела, и юноша торопливо добавил ещё пару жемчужин.

Капитан, заросший бородой по самые уши побережец, только угрюмо кивнул, сжимая ладонь, и Амин прислонился к поручням, не обращая внимания на любопытные взгляды снующей туда-сюда команды.

— Оторвались…

— Так зачем за тобой султан Яммы охотится? — невинно поинтересовался Валид, устраиваясь на поручне, как на насесте, и опасно раскачиваясь.

Амин посмотрел на него, собираясь, как обычно, отшутиться или перевести разговор, но поймал серьёзный взгляд и на мгновение вспомнил, как эти же глаза сияли золотом, отражая отблески огня.

— Он мой брат.

— Оу! — спустя короткую паузу хмыкнул Валид. — Так вот оно что… Папаша умер, старший брат взошёл на трон и принялся убивать братьев, чтобы не лезли с восстаниями и народ не мутили?

— Это наши традиции, — пробормотал Амин, отворачиваясь.

— Чудные традиции, — усмехнулся мальчик. И мстительно добавил: — Шехзаде.

— Не называй меня так, — попросил Амин.

— А то что? — вскинулся мальчик, раскачиваясь.

— А то буду звать тебя “госпожой” и “сайедой”.

Валид громко хмыкнул. И чуть тише поинтересовался:

— То есть, когда мы приплывём, за твоей шкурой начнёт охотиться полгорода? Захотят угодить султану, наверняка и цена за тебя…

— Что-то вроде, — перебил юноша, задумчиво глядя в синюю даль.

Валид развёл руки-крылья.

— Будет весело, — подытожил он.

Амин благоразумно промолчал.