С тех пор я всегда был её пленником. Она смотрела на меня глазами волколака, преследовавшего меня. Её синие глаза я видел и во сне, и во взгляде любой женщины. От любви к ней не было спасения даже в ненависти, даже в яростном желании не видеть, не знать её никогда.

Я хотел её убить. Всей душой, всем сердцем – это удивительно, как быстро любовь может превратиться в слепую ненависть, а ведь я даже не понял тогда, как именно она меня использовала. Ведь всё это время… Богиня, ха, обернувшаяся демоном. Как она могла – с её грустным взглядом, с её нежной улыбкой – лгать, убивать, как?!

Наверное, демоны и должны быть такими. Храмовники учат, что их внешность обманчива: красива и притягательна, чтобы забрать нас в бездну. Они совершенно правы. Я помню, как сейчас: Элиза стояла, прекрасная, как небесное создание, а на её руках, на её юбках ещё не засохла кровь моего короля. И она улыбалась – демоница, гидра, чародейка.

Как только она исчезла, в молельню влетел ворон с человеческим взглядом – наверное, её слуга. Я оглянуться не успел, как в глазах потемнело, а ворон, превратившись в человека-востокца, исчез так же, как и она.

Когда я очнулся, Рэй, одетый в парадный камзол, сидел у моей кровати. Как я оказался в его доме, почему именно там, меня не заботило. Я в одночасье лишился двух близких мне людей, и внутри теперь было пусто, как в легендарной ледяной пустоши бездны. Я даже не задался вопросом, по какому случаю на Рэе эта парадная одежда – при мне он ни разу так пышно не одевался.

Никаких вопросов у меня уже не было – только пустота. Отныне мне больше некому было служить, некого любить, незачем жить. Я молча, невидяще смотрел в потолок, пока Рэй всё повышал и повышал темп своего танца пальцами, пока не дошёл до крика – я слышал мерный, ритмичный перестук по столешнице.

Мне было всё равно. Даже когда он проверенным способом врезал мне, я продолжал апатично смотреть в одну точку на потолке.

Рэй прислал врача. Кажется, мне дали снотворного, потому что я заснул, и дни потянулись единой серой капелью дождя вперемежку с сумраком прохладных вечеров. Рэй появлялся, брал меня за руку, но я его не видел. Я ничего не видел, кроме синеглазой демоницы над телом моего короля.

Она улыбалась улыбкой Матери, и кровь стекала с её тонких изящных пальчиков.

* * *

(Из архива рода Боттеров)

– Ему придётся принести вам присягу, Ваше Величество.

Рэй тряхнул головой – непривычный титул резал слух. Недавно Рэй мечтал о нём, желал всем сердцем, но в этих мечтах короля он убивал лично. Действительность оказалась куда меньше похожа на баллады о рыцарях Магианы.

– И я бы на вашем месте держал его на наркотиках, – продолжал лорд Роберт, недавно обзаведшийся должностью канцлера. – Пока ведётся показательное следствие и пока старый лис Джереми не перестанет мутить армию…

Рэй повернулся к нему.

«Вы обещали мне полную поддержку военных».

Сэр Роберт поморщился.

– Чудесно, Ваше Величество, я могу преподнести вам армию на блюдечке, но вы потеряете аристократию. Я уже говорил вам, что половина генералов – выскочки из низов? Цвет рыцарства Мальтии больше предпочитает сиять на турнирах, а не вести солдат в бой. Мы сами можем собрать около трёх тысяч солдат – и то, если вооружим наших крестьян. Но кто тогда будет собирать урожай? Сейчас самое время, и наши поля сгниют, если их оставить, а зимой будет голод. Вы понимаете, во что это выльется? К тому же регулярная армия предана этим самым генералам из выскочек куда больше, чем нам, и, как вы понимаете, они все пойдут не за вами, а за этим юным кретином, – сэр Роберт кивнул в сторону комнаты Ланса, – и его знаменитым опекуном. Поэтому заставьте вашего друга принести вам присягу наркотиками или этой самой дружбой. Тогда и армия, и аристократия будут у вас в кармане.

Рэй мрачно смотрел на свои подрагивающие пальцы.

– Малодушие – порок для короля. А вы ведь хотите стать хорошим королём?

Рэй поднял на него глаза. Не будь род Боттеров в родстве по материнской линии с королевским, короновали бы того же куда более популярного сэра Роберта, и в армии принялись бы рвать друг другу глотку он и лорд Джереми, не считавший смену королевской фамилии необходимой, тем более на Боттеров. И началась бы гражданская война.

Призрак её маячил и сейчас, но фигура Боттера на троне нравилась многим – в плюс ему теперь была и дружба с «фаворитом» бывшего короля. Все знали, что сэр Джереми, за эти дни неожиданно возглавивший армейские круги, опередив в этом того же сэра Роберта, окажется в затруднительном положении, если его наследник присягнёт новому королю.

– Подумайте, Ваше Величество, – встретившись с Рэем взглядом, спокойно сказал сэр Роберт. – Благополучие вашей короны в ваших руках.

Рэй кивнул.

Когда пять лет назад он принимал титул и выгрызал себе уважение в Совете Лучших, доказывая, что он не хуже отца и готов возглавить оппозицию, несмотря на его немоту и молодость, он знал, что придётся идти по головам. И был согласен с этим. И шёл.

Не стоило сомневаться и сейчас.

Лорд Роберт так или иначе прав. Рэй не любил его, понимал, что старый интриган спит и видит себя у тени трона, а самого Рэя – послушной марионеткой. Но он был прав. Ланс заложник в доме Боттеров, и этим стоило воспользоваться.

В столице и так начали роптать, ожидая, что коронуют юного Валерия. Когда многочисленные джентри узнают, что Боттер отдал приказ убить юного принца, они, и так вечно недовольные, поднимут восстание. Армия тогда очень и очень пригодится юному королю.

Не стоило и думать разговаривать с Лансом в его нынешнем состоянии – он просто не слышал, отказывался смотреть, отказывался понимать. Он больше напоминал оживлённого чародеем покойника – если бы не дышал, Рэй так бы и подумал.

Значит, наркотик.

Личный врач рода Боттеров составил рецепт тем же вечером. И Рэй сам влил безвкусную субстанцию в бульон другу.

Ланс ничего не заметил.

* * *

(Из записок Элизы Северянки)

«Люди никогда не поймут нас, – шептал Зак, каким-то образом оказавшийся рядом со мной посреди южной, волнующейся ковылём степи, куда открылся портал. – Люди никогда не примут нас. Элиза, послушай меня. Только я всегда буду с тобой. Слышишь? Я клянусь тебе. Я клянусь… клянусь быть с тобой вечно, защищать, любить тебя. Элиза, послушай! Мы одинаковые, мы одни, но мы вместе. Кроме тебя, у меня никого нет и у тебя тоже».

Я рыдала у него на плече, а он покрывал моё лицо поцелуями и шептал утешения вперемешку с признаниями мне на ухо.

Ни о каких плотских утехах речь не шла – Зак никогда не желал сделать мне больно, а я была слишком расстроена, чтобы получить удовольствие. Он развлекал меня, показывая волшебные трюки, как маленькому ребёнку. Иллюзии из облаков и тумана, прекрасные картины из прошлого – в бескрайней степи под усыпанным звёздами небом это было очень к месту.

Зак отвёз меня в Овидстан. Он накупил рабов, чтобы те развлекали меня, он даже согласился всех их освободить после этого. Он сдувал с меня пылинки, он постоянно был рядом, пока его не вызвали в конце концов во дворец. Овидстан начинал новую войну с Мальтией – ту, которую потом назовут Войной двух чародеев. Я же осталась в его роскошном доме среди не прекращающегося праздника и пира в мою честь.

На пятую ночь меня посетило видение ребёнка с клеймом раба на лице, едущего в нашу столицу под усиленным конвоем мальтийцев. На мальтийцах был флер от заклинания Зака, а мальчик метался в жару, и в его уже определившейся судьбе даже я без труда бы прочитала близкую и не особенно лёгкую смерть.

Несмотря на возраст, несмотря на материнские глаза, он был копией отца – маленький принц Валерий.

Я проснулась в холодном поту и долго потом искала эту проклятую рабскую повозку с помощью волка.

Мы нашли её только на рассвете.

На гвардейцах действительно было заклятие Зака – они просто тупо пялились на меня, когда я остановила их лошадей и забралась в повозку. Никто даже не попытался меня остановить. Зак никогда не был силён в ментальной магии: эти куклы могли выполнять только один приказ – охранять маленького принца. А я на него и не нападала.

Валерий с ужасом смотрел на меня незнакомыми тёмно-карими глазами. Он был в каком-то рванье, маленький, дрожащий, жалкий ребёнок. С его тоненьких запястий свисали цепи – каким бесчувственным чурбаном надо быть, чтобы приковать трёхлетнего мальчика!

И его мучила жажда даже больше, чем ужас передо мной. Он рванулся к фляге, которую я отстёгивала от пояса, как зверёныш, – он действительно больше походил на маленького пугливого зверька. И за всю ту эскападу я не услышала от него ни слова – зато маленького волка он напоминал мне очень сильно.

Я пыталась промыть его воспалённую щёку, на которую эти мерзавцы влепили овидстанское рабское клеймо, но мальчишка так присосался к фляге, что оторвать её я могла, наверное, только с руками. И заскулил, когда я потащила его из повозки.

У него были сломаны, по крайней мере, три пальца и полно ушибов – ноги, например, опухли. Первое, что мне приходило в голову: плеть. Овидстанцы или мальтийцы – не знаю. Он хныкал, падал, когда я пыталась заставить его идти, пришлось нести на руках и одалживать у кого-то из мальтийцев коня.

Коню идея везти меня, конечно, не понравилась. И я успокаивала и его, и рванувшегося было сбежать – а ведь только что ходить не мог! – ребёнка. При этом я постоянно чувствовала Зака, как будто он дышал мне в спину. Это было пока лишь предчувствие, но то, что Зак скоро узнает, что я вырвала у его короля мальтийскую добычу, я не сомневалась.

Прятаться с мальчишкой на руках нечего было и думать. Биться с Заком у меня и в мыслях тогда не было. Бросить принца в таком состоянии я тоже не могла, да и негде мне было его прятать.

Оставался только один человек, который, я знала, точно не даст маленького Валерия в обиду. Я чувствовала, что он попытается меня убить, как только увидит, но он был единственной надеждой маленького принца.

Бросая порталы и путая, как могла, следы, я помчалась обратно в Мальтию, ища Ланса – где бы он ни был.

* * *

(Из личного архива герцога Ланса де Креси)

Я уже несколько дней плавал в странном мареве сладкого тумана и непонятных видений. В них неизменно появлялись синие глаза, так что, когда они в очередной раз посмотрели на меня из сумрака, пронзённого молнией и ливнем, я решил, что это просто очередной мираж.

Но раньше она просто смотрела, просто улыбалась, иногда наклонялась для поцелуя, а не тормошила, мешая высокий мальтийский и овидстанский, проклиная всю Девятку разом. Раньше её волосы не были в полном беспорядке, и с них не лило так, словно она принесла дождь с собой в комнату. И чёрные тени под её глазами не обозначались так явно.

Но я только вяло удивился, не в силах даже руку поднять, отгородиться от неё.

А потом туман вдруг пропал, и я увидел Элизу, странно мерцающую, уже ничем не напоминающую Мать, – бледную, синеглазую, растрёпанную чародейку. Кольцо де Креси, сверкнувшее в отблеске очередной молнии, окончательно убедило меня в её реальности.

Первым моим желанием было броситься за клинком, но я нигде не мог его найти, и я бросился на неё с голыми руками. Убить, растерзать, уничтожить мой личный кошмар – этого я тогда хотел больше всего.

Конечно, она не дала мне и с места сдвинуться.

– Ланс! Да послушай же меня!

Я не желал её слушать. Она могла связать меня своей магией сколько хотела, но я мог думать только о том, что безумно, ненормально хочу её смерти.

Элиза поняла это и бросилась зачем-то к двери. А мгновение спустя Его наследное Высочество принц Валерий – как он здесь оказался?! – растрёпанный и мокрый до нитки, вывернулся из её рук и кинулся ко мне.

Я снова мог двигаться, но принц не дал мне и шагу ступить, крепко обхватив мои колени и спрятав голову. Его плечи вздрагивали, а когда я, наклонившись, поднял его подбородок, заглянув в лицо, мои руки задрожали практически в такт – только от ярости.

– Что ты сделала с ним?!

– Это не я! – ломая руки, вскрикнула Элиза. – Это… – она ахнула, круто развернулась к окну, и с новым раскатом грома в комнату влетел ворон, тут же превратившийся в человека-востокца в богатой одежде южанина.

Он быстрым взглядом окинул комнату и шагнул к нам, принц стиснул мои колени. «Ланс, не отдавай меня ему! Не отдавай меня, Ланс!» – заикаясь, всхлипывал он.

А я снова оцепенел – но уже иначе. Теперь это напоминало тысячи ледяных игл, пронзивших моё тело, замораживая, пробираясь внутрь, к сердцу…

– Зак, не надо! – Элиза повисла на плечах чародея, и тот замер с протянутой к Валерию рукой. – Не надо, пожалуйста, оставь их! Давай уйдём! Зак, пожалуйста!

Овидстанский чародей – а кто ещё это мог быть? – закрыл на мгновение глаза. И, не поворачиваясь, выдохнул:

– Выйди.

– Зак!

– Элиза, выйди! – повысив голос, приказал чародей.

Я ожидал, что она повинуется. Элиза действительно отпустила его плечи, но только для того, чтобы встать между мной и чародеем и упереться кулачками ему в грудь.

– Ты не сделаешь этого! – она говорила на мальтийском, и чародей ответил тоже на мальтийском:

– Ты не понимаешь, что натворила. Мальчишка нужен моему королю. Отойди.

Какое-то время чародеи смотрели друг на друга. Потом Элиза, потянувшись, прижалась к его губам, а востокец обнял её, прижимая к себе крепко, так, как я сам недавно её обнимал. И я вынужден был смотреть на них, всё ещё не в силах пошевелиться.

– Если ты сделаешь это, я больше никогда не заговорю с тобой, я никогда не прикоснусь к тебе, я никогда не буду с тобой, – сказала Элиза, отстранившись, уже совсем другим, спокойным и твёрдым, тоном.

Востокец бросил на нас короткий взгляд. Валерий снова до боли стиснул мои колени. Потом чародей повернулся к Элизе, провёл рукой по её щеке, и даже слепой увидел бы в его взгляде, брошенном на чародейку, желание и страсть – меня от них замутило. Впоследствии я много раз утешал себя, что эти чародеи – два сапога пара, но если бы не долг, я бы нашёл способ поквитаться с этим восточным мерзавцем. Я ненавидел Элизу, но видеть, как кто-то смотрит на неё так… Если бы только он не был чародеем! Впрочем, и это бы меня не остановило, но всё обернулось иначе.

– Идём, – сжав её руку, произнёс чародей.

Элиза кивнула. Но когда он исчез первым – не вылетел в окно вороном, а просто исчез, как чародейка тогда в молельне, Элиза поймала мой взгляд. И выдохнула:

– Прости меня.

Язык плохо слушался, но я смог выговорить первое, что пришло на ум:

– Отдай кольцо.

Чародейка вздрогнула. Прижала руку к груди.

– Нет.

Валерия била крупная дрожь, ещё немного, и я завалился бы на кровать вместе с ним.

– Расколдуй меня!

Элиза глубоко вздохнула.

– Я просто… я не хотела, чтобы это было так. Я думала…

– Да будь ты проклята!

Чародейка отшатнулась. Прищурившись, глянула на меня и тряхнула длинными влажными волосами.

– Смотри, чтобы я не прокляла тебя, человек.

И исчезла – так же, как и её наперсник.

Я сразу же оказался свободен. Валерий вцепился в меня как клещ и всё шептал, чтобы я защитил его, не отдавал и не бросал, я насилу его успокоил.

Любой лорд в такой ситуации обязательно бы позвал прислугу. Мне, привыкшему полагаться на себя, а не на слуг, такое и в голову не пришло – это меня и спасло. Когда мне удалось выдавить из принца, что с ним произошло, я узнал отнюдь не о том, как злые чародеи издевались над надеждой мальтийской короны. Чародеи, выходило, его как раз спасли. От Рэйана.

После Элизы, после смерти Валентина это было лишь логичным завершением моих бед. Беда, в конце концов, одна не приходит. Так что я в общем-то не сильно и удивился. Да и раздумывать над этим было некогда.

Дом Рэя я знал как свой, потому пробраться незамеченным к калитке с замотанным в плащ Валерием на плече у меня получилось. А там… я знал столичные улицы и лазейки куда лучше аристократов. Лорды устроили патрули по всей столице, но в трущобы они и раньше нос не совали. Куда им! По подворотням, петляя, я и выбрался за город.

Если что-то я понимал, так это то, что сэр Джереми будет на моей стороне – значит, Пчелиная Заводь была пока самым безопасным местом и для меня, и для принца.

Пробраться туда незамеченным, миновав по дороге патрули почему-то пограничников, чьё место вообще-то было на границах, я смог. Зря, что ли, я столько раз сбегал в детстве!

И как десять лет назад, лорд Джереми встретил меня у приметного оврага неподалёку от Заводи.

– Явился, – выдохнул он и окинул меня тяжёлым взглядом.

Я выпутал из плаща заснувшего принца, и глаза опекуна расширились от удивления.

– Да ты полон сюрпризов, мальчик! Оправдайся ещё, что не зря у Боттера сидел, – хмыкнул он, забирая сонно завозившегося Валерия. – Идём скорее, Его Величеству нужен врач.

И всю дорогу – вплоть до усадьбы – я чувствовал на себе взгляд синих глаз. Не Элизы – её волколака. Но я слишком устал, чтобы отгонять его или выслеживать, устал даже думать и мог только брести вслед за лордом Джереми.

А мой опекун ничего не заметил.