В глаза Акселю ударил рубиновый свет, сразу же отозвавшийся в уголках его сознания чем-то глубоко ненавистным. Ещё бы — он только что вытянулся из колодца, как призрак, и не куда-нибудь! Перед ним возвышалась стеклянная стена Главной Диспетчерской — мигающие экраны от пола до потолка. Стена, воспетая ещё дедушкой Гуго и ставшая год назад союзницей Акселя, Кри и Хофа в бегстве из плена. Стена, погружаясь в которую он, Аксель, успел ударом меча развалить Штроя на две половинки. Но меньше всего на свете мальчику хотелось увидеть место своего подвига вновь…

И однако он снова был здесь — на сей раз добровольно! А за его спиной тихо дышали вынырнувшие из тёмного жерла колодца Кри и Дженни. Двое из троих сразу могли сказать, что за год ничего не изменилось в подземном зале. Синие сумерки большой шахты напротив экранной стены почти скрадывались рубиновым сверканием самой Диспетчерской. Как в прошлый раз, мигали, хрипели и курлыкали разные вспомогательные пульты, жили своей непонятной жизнью диковинные приборы и аппараты, а перед главным пультом, у экранов, прямо перед глазами детей, возвышались высокие спинки трёх тёмных кресел. Крайнее кресло слева было увенчано наушниками с парой серебряных локаторов — место Главного Диспетчера. Но и оно, и соседнее место пустовали. Лишь над крайним правым креслом возвышалась уродливая макушка духа-диспетчера с торчащими ушами-«рожками».

Дух весь ушёл в работу, пока ещё не замечая пришельцев. Он щёлкал тумблерами, вглядывался в мигание экранов и время от времени крайне неприятно поскрипывал, как ржавая железная дверь в сыром подвале. Но понять, говорит ли он с кем-то, или делает это в приступе возбуждения, было трудно. Аксель немедленно воспользовался тем, что его появление осталось незамеченным — скорее всего, последней своей удачей. С мольбой и надеждой вскинув глаза к потолку (нет ли там хода, ведущего дальше, на поверхность земли?), он бесшумно метнулся назад, к краю колодца, и заглянул в него. Бездонная тёмная пропасть. Ни следа погони. Ни звука. Тогда мальчик что-то прошипел сквозь зубы, и в двух метрах ниже края колодца возник балкончик с лёгкой лесенкой наверх. Сделав знак остальным, юный волшебник спустился во тьму, из которой только что вынырнул. Дженни и Кри с замечательным проворством юркнули следом.

— Прямо волку в пасть! — выдохнула белая как мел Дженни. — Что делать?

— Вернуться мы не можем, — сказала Кри, глядя в чернильную пропасть под ногами. — Акси, это конец?

— Год назад ты уже спрашивала это, — отрезал брат. — Думайте! Думайте! Выход обязательно есть!

— Но почему ты так уверен в этом?

— Иначе Дух-Выпрямитель не позвал бы нас сюда.

— Да откуда он знал, что нас тут сразу не заметят?

— Оттуда! Диспетчерам не до того, чтобы глазеть по сторонам…А может, бывает так, что здесь и вовсе никого нет?

— Вряд ли… — покачала головой Дженни. — Что, если нам нужно войти в один из этих экранов и прорваться наверх? На пик Галаццо?

— В тот раз мы не просто вошли, Дженни, — напомнил Аксель. — Нас ждал телевизор-приёмник внутри Шворка! А сейчас я сомневаюсь, что какой-нибудь дух-альпинист оставил нам такой же на пике. Нет, пожалуйста, можно проверить…

Он бесшумно поднялся по лестничке и, осторожно выглянув из колодца, впился взглядом в стеклянную стену. Минута…Другая…Девочки с надеждой затаили дыхание, но, скользнув вниз, Аксель мотнул головой:

— Ничего, похожего на пик! И никаких телевизоров, конечно. А там, где они есть — одни коридоры, да тьма…

— Но зато и диспетчер всего один, — дрожащим голосом попыталась утешить его (да и себя) Кри. — Обычное дежурство…

— Да? И что мы с ним сделаем, с этим «обычным»? Я не могу напасть на него врасплох: и он, и всё его хозяйство защищены!

— Но и он нам ничего сделать не может, — заметила Дженни. — По крайней мере, сразу…

— Вот-вот! А что будет, когда он вызовет на подмогу Кья и всю свою ораву? Вместе уж они наверняка что-нибудь придумают!

— Если бы мы хоть знали, — медленно, словно пугаясь самой мысли, начала Кри, — как выглядит этот Кья…

— То что? — нахмурившись, спросил Аксель.

— Ты мог бы создать его фантом…и выманить диспетчера из зала. А мы бы тем временем…

— Чушь! — отмахнулась Дженни, недослушав.

— Постой! — поднял ладонь Аксель. — Продолжай, Кри.

— Мы бы пока осмотрели пульты…Может, и сумели бы включить нужный экран. Или хотя бы так им всё запутать в этой их проклятой Диспетчерской, чтобы им стало не до нас…Но ведь это невозможно, правда, Акси? — с надеждой в голосе закончила Кри, словно предлагала лишь затем, чтоб получить отказ. Аксель, однако, не спешил ей навстречу. На несколько минут он задумался, и все опять затихли, глядя на него.

«Они так верят в меня, — думал Аксель. — Глупые…Нет, не глупые, а наивные. Но ведь до сих пор я не подводил их! Что же им остаётся?» И он понял, что пойдёт на всё, чтобы эти двое опять увидели солнце. На любое безумие!

— То, что ты предлагаешь, очень опасно, Кри, — сказал он. — Дженни права — это безумие. Если я не знаю, как выглядит Кья, то, может, моё заклинание знает. Я мог бы попробовать…Но диспетчер вряд ли так глуп, чтоб подсовывать ему фальшивого духа. И какого духа! Мы не знаем миллиона вещей, нужного для такого обмана, не знаем, на каком языке разговаривает Кья с диспетчерами. Что, если они общаются мысленно? А если к тому же объявится настоящий Кья? (Все вздрогнули и покосились на пропасть). Нет, забудь об этом…

Кри вздохнула с явным облегчением. Но Аксель продолжал:

— И всё-таки ты подала мне мысль! Выпустим наши фантомы ещё раз — пусть выманят эту тварь из зала, а я попробую закрыть вход в него заклятиями. Тогда мы хоть ненадолго прорвёмся к пульту…

— Думаешь, разберёмся в нём? — скептически спросила Дженни.

— Да нет, конечно! А вот переполох им устроить — тут много ума не надо.

— Но как ты закроешь дверь в зал, если всё здесь защищено от наших заклинаний?

— Хм… — Аксель сморщил лоб, но затем оживился. — Так ведь это же не нападение! Если бы я сломать её хотел, или поджечь, к примеру…а я только запираю. Разве вы не видите, что все наши заклятия в Подземном мире до сих пор работали? И вообще, Дженни, чем всех критиковать — предложи лучше что-нибудь сама! — добавил он не без раздражения.

Но Дженни явно ничего не могла предложить сама, и потому план Акселя был молчаливо принят. Мальчик глубоко вздохнул, облизнул губы и, дрожа от волнения, произнёс:

И сразу же на крохотном балкончике стало не повернуться. Лже-Аксель, лже-Кри и лже-Дженни барахтались в объятиях своих хозяев, стараясь не рухнуть в пропасть — ведь они вовсе не были бесплотными! Зато, разобравшись со своими и чужими руками и ногами, они порхнули вверх по лесенке с лёгкостью бабочек и такими коварными рожицами, каких у настоящей Кри, к примеру, Аксель почти никогда не видел. (Разве что когда она в раннем детстве оседлала братишку верхом, и так увековечила себя в фотоальбоме). Дженни — та вообще редко выдавала свои истинные чувства, но тут уж Аксель знал точно: этой коварства не занимать!

Призраки вытянулись из тёмной дыры колодца и гуськом, не слишком даже торопясь, прошествовали влево — к двери в коридор, мимо погружённого в работу диспетчера. А тот и впрямь работал за троих: только уши-«рожки» плясали над спинкой кресла. И всё же чутьё оказалось сильнее занятости! Дух вдруг резко, не меняя позы и даже не подняв головы, выбросил вбок, по направлению к фантомам, двупалую обезьянью лапу. Из его сомкнутых пальцев вырвался сноп голубых искр, и через ничтожную долю секунды ударил в пол перед дверью — в то самое место, где только что стояли двойники. Никогда Аксель, Кри и Дженни не успели бы отпрянуть, стой там они сами! Но призраки, хохоча ледяным, недетским смехом, уже выбегали в коридор, широко распахнув высокую дверь. Тогда, с ещё большим проворством, чем прежде, дух выпрыгнул из кресла — и не вбок, к двери, а вперёд, прямо на пульт. Не задев ни одного тумблера или кнопки (хотя это казалось невозможным!), диспетчер по-паучьи ринулся вверх и головокружительным прыжком из-под потолка спикировал за дверь, приземлившись далеко в коридоре. Если даже он и не обогнал свою добычу, то, во всяком случае, настиг её: под сводами коридора раздался короткий торжествующий вой — который, впрочем, тут же захлебнулся, когда дверь наглухо впечаталась в косяк. Аксель едва успел наложить вслед за основными, Неоткрывающими чарами дополнительные — Непрошибающие, как тяжёлые, тёмные створки уже заходили ходуном!

— Дикари всё-таки! — с презрительной усмешкой молвил Аксель, вновь выбираясь из колодца. — Не могут не выть…

— А колодец? А экраны? — напомнила Дженни. — Закройте скорей и их!

— Ты забыла ещё одну мелочь — шахту лифта, — ответил Аксель, кивнув на бездонный провал, зиявший против главного пульта вместо четвёртой стены зала. — Действуй, Кри! У тебя качество…

И Кри зашептала что-то себе под нос с довольным видом. Всё-таки её ценят, хоть и болтают, что хватка у неё уже не та!

— Ну, а теперь к пульту, да поскорей! — объявила Дженни с видом генерала, отдающего приказ о штурме крепости. — Сейчас на всех Ярусах ТАКОЕ начнётся…

— Да уж, — усмехнулся Аксель, садясь в кресло с серебряными локаторами. — Захват Главной Диспетчерской! Пожалуй, можно будет с духами и поторговаться…Мы им — доступ сюда, они нам — свободу. Слова-то своего они не нарушают!

— Кья нарушает! И вообще, не будем рассчитывать на это, — нервно сказала Кри, встав по правую сторону кресла, в то время как Дженни заняла левую. — Лучше попробуем сами…

Все трое начали лихорадочно шарить глазами по рядам цветных тумблеров, стараясь не отвлекаться на вой и грохот за дверью. Некоторые из тумблеров слабо мерцали, являя взорам непонятные символы и знаки, в других явно отсутствовала жизнь, а при взгляде на третьи возникало чувство, что они сами зорко следят за вами и караулят ваши пальцы. Смешно было и думать о том, чтобы за четверть часа, которую им удастся здесь продержаться (вой и грохот всё нарастали), или даже за четверть месяца, или за сто лет разобраться в этом! Аксель со вздохом перевёл глаза на экраны, чтобы сообразить, на какой бы Ярус лучше улизнуть по телемосту, когда Кри случайно положила руку на незаметную раздвижную панель. Панель открылась, и Кри, ахнув, дёрнула брата за локоть:

— Акси, гляди!

Сердце его забилось: на центральном тумблере была изображена человеческая фигура в мантии, с огромными стрекозиными глазами-линзами. Штрой! На тумблере справа — он был поменьше — тихо мерцала одинокая звезда, а на левом, самом маленьком, защищённом от случайных прикосновений ещё откидным клапаном, виднелись золотые контуры скелета с косой.

— Эти тумблеры какие-то особенно чистенькие, — с дрожью сказала Кри, — словно их никто никогда не трогает…

— Браво, Кри! Ну что, звоним шефу? — бросил Аксель, нацелившись пальцем на тумблер с символом Вселенной Хас.

— Нет! — резко сказала Кри. — Я ему не верю! И не хочу…Даже если он и поможет нам, вместо нас опять погибнет тот, кто придёт нам на выручку. Будем выпутываться сами!

Раздался страшный, ни с чем не сравнимый грохот, словно в коридоре взорвался вулкан Кракатау. Дверь задрожала всеми фибрами, но устояла.

— И чего нервничает? — усмехнулся Аксель. — Мог бы понять, что дедушку Гуго не переколдуешь…Ладно, тогда поторгуемся со Штроем? — указал он на центральный тумблер.

— Тоже успеется! — бросила Кри, сверкнув глазами. — Он хитрей их всех, не забывай! Акси, что ты де…

Но Аксель уже решительно, не раздумывая больше, щёлкнул тумблером со скелетом и косой. Экранное мельтешение на стеклянной стене тут же погасло, и в диспетчерской воцарилась зловещая тьма. Лишь несколько табло — видимо, аварийных — продолжали тлеть красными огнями. Девочки слабо охнули и невольно прижались к креслу.

— М-да…Я, кажется, отплатил духам их же монетой, обесточив весь Подземный Мир, — пробормотал Аксель, жалея о своём порыве. Но не успел он вновь потянуться к тумблеру, как стена раздвинулась, открыв спрятанный за ней единственный экран — гигантский, словно в кинотеатре. Он тут же вспыхнул слабым бело-зелёным светом, показывая…аквариум? Морское дно? Нет, скорее это был просто блёклый туман, в котором виднелись смутные очертания огромного пульта — куда больше, чем в Главной Диспетчерской. Перед экраном в сером бесформенном одеянии, напоминающем скомканное облако, сидела великаньего роста Смерть, устремив на Акселя пустые провалы глаз.

— Девятая слушает, — спокойно сказала она по-немецки, словно зная, кто перед ней и не выказывая ни малейшего удивления. Но какое-то безошибочное чутьё сказало детям, что на самом деле Смерть потрясена увиденным. Да, наверное, и услышанным — ведь вопли и грохот за дверью зала не могли не долетать до неё! А затем в тёмных глазницах вспыхнули злорадные светлячки — по крайней мере, так почудилось Акселю, уже имевшему некоторый опыт наблюдения за черепами. По позвоночнику мальчика прошла ледяная дрожь: против кого направлено это злорадство, и что предвещает? Однако отступать было поздно.

— Ну-с, — мягко сказала Смерть, — чем могу служить?

— Я…хотел бы поговорить со Старшей Смертью Средиземноморья и Северной Африки, — пробормотал Аксель.

— Левого мира, не так ли? — деловито уточнила Смерть.

— Э-э…простите? — напрягся Аксель, и в висках его застучало: «Мы пропали!»

— Земля или Антиземля? — терпеливо сказала Смерть, даже не подумав разозлиться или учинить допрос.

— Земля… — отчаянно выдохнул Аксель, моля небеса о правильном ответе. Смерть, кивнув, прикоснулась косточкой указательного пальца — но не к пульту, а к своему одеянию-облаку. На облаке вспыхнула звёздочка и, мигнув, погасла.

— Отказ! — с явным сожалением объявила Девятая. — Эта Смерть на землятресении. И так как у вас, по-видимому, нет экстренного доступа, свяжитесь с кем-нибудь другим. Могу я узнать, в чём проблема?

— Понимаете, у нас случилось… — неуверенно начал Аксель. Но был тут же прерван:

— Я не спрашиваю, что случилось! Мы не вмешиваемся в дела Подземного Мира. Вопрос был: что вам — и только вам троим — срочно нужно?

«Выбраться отсюда!» — чуть не выпалил Аксель, тем более, что слово «срочно» Смерть слегка выделила голосом. Видно, она и впрямь разобралась во всей этой чехарде не хуже, а может, даже и лучше беглецов. Но прежде чем взмолиться о помощи, мальчик решил ещё раз попробовать обойтись своими силами.

— А…с сыном её я не мог бы поговорить?

— Попробую, — согласилась Смерть и вновь прикоснулась — уже к другой звёздочке. Та, помигав, стремительно начала расти, затем вдруг слепящей вспышкой поглотила весь экран. На нём возникла странного вида комната, выглядящая, словно яйцеобразная ячейка гигантской пирамиды из оргстекла. Всё в комнате было прозрачным и бесцветным, сквозь овальную дверь виднелись анфилады других подобных помещений, и везде — на полу, на стенах и даже на невысоком потолке — глаз различал бесформенные грибообразные наросты, которые медленно пульсировали. (Может быть, это была мебель?). Перед одним из таких наростов сидел на полу Смертёнок в акселевой австрийской футболке, почти единственной привычной для детей вещи среди непонятного, бесцветного мира. На наросте белела кипа самых обычных с виду листов бумаги, покрытых письменами, но вот занимались эти листы весьма необычным — брр! — делом: они тщательно жевали друг дружку, ползая в поисках новой пищи по «столу» и потихоньку уменьшаясь числом. Больше того, приглядевшись, Аксель заметил, что латинские — совсем как у людей! — буквы и строчки на каждом листе тоже поедали своих соседей. Сам же Смертёнок время от времени выбирал листок потолще (то есть съевший до этого целую пачку других) и отправлял в рот. Он явно грыз гранит науки, пребывая в глубокой задумчивости. Впрочем, не только науки: между делом он с удовольствием отщипывал кусочки и от «стола»-нароста, причём образующиеся каверны тут же вновь зарастали прозрачной пластилиновой массой. И наконец, на коленях у скелетика лежала ещё одна привычная людям, несъедобная и цветная вещь: человеческий учебник. Аксель даже сумел прочесть надпись «Español» на его обложке.

Трое ребят, позабыв о беспрестанном вое и ударах за дверью, зачарованно разглядывали этот не виданный смертными школьный мирок. Но секунды шли, а Смертёнок, поглощённый испанским языком, всё не замечал их. Наконец, когда Аксель уже собрался кашлянуть, в комнатке раздался хрустальный звон, и скелетик очнулся.

— Что, мам? — пробормотал он, поворачиваясь к экрану. И подскочил до потолка: — Вы?!

— Тише! — на всякий случай прошептал Аксель. — Ты можешь нас выручить?

— Конечно, но как вы меня нашли? — потрясённо спросил Смертёнок. И тут же, вглядевшись, протянул: — А-а-а…Что вы там делаете? У вас со Штроем перемирие?

— Какое перемирие! Мы просто захватили Главную Диспетчерскую! Выманили дежурного духа и закрылись! Если ты немедленно не вытащищь нас отсюда, мы погибли!

Реакция скелетика на это сообщение была довольно неожиданной и куда более откровенной, чем у дежурной Смерти. В приступе неудержимого хохота он уронил учебник на пол и повалился на него следом. И несколько следующих минут от него не было никакого толку: он только бил ногами по полу да глотал воздух…если в его комнате таковой имелся. Наконец, придя в себя, он встал и сообщил, что никогда не простил бы себе, упустив такой случай, над которым будут потешаться его внуки и правнуки — не говоря уже о школьных приятелях! Если, конечно, все они ему вообще поверят. А ведь придётся поверить, коль дело получит огласку, и весь Лотортон надорвёт себе животики от смеха!

— К тому же, — добавил он, покосившись на свой рабочий «нарост», где листы заканчивали естественный отбор, — это куда веселей, чем писать никому не нужный реферат. Ты когда-нибудь писал рефераты, Аксель?

— Скорее!! — взвыл тот. Теперь, когда впереди вдруг забрезжила надежда, любое промедление казалось издевательством.

— Не волнуйся, всё замечательно. Позови-ка мне сюда этого диспетчера…

— Что?!

— Диспетчера сюда позови! Оглох? Впрочем, не надо, мы сделаем интереснее. Пускай они побегают за нами…Так, чтобы связаться со мной, вы должны были отключить все ваши дохлые энергоносители. И теперь сидите в темноте, как черви-нематоды. Да?

— Да! — подтвердили дети хором.

— Отлично. Но где-то на вашем пульте…скорей всего, недалеко от моего тумблера…

ТРРРАХ!!!!

Аксель, Кри и Дженни в панике заметались. Дверь в Диспетчерскую выгнулась дугой от сверхмощного удара или заклятия — правда, края её ни на миллиметр не оторвались от косяка. Дежурный, однако, усмотрел в этом надежду и издал торжествующий вой, который тут же сменился рёвом, полным боли: дверь с неменьшей силой вогнулась, ударив в обратном направлении и, очевидно, много чего расквасив на своём пути. А затем снова выпрямилась.

— Даже жаль мешать, — заметил Смертёнок, кивнув в сторону коридора. — Ну да ладно уж…Я остановился на том…

— Что где-то рядом с твоим тумблером должно что-то быть! — поспешно напомнил Аксель, утирая ледяной пот.

— Да, такая выпуклая аленькая кнопочка, а на ней — молния в гробу…

— В чём?!

— Если ты и впрямь хочешь помощи, тебе придётся сосредоточиться и слушать меня внимательно. Я понимаю, что вас отвлекают, Аксель, но нельзя же так зависеть от внешних впечатлений. На этой кнопочке изображён гроб. Ну, такой красивый саркофаг. Знаешь?

— Да, да! («Я скоро сам в него лягу, если это не прекратится!»)

— И внутри саркофага, значит, светится такая золотистая молничка. Нажав на эту кнопочку, ты «вырубишь» всю энергию Диспетчерской без остатка, повергнув её в ужас и темноту. В том числе прекратится и связь со мной.

— Зачем?

— Делай, что говорю!

Аксель повёл глазами и сразу нашёл эту окаянную кнопочку. Она и впрямь была совсем рядом с тремя «супертумблерами». Вздохнув, мальчик неохотно нажал на неё, и Главная Диспетчерская погрузилась в кромешный мрак. Дети невольно вскрикнули: такой тьмы им ещё никогда не приходилось видеть…точнее, не видеть: они не могли разглядеть даже собственных пальцев! «Наверное, так бывает после смерти», — подумал Аксель, но тут же пальцы Кри стиснули его ладонь. Значит, он жив! И он ответил ей пожатием. Затем уже сам повёл другой рукой в темноте и нашёл руку Дженни — та ухватилась за его ладонь с не меньшей силой. Так они и стояли в темноте, чувствуя, что страх отступает. Кругом царила мёртвая тишина; даже дежурный затих за дверью. Вдруг раздался серебряный звон бьющегося стекла, и громадный светящийся скелет прыгнул на детей из чернильной пустоты, скрывавшей большой экран. Трое судорожно стиснули друг другу пальцы — и вспыхнул свет.

Тогда Аксель, Кри и Дженни увидели, что большой экран разбит вдребезги. За ним в стене Диспетчерской зияла чёрная пустота. А перед пультом лежала безобразная груда битого стекла, и по колено в ней, осклабившись, стоял Смертёнок. Только вместо футболки на нём был белый, уже знакомый детям бурнус. Но вот скелетик небрежно махнул рукой, и осколки, сорвавшись с пола стеклянной вьюгой, вновь сложились в экран, который тут же закрылся. Диспетчерская обрела прежний вид.

— Привет! — сказал Смертёнок. — А я как раз жалел, что у меня нет никакого разумного занятия…кроме реферата по испанскому. Слушайте, вы же знаете этот язык: кто-нибудь из вас читал «Дон Кихота» в оригинале?

— Нет! — смело ответил Аксель за всех сразу. — Забери нас отсюда!

— Забрать? А куда? И вообще, как вы здесь очутились? Будет лучше, если вы мне всё объясните толком — тогда и решим, что делать…

Дети нервно покосились на дверь, за которой глухо возилась невидимая сила. Смертёнок верно истолковал этот взгляд.

— Не бойтесь, не бойтесь, — покровительственно похлопал он Акселя по плечу. — Ему давно уже не до вас. Вы что, не видите — он даже не пытается звать подмогу и доложить обо всём начальству! Он совершил тяжкое преступление, которое не загладила бы поимка даже сотни таких, как вы: оставил пост. Ломится в дверь, дурачок, зная, что всё равно не выломает…Ещё бы, кому же охота на Пятый Ярус! Это наверняка самый младший Диспетчер. Так что расcказывай, Акси, да потолковей.

— А можно, я расскажу? — предложила Дженни. — Я умею потолковей!

Однако Аксель вежливо отверг её помощь: ни к чему им сейчас путаться во всяких там «зачем — неизвестно». Он очень быстро и кратко изложил суть событий. Выслушав мальчика, Смертёнок стал серьёзен и даже слегка покрутил черепом.

— Дело осложняется, — сказал он. — Шпионаж — ерунда, но если дошло до трупов, то любое вмешательство в дела Подземного Мира вызовет целую свару! Надо вытащить вас отсюда быстро и незаметно…Так, сядьте-ка в эти кресла, поверните их спинками к коридору и не высовывайтесь! А я впущу того беднягу…Говорить с ним буду на «ло-тло», это громадная честь для таких, как он. Хотите всё понимать — оденьте наушники.

— А что такое «ло-тло»?

— Лотортонский диалект языка звёздных духов. Знак особого уважения к местной знати — к которой простой диспетчер не принадлежит.

— Может, лучше спрячемся в колодец? — опасливо спросила Кри.

— Ещё чего!

Аксель снова забрался в кресло и с невольной дрожью надел огромные наушники с серебряными локаторами — как будто они были зачумлены прикосновениями к ушам разных чудовищ. Но вспомнил Титира и переборол отвращение. «Нельзя всех стричь под одну гребёнку», — сказал он себе. В наушниках царило слабое потрескивание. Он покосился на соседние кресла. Из ближнего на него, съёжившись, тревожно смотрела Кри, из дальнего — Дженни. Аксель ободряюще улыбнулся им и получил в ответ слабые улыбки.

И вдруг наушники взорвались гневным рёвом — дверь в коридор наконец открылась! Впрочем, рёв тут же сменился растерянной тишиной. А затем раздался скучающий голос Смертёнка, говорившего на красивом, мелодичном и теперь уже понятном языке, который до этого мальчик слышал всего два раза в жизни:

— Как ты добр, что наконец явился…А я уже думал, что я невовремя.

— Миллениум! — униженно пролепетал в ответ грубый, хриплый голос, напомнивший Акселю Шворка и явно к такому языку не подходящий и не привычный. — Звёздная пыль умоляет Старшего Брата Вечности о незаслуженном!

— Ну? — недовольно буркнул Смертёнок.

— И вот оно: пыль не могла войти и приветствовать Старшего Брата! Преследовала человечков по уставу малой тревоги, но у тех оказались фантомы…Они выманили пыль отсюда, а человечки запечатали вход заклятиями Восьмой главы Кодекса! Незаслуженное свершилось?

— Вы-ма-ни-ли? — протянул скелетик, не отвечая на робкий вопрос. — Да ты, я вижу, герой! Напомни-ка мне, что полагается делать с диспетчером, оставившим свой пост хоть на секунду?

Дух в ужасе забубнил выдержки из каких-то жутких приказов и предписаний, состоящих, казалось, из разных форм одного-единственного слова «растерзан», но Смертёнок слушал недолго.

— А потом, с чего ты взял, что вход запечатали человечки? — брюзгливо спросил он. — Ты сам-то их видел?

— Пыль не успела! Но нет сомнений…

— Сомнений или мозгов? Разве ты не знаешь, что фантомы тоже способны накладывать заклятия? Человечки вполне могли пустить их бродить по всем Ярусам, чтобы сеять панику!

— Старший Брат не упомянут! — раболепно воскликнул дух. — Как нам, слабоумным, понять то, что он видит сразу? Пыль слыхала о таких случаях, но сама впервые видит столь великое волшебство! О, глупость пыли! Ведь подобные волшебники, запершись в Главной Диспетчерской, уже давно не оставили бы от Подземного Мира камня на камне…

— Чего он за эту самую глупость и заслуживает, — закончил Смертёнок. — А пока твоя очередь. Ты дважды заслужил Пятый Вертикальный Приказ: первый раз за то, что оставил пост, и второй…Ну? Мне прикажешь напоминать?

— Недонесение! — обречённо проскулил дух. — Преступное промедление, попирающее честь шкуры! Но звёздная пыль вновь умоляет Неупомянутого о трижды незаслуженном!

— Да?

— И вот оно: быть может, поблизости — совсем случайно! — бродят и сущности человечков. И, чтобы их найти, пыль умоляет о смягчении кары! О позволении доложить Главному Диспетчеру…Незаслуженное…

— Свершилось, свершилось, — досадливо перебил Смертёнок, словно отгоняя муху. — Но впредь смотри у меня! Стой, ты куда?

— Пыль помнит о приветственных правилах, но она так задержала Старшего Брата, что просит дозволения вызвать Главного Диспетчера через пульт!

— Лапами сходишь! — оборвал его взыскательный гость. — Мог бы сперва спросить, не нужен ли пульт мне самому! Распустились тут…

— Звёздная пыль умоля…

— Всё. Пошёл вон.

В наушниках воцарились уже знакомые тишина и слабые трескучие шорохи. Затем кто-то вдруг хихикнул. Троица осторожно выглянула из кресел и зааплодировала Смертёнку, который раскланялся, будто артист на сцене.

— Какие разные бывают духи! — потрясённо сказал Аксель. — Неужто и Титир так пресмыкался бы перед тобой?

— А как же ты его отослал? — встревоженно спросила Кри. — Ему ведь нельзя оставлять пост! И, если ты его не дождёшься, выйдет, что он его бросил…

— Сколько у нас в запасе времени? — быстро выпалила Дженни.

Всё это они спросили одновременно, и Смертёнок не менее быстро ответил, попеременно глядя на каждого:

— С Титиром я бы и сам разговаривал иначе; духу ничего не будет, раз я его послал и не предупредил, что не дождусь, а ты, Кри, меньше заботься о врагах; времени у нас минут шесть. Скорей бежим, Главного Диспетчера так просто не проведёшь!

— Наконец-то! — дружно воскликнули все, поворачиваясь к экрану.

— Нет, не туда! Возьмитесь за руки, и прыгаем, — Смертёнок кивнул на чёрный зев шахты, по которой год назад Аксель и Кри впервые спускались сюда на лифте. У мальчика даже не было времени испытать разочарование, что он опять погружается в глубины Подземного Мира: холодные косточки сжали его пальцы, и он едва успел схватить за руку Кри, как ноги его оторвались от земли…

На сей раз они летели не с быстротой молнии, а так, как мчится скорый лифт небоскрёба. Мелькали вокруг детей еле различимые тёмные пятна штреков в стенах шахты; в глубине некоторых провалов мерцали рубиновые, зелёные или мёртвенно-синие звёзды, будто злобный зрачок в глазу. Минута…две…пять…сколько же ещё? Штреки вдруг исчезли, кругом были лишь гладкие стены, но люди и скелет, держась за руки, продолжали падать, словно увлекаемые по бесконечному пищеводу в желудок огромного, как Лотортон, космического чудовища. Акселю даже захотелось, чтобы хоть что-нибудь нарушило это ощущение нереальности происходящего: уши бы заложило, тошнота подступила к горлу…Перевернуться несколько раз вверх тормашками — он и на сальто был согласен! Лишь бы исчезло чувство, что вот он мёртв, и его собственная, маленькая смерть несёт его куда-то, и хотя рядом почти все, кого он любил и с кем хотел бы не расставаться вечно, по-настоящему вечным будет лишь не знающее конца падение. Что чувстовали остальные, он не знал: лица их превратились в маски. Только от Смертёнка в его развевающемся белом бурнусе веяло обычным спокойствием; летя, он разглядывал стены, вертел черепом на шейных позвонках и так вписывался в бездонный мир вокруг, словно подсказывал обманутым, гибнущим детям — полёт никогда не прекратится. Слепой, панический страх вдруг овладел Акселем: разве можно звать на помощь смерть?! Он уже готов был вырвать ладонь из пальцев скелетика и с воплем увлечь остальных к стене шахты, чтобы руками, ногами, зубами зацепиться за какой-нибудь выступ…когда его дёрнуло вбок, и наступила неподвижность.

— Где мы? — вымолвил Аксель, с трудом удержав равновесие на склизком полу тёмной, сырой но хорошо продуваемой пещеры. За спиной его падала вниз и тянулась вверх постылая шахта. Впереди, как старое вино в бочке, настаивалась не менее постылая, уверенная в себе тьма. Все, кроме Смертёнка, уныло вглядывались в неё, стараясь подавить страх. А скелетик лукаво улыбался, белея впотьмах тридцатью двумя зубами.

— В отличном месте! Далеко под Пятым Ярусом…Сюда даже духи-палачи не заглядывают. Но тот, кто учится в моей школе, не должен быть трусливым домоседом! Мы с ребятами тут уже многое облазили. А нынче облазим всё: пора устранить пробелы!

— Так ты часто бываешь в Подземном Мире? — удивлённо спросила Кри. После чего на Смертёнка напал такой приступ хохота, что его долго откачивали и приводили в порядок. Дикий взрыв веселья в давящем мраке, как ни странно, немного успокоил Акселя, но на девочек произвёл обратное впечатление. Они даже отпрянули от своего провожатого, бросая на него тревожные взгляды.

— Ещё вопрос, кто тут чаще бывает: я с друзьями или духи, — важно изрёк скелетик. — Но к делу! Я не могу экранировать вас отсюда так же, как сам пришёл — через систему «Космосмерть», потому что вы живые, и у мамы из-за вас будут неприятности. Ну, а раз «Три эс-эм» отпадает…

— Что-что отпадает?

— СистеМа «КоСМоСМерть» — «см-см-см»! Раз она, значит, отпадает, остаются две возможности. Первая: я беру вас всех за шиворот и катапультируюсь через любой колодец…

— Вот и чудесно! — быстренько вставила Дженни.

— …но тогда нас обязательно заметят ищущие вас патрули, и хотя отнять у меня не смогут, начнётся долгое, вонючее разбирательство. Духи — они же склочные, как…

— Базарные бабы? — подсказал Аксель.

— Хуже! — убеждённо сказал Смертёнок. — Базарная баба — она, если уж скверно колдует, думаю, всё-таки не винит в этом других. А когда ей, за то, что она опять кого-то растерзала в неположенном месте, отказывают в гуманитарной помощи, не подаёт в суд… Да тут ещё шпионаж с убийством! Маму будут вызывать, жадно спрашивать, не пришиб ли я какого-нибудь диспетчера. Другая бы на её месте только удовольствие получала от таких вопросов, но она у меня…гм. А если с неё ещё и объяснительную возьмут, она точно решит, что запустила моё воспитание! Ожить от всего этого впору… Короче, не стоит связываться!

— Видно, ты в этих делах дока, — сказал Аксель.

— А то нет! — гордо ответил Смертёнок. — Кошмарней меня тьма не видела!

Никто не стал спорить с очевидностью, и Дженни попросила перейти наконец к последней возможности: ведь выбраться отсюда всё-таки нужно.

— Выше голову! — подбодрил скелетик. — Вы что, всегда такие кислые? Я вас освобожу тихо и красиво, с помощью такого интересного места, что вы о нём и после смерти не забудете!

— Не сомневаюсь, — сказал Аксель. — Особенно если сюда даже духи-палачи не ходят…Что же это за место?

— Не так давно — примерно двадцать тысяч лет назад, — охотно начал Смертёнок (Кри вздохнула), — одному духу пришла в голову идея. Вы ведь знаете, что ни в кого не нацеленное заклятие не исчезает, а живёт своей, самостоятельной жизнью. Так вот…

— Первый раз слышим, — заверил Аксель.

— Тем интересней вам будет в Забытой Галерее!

— Где?

— Её ещё иногда называют Галереей Снов. Как я уже сказал, это новшество. Идея была такая: «начинить», грубо говоря, небольшое магическое пространство всеми заклятиями, какие только существуют, а потом замкнуть это поле и какой-то срок спустя взглянуть, что там делается. Может, появятся заклятия-мутанты, или что-то такое заквасится от времени и скученности, что вся наука пасть разинет! Неплохо, правда?

— И ты хочешь, — очень вежливо сказал Аксель, — испробовать всё это на нас? Девочки, спокойнее…я всё улажу.

— К сожалению, не на вас первых, — вздохнул скелетик. — Кое-кто из духов, да и Смертят, туда проникал. Одно время, чтоб обеспечить «чистоту эксперимента», даже охрану ставили…вот прямо здесь, где мы сейчас сидим, был блок-пост. А потом оказалось, что Галерея сама себя защищает, да так, что плохо приходится и охране — и, стало быть, «чистоты» всё равно не получить. Многие говорят, будто в конце концов на эксперимент махнули рукой, хотя официально никто его не отменял. Тёмная история, короче…но для нас то, что нужно! Мы пройдём Галерею Снов насквозь и поднимемся вверх, не напоровшись ни на какой патруль — за это я могу поручиться. Даже вашему Титиру не пришло бы в голову вести вас сюда! — победоносно закончил он.

— Верно, — всё так же вежливо сказал Аксель. — И как бы ты объяснил эту… недогадливость?

— А очень просто: магии духов недостаточно, чтоб выжить в таком винегрете, который они здесь устроили! Извини, Акси, но не будь ты такой беззаботный, давно бы догадался спросить, вернулся ли из этой самой Галереи назад хоть один дух-нарушитель. А тебя почему-то больше Титир волнует…

— Не обращай на него внимания. Ты же видишь, он чокнутый, — сказала Дженни, глядя в пространство между Акселем и Смертёнком, так что каждый из них мог подумать, что она обращается к нему. Поэтому никто не обиделся, а скелетик даже кивнул Дженни в благодарность. — Ну и как, вернулся кто-нибудь?

— Ни один! Но мы, Смертята, оттуда не вылезаем…нам-то бояться нечего. Да и вам, конечно, раз вы со мной…У духов в принципе не может быть такой магии, которая была бы мне опасна.

— А как же трал? — не удержалась Кри. И на сей раз Аксель даже не подумал на неё шикать!

— Я так и знал, — с грустью сказал Смертёнок окружающей его тьме. — Зачем я спасаю их? Этих тупиц? Кри, разве я не объяснял твоему братцу (а он, в свою очередь, тебе), что нет правил без исключений? И что «космический трал» — не магия духов? Они пользуются им по особому разрешению, а мы, Смерти, уже давно просим истинных хозяев таких тралов разрешение отменить! Как раз потому и просим, что штрои да франадемы используют тралы не по назначению, а для охоты друг за другом…Но кто и зачем будет устанавливать подобную ловушку в Галерее Снов? Я тогда, на пляже, нёсся как угорелый: меня застали голым, и было стыдно перед мамой. А шёл бы спокойно и осторожно — никогда бы не запутался в нитях…Так что запомните: если когда-нибудь на ваших глазах я ещё раз попаду в западню, ТО ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО САМ ТОГО ХОТЕЛ! Я уже сейчас — Старший Брат Вечности! А когда вырасту, меня будут называть Отцом Вечности. Понятно?

— И ещё ты где-то не упомянут, — льстиво сказала Кри, чтоб разрядить обстановку. — Где, кстати?

Но Смертёнок явно опомнился.

— Неважно, где…Все эти сведения — не для вас, человечки. И если вы мне по-прежнему не доверяете, можете выбираться сами! Непонятно только, зачем было отрывать меня от реферата…

Все, конечно, тут же принялись уверять его наперебой, что никому на свете не верят больше, чем ему, и что он их не так понял. Да здравствует Забытая галерея! Аксель, впрочем, действительно не сомневался в правдивости скелетика. Вон как перед ним диспетчер стелился…перед такой малявкой! Ну, а трал…каждый может ошибиться.

— Ну хорошо, идёмте… — смилостивился Смертёнок, выслушав похвалы с большим вниманием. — Но каждый из вас должен дать слово земного волшебника, что не станет разглашать ни среди людей, ни среди духов ничего из увиденного без письменного разрешения Главного Диспетчера Подземного Мира, занимающего эту должность на момент разглашения, — официально добавил он.

— А в мире Смертей? — уточнил пунктуальный Аксель.

— А им плевать! — весело ответил скелетик. И все дали слово.

Несколько минут они шли в кромешной тьме, и, чтобы люди не потеряли его из виду, Смертёнок начал слабо фосфоресцировать на манер болотной гнилушки. Затем впереди забрезжил слабый вечерний свет — по крайней мере, так казалось после мрачной шахты и красновато-синих теней Диспетчерской.

— Стоп! — велел Смертёнок. — Я схожу на разведку. Очень быстро! — успокоил он, не дожидаясь тревожных возгласов. — И вообще, чего вы боитесь? У вас ведь есть защита, не забудьте…Вас нельзя растерзать.

— А что можно? — немедленно спросила Кри.

— Ну, можно скрутить вас с помощью грубой силы, без колдовства — Подземный Мир, в отличие от земной поверхности, это позволяет. Подвергнуть вас заключению на Четвёртом Ярусе, и, если вы не наложили на себя заклятий против голода и жажды, очень быстро уморить. А если наложили — проживёте там до старости.

— По-твоему, это пустяк? — вздохнул Аксель.

— Да нет, конечно, это ужасно даже для таких однодневок, как человечки! Но ведь самое главное — что вас не растерзают сразу, понимаете? Потому что потом подоспею я и освобожу вас.

— Спасибо тебе, — улыбнулся Аксель. — Но я сейчас, пожалуй, всё-таки наложу на нас заклятия против голода и жажды.

— Подожди! — озабоченно сказала Кри, дёрнув его за руку. — Нам же после этого больше не захочется есть и пить…Никогда!

— Вот это магический подход, — одобрил Смертёнок. — Магия — точная вещь, учитесь! Наложите заклятие против голода и жажды только в плену, и, кстати, пока я хожу, можете перекусить.

И он растворился в пятне вечернего света.

Аксель был уверен, что Кри в данном случае заботилась не столько о магическом подходе, сколько о своих любимых лакомствах, — но, тем не менее, в точности выполнил совет Смертёнка. Потом достали провизию, и мальчик с удовольствием увидел, как Кри и Дженни спешно запустили зубы в гамбургеры, проверяя аппетит. На него самого вид еды сейчас действовал не больше, чем, скажем, пачка офисной бумаги. Но жизнь продолжала удивлять его: стоило откусить кусочек, как в нём проснулся волчий голод. В итоге, мгновенно уничтожив все припасы, дети наколдовали себе по две добавки, и даже не заметили, как вернулся Смертёнок.

— Порядок! — объявил он. — Только писк стоит…

Не уточнив, что это значит, все запихали остатки гамбургеров в сумки, выстроились в колонну и двинулись за ним. Чем ближе становилось светлое пятно впереди, тем более чёткие очертания невысокой арки оно принимало. Наконец дети и скелетик вступили в бесконечно длинную галерею без окон, где клубился лёгкий туман. Вглядевшись в него пристальней, Аксель пожалел о слишком сытном обеде и незаметно наложил на всех новое заклятие — от тошноты.

На первый взгляд казалось, что воздух, словно вконец разложившееся мясо, кишит прозрачными червями, гусеницами, сороконожками, личинками и жуками. Но у каждого из этих существ была морда старшего духа. Бродячие заклятия ежесекундно сталкивались, и любая столкнувшаяся пара немедленно сливалась в новое, ещё более безобразное существо — либо рассыпалась целым облачком детей-уродцев, иной раз числом до дюжины. Подобное облачко существовало дольше его погибших родителей, было окрашено в свой цвет и пульсировало напряжённой, тошнотворной жизнью. Вот очень вёрткое и маневренное создание, у которого, казалось, не было туловища, а только морда и сплошные когти (наверное, так выглядело какое-нибудь Терзающее заклятие?) врезалось в безногого кузнечика (Паралич Лап?) — тот только и мог беспомощно трепыхаться в воздушной толще, следя за его приближением. Оба тут же превратились в сизый клуб дыма с шестерыми «детишками» внутри; и у каждого из «детишек» были морда духа и тельце жука без лапок, похожее на длинный, гнутый коготь. Затем жуки, балансируя на острие этого когтя, бодро поскакали друг к другу по внутренней поверхности сизого облачка (летать они, видимо, уже не могли) и попытались пронзить друг друга «хвостами». Но так как, оторвав коготь от облачка, они теряли равновесие и шлёпались кто куда, резни не получалось. Тогда калеки устроили парламент: собрались стайкой вокруг самого крупного из них, и вождь, видно, объяснил им, что делать. Жуки шлёпнулись на спинки, лёжа подкатились друг к другу и наконец исполнили свой долг. Последнего из них — самого вождя — оказалось некому зарезать; он покинул облачко и мигом нашёл себе какую-то другую жертву, выглядящую как двухвостый глаз. И весь туман состоял из триллионов и квинтиллионов таких исчадий и сцен! Трое беглецов закрыли руками губы, чтоб не вдохнуть прозрачную заразу…

— Ф-фу-у!! Бежим… — простонала Кри, ухватив Акселя за локоть одной рукой, а другую продолжая прижимать ко рту.

— Успокойтесь, — бросил Смертёнок. — Я же сказал, когда вы со мной, они вам не опасны. Вот без меня эти заклятия-личинки вас бы сразу слопали…

— Мы должны пройти сквозь это? — выдавила бледная Дженни. — А если я вдохну?..

— Не вдохнёшь…Лично мне они уже порядком надоели. Интересно другое, — продолжал Смертёнок, углубляясь в «туман» — как они намерены это прекратить? Духи, то есть? Нет заклятия, которое погасило бы столько цепных реакций сразу. Разве что замуруют галерею? Но тогда со временем будет такой взрыв, что даже я не хотел бы оказаться поблизости…

К сожалению, научные вопросы сейчас никого не волновали. Зажмурившись и бредя почти вслепую, не отнимая рук от лица, дети окунулись в жуткий «кисель» из сяжек и усиков. Лишь минут через пятнадцать однообразного путешествия, когда Аксель, Кри и Дженни кое-как свыклись с обстановкой, туман начал редеть и воздух очистился. Но пустынной галерее, залитой слабым вечерним светом, по-прежнему не было конца.

— Хорошо, что они улетели, — прошептала Кри брату.

— Улетели?! — изумлённо повернулся к ней Смертёнок, взмахнув бурнусом. — Да их тут больше, чем прежде! Кишмя кишат…Просто они развиваются, и стали прозрачней.

«Обязательно нужно ему было это сказать! — с досадой продумал Аксель. — Безмозглый всё же тип».

— Ничего, Кри… — шепнул он ей в ответ. — Дышим ведь мы всякими микробами и бактериями. Так что перестань задыхаться и живи нормально…

— А вот сейчас будет самое интересное, — продолжал бесплатный экскурсовод. — Я с приятелями одно время только ради этого сюда и лазил. Видите ниши в стенах?

— Да…А почему на них решётки? — тихо спросила Дженни.

— Это я их поставил, пока вы закусывали. Чтоб вас никто не напугал. Помните, я вам говорил про охрану, которую со временем сняли? Снять-то сняли, а взамен поместили сюда разные пугала…хоть немного отвадить любопытных. Заклятия-личинки тогда ещё были не жизнеопасны, и сюда мог пройти кто-нибудь посторонний…А теперь глядите!

Не дожидаясь ничьего желания и согласия, он покосился на ближайшую нишу, и все увидели, что на ней больше нет решётки. Оттуда немедленно выбежал длинный, приземистый сундук на четырёх двупалых лапах. Загородив дорогу попятившимся детям, он хрипло дышал, и хотя не делал больше ровно ничего, именно эта зловещая неподвижность наводила дрожь.

— Вот, видите? Стоит и ждёт, а чего — непонятно. Между прочим, духи, хоть и храбрые существа, непонятного боятся. Но наконец, собрав всё своё мужество и решившись на страшный бой, я нападаю… — И скелетик яростно пнул сундук ногой. С истошным воем гнева и мести крышка откинулась. Как ни быстро это произошло, Кри уже давно скрылась за спиной Акселя. Да и Дженни, судя по цвету её обычно смуглого лица, была не прочь очутиться там же. Сам Аксель напрягся, но не двинулся с места.

И правильно сделал. Сундук был пуст.

— Только и всего? — со вздохом облегчения улыбнулась Дженни.

— А, нет! — хитро поднял косточку указательного пальца Смертёнок. — Это было первое предупреждение. Истинный дух не признаёт пустых угроз. Тем более, когда вы на них плюёте. Нарушил запрет, полез, куда не надо, — плати! Идёмте дальше…

Теперь уже целый ряд ниш впереди зачернел освобождёнными проёмами. Стоило с ними поравняться, и из них выкатывались такие же сундуки, как первый — с живыми лапами, а порой и голыми, разномастными, но одинаково мерзкими хвостами. Они не давали пройти, ёрзали, астматически дышали, пока Аксель или Дженни, повинуясь ободряющему кивку Смертёнка, не хлопали по ним ладонью. (Кри, сразу решив для себя, что обойдётся без подобного кругозора, держалась поодаль). Сундуки выли, открывались, смолкали и солидно трусили восвояси. Но вот, после очередного прикосновения Дженни, из-под тяжёлой крышки выскочила поджарая тварь с телом макаки и крокодильей пастью, как две капли воды похожая на старого знакомого Акселя и Кри — младшего духа-палача по кличке Пралине. Только у висков этого чудища почему-то вращались серебряные локаторы…Hе обратив ни малейшего внимания на отшатнувшуюся Дженни, крокодиломакак скользящим прыжком приземлился перед Кри и разинул пасть. Девочка издала отчаянный вопль, и тут же толстая цепь, обвившись вокруг лодыжки духа, поволокла его прочь. Дети с ужасом увидели, что другой конец цепи свисает из пасти какого-то ещё более страшного существа в глубине ниши, которое сейчас подтащит к себе добычу и сожрёт её. Превратившись из нападающего в жертву, крокодиломакак сначала яростно взревел, затем начал скулить…и Кри, не успев оправиться от потрясения, пуще прежнего закричала невесть кому:

— Отпустите его! Спасите! Я не хотела…

Оба чудища и цепь мгновенно провалились сквозь землю, вход в нишу с лязгом закрыла решётка, и наступила мёртвая тишина. Аксель молча обнял дрожащую, как лист, Кри, а немного сконфуженный Смертёнок пробормотал:

— Тебе действительно жаль его? Но он уже не шутил…Он и впрямь убил бы тебя, а потом и всех остальных! И я не думал, что ты так напугаешься…при мне.

— «При мне, при мне»… — зло бросил Аксель. — Он-то, может, и не шутил. Но, я думаю, без твоих шуточек тут не обошлось!

— Да я только хотел проучить этого живодёра с Пятого Яруса…Пусть бы на своей шкуре почувствовал, что значит быть пищей! Вот и наколдовал цепь и одного моего голодного знакомого в нише. Очень уж твоя сестра жалостливая, знаешь ли…Здесь вам не зоопарк, а Подземный Мир!

— В дела которого вы не вмешиваетесь…

— А я и не вмешивался! Это же не настоящий дух, а фантом-убийца. Настоящего духа, к твоему сведению, в сундуке не запрёшь…И начал бы он с того, что приветствовал меня и спросил, не со мной ли вы! Да и вообще, я вас всех предупредил, решётки поставил даже, но чтобы духи-палачи пили молоко у вас из блюдечка — на это вы не рассчитывайте!

— Но это же несправедливо! — со слезами в голосе сказала Кри, отчего-то с упрёком глядя на Дженни. — Почему он бросился на меня? Ведь я не прикасалась к этому поганому сундуку! (Дженни виновато отвернулась).

— Ну, они всегда так… — развёл руками скелетик. — Всегда начинают с того, кто больше всех боится. Этого я и впрямь не учёл, уж извини…

— И как же они чувствуют, кто больше всех боится? С помощью локаторов? — мрачно спросил Аксель.

— Локаторы у них не для того. Во-первых, казнь — дело ответственное, тут нужен прямой контроль Главного Диспетчера, у которого, если вы заметили, тоже есть такие локаторы. А во-вторых, они как бы символ приговора, вынесенного высоким начальством…Подземного правосудия, значит.

— Ох! — вырвалось у Кри. — Значит…значит, нас сейчас видел Главный Диспетчер?

— Должен был видеть, — оскалился Смертёнок. — Но в этот самый момент чудо-локаторы взяли и сломались!

— Ясно…Пойдёмте отсюда, — повернулся Аксель к девочкам. — И я тебя прошу больше никаких сюрпиризов нам не делать, — сказал он Смертёнку.

— Больше и не получится! Или получится, но…для всех, — заявил тот.

— То есть?

— Видишь ли, дальше я сам не бывал и ничего не знаю, — спокойно ответил скелетик. — Это и есть те пробелы в моих экскурсиях по Забытой Галерее, о которых я сегодня упоминал.

— А почему ты не ходил дальше? — c недобрым предчувствием спросила Дженни, глядя в дальний, терявшийся в вечерних тенях конец галереи.

— Потому что там неинтересно. Ничего нет, — вяло ответил тот. Помялся и добавил: — И уныло как-то…

— А здесь, выходит, весело?! — не выдержал Аксель.

— Акси, — тихонько сказала Кри, — он же не обязан…И он нас спас.

— Ну наконец, хоть кто-то вспомнил! — порадовался Смертёнок. — Чего я там не видел? — вызывающе сказал он, косясь в ту же сторону, что и Дженни. — Здесь можно было поглядеть на бродячие заклятия, поспорить с новичками из моей школы, на кого быстрей выскочит фантом…охрану позлить, пока её не сняли…а там что? Вот пойдём и посмотрим вместе! — немного невпопад закончил он.

Аксель, опомнившись, пожал ему руку и горячо извинился, чем сразу же привёл скелетика в пркрасное (возможно, даже чересчур прекрасное) настроение. И все двинулись дальше. Но чем больше мальчик размышлял, углубляясь в сумерки, тем сильней опасался, что главное испытание впереди. Тем более, что Дженни, улучив момент, шепнула ему:

— Мне всё-таки не нравится, что они сняли охрану. Почему бы это?

— Наверное, Отто объяснил бы так, — сказал Аксель. — С той стороны, откуда мы пришли, галерею стали защищать расплодившиеся заклятия-личинки. Может даже кто-то в конце концов решил, что совсем неплохо подкармливать их любопытными посетителями. А с другой стороны, — той, куда мы сейчас идём, — уже никому не хочется сюда проникать…

— Думаешь, там, впереди, какая-то гадость?

— Не какая-то, Дженни, а очень большая. Чувствуешь, как тяжелеет воздух? Только не делись этим с Кри, она и так на взводе.

— Ты всё же полагаешься на него? — кивнула Дженни на фигурку в белом бурнусе, идущую впереди.

— Да. И на себя тоже.

— И на меня, — сказала она.

Между тем, вопреки мрачным опасениям, тени в галерее стали чуть бледней. Каменные плиты под ногами чаще и чаще хрустели, оказывались расшатанными и расколотыми. Сквозь стыки пробивались чахлые подземные травы. Затем в стенах начались проломы и показались заброшенные дворики, освещённые грустным вечерним светом. Дворики были полны разных непонятных предметов и развалин, среди которых порой копошилось что-то живое. Но стоило поравняться с этими существами, как они замирали, притворяясь то пучком травы, то обломком колонны, то лужицей на дне пересохшего фонтана.

— Кто это? — с любопытством спросила Кри, косясь на них.

— Не знаю…А раз не знаю, можешь не бояться, — важно ответил Смертёнок. — Да, кстати, — добавил он, вдруг остановившись у поворота. — Дальше этого места я не ходил.

Все притихли.

— И коль уж я за вас отвечаю, наверное, будет лучше, если вы подождёте здесь, а я разведаю путь до заброшенной шахты. Она должна быть совсем близко…

— Тем более, — твёрдо сказал Аксель, — не стоит под конец разделяться! Вместе пришли сюда — вместе и уйдём. Мы верим в твою защиту!

Обращённый к нему череп молча кивнул. И тут же дети почувствовали, что перед ними действительно Смерть, хоть и маленькая. Скелетик весь подобрался, вместо бурнуса фигурку его окутал тёмный балахон с откинутым капюшоном, а в правой руке засеребрилась небольшая коса с девственно-чистым лезвием. Теперь уже никто не осмелился бы с ним препираться! Он был на страже.

За углом галерея по-прежнему уходила вдаль — мрачная, молчаливая и почти пустая. Почти — если не считать длинного ряда статуй на пьедесталах. Статуи эти напомнили Акселю и Кри изваяние во дворце Франадема, хотя изображали они явно земных духов. Первая горбатая фигура, которую миновали дети, была погружена в оцепенение. Но через несколько секунд что-то заставило друзей обернуться…ради малоприятного зрелища! Повернув уродливую голову, дух вытолкнул из глазниц белые буркалы на подвижных, рачьих стебельках и пристально глядел им вслед. Так же повела себя соседняя статуя. И следующая…Словно их всех поставили сюда надзирать за живыми!

— Что это значит? — тревожно спросила Кри. — А вдруг они тоже бросятся на нас?

— Не думаю, — ответил Смертёнок и, опершись на косу, внимательно оглядел ряд изваяний. — Они просто спят. И видят разные сны…Смотрите! Вон тому, с толстым загривком, его сон нравится! Могу поспорить, он проснётся медленнее других, когда мы пройдём мимо. А одноухому, с которого начался ряд, явно снился кошмар. Заметили, как он встрепенулся?

— Немудрено… — пробормотал Аксель. — Местечко-то какое…

— Да, теперь я понимаю, почему его называют Галереей Снов, — согласился Смертёнок, двигаясь дальше. — Мы вот, например, никогда не спим, но, наверное, в этом что-то есть…

— Акси, — тихонько позвала Кри, — возьми меня за руку.

Он обернулся, внимательно глядя на неё. Кри дрожала от страха, закрыв лицо ладонями. Брат уже отвык видеть её такой — разве она не стала в последнее время храбрей его самого? Но сейчас Аксель понял, что главным источником этой храбрости была ненависть к Штрою — первому настоящему злодею, встреченному его сетрой за свою короткую жизнь, — да ещё жалость к чужому, незнакомому мальчику, погнавшая Кри в Подземный Мир. И что силы её давно уже на исходе…

— Здесь же ничего такого нет, Кри, — ласково шепнул он. — Просто безмозглые истуканы!

— Не знаю…мне ещё никогда не было так страшно. Я чувствую: на этом месте лежит проклятие! — вдруг с силой сказала она.

Казалось, шорох пробежал по рядам статуй. И тут же смолк.

— Проклятие? — протянул скелетик, остановившись. — С чего бы? Здесь никто не проклинал и не убивал — мы, Смерти, всегда знаем такие места. Бывают, правда, и другие причины для проклятий, но очень редко. Вот разве что здесь умер тот, кто проклят. Ненасильственно…

— Время ли сейчас говорить об этом? — бросил ему Аксель. — Идём, Кри!

— Нет, — неожиданно упёрлась она, — пусть расскажет…Значит, и так бывает?

— Если только проклятие с осквернённого места никем не снято. Ты спрашиваешь о целой сложной науке…И знай, что если дух или земной волшебник убьёт кого в месте, которое уже проклято — он подвергает и себя, и весь волшебный мир великой опасности! Разве этот самый Титир вам не говорил? Хорош библиотекарь! Может произойти столкновение магических антимиров, и тогда Выпрямитель не успеет предотвратить взрыв…Духи нередко назначают переговоры воюющих сторон в проклятых местах, зная, что в них никто не нарушит слова. Так что успокойся, Дочь Тревоги (услышав прозвище, которым её год назад наградили в Потустороннем замке, Кри отчего-то расслабилась и даже чуть улыбнулась) — ни один дух не посмеет на вас напасть в проклятом месте. А если уж тебя так обуяла жажда знаний, имей в виду: я один, в свои четыреста двадцать, могу справиться со всеми духами всех Вселенных. Когда-нибудь они у меня дождутся! — зловеще прибавил он, стукнув рукоятью косы по плитам.

Новый шорох пробежал по рядам статуй — и вместе с ними опять задрожала Кри.

— Да пойдёмте же! — взмолился Аксель. «Чем бы её отвлечь? — лихорадочно подумал он, когда шествие возобновилось. — Чем-нибудь приятным…Но что ей сейчас может быть приятно, господи?»

— Кри, — предложил он, откашлявшись, — почитать тебе стихи?

— Читай, — машинально согласилась она.

Аксель на секунду напрягся, придумывая заклятие, и стихи, врезавшиеся ему в память нынче ночью, вмиг зазвучали в его мозгу не по-английски, а по-немецки — но совсем иначе, чем предлагали вырванные страницы:

— Акси… — с изумлением и благодарностью прошептала Кри. — Ты сочинил это для меня?

Аксель ошалело замигал и медленно кивнул. Дженни фыркнула. А он уже читал следующие строфы, видя, что Кри теперь смотрит не на зловещие статуи в галерее, а на него. Лишь бы она разоблачила его ещё хоть минутой позже…Но строфа следовала за строфой, а Кри ничего не замечала. Бедняжка была на верху счастья! И только Дженни буравила его всё более злым и ревнивым взглядом, да скелетик чуть замедлил шаги и склонил набок череп, прислушиваясь. Даже статуи, казалось, оцепенели…

Наконец он дошёл до места, где его разоблачение было неминуемым:

— Интересно! — не выдержала Дженни. — Это какие же империи и царства ты пережил, не состарившись, а? Может, смену классного руководителя?

— Замолчи! — бросила Кри. — Акси столько всего пережил, что тебе не снилось. Читай дальше, Акси! Я и не знала, что ты так можешь…

И Аксель, багровый, как помидор, дочитал всё до конца, подойдя к концу галереи как раз тогда, когда стихло эхо последней строчки.

— С-супер! — ядовито припечатала Дженни. — Мы только что слышали великого поэта. И скромного вдобавок…

— А что? — вскинулась Кри. — Акси очень скромный. Уж поскромней тебя, во всяком случае! Хотя ты, в отличие от нас, двух строк связать не можешь.

— Ещё бы! — проворковала Дженни. — Ведь мне, в отличие от вас, не помогает никакой дедушка…Юные дарования!

Началась женская перепалка, прользуясь которой Смертёнок наклонился к уху Акселя и лукаво прошептал:

— Что это было?

— Лорд Байрон. «Стансы к Августе», — хмуро сказал Аксель.

— Не знаю, великий ли он поэт, но уж наверняка великий волшебник. Погляди — статуи перестали просыпаться…Я, пожалуй, загляну к нему в гости нынче вечером.

— К кому?

— К Байрону.

— А… — сказал Аксель. И, задержав дыхание, попросил: — Передай ему мою благодарность.

Тем временем всё кругом снова изменилось. Перед беглецами открылся узкий тёмный туннель, похожий уже не на произведение искусства, а на заброшенную горную выработку. И там, в его конце, из грубо очерченного скального проёма сочился слабый свет шахты!

— Лифт! — вырвалось у Акселя. — Мы дошли…

— Нет, постой… — прислушался к чему-то Смертёнок.

— Что? Что? Погоня? — посыпались тревожные вопросы.

— Да будет вам! — досадливо бросил скелетик. — Я эту погоню, если что, штабелем сложу…Но раз уж мы забрели так далеко, я хочу понять, что у них вот здесь…

И он приблизил череп к глухой грязной стене туннеля, весь превратившись в слух. Как ни прислушивались вместе с ним дети, у них звенело в ушах разве что от тишины. Давящей и тревожной. Вдруг Смертёнок, не размахиваясь, легонько ударил в стену острием косы. Стена тут же разверзлась, открыв широкий проход.

Стал виден небольшой тёмный склеп, весь словно бы заполненный уже знакомым туманом — только на сей раз в нём никто не плавал и не атаковал соседей. Жидкий луч голубого света, почему-то родивший в душе Акселя отчаянную и бескрайнюю тоску, падал сверху на бесформенный чёрный камень в центре этой камеры. Вдруг камень дрогнул и начал медленно вращаться — видимо, чтоб стала полностью видна высеченная у его основания надпись. Она была сделана на незнакомом Акселю языке. Но вот очертания глубоко врезанных букв расплылись, и надпись возникла снова — уже по-немецки:

«ЕСЛИ ТЫ ПРИШЁЛ УЗНАТЬ ВСЕ ТАЙНЫ МИРА, СЯДЬ НА КАМЕНЬ. НО ПОНЯЛ ЛИ ТЫ УСЛОВИЕ?»

— Что всё это значит? — вырвалось у Дженни.

— Не знаю…Но воздух здешний мне не нравится, — сказал Смертёнок. — Хорошо, что я не дышу вовсе…И всё-таки здесь никто никого не убивал.

— Да? А ты сюда погляди… — Аксель показал на пол склепа. Пол был покрыт ковром седой и древней пыли, которая напомнила мальчику внутреннее запустение Бродячей Башни — кровожадной прислужницы Потустороннего замка. И на пылевом ковре виднелись несколько цепочек двупалых следов, бегущие к чёрному камню. Но ни один след не вёл назад.

— Похоже, тот, кто садился на этот камень, уже никогда больше с него не вставал, — дрожа, вымолвила Кри. — Разве это не убийство?

Смертёнок отрицательно мотнул черепом.

— Нет. Это выбор. И знаете что, я, пожалуй, не прочь узнать все тайны мира. Мне тогда не нужно будет больше учиться в школе…Минуточку!

И он шагнул к камню. Аксель еле успел схватить его за руку.

— Погоди! НО ПОНЯЛ ЛИ ТЫ УСЛОВИЕ?

— А что тут понимать? — пожал плечами скелетик. — Мне предлагают все тайны мира, и я готов их узнать. Странно, правда, видеть подобную магию у несчастных подземных уродцев…Волшебное поле здесь такое, что, по идее, должно было втянуть в себя весь Лотортон! Надо думать, миллионы заклятий, расплодившиеся за тысячи лет, всё-таки сделали что-то любопытное…если сделали. Сейчас проверим…

Он вновь шагнул к камню. Но на сей раз в него вцепились все.

— Послушай меня! — умолял Аксель. — Я, конечно, всего лишь человек, и вдобавок школьник. Но я немец, и я привык внимательно читать написанное…

— И что? — высокомерно спросил Смертёнок.

— А то, что мы вообще не должны были сюда входить! Разве мы пришли узнавать тайны мира? Выбраться на поверхность — вот зачем мы здесь! И, стало быть, камень предупреждает нас, что садиться на него должен лишь тот, кто знал о нём заранее…Тот, кто создал эту жуткую комнату — верно, Кри?

— Ну конечно! — горячо поддержала та. — Я уверена: никто другой никогда не встанет с этого камня. Вот он-то, камень, наверное, и всосёт кого хочешь ещё похуже… — и она запнулась, проглотив слово «трала». Однако Смертёнок прекрасно её понял.

— Вы смертные! — бросил он. — А я нет. Не забывай об этом!

— Ну, даже если с этого камня тебя потом стащит мать, что хорошего? — прямо сказал Аксель. (Казалось, упоминание о матери произвело кое-какой эффект). И вообще… — Он тоже запнулся, лихорадочно ища новые доводы, хотя, скорее, мог сослаться не на разум, а на инстинкт. Ему на помощь пришла Дженни.

— Ты недавно говорил, что магия — точная вещь, правда? — обратилась она к Смертёнку.

— Да, и хотя ты не волшебница, будет неплохо, если ты запомнишь мои слова, — огрызнулся тот. Но уже не рвался вперёд и даже отступил на прежнее место.

— Спасибо, — не моргнув глазом, кивнула Дженни. — Прежде, чем достичь комнаты с чёрным камнем, мы долго шли Галереей Снов. Мне кажется, это не случайно. Зачем было тем статуям просыпаться перед нами, а?

— Почём я знаю? Спроси того, кто построил эту Галерею…

— Вот и мы не знаем…Ни кто, ни что, ни зачем! Мы даже не знаем, кто копошится в подземных двориках. А, может, чтобы выдержать встречу с камнем, нам и надо было сперва всё это узнать? Под ноги себе поглядеть, а уж потом замахиваться на тайны мира? Пойми, я вовсе не говорю, что ты не справишься… — мягко закончила она. — Но тебя самого явно не тянуло в эти пустые коридоры, вспомни! Что, если, узнав все тайны на свете, ты ко всему потеряешь интерес? А ведь ты ещё не выполнил своё обещание — не вывел нас отсюда!

— И не дописал реферат! — высунулась из-за её плеча Кри.

— Да…реферат…Вы тут наговорили много вздора, но реферат и впрямь меня заждался. Ну хорошо, я загляну сюда как-нибудь попозже… — сдался Смертёнок.

— Конечно! — чуть улыбнувшись, сказал Аксель. И, повернувшись к страшному камню спиной, все покинули комнату. Стена бесшумно закрылась за ними.

— Да, кстати, о реферате, — продолжал мальчик, чтоб окончательно отвлечь Смертёнка от его идеи. — Для чего тебе испанский язык?

— Так полагается, — вяло ответил тот, сразу теряя рвение к наукам. — Это мамин регион, наверно, я в нём буду проходить практику когда-нибудь…Надо уважать тех, кого убиваешь, и знать их язык. Мама и дома уже давно разговаривает со мной только по-испански, — добавил он. — А в следующем году будем говорить по-итальянски. Или по-арабски…

— Ну, это я как раз понимаю, — хмыкнул Аксель. — Но к чему такому, как ты, зубрёжка? Неужто нельзя сказать заклятие и овладеть любым языком за одну секунду?

— Можно, конечно. Но это и есть неуважение. Как раз подобным образом учат ваш язык духи и разные их прихвостни…Мы же должны понимать, почему люди думают на своём языке так, а не иначе. И знать историю любого слова, которое есть у них в запасе. Особенно когда речь идёт о последнем слове умирающего, которое несёт в себе большой магический смысл. Такое слово — как бы адрес, по которому… — теперь уже запнулся он сам.

— Вы куда-то что-то доставляете? — дрогнувшим голосом спросила Дженни.

— Кто только что учил меня — меня! — не совать свой нос куда не надо? Поглядите лучше вперёд. Мы у цели…

Ещё несколко шагов — и стены душного туннеля расступились. Путники стояли на дне заброшенной шахты, у пустого лифта. С надеждой задрав головы вверх, дети не увидели неба даже в виде крохотной звёздочки — такая тут была глубина. Но всё же там, в вышине, мрак был уже не чёрным, а серым!

— Я сейчас перенацелю колодец так, что он выведет вас на пик Галаццо, — буркнул скелетик. — Да заодно уж проверю, не ждут ли вас наверху сюрпризы…Тогда выйдете в Сицилии. — Он взвился в воздух, как белая стрела с чёрным оперением, и мгновенно исчез из виду.

— Славный парень, — сказала Дженни, глядя ему вслед.

— Но требует терпения, — добавил Аксель.

— Большого, — подытожила Кри. А тут и славный парень свалился сверху черепушкой вниз, чуть не пропоров Дженни косой.

— Итак, — сказал он, сделав в воздухе сальто и встав на ноги. — Там, наверху, дозоров нет. Оно и понятно — ведь наверху вы неуязвимы. Вполне понятно и то, что «чиста» сама шахта: лишь сумасшедший мог бы допустить, что вы способны выйти этим путём.

Но всё-таки подниматься с вами мне не стоит, особенно после разговора с диспетчером — если нас заметят вместе, хлопот не оберёшься! Нет, я, конечно, подожду здесь, внизу, пока вы благополучно не достигнете поверхности и не улетите домой…заклятие Слежения я на вас наложил, и если учую в шахте враждебную магию — мигом приду на помощь. А уж потом отправлюсь восвояси!

— Огромное тебе спасибо! — сказала Кри. — Ну конечно, мы не станем тебя подводить.

— Привет маме, — улыбнулся Аксель, подавая руку. Смертёнку этот человечий обычай был явно незнаком, но последовал он ему охотно.

— Маме? — побормотал он. — Спасибо, но…я думаю, ей лучше не знать о нашей прогулке. Да и тебе, Акси, это ни к чему. Ведь моя мать тебе кое-что обещала, верно? Ну вот, а если вы ей расскажете, как я вам помог, она решит, что Закон Магической Благодарности и Отплаты выполнен, и отменит обещание…

И, подстраховавшись со всех сторон, скелетик помахал им пястью. Аксель уже повернулся к лифту, когда вдруг вспомнил кое о чём. А именно — об основной цели своего скомканного визита в Подземный Мир.

— Ещё минутку… — попросил он. — Можно мне с тобой посоветоваться? — И, рассказав Смертёнку некоторые подробности поисков Белой Маски, о которых раньше, в Диспетчерской, он лишь бегло упомянул, подвёл невесёлый итог:

— Я, конечно, надеюсь, что Франадем ещё объявится — должен же он, к примеру, узнать, как умер его агент! — и поможет нам разобраться, который из трёх похищенных детей нам нужен. Ну, а ты не посоветуешь что-нибудь?

— Ещё как посоветую! — очень серьёзно сказал Смертёнок. (Кри и Дженни, окружив их, разумеется, внимательно слушали). — И вот вам мой совет: держитесь от Франадема подальше! Сам я, правда, не имел с ним дела, но много слышал о нём. Да и вообще, всем известно, что духи — существа лживые, вероломные и кровожадные…Я думаю, Франадем и без вас давно уже знает, как погиб Титир. У него достаточно шпионов. Он теперь может решить, что вы слишком много знаете — хотя бы о том, как известный, могущественный дух не может без человечков справиться со своим противником! И вместо благодарности отправить вас вслед за Титиром…А насчёт Белой Маски…что ж, теперь я знаю, кто он.

— Известно? Откуда? От матери? — посыпались жадные вопросы.

— Нет. От тебя, Аксель. Ты мне сам только что сказал, и даже не заметил. Но я не могу назвать тебе его имя. У нас, Смертей, как и у духов, есть свои понятия о чужих тайнах. Попробуйте найти следы кого-нибудь из троих детей на Сан Антонио — иначе Штрою вряд ли стоило просить мою маму следить за вами…

— …и не подпускать к кресту, — ввернул Аксель, надеясь, что Смертёнок всё-таки проговорится или хоть намекнёт на разгадку тайны. Увы, последний не сделал ни того, ни другого.

— Да. И не подпускать к кресту, — просто подтвердил он.

— Так, стало быть, для начала надо всё-таки найти этот чёртов крест! — с невинным видом воскликнул Аксель, молясь в душе: «Ну выболтай же хоть что-нибудь!»

— Ну да. Только теперь уже, наверное, не для начала, а для конца, — осклабился скелетик.

— Для конца…Легко тебе говорить такое! — ворчливо заметил Аксель, не сдаваясь. — Для конца нужно ещё знать какие-то условия, в которые мы должны поставить Белую Маску, чтоб уничтожить проклятие Штроя…Так сказал Титир. И ещё он хотел сообщить нам итоговое контр… контрпроклятие, — еле выговорил он неудобопроизносимое слово. — Ну, короче, самое последнее заклинание, без которого ничего не выйдет! Ты случайно не знаешь всего этого?

— Случайно не знаю, — вновь улыбнулся Смертёнок, — а неслучайно знаю кое-что. Мы такие вещи проходим в школе. Но… — замялся он, разглядывая кончик косы.

— Говори же! — вмешалась Кри, дрожа от возбуждения.

— Да не помню я толком! — досадливо сказал Старший Брат Вечности. — Мы такими мелочами всерьёз не занимаемся…Это было просто для кругозора, понимаете? Кажется, надо найти родной дом проклятого…Или дом, который он мог бы назвать родным.

— Что значит «мог бы»? — настойчиво спросила Кри.

— Ну, ты прямо как на уроке — возьми тебе и отбарабань! А я ещё и сегодняшнего задания, между прочим, не сделал…Так. Мог бы, мог бы… Мог. Бы. Это значит, что…

— Что?! — хором потребовали все. Смертёнок жалобно обвёл всех глазницами и понял: от него не отстанут. Тогда, процедив сквозь зубы: «Карамба!», он ощутимо напрягся и забормотал:

— Близкий друг…не годится…Невеста…слабовато…Да и какая тут, карамба, невеста? У сопляка? Мог-бы-мог-бы-мог-бы-мог-бы-мог-бы-мог…А!!! — завопил он, подпрыгнув и не на шутку всех напугав. — Вспомнил. Кри, когда мне в следующий раз придётся учить какую-нибудь муру, я тебя возьму в погонялы. Ладно?

— Ей уже есть, кого донимать! — заверил Аксель. — Пригласи Дженни Винтер, она справится не хуже, и ещё заставит тебя делать записи. Что ты вспомнил?

— Родителей! Хотя бы один из них должен ждать в доме возвращения проклятого. Или умереть в этом доме, при условии, что до самой смерти не переставали ждать, либо оплакивать его…Ох, минуточку! — стукнул себя пальцем по лбу Смертёнок, — Примечание: если все умерли, а в дом после этого вселились чужие люди, магическая атмосфера загрязнена, и дом уже не годится для снятия подобных проклятий.

— Спасибо, — вздохнул Аксель. — Ценное примечание. Это всё?

— Нет. Говорил же я вам, снятие проклятий — целая наука! Допускается родной брат, или сестра — эти на момент возвращения проклятого обязательно должны быть живы. И тоже: ждать или оплакивать… Тёти-дяди-племянники и другая, менее близкая родня — отпадают. Ещё, конечно, годится жена — только любящая! — а также любящие дети, в крайнем случае — любящая невеста. Но они все тоже на момент возвращения должны быть живы, и потом, это не ваш случай. В вашем случае…

— Ну? Ну? — не выдержала всё та же Кри. И всё испортила! Смертёнок очнулся.

— В вашем случае ни про каких невест, жён и детей речи нет. А дальше — ищите согласно магических условий, или контрпроклятие не сработает. Вот и всё…

— Кри!!! — только и сказал Аксель. Она понурилась. — Ну ладно, ладно, не плачь. Найдём.

— Так. Просто удивительно, сколько ты всего выучил! — металлическим голосом восхитилась Дженни. — А вот что это всё-таки за контрпроклятие, хотела бы я знать?

— Ну, уж его-то я сейчас…точно не вспомню. Вроде бы что-то совсем простое…Я посмотрю в учебниках, — прибавил Смертёнок, видя, как вытянулись лица у всех троих. — Допишу реферат и посмотрю. И пришлю вам письмо…

— Главное, не забудь! — с нажимом сказала Кри.

— Постараюсь…

— Слушай, — совсем уже не надеясь, закинул удочку Аксель, — может, скажешь хотя бы, где скрывается Кья?

— К твоему сведению, я не хуже мамы знаю, что принято, а что нет, — с достоинством ответил Смертёнок. — Но если б даже я тебе и сказал, — добавил он, поколебавшись, — это бы тебе скорей мешало, чем помогало…Так что не жалей, и счастливого полёта! Вспоминай меня, когда будешь пользоваться моей авторучкой, Гроза Диспетчеров!

Лопнула голубая молния, оповещая мир о рождении нового прозвища — по традиции Подземного Мира. Только была она на сей раз почему-то очень слабой…

— Прости за плохой салют, — ухмыльнулся скелетик. — Но более сильную молнию зарегистрировала бы Главная Диспетчерская, и сразу обнаружила бы нас. Да и поле тут такой силы, что глушит все разряды…Так что твоё новое прозвище буду знать только я!

И, запахнувшись в балахон, он отсалютовал косой и слился с темнотой туннеля.

Поле было и впрямь таким, что трудно было дышать. Когда дети ступили на платформу без перил, она еле поползла вверх, словно её тормозил сильнейший магнит, оставшийся там, во тьме.

— Это всё камень, — вслух сказал Аксель с непонятной уверенностью. Он поймал себя на том, что его тянет назад, в скальную комнату с чахлым лучом голубого света…и что он куда больше думает о нём, чем об открывающейся двери к свободе!

— Я почему-то всё время думаю о нём, — тихонько призналась Кри.

— И я, — добавила Дженни. — Но чем выше мы поднимемся, тем слабее будет его власть, ведь правда?

— Да уж, как бы он ни старался, назад мы не повернём. Побыстрей бы только наверх…Но всё равно, на этот раз выбрались! — заключил Аксель.

— Не уверена! — вдруг сказала Кри звенящим голосом. — Поглядите-ка туда!

Аксель и Дженни резко подняли головы и ахнули. Шахта, о чём уже говорилось, была заброшенной, её боковые туннели (или штреки, как их называют горняки) напоминали осыпавшиеся земляные норы с неровными краями и выступающими над пропастью карнизами. И из такой ближайшей, медленно наплывавшей дыры пристально следила за детьми мохнатая, оскалившаяся морда — на первый взгляд, медвежья.

— Медведь? — выдохнула Кри, белея, как молоко, и хватая Акселя за руку.

— Крыса! — бросил он с отвращением. — Ишь, разнесло её — и впрямь за медведя примешь…Из-за волшебного поля, не иначе!

— А вон ещё одна…И ещё! — содрогнулась Дженни, тыкая пальцем в соседние расщелины и дыры. — Где же он? — глянула она вниз, в чернильную пропасть. — Он же обещал…

— Обещал, если почует злую магию. А это, видать, не в счёт… — пробормотал Аксель. — Да вы не пугайтесь, мы защищены!

— Против духов! — напомнила Кри. — А тут КРЫСЫ, я их ненавижу! Скорей…

И она принялась бормотать заклятия с такой скоростью, что и самому дедушке Гуго было бы за ней не угнаться. Дженни, между тем, явно решила не упускать единственный выпавший ей на долю шанс: нагнувшись над фехтовальной сумкой, она резко выпрямилась, и в руке её блеснуло гибкое лезвие рапиры.

— Убери её! — досадливо бросил Аксель, оттесняя девочек за спину. — Эта сопля их только разозлит…

В другой обстановке столь неуважительный отзыв о Генриетте вызвал бы со стороны Дженни целый термоядерный взрыв. Но сейчас она только сузила глаза, словно ещё два лезвия, больно толкнула Акселя в бок и шагнула к самому краю лифта, подняв рапиру на уровень глаз.

— Уйди оттуда! — рявкнул мальчик, хватая её за руку. — Свалишься!

Cтрах Акселя явно доставил ей удовольствие. Пинком пододвинув пустую сумку с надписью «Ecostar Junior», Дженни схватила свой жёлто-синий инвентарь в левую руку и прикрылась им, будто щитом. От первой крысы их отделяло уже не больше пяти метров. Ясно можно было различить грязно-седую щетину на её шее, подобранные задние лапы и толстый, как резиновый шланг, хвост (цвет его напомнил Акселю вывернутый наизнанку нос какого-нибудь старшего духа). Подземная тварь, сверкая углями глаз, давно уже могла прыгнуть, но что-то удерживало её — может, заклятия Кри? Лифт медленно прополз мимо пещерки, несколько камешков даже упало на него из-под нервно топчущихся крысиных лап, но сама крыса так и не прыгнула.

— Ага! — торжествующе воскликнула Дженни, готовясь к новой возможной атаке. — Выходит, моя «сопля» кое-кого пугает…да ещё побольше, чем иные волшебники!

— Что тут у вас такое? — вырос вдруг рядом с ней Смертёнок, словно балаганный чёртик, подпрыгнув над краем лифта. — Вы усилили защиту?

— Спохватился… — фыркнула Дженни, оставаясь в боевой позиции. — Никого не замечаешь?

— Нет… — с некоторой растерянностью сказал Смертёнок, равнодушно скользнув взглядом по целому крысиному выводку, нависшему над детьми. — Ах, эти…Но они же вам не опасны. А вот позабавиться с ними можно! — И он нацелился косой в самую крупную и жирную бандитку — явную предводительницу стаи. Но сделать ничего не успел. Лифт вдруг окутало нечто, напоминающее серебристый вихрь, из сгустившейся воздушной ряби возникла полупрозрачная мохнатая фигура с разинутой крокодильей пастью и протянула к крысам непропорционально длинные, огромные, как фонарные столбы, лапы. Стаю как ветром сдуло — лишь комки земли брызнули из штрека и окатили пассажиров лифта чёрным дождём…

— Что это? — недоумённо спросил Аксель, вглядываясь в призрак, который тут же исчез.

— Неплохо, — изрёк вместо ответа Смертёнок. — Всё же хоть какой-то порядок у авторов здешнего эксперимента иногда бывает… Узнаёшь старого приятеля, Кри?

— Это тот, из сундука, да? — сказала она еле слышным голосом и пошатнулась. Скелетик мигом дал ей чего-то выпить, усадил в наколдованный шезлонг, и девочка тут же пришла в себя.

— Ну да, да, твой дружок из сундука с «сюрпризом» …Правда, на сей раз не сам фантом, а его увеличенная проекция. Она не может ни ранить, ни убить, только напугать — зато какие лапищи!

— Что он здесь делал? — хмуро спросила Дженни, окончательно задвинутая разными спасителями на второй план.

— То же, что и я! Кри пожалела его, не дала сожрать, а Закон Магической Благодарости и Отплаты работает и для фантомов. Это редкое явление, завтра расскажу о нём в школе — а то некоторые думают, будто всё тут знают! Продолжайте в том же духе, и, если только вы при этом уцелеете, у вас скоро будет целая толпа на побегушках во главе с Великой Сме…

Оборвав последнее имя, Смертёнок явно испугался и, озираясь, притих. Но кругом было безмолвно и темно, лишь слабый шум старенького лифта, ползущего вверх, нарушал мёртвую тишь, да высоко вверху замаячила светлая звёздочка неба.

— Дженни тоже молодец! — неожиданно нарушил тишину Аксель. — Отогнала здоровенную крысищу тоненькой рапирой!

— Ну, не такой уж и тоненькой, — гордо сказала Дженни. — Она как-никак выдержала уже…

— Я не знаю, что вы называете рапирой, — с присущим ему тактом перебил девочку Смертёнок, который уже пришёл в себя, — но вашу замечательную крысу отогнала вовсе не эта тыкалка!

— А что же тогда? — неловко спросил Аксель, в то время как Дженни поджала губы.

— Да вот что, — мотнул черепом Смертёнок, указав на жёлто-синюю фехтовальную сумку, валяющуюся у ног своей владелицы. — В принципе, волшебное поле не действует на подземных животных, но здесь оно какое-то особенное, что ли, и эти крысы явно ближе к волшебным существам, чем к земным. А сочетание жёлтого и синего цветов отпугивает злых духов. В южной Европе это старое народное средство…О! Уже вот-вот поверхность! Я исчезаю, привет!

И он бросился в пропасть — на этот раз, кажется, без возврата. Все грустно проводили его глазами. Ну да, у него есть недостатки. Но у кого их нет?…

— Всё равно, — твёрдо сказал Аксель, отвлекая девочек от прощальных мыслей, — Дженни вела себя замечательно. И молниеносно. Я хочу сказать, у тебя была молниеносная реакция. А та крыса вполне могла испугаться и Генриетты…

Дженни не спеша убрала рапиру в сумку, затем улыбнулась ему краем рта, и он понял, что слово «сопля» заглажено. Не стоило тащить с собой из Подземного Мира ещё и это!

Тем временем лифт наконец замер, и в лица ребят пахнуло влажным морским воздухом, от которого, благодаря Третьему Ярусу, они даже не успели отвыкнуть. Звёзды Средиземноморья, которые сейчас показались Акселю и Кри ничуть не хуже голубого космоса, приветственно сверкали над ними, как возвращение к жизни, и белая стена пика Галаццо бросала на колодец тёмную тень. Они были дома! Среди людей! И вот-вот полетят к родителям!

— Ох… — простонала Кри, опускаясь на камни у края шахты, в которую уже снова канул лифт. — Просто не верится…Знаешь, Акси, я не жалею, что видела то, что видела. Но в третий раз никогда…что это?

Из кромешной тьмы, царящей в шахте лифта, донёсся какой-то отдалённый, слабый, но явно зловещий звук — не то вздох, не то плач, не то вой существа, упустившего долгожданную добычу. Трое детей за последнее время слишком часто слышали этот вой, чтобы сомневаться! Побледневшие Аксель и Дженни рывком подняли Кри на ноги.

— Закройся! — велел Аксель колодцу, и тот исчез. — Нам лучше здесь не задерживаться…

— Да, пора домой, — поддержала Дженни. — Зови этого летучего придурка…или кто там вместо него…

— Брат, кажется, — сморщил переносицу Аксель. — Как же его вызывать-то?

— Ну вот, нам велел помнить, а сам забыл, — сказала Кри. — Давай я вызову. — Она щёлкнула пальцами: — Рюкфарт! Ох, нет…Рюкфарт Олеандер!

Прошла минута…другая…но вот со стороны моря, невысоко над травой показалось что-то вроде светящегося воздушного змея. Светлый предмет летел медленно и ровно, контуры его плавно менялись, и если это была бабочка, то явно сосредоточенная не на том, чтоб убедить себя в этом, а на цели своего полёта. Подлетев поближе, «змей» приземлился, сложил крылья и, чуть переваливаясь, двинулся к детям. Девчачья публика тут же испустила восхищённое «О-о-о!», да и Аксель прищёлкнул языком. На сей раз перед ними была просто бабочка величиной с реактивный самолёт — зато какая! Её ярко-зелёные крылья с сизыми подпалинами покрывал сложный мраморный узор, который, наверное, не так-то просто было бы превзойти мастеру-мозаичисту.

— Спасибо за персональное приглашение, — сказала бабочка голосом Кри, глядя на всех круглыми тёмными глазищами. — Большая честь для меня!

— Вы — олеандровый сфинкс? — спросил Аксель. — Я и не знал, что бывают такие…такие… — Он замялся и подумал: «Наверное, это самая красивая бабочка на свете!»

— Мой узор служит неплохой маскировкой, — скромно сказал сфинкс. — Думаю, потому наши создатели меня и выбрали…Прошу вас! — Бабочка чуть развела треугольники крыльев с овальными «вырезами» на внутренней стороне, показав три седла со стременами. Но когда все, не тратя времени, оседлали сфинкса и он взмыл в небо, Аксель тут же спросил:

— Создатели? Какие создатели?

— Меня создал человек Штресснер, а моего брата — другой человек.

— Как его зовут?

— МакДафф. — Сухой тон, которым сфинкс произнёс последнюю фразу, наводил на мысль, что к этим двоим он относится по-разному. Дети переглянулись.

— Но они, кажется, создали вас… неодинаковыми, — осторожно заметил Аксель.

— Да. Мой брат очень доволен своими новыми…возможностями, — не менее осторожно проронил сфинкс, явно стараясь никого не обидеть. — Ну, а меня вполне устраивает, что я как был, так и остался бабочкой. Каждому лучше быть тем, кто он есть.

— Я с вами согласен, — кивнул Аксель. — Но я хотел сказать…Штресснер даже и не предлагал вам отрастить когти, или рога, или клыки?

— Он — нет. Предлагал тот, другой.

— МакДафф?

— Да. Но не для того, чтобы помочь духам, а чтобы посмеяться над ними.

— Откуда вы знаете?

— Он сам так говорил.

Майорка уже давно скрылась из виду, внизу глухо шумело ночное море.

— Значит, МакДафф ненавидит духов? — быстро спросил Аксель. — А где он сейчас?

— Не знаю, и не моё дело, — отрезал сфинкс, явно жалея, что разоткровенничался. Ни на какие дальнейшие расспросы о людях или духах он не поддался, сказав лишь, что последние обошлись с первыми не лучшим образом, и потому оба сфинкса служат теперь не Лотортону, а Вселенной Хас.

«Ну ладно, и это кое-что», — решил мальчик, когда немного спустя они приземлились на такой знакомой ночной поляне. Сан Антонио спал, как всегда, — ещё крепче, чем днём, хотя у Акселя уже давно не было времени купаться в его завораживающей дрёме. Поблагодарив сфинкса, все махали ему вслед, пока он не исчез над морем, и Дженни с нервным смешком сказала:

— Умираю спать. Ведь нас не было дома добрых минут пятнадцать…

Все поддержали её, после чего компания отправилась в пансион. Когда шли пустынным пляжем, Аксель шепнул сестре:

— Что с тобой, Кри? Нет сил? Хочешь, я понесу тебя?

— Не в этом дело, Акси. Я уже боюсь этих ночных возвращений! Хоть бы на сей раз…

— Да вон, смотри, нету там ничего! — Аксель на секунду включил фонарик, посветив под деревьями. — И тогда ничего не было, кстати, — кроме призрака…

— Тоже мне, ничего!

— Конечно, ничего! Нас просто…

Его прервал страшный крик Дженни.