Если в работах, посвященных строгим научно-техническим вопросам, К.Э. Циолковский широко использовал догадки, домыслы, фантазию в качестве исходных данных или результатов их решения, то что уж тут говорить о вечных проблемах, ответ на которые науке еще не известен. Тут благодатная почва для его безудержной фантазии, тем более что здесь не надо было платить, как в детстве, брату, чтобы слушали его «россказни».

В работе он, не имея никаких на то оснований, доказывал, что жизнь в космосе может быть самой разнообразной, поскольку живой организм может состоять из других химических элементов, отличных от Земных, животное может питаться неорганической пищей, потреблять кислород внутрь, как пищу и пр.

Он считал, что жизнь возможна даже без участия окружающей среды.

«Представим себе, – писал ом, – совершенно изолированное особенное животное. В него не проникают ни газы, ни жидкости, ни другие вещества. Из него также они не могут и удалиться. Животное пронизывается только лучами света. Встречая тут хлорофилл, растворенный в крови углекислый газ и другие продукты распада тканей животного, они разлагают их, соединяют и в результате дают: кислород, крахмал, сахар, разные азотистые и другие питательные материалы.

Таким образом, наше животное получает все необходимое для жизни. Пища (подразумевается та, что образована в теле действием солнечных лучей – Г.С.) и кислород претворяются в ткани животного. Но последние опять разлагаются на углекислый газ и другие продукты распада (мочевину, аммиак и проч.). Пусть все эти отбросы не выкидываются наружу, а поступают в кровь и остаются в организме. Солнечные лучи опять относятся к ним, как в растениях к газообразному и жидкому удобрению, т.е. преобразовывают их в кислород и питательные вещества, которые пополняют убыль непрерывно работающих частей тела: мозга, мускулов и проч. Этот круговорот совершается вечно, пока самое животное не будет разрушено» [с. 21].

Нетрудно понять, что эту гипотезу К.Э. Циолковского нельзя назвать даже научно-фантастической, поскольку она содержит в себе противоречие второму закону термодинамики. Дело в том, что в этой его схеме продуктов отброса с каждым циклом будет оставаться все меньше, поскольку часть их должна тратиться на процесс жизнедеятельности, и солнечным лучам вскоре нечего станет преобразовывать.

Он считал, что прошедшие эпохи создавали не только плотные, но и «легчайшие существа», которые могли остаться и до настоящего времени на Земле. Он отметил, что: «Есть факты, которым мы не верим, пока сами не подпадем под их влияние. Они говорят за существование, каких то сил, которые узнают наши мысли, вмешиваются в наши дела и проч… я был свидетелем таких явлений только два раза в жизни: недавно и 40 лет тому назад» [151. с. 27].

В работе одно из таких явлений он описал таким образом: «Вот что случилось со мной 31 мая 1928 г., вечером, часов в 8. После чтения или какой-то другой работы, я вышел, по обыкновению, освежиться на закрытый застекленный балкон. Он обращен был на северо-запад. В эту сторону я смотрел на закат солнца. Оно еще не зашло, и было вполне светло. Погода была полуоблачная и солнце было закрыто облаками. Почти у самого горизонта я увидел без всяких недостатков, как бы напечатанные, горизонтально расположенные рядом три буквы: rAy» [с. 22].

Он стал пытаться прочитать это слово. Сначала он думал, что это английское слово рэй – луч, потом он почему-то прочитал его, как «Рай» (а почему не «чай», например? – ПС.)- Под облачным покровом, ниже этого слова, было изображено что-то вроде плиты или гробницы. «Я понял все это так: после смерти конец всем нашим мукам» [с. 23], – написал он.

По его утверждению, в 1885 году он пожелал увидеть облака в виде креста или человека и через несколько недель такое зрелище предстало перед ним, что оказало «громадное влияние на всю [его] жизнь…».

Выше мы не случайно приводили свидетельства самого К.Э. Циолковского о наличии у него нервных расстройств, результатом которых и могли стать эти его ощущения, а он на них «построил» свои научные рассуждения, утверждая при этом, что он не выходит за пределы науки, но «…наше воображение все же дало то, чего нет еще на Земле, но что возможно с точки зрения нашего узкого (так называемого научного) понимания вещества.» [с. 23].

Мистику, фантастику он ставил не только вровень, но и выше науки, лишь бы они были плодом его мышления.

Много недостатков нашел К.Э. Циолковский и у растений. Они используют мало солнечной энергии – большая часть ее идет на перегревание листьев, плодов и пр., испаряют много воды; почва и удобрения несовершенны, состав газовой среды на Земле – неудовлетворительный, неустойчивы они и перед вредителями, сорняками и пр.

Выход из этой ситуации он видел в создании искусственных условий для выращивания этих растений .

Мы полагаем, что из сказанного читатели смогли составить себе общие представления о «биологических успехах» К.Э. Циолковского. Дополним только свои впечатления о них суждениями академика А.И. Опарина, проанализировавшего работы К.Э. Циолковского по биологии при издании четвертого тома его «Собрания сочинений» .

Он писал, что работы над проблемой происхождения жизни «…показывают, как светлый ум этого глубокого мыслителя позволил ему чисто умозрительно, без специальной подготовки, угадать правильные пути к разрешению поставленной проблемы… В дальнейшем, по-видимому, Циолковский начинает более широко знакомиться с литературой по данному вопросу» [с. 118].

Строго говоря, с этого как раз и следовало бы начинать К.Э. Циолковскому свое исследование, позаботившись при этом о том, чтобы познакомиться с передним краем этой проблемы. Однако он использовал «…популярные статьи, которые излагали главным образом механистические взгляды того времени и неправильно ориентировали автора, сводили его с … пути диалектической трактовки вопроса…» В его работах «…уделяется много места изложению чужих популярных статей, только затеняющих собственные мысли автора».

И далее: «…в своих работах Циолковский отдает дань механистическим представлениям и иной раз несколько упрощенно толкует биологические явления. Так, он неоднократно уподобляет зарождение первичных живых существ простой кристаллизации, очень упрощенно трактует явление движения первичных живых существ, дает механистическое объяснение явления наследственности и т.д.

Особенно широкое развитие получают механистические представления в последних работах Циолковского по вопросу о происхождении жизни. Здесь мы находим и Геккелевские представления о самозарождении живых существ под влиянием каких-то внешних сил, внезапное возникновение простейших организмов подобно тому, как кристаллы выделяются из маточного раствора. Здесь идет речь также о случайном возникновении «живых молекул» и т.д. Но все эти механистические представления и теории не являются собственными представлениями Циолковского, они заимствованы им из популярной литературы того времени, почти сплошь носящей механистический характер» [с. 118-119] (конечно, добавим: без ссылок на источники).

Таким образом, эти его работы представляли собой некорректное изложение содержания популярной литературы того времени, сдобренное собственными догадками и домыслами.

Это, впрочем, вполне естественно, поскольку являлось имманентно присущим ему стилем и методом творчества.