Через пятнадцать минут Непомнящий входил в свой кабинет на Ленинском. В приемной сидел Леша и лихорадочно давил кнопки телефона.

– Куда вы пропали, Илья! – воскликнул он, увидев шефа на пороге. – Я все утро не могу до вас дозвониться! Охрана потеряла вас возле дома, и никто не знает, где вы теперь!

– Спокойно, Леша. Теперь – я в лаборатории. А ты срочно метнись в кофейню на углу и тащи мне оттуда, что там есть: кофе, яичницу, салаты, бутерброды, все. И по дороге закажи пиццу. И если через пять минут, Леша, всего этого не будет у меня на столе, я пущу на завтрак тебя, ты понял?!

Леша понял и мгновенно растворился. А Илья тем временем позвонил Остафьеву и рассказал о недавней беседе с похитителями.

Уже через десять минут Антон примчался в лабораторию. Как ему удалось прорваться через все московские пробки за такой короткий срок, было загадкой, но факт оставался фактом. Вместе с Остафьевым приехал Олег Иванович Бойко.

Уплетая все, что принес ему адъютант, Илья пересказал подробности своих утренних злоключений с самого начала: про Дульсинею, про потерянный телефон, про неудавшуюся яичницу и порезанный палец.

– Хорошо хоть жив остался, – резюмировал Антон, когда друг закончил.

– Ага, тебе смешно. А я жрать хочу, как медведь-шатун в феврале. У тебя жена есть и домработницы не пропадают, а мне как быть?

– Ладно, ладно, лопай. Что дальше-то случилось?

– Да вы угощайтесь, – предложил Илья своим гостям. Он был близок к насыщению, поэтому стал щедрым и охотно делился.

Оба гостя отказались от еды, согласившись лишь выпить по чашке чаю: Бойко с лимоном, а директор с конфетами.

Когда повествование закончилось, все задумались, и в кабинете повисла тишина, нарушаемая только хрустом тостов, с которыми расправлялся Непомнящий.

– Что вы думаете, Олег Иваныч? – спросил наконец Остафьев начальника службы безопасности.

– Думаю, что прятать надо нашего Илью. Если, конечно, он не собирается принять это щедрое предложение, – ответил Бойко, скупо улыбнувшись краем рта.

Илья отреагировал мгновенно:

– Ты меня, конечно, извини, Олег Иваныч, но иди ты в жопу! – воскликнул он с полным ртом еды.

Всех людей, которых он видел второй, а то и первый раз в жизни, независимо от возраста и статуса, Илья называл на «ты». В «Бионик Фуд» понимали, что такое Илья Непомнящий, поэтому прощали взбалмошному чудаку такую фамильярность. Некоторые, как, например, Аношина, даже были польщены. Ей почему-то нравилось, когда вместо почтительного «Ольга Владимировна», с которым обращались к ней решительно все сотрудники компании, Илья звал ее по-детски «Олька».

Олег Иванович, значительно превосходящий Непомнящего по возрасту, был для него обычно просто «Иваныч», но сейчас, передразнивая Антона, а заодно чтобы немного смягчить последовавшую грубость, он назвал Бойко по имени-отчеству.

– В гробу я видел этого мужика и в белых тапочках, – продолжал негодовать Непомнящий. – С какой стати я должен идти к вашему Роману?!

Антон улыбнулся на этот выпад, но для проформы сказал:

– Не хами старшим.

– Ну а что вы тут ахинею несете?! Прятаться я, между прочим, тоже не согласен. Если вы запрете меня в четырех стенах, то я точно ничего путного родить не смогу. Мне сейчас не хватает вдохновения, а где я вам его возьму, если вы меня запрете?! Кстати, этот Роман сказал, что встретиться нормально он со мной не смог из-за моей охраны, – вспомнил Илья и вновь ринулся в наступление на несчастного Бойко: – Что это значит?!

– Это значит, – строго ответил Антон, переводя стрелки на себя, – что наши бойцы присматривали за тобой. И как выяснилось, не зря. Я же понимал, делая то публичное заявление, что подставляю под удар тебя. Ты стал их единственным шансом узнать тайну изобретения. Крайне интересно, как молодчикам Романа удалось увести тебя из-под носа у наших людей, дежуривших возле твоего дома. Ты прошел мимо них незамеченным и поймал то злополучное такси. – Антон Александрович многозначительно взглянул на невозмутимого Бойко, – Но нет худа без добра. Теперь мы немного знаем о нашем противнике и его планах.

– О планах, считайте, что ничего уже не знаем, – ответил Бойко. – Если они слушают наши телефоны, то знают, что Илья рассказал вам об этой встрече. Они должны понимать, что план у них провалился, и теперь будут действовать как-то иначе.

– В общем, прятать тебя надо, гений, – резюмировал Антон.

– Не-не-не, я не согласен! Я не хочу в бункер, – поспешно ответил Непомнящий.

– Никто не говорит про бункер. Просто сменишь квартиру и поработаешь там, пока все не закончишь. Тебе же сейчас немного нужно: переносная лаборатория с основными приборами и сырье, которое можно хранить в обычном холодильнике. Хочешь, я сниму тебе загородный дом или переправлю куда-нибудь далеко-далеко, где ты сможешь переждать, пока не уляжется вся эта катавасия?

– За кого ты меня принимаешь? – возмутился Непомнящий. – Я что, вещь, которую можно положить в чемодан и спрятать где-нибудь на земном шарике? Во-первых, как твой друг, в минуту опасности я должен находиться рядом с тобой. Не знаю пока, чем я смогу оказаться полезен, но лучше я буду где-то поблизости, чтобы прийти тебе на помощь в нужный момент. Во-вторых, теперь уже, кажется, очевидно, что все наши проблемы возникли из-за этой новой разработки, из-за вещества, которое мне удалось синтезировать. Понятно, что, пока я не доведу исследования до конца и мы не запатентуем изобретение, пока оно не станет официально принадлежать «Бионику», все эти шпионские игры будут продолжаться. Значит, мне нужно как можно быстрее завершить работу. А это значит, что я должен практически поселиться в лаборатории. Ни о каком отъезде из Москвы не может быть и речи!

Илья говорил правильные логичные вещи, но излагал их в такой наивно-геройской форме, что Антон невольно улыбнулся. Улыбку и смеющийся взгляд пришлось срочно спрятать. Илья так гордился пафосом своей речи, своим беззаветным желанием разделить с ним неприятности, что нельзя было обидеть друга даже тенью усмешки.

Положа руку на сердце, присутствие Ильи в Москве только создавало Антону ненужные заботы: теперь придется постоянно думать о безопасности его бесшабашного друга. С другой стороны, пока они не запатентуют новую технологию, поток проблем, исходящих от неугомонного Романа, обладающего, как видно, безграничной фантазией, не прекратится. Эту игру противник воспринимал слишком серьезно, он вряд ли успокоится, пока не победит. А подобного Антон никак не мог допустить. Он придумал эту компанию. Она была, можно сказать, «хэндмейд» – сделана им вручную, она работала и процветала благодаря его огромным личным усилиям. Остафьев относился к «Бионик Фуд» как к собственному ребенку, которого он не мог позволить ни забрать, ни уничтожить.

Обсудив создавшееся положение и взвесив все последствия, Совет в Филях постановил дословно выполнить предложение Ильи и поселить его в лаборатории. Несколькими этажами выше сдавался небольшой офис с окнами, выходящими в тихий дворик. В тот же день Остафьев инкогнито снял это помещение, охрана перевезла кое-что из вещей Ильи, и он вселился в свое новое импровизированное жилище.

Никто, кроме Антона и Олега Ивановича, о нем не знал. Лабораторию продолжали охранять днем и ночью, а к тайной квартире решили внимания не привлекать. Вечером Непомнящий выходил из лаборатории, но никто не видел, как он покидал здание. Илья исчезал в никуда, как будто испарялся. Утром таким же загадочным образом, словно из параллельного мира, он приходил на работу.

Милая сердцу Ильи Дульсинея нашлась в тот же день. Подскочившее давление не позволило Евдокии Сергеевне появиться на работе вовремя. Как и многие другие, она пыталась дозвониться своему непутевому работодателю, но Илья и телефоны в то утро были не в ладах.

При первой же возможности он поведал Евдокии Сергеевне о своих злоключениях на кухне и добавил, что покидает город на несколько недель. Предупредив о том же друзей и знакомых, ученый окончательно ушел в подполье.

Вскоре выяснилось, что предосторожности, на которые пошли друзья, оказались нелишни: около здания офисного центра начался ажиотаж, подозрительные типы всеми правдами и неправдами пытались проникнуть внутрь. Охрана останавливала их на входе, но пару раз им все же удалось пройти в здание. Лазутчиков отлавливали на подходах к лаборатории и выдворяли обратно за турникет, но люди Романа снова и снова шли на приступ, стремясь добраться до ученого.

Остафьев и Бойко были довольны своей предусмотрительностью, но с опаской ожидали следующего шага предприимчивого неприятеля. И он не заставил себя ждать.