От изумления Дина оцепенела и чуть не наглоталась воды. Вот она, ужасная разгадка! Остафьев знал, что его предают, чувствовал, что это делает кто-то рядом, он жил с этим чувством, страдал от него, подозревал врага в каждом своем соратнике, но не мог даже предположить, насколько близко устроился Иуда.

«Какой же Антон Александрович, в сущности, несчастный человек! – с жалостью подумала Дина. – Да, умный, да, состоятельный, да, известный – но так подло преданный любимой женщиной!» Дина представила своего большого, добродушного шефа, терзающегося догадками, перебирающего в уме друзей и единомышленников и все разыскивающего, разыскивающего предателя, тогда как он – а вернее, она – постоянно находилась совсем рядом, у него за спиной.

Как же так? Как такое могло случиться? Ведь эта женщина чуть не погубила его!

Конечно, в жизни всякое бывает. Отношения могли разладиться, Анжелика могла разлюбить. Но зачем решать проблему столь радикальным способом, если можно просто развестись? Остафьев никогда бы не оставил бывшую жену без солидного содержания, так что и после развода она жила бы как раньше, не нуждаясь ни в чем. Зачем было грабить, зачем убивать, как разбойник с большой дороги? Зачем она стала помогать вору и убийце?

Дина почувствовала невыносимую обиду за Остафьева. Они познакомились недавно, но она точно знала, что такого конца он не заслужил. Беспричинная подлость и жестокость этой женщины переходили все границы. «Ну нет, злыдня, я выживу, – пообещала она ненавистной Анжелике. – Мы – выживем! И я с удовольствием посмотрю тебе в лицо, когда ты вновь увидишь шефа, посмотрю на ту злобу и досаду, которые, вероятно, там будут написаны».

Думая об этом, Дина плыла вдоль яхты в поисках удобного места, чтобы незаметно подняться на борт. Она увидела оставленный кем-то канат, спускавшийся с главной палубы почти до самой воды. Если немного подтянуться, то с его помощью можно забраться наверх. Тогда она успеет найти и собрать все необходимое, до того как судно затонет. А случится это, вероятно, уже скоро – яхта все больше заваливалась набок.

Дине с трудом удалось вскарабкаться на борт, и она ужаснулась разрушениям, которые увидела. Вся палуба была усеяна осколками и обломками. Она осторожно ступала, чтобы не поранить босые ноги, но все равно больно задела пяткой какую-то острую деталь оснастки.

Несмотря на окружающий хаос, Дина быстро нашла ящик, в котором хранился надувной плот. К счастью, он не пострадал, а лишь сместился от ударной волны на несколько метров в сторону. Там же лежал мешок из водонепроницаемого материала, который Дина прихватила с собой. Рядом должен был находиться другой ящик, со спасательными жилетами, но с ним Дине не повезло. При взрыве его разнесло в щепки, и желто-красные обрывки резины валялись теперь по всему отсеку.

Кладовка с водой и продуктами находилась внизу, на нижней палубе. Дина хотела сойти туда, но увидела, что вода дошла уже до верхней ступеньки лестницы. Еще немного, и главная палуба тоже окажется в воде, а дальше… Нужно было торопиться.

Небольшой запас воды хранился в холодильнике кают-компании. Дина поспешила туда и действительно обнаружила две пластиковые канистры. Надолго им этого, конечно, не хватит, но хоть несколько дней они смогут продержаться. Еще бы какой-нибудь еды, но, кроме пары плиток шоколада и пачки печенья, ей не удалось ничего найти.

Она укладывала трофеи в мешок, когда увидела на диване свою соломенную шляпу с широкими полями. Дина забыла ее здесь утром, после завтрака, а теперь она могла им очень пригодиться. «Одежду, найти бы еще какую-нибудь одежду», – думала она, лихорадочно осматриваясь вокруг. Ведь днем им придется прятаться от солнечного пекла, а ночью от холода. Однако все их вещи остались в каютах, куда ей было уже не попасть.

Дина методично проверила все уцелевшие шкафы и ящики, где нашла аптечку и несколько пляжных полотенец. Покидав все это в тот же мешок, она еще раз огляделась по сторонам. Дина боялась забыть здесь что-нибудь важное, ведь второго шанса у нее не будет. Яхта вот-вот затонет, и девушка останется один на один с морем. Но ничего полезного она не увидела. Похоже, больше на яхте ей делать было нечего, и потому, покрепче затянув мешок и сбросив вниз упаковку с плотом, Дина снова спустилась в воду.

Деревянную дверь, на которой лежал Остафьев, за это время отнесло на приличное расстояние, так что ей пришлось активно грести, что с ее ношей было не так-то легко. Нагнав раненого, она уложила мешок с провизией рядом с ним и поплыла дальше от тонущего корабля, подталкивая вперед обломок, державший ее шефа на поверхности, и спасательный плот, который она собиралась раскрыть позже.

Дина старалась держаться так, чтобы остатки «Утренней звезды» загораживали их с Остафьевым от возможных наблюдателей с синей яхты. Когда они оказались на безопасном расстоянии, а судно бандитов окончательно скрылось из виду, она развернула самонадувающуюся платформу, и через некоторое время рядом со старым плотом-дверью на воде закачался новый, значительно более прочный и устойчивый. С невероятными усилиями Дине удалось перетащить на него Остафьева, который все еще оставался без сознания.

Оказавшись в относительной безопасности, Дина смогла его раны. Она обнаружила мелкие и крупные царапины на лице и теле, синяки, обожженные волосы и брови, а главное – кровоточащую рану на макушке. Дина осмотрела его голову и осторожно потрогала рану. Кость, как ей показалось, была цела, но на ее ладонях осталась кровь.

«Только этого мне не хватало», – содрогнулась Дина. Она не выносила вида крови, и даже безобидный медицинский анализ давался ей с трудом. Она всегда отворачивалась, не в силах смотреть, как иголка протыкает ее вену и как течет по трубке эта бордовая жидкость. Но сейчас она не могла просто отвернуться. Превозмогая себя, Дина продезинфицировала и перевязала раны начальника, капнула немного воды на его лицо и губы, накрыла тело полотенцами, а голову – шляпой. Большего для него она сейчас сделать не могла.

Свежесть пресной воды подействовала на Остафьева благотворно, постепенно он начал приходить в себя. Он ощущал, как лучи яркого солнца проникают сквозь плетение шляпы, прикрывающей его лицо, и светят прямо в глаза. Было жарко, ужасно хотелось пить, болела голова, а в ушах звенело.

Он застонал, и плетенка куда-то исчезла, открыв его лицо жгучему потоку света. Щурясь, Антон приоткрыл веки, и ему явилось видение: девушка, прямые волосы которой развевались на еле заметном ветру, а красивые глаза встревоженно смотрели на него. Незнакомка что-то говорила, но он ничего не слышал.

– Пить, – произнес Остафьев, с трудом шевеля потрескавшимися губами, и опять потерял сознание.

Дина не знала, что делать. Оставить раненого в покое, надеясь, что забытье скорее вернет ему силы, или заставить очнуться, напоить водой, а уж потом дать отдохнуть? Она выбрала второе и потому снова побрызгала на лицо своего подопечного и смочила ему губы. Вода во флягах еще не успела нагреться, была прохладной и вернула его в чувство. Раненый приподнялся на локтях, и Дина помогла ему сделать несколько больших глотков.

Антону стало легче, он смог сесть и осмотреться. Остафьев видел, что губы девушки без конца шевелились, вероятно, она что-то ему говорила, но он не слышал ничего, кроме надоедливого звона, который не прекращался ни на минуту. Он выпил еще немного воды, посмотрел невидящим взглядом на море вокруг, лег и уснул.

Дину испугала эта отрешенность. Похоже, Остафьев пришел в сознание, но не пришел в себя. Вероятно, он был контужен ударной волной, а последствия этого, как Дина знала из рассказов прошедшего войну дедушки, могли оказаться самыми разными. Временная или постоянная потеря слуха, зрения, речи или еще что похуже. Остафьев говорил, но, похоже, не слышал и не очень соображал, где он и что с ним произошло. «Ладно, – успокаивала себя Дина, – пусть спит, сон поможет ему восстановиться».

Закончив все немногие и необходимые дела, Дина впервые за все время после взрыва почувствовала тоску и страх. Пока она добывала плот и воду, пока перевязывала раны и поила Остафьева, пока прятала их тела от палящего солнца, которое будто задалось целью испечь из них пирожки, она была занята и не думала о том, что их ждет. Вернее, намеренно вытесняла из сознания тревожные мысли. Теперь же, когда занять себя было больше нечем, ей оставалось только ждать в надежде, что их найдут и спасут.

Но откуда они могли получить помощь, если за все время, проведенное в этих водах, им не встретилось ни одного случайного судна или хотя бы лодки местного рыбака? Корабль Веры и синяя яхта Романа – не в счет, те намеренно их искали.

Конечно, была вероятность, что береговая служба заметит исчезновение «Утренней звезды» и пришлет за ними помощь. Но, размышляя трезво, рассчитывать на это особенно не приходилось. Если в порту и хватятся пропавшей яхты, то лишь через несколько дней, когда запас воды у них уже иссякнет, а течение отнесет плот слишком далеко от места крушения.

Одна, посреди океана, с раненым на руках и почти без надежды на спасение, остаток дня Дина провела, высматривая на горизонте очертания корабля – какой-нибудь прогулочной яхты или рыбацкого баркаса, идущего им на помощь. Но ничего похожего она так и не увидела. Бескрайнюю ровную поверхность воды никто не тревожил вторжением.

На закате море потемнело и из лазурного стало ультрамариновым, а потом и вовсе густо-синим. Солнце приближалось к горизонту, и на какое-то время Дина забыла все, что произошло с ней в этот злосчастный день. Она смотрела на гладь океана, на солнце, которое быстро спускалось в воду, на небо, окрашенное в фиалковые, пурпурные и янтарные тона, и на несколько минут совершенно перестала думать об угрожавшей ей опасности. Казалось, к этой красоте невозможно привыкнуть. Дина видела множество живописных закатов в родном Подмосковье и в самых экзотических уголках Земли, но каждый раз, наблюдая что-то подобное, останавливалась и завороженно смотрела, провожая солнце.

После заката быстро стемнело, и вышла полная луна. Новая хозяйка неба неторопливо взбиралась на отведенное ей место, и широкая серебряная дорога, ведущая к горизонту, разделила пространство вокруг на две части. Дина лежала на плоту, сунув руки под голову, смотрела на разлитый повсюду мягкий свет и спрашивала себя, доведется ли ей увидеть следующий закат.

Второй день на плоту тянулся бесконечно долго и прошел однообразно. Антон Александрович изредка приходил в сознание и просил воды. Дина поила его и прятала под полотенцами, смоченными в морской воде, чтобы хоть как-то охладить перегретое тело. А ночью она долго не могла уснуть. Все лежала и думала, как здорово было бы умереть после заката, в прохладе этого тихого лунного сияния.