Говорят, театр начинается с вешалки. Надел я свою самую дорогую шубу и пошёл в театр. Друг мой пригласил – Комедьян.

Вообще-то он не Комедьян, а Хамедьян. Дело как было: рождение ребёнка его отец с родственниками хорошенько отпраздновали и, как следует не проспавшись, написали по ошибке «Комедьян». Потом, правда, одумались и хотели исправить, но отец решил оставить всё как есть.

– Может, – говорил, – и мой сын станет комедиантом. Вроде Петросяна.

Комедьян вырос, но стал не Петросяном, а бизнесменом. В смысле «купи-продай». Купить, конечно, дешевле, а продать подороже. Однако имени своего оригинального не забывал.

– В театре мою комедию играют, – сказал он мне однажды. – Приходи на премьеру.

Признаться, удивился я.

– Ты что, – говорю, – написал комедию? И театр согласился её ставить?

– А зачем мне ихнее согласие, если это мой собственный театр!

Надо же, какие дела творятся. Прихожу в театр, сдаю шубу в гардероб, получаю номерок, сижу и смотрю комедию Комедьяна.

Вначале ничего не понятно. Какие-то полуголые девицы на сцене прыгают, поют на мотив «Широка казна моя златая…» Потом какой-то бабай, хоть и в тюбетейке, но, чувствуется, при деньгах. Потом какая-то топ-модель, красавица, как и положено топ-модели, влюбляется в бабая. Прямо-таки сгорает от страсти. Ну что ж, и такое бывает, любви все возрасты покорны. Поженились они. А потом выясняется: эта красавица – его дочь. Зрители, естественно, со смеху укатываются. Как будто там – сам Петросян. Кричат:

– Бис! Браво!

Сцену прямо-таки цветами закидали. Какая-то седовласая старуха из простонародья на сцену залезла и давай с Комедьяном обниматься.

– Это, – говорит, – невероятное мастерство сценического воплощения. Прямо-таки напоминает мне мою озорную молодость.

Я, конечно, тоже в восторге, что у меня такой крутой друг, к тому же талантливый комедиограф. Хотел поздравить его и уйти домой, но он меня не отпускает.

– А как же, – говорит, – насчёт банкета?

Оказывается, нынче в театрах без банкета не бывает. Иначе никто на премьеру не придёт. А за то, чтобы кричать «ура» и букеты бросать – отдельная доплата.

Делать нечего, пошёл на банкет. Всю ночь гудели, всё Комедьяна прославляли, его невероятный талант, даже оформление сцены и музыкальное сопровождение. А та старуха, которая на сцену лезла с Комедьяном обниматься, скинула свой парик – и надо же, вовсе она не старуха из простонародья, а актриса-красавица. Уселась на колени Комедьяна да так и не слезает оттуда…

Однако, думаю, домой пора. Иду в раздевалку, а там – никого.

– Вы, наверное, впервые на банкете, – говорит вахтёрша, – ещё не знаете порядков. Обычно зрители заранее забирают свои шубы. Не будет же гардеробщик ждать окончания вашего банкета.

– Да, чёрт возьми, не подумал я об этом.

– Ладно. Забирайте свою шубу самостоятельно!

Хотел я забрать самостоятельно, а там, смотрю, вместо шубы чья-то телогрейка висит.

– Нет, вы определённо впервые в нашем театре, – сочувствует вахтёрша. – Ладно, успокойтесь. Вам хоть фуфайку оставили, а то один не так давно при минус сорок на улице ушёл домой без ничего. На банкете хоть хорошо угостили?

Но я не стал рассказывать ей, чем нас там угощали. Надел телогрейку и пошёл прочь. Ну его, это современное театральное искусство! Раньше, помнится, пьесы скучноватые были, но шубы на месте висели и голова от банкетного перепоя наутро не болела.

Хоть и говорят, театр с вешалки начинается, но для меня он вешалкой и закончился.