Мир на любви стоит, конечно! К родной сторонке. И к семье. К мужчине. К женщине. К скворечне. И к ученической скамье. Мир на любви стоит, конечно! Всему на свете грош цена, Коль нет любви, сердечной, вечной, Нас возносящей в стремена. Мир на любви стоит, конечно! Мы не пойдём на поводу, Коль будем с нею не беспечны И не подпустим к ней беду. Мир на любви стоит, конечно! И потому-то все мужи Готовы в бой идти кромешный — Любви великой послужить.

В мире много всяческих чудес — В блёстках ты похожа на берёзку. Не снежинки ль сыплются с небес На твою пушистую причёску? Не снежинки, нет. Не утаю, Чтоб меня всегда ты узнавала, Видишь, я на голову твою Сыплю жемчуг с лунного овала. И дома, и горы, и сосну Украшая днями и ночами, Это я забрался на Луну, Чтоб тебя осыпать жемчугами.

Жаркий день. Безлюдные бульвары. Скрылись в тень возлюбленные пары. Мне шутя подумалось: а вдруг Превращусь нежданно в каплю пара… Что ты скажешь, мой любезный друг? Превращусь я в тучку, в ливень, грозы… Не пугайся, нет в словах угрозы: Даже каплей став, тебя найду, Упаду на сорванные розы, Загрустившие в твоём саду.

Здесь людей стоит не меньше тыщи — Все надежд волнующих полны. Очередь длинна. Стою в хвостище. От меня до продавца – как до Луны. На резину очередь похожа… Кто подходит, кто прошёл вперёд. Как костяшкам в счётах, даже строже, Каждому ведётся здесь учёт. Кто-то шелестит рублями гордо, Кто-то рот разинул до ушей. Кто-то, получив желанный свёрток, Из толпы выходит поскорей. А когда и мой черёд приблизился, Кончилось всё то, за чем стоял. Что за невезенье! Муки кризиса, От которых чуть не зарыдал. Хорошо ещё, что чувства нежные Не попали в руки к продавцам: Без любви б остался неизбежно я — С молотка б ушёл любви бальзам.

Поплыла красотка мимо, Оглянулся я вослед И воскликнул ей: – Марина! Сколько зим и сколько лет! Но ты дальше прошагала, Не ответив ничего. И меня очаровала, Да и было от чего. Будто ты сошла с картины В куртке фирмы «Адидас». И воскликнул я: – Галина, Я хотел спросить у Вас… Но ты слова не сказала, Взор куда-то отвела. Я опять промолвил: – Алла, Ты с ума меня свела! Так и брёл за незнакомкой — Вдруг в меня вселился бес: Эта самая девчонка Быстро входит в мой подъезд. Только здесь она сказала: – Плохи, Рим, твои дела, Не Марина я, не Алла, А сосед Ахмадулла!

Все девушки меня в непостоянстве Всё чаще начинают укорять: Мол, мотыльком витаю я в пространстве, Способный не давать, а только брать. Мол, прыгаю кузнечиком беспечным, С цветка перелетаю на цветок. И толстокожим стал, и бессердечным, Любви меня не поражает ток. Царицу из цариц, мол, выбираю, Живу лишь для забавы, для игры. То встретил Аду, то влюбился в Раю, Сравнив глазами звёздные миры. Пусть молодость я сравнивал с весною, Порой кружа над пропастью во ржи, Но, девушки, не смейтесь надо мною, Не раньте поэтической души! Пускай слова любви дарил я многим И сладкие ответы получал, Однако был не мотыльком убогим, Хоть жизнь порой напоминала бал. Нет, вовсе я не мотылёк влюблённый, Порхающий бездумно, не комар — Во мне, поверьте, трудится бессонно Душа пчелы, сбирающей нектар.

Печально проплывают облака, Как будто слёзы в них таятся. Нет светлых дней, не видно их никак, И нечем нынче любоваться. Сырой земле зачем он, этот дождь? Коль честно – никакого прока. А ты обиду за обидой льёшь В меня – подобием потока. Скажу я так: – Хоть осень на дворе, А облакам не место в доме. Давай же, вопреки такой поре, Яви лицо – с улыбкой, молодое!

Пожухла жёлтая трава, И вьюга мир весь день терзала. И ты холодные слова Тогда впервые мне сказала. Весь вечер снег на землю шёл, А солнце встало – он растаял. Но лёд, что в сердце мне вошёл, Навеки холод в нём оставил…

Джигит был норовист, как конь чубарый, Ему советы старших – нипочём. Твердили все: – Тебе она не пара! — А он к невесте убегал тайком. Отца не слушал. Так бежали годы. И девушка с другим обручена. А в дом врывались новые заботы, Теперь и у джигита есть жена… Спешат года, мелькают, как страницы, И сын пришёл к отцу просить совет: – Жениться ль мне, отец, иль не жениться? — Ответил тот: – Я тоже восемь лет Ухаживал за матерью невесты, Но так и не сумели мы сойтись. И ты, сынок, меня послушай честно: За дочерью её не волочись! Сын весь в отца. Улыбкою сияет: – Всё понял, батя, как тут не понять! — А сам, лишь звёзды в небе заиграют, К возлюбленной тайком бежит опять…

Не оторвать от милой взора… Не вспомню, где встречался с ней. Глаза – лазурные озёра, Ресницы – пики камышей. Бровь изогнулась коромыслом. А шея! А покатость плеч! В ней всё устроено со смыслом, Нарочно, чтоб меня привлечь. Взывают губы к поцелую… Не губы – с мёдом пиала! И я не выдержал, шепнул ей: – Ах, где же раньше ты была? И, как во сне, я слышу фею: – Эх, дядя, в памяти – провал? Встречался ты с сестрой моею, Мне – шоколадку покупал.

Пылкое чувство храня, Сердце горит у меня. Что же мне делать? Смотри: Дым повалил изнутри. К милой любовью горю? Нет, сигарету курю.

Не зря судили люди обо мне, Что очень боек я, видать: Составил список милых в тишине, А в нём их целых сто да пять. О, как я жил, спешил, грешил, любил! И так бездумно… О Аллах! На сто кусочков сердце я разбил, Развеял чувства в пух и прах. Судачат так… Однако не спеши, Моя прелестная, мне слать упрёк, Что я лишён отзывчивой души, Что на любовь откликнуться б не смог. Взгляни на небо… Сколько звёзд в ночи! Но ярче звёзд, заметь, Луна. Давай о прошлом лучше помолчим. Всех драгоценней Ты. Одна!

Вот и лето прошло. И берёзка зелёное платье сняла. И стоит,      как невеста,         узнавшая прелести свадьбы, Жениха ожидая, стоит;         и стыдится своей наготы.

Лежу бревном я на больничной койке… Поднять бы веки, да не хватит сил; Попить воды бы, да рукою только Я в этот час едва б пошевелил. И рёва ста могучих тепловозов Я не расслышу в этот тяжкий час. Позвать врача, когда он даже возле, Смогу я вряд ли… Я без сил… Погас. Текут, текут в крови моей лекарства, А толку-то от них, похоже, ноль. Вот если б ты пришла, сказала: – Здравствуй!.. Что было бы, что стало бы со мной?… Тогда бы, чтоб лицо твоё увидеть, Сумел бы веки тяжкие поднять И, на зыбучей этой койке сидя, Руками крепкими тебя обнять. А если бы «люблю», желанная моя, Сказала ты – ответил бы: – И я!..

Земля потрескалась от зноя. Но нет с небес воды… Прошло томленье земляное. Пришла пора страды. И тут поплыли в небе тучи. Дожди прикрыли свет. Что может быть, казалось, лучше, Да радости-то нет. Как запоздалый дождь, явилась — Полна любви, ума… Ты – небом явленная милость? Укор?… Реши сама.

Пока ты жив-здоров и силы вдоволь, Зачем идти к какому-то врачу? Но вот тебя согнуло, как подкову, И ты хрипишь: «В больницу я хочу…» И мочи нет ещё промолвить слово. Случится ли какая-то обида, Настигнет ли меня слепой навет, Я не подам, конечно же, и виду, Но сердце застучит: «Нет-нет, нет-нет!» И вспомню я тебя… забыл я… стыдно… И прихожу к тебе. И ты, как прежде, Искусно исцеляешь от всего, А пуще – от обиды, горькой, свежей, И наполняешь радостью живой И волею, и благостной надеждой. И вот с тобою, уходя, прощаюсь — Такой окрепший, зоркий, будто был Отпущен из больницы я с вещами В привольный мир, что дорог мне и мил… Приду «болеть» с весёлыми очами!

– Скажи, с женой живёшь ты дружно? — Меня друзья пытают часто. Я не пойму, зачем им нужно, Чтоб я сказал, что мы несчастны? Да, я могу себя заставить Сказать, что мы живём отвратно, И этим – радость им доставить, Чтоб стало им на миг приятно. Но я скажу, им всем на зависть, Что я – жену люблю доныне, И даже в обществе красавиц Одной её шепчу я имя…

Повстречала я джигита. Он – цветок, а я – пчела. Прошептал мне: «Сеньорита…» Чуть с ума я не сошла. Сам со мною ищет встречи, Полон страсти и огня. Прибегает каждый вечер — Жить не в силах без меня. Голова – ума палата, А язык – башкирский мёд. И подарки – в два обхвата — Мне одной всегда несёт. Знает семьдесят ремёсел, Жить не может без труда, Будто чёлн, лишённый вёсел… Да женат он – вот беда.

Влечёт нас молодая кровь Налево и направо… Была любовь? И вновь – любовь! Все девушки по нраву! Огонь любви сжигает нас, Он не даёт покоя: Увидеть блеск девичьих глаз И тело наливное!.. О, сколько юных покорить — Дай волю нам! – смогли бы. Но… скалка может усмирить — И выправить изгибы. Жена со скалкой хороша, Когда готовится лапша!

Много есть на свете женщин разных: Взбалмошных, заносчивых, дурных, Беззаботных, вероломных, праздных, Вспыльчивых, блудливых, озорных… Кто-то любит до смерти, а кто-то Лишь играет в пылкую любовь, Строя мину, словно бы для фото — Так кокетка будоражит кровь. Та умна, а та глупа как пробка. У иной три раза в день роман — Ведь в любовь, как шоколад в коробку, Норовит упаковать обман. Слёзы льют иные, те хохочут, Над моей судьбою зло шутя. Обещают и в супруги прочат, Нарушая клятвы день спустя. Вновь про женщин под салюта залпы Размышляю, хлеб жуя ржаной: Не было бы их – и я не знал бы, Что живу с бесценною женой.

Где ты была, когда я молод был? То ль родилась не вовремя, так поздно? Иль это я безвременно остыл И рано появился в мир подзвёздный? Сейчас два сына у меня. Они Идут за мною, за отцовским следом. Меня, прошедшего и воды, и огни, Твои подруги называют дедом. И безответно шумною гурьбой Возле тебя кручинятся джигиты. Как странно в мире: мы – порознь с тобой, А наши грёзы воедино слиты.

Нам чувств не обуздать — бегут стремглав — Так любим мы неистово, мятежно. И дарим сердца чистые надежды, Их вёдрами по-царски расплескав. Мы яростно влюбляемся в стихах, Чтоб к милым Афродитам причаститься: К ним золотые птицы на ресницы Летят и там сидят, как на ветвях. Пригоршни звёзд полуночных весной К ногам любимых сыплем мы, как зёрна, Одолевая все угрозы шторма, Терпя в пустыне нестерпимый зной. О девушки! Светло и невесомо Пускаемся в стихах мы с вами в пляс. А в жизни далеки от вас: ведь нас Жена и дети ожидают дома.

Нам, мужчинам, всегда Не хватает чего-то: В зной зовём холода, В праздник ищем работу. Есть квартира – подай Нам машину и дачу. Деньги есть – зазывай К себе славу-удачу. Это так, но душой Молча ждём мы иного: Всё заменит с лихвой Сердцу нежное слово.

Жена опять ждёт мужа до утра, Его всё нет, хотя давно пора Прийти домой, перешагнуть порожек И получить положено по роже. Но скалка не доводит до добра, Разводятся они, и со двора Жена уходит… Нынче, как вчера, Всё это мужиков до пят тревожит. Хулят её в глаза и за глаза, Последними словами обзывают, Сама, мол, виновата, стрекоза… И это нас ужасно возмущает. Вот тот мужик, вдрызг пьяный и готовый, Придёт домой, затеет гвалт и вой, Поднимет на жену кулак пудовый, Срывается, как шавка, с полуслова… – С кем не бывает! – мы махнём рукой. Не возмущаемся… Всё это – нам не ново.

Красавица любовнику сказала: – Порядочных мужчин сегодня нет. Вчера другая рядышком лежала, Сегодня я… Что скажешь ты в ответ? – Напрасно упрекаешь, – он ответил, — Костру без яркой искры не светить. Коль существует красота на свете, Сам Бог велел – её не обходить.

Телебашня – штука важная, Как маяк в дороге дальней. Выручалочка домашняя: Всё видать из тёплой спальни. В каждом доме телевизоры; Всё экраны да экраны. И ведут в душе ревизию Разноликие шайтаны. И мужчины очарованно В синие окошки пялятся. Ну а те, что им дарованы, До утра кусают пальцы.

С тобою расстаюсь я. Вылет скоро. Разлуку предстоит нам претерпеть. В командировку шлют меня, собкора, Но, видно, не смогу я улететь. Разбушевавшись, буря наложила На мой полёт запретную печать. Не оттого ль пурга так запуржила, Что нас с тобой не хочет разлучать?!

Когда к тебе я прикасаюсь нежно, Ты шепчешь: «Умираю, ой, не тронь!..» А я хочу ещё сильней, чем прежде, Прильнуть к тебе – так жжёт меня огонь. Люблю тебя и от любви сгораю, Горю, светясь любовью изнутри. Закрыв глаза, ты шепчешь: «Умираю!..» Ещё, ещё то слово повтори! Что за блаженство быть твоим избранником! И счастье в том, любви моей заря, Что этим несказанным «умиранием» Ты заставляешь жить меня горя.

Словно гром среди ясного неба — Ты уходишь!.. Стою, как в ночи, Я стою одиноко, нелепо, Хоть завой, хоть кричи, хоть молчи! От тоски моё сердце пылало б, Но его ты уносишь с собой. В мире девушек славных немало, Но куда… с бессердечной судьбой? Ты уносишь с собой мои руки, Так ласкавшие ночью и днём… Мои ноги… томленья разлуки… И мечты о сыночке моём… И дорогу к цветущему маю… И свеченье пустынного дня… Ты подумала: «Вот я бросаю!» А на деле – уносишь меня.

Все для тебя готовы лезть из кожи — Давать тебе советы без конца. – Смотри-ка, будь с мужчинами построже! — Кричит сестра у самого крыльца. – Забудь его! – заладила подруга. — Ума лишилась, что ли? Не пойму. Взгляни, каких парней полна округа! А ты упорно тянешься к нему. Чужого мужа любишь? И не стыдно? Себя ценить не хочешь ты совсем. Себя не уважаешь, очевидно. Зачем же с ним встречаешься? Зачем??? Отец нередко дома повторяет, Что смолоду, мол, нужно честь беречь. И мама учит: – Доченька, родная! Будь умницей!.. – И всё о том же речь. А ты не внемлешь ничьему совету, Махнув на все нотации рукой. Ну, что ж, сказать могу я по секрету: Любовь бывает именно такой!

Вновь строки посвящаются тебе лишь: Сегодня день рожденья у тебя! Ты радость и беду со мною делишь, Заботясь обо мне, меня любя. Бумага – снег. Как снегири, все мысли Вдруг разлетелись клочьями огня. А рифмы все сосульками повисли На языке строптивом у меня. Что пожелать? Чего бы ни желал я, Всё мелким будет выглядеть, смешным. Поёт, как канарейка, жизнь-каналья О скором приближении весны. Известно: жизни – жёлтой канарейке — Красиво петь не вечно суждено. И снова ты, моя золотошвейка, Судьбы моей латаешь полотно. В моей судьбе всегда полна участья, Себя ж порой не ставишь ты ни в грош. Хоть родилась для собственного счастья, Однако для меня, мой друг, живёшь.

И вот по прошествии лет Иду я по улочкам тем, Где твой незаснеженный след Ещё не растаял совсем. Печальная боль на душе, Как старая рана, опять Проснулась во мне, но уже Тебя не смогу повстречать. Не сбыться давнишним мечтам, Я всё по пути растерял; Скучаю по тем временам, Когда по тебе тосковал.

Я полагал: поскольку ты неопытна, Ещё огонь и воду не прошла, Тебе могу давать советы пробные И разъяснять, что значит свет и мгла. Я поучал тебя всему, пожалуй: Чтоб зря не горевала ты порой, Не предалась любви большой пожару, Женатых обходила стороной. Я поучал тебя, чтоб не скучала, Когда с любимым разлучает даль. Советов разных выдавал немало, Читал тебе нередко и мораль. Как будто в мудреца я обратился И ожидал: ты станешь волевой… Но у тебя внезапно научился Любви безумной, страсти огневой.

Из-за меня ты столько претерпела! Ты столько испытала в жизни бед Из-за того, что от любви пьянела, Не думая нисколько про запрет. Из-за меня родня тебя ругала, Упрёки сердце ранили не раз. Бывало, что украдкой ты рыдала, Роняя жемчуг из бессонных глаз. Из-за меня узнала столько горя — И всё же вновь страдать готова так. Что б я ни сделал – как не выпить моря, Судьбы твоей не скрасить мне никак. Из-за меня все выстрадала драмы… Но я свечусь надеждою одной: Назвать себя могу счастливым самым, Когда счастливой станешь ты со мной.

Я не могу понять жену, Она всё время хмурится И объявляет мне войну, Кудахтает, как курица. Что-де во всём я виноват, Хоть трезвый я иль пьяный. Уже три месяца подряд Ругает, как шайтана. А у меня вина одна: Я с ней живу, тоскую… За что беснуется жена? Ведь я люблю другую…

Твой взгляд меня сражает наповал, Давно уже покой я потерял, К тому ж ещё теряю аппетит, А время всё летит, летит, летит… В тебя одну, любимая, влюблён, Тобою околдован и пленён, К твоим губам хочу скорей прильнуть, В твоих глазах готов я утонуть… Уже вовсю втянул водоворот. Но кто же, наконец, меня спасёт? На помощь поспеши мне поскорее, Ведь я, к несчастью, плавать не умею…

«Совсем не любишь ты меня, наверно, Не посвящаешь мне стихов уже…» Нет, милая, люблю тебя безмерно. Слов нежных – море у меня в душе. Растёт стихов к тебе столпотворенье В моей душе, похожей на цветы. Короче, сам я весь – стихотворенье. «Кто автор?» – спросишь. Ну, конечно, ты!

О, сколько лет в моих ушах звенят Слова, что ярче роз и чище лилий! В них пряный хмель. Я пью их сладкий яд. В них – мир чудес. Ты прошептала: – Милый… И вновь гореть, и вновь любить я рад. Вся жизнь моя перевернулась вмиг, И кругом голова – от слов горячих. Ещё, ещё проговори! Не прячь их, Волшебных слов, так сердцу дорогих, Что ярче роз и лилий золотых! Твои слова… Заслышав их едва, Схожу с ума – и кругом голова. И мне никак не разгадать загадки: Ну почему они так дивно сладки — Слова любви, волшебные слова?

Пляж кишит как муравейник, Некуда ступить ногой. Я ловлю то взгляд надменный, То фальшивый, то пустой. Возраст женщин самый разный, Каждая на вкус и цвет. Посмотрел на них с улыбкой — Никаких эмоций нет. Если б ты здесь оказалась, Всех затмила б в тот же миг! Лишь к тебе душой и телом Я тянусь из всех пловчих. Я плыву в волнах надежды, Но тоска кипит волной. Кажется мне, даже пальма Принимает образ твой.

Быть может, в городе, А может быть, в селе Случилась как-то радостная встреча. Друзья не виделись так много лет, Что в лицах каждого заметен вечер, На головах бывалых серебрится седина, В глазах ещё танцуют чертенята. Один сказал другому: – Вот моя жена… Другой ответил: – Мы с моей давно женаты. – И как живёте? – прозвучал вопрос Дружка, что разом взял двоих на мушку. – Моя – сыр в масле, и не знает слёз! — Ответил друг, кивая на толстушку. — А что ж с твоей? Она худа, бледна, Ну прямо как тростиночка такая… – Наверно, оттого, что счастлива она. Всю жизнь её одну я к сердцу прижимаю.

Ох, какой же ты была В нашей юной жизни! Истерзала, извела Ревностью капризной. Упрекала ни за что, Как в плену, держала, Даже к тем, кому за сто, Глупо ревновала. Ревновала к небесам, К саду, к солнцу, к морю… И за что, не знаю сам, Мне такое горе. Извелась ты и сама, Так любя и мучась. И за что – сойти с ума! — Нам такая участь? Нынче – тишь да благодать. Откипели страсти. Нас всё чаще посещать Начинает счастье. Но темно в душе моей, От тревог измаялся: Ты ли сделалась умней, Я ли так… состарился?

Вот и тебе, любимая, немало, Уж сорок лет… До нынешнего дня Не думал я, что снова, как бывало, Ты околдуешь нежностью меня. Года летят… Но, милая, опять я Хочу, чтоб через сорок лет и зим Огонь души твоей – моё распятье — Как и сегодня, был неотразим.

Мы в праздник не скупимся на слова — Весёлые, сердечные, живые. И, глядь, у женщин кругом голова… Улыбки расцвели. Цветут родные! А доля женская не больно-то проста: Заботы, треволнения, печали… Вот потому-то радость нечаста На лицах милых. Верно, замечали? Суровые начальники подчас Встречают, провожают хмурым взглядом, А дома муж ворчит и щурит глаз, И хнычущий ребенок вьётся рядом. Попробуй тут остаться молодой, Сияющей, хорошенькой, приветной! Но выказал любовь – и груз долой, И жизнь сияет ширью многоцветной! – Ну, ты как девушка! — От всей души скажи, И далеко не юная воспрянет, И будет, светом наполняясь, жить, И дух любви царить всевластно станет.

Век за веком – рядом; вместе Создавали общий лад. Стал сосед соседу тестем, Сват для свата, будто брат. Этот женится на русской И безмерно рад тому: Было в доме серо, тускло, — Будет солнышко в дому! Ласки ей! Свои удачи! И зарплату – до гроша! Ну, а веру примет… Значит, Называй: «Моя душа!» Есть завет старинный, точный: Кровь любовью обнови! Отдал русский в жёны дочку — Ты своим его зови. О вражде у нас не слышно; Да кому она нужна! Это очень славно вышло: Мир да лад, семья одна! Русским жёнам честь и слава И великая хвала! Сколько же детишек, право, Та ли, эта родила!.. Пополнение в России — Каждый день и каждый год. Вместе мы – большая сила, Вместе мы – большой народ! От башкирок и от русских — Пополненье в новый мир! Надо ль предаваться грусти?… Ты, башкир, всегда – башкир.

Говорят: душа – не тело, Семь десятков лет – пустяк. Говорят: мужское дело И под старость – не табак. В сказки верить не накладно — То-то всякий норовит — Скину возраст свой изрядный, Как пиджак, и – вновь джигит. Холостой… Не ротозеем На скамейке битый час Я на девушек глазею, Мне б жениться в самый раз. Вот красотка… Но, сдаётся, Бахус с ней накоротке. И огонь мой вдруг зальётся… Пивом в девичьей руке. Может, этой быть женою? Гордый стан. Походка – ах! Да соломинкой ржаною Сигаретка на губах. Заскучаю: «Не богини…» Но не быть мечте в ленце… А вон та?… У той – в бикини — «Штукатурка» на лице. Мне «любовь» сулит подруга, Рандеву и тет-а-тет. Знаю, мол, я дело туго: Баксы есть – проблемы нет! И заводят речь про таксу Подведённые глаза. Отвечаю: «Нету баксов. Есть за городом бакса [1] . Там любви – почти шесть соток, Тет-а-тет, одежды без…» Только рядом шестисотый Ржёт, как мерин, «Мерседес». Укатил красу-девицу Неказистый гражданин. Не судьба мне, знать, жениться… Сказка – ложь. Джигит – один.