Сафар нанес нам очередной удар в спину. Как оказалось, кроме него появился еще один «потерпевший», точнее сказать, «потерпевшая» – никто иной, как жена моего кузена, моя родственница. Которая ещё несколько лет назад упрашивала меня помочь ей с покупкой квартиры и просила оплачивать в рассрочку, так как у семьи были финансовые трудности. Вот я и уговорила тогда Турала продать им квартиру, войти в положение, так как они мои родственники. И не торопить с оплатой, чтобы они могли расплатиться тогда, когда удобно. Вот мы и помогли семье кузена…

Увидев родственницу в качестве свидетеля, мы все оцепенели. Сафар с наглым и довольным выражением лица ликовал – победа! В заявлении Сафару был нужен хотя бы один покупатель квартиры, чтобы запустить механизм и дело приняло бы уголовный характер. И вот, из всех покупателей согласилась только жена кузена.

Айнур, так звали жену моего кузена, сорока пяти лет, с большими красивыми и в то же время ничего не выражающими глазами, была женщиной крупной и эффектной и умела произвести приятное впечатление. Она была веселой и чересчур болтливой особой. И казалось иногда, что в свои сорок пять лет она до сих пор оставалась наивной и глупой. Но нам это только казалось…

Она промелькнула за дверью зала суда, и за ней выскочили Сафар и Хаверь, секретарь судебного заседания. Айнур долго уговаривали и упрашивали зайти и дать показания, но она не ожидала нас увидеть в зале. Сафар ей сказал, что мы не придем на слушание дела. Конечно, легче наговорить на человека на бумаге, чем солгать в глаза при большом количестве людей, да еще и родственников.

После всех официозов, прочтений заявления и общих подобранных составляющих материалов дела пригласили заявителя.

– Вызывается потерпевший, Мирзаев Сафар.

– Встаньте, – сказала судья. – Вы клянетесь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?

– Клянусь, – громко, с восклицанием ответил заявитель. Было полное ощущение того, что, произнося эти слова, Сафар стал толще и выше, а его и без того длинный нос вытянулся ещё на несколько сантиметров.

Он подошел к трибуне. Видимо, с его образованием в три класса ему давались сложно публичные выступления, он заметно нервничал и краснел. Сафар стал зачитывать свое заявление, как его обманули, такого бедного и несчастного! И он вынужден был обратиться в органы, чтобы вернуть деньги фирмы. Поливал грязью Турала и наговаривал на него, но ничего хорошего услышать мы и не ожидали. Кроме того, что надеялись все-таки на то, что у Сафара проснется совесть и он не будет лгать в суде, раскается. Но он говорил без угрызений совести, которой, как оказалось, у него вовсе нет.

Наш адвокат попросил разрешения задать несколько вопросов заявителю и с согласия судьи приступил к опросу:

– Сафар, вы занимались бизнесом и зарабатывали деньги вместе с подсудимым много лет. Вы зарабатывали деньги не с правоохранительными органами, к которым обращаетесь сейчас. Вы понимаете, что вы поступили подло по отношению к своему другу и компаньону?

И тут же выкрикивают и встают одновременно прокурор и адвокат заявителя.

– Протестую, ваша честь! Уязвлено достоинство заявителя, – обращаются они к судье.

– Принимаю, поменяйте вопрос, – раздается голос Рахили Абдуллаевой.

Ехидно улыбаясь, прокурор занял свое место. Как два коршуна, он и адвокат Сафара следили за каждым словом.

– Это дело должно было решаться в гражданском порядке, – продолжал адвокат Турала.

– Протестую, ваша честь! – вновь выкрикнул прокурор.

Я подумала: «До чего же этот прокурор противен!»

– Это никакого отношения к слушанию не имеет, – настаивал прокурор.

– Ближе к делу, – потребовала судья.

– Сафар, у вас в компании была проведена аудиторская проверка. В ее результатах черным по белому прописаны ваши паевые доли бизнеса, и кто кому что должен, – обратился к заявителю адвокат. – На основании официально проведенного аудита это вы должны Туралу деньги, а не наоборот. Мы поднимали данный вопрос неоднократно во время следствия, но следствие, я еще раз повторяю, было необъективным, и мы надеемся на правосудие суда.

– Протестую, ваша честь! Эти слова оказывают давление на суд, – снова прервал речь адвоката прокурор.

Но судья решила иначе:

– Продолжайте, адвокат, – кивнула она…

…Как по вызубренной шпаргалке, Сафар вновь и вновь повторял одно и то же, отрицая все обвинения в свой адрес. При каждом вопросе адвоката прокурор с адвокатом выкрикивали и протестовали, а судья принимал почти все протесты. Допросить и добиться ответов на поставленные вопросы не представлялось возможным.

В ходе судебного процесса была назначена судебно-медицинская экспертиза, так как Турал страдал от тромбофлебита, и мы просили домашний арест или стационарное лечение. Это единственное ходатайство, которое удовлетворили, и судмедэкспертизу провели, однако никаких мер не приняли.

Я благодарю Аллаха за то, что Турал остался жив, сидя в тюрьме в невыносимо тяжелых условиях.

– Вызывается первый свидетель – главный бухгалтер компании Светлана Козлова, – провозгласила секретарь.

В зал суда зашла Светлана, шестидесяти пяти лет, полная женщина невысокого роста, курносая, с узенькими губами, накрашенными помадой морковного цвета, и мелкими синими глазками. Волосы аккуратно собраны в пучок. Она заметно нервничала – было ясно, что Сафар ей пригрозил.

Когда она проходила мимо меня, я не выдержала и сказала ей:

– Как вам не стыдно? Вы столько лет проработали с моим мужем – скажите правду, я прошу вас!

Но меня тотчас дернул мой папа и прошептал:

– Сейчас же замолчи, больше ни звука!

– Дура! Какая же ты дура! – крикнула мне в ответ Светлана.

Я думала, что она сейчас бросится на меня. Но прорычав оскорбления в мой адрес, Светлана подошла к трибуне. Мне стало очень обидно, и я не смогла ничего ответить.

Послышался вопрос судьи, обращённый к свидетельнице:

– Расскажите суду о деятельности компании и о ваших обязанностях в компании.

– Компания занимается строительством многоэтажных жилых зданий. Сафар – учредитель фирмы, а Турал – директор. Я занимаю должность главного бухгалтера, – ответила Светлана.

– Вы подтверждаете тот факт, что Сафар и Турал являлись полноправными партнерами по бизнесу? – спросил адвокат Аскеров.

Долго думая и сомневаясь, Светлана все же сказала:

– Да, подтверждаю, – прошептала она едва слышным голосом, опустив глаза и беспокойно подёргивая пальцами рук.

– Кому вы подчинялись непосредственно? – продолжали сыпаться вопросы.

– Директору, – ответила она, стараясь не смотреть в сторону Сафара.

– То есть Туралу? – потребовала уточнения сторона защиты.

– Да… – неуверенно сказала Светлана.

– Как проходила купля-продажа квартир? Точнее сказать, когда покупатель вносил предоплату или полную сумму за покупку квартиры – кто принимал деньги, подписывал договор, выписывал приходный кассовый ордер? – спрашивал Аскеров.

– Иногда я, иногда Турал, – робко отвечала бухгалтер, не понимая, куда клонит адвокат.

– Вы являетесь главным бухгалтером, главный бухгалтер – это сердце компании! Вся ответственность за финансовую часть компании лежит на вас, и вы сейчас говорите «иногда»? Объясните, что значит «иногда»? – вдруг сделал выпад защитник.

– Я денег не видела, – испуганно зачастила Светлана, – Сафар и Турал сидели в одном кабинете, друг напротив друга. Деньги приносили им, мне говорили – какую сумму, и я выписывала приходный кассовый ордер. Когда меня не было на работе, я отсутствовала по делам компании, то ордер могла выписать Наталья, наш секретарь.

В зале поднялся гул, даже я не ожидала подобной глупости с ее стороны.

– Значит, иногда вы и иногда Наталья, но никак не Турал. Я вас правильно понял? – повторил слова свидетельницы адвокат.

Светлана растерялась и покраснела, она сама себя запутала и не знала, что дальше сказать.

На выручку пришел прокурор.

– Светлана, вы ранее давали показания, я могу их зачитать с позволения судьи, – тем самым он хотел напомнить Светлане о письменных показаниях, которые она давала ранее.

– Протестую, ваша честь! – отреагировал адвокат. – Я допрашиваю свидетеля, и сейчас это неуместно. Господин прокурор может зачитать показания свидетеля, когда я закончу.

– Принимаю! Зачитаете после, господин прокурор. Продолжайте, господин Аскеров!

– Ради бога извините, – сделала попытку оправдаться бухгалтер, – я очень нервничаю, и мне нездоровится.

– Светлана, от ваших показаний зависит судьба моего подзащитного, пожалуйста, соберитесь! – призвал ее адвокат.

– В мое отсутствие ставить подпись вместо меня в графе «главный бухгалтер» имел право только Турал, поскольку он директор компании, роль кассира выполняла Наталья, – сказала свидетельница.

– Как вы объясните, что в кассовой книге, которая проходит в материалах дела как главное вещественное доказательство, стоит подпись учредителя? Известно ли вам, что учредитель не может подписывать документы, договоры, ордера ООО, поскольку право подписи без доверенности от имени юридического лица имеет только директор? Кроме того, мой подзащитный утверждает, что кассовая книга также подделана. В предъявленных кассовых чеках, ордерах и договорах подпись моего подзащитного подделана, – акцентировал адвокат внимание судьи на данном факте. И продолжил:

– Учредитель заказал новые приходные ордера и подписывал их своей рукой лично. Хотя не имел на это никакого права, поскольку в тот период Турал все еще исполнял обязанности директора. Что подтверждалось трудовым договором, дополнительным соглашением и приказом. Директор не уполномочивал учредителя подписывать документы за главного бухгалтера и кассира. Учредитель уничтожил все приходные ордера за спорный период и обвиняет моего подзащитного в том, что деньги от покупателей принял и присвоил себе мой подзащитный. Ваша честь, прошу принять ходатайство о почерковедческой экспертизе кассовой книги, кассовых чеков и ордеров! – обратился адвокат к судье.

Адвокат предъявил суду бумаги, и суд удалился на совещание. Прошло несколько минут. В ходатайстве о назначении почерковедческой экспертизы было отказано.