Жила бы страна родная...

Принципиальная основа советской экономической политики на Дальнем Востоке оставалась традиционно патриотической, как это было и в царские времена. Целью было все то же хозяйственное обеспечение геополитических интересов державы. И для этого требовалось все то же самое, как и раньше, как это и было на протяжении тысячелетия - мобилизация населения на подготовку к войне.

И снова и снова возникает вопрос, а нельзя ли было хоть немного ослабить напряжение? В поисках ответа приходится возвращаться к первоистокам нашего на редкость нестандартного общественного устройства. Почему возникло крепостное право? И можно ли было внедрить в России такие же политические и экономические "свободы", как у общечеловеков?

Нет, нельзя. Организационная деятельность Сталина, Петра Великого и Ивана Грозного мотивировалась неослабевающей внешней опасностью. И вот какие объяснения вынужденности всеобщей мобилизации можно найти в исторических трудах Георгия Владимировича Вернадского, русского гражданина Америки, сына нашего естествоиспытателя В.И. Вернадского.

"Действия Петра Великого в значительной степени объясняются простой материальной необходимостью: если бы Русь не стала на уровень европейской техники, она попала бы в европейское рабство, сделалась бы европейской колонией. Для защиты русской самостоятельности необходимо было овладение европейской техникой. Петр это понял и на овладение этой техникой устремил все свои силы и силы всего народа. Но последователи Петровы при этом перегнули палку в другую сторону: стали воспринимать европейскую культуру не ради защиты русской самостоятельности и самобытности, а ради самой этой европейской культуры. В этом Петровы последователи нарушили завет, который предание приписывает именно Петру: (Европа нужна нам на сто лет, а там мы можем к ней повернуться задом(" [1].

При Петре, пишет Г.В. Вернадский, "все сословия были поставлены на служебную ногу. Все должны были служить государству, начиная с самого царя. Фабриканты и купцы несли финансовую службу государству. Крестьяне содержали дворян и фабрикантов и вместе с тем были податной основой государства" [2].

Нетрудно заметить почти дословное совпадение этой цитаты с высказыванием И.Л. Солоневича об организационных принципах Ивана Грозного и его предшественников по династии Рюриковичей.

Ту же политику вел и Сталин. Крестьяне были закрепощены за колхозами - организацией идеальной с точки зрения обеспечения хлебом государства, города, промышленности и армии. Это была основа пирамиды, на которой базировалось все, и потому надо было особенно непоколебимо обеспечить надежность и эффективность именно этого ключевого звена всей хозяйственной системы страны. Что и было сделано.

"...В насильственной коллективизации деревни не было ничего личного, сталинского, - признавали и противники советского строя. - Изменение характера промышленного производства, появление новых отраслей, рост расходов на оборону требовали средств в несравненно больших размерах, чем раньше, которые только и можно было выкачивать из деревни при помощи колхозной системы" [3].

Мелкие колхозы сталинских времен были все той же вековой крестьянской общиной. И вообще, как писал перед второй Мировой войной испанский философ Х. Ортега-и-Гасет, Россия под тонкой пленкой марксистских идей оставалась страной с традиционным укладом жизни: "Если бы марксизм победил в России, где нет никакой индустрии, это было бы величайшим парадоксом, который только может случиться с марксизмом. Но этого парадокса нет, потому что нет победы. Россия настолько же марксистская, насколько германцы Священной Римской империи были римлянами" [4].

Если раньше взыскивал подати староста, то теперь это стал делать председатель. Если раньше за недоимки сводили со двора последнюю корову, то и теперь выгребали все под метлу. Если раньше у крестьянина не было права на свободный выход из общины, то и теперь колхозникам не выдавали паспортов, а без них нельзя было устроиться на работу в городе. И круговая порука была одна и та же, за подати несла ответственность община в целом, колхоз в целом, так что за недоработки Ивана избыток тягот падал на плечи Степана, Петра и Макара... Разница была лишь одна - то, что отбирали у мужика, в советские времена использовалось на созидание государственной машины, раньше же оно шло на обеспечение роскоши и излишеств барина. Впрочем, это касалось лишь тех роковых полутора веков (1762-1917), в течение которых дворянин был освобожден от крепостного принуждения, а крестьянин нет. Ни до 1762 года, ни после 1917 года этого не было. Социальной несправедливости во времена Сталина было примерно столько же, сколько и при Иване IV, отчего и стал Грозный кумиром во времена индустриализации, хотя в дореволюционной историографии он служил, начиная с Н.М. Карамзина, образцом жестокости и чуть ли не психической ненормальности. Таким же, кстати, как и Сталин, начиная с хрущевской "оттепели". А в советскую эпоху эталоном патриотизма стал и Петр I, восприятие которого сталинской и царской интеллигенцией было намного более согласным, чем восприятие Ивана Грозного, - только славянофилы отвергали неоднозначную фигуру реформатора русской жизни, называя его Антихристом.

Колхозы

Обратимся к записям Н.Ф. Милушовой об истории колхоза, организованного в селе Казакевичево.

В 1928 году образовалась артель "Смычка", в нее вошли партийные, всего восемь семей, в основном бывшие партизаны, вернувшиеся к своим домам после гражданской войны. В своем первом общем хозяйстве артель имела одну лошадь, одну жатку, одну молотилку, плуги. В основном занимались сельским хозяйством. Сеяли пшеницу, овес, косили сено. Кроме общественной, коллективной собственности, каждая семья отдельно держала домашний скот, занималась огородничеством.

...Вспоминает Николай Павлович Соснин, потомственный забайкальский казак из рода первопоселенцев Казакевичево.

Вернувшись после гражданской войны в село, партизан Павел Михеев возглавил артель. Но за свое участие в войне на стороне белых был арестован в годы репрессий, и дальнейшая его судьба неизвестна.

Первый год был очень трудным, бедность делала почти невозможным то, что у богатых решалось с легкостью. Выстояла артель только благодаря сплоченности и взаимопомощи. Получив неплохие доходы от первого урожая, крестьяне смогли засыпать семена и разделить по паям оставшуюся продукцию.

Односельчане бдительно следили за артельщиками. Не все верили в перспективность коллективного ведения хозяйства, кое-кто предрекал гибель начинающемуся колхозному движению. И каково же было удивление, когда артельщики смогли успешно засеять поля на Уссурийском острове! Лето 1929 года было урожайным. Крестьяне получили немалый доход. На вырученные деньги артель купила жнейку, плуги.

Николай Соснин пятнадцатилетним мальчонкой устраивался к артельщикам работать на уборке урожая. И когда по решению сельчан артель была реорганизована в колхоз "Красный пограничник", он не раздумывая вступил в него. Вновь вступавшие пополняли общественный сельскохозяйственный инвентарь, сдавали свои плуги, бороны, жнейки. В колхоз принимали поначалу с испытательным сроком, чтобы лучше узнать человека.

Собранные летом лук и огурцы шли сразу на продажу. Картофель закладывали в бурты - ямы, закрытые слоем земли и соломы. И лишь над трубами воздушной вентиляции в морозные ночи клубился пар. Бурты, как и склады, охранялись, не раз сторожил их и Николай Соснин.

Колхоз набирал силу, распахивал новые земли. Чтобы поменьше зависеть от капризов ненадежной дальневосточной погоды, колхозники решили организовать животноводческую бригаду. Построили коровник, свинарник. Коневодство возникло одновременно с возникновением колхоза. Каждый колхозник имел право взять лошадь для личных нужд: вспахать огород, вывезти из леса дрова или сено с левого берега.

С годами каждый колхозник обзавелся скотиной в своем домашнем хозяйстве. Хороший приварок к столу давала рыба, особенно кета. В неурожайный год можно было жить с рыбалки. Пользовались дарами тайги, в иные годы в каждой семье сушили десятки вязок грибов, солили грузди, маслята. Собирали дикоросы - черемшу, малину, клюкву, голубицу.

С осени в склады засыпали на семена рожь, пшеницу, гречиху. На мельнице мололи свою муку. Конфискованная у Костина мельница была теперь колхозной, как и кузница.

Тридцатые годы в селе были интересными и насыщенными. Зарождалась новая колхозная жизнь. С появлением тракторов и автомобилей колхоз отправлял в район на обучение будущих казакевичевских шоферов и механизаторов, и получали наши студенты колхозную стипендию.

Сельчане вступали в колхоз или занимались отхожим промыслом, кустарничали, плотничали. Здешние умельцы мастерили столы, стулья, табуреты, колыбели для новорожденных и многое другое. Шорники шили сбрую для лошадей, которых держали в колхозе немало. Веселый перестук раздавался в кузнице, где правили сохи, плуги, молотилки, ковали подковы. Мельница, уже с новыми хозяевами, молола, как прежде, зерно. Урожаи были хотя и небольшими, но все же радовали душу.

Колхоз стал распахивать и засевать земли больше, чем было до того. Поля "Красного пограничника" простирались вплоть до нынешнего поселка Бычиха. Они доходили до Быкова ручья. На них сеяли пшеницу, рожь, гречиху, просо. Жившие неподалеку корейцы выращивали рис и обменивали в нашем селе на другие продукты. Вступали в колхоз редко, жили своей общиной.

В нашем "Красном пограничнике" было много огородов, они располагались в самом селе. Выращивали много овощей: лук, морковь, свеклу, брюкву. Картофельные поля находились на хуторе Свободном, в семи верстах от Казакевичево. Много выращивали табака, и каждый колхозник имел в его урожае свою долю.

Развивалось и животноводство. Открыли коровник и телятник сначала на десять голов скота. С годами стадо увеличивалось. Больше стало и лошадей. В начале колхозного строительства они были незаменимы, на них ездили верхом, пахали и сеяли, возили грузы. В хозяйстве выращивали и племенных лошадей. Местные мальчишки летом с удовольствием работали пастухами. Потомки казаков смолоду приобретали сноровку в обращении с конем, навыки верховой езды и джигитовки.

Какую-то долю от собранного урожая сдавали в район. Денежной оплаты за труд в те годы не было. С колхозниками рассчитывались по трудодням зерновыми и овощами. Каждому колхознику ставили палочку в ведомости, к концу месяца палочки подсчитывались. На трудодни в иные годы по решению правления выдавались не только сельхозпродукты, могли дать и кое-что из живности, телочку или бычка. Поэтому колхозники трудились исправно.

Действовала школа, в ней работал хороший коллектив педагогов, который помогал жителям села в ликвидации безграмотности. В старом, но добротном и уютном доме казака Нижегородникова, немного переоборудовав комнаты в большой зал, устроили избу-читальню, прародительницу клуба и библиотеки. На столах, как вспоминают бабушки, лежали немногочисленные, но дорогие в то время газеты и журналы. Двадцать-тридцать подаренных районом книг по развитию сельского хозяйства и внедрению передового опыта, по нескольку томиков Тургенева, Пушкина, Лермонтова, Толстого и других классиков передавались из рук в руки, практически не попадая на библиотечные полки.

Здесь, в избе-читальне, люди могли узнать о жизни в старые и новые времена. Газеты и журналы не только читали, но и обсуждали ту или иную статью из них, особенно по передовому опыту. Руководил избой-читальней комсомолец Василий Швейн. Грамотный молодой человек накрепко связал свою судьбу с нашим селом. Здесь он проводил полюбившиеся всем сельчанам громкие читки газет, книг. Зимними вечерами сельчане особенно охотно заходили сюда на огонек. Ставили здесь и театральные постановки.

В 1935 году на общем собрании колхозников решено было организовать, кроме сельскохозяйственных бригад, еще и две рыболовецкие, и колхоз переименовать, назвать его именем Дзержинского. С этих пор колхоз стал процветать и выполнять свои планы. Возросли заработки у сельчан.

Рыбалкой наши земляки занимались с давних времен, еще их деды перенимали эту сложную науку у местных гольдов. Колхоз имел лодки, сети, невода, вентеря и всякую другую принадлежность. Рыбных запасов в реке было более чем достаточно. И начали наши колхозники черпать рыбу во всех протоках и на тонях. Построили для хранения и сортировки улова склад и ледник. Из района спускали план по рыбосдаче. Были годы, когда эти планы перевыполнялись. В цене была калуга, красная рыба, минога, карась, амур, щука, сазан. Хорошо ловилась касатка, а сомы иной раз достигали сказочной длины.

Работала почта, телеграф. Корреспонденция шла изо всех уголков Советского Союза, - в селе стояли воинские части, охраняющие пограничные рубежи, продолжая тем самым дело, начатое здесь первыми русскими поселенцами. И служили в них воины из различных республик СССР.

Старинные традиции казачества продолжали уже советские воины-пограничники. В Казакевичево была учреждена застава, стояла небольшая бригада малых катеров, которые летом приходили на помощь всем пограничным заставам Казакевичевского пограничного отряда.

Для дополнительного обеспечения воинов отряда продовольствием было выделено несколько гектаров земли на хуторе Свободном. Там постоянно жили до десятка семей, которые вели подсобное хозяйство. Распахивали и засаживали огороды, держали пасеку, пекарню.

В селе открыли небольшую участковую больницу. В ней было несколько коек в терапевтическом отделении и несколько - для гинекологических больных и детей. Больница была неплохо оборудована по тем временам и укомплектована прекрасным штатом врачей. Рожали сельчанки уже не по домам, и принимали у них роды не бабки-повитухи. Проводились прививки от оспы и дифтерии. Больница была снабжена нужными медикаментами. Врачи следили за санитарным состоянием учреждений и улиц села.

В селе была построена пекарня. Дразнящий аромат свежеиспеченного хлеба стоял с раннего утра над домами. Выпекали по нескольку сот булок пшеничного и ржаного хлеба и продавали его через магазин.

Так жили люди в нашем селе до войны. В эти годы редко кто уезжал, бросал работу в колхозе. Сюда, наоборот, приезжали семьи на постоянное жительство из других краев...

А вот что пишут о коллективизации на далеком севере люди, познакомившиеся с ней не понаслышке.

Л.М. Баскин, преемник первого директора Корфского оленесовхоза, рассказывает о том, как создавалось это хозяйство. Васильев, по профессии лесовод, приехал организовывать первый на Камчатке совхоз в 1931 году. Он ездил по кочевьям в сопровождении двух каюров и солдата-пограничника и объявлял, что табун отныне принадлежит государству, а пастухи становятся рабочими совхоза и будут получать зарплату [5].

Примерно по тому же сценарию проводилась коллективизация и на Чукотке. Конечно, она была бы проведена невзирая ни на какие препятствия, но трудностей оказалось гораздо меньше, чем можно было ожидать. Причины - коллективизм, укоренившийся в душе северян на протяжении всей их этнической истории: "В распределении продукции было много уравниловки, широко развит принцип взаимной выручки. Это и другие остатки общественного владения и соответствующие им народные обычаи были использованы как могучие средства для перехода народностей Чукотки к социализму" [6].

Вопреки всем экономическим законам

На Аляске, составляющей 16% всей территории США, проживает 0,14% населения. На канадском Севере, занимающем 79% территории страны, живет лишь 350 тысяч человек, то есть менее 1,5% всех канадцев. Производство на канадском или американском Севере не развивается, не по карману оно буржуинам. Увы, удорожающие факторы! И особых изменений не предвидится.

Почему же у нас не так? Во-первых, мы - цивилизация Севера. Во-вторых, есть обстоятельства геополитические. У нас везде - граница. И на Чукотке, и на Камчатке, и особенно на более южных территориях Дальнего Востока. И ее надо защищать. Что-то не слышно об угрозах территориальной целостности Канады или США, никто не заявляет претензии на какую-либо часть их территории. А у нас картографические агрессии - обычное дело, все хотят отхватить от России какой-нибудь кусок. А может, и вправду отдать, не жалко, земли у нас много? Отдал же Шеварднадзе нефтеносный и богатый рыбой беринговоморский шельф американцам! Ну а где сейчас Шеварднадзе, какой ему убыток от такой доброты за счет русского народа?

Не было спокойствия на Дальнем Востоке после революции. Поднимались на наших рубежах новые опасности. Японский империализм, колонизируя в Юго-Восточной Азии одну страну за другой, не оставлял своих экспансионистских планов и относительно России. Тем более что он имел все основания рассчитывать на успех на северном направлении. Разгром русского флота в проливе Цусима в 1905 году и победа над русской армией на сопках Маньчжурии обнадеживали нашего самого сильного и самого агрессивного дальневосточного соседа. Марионеточное государство Маньчжоу-Го, оккупированный японцами Южный Сахалин и гряда Курильских островов создавали вражеский пояс, обложивший по всему фронту Советскую Россию, еще не окрепшую после гражданской войны и разрухи. И опасности оказались вовсе не преувеличенными, это доказали и провокации японских войск на реке Халхин-Гол и на озере Хасан, и в особенности авиационный рейд подданных микадо на Пирл-Харбор, за полчаса уничтоживший весь тихоокеанский флот США.

Японского вторжения ждали по всему периметру наших границ на Дальнем Востоке. В нашем регионе было сосредоточено 30% сухопутных сил страны. Я помню, как удивлялся я в геологических маршрутах на Камчатке, встречая на морских берегах линии ДОТов и ДЗОТов, окопов и блиндажей. И мог ли тысячелетний наш исторический опыт не подсказать нам, что мы должны заблаговременно готовиться ко всяким политическим неожиданностям и создавать надежное хозяйственное обеспечение для победы в будущих войнах, а еще лучше - для предотвращения любых посягательств на нашу свободу и независимость.

Вот и поднимались на дальневосточных территориях военные заводы, строились дороги, возводились укрепрайоны...

НЭП и пятилетки на Дальнем Востоке

Восстановление хозяйства после гражданской войны требовало чрезвычайных усилий. При безоговорочно сильной государственной власти, при укреплении границ и твердой ориентации на созидание государственного сектора экономики решено было прибегнуть к использованию частной инициативы и иностранного капитала.

Государство сдало в аренду частнику более четырехсот золотых приисков. Четверть промышленности края держалась на частном секторе, в то время как в среднем по стране частник владел лишь четырьмя процентами. Возникали, как грибы, смешанные предприятия, к примеру, "Акционерное общество по эксплуатации морских, рыбных и звериных промыслов". На Дальнем Востоке был создан Концессионный комитет. Он заключил десятки концессионных соглашений с английскими, американскими, японскими компаниями, прежде всего в добывающей промышленности, которая нуждалась в серьезных финансовых инъекциях. Каждый седьмой рубль вложений поступал в хозяйство от внешней торговли, красная рыба и деловой лес, обернувшись валютой, позволяли покрывать треть потребления в регионе за счет импорта.

В общем, для кооператора, арендатора, инициативного предпринимателя период с 1923 по 1928 год, то есть до начала первой пятилетки, был воистину "золотым веком". В то же самое время ни о какой рыночной саморегуляции хозяйства, тем более о невмешательстве государства в экономические процессы, не могло быть и речи. Руководил возрождением экономики Дальревком. Крайне ограниченные бюджетные средств концентрировались в ключевых отраслях: в лесной, рыбной и горнодобывающей промышленности. И всего за четыре года экономический потенциал был полностью восстановлен. К 1928 году промышленность превзошла уровень 1913 года, в том числе в 3,2 раза увеличилась добыча угля, на 19% вывозка древесины, на 48% грузооборот на транспорте. Регион имел в то время активный баланс внешней торговли, получая 93% валюты от экспорта рыбы и леса. Конечно, высокая доля импорта в потреблении, создающая угрозу экономической независимости, беспокоила советские власти.

Иностранные концессии допускались, согласно постановлению X съезда РКП(б), только в те отрасли, где они могли способствовать поднятию уровня наших собственных производительных сил. Курс был сразу взят на последующее вытеснение иностранцев из дальневосточного хозяйства, о чем сами концессионеры знали заранее, они были предупреждены.

...В 1923 году широкие в то время круги иностранных предпринимателей и дипломатов были взбудоражены слухами о нефти, которая на Камчатке самотеком выходит из-под земли. Запахло новым Ираном или Азербайджаном. Дальгеолком получает запрос от британского консула во Владивостоке. Ответить на запрос Дальгеолком поручает А.Н. Криштофовичу, знаменитому геологу, палеоботанику, будущему академику. Ответ гласил, что и на Камчатке не исключено открытие месторождений углеводородного сырья, примерно таких же, как и на Сахалине. Дальгеолком послал в нефтеперспективный район Восточной Камчатки экспедицию под руководством П.И. Полевого, к ней впоследствии присоединился геологический отряд Б.М. Штемпеля, снаряженный на средства торгового дома братьев Люри из Владивостока, которые дополнительно командировали в те же места и японского профессора Г. Кобаяши. Нефть там так и не нашли, но во всяком случае иностранная и частная инициатива была использована в целях повышения ресурсного потенциала советского Дальнего Востока.

В своих геологических экспедициях на Камчатке я насмотрелся на результаты деятельности АКО - советско-японского Акционерного Камчатского Общества, наслышался от старожилов о событиях в те далекие времена. Японцы строили у нас засолочные пункты и рыбоконсервные заводы, и на обоих побережьях Камчатки, на западном и восточном, возникла почти сотня РКЗ. Согласно договорам, иностранные консультанты должны были научить наше пришлое население, обычно и моря-то раньше в глаза на видывавшее, ловить рыбу, обрабатывать и хранить ее. Много осталось с тех пор воспоминаний на географических картах - Японская рыбалка, Японские камни, много сохранилось в обиходе рыболовецких терминов - исабунка, кавасачка, так назывались малотоннажные суда.

Пока не было своих кадров, все работы выполняли японцы, но были приняты экстраординарные меры по привлечению собственной рабочей силы. Как рассказывали старожилы, цены были установлены в сфере деятельности АКО в десять раз меньше, чем в других районах страны. И сахар, говорят, закупали только мешками, рубашки не стирали, - чуть запачкается, ее выбрасывали и покупали новую. И задача была решена в предельно короткие сроки. Была создана рыбодобывающая и рыбообрабатывающая промышленность там, где ее никогда не было, но было очень много рыбы, и где была пустующая территория, не заселенная русскими, что было крайне опасно в геостратегическом отношении. И иностранцев вежливо попросили удалиться. Так на деле была реализована программа приоритетного развития восточных районов.

В первой пятилетке происходило становление новых для Дальнего Востока отраслей промышленности - машиностроения, передельной металлургии. Объем промышленного производства, по плану, должен был быть увеличен в 4 раза, новых средств предусматривалось вложить почти столько же, сколько к этому времени составляла стоимость всех накопленных фондов. Формировался новый мощный центр цветной металлургии. Начато освоение золотых россыпей Колымы и Чукотки. В ноябре 1931 г. был создан Государственный комитет по промышленному и дорожному строительству в районе верхней Колымы (Дальстрой), первым начальником был назначен Э.П. Берзин. Основным контингентом на Колыме были заключенные, репрессированные, сосланные, раскулаченные. Это была самая дешевая и самая мобильная рабсила по освоению необжитых территорий, хотя бесплатной ее назвать все же было никак нельзя. Стоимость рабочей силы - это затраты на поддержание жизни. То есть затраты все равно были, хотя и значительно меньшие, чем нужно было бы потратить на работников вольного найма.

Интересно, что и это решение проблемы трудового потенциала было для России вполне традиционным. Сибирь всегда была местом ссылки и каторги. Охотск, первый русский порт на Тихом океане, формировался в основном за счет ссыльных, за XIX век в целом в Сибирь и на Дальний Восток переселено было 1 800 тысяч человек, из которых 726,3 тысячи, или 40,47%, были ссыльными; до 70-х годов XIX века на долю ссыльных приходилось 67% мигрантов. И лишь к концу века, когда возрос поток в Сибирь добровольных мигрантов, этапированные составили 26% [7]. И Сахалин был каторжным островом, и во глубине сибирских руд трудился отнюдь не вольнонаемный персонал. И Амурская железная дорога сооружена в значительной степени руками арестантов. Так что освоение суровых наших окраин, куда привлечь людей было трудно, во многом приходилось основывать на принуждении.

В 1928 году был создан первый государственный нефтяной трест, и в первой пятилетке добыча нефти возросла в 10 раз. В конце первой пятилетки заложен Комсомольск, новый, третий после Хабаровска и Владивостока индустриальный центр. По стратегическому замыслу он создавался подальше от границы. Впервые возникла в нашем регионе и получила бурное развитие оборонная промышленность - военное судостроение, в том числе, или даже прежде всего, строительство подводных лодок, самолетостроение; некоторые поселки и даже города строились вообще только ради военных заводов.

В царское время крупные судостроительные заводы создавались в основном на Западе. А как можно было усилить флот в тихоокеанском бассейне при неизбежных ослож-нениях? Опыт Цусимы, когда практически вся военно-морская мощь Российской империи была уничтожена при попытке переброски эскадры из атлантического бассейна в Тихий океан, требовал заложения мощной кораблестро-ительной базы на Дальнем Востоке. Ведь если бы даже был взят курс на перевозку с запада по железной дороге готовых судов, разрезанных на секции согласно допустимым габаритам, то все равно необходимо было создавать хотя бы сборочно-достроечные судоверфи на месте.

И летом 1931 года на Амуре у устья реки Силинки нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов, стоя на мостике монитора, сказал инспектору морских сил Красной Армии Р.А. Муклевичу: "Вот ты хочешь расширять (Дальзавод( во Владивостоке, а это под боком у Японии. Стройте завод здесь..." Это вполне вписывалось в начальную установку - не выше Малмыжа (слишком близко к границе) и не ниже Пермского (слишком далеко от баз снабжения). Отвергнута была и стройплощадка у Нижнетамбовского - она располагалась на правом берегу, откуда, в случае чего, можно было ждать нападения. С левого же берега нам никто не угрожал и угрожать не мог.

Окончательно определила площадку под строительство военного судостроительного завода правительственная комиссия во главе с Я.Б. Гамарником. Решение было принято 9 апреля 1932 года прямо на месте - в селе Пермском.

10 мая 1932 года сюда прибыли 900 комсомольцев на пароходах "Колумб" и "Коминтерн" и барже "Клара Цеткин". Они приступили к подготовке территории под промышленные объекты, начали строить землянки и шалаши из подручных материалов, жердей, веток и глины, возводить столовую, пекарню, почту, больницу, баню. Жили поначалу и в палатках, и в подвалах, и на чердаках, а в жилых помещениях спали на трехъярусных койках. От скученности, антисанитарии и плохого питания в первую зиму многие заболели цынгой. Военно-строительные батальоны прибыли пешим маршрутом по льду Амура в конце января 1933 года.

Чтобы не тратить лишние силы на вырубке деревьев и последующей тяжелейшей раскорчевке пней, ребята подрубали корни у листвянок, потом один из них с веревкой вскарабкивался на самую вершину, и бригада валила дерево по команде: "Раз-два, взяли!" Некоторые верхолазы из соображений повышения производительности труда даже слезать с дерева при валке отказывались, так и приземлялись верхом на кроне. За очень короткий срок удалось расчистить большие площади тайги под корпуса верфи и под жилые кварталы.

Первые годы город состоял целиком из бараков. Стены строили, или засыпая между двумя рядами досок опилки, или из сырого необожженного кирпича, даже из болотных кочек, обмазанных раствором. И только осенью 1934 года был построен первый поселок одноэтажных и двухэтажных бараков, рубленных из бруса, по какой причине он и был назван Брусчаткой. Сделать его раньше было невозможно: не было пилорамы, как не было еще много чего другого, позарез необходимого. Как большое достижение отмечалось, что температура в бараках редко опускалась ниже нуля.

Для доставки леса с правого берега Амура на левый зимой прорубили во льду канал, и бревна по нему доставляли прямо к штабелям только что пущенного лесозавода. Бетонирование фундаментов под производственные корпуса вели "вножную": вибраторов тогда еще не было, и бетонный раствор утаптывали ногами, а затем уплотняли деревянными трамбовками. Специалистов: гидротехников, бетонщиков, арматурщиков - готовили прямо на месте из числа землекопов.

За 36 месяцев, почти без техники, работая только кирками, лопатами и тачками, в глухой тайге комсомольцы выстроили первоклассный завод-гигант. 1 июля 1936 года была пущена в эксплуатацию первая очередь судостроительных мощностей. Автором проекта завода был технический руководитель талантливый русский инженер В.П. Костенко, получивший богатейший личный опыт как отрицательный, при участии в цусимском сражении, так и положительный, во время сотрудничества с выдающимся теоретиком А.Н. Крыловым, морским министром при царе и академиком при советской власти, проектировавшим еще первые русские линкоры. Самое принципиальное решение замысла В.П. Костенко заключалось в отказе от сооружения судна на стапелях, как это было заведено во всем мире, начиная по крайней мере, с Колумба. В этом случае в условиях Амура с его немыслимыми перепадами уровня воды пришлось бы сооружать стапели полукилометровой длины, что никак не гарантировало безопасности спуска на воду. Да и работа под открытым небом в экстремальных климатических условиях Дальнего Востока не позволила бы выполнить все нормы технологии судостроения. Строить суда было решено, впервые в мировой практике, в крытых наливных доках-эллингах. Окончательно утвердил этот проект сам И.В. Сталин.

25 июня 1938 года после заливки дока первое почти полностью готовое судно всплыло на воду. Неизбежность скорой войны была очевидной всем в мире. Советский Союз встречал ее не с голыми руками.

Широкомасштабное промышленное производство нуждалось в транспортном обеспечении, и потому резко было интенсифицировано дорожное строительство, начаты работы по прокладке первого, довоенного БАМа - Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, которую планировалось довести до Якутска в северном направлении и до Совгавани в восточном направлении. Сооружена автомобильная трасса АЯМ - Амуро-Якутская магистраль, продолженная дальше на Колыму - к Магадану через Оймякон, Сусуман, Оротукан. Начато освоение Севморпути.

Во второй пятилетке регион получил новый мощный импульс индустриального развития. Из всех выделенных Дальнему Востоку средств 70% было вложено в тяжелую промышленность. Построена "Амурсталь" - крупный металлургический завод в Комсомольске. За две первые пятилетки объемы производства выросли в угольной и нефтяной промышленности в 5 раз, в машиностроении в 2 раза, в цветной металлургии в 6 раз. Теперь именно тяжелая индустрия определяла облик региональной экономики. К 1937 году она производила более 50% всего объема промышленной продукции.

В третьей пятилетке предусматривалось, кроме индустрии и транспорта, модернизировать материальную базу сельского хозяйства, развивать легкую и пищевую промышленность.

К 1940 году в десятки раз был увеличен потенциал многих краев и областей по сравнению с 1913 годом. Темпы развития Дальнего Востока были опережающими по сравнению со страной в целом.

Если до начала первой пятилетки субсидии Дальнему Востоку составляли всего 0,5% от общесоюзного объема, то далее внимание к нашему региону постоянно возрастало: первая сталинская пятилетка - 4,8%, вторая - 5,8%; за три с половиной года третьей пятилетки субсидии составили 7,5%. На душу дальневосточника приходилось капиталовложений втрое больше, чем на среднестатистического советского человека. После войны наблюдался некоторый спад, в связи с первоочередной необходимостью восстановления разрушенных западных районов, но начиная с пятилетки 1955-1958 годов в государственные планы постоянно закладываются более высокие, чем по стране, темпы развития региона, что и помогло создать на советском Дальнем Востоке значительный экономический потенциал [8].

Таким образом, использовав в первые годы после гражданской войны частную инициативу в построении мелкотоварного производства, в кустарной, легкой и добывающей промышленности, в торговле, снабжении и сфере услуг, Советский Союз приступил на Востоке России к ускоренному созданию тяжелой индустрии, оборонной промышленности и инфраструктуры методами государствен-ного строительства, или, как их назвали впоследствии, командно-административными методами. Вызов эпохи не оставлял возможностей для иного выбора.

Двух пятилеток суровый огонь

Нам не забыть никогда.

Уже начинают сносить дома,

Построенные в те года, -

Прямолинейные, как приказ,

Суровые, как черствый хлеб [9].

Страна строилась, причем строилась форсированными, ударными темпами, потому что было ясно, что в противном случае нам не выстоять, что Россия будет уничтожена. За 1921-1927 годы в СССР объем промышленного производства увеличивался ежегодно на 44%. И это было первое экономическое "чудо" XX века, не превзойденное в дальнейшем никем. В США при Франклине Рузвельте в 1933-1937 году ежегодное увеличение производства составляло 14%, Западная Германия при Людвиге Эрхарде в 1947-1954 годах давала 23%. Китай конца XX века дает ежегодный прирост промышленности 12-18,5% [10].

"Довольно долго в западном мире считалось, что критерий прогрессивности страны - ее темп промышленного развития, - пишет А.П. Паршев. - Но экономика СССР добилась таких темпов, которые до сих пор в западных учебниках экономики приводятся как рекордные. Несколько превышали наши только показатели небольших азиатских стран, которые "накачивались" всем западным миром, и то в течение короткого времени. Этот рост советской экономики в 30-50-е годы - неопровержимый факт, признанный всем миром, и странно, что у нас он не признается" [11].

За годы первой пятилетки промышленный потенциал страны был удвоен. К концу тридцатых годов вступили в строй 6 тысяч предприятий. В 1937 году новые производства дали уже свыше 80% всей промышленной продукции.

Если в 1928 году Советский Союз уступал США по производству электроэнергии в 25 раз, то к 1940 году - лишь вчетверо, по чугуну и стали - в десять-двенадцать раз, а стал втрое; остальные промышленные страны были оставлены далеко позади: советское производство электроэнергии составляло в 1928 году 31% по отношению к его производству в Англии, к 1940 году стало составлять 121%, по чугуну - в 1928 году 49% (1940 г. - 179%), сталь 49% (139%); соотношения с Францией - электроэнергия 34% (245%), чугун 33% (405%), сталь 45% (415%); с Германией - электроэнергия 29% (132%), чугун 24% (95%), сталь 29% (108%).

К началу сороковых годов СССР вышел по производству промышленной продукции на первое место в Европе и на второе место в мире. Был создан экономический, научный, производственный и нравственный потенциал, который дал возможность нашей стране победить в войне самого сильного врага.

Само собой разумеется, что и цивилизованные страны в это время не стояли на месте, просто Советский Союз развивался многократно быстрее. Механизмы нашей плановой экономики работали в предвоенный период в 13,7 раза эффективнее механизмов рыночной экономики США и в 7,8 раза эффективнее рыночной экономики Англии. Равно как и в сравнении с царской Россией наше развитие получило в советские времена резкое ускорение. Иначе было нельзя, во всем чувствовалось явное приближение беспощадной войны, в которой России снова придется вести битву за существование, причем снова - практически против всего мира. "Рост тяжелой промышленности осуществлялся невиданными доселе в истории темпами... СССР стал одной из трех-четырех стран, способных производить любой вид промышленной продукции, доступной в данное время человечеству. Беспощадный экзамен устроила советской промышленности война. И она его выдержала. Если в первую мировую войну России противостояли от 1/3 до 1/2 войск центральных держав, но она не смогла добиться решительного успеха, то во вторую мировую войну против СССР было брошено 2/3 - 3/4 вооруженных сил Германии и ее сателлитов, однако фашизм был разбит" [12].

К этому можно лишь добавить, что "новый курс" Ф.Д. Рузвельта по выводу американского общества из тяжелейшего кризиса был принят самым популярным президентом США XX века под впечатлением устойчивого роста советской экономики и базировался на повышении роли государственного регулирования [13].

Забота о хозяйственном развитии Дальнего Востока была унаследована советской властью от власти царской. Та же преемственность государственного строительства в регионе прослеживалась и в переселенческой политике.

Плотность населения здесь оставалась крайне низкой. К 1917 году у нас проживало немногим более 1,1 миллиона человек, в среднем 0,2 человека на квадратный километр. За годы довоенных пятилеток население Дальнего Востока выросло почти в три раза по сравнению с дореволюционным.

Постановление партии и правительства (1930 г.) дало мощный толчок развитию экономики в предвоенный период, что признается и последней предперестроечной Программой развития дальневосточной экономики [14]. И определило всю структуру и весь неповторимый облик нашего хозяйства.

И до самого конца советской власти одной из важнейших целей наращивания экономического потенциала Дальнего Востока провозглашалось обеспечение безопасности восточных рубежей СССР [15]. Более того, в документах высших инстанций в порядке прямого цитирования повторяется целепостановка постановления Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК ВЦИК СССР 1930 года: "Одной из важнейших задач является создание экономической базы вооруженных сил страны" [16]. И далее: "В настоящее время в зоне Тихого океана усиливается концентрация экономических и политических сил. В этих условиях повышение экономического потенциала Дальнего Востока является непременным фактором усиления экономического и политического влияния СССР в Тихом океане..." [17].

На рубежах страны создавалось и укреплялось военизированное региональное хозяйство казачьего типа, перед которым ставилась задача достижения хотя бы минимального самообеспечения продовольствием и предметами первой необходимости, а вовсе не экономической конкуренции с другими производящими регионами своей же державы, и уж тем более с заграницей. Представьте себе ситуацию: перед Запорожской Сечью поставлена задача - обеспечить эффективность хозяйствования как в Голландии! Вспомните только картину "Запорожцы пишут ответ турецкому султану" и вообразите казака за конторкой, подбивающего сальдо-бульдо! Или пришло из Москвы ценное указание, чтобы на Дону, где гулящая вольница живет как у черта на рогах, в тесном соприкосновении с дикой ордой, хлеб был дешевле канадского! За державу страдали русские люди и несли всяческие тяготы на передовой линии тысячелетней битвы за жизнь и независимость Родины, а вовсе не за доходы и прибыли. Во все века главным принципом нашей экономики была простая формула: "А нам нужна всего одна Победа, одна на всех, мы за ценой не постоим!"

И если бы хоть однажды от приграничных регионов власти потребовали самоокупаемости, то Россия не то чтобы не смогла укрепиться и расшириться, она бы вообще не возникла, а так бы и осталась Государством Московским в границах столичной, Тульской да Тверской областей, да и в этих-то рамках не уцелела бы, а была бы благополучно и незаметно поглощена кем угодно, кому не лень - Польшей, Швецией, тевтонами или турками.

Библиографический список

1. Вернадский Г. В. Начертание русской истории. СПб., 2000. С. 234.

2. Вернадский Г. В. Начертание русской истории. СПб., 2000. С. 245.

3. Попов В. П. Государственный террор в Советской России. 1923-1953 гг. (источники и их интерпретация)// Отечественные архивы. 1992. №2. С. 20-31.

4. Сергей Кара-Мурза. Интеллигенция на пепелище родной страны // Наш современник. 1997. № 1. С. 228.

5. Баскин Л. М. Сегодня - кочевка. М., 1974. 205 с.

6. История и культура народов Севера Дальнего Востока. М., 1967. С. 113.

7. Алексеев А. И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки. М., 1982. С. 133.

8. Справочные данные этого раздела приведены по книгам: Алексеев А. И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки. М., 1982. 288 с.; Глухов С. Что там, за горизонтом? Хабаровск, 1990. 96 с. (Книга представляет собой интервью журналиста С.А. Глухова с экономистом М. И. Леденевым); Минакир П. А., Рензин О. М., Чичканов В. П. Экономика Дальнего Востока. Перспективы ускорения. Хабаровск, 1986. 254 с.; Быстрицкий С. П., Заусаев В. К., Леденев М. И. Рыночные преобразования на Дальнем Востоке: противоречия, пути разрешения. Хабаровск, 1998. 56 с.

9. Коган П. Д. Девушка плакала... // Стихи. Воспоминания о поэте. Письма. М., 1966. С. 63.

10. Гундаров И. А. Столичный мэр обречен стать "левым" или проиграть // Зеленый мир. 1999. № 24-25.

11. Паршев А. П. Почему Россия не Америка? М., 2001. С. 257.

12. Дмитренко В. П. История России. XX век. М., 1998. С. 332-333.

13. Коптюг В. А. С позиции устойчивого развития // Наука спасет человечество. Новосибирск, 1997. С.221.

14. Концепция комплексной программы научно-технического прогресса и развития производительных сил Дальневосточного экономического района на период 1986-2005 гг. Владивосток, 1982. 70 с.

15. Концепция комплексной программы научно-технического прогресса и развития производительных сил Дальневосточного экономического района на период 1986-2005 гг. Владивосток, 1982. С. 10.

16. Концепция комплексной программы научно-технического прогресса и развития производительных сил Дальневосточного экономического района на период 1986-2005 гг. Владивосток, 1982. С. 10.

17. Концепция комплексной программы научно-технического прогресса и развития производительных сил Дальневосточного экономического района на период 1986-2005 гг. Владивосток, 1982. С. 11.

Контроль знаний студентов

Вопросы входного контроля:

Отношение секретарей к дальневосточной проблеме:

а) патриотичное;

б) прагматичное;

в) безразличное;

г) продиктованное заботой об "общечеловеческой" цивилизации.

Экономическое развитие Дальнего Востока при секретарях:

а) максимально эффективное при имеющихся условиях;

б) слабое, недостаточное, не выдерживающее никакой критики;

в) деформированное, с уклоном в военизированные отрасли хозяйства.

Вопросы текущего контроля:

Унаследованность советской властью царских экономических и геополитических проблем. Еще раз возвращаемся к тем же двум вопросам Спиридона Меркулова:

Необходимость милитаризации хозяйства дальневосточных рубежей СССР в первой половине XX века:

а) опасность со стороны Китая;

б) Японии;

в) европейских держав;

г) все это - придуманные страхи.

Открытые или закрытые экономические границы?

а) открытые - это решение проблемы обеспечения продовольствием и рабочей силой;

б) закрытые - это решение проблемы русского денежного, промышленного, человеческого и военного присутствия России в регионе;

в) нужны регулируемые таможенные барьеры; пошлины должны быть близкими к запретительным.

Специфика тех же вопросов в период перед Второй мировой войной сравнительно с периодом перед Первой мировой войной. Соответственно в ряду нашего развития "Российская империя - СССР - РФ": когда произошел разрыв патриотической традиции, на переходе от Империи к СССР или на переходе от СССР к РФ?

Вопросы выходного контроля:

НЭП и пятилетки на Дальнем Востоке, соотношение государственных и рыночных рычагов в развитии региональной экономики довоенного времени.

Коллективизация и индустриализация, создание новых баз тяжелой индустрии и оборонной промышленности в регионе.