© Салькин Д.

 

Глава 1

Пятница…

«Не хотел я пить, но пятница…» – где-то я слышал эту песенку. И ведь прав автор! Пить сегодня придется. Не настолько уж я силен и морально устойчив, чтобы отказать своему другу Андрею. А жаль. Восемь часов беготни и контакты с идиотами разного калибра располагают только к тому, чтобы рухнуть на кровать и уснуть. Вот на черта я пошел работать курьером после института? Надеялся, подобно американским миллиардерам, пройти снизу вверх и занять место начальника – высокий статус, бешеная зарплата… Так ведь уже после пары месяцев работы прекрасно разобрался, что выше не прыгнешь – там все занято.

Остановка. Все вокруг знакомо до тошноты: торговый павильончик с рекламой сникерсов, чахлый куст, разбитый бордюр… Ничего в этом мире не меняется! Счастье еще, что автобус подошел быстро и практически пустой. Я быстренько сел у окна, поставил на плеере композицию Роба Костлоу «Oceans» и собрался отключиться от окружающей действительности. Но не получилось. Мысли! Они грызли мозг постоянно. И только депрессивные. Иногда я уговаривал сам себя, что все еще впереди, молодость не кончилась и вполне можно успеть обзавестись навороченной машиной, длинноногими любовницами и даже яхтой. Но мечты перечеркивались обыденной серой жизнью и ее угнетающим графиком: утро – работа – дом, снова утро… По пятницам – обязательное посещение бара с друзьями…

Автобус резко затормозил перед перекрестком, и я едва не клюнул носом поручень стоящего впереди сидения. Желание облаять водителя прошло мгновенно, тем более что это прекрасно сделали другие пассажиры. Я безразлично глянул в окно и увидел сухонького старичка в соломенной шляпе, сидящего на скамейке. Вот интересно, он жалеет об ошибках прошлого и доволен ли прожитой жизнью? Старик как будто почувствовал внимание, посмотрел на меня, улыбнулся и приветственно приподнял шляпу. Но для меня его жест ничего не изменил.

Едва открылась дверь на моей остановке, я выскочил и направился к магазину. Мать просила купить свежий кефир для отца. В последнее время он стал сдавать и даже пилил меня все реже и реже. Работа на металлургическом заводе давала ему ощущение состоявшейся судьбы и, по его разумению, право быть для сына суровым и непреклонным критиком. С детства он осуждал любые мои действия и начинания. И непременно сообщал, что я «зря проживаю жизнь». Если бы не мама, то было бы совершенно невыносимо. Она служила как бы прокладкой между мной и отцом, но профессия врача почти не оставляла ей сил и времени на семью. Спасибо еще, что в квартире у нас две комнаты и хоть на минимум уединения можно рассчитывать.

Из лифта на своем пятом этаже я вышел осторожно – соседский кот исправно гадил на площадке и моих ожиданий опять не обманул.

Родителей дома еще не было, и я, прицепив ветровку к вешалке, двинул на кухню. Настоятельный приказ мамы «полноценно обедать» я исполнять не стал. Поставил в холодильник купленный кефир, отрезал кусок вареной колбасы и отправился к себе в комнату.

Пока грузился компьютер, я жевал колбасу и мысленно торопил машину – не терпелось убедиться в своем хроническом невезении. Наконец, открыл вкладку букмекерской конторы и просмотрел вчерашние ставки на футбол. Естественно, на моем счету оказался твердый ноль. «Что такое не везет и как с ним бороться?» – мысль вовсе не свежая и столь же бесперспективная. Снова накатила привычная жалость к себе и печаль о напрасно потраченных деньгах. Последнее время это ощущение стало уже стабильным. Вот какого черта после такой уймы проигрышей я продолжаю играть? Ведь не один раз осознавал, обещал сам себе завязать, но упорно возвращался к ставкам! Наверное, я болен, ставки для меня – наркотик. Но в них я как в зеркале видел свое будущее: красивую, легкую жизнь. И каждый раз ставки дарили надежду и отнимали деньги, превращая серость существования в тьму проигрыша…

Я рухнул на кровать и бездумно уставился в белый потолок. Вдруг вспомнил лето у бабушки в деревне: мне шесть лет, я лежу в траве и с интересом наблюдаю за плывущими в небе облаками. Удивительное время свободы, беспечности и счастья!..

Из прошлого меня выдернул назойливый звон. Мобильник. Я не вытащил его из кармана ветровки. Пришлось вставать и идти в прихожую. На экранчике обнаружилось три пропущенных вызова и эсэмэска от Андрея: «Чего трубу не берешь? Через полчаса жду в баре!» «ОК», – ответил я и вновь погрузился в оцепенение неудачника.

Все клятвы, раскаяния и жалость к самому себе не помешали мне вбить последние три с половиной тысячи в очередную ставку. Но испытывал я при этом полное безразличие: как будто мне хотелось избавиться от денег. Я не провел, как обычно, анализ команд, статистику матчей, не проверил составы игроков, а просто ткнул курсором в ближайшую игру: матч «Зенит» – «Динамо». Видимо, нашло полное затмение, потому что ставку сделал на «Динамо», которому ничего не светило ни по здравому смыслу, ни по фантастическим предположениям. А потом выключил компьютер и ушел в бар.

Всю дорогу в метро я упрекал себя за дурацкую ставку. Поставил на победу с коэффициентом пять и шесть десятых – абсолютный бред. Ведь знаю, что клуб этот играет отвратительно, а уж тем более на выездах. Ничья – все, на что могло рассчитывать «Динамо» в любой игре. Уж лучше бы купил воздушных шариков и выпустил к облакам!

 

Глава 2

С Андреем мы дружили с детства – почти пятнадцать лет из двадцати четырех прожитых, и он был мне как брат. Именно он в конце рабочей недели вытаскивал меня из дома в бары, готов был обсудить любую проблему, философствовать или просто пить пиво и молчать. Андрей был прекрасным рассказчиком, не лишенным остроумия, но девушкам нравился не только поэтому. Широкие плечи на мощном торсе, могучая шея, самоуверенный взгляд буквально вынуждали девиц прильнуть и растаять. Несмотря на его внешнюю холодность, все признавали доброту и справедливость Андрея, хотя вспыльчивый характер немного портил впечатление.

Когда я вошел в бар, друг уже заканчивал кружку пива. Сидеть в прокуренном помещении не хотелось, и я предложил прогуляться до парка Горького – погода стояла замечательная. Мы прихватили по бутылке пива и очень удачно заняли лавочку напротив фонтана.

Вода дробилась на мелкие брызги и сияла сразу двумя радугами.

– Видишь радуги? – спросил Андрей.

Я кивнул.

– Я готов поставить знак равенства между твоим Хемингуэем и Стругацкими, если ты признаешь тоску и безысходность своего любимца.

Эти слова Андрея, видимо, услышали две девушки, проходящие мимо, по крайней мере, одна из них сразу обернулась.

– Брось, Андрюха! – отмахнулся я. – Ты пытаешься провести параллель между классикой и…

Я покрутил пальцем в воздухе, но нужного слова не нашел.

– В общем, эти две радуги для меня находятся на разных уровнях!

Но наши литературные изыски были грубо прерваны – девушка, заинтересовавшаяся разговором, неожиданно присела на нашу лавочку рядом с Андреем.

– Привет, мальчики.

– Привет, девушка, – эхом откликнулся Андрей.

Меня смутил его тон, а вот девушка не отреагировала и продолжила беседу:

– Меня зовут Катя.

Она посмотрела прямо на меня. Какие глаза! Какие волосы! Меня всегда привлекали жгучие кареглазые брюнетки, а эта вдобавок была загорелая, с пухлыми губами, ну полностью в моем вкусе! Буквально идеал…

– Андрей, – кивнул мой друг. – А это…

Он скосил на меня глаза и радостно объявил:

– Хемингуэй собственной персоной!

Катя звонко рассмеялась:

– Очень приятно! А со мной моя подруга, просто Даша! Мы хотим сегодня сходить в клуб. Не составите нам компанию?

– Я не против, – пожал плечами Андрей.

– А мистер Хемингуэй?

Наверное, я покраснел – до того мне стало неловко. Застенчивость и скромность я не считаю своими лучшими чертами, тем более что Андрей обычно не упускает возможности задеть именно эту струну. Знакомство с девушкой для меня всегда было проблемой и не выливалось во что-то серьезное.

– Можно, – ответил я, стараясь говорить уверенно.

– Ваш телефон, пожалуйста! – протянул руку Андрей.

Катя колебалась лишь мгновение. Достала из сумочки мобильник и отдала его моему другу. Андрей быстро набрал номер, и в моем кармане зажужжало.

– Есть контакт! – подмигнул мне Андрей и вернул Кате мобильник.

– Вот и прекрасно! Звоните через пару часов, мистер Хемингуэй!

И она ушла. Я смотрел ей вслед и думал, что Господь иногда создает совершенную красоту. Белое платье остро оттеняло загар, и даже двигалась эта девушка словно плыла над асфальтом дорожки.

– Почему на мой телефон? – тупо спросил я Андрея.

Он зевнул и снисходительно усмехнулся:

– Охота, мистер, шла именно на вас! А мне придется удовольствоваться Дашей. Кстати, я ее очень плохо разглядел… Как она тебе, Макс?

– Не знаю… Я ее вообще не видел…

– А мог бы! – лениво протянул Андрей. – Нужно иногда смотреть по сторонам. Даша покрепче твоей будет, не такая субтильная. Возможно, что мне в самый раз. Увидим…

Должен сказать, что клубы мы принципиально не посещали. Грохот монотонной музыки и полное отсутствие души. Если бы не Андрюха, я бы в бары не ходил – просто сидел бы дома и читал любимых Лондона, Драйзера и да, Хемингуэя… В крайнем случае просто гулял бы в парке. Однажды, еще в студенческие годы, Андрей вытащил меня в один из клубов, но в памяти не осталось ничего хорошего. Он тогда напился, заскучал, выбрался на танцпол и очень быстро нашел себе спарринг-партнеров. Драка была короткой, но очень красивой! Я, конечно, тоже тогда ввязался и получил фонарь под глазом. Вмешались секьюрити, вышвырнули нас и внесли в черный список. А мы – их. Но сегодня я очень хотел снова увидеть Катю, а Андрей… Он в очередной раз пытался устроить мою личную жизнь.

Мой телефон ожил буквально через час. Я тупо глянул на совершенно незнакомый номер.

– Алло! Кто это?

– Я так понимаю, что разговариваю с Хемингуэем? – хихикнули в трубке. – А я – Катя!

Я понятия не имел, что сказать, и только пытался сглотнуть ком, подкативший к горлу. Совершенно невозможно, чтобы такая девушка вдруг позвонила мне!

– Хемингуэй, вы почему молчите? Мы с Дашей ждем вас в «Трех котах». Не забудьте прийти!

И в трубке запикал сигнал отбоя…

В клуб мы пришли к полуночи. Виноват в этом был Андрей – он утверждал, что порядочные девушки, а тем более юноши, раньше «часа чертей» в таких клубах не появляются. Я не особенно поверил ему, но был вынужден согласиться.

У стойки бара мы заказали по коктейлю на вкус Андрея, и я принялся разглядывать трясущуюся на танцполе толпу. Ничего нового там для себя я не нашел. Если условно поделить танцующих по возрастным группам, то к элитным клуб явно не относился. Отслеживались иногородние студенты в ярких, кричащих одеждах. Среди них сновали дядьки-охотники постарше и плавно двигались дамы в возрасте, также относившиеся к славной когорте охотников. Каждый из них надеялся вырвать из толпы что-нибудь свеженькое, окрутить и утащить в теплую постельку. Пусть на один раз – но мое!

Андрей расправился со своим коктейлем куда быстрее, чем я, и тут же заказал новую пару. Возражать ему я даже не пытался – грохот музыки абсолютно не располагал к разговорам, а когда работали басы, коктейль в желудке просился наружу. Я помахал Андрею и скорчил рожу в надежде, что он поймет мою мимику: они не придут! На что мой друг показал перед собой открытую ладонь и улыбнулся, мол, будь спокоен, все будет ОК! Теперь-то я понимаю, что Андрей просто увидел за моей спиной девушек.

Две прохладные ручки закрыли мне глаза, и тут же в мире наступила тишина. Во-первых, прервалась музыка, а во-вторых, я буквально почувствовал – это она!

– Угадаешь кто? Или убрать руки?

«Не убирай!» – хотел крикнуть я, но пробормотал что-то невнятное. Не знаю, поняла меня Катя или нет, но, звонко рассмеявшись, сказала:

– Пойдемте за наш столик! – и уже, по-видимому, Андрею: – Даша заждалась!

По дороге я вытащил из кармана мобильник и выключил его. Мать имела привычку названивать мне ночью и узнавать, где я. Совсем не хотелось выглядеть смешным.

Приняв на грудь вместе с девушками еще какой-то коктейль, я почувствовал, что пьянею – то ли от алкоголя, то ли от близкого соседства своего идеала. Не падал со стула, не стучал фужером по столу, но читал стихи и даже цитировал целые куски из знаменитых литературных произведений. Не исключаю, что выглядел идиотом, но Катя слушала с вниманием и улыбалась. За такую улыбку можно отдать все на свете!

Около двух часов девушки попросили проводить их до такси.

– Я только что телефон включила… Семь звонков от мамы пропущенных… – смущенно пояснила Катя.

Аргумент был весомый, хотя мне казалось, что слишком рано…

Едва машина с девушками отъехала, Андрей потянулся и сказал:

– Не знаю, как ты, а я со своей договорился. Завтра этот ларчик и открою!

А что мог сказать я? Вечер с потрясающей девушкой – слишком много для такого неудачника, как я. Скорее всего, мы больше никогда не встретимся, она не позвонит, а сам я не решусь.

 

Глава 3

Она снилась мне всю ночь. И эти сладкие сны прервал звонок мобильного. Наверняка, Андрей… Прежде чем ответить, я глянул на часы – десять утра!

– Хемингуэй? – спросила трубка.

Меня словно обдало ледяной водой – ОНА! Неужели продолжение сна?!

– Ты чего молчишь? – в голосе Кати слышалось беспокойство.

– Я не молчу…

– Вот и хорошо. Давай встретимся? Утро просто прекрасное!

– Я…

Без сомнения, я согласился бы мгновенно. Но чугунная голова подсказывала, что последняя пара коктейлей была вчера явно лишней. Что ответить? И я решил сказать правду.

– Понимаешь, Катя… Я вчера явно перебрал. До стихов…

– А мне очень понравилось, – засмеялась она.

Родители по субботам всегда ездили на дачу, и, наверное, я совсем потерял голову, а потому обнаглел:

– Если хочешь, приезжай ко мне.

Пока трубка молчала, я добрался до кухни и ожидаемо обнаружил записку, сообщающую, что обед в холодильнике, а родители на даче.

Наконец, трубка ожила:

– Хемингуэй… Я приеду. Диктуй адрес.

У меня появилась масса дел: нужно было застелить постель, убрать разбросанные носки, принять душ, успеть выпить хотя бы чашку кофе в надежде на прояснение в мозгах… И я успел! Но все же звонок в дверь раздался внезапно.

Прямо через порог она протянула запотевшую банку пива, пояснив:

– Лекарство для Хемингуэя! Прямо из аптеки.

– Очень вовремя, – вздохнул я. – В ответ могу предложить чай или кофе.

– Может быть, позже? Покажи, где ты живешь…

Мы прошли в комнату, и я почувствовал смущение: как бы я ни старался, а уборка на скорую руку мало что изменила в интерьере… К тому же я не знал, куда деть руки, и только тупо пялился на свою гостью.

– Включи компьютер, – попросила она.

Но выполнить ее просьбу я не успел – две прохладные ладошки закрыли мои глаза, как вчера в клубе. Мое сердце пропустило удар, а затем и вовсе остановилось, когда я услышал:

– Можешь думать обо мне все, что хочешь, но… Я хочу тебя…

Даже не знаю, билось ли мое сердце на протяжении следующего часа. Возможно, мы даже не размыкали губ. Но как в таком случае вся наша одежда оказалась на полу? Катины смелость и нежность ошеломляли, и мне казалось, что соответствовать ей я просто не способен. Больше всего я боялся причинить ей боль, но наверняка мои руки слишком сильно сжимали ее грудь, особенно когда я взорвался в бурном оргазме.

Чуть позже мы лежали рядом, и в моей голове была абсолютная пустота. Когда наконец-то я перестал хватать ртом воздух, то смог произнести:

– Сейчас повторим… Я постараюсь, чтобы и тебе было хорошо…

– Куда уж лучше!

Катя сладко потянулась.

– Я совсем не против, но и так опаздываю на работу…

– Какую работу? – не понял я. – Сегодня же суббота…

– А у меня работа… Кстати, Хемингуэй – это фамилия… А имя у тебя есть?

– Максим.

– Ага! А то Андрей все время тебя Максом в клубе называл.

Она вскочила с кровати и принялась быстро сортировать разбросанную на полу одежду, отбирая свою. Я залюбовался ее движениями, такими грациозными и манящими. Очень жаль, что ей пора на работу… Но Катя оделась, чмокнула меня на пороге в щеку и убежала. А я рухнул на пахнущую ее телом кровать и без снов проспал почти до вечера.

Наверное, отец прав, и я хронический неудачник. Иначе просто нечем объяснить то, что, проснувшись, я не сразу поверил в реальность прошедшего утра. И навалились печальные мысли: я сделал что-то не так… Катя осталась мной недовольна… Я поставил свои ощущения и интересы выше интересов женщины… Ведь ее «Куда уж лучше!» ни о чем особенно не говорит! И никакого намека на продолжение отношений или хотя бы новую встречу.

В таком подавленном состоянии я включил компьютер, чтобы убедиться в своем полном фиаско. Естественно, я ожидал увидеть на своем счете максимум ноль. Но меня ждал сюрприз – почти двадцать тысяч рублей выигрыша! Я поставил чуть более трех с половиной на победу «Динамо», и они принесли мне шестикратный выигрыш! Буквально шок – ведь команда являлась аутсайдером в этом матче. Что сказать, футбол – игра непредсказуемая. Чтобы не стать полным банкротом, но удовлетворить накативший азарт, перевел пять тысяч на карточку, а остальные деньги мысленно разбил на три части и начал анализировать возможные ставки. Так, сначала посмотрим результаты последних матчей. Команда «Краснодар» проиграла четыре матча, но любая тенденция рано или поздно прерывается. Значит, выиграет! И вдруг засомневался. Странное чувство… Ладно! Следующий матч – команда «Рубин»… Три последних матча сыграны вничью. По теории вероятности четвертая ничья просто невозможна. Поставить на победу?..

Целый час я пребывал в сомнениях. А затем быстро, по наитию, распределил ставки. Даже самому стало любопытно – сделанное полностью противоречило здравому смыслу. Но пусть будет так.

Пришла пора тратить деньги!

 

Глава 4

В моей душе таились две страсти, ключи от которых я доверял лишь самым близким людям. Кроме ставок моим богом была парфюмерия. Даже простенькие флакончики, таящие в себе еще не познанные запахи, привлекали и вызывали острое желание владеть ими. Коллекция в шкафу включала не только «люксовые» духи, но и банальные «Жасмин», «Ландыш»… Вдыхая их, я открывал другие вселенные, ощущая сплетение знакомых оттенков в совершенно новые сочетания.

В «Палладиуме», парфюмерном магазине, меня хорошо знали. Неудивительно, что продавщица, мило улыбнувшись, предложила оценить новинку, именуемую «DelMar». Аромат оказался потрясающим! Меня словно выбросило на берег океана, где прохлада летнего вечера окуналась в перламутровый закат, а в лицо летели мелкие соленые брызги. Чувство свободы переполнило меня… Но продавщица не дала мне насладиться.

– А еще есть «Encre Noire» – легкие древесные нотки.

Солнечный день в еловом лесу. Хруст шишек под ногами, пение птиц… И ощущение некой тайны, скрытой за знакомыми картинами.

– А вот «Jacomo de Jacomo» – очень своеобразный!

Детство! Запах железной дороги, смесь смазок и смол, креозота… Но, пожалуй, резковато.

– Я возьму «DelMar», – решил я. – А для девушки? Что-то легкое, воздушное.

– «GianMarco Venturi»! Очень такой… весенний!

Да… так пахнут тюльпаны под дуновением весеннего ветра… И этот запах идеально соответствует Кате!

Вполне возможно, продавцы воспринимали меня маньяком, поливающим новыми духами очередную жертву, или выжившим из ума богачом, скупающим духи бессистемно. Ведь французы утверждают, что запах обязан сопровождать человека всю жизнь – один и тот же, выбранный раз и навсегда. Спорить с французами я бы не стал, но мое ощущение мира запахов было иным.

– Спасибо, «GianMarco Venturi» подойдет!

– Мне кажется, вам еще подойдет «Tom Ford», – сказала продавщица. – Лично вам, не девушке! Вот, здесь присутствует ладан, а потом появляется след сигаретной нотки…

И она оказалась права – «Tom Ford» был шедевром, созданным именно для меня. Все одно к одному! Неужели фортуна повернулась в мою сторону?

Я не прочь был закрепить успех легкой пьянкой с Андреем, но, не сразу отозвавшись на звонки, он заявил, что страшно занят. Воскресенье я провел в погружении в новые ароматы, и удовольствие портила только одна мысль: неужели она не позвонит? Понедельник прошел в работе и мучениях. Работы хватало – аж упарился. Мотался по разным офисам с отчетами, счетами-фактурами и прочими бумагами. А мучения были, конечно же, связаны исключительно с Катей. И на черта я купил эти духи? А вдруг у такой великолепной девушки вкусы далеко не совпадают с моими? Ведь запах, который исходил от нее во время нашей встречи, чуть-чуть, но раздражал меня своим несоответствием идеалу.

Уже по дороге домой, в автобусе, я твердо решил позвонить ей и расставить точки над всеми i.

Почему-то автобус остановился на том же самом перекрестке, где на лавочке сидел уже знакомый старик. Он опять приподнял шляпу и улыбнулся. Я улыбнулся в ответ.

Звонок Кате дался нелегко. Я был уверен, что позвонить должна именно она – как женщина. И все же номер набрал я сам. Сразу после того, как проверил в компьютере ставки. Почему-то я не сомневался в выигрыше и угадал! Теперь я могу повести Катю не в кафешку, а в ресторан – даже в очень хороший.

Катя согласилась встретиться не просто легко, а с радостью. Настроение мое резко поднялось, и я, отбросив все сомнения, сунул в карман ветровки коробочку с духами. Только бы ей понравилось!

Я привел ее в далеко не дешевый ресторан на улице Строителей, рядом со знаменитым красным домом сталинской постройки. Это место славилось романтической атмосферой, живой музыкой и непременными горящими свечами на каждом столике. Странно, но Катя совершенно не удивилась, не смутилась, не сказала, что все здесь слишком дорого, а просто села за столик у окна и выжидательно посмотрела на меня. В этом ресторане я уже бывал – в свое время с Андреем старались испытать все. Я уверенно сделал заказ и повернулся к своей спутнице:

– Может быть, ты хочешь что-то еще?

– Нет, ты почти все угадал, – улыбнулась она.

– Тогда расскажи, что ты любишь в жизни?

– В жизни? – переспросила она и, ни на секунду не задумавшись, ответила: – Люблю путешествовать. Солнечные пляжи люблю, волны океана люблю… А еще мотоцикл мечтаю купить – у меня скорость в крови. Ты на горных лыжах катался? Такой адреналин! А еще музыку люблю и книги. По-моему, без этого невозможно жить. Только поговорить об этом почти не с кем…

– Я классику люблю – в современном исполнении.

– Хорошо, что не чистую! Она на меня грусть наводит. А еще ты что любишь? В жизни.

Вместо ответа я жестом фокусника извлек из кармана коробочку и поставил перед ней.

– Попробуй. Надеюсь, и тут угадал…

Катя вытащила флакончик, повертела его в тонких пальцах и сняла пробку. Я увидел, что она вдохнула аромат духов точно так же, как это делаю я, чуть прикрыв глаза и задержав после вдоха дыхание.

– Потрясающе… Это точно мое!

И меня прорвало. Я рассказал Кате о своем увлечении парфюмом, о десятках флаконов, стоящих в шкафу, о том, как по-разному ощущается запах духов в теплую погоду и когда идет дождь, какие картины возникают от даже простых духов…

– Господи… Хемингуэй! Да ты ведь настоящий эксперт!

Такая похвала была не просто приятна, она возвысила меня в собственных глазах.

– Скажешь тоже… – пробормотал я.

– И скажу, – заявила Катя. – Меня потрясло твое знание литературы, а уж теперь!

Нам принесли заказ, и это помогло мне перевести разговор в иное русло.

– Давай выпьем за нас, – предложил я.

Фужеры звякнули, Катя посмотрела на меня и сказала:

– За удивительного Хемингуэя! А вообще, хотя мужчинам это и не говорят, ты похож на Марио Касаса.

– Это кто? – не понял я.

– Это такой высокий брюнет, испанец. Актер…

– А ты ни на кого не похожа! – откликнулся я. – Ты прекраснее любой актрисы!

– Спорить не буду! Но тогда почему ты мне не позвонил в тот же день?

– Понимаешь… – я смутился. – Ты такая… Я просто не мог поверить, что у нас что-то еще будет.

– Ну и дурак, – печально сказала Катя. – Я ждала, между прочим.

– Дурак! – легко и радостно согласился я. – Но больше не буду! Хочешь, я теперь буду Марио Касасом?

– Хемингуэем ты мне нравишься больше, – засмеялась она. – Кстати, как писателя я его уважаю, но мне нравятся и Стругацкие. И вообще фантастика. Даже Брэдбери, которого многие считают тяжеловесным.

– Брэдбери мне тоже нравится, – кивнул я.

Из ресторана мы ушли часа через полтора и долго гуляли по вечерней осенней Москве. Но разговоры о книгах, музыке и других важных вещах не могли затмить мое желание вновь обладать ее великолепным телом. Наверное, Катя почувствовала мое напряжение и на пустынной аллее, внезапно расстегнув курточку, положила мою руку себе на грудь.

Когда я наконец-то оторвался от ее губ, она глубоко вздохнула и пробормотала:

– Мои сегодня дома…

– Мои тоже…

– Но с этим надо что-то делать… Не можем же мы в подъезде…

– Нежелательно, – ответил я, пытаясь перевести дух. – Но ты права.

Когда я проводил ее до элитной многоэтажки, Катя попросила:

– Пожалуйста, не ходи со мной в подъезд. А то я не удержусь, а в этом доме живут ужасно порядочные люди.

– Хорошо, – согласился я. – Но в следующий раз…

Она улыбнулась:

– Звучит как обещание.

– Я обязательно что-нибудь придумаю до завтра.

– Я тоже буду думать, – пообещала Катя и почти бегом бросилась к подъезду.

Домой я пришел во взвинченном состоянии. Отец только глянул на меня, ухмыльнулся и ушел на кухню. А мама начала расспрашивать – что случилось, все ли в порядке, нет ли температуры… Но, увидев, что настроение у меня хорошее, отстала. Включив компьютер, я убедился, что полоса удач не прервалась, и остаток вечера посвятил распределению очередного выигрыша. Понятно, что часть денег отправил в заначку.

Вопрос о месте встречи с Катей решился неожиданно быстро – помог Андрей. Я позвонил ему между двумя ставками.

– Неугасимый пожар в штанах? – поинтересовался он, выслушав меня, и тут же предложил: – У меня знакомый рванул в Альпы. Наверное, хочет себе ноги переломать… Но только условие: я даю тебе ключи, а ты кормишь его кота и черепаху. Их жратва в холодильнике, по названиям разберешься. Ну и понятно, следов интимной близости не оставлять!

При таких условиях я согласился бы кормить даже крокодилов! Так что немедленно бросился к Андрею. Естественно, сообщил о ключах Кате, едва выйдя от друга. Но она печально сказала в трубку:

– А сегодня я уже не могу. И завтра не могу… Ты уж потерпи, пожалуйста!

Терпеть я был готов, только получалось очень плохо. К вечеру вторника я совсем загрустил и позвал Андрея в бар. Не сидеть же в тоске дома!

– Халява, сэр? – поинтересовался мой друг.

– Да, мон шер. Я при деньгах.

В баре мы активно взялись за бутылку виски. Андрея понесло на рассуждения о преимуществах заграничного образования. Он вообще был помешан на Западе и считал, что Вашингтон лучше заботится о людях, чем Москва.

– Учиться в Америке хорошо! – заявил он. – Если хочешь и умеешь работать, то будешь рубить полновесное бабло! А не нищенствовать, как наши инженеры. Ты, Макс, дипломированный инженер, небесталанный, мог бы у амеров человеком быть! А здесь курьером крутишься за гроши.

– Так на производстве гроши еще меньше без опыта… – отмахнулся я.

– Вот! Валить надо на Запад и жить по-человечески! Язык изучить можно, диплом пересдать и жить! А здесь раньше плевали на нас, сейчас плюют и дальше плевать будут… И обманывать…

– В чем обман-то?

– Как это в чем? – возмутился Андрей. – У нас нефти – море! Газ, металл – все продаем за бугор. А где бабло это бешеное?! Учитель получает триста баксов! А за бугром – четыре тыщи! Он что, работает у нас меньше? Зато в России посредников как грязи, и каждый у этого учителя вырывает кусок себе на яхту. Вот в результате положенные ему четыре тыщи и превращаются в три сотни. Да и не в этом дело…

Мы выпили.

– У нас у мента участкового каждый год новая иномарка, – продолжил Андрей. – Явно, пес, мзду собирает со всего, куда руки дотягиваются. А я, как дурак, получаю только то, что дают голова и руки, и пешком хожу…

– Так руки протяни, – предложил я.

– А не могу! Хочу быть честным и богатым!

– Так не бывает…

– У них же бывает! Валить надо! Здесь без взяток ничего невозможно сделать – коррупция цветет и пахнет сильнее, чем твои духи. И многообразнее! Работать никто не хочет, но это понятно – за такую зарплату работать нельзя. А чтоб взятки брать, нужно в верхнюю обойму попасть. Но там уже свои детки подросли! Так что перспектив в России никаких.

– Ну, это ты зря! Россия в коррупционном списке далеко не на первом месте. И на Западе хватает взяточников и казнокрадов.

– Так им там сроки дают – закачаешься. Слыхал про три пожизненных срока? Уму непостижимо, как можно такой приговор вынести, – хмыкнул Андрей. – Хотя… У нас тоже могут шесть лет условно дать. Идиотские суды… Слушай! Все спросить хочу! А чего это ты со мной в бар потащился? Я был уверен, что ты уже кота кормишь, – подмигнул он. – Или обломилось?

– Да не то, чтоб обломилось… – поморщился я. – Кота я как раз накормил сегодня. И черепаху носом в еду сунул. А остальное отложилось на пару дней.

– Смотри, друг! Это дело запускать нельзя! А то они знаешь какие… Крылышками взмахнула и улетела!

В общем, Андрей ухитрился испортить мне настроение окончательно. Я оставил его допивать виски, а сам ушел.

В полупустом вагоне метро я задремал. Разбудил меня громкий разговор на очередной остановке:

– Эй, овца, прогуляемся в нашем стаде?

– Оставьте меня в покое!

Два парня быдлянского вида совсем недалеко от меня теснили субтильную девицу к дверям. Девица вывернулась и бросилась в конец вагона, и парни уверенно последовали за ней. Будь я трезвым, десять раз подумал бы и, скорее всего, пустил бы все это дело на самотек. Но сейчас… Я резко встал и отрезал «овцу» от преследователей.

– Ты че? – набычился один из них.

– А что? – поинтересовался я.

– Горя хочешь? – включился в разговор второй. – Получишь!

К моему удивлению, они отошли. И только сейчас я заметил, что это стадо насчитывало голов семь. И ребятки сошли вслед за мной на «Сходненской», но держались в отдалении. Их маневры я понял сразу – в метро и менты скучают, и камер натыкано, значит, основные проблемы у меня возникнут на выходе. Но охоту они начали зря. Район я знал как свои пять пальцев, и уже в этом было мое преимущество. Нескольким приемам в подобных ситуациях меня обучил Андрей, но главное, на чем он настаивал, – если противников больше, чем у тебя рук, беги! Беги и внимательно смотри, жди, пока преследователи не вытянутся. Подпусти как можно ближе первого, быстро сбей и беги дальше. Этой наукой я и воспользовался.

Мои противники влезли в капкан, как говорится, всеми четырьмя. Я вел их к гаражам и первого сшиб с ног, еще не добежав до поворота. Второго ударил из-за угла и юркнул в проход между гаражами. Третьего бить не пришлось – он сам споткнулся о бетонный блок, а вот остальные меня настигли. Правда, в узком пространстве мне было куда отступать, но стадо перло буром. Пока я махался с первой парой, остальные нагуливали аппетит и давали советы. Длина рук позволила мне уложить одного, но тут же получил удар в лицо, ответил вслепую и, слава Богу, не промахнулся. Интуиция подсказала, что следует бежать дальше, что я и сделал. Но сильнее всего помогло то, что охотничий азарт у этих козлов явно угас.

Уже дома, глядя в зеркало в ванной, я обнаружил не только фонарь под глазом, но и фингал на скуле. К тому же очень болел правый бок. В пылу драки я явно не заметил этих ударов. Сбитые костяшки пальцев, понятно, не в счет. К счастью, родители уже спали и читать нотации о вреде пьянства и моего травматичного образа жизни оказалось некому. Холодный компресс я соорудил из целлофанового пакета и льда, но долго сидеть с этой конструкцией не смог и завалился на кровать. Засыпая, я с тоской подумал, что с такой физиономией идти на работу никак нельзя. Ни один порядочный фейс-контроль такого курьера даже на склад не пропустит. Придется завтра позвонить на работу и сказаться больным.

 

Глава 5

На следующее утро мне опять повезло. В смысле родителей не оказалось дома и все нотации сместились на вечер. Почему-то челюсть болела гораздо больше синяка под глазом, а потому завтрак превратился в легкую пытку. Звонить на работу было рано, и я уселся за компьютер – открыть ставки.

В мою пользу сыграли целых шесть событий! Как такое возможно? Угадать все шесть? Может, случайность? Проверим… Я нашел самую неудачную команду – «Сандерленд», в английской Премьер-лиге. Ужасное текущее состояние: шесть проигранных матчей подряд, предпоследнее место в таблице, половина игроков травмирована, не готовы играть, а самое важное – «Сандерленд» играет с «Манчестер Юнайтед»! У этих послужной список более впечатляющий и первое место в таблице. Шансы девяносто к десяти, коэффициент – один к восьми. «Сандерленд» ни за что не сможет выиграть! Это законы логики! Но я рискнул всеми деньгами. При выигрыше сумма вырастет в восемь раз, и я оторву больше полутора тысяч убитых енотов в капустном эквиваленте! Уверен, что оторву, ведь полоса неудач кончилась. Будем надеяться, что навсегда… Я подумал, что возможное количество сделанных мной добрых дел и разбитое лицо учтены где-то там, наверху, в главном офисе Фортуны. И переключился на новости.

В новостях сообщалось, что наши черные братья опять обставили нас и весь мир в беге на короткие дистанции. Хотя черными их называть нельзя – нетолерантно! Правда, в мое понимание мира это не вписывалось. Почему вывезенные из Африки в Америку негры должны именоваться афроамериканцами, а оставшиеся на родине вполне положительно относятся к слову негр? Если следовать понятию толерантности, должен ли я обидеться на афроамериканца, если он назовет меня белым братом. Белоевр или евробел было бы намного толерантнее! Любопытно, но даже после называния негров афроамериканцами они не перестали буянить, и в новостях были явные тому подтверждения: расизм в Америке ароматно процветал и обижал бедных негров… Но и в Гарлем соваться без гуталина на морде очень опасно. Зря все-таки людей вырвали с родного материка!

Мои размышления прервал мобильник.

– Хемингуэй? Я звоню извиниться за то, что вчера не смогла покормить с тобой кота.

Я попытался сказать, что прощаю ее в счет будущих подвигов, но получилось лишь невнятное бормотание. После короткого молчания Катя переспросила:

– Максим, это ты?

На этот вопрос я почти легко ответил:

– Иа!

– Что с тобой? – забеспокоилась она.

Собрав всю силу воли, я сумел довольно внятно сообщить:

– Фатальное ранение лица.

– Ты упал? Подрался?! Я сейчас приеду!

– Ага! – почти без «акцента» согласился я.

До приезда Кати я успел позвонить на работу. Начальство предсказуемо осталось недовольно, но дало три дня отгула по поводу выдуманного мной на ходу гриппа. Челюсть весьма способствовала убедительности вранья. А вот диван я застелить не догадался, что позже оказалось очень кстати.

Катя ворвалась в квартиру, окутанная запахом новых «GianMarco Venturi» и отягощенная пакетом с фруктами. Попыталась броситься мне на шею, но, увидев расцветку моего лица, округлила глаза и длинно выдохнула:

– Дрался…

– Да! – гордо подтвердил я. – За женщину!

– За женщину? – нахмурилась Катя. – Она красивая?

– Не знаю… не разглядел…

– И ее рыцарь набил тебе рожу, – констатировала Катя.

– Их было много. И они выглядят не лучше!

Я попытался взмахнуть рукой, чтобы показать, как крушил врагов, но скривился от боли.

– Ребра переломаны! – выставила диагноз Катя и скомандовала: – Немедленно в постель!

Уложив меня и поцеловав в здоровую щеку, Катя принялась выгружать на компьютерный стол бананы, апельсины и яблоки.

– Эти витамины ты должен съесть сегодня!

Я представил себе, как жую яблоко, и застонал.

– Тебе больно?! – всполошилась Катя и бросилась ко мне. – Что у тебя с ребрами?

Ее пальчики скользнули по моему телу. Несказанное удовольствие!

– Здесь огромный синяк!

Я мог бы поспорить, что синяки бывают и побольше, но зачем прерывать такой кайф?

– Я начну тебя лечить отсюда!

Она целовала мою грудь, постепенно спускаясь все ниже и ниже. За такое лечение я готов был расстаться со всей толерантностью и всеми неграми мира, драться каждодневно и даже ломать себе ребра вручную. Когда Катя добралась до самого важного, я судорожно вдохнул. Приоткрыв глаза, я увидел рассыпавшиеся по ее плечам волосы, идущие волнами в такт ритмичным движениям, и выпал из реальности…

Когда мир вернулся ко мне, Катя уже причесывалась перед зеркалом. Я встал и обнял ее сзади.

– Ненасытный Хемингуэй… Мне, между прочим, нужно на работу.

– Немного опоздаешь… – пробормотал я, целуя нежную шейку. – Я тебе должен…

– Должен – отдашь! – убедительно сказала Катя. – Но только после семи. Надо будет обязательно как следует накормить кота!

– И черепашку, – вздохнул я.

– И черепашку, – согласилась она. – Но сейчас мне нужно срочно бежать. А ты лежи, выздоравливай и думай обо мне!

Когда Катя ушла, я испытал легкое недовольство, но потом решил, что подаренные ощущения перевешивают все. Вот еще бы «рыцарские раны» не болели. А боль вернулась с прежней силой, стоило только о ней помянуть. Чтобы отвлечься, я полез в компьютер обновить информацию по фаворитам футбола. И наткнулся на свежую новость: «Игроки ЦСКА находятся в жуткой депрессии из-за чувства вины». Бедняжки, икра, наверное, в горло не лезет теперь. Далее выяснил, что «Манчестер Сити» готов платить Криштиану Роналду пятьсот тысяч в неделю. В рублях – больше миллиарда годовых. Да я бы за такие деньги летать научился! Эх, надо было в детстве идти в футбол…

Раздражение было слишком велико. Можно сколько угодно презирать себя за зависть, но это совершенно не мешает перемножать в уме невообразимые цифры чужих доходов. Отделаться от этого навязчивого состояния я решил самым простым способом – запустил один из любимых фильмов, «Парфюмер». Меня удивляли возможности главного героя синтезировать запахи, совершенно не обладая нужными знаниями. Хотелось самому смешать лучшие духи из коллекции и получить что-нибудь совершенно невообразимое. Но по опыту я знал: разные духи не просто насилуют друг друга, они уничтожают смысловые нотки. Такой союз никогда не порождает ожидаемого. Одолевали сомнения и насчет другого. Есть ли смысл собирать запахи разных женщин? Даже со столь великой целью мазать Катю жиром – просто кощунство… Ее совершенное тело способно подарить бездну иных ощущений!

Я уснул, не досмотрев фильм, и проспал до пяти вечера. Следовало быстро убраться из дома, иначе приход родителей однозначно задержал бы кормление кота. К тому же надо купить хорошего вина и дорогих конфет на закуску.

Катю на квартиру пришлось наводить по телефону – она запуталась в номерах домов, а потом и в подъездах. Впустив ее, я отрапортовал:

– Животные накормлены! – и добавил: – Кроме меня…

– Ты лишил меня удовольствия осчастливить кота, – укоризненно сказала Катя. – Кстати, где кот? И как его зовут?

К этому вопросу я был готов и почти без запинки процитировал:

– Норман Вестфальд Лауд. По-видимому, сэр.

Сэр Норман пребывал на шкафу. Жирный серый шотландец, мог бы и неделю без еды прожить, по-моему. Да еще и смотрел на нас с явным презрением – как сноб-аристократ на слуг, годных только для того, чтобы приносить пищу. Впрочем, аристократизм кота мне оказался только на руку: Катя достать его не сумела и все внимание переключила на меня. К вину мы почти не прикоснулись – руки и губы на протяжении двух часов были очень-очень заняты. Когда, уже опустошенные, мы лежали на пушистом ковре, я увидел, что кот по-прежнему сидит на шкафу и даже не мигает. Создавалось впечатление, что он записывает происходящее на внутреннюю флешку.

– А ты наглый! – сказал я коту.

– Кто? – вяло спросила Катя. Она лежала, уткнувшись мне в подмышку.

– Да котяра… Пялится на нас, как вуайерист, а может, запоминает, чтоб хозяину настучать.

– Не бери в голову… Я уговорю его не сдавать информацию…

– Тогда продолжим?

Я потянулся к ее груди, но Катя откатилась.

– Ты совсем меня умотал…

Но на этот раз я с ней не согласился.

Домой я заявился около полуночи и обнаружил, что родители не спят. Мать, увидев меня, ахнула:

– Ты дрался?!

– Не сегодня, – со знанием дела заявил отец и пояснил: – Цвет фингалов по краям не тот…

– Их было десять, но я выстоял!

Но попытка отшутиться не удалась. Оба пошли за мной в комнату, где мать снова ахнула, а отец поинтересовался, глядя на фрукты:

– Откуда такое изобилие?

– Из Африки… – буркнул я. – Девушка привезла.

– Она хоть красивая? – не унимался отец.

– Исключительно! – не покривил я душой.

– Плохо! – мой родитель покачал головой. – С красивыми хлопот не оберешься. Больно шустрые и вечно ценники на себе вывешивают.

Он тут же получил подзатыльник от матери и гневную отповедь:

– Ты что такое говоришь ребенку?! Меня-то красавицей называл… Врал?

– Никогда! – торжественно заявил отец и, взяв со стола огромное красное яблоко, надкусил его.

– Положи на место! – воскликнула мать. – Это для Максима!

– Максим еще дня четыре яблоки жевать не сможет, – хохотнул отец и вышел из комнаты. А мама еще минут пятнадцать пыталась вытряхнуть из меня подробности, не касаясь скользкой женской темы. Потом принесла какую-то жидкость, намазала мне лицо и вздыхая ушла.

Кстати, жидкость оказалась волшебной: уже утром отек спал и лицо в зеркале меня не напугало. Хорошо иметь в доме врача!

 

Глава 6

Несколько следующих дней я кормил сэра Нормана один. Понятно, что и черепашка оказалась необделенной. В плане обделенности страдал только я – Катя сказала, что вынуждена уехать с родителями в Италию до конца недели. Ее отец подписывал какой-то контракт, а Катю прихватили в пару маме для шопинга. Так я узнал, что родители моей любимой весьма состоятельные люди.

Поскучать вдоволь мне не дали друзья. На вечер четверга мне назначили рандеву в баре фанатов «Спартака» – смотреть матч «Зенит» – «Спартак». Обещал прийти даже Игорь, который вообще-то болел за ЦСКА и в какой-то мере рисковал как фанат вражеской команды. Но он обещал замаскироваться. К слову, кроме него, Андрея и меня никто на рандеву и не явился.

Перед выходом из дома я решил заглянуть в свой шкафчик с парфюмом. Некоторое время колебался между «Lacoste», «Calvin Klein» и «Gucci», но остановился на новом приобретении – «Tom Ford». И здесь дал маху. Профессионалы считают, что для раскрытия аромата необходимо не менее семи точек нанесения духов. Но то ли я замечтался, то ли недооценил силу эфирных масел… Короче, с этими духами я явно переборщил! Что, собственно, и отметили мои друзья при встрече в подвальном помещении спортбара. Благо еще, что не стали зацикливаться на моем аромате и даже похвалили за боевую расцветку лица. Ну а первая же рюмка водки нивелировала большинство различий.

Водку, кстати, принес с собой Игорь, что вызвало недовольство Андрея:

– Мы что – дикие? – пробурчал он. – Могли бы и здесь взять. Выбор достаточный.

– Ты невнимателен! – хохотнул Игорь. – Половина бара наливает себе из-под полы. Если бы все здесь покупали, бармен стоял бы за золотой стойкой в стразах от Сваровски.

Кстати, Игорь действительно замаскировался. Никакой клубной атрибутики, и даже бейсболка нейтральной расцветки. Понятно, что спартаковский шарфик он не надел бы даже под пытками, но в то же время не вскакивал поминутно и не орал: «ЦСКА – чемпион!»

По второй мы выпили за победу. Понятно, каждый за свою, но заострять внимание на тосте никто не стал. Но позже Андрей не удержался:

– Считаю, что «Спартак» – сильнейший клуб России!

– Очень может быть, – парировал Игорь. – Вот только турнирная таблица считает иначе. А ты как думаешь, Макс?

– Макс у нас не думает! – сообщил Андрей. – Он наблюдает и любуется результатом игры.

– У каждого свои пристрастия, – философски заметил я. – Турнирная таблица – штука серьезная, но как повернется фортуна, не знает никто. Мне видится, что в следующем матче «Спартак» – ЦСКА произойдет что-то удивительное. И Андрей выиграет ваш спор.

– Да мы порвем вас! – воскликнул Игорь. – Разделаем, как бог черепашку!

– Заметано! Если Макс окажется прав, ты снова поишь нас в спартаковском шарфике! Идет?

Мне пришлось разбивать руки спорщиков и почему-то стало неудобно. С какого перепугу из-за улыбки непостоянной дарительницы удач Игорь должен снова покупать водку? У меня-то денег наверняка больше… Тем более что я был уверен в своем прогнозе.

Мы выпили еще по одной, и Игорь пристал ко мне:

– Слушай., если ты такой эксперт, то, может, и назовешь счет, с которым «Анжи» выиграет у «Локомотива»? Они параллельно сейчас играют.

– А они не выиграют, – спокойно ответил я. – «Локомотив» разнесет «Анжи».

Пока Игорь хватал ртом воздух и выпучивал глаза от возмущения, Андрей хохотал. Лишь немного успокоившись, Игорь заявил:

– Ну ты и враль!

– Не нарывайся, – дал ему совет Андрей. – А то придется тебе поить нас целую неделю.

На экране огромной плазмы уже вышли составы команд.

– У «Спартака» на спинах что за надпись? – спросил Игорь. – Не могу разглядеть…

– Спецовка нефтяной компании, – пояснил Андрей.

– У-у-у-у… – протянул Игорь.

– Молчал бы, – посоветовал Андрей. – У ЦСКА вообще вся форма обклеена рекламой.

– Пора уже на форме писать: «Здесь могла бы быть ваша реклама!», – добавил я. – Жаль, пока никто не догадался…

Показали игрока «Зенита» Халка, и Андрей сказал:

– Пятьдесят миллионов за Халка! Мы что, шаттл запускаем?

– Ну а вдруг полетит? – предположил я.

– Одна ракета десять тракторов не потянет… – хмыкнул Игорь, наполняя рюмки.

Игра «Зенита» была достойной, но не чемпионской. Слишком много грубых ошибок, потеря инициативы минута за минутой, нереализованный пенальти Кержакова и во втором тайме – случайный гол. А «Спартак» играл в лучших традициях «Рубина» – уныло, медленно, скучно. Ни одного впечатляющего момента, никакой мысли, идеи в атаке, но все же «Зенит» проиграл. Игорь долго и печально смотрел на меня, вздохнул и сказал:

– Сейчас возьму еще одну… Но шарф не надену! Могу на колени положить, устроит?

– Жертва страшная! – усмехнулся Андрей. – Ладно уж!

– Ребята, я больше пить сегодня не буду! – запротестовал я. – Мне на работу завтра.

– Работа и женщины – дела святые! – оживился Игорь. – Тогда выигрыш Макса переносится на пятницу!

В этот момент комментатор в телевизоре озвучил результаты параллельного матча и над нашим столиком повисла тишина. Её нарушил Игорь:

– Ну ты, Макс, вангуешь! Счастье, что я не повелся дальше спорить… Одной пятницей дело бы не обошлось! Только условие: чтоб никто из моего клуба не знал, что я пою водкой спартаковцев! Убьют ведь…

Время было не то чтобы позднее, но водка кончилась, а от мысли наложить лоск пивом отказался даже Андрей. И мы вышли на свежий воздух. Прогулка до метро в компании виделась мне легкой и безмятежной. К сожалению, ошибся – судьба готовила подножку…

Игорь с Андреем снова сцепились по поводу футбола, а я просто слушал их.

– Вашему Кержаку по воротам бы хоть раз попасть не случайно. Думаю, ему к окулисту надо! – язвил Андрей.

– А в солярии «Спартака» лампы давно менять – больно бледные и немощные! – парировал Игорь.

– Не равняй свое проектное чудо с великим клубом!

– Это в каком месте величие-то? Имя одно осталось от команды! Сборище алкашей на «мазератти» и «меринах»!

Черти раскинули свои силки совсем недалеко от метро, под ярким фонарем. Андрей оступился и едва не врезался в проходящую мимо нас пару – мужчину средних лет и молоденькую девушку. Девица ойкнула и шарахнулась в сторону.

– Спокойно, мадмуазель! – галантно поклонился Андрей. – На парочки мы никогда не нападаем!

Девица хихикнула, а я вдруг узнал в ее спутнике начальника своего отдела. Он внимательно посмотрел на меня, скривился и повел свою даму дальше. Понятно, не жену. Его супружницу, дородную и сварливую бабу, я знал в лицо.

– Офсайд… – пробормотал я.

– Что такое? – поинтересовался Андрей.

– Мужик этот – мой непосредственный босс. А я в отгуле по гриппу. Грипп на моей морде видишь? Вот и он теперь разглядел…

– Грипп – штука заразная, – многозначительно произнес Игорь. – Может, заразим твоего босса? Для профилактики.

Идея очень понравилась Андрею, и мне стоило большого труда утащить их в метро – все-таки начальник был совершенно невиновен в том, что я навешал ему лапшу на уши. Ехали мы по разным направлениям и расстались на платформе. На прощание друзья обозвали меня пророком и продолжили свой бессмысленный спор.

Дома я удачно избежал очередной воспитательной беседы – родители смотрели какой-то детектив и мама радостно комментировала чуть ли не каждое глубокомысленное слово киношного патологоанатома.

Фортуна сегодня вела себя очень странно: с одной стороны, явное предстоящее увольнение с работы, а с другой – невероятные цифры в таблице игр. «Сандерленд» таки выиграл у чемпионов! Чистая случайность – двоих игроков «Манчестер Юнайтед» удалили с поля и команда играла в меньшинстве. В конце второго тайма гол в ворота хозяев… Я оторопел не меньше Игоря. Получается, что я точно определил исход матча, не имея понятия о нюансах и проблемах в игре? Я что, действительно пророк? Но с какого перепуга у меня, хронического неудачника, прорезался такой дар? Ведь ничего особенного в жизни не произошло? Если не считать Катю… Благотворное влияние? Но выигрыши вместе с олицетворением мечты – не слишком ли жирно? И что же теперь? Неужели богатство?!

 

Глава 7

Мой дар провидца был безусловно подтвержден в пятницу утром. Едва я явился на работу, как меня, не отягощая очередным заданием, отправили в отдел кадров и немедленно рассчитали. Поразительно другое: кассирша не рассказала мне историю о невозможности выдачи денег, а просто отсчитала шестнадцать тысяч с копейками. Не скажу, что все это прибавило мне хорошего настроения. В автобусе я мрачно думал о необходимости искать другую работу и невозможности устроиться по профессии. Любопытно, но настроение мне резко поднял уже знакомый старик на скамеечке у перекрестка. Он по обыкновению приподнял шляпу и улыбнулся. На душе сразу стало неожиданно легко, проблемы отступили. А уж когда дома я проверил ставки… Какого, собственно, черта мне искать новую работу при таких доходах? Где мне будут платить больше тысячи долларов за три тычка в клавиатуру?

Весь очередной выигрыш я распределил по новым ставкам, полученные расчетные оставил матери и отправился в «Палладиум». Увидев меня, продавщица развела руками – мол, ничего нового нет. Но новое мне и не было нужно. Небольшая, чуть помятая и пыльная синяя коробочка пряталась далеко у стенки. Удивительно, что эти духи еще не списали. Ведь их запустили в производство в 1960 году, а выпуск прекратили двадцать шесть лет спустя. «Balafre», лучший аромат от дома моды «Lancome Paris». Раритет. Вневременной шедевр. Про них как-то с восхищением помянул отец. Якобы их запах держался чуть ли не четыре дня, а девицы, вдохнув его, падали вдоль дороги штабелями… Стоили они и тогда, и сейчас бешеных денег, но мне было все равно. Открыв флакончик, я вдохнул запах молодости отца. Не знаю, от чего тащились девицы в те далекие времена, но я увидел готический замок и одинокого рыцаря, скачущего к воротам… Тонкая нотка лимона совершенно не портила картину.

Вечером, едва отец пришел с работы, я протянул ему «Balafre». Отец буквально обалдел.

– Где ты это взял? – восклицал он, потрясая флаконом.

– Да вот попались… Это тебе!

– Мне?!

На крик отца прибежала мама. Увидев флакон, она прищурилась:

– На охоту собрался?

– Да! – гордо заявил отец. – Но свою дичь я выбрал навсегда. И буду продолжать охотиться на нее!

– Ну уж не только на этот запах я попалась! – засмеялась мать. – Ужинать идите, охотники…

После ужина я ушел в бар – получать приз от Игоря. Но едва выскочил из метро, как в кармане ожил мобильник. Катя!

– Хемингуэй, ты где?

– Я-то тут! А как погода на Средиземном море?

– Была хорошая! А сейчас не знаю, я уже в Москве!

– Что?! – задохнулся я. – А ты…

– Конечно, могу! – засмеялась она. – Ты, наверное, сэра Нормана голодом заморил!

– Да черт бы с ним! Я еду!

Пришлось перезванивать Андрею и сообщать, что я занят. Он, казалось, не удивился.

– Все вы, господа, собаки! Игоря тоже не будет, так что я сижу тут один и пью на свои.

– Сочувствую, мон шер! Но ничем помочь не могу. Труба зовет!

– Труба – это хорошо… – печально сказал Андрей и отключился.

Счастье, что Катя такая умница и догадалась купить еды. Потому что через два часа у нас обоих проснулся зверский аппетит. Даже сэр Норман, хоть и был накормлен еще в обед и впрок, благосклонно принял от Кати кусок сыра, а вот колбасу от меня игнорировал с презрительным подергиванием усами.

– Ревность – страшная штука! – глубокомысленно изрек я, наблюдая, как моя женщина гладит мурлыкающего кота. И тут же спросил: – Кать, а как ты оказалась в Москве? Еще чуть-чуть – и ты столкнулась бы с пьяным и мрачным мною.

– А я сегодня утром сделала некрасивые глаза и сказала, что рыцарь на белом коне ждет меня прямо в аэропорту. До скандала дело не дошло, но мои сочли лучшим выходом отправить меня прямо в твои загребущие и бесстыжие лапы. И если тебе интересно, они еще ничего конкретного не знают. А я могу остаться на ночь…

– Так значит, ты прилетела раньше только из-за меня?

– Да, о ревнующий к котам рыцарь без лошади! И если ты такой завистливый, то сейчас я займусь тобой. Но только если поможешь помыть посуду.

Я глупо ухмыльнулся:

– Подобное обещание требует мытья посуды во всей Вселенной? И мне надо позвонить, что я ночевать не приду.

– А твои обо мне знают?

– А то! Это ж ты завалила мою комнату фруктами. Но им я сообщил только, что ты из Африки и очень красивая.

– Точно красивая? – и после моего утвердительного кивка она добавила: – Тогда я помою посуду сама.

Пока Катя (в моей рубашке на голое тело) мыла хозяйские квадратные тарелки, я позвонил маме, но ее мобильник взял отец.

– Уже ужасно поздно, я не успеваю в метро, заночую у Андрея! – выпалил я.

– А на такси?

– Дорого! И что-то связь очень плохая… Пока!

– Не очень-то ты их жалуешь, – не поворачиваясь, сказала Катя.

– Да нет, нормально все. Отец считает меня неудачником-хроником, но это он не видел тебя!

Я подошел к Кате и чмокнул ее в шею.

– Ты моя самая большая удача…

– Если ты сейчас не отстанешь, я уроню тарелку, – предупредила она. – И придется покупать целый сервиз.

– Бей ее! – уверенно заявил я. – У меня есть деньги, и мы купим два – второй треугольный.

Ночь получилась удивительной. Я почти не спал и в свете полыхающей за окном рекламы смотрел на Катино лицо. Иногда мне казалось, что она не дышит, и я с беспокойством клал руку ей на грудь. Несколько раз я вставал, подходил к окну и вглядывался в ночной город. У меня есть невероятная возможность добывать деньги и самая красивая женщина на Земле. Казалось, весь мир принадлежит мне. Во сне Катя повернулась, что-то невнятно сказала и устроилась у меня на плече. Я обнял ее и начал гладить, очень стараясь не разбудить. Катино безмятежное ровное дыхание в конце концов убаюкало меня. Не знаю, что снилось ей… Надеюсь, то же, что и мне, – высоченный обрыв, внизу бушующий океан, а на краю бездны стоим, взявшись за руки, мы.

 

Глава 8

Мои дни были заняты без остатка – Катя, ставки и еще одна противная мыслишка: необходимо было найти работу. Хотя бы потому, что родители совершенно не понимали, как может добропорядочный гражданин не отправляться утром на службу, чтобы угробить там весь день. Благодаря коту и черепашке пока мне было куда убраться из дома, чтобы имитировать занятость. А выигрыши на тотализаторе продолжали с лихвой перекрывать самую фантастическую зарплату. Ближе к вечеру в мой зоопарк приходила моя любимая и жизнь обретала точку опоры. Правда, иногда Катя говорила, что день был очень тяжелый и ей нужно отдохнуть, а на меня наваливалось ощущение пустоты.

Умом я понимал, что обучение в аспирантуре – не сахар. Катя говорила мне, что ей поручают всю бумажную работу, плюс преподавание. Аспирантка кафедры экономической теории, она вела семинары, часто читала лекции, подменяя своего научного руководителя. Когда я выражал недовольство таким графиком, Катя смеялась и говорила, что скоро будет еще хуже. Вот придет сессия, и придется целыми днями выслушивать бредни студентов на экзаменах. А в свободное время нужно писать диссертацию… Я с энтузиазмом предложил помочь хотя бы в этом, но Катя со смехом отмахнулась, заявив, что моя помощь начнется и кончится в постели.

В дни, когда я не видел Катю, от тоски меня в каком-то смысле выручал Андрей. Мы шли в кафе и, как правило, сидели там допоздна. Однажды Андрей вдруг спросил:

– Слушай, ты так и ходишь в безработных? Ничего не нашел?

– Да как-то ничего нет… – пожал я плечами. – Ткнулся в пару мест, но там даже до прежнего собачатника не дотягивает. Ни условия, ни зарплата…

– Знаешь, чем ты можешь заняться? – таинственно произнес Андрей и тут же выпалил: – Напиши роман!

– Да ты что?

– А что? Я хорошо помню, как ты на школьных вечеринках девчатам заливал, какие истории сочинял. Да не будь ты таким тихоней, они б с тобой даже на групповуху согласились!

– Да ну тебя… И на черта оно мне?

– Как это на черта? – удивился Андрей. – Издашься! Бабло огребешь! Станешь великим, узнаваемым, да, в конце концов, отец тебя зауважает. Не говоря уж о Катерине. Кстати, как у тебя с ней? А то у вас проблемка нарисовалась… Друг мой послезавтра возвращается – придется гнездышко сдать.

Радости мне это известие не добавило. С сэром котом и черепашкой мы уже сроднились, да и менять место встреч не хотелось из сентиментальных соображений. Ну да ладно! Тайно сниму какую-нибудь квартиру. И сервиз квадратный куплю… А Андрею ответил:

– Нормально, знаешь ли, все. Застыло в верхней точке кайфа! И падать не собирается. Напрягает только, что мужики на нее пялятся вовсю. Кобели облезлые! А одеваться скромнее она не хочет.

– Ну ты даешь! – рассмеялся Андрей. – Бабы такую одежду выбирают, чтоб кобелей и привлекать. Мне так мстится, что если бы все голые ходили, то и интерес бы сразу пропал… А я с Дашей уже разбежался давно. Тупая, как пробка, ни ума, ни фантазии. Только шмотки в голове и желание красиво поесть в дорогущем ресторане. Не мое это!

– Нет, Катя совсем другая. Работает, учится, диссертацию собирается защищать. Читает много… Да и вообще, у нас каждый выступ с ней совпадает. Наверное, это мое.

Андрей подцепил с тарелки пирожное, запил его кофе и многозначительно изрек:

– Смотри! Когда все совпадает и на высоте – это должно настораживать.

– Ну ты прям как мой отец! – рассмеялся я. – Тоже вечно предостерегает от всего, что есть у меня хорошего. И нотации читает.

– Мудрый человек! – глубокомысленно заметил Андрей. – Я видимо, тоже не дурак… Кстати, знаешь, почему сегодня мы пошли не в бар, а в это богоугодное заведение? Сейчас покажу!

Выйдя из кафе, мы отправились к стоянке, и там Андрей ткнул пальцем в один из мотоциклов:

– Мой!

BMW S1000 RR сиял черным жемчугом и своей брутальностью внушал несомненное уважение.

– Он ведь стоит кучу бабла! – воскликнул я. – Ты что, гонками собрался заняться?

– Да уж не дешевка какая, – скромно подтвердил Андрей. – Но мечты, даже очень дорогие, должны сбываться! Ты не представляешь, какая легкая штука в управлении! Проблема только одна: подбросить тебя до дома не смогу! Сам видишь – седло на одного. Да и неуверенно я еще вожу. Угроблю будущего великого писателя…

Перед тем как мотоцикл сорвался с места, Андрей сквозь рев двигателя прокричал:

– О книге подумай! Серьезно!

Вероятно, слова Андрея, подкрепленные ревом двигателя, засели у меня где-то глубоко в мозгу. Иначе чем можно объяснить тот факт, что утром, попрощавшись с сэром Норманом, я завернул в магазин и купил вполне приличный ноутбук.

В кафе «Медуза» на юго-западе Москвы мне всегда было очень комфортно. Обыкновенное, без наворотов, с простым интерьером, приглушенным светом, телевизионными панелями на стенах. И всего на семь столиков. Вот один из них, в углу, я и занял. После первой чашечки кофе передо мной раскрылся весь идиотизм ситуации: по совету друга я возомнил себя великим писателем, нашел место, раскрыл ноутбук, и теперь оставалась самая мелочь – узнать, а что, собственно, я собираюсь писать? Древний Египет, раскопки, таинственные камни, загадочные флаконы? Избито, расхристанно и неоднократно издано – черта с два кто-нибудь возьмется читать, многим станет скучно. Реализм, любовь и секс? Но я не намерен был делиться ни с кем своими ощущениями и переживаниями. Вампиры? Мистика? Я осмотрел кафе в попытке выжать хоть каплю вдохновения.

Две девушки неподалеку не прибавили к моим исканиям ничего. А вот пара студентов-негров вполне могла бы потянуть на иностранцев-вампиров. Но почему именно негры? У меня что, мало примеров среди друзей? Вон Игорь – зажал мой водочный выигрыш. Вампир вампиром!

И тут в мои мучения вмешалась странная картинка: улыбающийся старик приподнимает шляпу и благосклонно кивает… Андрей на ревущем BMW… Катя в своей обтягивающей черной майке с черепом на груди… Пальцы сами опустились на клавиатуру.

…Враги, естественно, напирают. Катя, несущаяся на парашюте-крыле прямо в ловушку безумца, желающего поработить мир. Верные друзья помогают мне спасти ее, а заодно мир. Андрей, прикрывая меня, мчится на своем мотоцикле, поливая с двух рук из «Узи» врагов ливнем пуль. Я выцеливаю ворота готического замка прямо через жерло пушки. Последний снаряд, промахнуться нельзя! Странный, но почти земной мир с гигантскими мертвыми пустошами, ядовитыми растениями и ужасающими животными…

За несколько часов я наваял одиннадцать страниц и, конечно, пожелал испытать на ком-нибудь «гениальный» текст. Жертвой выбрал Андрея. Выслушав мою просьбу, друг ухмыльнулся и кивнул. Пока он читал, я следил за его лицом. На третьей минуте ухмылка исчезла, и мне показалось, что в глазах мелькнуло сопереживание. Дочитав до конца, Андрей закрыл ноут и задумчиво спросил:

– Меня убьешь?

– Не хотелось бы. Но если что – извини!

У меня как-то сразу отлегло от сердца, тем более что друг тут же дал совет:

– Секс не забудь! Но я так понял, что это с Катериной и в конце… И про друзей помни, я тоже живой человек. Красивых женщин должно быть много и на всех хватать! И мне пушку 45-го калибра! Чтоб врагов рвало на части!

– Будь спок! – заверил я в своей лояльности. – Пушку поменяю, баб подгоню. Самых-самых! Но ты так и не сказал, писать дальше или бросить к черту эту лабуду…

– Да ты что, свихнулся? Бросить писать про меня? Тоже мне друг… Я серьезно говорю. Мне понравилось! И еще… – Андрей, казалось, смутился, что было совершенно непривычно. – Ты когда дальше напишешь… В общем, я бы почитал с удовольствием.

Писать я продолжал все в том же кафе. Родителям не показывал – боялся, что примут за очередную блажь. Катя тоже ничего об этом не знала. Мы «обновили» снятую мной квартиру и по моей глупости едва не поссорились. Но начала Катя.

– Ты что-то редко обо мне вспоминаешь. Раньше звонил поминутно, эсэмэски слал… А сейчас даже телефон выключаешь. Пресытился?

– Я?! Тобой?! Это ты все время занята. Может, нашла кого получше…

Глупо, конечно, но слово как дятел – стукнул, и эхо пошло…

– Дурак!

Лицо у Кати стало злым и почти некрасивым. Она начала одеваться, и я вдруг заметил, что по щеке ее покатилась слезинка.

– Дурак! – согласился я и схватил ее в охапку. Какое-то время мы боролись и Катя выкрикивала разные обидные слова, но постепенно ослабла и разрыдалась.

– Больше никогда так не говори! – пробормотала она, уткнувшись в мое плечо.

– Никогда! – эхом повторил я и, безусловно, верил в свои слова. – Понимаешь, ты такая красивая… И одеваешься так, что тебя любой козел готов съесть без масла. И на работе, наверное, у тебя студенты не слушают, а облизываются… А я далеко не фонтан, чего там говорить…

– Ты правда дурак. Все эти шмотки яркие я надеваю только для тебя! На работе соблюдаю дресс-код – очень строгие костюмы и минимум косметики. Мне ведь с этими старыми коровами на кафедре ладить надо, а то сожрут и не подавятся.

– Хотел бы я увидеть тебя в строгом костюме… – мечтательно сказал я.

– Чтобы раздеть, ага… Маньяк ты сексуальный. И ревнивец с комплексом Отелло. И самый красивый…

Какое счастье, что существует секс! С его помощью легко исправить любую ошибку. Если, конечно, тебя любят. А иначе как бы я выкрутился в столь щекотливой ситуации?

 

Глава 9

По утрам я с большим трудом заставлял себя зайти на сайт интернет-тотализатора, чтобы собрать выигрыш и сделать новые ставки. Будущая книга занимала все мои мысли. В кафе ко мне уже привыкли – я появлялся там каждый день, как в рабочем офисе. Толстенькая официантка без напоминания приносила мне горячий кофе приблизительно каждые два часа. Кроме того, здесь пекли великолепные булочки, а яичница представляла собой шедевр кулинарного искусства. Меню в «Медузе» меня полностью устраивало, хотя ничто не мешало есть блины с черной икрой в ресторане по соседству – денег мне хватало с лихвой благодаря ставкам.

Выигрывал я беспрерывно. «Зенит», «Динамо», «Анжи», «Рубин», «Локо», «Кубань» и прочие как будто подчинялись моим мыслям, послушно выстраиваясь в таблице в обусловленном мной порядке. Знающие люди утверждают, что, когда длительное время действуешь в букмекерской среде, начинаешь чувствовать биение каждого нерва, каждой связи невообразимо сложной системы. Развивается шестое чувство, играешь уже не на понимании, не вникая в события, а полагаясь на чистую интуицию, и выдаешь серию точно угаданных результатов. Но в этом-то я как раз сомневался. Откуда было взяться подобному шестому чувству, интуиции после бесконечных проигрышей? И ведь ни единого угаданного результата! Ничего не давали бессонные ночи, изучение тематических статей, какие-то идиотские формулы, комбинации, стратегии… Ничего! И вдруг – бешеное везение. Тут поневоле поверишь в фортуну, судьбу, богов всех мастей и вообще во что угодно.

Самое удивительное, что меня перестала беспокоить мечта о богатстве. Порой я забывал проверить общую сумму выигрышей. Превратился в бессребреника? Вряд ли. Скорее, деньги, находящиеся в кармане, действительно дают уверенность и отнимают страх потерять все.

В очередную пятницу меня оторвал от ноута звонок Андрея.

– Ты нас на что променял – на бабу или на виртуальное спасение мира? – осведомился друг.

– То и другое.

– А ты, собственно, в курсе, что пропустил прошлую пятницу и мне пришлось квасить в одиночестве? Ты вообще на улицу выходил? Снег идет!

Я посмотрел в окно. Андрей был прав – крупные пушистые снежинки падали на тротуар и не таяли, а деревья украшали белые кружева.

– Класс! – невольно вырвалось у меня. – Я в «Медузе» засел и не заметил, как снег пошел…

– Тогда сиди там и ни шагу в сторону! Я сегодня без колес и могу принять на грудь. Там спиртное-то дают?

– Пиво точно есть. Остальное – не знаю даже…

– Ну ты вообще живешь в иной реальности!

Андрей завалился в «Медузу» через полчаса и не один. За ним топал Игорь, придерживая рукой куртку на груди, где явно скрывалась дежурная литруха водки.

– А закусь, кроме кофе, здесь есть? – спросил Игорь.

– Не знаю. Я освоил яичницу, и она мне нравится. Но, кажется, есть и что-то мясное и рыбное.

– Сейчас оформим, – заверил Андрей и ушел на разведку.

Признаться, результаты разведки удивили меня. На столе оказались отбивные, семга, пара экзотических салатов. И три кружки пива. Размещая все это на столике, официантка улыбнулась мне:

– Гонорар получили?

Я помрачнел, а Игорь быстро спросил:

– За что гонорар?

Официантка, видимо, поняла, что ляпнула невпопад, смутилась, пробормотала что-то про книгу и исчезла.

– Шила в мешке не утаишь, – глубокомысленно заметил Андрей. – Вокруг-то одни враги!

– Я не враг! – возмутился Игорь. – Только в футболе!

– А будешь выступать, – прищурился Андрей, – маэстро вместе с твоими собутыльниками по клубу выведет тебя злобными и тупыми врагами… А уж я-то вас тогда!..

– Незаконченную работу не покажу, – поспешно заявил я. – А книгу подарю! Если будет.

За это и пошел первый тост. Андрей подцепил кусок рыбы и, помахивая вилкой, начал вещать:

– Тебе, Макс, в Голливуде цены бы не было! Живут они хорошо, а вот с оригинальными сценариями – дефицит. Не валял бы дурака в школе, учил бы английский, и махнули бы мы туда вместе. Я, знаете ли, после работы на курсы разговорного языка хожу. Подтягиваюсь. А то весной в Дубае девица в меня глазками стреляла-стреляла, лопотала что-то… правда, по-немецки. Так спасибо переводчику – разъяснил… Только две ночи вместе и провели.

– Чего ж ты английский учишь, раз тебе немецкий нужен? – хохотнул Игорь.

– Так он родиной-то торговать собирается, в Штатах, – встрял в разговор я. – А там немецкий ни к чему.

– Родина – она там, где тебе жить хорошо и не противно, – назидательно сказал Андрей. – Где за детей и за их будущее более-менее спокоен. А жить в России с туманными перспективами в ближайшие лет десять – это как проклятие. Простой пример: посмотри на Сингапур. Полвека назад там были бамбуковые трущобы, а сейчас целый мегаполис, всё светится, город вырос как гриб в лесу. А наши деятели последнюю карусель из парка продадут, чтобы бабла горстку срубить. Или вот Дубай! Чистота невероятная, лучшее метро в мире, кругом шик-блеск, все приветливые и вежливые. В общем, рай земной в пустыне. А почему? Потому что их шейхи в оффшоры деньги не качают, оставляют дома, вкладывают в свою страну. А мы только вывозим.

– Довелось же родиться в России с умом и талантом! – с пафосом воскликнул я. – А с умом и талантом в России рай земной построить – слабо?

– Так без толку здесь строить! Украдут!

– Почему ты только критикуешь? – возмутился Игорь. – Ты можешь хорошее что-нибудь сказать?

– А что здесь хорошего может появиться? Кто-нибудь слышит голос народа? Или тебя лично, отдельно взятого? Да здесь все обратные связи между народом и правительством тщательно обрублены. Поди подай жалобу на префекта. Ее спустят вниз, а в результате сам префект тебе и ответит, что ты неправ! Это потому что прав у тебя никаких нет. Козел ты здесь вонючий, с которого еще не всю шерсть вычесали. Но обязательно еще и шкуру обдерут – налогами подоходными, автомобильными, медицинскими, а то и на воздух введут. Здесь ты нужен и живешь, пока здоров и работаешь, пока пятьдесят не стукнет. Потом ты полный отброс.

– Знаешь что, друг мой… – садистски улыбнулся я. – А ведь тебя убьют в следующем же абзаце.

– Обязательно дай прочитать! – взмолился Игорь. – Полжизни отдам, чтоб узнать, как спартаковца замочат!

– Вот! – подхватил Андрей. – А это другая сторона нашей жизни! Чуть дернулся не туда, задумался о бытие – тут же тебя и замочат! И ни одна сволочь тебе стопку не нальет!

– Я не сволочь! – возразил Игорь, воровато оглянулся и быстренько набулькал нам очередные порции.

– Уеду я от вас! – пообещал Андрей.

– А кем ты там собираешься быть? – спросил я.

– Ясен пень, олигархом! – хмыкнул Игорь. – А дипломированные специалисты в Штатах такси водят…

– Нет там никаких олигархов! А такси так такси! Лишь бы свобода.

– «В чем сила, брат?» – процитировал я. – Свободу чего ты там хочешь найти? Работать везде нужно. Кстати, если здесь не украл – там и тратить нечего будет…

– Вы пессимисты, – обиделся Андрей.

– А я одного оптимиста знаю, – подмигнул я. – Так он на BMW катается, водку жрет, морды бьет…

– Ну ладно, ладно! – замахал руками Андрей. – Двое на одного! Жить, конечно, можно и здесь.

– Ну так и нефиг строить из себя обиженного, униженного и оскорбленного! – посоветовал Игорь. – И за это следует выпить!

– Это всегда пожалуйста. Но я все равно уеду…

Когда мы вышли из кафе, снег все еще шел. Игорь подхватил пригоршню, слепил снежок и бросил его в Андрея.

– Тебя Макс все равно приговорил! Будем считать, что я успел первым!

Андрей ответил двумя «выстрелами», и вскоре мы, как дети, с хохотом играли в снежки. Редкие прохожие снисходительно улыбались, глядя на здоровенных парней, швыряющих друг в друга снегом, но мы, не сговариваясь, ни разу не задели ни одного из них. Веселье закончилось примерно на полпути к метро. Навстречу шла группа чернявых подростков, и один из них нашел нужным гортанно заявить:

– Гы! Сматры! Русскыэ савсэм отупэли! Из дэтства нэ вышлы!

Мы остановились, и Игорь спросил:

– Мальчики, разве можно задирать на улице больших дядей?

«Мальчики» восприняли это замечание как сигнал к действию. Мгновенно разместились так, чтобы охватить нас со всех сторон и нападать с удобствами. Драка не особенно пугала, но у меня подмышкой был ноут и очень не хотелось повредить машинку… Сделав шаг вперед, я произнес:

– Господа! Дорогие гости Москвы! В нашей столице принято вести себя подобающим образом. Не приставать к прохожим, уважать старших… В результате ваших непродуманных действий половина, вне сомнений, попадет в больницу с множественными травмами, переломами, а возможно, никогда не сможет иметь детей. Вам только кажется, что все просто и безопасно. На самом же деле упомянутые моим товарищем дяди могут сделать вам очень больно…

Сзади что-то тихонько щелкнуло, но отвлекаться я не стал и продолжил:

– Идите с миром и научитесь сдерживать свои эмоции и порывы. В конце концов, здесь горы есть, но только Ленинские, не Кавказские.

Удивительно, но меня послушались! Наши противники попятились, скучковались, а потом резко бросились бежать. Я обескураженно обернулся и увидел, что Андрей восхищенно смотрит на меня, почесывая висок здоровенным пистолетом ТТ.

– Ну ты оратор! – с придыханием сказал он.

Игорь хлопал в ладоши, а я испытал некоторое разочарование – не доброе слово обратило в бегство врагов!

– Где ты пушку взял? – пробурчал я.

– Травмат это, – пояснил Андрей и убрал оружие. – Купил, чтоб любопытных от своей кобылки отгонять. Да и вот еще пытаюсь соответствовать образу, в который ты меня втиснул.

– Добро должно быть с зубами! – кивнул Игорь. – А лучше с пистолетом! Иначе зло не осознает своего падения…

– Дразнишься? – спросил я.

– Да ты что! Такую речь передразнить невозможно.

В метро, перед тем как расстаться, Андрей хлопнул меня по плечу:

– Знаешь, Макс… А ты изменился. Катя и писательство сделали тебя другим.

Возразить мне было нечего.

 

Глава 10

Андрея я, конечно же, не «убил» – ни на следующий день, ни в последних главах романа. Писалось легко. Возможно, потому, что жизнь устаканилась, проблем не предвиделось и с Катей я встречался почти ежедневно. Правда, чаще встречи происходили в парке напротив ее дома, где мы целовались и одновременно выгуливали шпица Феникса, любимца Катиной мамы. Квартиру я ухитрился снять в том же районе, и завернуть туда после выгула собаки превратилось в традицию.

Это было немножко похоже на семейную жизнь – пусть самую малость, но все равно.

Казалось, что все, происходившее со мной до появления Кати, было неправильным, пусть и не кошмарным сном. Ни с одной девушкой я не мог встречаться больше недели или двух – или выяснялось, что она непроходимая дура, или ее не устраивали прогулки в парках, стихи и умные разговоры. Как-то само собой сложилось, что я стал считать девушек «одноразовыми», но Катя была уникальна, и я уверился, что она действительно предназначена лично мне. А вот предложить ей руку и сердце я не отваживался. Причин тому было несколько. Во-первых, боялся, что откажется, а во-вторых – деньги… Семья Кати, понятно, не бедная, и Катя привыкла ни в чем не нуждаться. Деньги на тотализаторе капали с постоянством осеннего дождя, но я решил накопить как минимум миллион долларов и уже тогда предложить своей любимой создать семью. Хотя ведь что-то она находила во мне и без миллиона?

За неделю до католического Рождества Катя объявила, что должна пойти в ночной клуб, но без меня. Видимо, лицо у меня изменилось, потому что она рассмеялась и пояснила:

– У нас девичник и ты там будешь совсем не к месту! Подружка выходит замуж, а чтобы сэкономить, мы решили провести девичник в ночном клубе вечером.

Здесь пояснений мне не требовалось. Многие элитные ночные клубы запускают девушек часов в семь и даже предлагают им бесплатную выпивку, а когда охрана клуба разрешает вход самцам, девицы уже на взводе и всем становится весело. Бабло, потраченное на подобную операцию, ночной клуб отбивает на шампанском, которым галантные мужчины спаивают девиц, и крепких напитках, и без того стоящих в клубах бешеных денег.

– Вы там только не задерживайтесь слишком долго, – посоветовал я. – Чтоб ваш девичник не превратился в свальный грех!

– Хорошо же ты думаешь обо мне! И о моей подруге, у которой свадьба через два дня… И вообще… – надулась Катя. – Я думала, ты меня встретишь в девять у клуба и галантно похитишь часа на два.

– Три! – выставил я условие. – Только так я согласен тебя отпустить в это гнездо разврата!

Едва мы подошли к клубу, у меня зазвонил мобильник.

– Кто это? – спросила Катя.

Я посмотрел на телефон и с удивлением ответил:

– Андрей…

Две недели назад мой друг укатил в командировку в Чикаго. «Сбылась мечта идиота! – радостно сказал он, сообщив мне эту новость. – Представляешь, партнеры проводили тестирование в фирме и отобрали трех молодых спецов. Я попал! Работа в лаборатории механизмов… Жаль только, что всего на двадцать один день!»

– Макс! – заверещала трубка. – У меня умопомрачительные новости! Узнаешь – с дуба рухнешь! Давай быстро приезжай в «Медузу», мы с Игорем уже тут.

– А чего в «Медузу»-то? – поинтересовался я.

– Здесь благодаря тебе все пропитано возвышенным духом литературы! – заржал Андрей. – И обслуживают нас по классу «люкс»!

– Что-то случилось? – спросила Катя, когда я закончил разговор.

– Андрей прилетел из Америки на неделю раньше. Зовет встретиться.

– Ты с ним не надирайся! И не забудь меня встретить! Хочу тебя свежего и сильного.

И она упорхнула в клуб, где на входе стояли аж три мордатых секьюрити.

Андрея настолько распирали новости, что едва я уселся за столик, как друга прорвало:

– Трижды сбылись мечты идиота в кубе! – захлебываясь, начал рассказывать он. – Я за вещами приехал! Недалеко от Чикаго… Ты не представляешь, какое там оборудование! Какая скорость реализации идей! Я рот не успел открыть, чтобы изменить один из узлов нового двигателя, как через два дня уже испытывал его! Сам! Совершенная свобода творчества и, главное, эквивалент! Мне тут же выписали премию, а позавчера представили какой-то шишке. И подписал годовой контракт на работу! Убьюсь, а не вернусь из Америки! Я уже и BMW продал… – с некоторым сожалением добавил он. – Долбил меня один байкер еще до командировки… Я в дьюти фри специально для вас литр виски прихватил.

Почти не скрываясь, Игорь уже разливал золотистую жидкость.

– Ты теперь, наверное, за Chicago Bears будешь болеть, – вздохнул он.

– Черта с два! – откликнулся Андрей. – Даже на Марсе мне никто не помешает болеть за «Спартак»!

– Мужики! – замотал я головой. – Мне нельзя! У меня сегодня Катя…

– Обидишь! – нахмурился Андрей.

– Давайте так: два раза не обижу, а потом извините…

– Тоже компромисс, – согласился Игорь.

И мы выпили за удачу Андрея. В дальнейшем разговоре инициативу полностью захватил Андрей. Он рассказывал о великолепии американской жизни, о том, что ему обещали «скромный» двухэтажный домик неподалеку от работы…

– А какой персик назначен надзирать над моей жизнью! Маленькая, правда, но хороша! И по-русски шпарит, словно в Москве родилась. Кстати, если на ней жениться – так и думать не надо, как зацепиться. Надеюсь, я с ней и язык освою… в том числе…

Выставленное условие я выдержал – после «по второй» налитый в стаканчик виски остался мной не тронутым. И я почти вовремя ушел встречать Катю, несмотря на заверения Андрея, что он не рассказал еще самого интересного, и возмущения Игоря, бросаемого «на растерзание новоявленному америкосу». На выходе из кафе я столкнулся с группой тех самых юных кавказцев, которым читал лекцию о правилах поведения гостей в Москве. Они как-то сразу притихли, и я им ласково улыбнулся.

Катя в компании подруг вышла из клуба в тот момент, когда я на всех парахпримчался. Девицы с интересом посмотрели на меня, а Катя недовольно спросила:

– Опаздывал?

– Никак нет! – отрапортовал я. – Наблюдал издалека, с какими мужиками ты выйдешь.

– Ревнивый и глупый, – констатировала моя любовь, подхватила меня под руку и добавила: – Ты не забыл о похищении?

– Мешок на голову, веревки и наручники нужны?

– Не-е… Я сама пойду!

В квартире, медленно раздевая ее, я читал Пушкина, перепрыгнул на Лермонтова, а потом не читал ничего. Это, знаете ли, очень трудно – декламировать, когда тебя накрывает лавина ощущений… Бархатное тело податливо, мир медленно отступает со всеми своими проблемами, а возникающему ритму позавидовал бы любой поэт. Не спорю, возможно, кто-то способен разговаривать или петь песни в такой момент. К счастью, ни я, ни Катя к таким гениям не относились.

Даже не удосужившись одеться, мы смотрели телевизор. Происходящее на экране мало волновало хотя бы по той причине, что действо рук и губ продолжалось и ничто не могло отвлечь нас друг от друга.

Провожая Катю, я сообщил ей, что Андрей уезжает в Америку, и, возможно, навсегда.

– Ну он же мечтал об этом. Может, так и лучше, – заметила она.

– Наверное… Вот только количество друзей у меня начинает стремиться к нулю, – вздохнул я.

– Глупости! Ведь есть телефон, Скайп… – Катя поцеловала меня и тихо сказала: – Но знаешь… Тебе придется пережить еще один удар судьбы. На днях исполнится моя мечта – я еду в Париж на католическое Рождество. Еле уломала научрука своего! Отпустил под твердое обещание выйти сразу после Нового года.

– Да? – я не смог скрыть разочарования. – А мне хотелось поставить елку и встретить Новый год с тобой…

– Обязательно поставь! Я положу под нее парижский подарок. Ты хочешь отпраздновать Новый год по-семейному?

Я был ошеломлен намеком, но уверенно ответил:

– Именно так!

– Значит, у нас будет первый семейный праздник. Я вернусь не позже тридцатого.

Жизнь была великолепна. Буквально превращалась в сказку! Я обладал самой красивой женщиной в мире, стабильным доходом, практически дописал роман. Вот только отъезд Андрея вносил нотку диссонанса. Но Катя права: Америка – не Марс!

 

Глава 11

Андрей заявил, что в Америку уезжает тайно. Видимо, именно поэтому в аэропорту его провожало всего человек двадцать… Все слегка навеселе, но в пределах самой нижней нормы. Под распахнутым пальто моего лучшего друга виднелась тройка, увенчанная строгим галстуком. Ну а провожающие были одеты более свободно – нам ведь не лететь за рубеж. Естественные рукопожатия и похлопывания по плечу у трех девиц выплеснулись в истерические всхлипы. Вероятно, у них на Андрея имелись далеко идущие планы.

– Я все забываю спросить, – тихо проговорил Андрей, отозвав меня в сторонку. – Ты книгу закончил?

– Как тебе сказать… Вроде все на месте, но последнего душещипательного момента пока нет.

– Ты смотри! Заканчивай и срочно в редакции ломись. Можно и во все сразу. Пирожок, знаешь ли, должен быть горячим! И не забывай, что я твой самый добрый критик, – подмигнул Андрей. – Очень хочется дочитать до конца. И желательно на бумаге!

Я смотрел вслед другу, пока он не скрылся в коридоре, настолько длинном, что казалось, на другом его конце и располагается вожделенная Америка. Настроение сразу рухнуло ниже плинтуса, ведь запросто может статься, что мы больше не увидимся вживую. И это угнетало.

На следующий день я попрощался до Нового года с Катей, и стало совсем тоскливо. Пытался применить трудотерапию, но не писалось. Если верить Андрею, что я гениальный романист, то меня явно посетил творческий кризис! В ожидании вдохновения я решил прощупать несколько крупных издательств на предмет пристраивания своего опуса. Серии, соответствующие замыслу книги, были, и мне показалось, что книг в этих сериях даже слишком много. Тема издания для меня была неизвестна, и я полез на литературные форумы. Тут-то и выяснилось, что практически каждому редактору в день приходит от полусотни и больше полновесных романов. С такой прорвой за рабочий день можно успеть только свалить все в корзину. Скорее всего, так и поступают… Альтернатива – выбросить роман в свободный доступ, бесплатно. Тогда Андрей точно прилетит из Чикаго, чтобы убить меня.

Все проведенные исследования мнений интернет-сообществ не прибавили ни настроения, ни вдохновения. Но писать я не бросил – регулярно ходил в «Медузу», открывал ноутбук, перечитывал написанное, что-то исправлял, выверял события и тщательно обдумывал концовку.

Тридцатого декабря, когда я уже собрался уходить из кафе, ко мне вразвалочку подошел кавказец из тех самых и предложил:

– Выйдэм?

Чуть в стороне от кафе меня ждали еще пятеро гостей Москвы. Они стояли полукругом, отрезая мне путь к метро. Я вдруг подумал, что в последнее время подростки обнаглели по-черному. Каждый из этих, в общем-то, не представлял собой опасности в отдельности, но вместе это была стая зверенышей, без тормозов, мозгов и морали.

– Что-то ты одын суда ходышь тэпэр… – ухмыльнулся стоящий в центре.

Я спокойно посмотрел на него и ничего не ответил.

– Гдэ тваы друзья?

Я безразлично молчал и как будто наблюдал всю эту сцену со стороны.

– Ну-ка дай суды сумку! – обнаглел другой кавказец.

Вот тут меня переклинило. В сумке лежал ноутбук с единственным экземпляром романа! Хоть сдохни, а сохранить его необходимо! В кровь хлестанула волна адреналина, и я почти выкрикнул:

– Мои друзья всегда со мной! И очень любят делать вот так!

Шагнув вперед, я нанес удар кулаком в грудь самого наглого. Затем перехватил протянутую к ноуту руку, рванул ее на себя и ударил ногой третьего горного козла. Попал! Зажатая рука противника хрустнула, и я сделал шаг назад. Передо мной стояла уже только половина растерянных и деморализованных сопляков.

– Рекомендую доставить убитых в морг. Может быть, им там помогут.

И я пошел прямо на противников. Один из них упал на колени и закрыл голову руками, а двое шарахнулись в стороны. За спиной я услышал крик охранника кафе:

– Шакалье! Сейчас полицию вызову!

Я не оглянулся. Не думая ни о чем, добрался до метро и поехал домой.

Мама сразу почуяла неладное, спросила, что случилось, осмотрела меня и даже потрогала. Мельком взглянув в зеркало, я понял причину ее беспокойства: почти белые, бешеные глаза и анемичное лицо. Кое-как успокоив мать, я ушел к себе в комнату. И первое, что сделал, даже не переодевшись, – скопировал с ноута роман на флешку. А потом откинулся на спинку стула и застыл. Что, собственно, произошло? Я уложил за три или четыре секунды троих отморозков и до смерти перепугал еще столько же. Не скажу, что ожидал от себя подобной прыти, но по размышлении понял – нас действительно было трое против них. Ведь первым я применил любимый прием Андрея – с протягом в центр груди до хруста. А ногами великолепно дрался Игорь…

У любого самокопания рано или поздно наступает разрядка. А потому я спокойно умылся и лег спать.

Что подтолкнуло меня утром включить телевизор и посмотреть новости, я не знаю. Но попал я точно куда следовало. С безразличным лицом красивая дикторша сообщила, что вчера вечером у кафе «Медуза» произошла массовая драка, после которой двоих молодых россиян в тяжелом состоянии привезли в больницу, а еще одному помощь была оказана на месте. У пострадавших изъято три единицы холодного оружия. Решается вопрос об открытии уголовного дела. Я даже засомневался в своем авторстве, тем более что на экране мелькали кадры совершенно незнакомого района. Но в конце показали интервью со знакомым охранником на фоне вывески «Медузы».

– Вы все видели? – наседал корреспондент.

Охранник сделал мужественное лицо и обстоятельно ответил:

– Собственно, я выскочил, уже когда большинство разбежалось. Но сумел задержать двоих, а потом помогал раненым до приезда «скорой».

– Вы знаете кого-нибудь из участников драки?

– Я уже все рассказал полиции…

А вот это номер. Двое в тяжелом состоянии… Значит, преступника ищут. И в любом случае мне светит статья за превышение самообороны.

Из дома я выйти побоялся, хотя прекрасно осознавал, что веду себя глупо. Только кажется, что мой дом – моя крепость. На самом деле в эту крепость способны легко проникнуть как участковый, так и любой вор. Не говоря уже о легендарных «маски-шоу», ОМОНе, то есть. Словом, скрывался я от полиции целых три дня. А на четвертый вышел бы из дома даже против всей армии Македонского. Наступило тридцатое декабря, и вечером приезжала Катя.

Как последний идиот я предпринял меры предосторожности: надел другую куртку, накинул капюшон, а в супермаркете старался не поднимать голову. Запихнув в холодильник на съемной квартире купленные продукты, я бросился делать главное – ставить елку. Без крестовины это стало непростой задачей! На помощь пришла запыленная трехлитровая банка, старый плинтус, найденный на балконе, и веревки. Комель елки я расклинил в банке, примотал сооружение к табуретке и остался доволен выполненной работой. Поминутно поглядывая на часы, я растянул среди веток светодиодную гирлянду и развесил игрушки из супермаркета. А на верхушку пристроил пластиковую сосульку, слегка обломав основание. Результат моих стараний мигал и сиял, обещая лучший в мире праздник.

В девять вечера Кати не было. После четырех звонков ей я понял, что телефон либо выключен, либо… Больше всего угнетало то, что я оставил дома ноутбук. Не потому, конечно, что пробило вдруг на творчество, а потому, что Катя могла связаться со мной по Интернету. Бежать домой? Но вдруг она сейчас придет…

Я включил телевизор в надежде получить информацию о том, что никто из уделанных мною детей гор не отдал Богу душу. Хотя знал, что если это происходит через пару часов после ранения, то классификация в уголовном плане совершенно иная. Ничего полезного для себя не выяснил и переключился на боевик. Правда, смотреть его было невозможно. Ни в десять, ни в полночь долгожданный звонок в дверь не раздался. Понятно, что самолет может и задержаться, а звонить в полете запрещено…

Я позвонил в аэропорт. Рейс из Парижа благополучно приземлился четыре часа назад.

 

Глава 12

Что может случиться с человеком по дороге от Парижа до меня? Задержка рейса? Упал самолет? Но, слава Богу, самолет, которым летела Катя, уже в Москве. Авария-мясорубка по дороге из аэропорта? Черт! Сегодня все может случиться – дураков всех мастей и калибров на дорогах полно, особенно в праздники.

Большую часть ночи я просидел на диване перед телевизором, перебирая всевозможные причины отсутствия моей любимой рядом. Большинство вариантов были весьма кошмарны. В конце концов, уже под утро, уснул, предварительно уговорив себя, что Катя просто опоздала на самолет в Париже. А телефон? Мало ли что может случиться с телефоном – разрядился, разбился, слон наступил… Но где-то глубоко в душе маленький червяк ревности бормотал совсем другое: бросила… изменила… не нужен…

Проснувшись к полудню, в препоганейшем настроении я отправился домой. Даже не вспомнил об опасности полиции, уголовном преследовании и возможном сроке. Погруженный в свои мысли, едва не навернулся на эскалаторе метро, чем вызвал неприкрытую радость окружающих. Проехал свою остановку, и пришлось возвращаться.

Мама хлопотала на кухне, но нашла время недовольно поинтересоваться, где ее чадо шлялось всю ночь. Соврал я без подготовки и без запинки.

– Новый год будем встречать на даче в Подмосковье. Ездили обкатывать ее. А там телефон не берет.

– Дачу за нас поцелуй! – сказал отец. – А то уж не первый месяц ее выгуливаешь, а нас так и не познакомил…

Я отмахнулся и бросился к компьютеру. Полный ноль. Никаких сообщений, писем, вообще ничего… Червяк внутри уже отъелся до размера хорошего удава и вещал во весь голос: «Какие тебе письма? На тебе что, клином свет сошелся. Красивая девушка в красивой стране обретает красивых кавалеров. Это закон!» Червяку верить не хотелось, но и задавить его было нечем. Он рос и уже грозился разорвать меня на части. Кто я в сравнении с ней? Безработный, бесперспективный инженеришка, полагающийся на случайный выигрыш в тотализаторе. Статус на сантиметр выше нижней границы плинтуса: родители – честные работяги, без коммерческой жилки, при двухкомнатной малогабаритной квартире. А у нее папа-бизнесмен, квартира – хоромы княжеские, карьера, заграница в любой момент… Ее ждет блестящая жизнь! А я… Я просто эпизод, маленькая интрижка на пути к счастью.

Но ревность еще не совсем затмила мой разум. Была надежда, что Катя приедет именно сегодня. А меня нет!

Перед уходом из дома я ухитрился поцапаться с отцом. Он пытался остановить меня и требовал, чтобы я хотя бы пообедал с семьей в праздничный день. Но меня неудержимо влекло на съемную квартиру. Вдруг Катя уже там и ждет меня? Надежда перерастала в уверенность.

Квартира, вопреки надежде, оказалась пустой. Включенная елка замигала дурацкими огнями, за стеной у соседей гремела музыка, а мне стало так тоскливо, что хоть волком вой. Бесцельно побродив по квартире, я включил телевизор и, пощелкав каналы, начал его ненавидеть. Ничего ни сердцу, ни уму. Старые фильмы, новости ни о чем, дяди, рассуждающие о политике, тупая попса… Попытался смотреть традиционную новогоднюю комедию «Ирония судьбы», но мгновенно вспомнил концовку, где у героев сразу и все хорошо. Явно не про меня! И я раскрыл ноут.

Похоже, внутренний червяк начал вдруг помогать мне – на страницы неоконченной книги хлынула чернуха. Я убил Андрея, Игоря, всех, кто хоть как-то мне помогал бороться со Злом. Затем погибла Катя, а среди пылающих развалин созданного мной мира остался один я. С автоматом без единого патрона, израненный, с хлещущей из артерий кровью, без надежды на жизнь… Перечитав последнюю страницу, я истерически захохотал – картина совершенно не соответствовала задуманной сюжетной линии. Ревнивый червяк, видимо, уже напился виртуальной крови по самое не хочу, потому что затих, и в душе поселилась пустота.

С упорным тупизмом я принялся накрывать праздничный стол. Расставил на кухонном столике пустые тарелки, а потом быстро вытряхнул на них из вакуумных упаковок готовые нарезки. Раскладывать ровными слоями и украшать заготовленной зеленью не стал. Не стал резать и сыр какой-то твердой породы, просто воткнул в него нож – кому сколько надо, тот столько и отрубит… Хотя кто будет рубить этот сыр, кроме меня?

Я перетаскал тарелки в комнату, свалил кучкой вилки-ложки, выставил бутылку виски и шампанское. Подумав, переместил шампанское на балкон, устроив его в небольшой сугробик снега. Глянул вниз, пошарил в кармане и выбросил упаковку японских презервативов. Плюнул им вслед…

В принципе, можно было нажираться сразу, что помогло бы заглушить обиду и размыть на душе клеймо неудачника. Я уже потянулся к бутылке, но тут взорвался мобильник. Не припомню даже, чтобы я когда-либо хватал его с такой бурей чувств: надежда, облегчение, раскаяние, счастье…

– Алё! Вы там уже провожаете старый год?!

Андрей… Вот какого черта именно сейчас?.. Ведь на любой его вопрос я мог бы четко и беспроигрышно ответить: «Какого хрена тебе надо?!» Но Андрей ни в чем не виноват. И я, собрав остатки воли, как можно более нейтрально ответил:

– В общих чертах.

– Это потому, что меня с вами нет! – жизнерадостно заверил Андрей. – А то бы уже нажрались! Тут до Нового года еще как до Австралии пешком. И самое жуткое, что русская водка здесь стоит совершенно гиблых денег. Да и не водка это, а дерьмо! Ты там за меня стаканчик нашей пиротехнической пропусти! Чтоб аж фейерверк был!

Я зажал трубку плечом, сорвал пробку с бутылки Old Smuggler, налил себе в фужер грамм сто пятьдесят и, выпив, длинно выдохнул.

– Ты чего там делаешь? – поинтересовался Андрей.

– Американский заказ исполняю, – ответил я. – Только водки у меня нет. Так что обойдешься «Старым контрабандистом»…

– Да я так, фигурально, – радостно заявил Андрей. – Ты ж наверняка с Катериной встречаешь, нажираться нельзя!

– Нет, – удалось выдавить мне. – Я один.

– Все настолько хреново? – забеспокоился Андрей.

– Хуже некуда…

– Поругались?

– Она в Париже.

– Депрессуешь?

– По полной программе…

– Понятно. Ты не поверишь, но у меня тоже депрессуха. Теперь я знаю, что такое ностальгия. А ведь прошло-то несколько дней всего.… Пригласил своего персика-надзирателя встретить вместе Новый год, а эта стерва отказалась. А с другой стороны, именем Нэнси у нас только собак называют!

Своему другу я ничем помочь не мог и промолчал.

– Я тут в тоске пробежался по инету, выковыривал знакомых. И Катерину твою видел ВКонтакте. Фотки поглядел… – Андрей сделал паузу. – Ты сильно не печалься. Приедет, и все будет хорошо!

– Это вряд ли, – откликнулся я.

– Короче, ты там держись! А то у меня в телефоне бабло аж свистит. Я тебе в Скайп запрос брошу, тогда и поговорим. С наступающим Новым годом!

И Андрей отключился.

Для очистки совести я набрал номер Кати. «Абонент недоступен». Электронный голос я послал куда подальше вслух, налил виски и придвинул к себе ноут. На мой запрос ВКонтакте вывалилась куча претенденток. Я догадался отсортировать найденных по разным признакам, включая пол, возраст и университет, и начал просматривать аватары. К своему удивлению, Катю я нашел. Щелкнул на страницу, сразу увидел фотографии и полез смотреть.

Червяк в моей душе проделал большую работу. Во всяком случае, бури чувств я не испытывал. Катя в строгом костюме в аудитории… Катя в белой шляпке с черной полоской… Шпиц Феникс на руках элегантной женщины – видимо, мама, и они похожи… Катя с подругой-блондинкой… Катя на фоне лондонского Биг-Бена… И вдруг меня словно ледяной водой окатило. Подпись под фото: «Мой друг в Италии». А на снимке – здоровенный загорелый парень на пляже и чуть сзади Катя, в купальнике, закрывает ему ладонями глаза… Я рванул к последней фотографии. Эйфелева башня. 25 декабря. Катя в светлом пальто закрывает руками глаза какому-то хмырю… И подпись: «Мой друг Жак».

А я-то думал, что прохладные ладошки на глазах – мой личный неприкасаемый бренд. Наверняка и «можешь думать обо мне, что угодно, но я хочу тебя» тоже у нее расхожая фраза… Я просто дурак…

Захлопнув ноут, я начал цедить виски и не прервал этого занятия, даже когда за окном полыхнули фейерверки и раздались восторженные крики. Возможно, слишком поздно, но я обратился к Деду Морозу:

– Дед, не кочевряжься! Сделай так, чтобы она вошла сейчас ко мне… Я проставлюсь!

Я даже представил себе адресата моего заказа, но почему-то он был в точности похож на старика со скамеечки. Соломенную шляпу я отмел сразу – слишком смешно она смотрелась в сочетании с красным тулупом. Чтобы у деда не мерзла лысина, я надел на него соответствующую шапку. Слегка набекрень. Борода деду не шла, пришлось убрать. Дед смотрел строго и осуждающе… Ни хрена он не собирался для меня делать!

Как уснул – не помню. Но утром обнаружил пустую бутылку из-под вискаря, разворошенные и почти не тронутые закуски и один разбитый бокал. Странно, но я вспомнил о шампанском и оправился его проведать. Благородный напиток замерз и разорвал бутылку. Все у меня через задницу. И вся жизнь вдребезги!

Морозный воздух не помог и похмелье ничуть не снизил. Меня трясло и подташнивало. Чтоб хоть как-то исправить положение, я умылся и отправился к холодильнику. В каком-то смысле я обманул Андрея – водка была. После морозильника она текла в чайную чашку подобно подсолнечному маслу, но главное – легко проскальзывала через пищевод в желудок, оставляя ледяную дорожку. Вместе с прояснением разума и прекращением тряски рук пришла мысль: что, если я неправ? Вдруг Катя погибла? Заболела, в конце концов… А я здесь тешу своего червя…

Похмелье – штука тонкая. Мне оно преподнесло идею лично явиться домой к Кате и расставить все точки над i.

Домофон я преодолел очень просто и отнюдь не через номер Катиной квартиры. Набирал что попало и кричал в микрофон:

– С Новым годом! Открывайте, я уже иду!

На третьей попытке дверь щелкнула, и я проник в подъезд. Вообще-то ломиться утром первого января даже к знакомым людям – верх хамства. Но, нажимая кнопку звонка, я об этом не думал. Дверь открыла женщина, и я сразу узнал ее – видел вчера на фотке со шпицем. Мать, точно.

– С Новым годом! Катю можно?

Женщина поморщилась – вероятно, от запаха вчерашнего виски, отлакированного водкой. И все же ответила:

– Катя во Франции. У нее все хорошо, – и захлопнула дверь.

На лестничной площадке стало неожиданно холодно. Во Франции. У нее все хорошо. С другом Жаком. А я, наверное, умер, подумав об этом. Потому что только мертвецам безразлично – где они, что с ними и что будет дальше.

 

Глава 13

С полным равнодушием я думал о том, что Катя, конечно же, поддерживала связь с родителями, а вот мне не удосужилась даже послать СМС – пусть и без извинений за испорченный Новый год. В конце концов, можно было закончить наши отношения более нейтрально. Хотя ей, наверняка, плевать, ведь она занята своим Жаком. И у нее все прекрасно…

Погруженный в мрачные мысли, я настолько отупел, что отправился не на съемную квартиру, а спустился в метро, доехал зачем-то до бывшей работы и на знакомой остановке сел в автобус. Словно в тумане. А потом автобус привычно притормозил у светофора, и я увидел старика. Шляпы на нем, конечно, не было. Ее заменяла нелепая меховая шапка с красным верхом. А ведь это я напялил на деда такую шапку в пьяном угаре новогодней ночью! Импровизированный Дед Мороз поймал мой взгляд, встал со скамейки, пожал плечами и ушел. Подарков не будет…

Лишь отпирая дверь родительской квартиры, я частично очнулся и удивился: зачем сюда пришел? Но поздно – у порога меня встретил отец.

– С Новым годом, – буркнул он. – И с новой информацией.

Я непонимающе посмотрел на него, и отец пояснил:

– Тут девушка твоя приходила. С работы. Беспокоилась, где ты и нашел ли новое место…

Мой затуманенный мозг смог выдать только одну ассоциацию: моя девушка – Катя! Приходила ко мне?! Значит, она в Москве?! Но отец разбил вдребезги эту призрачную надежду.

– Такой объемной девицы я давно не видел! Мало того, что с работы вылетел, а нам врал, так еще и вкусы у тебя…

Возможно, он продолжал бы пилить меня дальше, но из кухни выскочила мать и оборвала тираду:

– Замолчи! Люди бывают разные! И вкусы у всех различаются. Не надо навязывать свое мнение!

Появление матери в каком-то смысле успокоило меня, и я стал мыслить адекватно.

– Толстая? С работы? Это Светка-секретарша… – и добавил совершенно автоматически: – От Кати она отличается как лужа от неба…

– Да подожди ты! – отмахнулся от матери отец. – Если эта вульгарная корова не его девушка, то это, конечно, счастье. Но с работы-то его вытурили, если ей верить! Он же нам ничего не сказал!

– Ну вытурили – и что? Найду другое место.

– Лишь бы не курьером опять, – вздохнула мать. – Искал бы уже по специальности. Ведь диплом пропадет…

– Что ему диплом? У него вся жизнь псу под хвост идет, не видишь?! – возмутился отец. – Работать не хочет, врет все время!

Я не стал ему отвечать и прошел в свою комнату, но, уже закрывая за собой дверь, отчетливо услышал:

– Неудачник!

Это меня взбесило. Я рванулся в коридор и прокричал в лицо отцу:

– Ты, что ли, удачно жизнь прожил?! У тебя есть яхта, вилла, счет в банке? Много тебе дал диплом инженера? Всю жизнь горбатишься, а даже машину купить не можешь!

– Я прожил жизнь честным человеком! – рявкнул отец.

– Честный – значит нищий? – с сарказмом поинтересовался я. – Спасибо, не желаю!

Мать на кухне громко звенела тарелками и молчала – знала, что остановить двух бешеных быков не удастся.

– А как желаешь? Ты хоть копейку за последний месяц заработал?!

– Несколько штук копеек!

Я выхватил из кармана купюры и сунул их в нагрудный карман отцовской рубашки. Но не совсем удачно – деньги рассыпались по полу. Не знаю, сколько там было. Последний раз снял с карты тысяч пятьдесят для Нового года с Катей.

– Откуда?.. – мать стояла в дверях кухни, растерянно глядя на пол. – Максим, откуда столько?

– От верблюда, – процедил я, оттолкнул отца с дороги и выбежал из дома.

О чем могли подумать родители? Столько денег я не давал им, даже когда работал. А значит, либо связался с наркотой, либо граблю ночами прохожих… Ведь, по их мнению, у безработного денег по определению быть не может. Теперь будут строить версии одну страшнее другой. Ну и пусть! Мне на это наплевать!

Я проклинал себя, родителей, Катю. Какого черта поперся домой? Ведь вполне мог обойтись и без скандала в первый день нового года. Неужели меня так выбило из колеи известие о том, что во Франции все в порядке?

Образно выражаясь, современные якоря у бригантины рубят при помощи электроники. Чего я мог ожидать теперь? Непрерывных звонков матери – как минимум. А может, хотя вряд ли, и от Кати… Не хотелось услышать от нее подтверждение о конце наших отношений – и так все ясно… Естественно, я не собирался обделять своих друзей, но перенести нужные данные с одной симки на другую – дело плевое. С другой стороны, очень интересный факт: сменил ли ты симку, потерял телефон или его украли, в любом случае исчезаешь из информационного поля. А если еще и компьютер разбить, то можно считать, что сменил паспорт. Практически смерть. Ну и славно.

Квартира встретила меня тишиной и запахами прошедшего праздника. С перегаром я справился успешно, открыв балкон. А вот на засохшие закуски пришлось потратить время. Но я его сократил до минимума: принес в комнату мусорное ведро и свалил туда все с тарелок. Остановился, когда дело дошло до фруктов. Взял чайную чашку, прихватил из холодильника бутылку, почистил апельсин и открыл ноут. Пока он грузился, выпил и налил еще. Пальцы привычно набили логин и пароль на тотализаторе.

Раскрылась таблица, а я вдруг почувствовал стыд за то, что выпил первую, даже не произнеся тост, и тут же решил поправить дело:

– За победу! – вслух произнес я.

Вот только выпить не успел – завис. Завис настолько, что понадобилось несколько минут, чтобы разобраться, почему я, как последний кретин, сижу с чашкой у рта и тупо пялюсь на экран. Лишь постепенно до меня стало доходить, что один из моих прогнозов принес ровный ноль с дыркой посередине. Я поставил чашку на стол и с ужасом подумал: проиграл. Причем проиграл в ситуации, которая должна была принести не самый большой куш, но зато обязательный.

Сколько продлился шок не знаю. Но, едва придя в себя, я принялся распределять ставки. Вдумчиво, сверяясь с результатами матчей, обращаясь к информации об игроках, тренерах… даже в сводки погоды заглянул. К червяку ревности присоединился другой – неуверенность. В последнее время я делал ставки практически не глядя, на уровне ощущений. Может быть, это и давало результат? Но одна ставка, конечно, ерунда. Как говорят в народе, один раз – еще не женщина. Наверняка какой-то сбой, да и по теории вероятности невозможно выигрывать всегда! Разве что с помощью потусторонних сил – той же Фортуны. Но ей я ничего плохого вроде не сделал. Так чего бояться? Но новый червячок бормотал, что удача в ставках уже стоит вполоборота и будет только хуже. Самое неприятное – этот червяк рос. Но какого черта забивать себе голову еще и этим? У меня мало неприятностей? Сейчас бы забыть о здоровенном удаве и потере Кати.

Я вдруг увидел ее перед собой так ясно, что даже протянул руку. Но тут же опомнился. То, что ушло, не возвращается. Надо напиться. Но полбутылки явно мало. И я отправился в магазин.

Пил с толком и расстановкой. Заодно хвалил себя за то, что не выбросил кусок сыра, и теперь пришлось только обрезать ему края. Вполне порядочный закусон. Для пущего антуража я включил телевизор и бессистемно гулял по каналам. В конце концов оказалось, что мой откормленный удав проник и в телевизор: один из новостных каналов выдал инфу о Рождестве в Париже. Толпа счастливых людей на фоне Эйфелевой башни, и почти в каждом женском лице мне мерещилась Катя.

Чуть позже я все-таки нашел в телевизоре старый голливудский вестерн. Хоть что-то успокаивающее! Под грохот выстрелов смит-вессонов я и вырубился.

 

Глава 14

Знающие люди утверждают: количество грязной посуды ограничивает высота носика крана раковины. Если трезво и философски переделать это наблюдение, то мой запой был прерван не отсутствием денег или нежеланием пить дальше, а ужасом, вызванным лицезрением пустых бутылок и моей опухшей рожи в зеркале. По рассказам одного из своих друзей я знал, что «белочка» приходит как раз в момент, когда прекращаешь пить. Медики называют это состояние «абстинентный синдром». Мама часто рассказывала страшные истории из своей практики… Но ни чертей, ни красивых женщин, как в анекдотах про алкашей, я не наблюдал. Уже хорошо!

Простой путь опохмела я отверг вместе с начатой бутылкой виски. Этим заморским пойлом пропахла, казалось, вся кожа, а при отрыжке вонь стремилась вывернуться вместе с желудком. Мотаясь из стороны в сторону и очень слабо соображая, я добрался до холодильника и вытащил банку пива. Первый же глоток ударил газом в нос, и меня вырвало желчью – еле успел добежать до раковины. Тем не менее это пиво я в несколько приемов все же воткнул в желудок. Пищеприемный орган немного успокоился и предложил поесть. Но остатки сознания сообщали, что еда в настоящий момент является просто ядом и безрассудством.

Очень хороший эффект возымел холодный душ. Стоя под тугими струями воды, я много раз поклялся больше не пить виски, проклял этот благородный шотландский напиток, его производителей, Шотландию и Северный полюс. Полюс попал под раздачу из-за того, что меня трясло крупной и мелкой дрожью.

Забравшись на диван, я попытался максимально утеплиться и принялся вспоминать. Никаких обрывков, картин или хотя бы намеков на последние часы не обнаружилось. Нигде не наблюдалось следов крови, хотя перед телевизором валялись осколки разбитой бутылки. Надежда, что я никуда не выходил, согревала.

Я включил телевизор и тут же убавил громкость – настолько резануло по ушам. Нашел московский новостной канал, но диктора понимал как-то кусками, а когда шли видеосюжеты, приходилось закрывать глаза. Из просмотра новостей я уяснил главное: видимо, мне не удалось в этот раз в пьяном угаре никого убить, ничего взорвать или хотя бы поджечь, что радовало. Хотя на подвиги меня никогда не тянуло ни до, ни после пьянки. Зато узнал, что сегодня утро 4 января… Совсем неплохо! Почти трое суток никаких мучительных воспоминаний, атак в конец оборзевшего ревнивого червя… По крайней мере, я этого не помню.

Продолжить лечение в том же духе? Но от одной мысли ощутимо кольнуло в печени, да и желудок возражал категорически. К мнению печени пришлось прислушаться. Мама всегда говорила, что можно жить без руки, ноги, а многие ухитряются и без головы. Но вот без печени не жил еще никто. Какие нужны лекарства, я, конечно, не запомнил, но в памяти всплыли слова «кефир» и «бульон». Желудок одобрительно заурчал.

Бульон был мечтой недосягаемой, да и за кефиром тоже следовало идти в магазин. Сомнительно, чтобы добрые соседи доставили мне все это прямо на дом. А поход в магазин выглядел настоящим подвигом. Но состояние подвига для русского человека привычно! И я сумел-таки заставить себя одеться и даже выйти в прихожую.

И тут позвонили в дверь.

Придти ко мне могли соседи, чтобы набить морду за возможный дебош. Или полиция… Дальнейшие предположения затмились тюремными решетками и многочасовыми допросами. Я застыл перед дверью, как жук, в надежде, что большая черная птица его не заметит и пролетит мимо. Глупо, но сразу захотелось домой, к маме и папе. Уж они-то смогли бы защитить меня!

А звонок не унимался. К этому рвущему уши звуку прибавился какой-то тихий скребущий, словно кто-то снаружи царапал обивку двери. А затем я услышал тихий голос:

– Хемингуэй, открой… Ты ведь здесь?

Ноги ослабли, я прислонился лбом к холодной стене и зажмурился. Голос я узнал сразу – Катя. Но что ей здесь делать? Там, в Париже, у нее остался очередной любовник, а быть одним из многих мне никогда не улыбалось.

– Макс! Открой! Мне нужно с тобой поговорить!

О чем? О том, почему и как ты бросаешь меня? Бессмысленное разрезание остатков того, что было, на куски? Этого мне точно не пережить…

– Ну пожалуйста! Я хочу тебе объяснить!

Объяснить что? Что я неудачник? Так мне это и отец постоянно говорит. И сам я теперь знаю…Или то, что наши отношения ощущались мной и Катей по-разному: для нее – флирт, для меня – любовь? А может, в промежутке между Италией и Францией я для нее вполне приемлемый вариант?

– Макс, я телефон потеряла!

Почему девушки в таких ситуациях всегда теряют телефоны? Я бы украл, но позвонил! Или у них просто не хватает фантазии на более сложные конструкции? Мафия похитила! Или инопланетяне! С инопланетянами даже лучше!

– Макс…

Она тихо заплакала. А я вдруг почувствовал, что по моим щекам тоже бегут слезы. Почему не поплакать на похоронах любви? Вполне приемлемо… Жаль только, нет провожающих покойную друзей, прекрасных белых роз, трогательных речей о великолепии ее при жизни. Но главное – есть гроб!

Сколько мы так стояли по разные стороны двери – не знаю. Но когда она шаркающими, неуверенными шагами пошла к лифту, я еле оторвался от стены. Затекла шея, щипало глаза. Я вытер лицо рукой и зло подумал: ну уж нет! Умерла так умерла!

Встречаться с Катей около дома не хотелось ни в коем случае. Надо выждать время… И я ушел в комнату. Открыл ноут и с какой-то восторженной злобой уставился на таблицу ставок. Нули, чтоб их черт побрал! Я не угадал ни единой ставки! Такое со мной было лишь до встречи с Катей… Но вполне возможно, что слишком серьезно подошел к распределению и этим отпугнул удачу. Лихорадочно размещая деньги на новые ставки, я старался не думать о правильности решений. Все должно зависеть только от интуиции! Расчеты, выверка предыдущих игр – гадание на кофейной гуще. Интуиция, немного удачи и легкая улыбка Фортуны – вот путь к победе! Наверное…

Мигнула иконка Майла, и некоторое время я разглядывал в правом углу экрана окошко, сообщающее мне о письме. От Кати. Я зашел в почту, удалил, не читая, письмо, включил. Скайп и щелкнул напротив Катиной аватарки «Блокировать этого пользователя». Умерла! И я умер… вместе с нашей любовью умер и я…

Я все же отправился за кефиром. Но в прицеп к нему купил сосисок и вареной колбасы. На выходе из супермаркета меня поблагодарил за покупки Дед. Мороз… Черт! А ведь этот старик со скамеечки практически предсказал мне сегодняшний провал на тотализаторе! Вдруг от него зависит вся полоса неудач и проблем последних дней? Может, он не липовый Дед. Мороз, а ангел-хранитель в шляпе?! Почему бы не спросить его самого?

Меня понесло. Я немедленно остановил такси и дал адрес своей бывшей работы. Таксист не выразил большой радости, когда я велел ему следовать по маршруту автобуса, и даже поинтересовался, есть ли у меня деньги. Деньги я ему показал – не жалко.

Когда машина, словно по заказу, остановилась у того самого светофора, меня постигло разочарование – старика на лавочке не оказалось. Я длинно выдохнул и даже успел подумать, что его появление связано только с автобусами. Но как только такси двинулось через перекресток…

– Останови машину! – закричал я.

– Ты че, псих? – поинтересовался таксист. – На перекрестке?

– Останови! – взмолился я.

– Сейчас, – буркнул таксист и плавно притормозил у обочины.

До меня вдруг дошло, что мужик прав – мало ли умников в Москве «крутит динамо». А кому захочется катать их за свой счет? Я сунул в руку таксисту тысячную купюру, попросил ждать и выскочил из машины. На счастье, на перекрестке горел нужный свет. Я бегом пересек улицу, подбежал к лавочке и оторопело уставился на нетронутый снег, покрывающий доски. Но ведь дед был здесь! Я его видел! Четко видел насупленные брови, красный нос и дурацкую дедморозовскую шапку… Куда он мог деться?! Или я сошел с ума?..

 

Глава 15

Следующий день я отсыпался, отъедался и предавался печальным размышлениям. Получалось, что я кругом неправ. Если взять родителей, то ведь они хотели как лучше. Причем для меня. Родители по определению заботятся о благополучии своих детей. Что бы я сказал своему сыну, узнав о его безработице и бесцельном существовании? В голове роились такие словесные обороты по этому поводу, что самому стало стыдно. Да мой папа просто ангел! Он ведь не сказал ни слова неправды в мой адрес. Даже когда увидел деньги… Хотя, наверное, просто не успел. А мама и вовсе не наезжала. Только вздыхала…

Катя… Тут вообще предъявить нечего. Как говорится, рыба ищет, где глубже. Выйти замуж за иностранца у современных девушек – первостепенная мечта. А уж за француза!.. Одно мне непонятно: кто сказал, что французы лучше немцев? Манерами? Но и те, и другие мыться стали только в середине XIX века, а до этого просто лакировали вонь от тела духами. Да и духи в те времена были дрянь дрянью…

Есть надежда, что Кате хотя бы попался порядочный мужик и с хорошими деньгами. Такая великолепная девушка вполне заслуживает и герцога! Мне же она точно не по фейсу, не по карману и не по рангу. Что я ей могу дать? Чуть-чуть вшивой романтики, не подкрепленной поездками на Мальдивы, прогулками по Лувру, бразильскими карнавалами и путешествиями на личной яхте. Со мной подобное ей не грозит. Я – это секс на съемной квартире, сопливые детишки, вечный круговорот дом – плита – работа, дырявые колготки, скучные вечера у телевизора…

Кстати, а сколько бы я хотел иметь детей? Двух… Или даже трех… А нужны ли дети Кате? А умеет ли она готовить? Не кофе в турке – это у нее получается отлично! – а котлеты, щи, как моя мама. Трудно Катю представить у плиты… Хотя отец утверждает, что мама в юности даже яичницу жарить не умела. Но если Катя чему и будет учиться, то уж точно не со мной. Я вообразил себя сорокалетним лысеющим козлом, отрастившим пивное брюшко, с газетой у телека. Кому нужно такое счастье?

Значит, это не я должен прощать окружающий мир. Меня бы кто простил! Папа, мама. Катя… Это понятно! Но может, мне у тех кавказских огрызков попросить прощения за то, что кости им поломал? А что? Отдал бы им ноут, отмесили бы они меня по полной, и была бы у меня высокая карма. Или вот Светка. Ведь нашла время первого января смотаться ко мне домой и нагадить! А что я ей, собственно, сделал? На одном из кооперативов отвел ее пьяную домой и не остался? А на другом успешно ее избегал? Можно считать, что она со мной рассчиталась по полной – не только с ног сбила, но еще и ногами попинала. А вдруг это была любовь ко мне? Тогда и Светка права…

Невезучий я. Скажем, Андрей. Всю жизнь мечтал смыться и смылся ведь в свою Америку! Работу хорошую там оторвал. Акклиматизируется, женится, детей настрогает, и будут они уже америкосами. А я пока даже не инженер – только диплом есть. Только вот, кажется, удача здесь ни при чем. Андрюха после института сразу устроился по специальности. И талант у него… Потому и сложилось все. А меня понесло в банкиры. Причем с самого низа. Но ведь даже в Америке Рокфеллеров – раз, два и обчелся. В моем случае обретало особый смысл выражение «Кто хочет больше, чем имеет, должен знать, что имеет больше, чем заслуживает».

Ужас моего положения был в том, что, сидя перед включенным телевизором, вышеизложенные мысли я прокрутил в голове неоднократно. И от перемены мест слагаемых сумма, в общем-то, не менялась. Не было у меня ни оправдания, ни даже смягчающих обстоятельств. А виновный должен нести наказание. И это про меня!

Только теперь до меня дошло, что в пьяном угаре я сменил в телефоне сим-карту, а сообщить кому-либо об этом не удосужился. Мама, наверное, уже все морги обзвонила. Все-таки я не только неудачник, но еще и большая свинья!

Первым делом я позвонил Андрею и Игорю. Обоим очень быстро сказал, что сменил телефон, поздравил с праздниками и отключился. Андрей пытался что-то сказать, но мне было не до него.

Домой я приехал на такси, но не из-за избытка денег. Просто боялся, что струшу и изменю решение. Плавное покачивание автобусов и вагонов метро к этому весьма располагает. К счастью, родители оказались дома, и, едва ворвавшись в квартиру, я заявил:

– Мама, папа! Простите меня, я свинья!

Отец хмурился и молчал, а мать разразилась тирадой об авариях, моргах, моей дури и прочем, одновременно тиская меня:

– И дозвониться никак! – причитала она. – Ну разве так можно, Максим! Вот будут свои дети – поймешь, что мы тут пережили…

Я хотел соврать, что потерял телефон, но тут вмешался отец:

– Подожди, мать. Пусть объяснит сначала, откуда у него деньги!

Вариантов вранья, даже не очень сильного, у меня были десятки. Но я решил сказать правду. Несколько минут понадобилось, чтобы сдать себя с потрохами, рассказать о сетевом тотализаторе и примерно разъяснить его возможности. Не знаю, поняли ли они хоть что-то из моих объяснений, но, похоже, их сразило слово «тотализатор». Во всяком случае, у матери глаза стали, что называется, по пять копеек, а отец после долгого молчания заговорил, и я физически ощущал, что он тщательно подбирает слова.

– Знаешь, Максим… Я уж не хочу сейчас об игроманах говорить, ты вроде и сам не дурак… Но тут и другое есть. Думаю, не зря говорят, что на чужом горе счастья не построить.

Я хотел возразить, но отец остановил меня.

– Именно горе. Ты выигрываешь, а сотни людей проигрывают, верно? А если кто поставил последние деньги? От семьи оторвал? Это горе. Сколько так по миру пошло, не хуже меня знаешь. И ты, выходит, в том участвовал…

Не дожидаясь ответа, отец повернулся и ушел из комнаты, а мать опять вцепилась в меня, потащила на кухню и усадила за стол – обедать. В ее воображении я явно ночевал где-то в подвалах и голодал. Интересно, что при виде домашних котлет у меня проснулся аппетит, и я, наверное, в полной мере подтвердил мнение мамы. Она все время пыталась поймать мой взгляд и даже потрогала лоб. Видимо, считала меня неизлечимо больным. Лишь когда я допивал чай, она наконец сказала:

– Максим… А ведь отец прав.

– Да знаю, мама…

– Расстроился он очень. А позавчера еще… В общем, Катя твоя приходила. Плакала. Вы поссорились?

– Нет, мам, – я мотнул головой. – Мы разбежались.

– Не напрасно? Она мне понравилась. А отец так вообще…

– Давай не будем, мам! – отрезал я и ушел к себе в комнату, за комп.

Не могу сказать, что футбольные команды сыграли так, как положено. Но и интуицию мне винить было особо не в чем. Три ставки нулевые, а две лишь на четыре с половиной тысячи компенсировали вложенные деньги. Мизерный выигрыш, но хоть что-то! Правда, особой радости я не испытал – в голове плотно засели слова отца о горе неведомых мне игроманов. Где гарантия, что человек, вложивший в мой выигрыш хотя бы десять рублей, не прыгнул с моста или не повесился. Ставил-то он не десятку, а много больше…

Я быстро сделал как попало новые ставки и, чтобы отвлечься от непривычных мыслей, открыл дверцу заветного шкафа.

Передо мной рядами стояли знакомые и изменчивые закупоренные ароматы леса, морского прибоя, тепла, радости и счастья. Я провел пальцами по флаконам, но почему-то не решился открыть ни один из них. Странно… Раньше со мной никогда такого не было. Возможно, я все же сделал бы выбор, и мой палец даже остановился на «Tom Ford», но зазвонил мобильник.

– Слушай меня внимательно! – затараторил Игорь. – Я тебя слушал, теперь твоя очередь. Завтра в пять часов рандеву в «Медузе». Отговорки и отказы не принимаются. Отметим православный сочельник! Будь здоров!

У меня поднялось настроение. Друг рассчитался со мной той же монетой – швырнул информацию и отключился. А почему бы и нет? Что посеешь, то и пожнешь!

 

Глава 16

Кумир моих родителей Макаревич утверждает, что ему «всегда с трудом дается возвращенье». У меня как раз все наоборот. Да и спится дома намного лучше, как ни крути.

Мама оставила мне записку с подробным перечислением всего, что я должен съесть на завтрак. А отец то ли ушел куда-то, то ли затаился в комнате, не желая со мной сталкиваться. В принципе, он, конечно, прав… Но, как показывает опыт, в конце концов подобреет и простит меня.

Позавтракать медленно и обстоятельно не получилось – меня точил изнутри один вопрос. Не то чтобы мучил, но было очень интересно, что у меня со ставками.

Подобного распределения я не видел еще ни разу: пятьдесят на пятьдесят. Фортуна снова ко мне благосклонна?.. Но почему только наполовину? Впрочем, и такой расклад вовсе не плох. Я слишком хорошо помнил беспросветные проигрыши.

Страничка Кати ВКонтакте открылась словно сама собой. До чего же она красивая… И ведь это совершенство было моим! Я подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. С тоской подумал, что, если бы внизу хоть на мгновение мелькнула она, я бы как был, в тапочках, выскочил на улицу… Но черта с два. На улице даже воробьев не было – наверняка и они готовились к Рождеству. Да и зачем начинать сначала то, что однозначно кончится плохо. Не хочу.

Кстати, о Рождестве! Игорь будет ждать меня вечером в «Медузе», а вообще-то идти туда – для меня верх идиотизма. Вряд ли меня там забыли. Один звонок в полицию – и вот я уже за решеткой. Может, перезвонить Игорю и сменить место встречи? Я даже потянулся за телефоном, но потом решил, что от судьбы не уйдешь. Здесь ведь как у блондинки из анекдота, мечтающей встретиться с Томом Крузом: пятьдесят на пятьдесят, или встретит его на улице, или нет. Точно такой же расклад у меня сегодня по ставкам. А пойду в «Медузу»! Если уж арестуют, то хоть загляну в глаза охранника: испугается, удивится? Да и на Игоря стоит посмотреть в тот момент, когда в кафешку ворвется рота омоновцев и устроит «маски-шоу»… И все из-за могучего меня! А что? Меня без БТРов и артиллерии не возьмешь!

Вот лезет же такая фигня в голову… Если все это записать, получится суперроман о жизни молодого, но талантливого преступника в дебрях города Москвы. Может, я и правда писатель, раз в голове рождаются такие картинки? Точно писатель! Но без единой публикации. Такими писателями Интернет доверху забит, и каждый талантлив до полного апокалипсиса. В своих глазах, конечно…

Из дома мне удалось смыться без неизбежных объяснений, куда я собрался, когда буду и приду ли вообще. В метро у меня затекла шея: я героически боролся с желанием оглядываться и прятать лицо от вездесущих камер видеонаблюдения. Но на выходе отпустило, и в организме поселился пофигизм. Я даже нашел нужным улыбнуться полицейскому, и, о чудо, он улыбнулся мне в ответ! Значит, еще не все блюстители порядка знают меня в лицо!

Пофигизм не покинул и в «Медузе». В глазах знакомого охранника ужаса я не прочел. Он даже кивнул мне. Я кивнул в ответ, мило улыбнулся барменше и прошел к своему любимому столику, за которым уже сидел Игорь.

– Здорово! – радостно сказал он, протягивая руку. – Вижу, ты здесь популярен!

– Привет! С чего это ты взял?

– Да барменша меня трясла на предмет, будешь ли ты еще писать у них в заведении. Они к тебе типа привыкли, а ты типа пропал куда-то.

– Да тут напряг небольшой вышел… – промямлил я.

– Напряг мы снимем в одно мгновение! – заверил Игорь. – Сегодня ж сочельник! Так что я сочевом запасся. – И он провозгласил тост: – С праздником! И за чудеса!

А закусив, поинтересовался:

– Так что тут случилось-то?

Пришлось сжато и без особых деталей изложить мое предновогоднее приключение. Игорь слушал с недоверием и, как только я закрыл рот, спросил:

– Ты вышел один на шестерых отморозков?

– Да я их что, считал, что ли.

– Погоди… – нахмурился Игорь. – Я ведь в ящике видел про это дело. Так это ты костей наломал?! А я тебя в «Медузу» сегодня припер…

Игорь вдруг напрягся и начал вставать, глядя за мою спину. И я невольно обернулся. К нашему столику подходил один из моих противников. Правда, агрессивности или предложения «выйти разобраться» не последовало. Парень помялся и пробубнил:

– Мы хотым ызвыныться…

И тут же у столика, словно по мановению волшебной палочки, возник охранник.

– Хочешь – извиняйся! – предложил Игорь.

– Я ызвиныяюс! – набычился парень и тут же сбавил тон. – Мы к вам ныкакых прэтэнзый нэ ымэем.

Охранник хмыкнул и отошел, а сын гор продолжил свою мысль:

– Я хотэл бы ыметь такого старшэго брата – сылного и бэсстрашного!

Развернувшись к нему вместе со стулом, я посетовал:

– Ну, это от нас не зависит, дружочек! Все нормально у вас?

– Нормально! – кивнул парень. – Спасыбо! Ызвыны нас!

И ушел.

– Ну ни фига себе! – задумчиво сказал Игорь. – Тебя одного, оказывается, оставлять нельзя… За это дело надо выпить!

Чуть позже снова подошел охранник и тихо обратился ко мне:

– Вы не беспокойтесь. Полицейским мы все как один сказали, что у вас борода, очки и трость, и возраст за тридцать. Эти прохиндеи, кстати, все подтвердили, так что проблем не будет. Но как вы их!.. – охранник цокнул языком. – Я, правда, через стекло видел. Но с такой скоростью троих вырубить… Вы карате занимаетесь или ушу?

Я не стал разрушать интригу:

– Всем понемногу. Да и случайно это вышло…

– Ну уж, конечно, случайно! – вмешался Игорь. Настолько громко сказал, что за соседними столиками замолчали. – Вы его в настоящем деле не видели.

Охранник покачал головой, отошел к стойке и начал шептаться с барменшей.

– Ты чего народ пугаешь? – вполголоса спросил я Игоря.

– А чтоб радовались, что ты им заведение не разнес и улицу оставил в целости и сохранности.

Игорь налил еще по одной, и я твердо заявил:

– Эту – и больше ни-ни.

– Да я уже понял, что пьяный ты страшен в гневе, – усмехнулся Игорь. – А допивать я один, что ли, буду?

– Можешь на опохмел оставить! – великодушно разрешил я.

– Мысль здравая, – согласился Игорь. – Прямо-таки чувствуется, что за ней стоит могучий ум! Слушай, все забываю спросить: ты роман дописал?

– Ой, дописал! – согласился я.

– Что так мрачно? – удивился Игорь.

– Да, понимаешь, настроение было полное шайсе, организм пьяный… В общем, убил я всех! Жестко и беспощадно.

– Класс! – восхитился Игорь. – Триллеры нынче в моде. А сам-то выжил? И мир как? Спасли?

– Мир спасли! А сам на последнем издыхании остался. Минуты три до смерти! – ухмыльнулся я. – Только никому это все не нужно!

– Ну, во-первых, это нужно мне и Андрюхе, – начал загибать пальцы Игорь. – Это как минимум! А во-вторых, ты в редакцию ходил?

В общем-то, Игорь, конечно, не понимал, что сделал мне прямую подачу. В окололитературных и публикационных делах я уже разбирался, а потому прищурился и спросил:

– В какую из них?

– Э-э-э… – Игорь покрутил в воздухе вилкой. – В хорошую! А их что, много?

– До фига, мон шер… Как грибов после дождя! Тех, которые занимаются фантастикой, добрый десяток.

– Ну? – изумился Игорь. – Всем и разошли! Кто раньше ухватится и больше заплатит – тот и печатает!

– Это только снаружи. Внутри их кухня совершенно иначе выглядит. Даже если попадешь в нужную серию, там конкуренция бешеная. Я на форумах потерся, почитал и понял, что издаться при жизни – мечта идиота.

– А если ты Толстой? Или Стивен Кинг?

– Толстого, Игорь, сейчас вообще бы не издали… Но самое смешное другое. Есть такой ресурс в инете – Проза. ру называется, так там количество авторов под четверть миллиона подходит. А еще самиздат и куча других…

– Четверть миллиона писателей? – у Игоря округлились глаза. – Так не все же они гении…

– Резонно, – подтвердил я. – Но есть ребята, с которыми мне не сравниться. Так и у них проблемы. Вот как ты думаешь, если бутылку водки вылить в выгребную яму, на вкус разберешь?

– Ничего себе примерчик… – поморщился Игорь. – Но в результате сомневаюсь!

– Вот! – назидательно поднял я палец. – И бедные редакторы буквально захлебываются, пытаясь отыскать что-то вкусное. Уже хотя бы потому, что целый миллион графоманов непрерывно направляет в редакции поток отнюдь не водки…

– Это только в том случае, – ухмыльнулся Игорь, – ежели у этих редакторов совесть имеется. Чего в дерьме копаться? Кнопку нажал – и все в корзине.

– Видишь, ты начинаешь понимать…

– Не совсем! – не унимался Игорь. – Кого-то ведь издают. Почему тебе не попробовать? Сам сказал – серии там всякие…

– Я, друг мой, в чудеса не верю! А еще, по аналогии, существует поверье: если даже золотую монету бросить в унитаз, то обязательно вернешься. Но уже беднее на одну монету.

– Эк тебя в философию вывернуло! – восхитился Игорь. А потом встал и потянулся. – Ну раз ты пить не хочешь, тогда по домам. Только не забудь, как придешь, мне на почту свой роман кинуть. Страсть хочу узнать, как меня убили… И порыдать на собственных похоронах.

Когда мы проходили мимо стойки, барменша спросила меня:

– А вы еще будете у нас писать?

Ответить я не успел, потому что влез Игорь:

– Куда ж он денется! Только вам надо поменять название заведения! На что-нибудь брутальненькое.

– То есть? – удивилась девушка.

И Игорь совершенно серьезно ответил:

– Ну, скажем, «Медуза горгона»! А то Макс триллеры пишет, и ему змей не хватает.

Барменша поняла, наконец, что он шутит, а я ей улыбнулся:

– Конечно, приду. У вас очень уютно!

Под ногами скрипел снег, а мороз довольно чувствительно щипал щеки.

– Вот тебе и рождественские морозы! – сказал Игорь, разбежался и проехался по ледяной дорожке на тротуаре. – В такую же ночь в сорок первом мой дед погиб. И совсем недалеко отсюда. Разведка… Так что я наследственный герой! А ты меня пристрелил.

– Не совсем, – поправил я. – Тебя два жутких монстра порвали. Аккурат пополам…

Игорь неожиданно рухнул спиной в сугроб и принялся отбиваться от невидимых врагов руками и ногами, выкрикивая при этом:

– Не дам себя порвать, собаки! Не для того я мир от вас спасал! Всех перережу!

Я помог ему выбраться из сугроба и принялся отряхивать от снега.

– Знаешь, Игорек… Вероятно, мне не следует писать вообще, а уж тем более в пьяном виде… Кровожаден не в меру!

– Да ладно тебе! – успокоил Игорь. – Мы хоть у тебя умерли не зря! Я читал вещи, изданные, между прочим, где все герои погибли, а зло восторжествовало. Так что ты еще добрый! Хотя черт тебя знает…

Он посмотрел на часы и сказал:

– Ну вот! Через три часа Рождество!

И тут метрах в тридцати от нас вскрикнула женщина. А в нашу сторону метнулась тень.

 

Глава 17

– Вот пес! – догадался Игорь. – Сумочку спер у бабы!

Я понял это мгновением раньше. И когда вор попытался юркнуть между мной и стеной дома, ткнул его рукой в плечо. Разогнался он прилично, а потому оставил на стене ясно различимый след. И упал, а на него тут же насел Игорь с криком:

– Кавабанга!!!

Подняв за шиворот тщедушного воришку, Игорь пнул его ногой пониже спины:

– Вали, пока я добрый!

Что придурок мгновенно и выполнил.

– Ну как, похож я на черепашку-ниндзя? – радостно спросил меня Игорь, потрясая трофеем – небольшой черной сумкой.

– Черепашка из тебя никакой! Ни нунчаки, ни шеста-бо. Даже меча нет! Ты – Бэтмен! Но предупреждаю: если ограбленная от нас рванет, я за ней бегать не буду.

Но ограбленная женщина с места не двигалась. Стояла, прижав руки к груди, всхлипывала и что-то бубнила. Разобрать ее слова мы не смогли, даже когда подошли совсем близко.

– Девушка… – начал Игорь, но, присмотревшись, поправился: – Пардон, мадам! Не ваш ли это ридикюль? И не убивайтесь вы так! Если внутри деньги, так мы их не трогали!

Действительно, мадам! Я бы даже сказал – леди. Лет сорока и вовсе не красотка, но потрясающе стильная. Дама высшего света – как Катина мать…

– Да Бог с ними, с деньгами! – проговорила дама. – Там флешка!

Она выхватила у Игоря сумочку, принялась в ней копаться и облегченно вздохнула.

– С флешкой ничего не случится! – заверил Игорь. – Вот если б пакет кефира!

– Тогда бы вся работа утонула… – улыбнулась дама, вытащила из сумки платочек и аккуратно промокнула глаза. – Спасибо вам, ребята! Ловко вы его уложили! Я же все видела… Только отпустили зря, надо было в полицию сдать.

Я решил вставить в разговор свои пять копеек:

– Полиция и мы – две вещи несовместные. Да и вдруг этот придурок осознает и встанет на путь исправления…

– Вот уж вряд ли, – усмехнулась дама.

– Не беспокойтесь! Кара его однозначно настигнет, – пообещал Игорь и галантно предложил: – Если вы к метро, то мы можем проводить. Но флешку все же переложите в карман.

– С такой охраной уже не страшно!

Благо до метро оставалось минут десять неторопливым шагом. А то бы я выглядел совсем идиотом – потому что молчал. Не умею я разговаривать ни о чем с незнакомыми людьми. А вот Игорь явно попал в свой пруд – успел обсудить со спасенной дамой погоду, перспективы развития российского футбола, частично внешнюю политику, опасности запущенного коллайдера. Я их, правда, почти не слушал, потому что на меня вновь навалилась жалость к самому себе.

Конечно, спасать сумочки приятно и для кого-то даже полезно. Но это Бэтмен мог позволить себе быть безработным и оказывать помощь страждущим. А у меня не было ни бэтмобиля, ни туннеля в подземелье под поместьем, да и паутиной из рук я плевать тоже не умел. В общем, совершенно никчемный организм… А вот на крылья любая бы клюнула, даже Катя… Прав отец: я банальный неудачник…

Уже на платформе дама спросила:

– Я могу чем-нибудь отблагодарить спасителей моей сумочки?

– Ну что вы! – улыбнулся Игорь. – У нас все есть. А здоровье сумочки – это святое. Вот если бы вы были Дедом Морозом…

– У него женских сумочек не воруют! – рассмеялась дама. – А что вы хотели бы получить от Деда Мороза?

– О-о-о! – Игорь развел руки в стороны. – Понятное дело, чудо! Вот Максим! Писатель с мировым именем! Конечно, в будущем времени. Роман наваял, а издавать стесняется. Кровавый триллер! А слог какой!

Я мрачно посмотрел на Игоря и буркнул:

– Ладно тебе…

Дама посмотрела на меня как-то странно. А потом достала из недр сумочки неяркий прямоугольник и протянула мне.

– Это вам от волшебной сумочки.

К перрону с грохотом подкатил поезд, и ее следующие слова я скорее угадал по движению губ, чем услышал:

– Обязательно… на электронную почту…

Шум стих, и дама добавила:

– Ничего не гарантирую, но прочитаю. С Рождеством вас, ребята!

Она исчезла в недрах вагона, двери захлопнулись, и поезд тронулся. А мы с Игорем, приоткрыв рты, провожали его глазами, пока во тьме туннеля не скрылись красные огни. Я посмотрел на визитку в своей руке и прочитал вслух:

– Ольга Степановна Гарина. Редактор…

Дальше значилось довольно известное столичное издательство.

– Вот тебе Дедушка Мороз… – выдохнул Игорь. – Резанула волшебным посохом и смылась…

Он вцепился в меня и затараторил:

– Смотри не потеряй визитку! Улыбками Фортуны не разбрасываются! Обязательно, как придешь домой, сразу вышли ей свой роман! И мне тоже! Хочу прочитать его до того, как издадут! И даже не думай спорить! Вот уж повезло! – а потом, помолчав, добавил: – Надо было мне у этого Деда Мороза попросить, чтоб «Динамо» стало чемпионом мира! Андрюха бы удавился. Я тебя, короче, до дома провожу, чтоб ты не свернул никуда и ценный груз не посеял… Вот что значит сочельник!

Отцепиться от него я не смог до самого дома. Мы допили остатки водки прямо из горлышка на лавочке в моем дворе, и я попытался проводить Игоря хотя бы до метро, но он отмахнулся:

– В данном случае алаверды неуместно! Твое дело – бежать к компу и отсылать, отсылать, отсылать! А я в метро не пойду. Такси поймаю… Может, тебя до квартиры проводить?

– До компа, чего уж там! – посоветовал я и отправился в подъезд.

 

Глава 18

Отослать роман ни редактору, ни Игорю я сразу не смог. Стоило включить комп – на экран сразу вылез вызов Скайпа. Андрей!

– Привет из Америки!

– А тебе с родины!

– Родина – это серьезно! Но я вернусь на нее на белом «кадиллаке»!

– Тебе там мозг отшибло или я что-то пропустил, и уже мост построили в Европу?

– Вот ты, Макс, как бы писатель, а полета фантазии у тебя нет! При хорошем бабле пилоты «кадиллак» в самолет вручную закатят, выкатят и толкать будут до самого Кремля. Кстати, о писателях. Ты мне обещал законченный роман переслать. И где?

– Когда это? – удивился я.

– Ну ты даешь! Правда, ты явно не в себе пребывал… Второго числа ты мне клятвенно заявил, что закончил и прямо сейчас перешлешь.

– Не помню…

Хоть убей, не мог я извлечь из памяти ни мгновения разговора с Андреем – полный провал.

– Да ладно тебе, я не в обиде. У тебя не только язык заплетался, но, видно, и мозг. Рожа аж черная была от перепоя. Но сейчас-то ты трезв?

– Почти, – не покривил душой я.

– Вот и отсылай!

– Ну лови, лови… И тебе вот, – пробормотал я, отправляя ему файл. – И Игорю отошлю сейчас, и Деду Морозу… Точнее, Бабе…

– Кому? – оторопел Андрей. – Тебя что, еще не отпустило?

– Не боись, все нормально, – утешил я. – Баба Мороз была дана нам вместе с Игорем в ощущениях. Так что если я с ума и сошел, то точно не один.

– Ну-ка колись! – заинтересовался Андрей. – И про бабу поподробнее.

– Сочельник мы с Игорем отметили. Православный. А из кафе когда шли, на наших глазах крендель один сумочку у дамы подорвал. Мы влезли…

И я пересказал Андрею всю чудесную эпопею.

– Так что Дед Мороз существует! – закончил я рассказ. – Только в образе то ли Бабы Мороза, то ли Редактора Мороза…

– Во чудеса у вас в России творятся! – присвистнул Андрей. – Мне бы такое…

Но тут я оборвал его.

– Если ты, мон шер, о том, чтоб «Спартак» пять лет подряд был чемпионом мира, то опоздал. Игорь пытался на «Динамо» это дело перевести, но тоже слишком поздно. А я и сейчас не особо верю… Хотя визитка редакторская – вот она.

– Замри! – крикнул Андрей. – Трясешь, ни черта ничего не видно. В общем, так! Немедленно отправляй роман Бабе Морозу и Игорьку. И под такое дело в любое место можешь отправить – однозначно повезет.

– Не ерунди! – отмахнулся я. – Она обещала только прочитать, хотя и это по нынешним временам – чудо из чудес.

– Враг будет разбит, победа будет за нами! – уверенно заявил Андрей. – Только смотри, если уж убил меня, то героически! А если не так, то поправь сразу! Кстати… Ты с Катей помирился?

– Стоп! – я вытянул к экрану ладонь. – Эта тема закрыта.

– Ну-ну… – Андрей пожевал губами. – Я себя виноватым чувствую…

– Хватит! Меняем тему, – потребовал я.

– Базара нет, меняем, – легко согласился Андрей. – Мне в Москве посылочку должны маленькую передать. Только точно не знаю когда. Заберешь по дружбе?

– Даже по дружбе в Америку не поеду! – отрезал я.

– Да не придется! – заржал мой друг. – Просто заберешь, а потом в аэропорт отвезешь. Передашь нужному человеку, а я здесь приму.

– Наркота? Оружие? Шифровки? – строго спросил я. – Хочешь меня на пожизненное отправить?

– С ума сошел? Ты мне на воле нужен. Посылка с чистой информацией, без всяких там. Предмет ценный, но не антиквариат.

– Смотри! – пригрозил я. – Ведь проверю!

– А это правильно! Только не забудь! Ладно, мне пора сворачиваться. Это ты дома, а я на работе. Здесь подобные финты не приветствуются. Все, давай!

И Андрюха исчез с экрана.

Я не стал напрягаться, пытаясь вычислить, что решил Андрей получить с моей помощью – мало ли какие причуды у новоявленных америкосов… К тому же были и более важные дела. Сначала я отправил файл с романом Игорю. Затем тщательно набрал в Майле электронный адрес с визитки. Прикрепил роман и долго думал, что именно написать в теме письма. И в конце концов напечатал: «Деду Морозу». А в самом письме набил: «Доброй ночи! Вы ничего не обещали, а я ни на что и не надеюсь. С уважением, Максим».

Чистая правда – я действительно практически не надеялся. Но настроение поднялось: все обещания выполнил, никому ничего не должен. В таком состоянии души и полез на сайт тотализатора.

В моих ставках царил практически идеальный баланс. Любопытно, но приятное я нашел уже в том, что, несмотря на две битые ставки, мой выигрыш на пять сотен рублей превысил предыдущий. Даже смешно стало. Неужто Баба Мороз имеет выход и на тотализатор? Знали бы об этом Игорь и Андрей – ни фига бы не вспомнили о «Спартаке» и «Динамо»…

Ставок в этот раз я делать не стал. Просто не хотелось.

Рождество прошло скорее печально, чем радостно. Мать металась между мной и отцом, пыталась создать праздничную атмосферу, но отец меня еще явно не простил. При необходимости обратиться буквально цедил слова сквозь зубы. Ну, хоть не ругался… Чтобы снять напряжение, после я решил смыться из дома. Видеть никого не хотелось – просто гулял. Ближе к вечеру перекусил в первой попавшейся кафешке безо всякого спиртного.

А по дороге домой настроение испортилось окончательно – мимо прошла девушка, безумно похожая на Катю. Сердце екнуло, я даже заглянул ей в лицо. Конечно, не она…

Появилось острое желание увидеть Катю хотя бы издалека. А вот если бы она мне встретилась сейчас на улице – что бы я ей сказал? Что она предала меня? Или что мне плевать на ее измены и достаточно хотя бы изредка видеть ее, касаться, слушать… Или прошел бы мимо, спрятав лицо? Но к чему ломать голову? Я просто боюсь с ней встретиться… Боюсь услышать приговор, который и без того мне известен.

Да и зачем я ей нужен? Мало что безработный игрок, так еще и в розыске. Вот наклею бороду, надену очки и враз заметет родная полиция! Хотя тоже не вариант. В ментовке очки и бороду отберут и пинками вышибут. Получается, что я вообще никому не нужен.

Под эти рассуждения уже в сумерках меня принесло к Катиному дому. Осознав, где нахожусь, я жадно обшарил глазами фасад и лишь усилием воли заставил себя развернуться и почти бегом отправиться прочь.

Дома я без потерь прорвался в свою комнату. Родители смотрели телевизор, и говорить с ними мне не хотелось.

Переодевшись, я вдруг обратил внимание, что на улице идет снег. Вот только что не было – а теперь валит сплошной стеной! И мир за окном растворился в бешеной пляске метели.

– Матрас! – произнес я вслух, но лишь позже осознал, что прав. В природе все как в жизни: то солнце на ясном небе, то белая пелена снега или муть тумана. А у меня – то белая полоса, то темная. Матрас он и есть матрас!

Включив комп, я сразу увидел мигающую иконку Майла. Письмо. И в теме – «От Деда Мороза».

 

Глава 19

Даже долгое и внимательное рассматривание иконки не дало мне ничего. Просто не верил. Да будь ты трижды Дедом Морозом, а прочитать мой опус так быстро, да еще в праздничный день, законный выходной, – нереально! Правда, на форумах я уяснил, что редакторы читают в своем особом стиле: первые две страницы, галопом до середины и концовку. Якобы это дает им возможность оценить стиль, грамотность и вообще пригодность текста к изданию. После чего текст, как правило, и отправляется в корзину…

А скорее всего, госпожа редакторша просто сообщает, что мое письмо получила. В общем-то, и это уже приятно. Но гипноз и медитация вряд ли помогут узнать содержание ее ответа. И я открыл письмо.

«Добрый вечер, Максим!

Внимательно ознакомилась с вашим текстом и вот что могу сказать:

1. Удивлена, но искра божья в вас есть.

2. Текст практически без ошибок.

3. Логика и последовательность событий соблюдены.

4. Прочла с интересом, хотя собиралась только просмотреть.

5. В общем и целом эта вещь может быть издана.

Теперь, извините, ложечка дегтя. Основное количество стилистических ошибок – в последней главе. Вы явно писали ее в плохом настроении, торопливо и не вычитывая. Не спорю, есть издательства, которым подавай в конце смерть главных героев. С моей точки зрения, сие недальновидно. Представим себе, что ваш роман обретет поклонников и они потребуют продолжения. Будете проводить реанимацию героев?

Ни на чем не настаиваю, но хочу обратиться с личной просьбой: сохраните жизни хотя бы двум-трем персонажам и слейте из последней главы три-четыре ведра крови!

Если решитесь переписать последнюю главу – сделайте это немедленно. Буду ждать новый вариант для продвижения.

С уважением,

О.Г.».

Если быть честным, я прочитал письмо раз двадцать. Слишком медленно и как-то частями до меня доходил смысл. Получается, что я написал ХОРОШО? Или это излишняя доброта? Вот только с чего? Два обалдуя вернули украденную сумочку – и что? Об этом можно было забыть сразу…

А вот насчет последней главы она, конечно, права. Я и сам ощущал некоторую вину перед друзьями за то, что безжалостно, в пьяном угаре угробил их. И Катю… Хотя ей еще жить и жить. Только не со мной.

Нажав кнопку «Ответить», я настучал:

«Добрый вечер!

Потрясен оперативностью Деда Мороза. И полностью согласен с Вами по поводу концовки. Переделаю и пришлю.

Спасибо Вам!

С уважением,

Максим».

Отправив письмо, я рысцой сбегал на кухню, прихватил кусок колбасы и уселся за комп. Перечитал последнюю главу и оставил в ней только три первых абзаца – все остальное безжалостно стер. И приступил к работе.

Смешно, но пьяным я наваял главу куда быстрее, чем сейчас, в совершенно трезвом виде. Возможно, потому, что убивать было легче, чем придумывать финты, сохраняющие героям жизнь. Закончил я на рассвете, тогда же, когда стих наконец снегопад. Но, помня претензии Деда Мороза, еще часа два вычитывал текст. И, в общем, остался доволен собой: выжили все, с ранениями различной степени тяжести. А на Кате – ни царапины.

Отправил новый вариант романа и завалился спать. А проснулся от того, что прохладная Катина ладонь легла мне на лоб. Но это оказалась мама.

– Ты не заболел? – озабоченно спросила она.

– Не знаю! – я сладко потянулся. – Вроде был здоров.

– Вставай тогда! Мы ужинать собираемся.

На ужин были мамины фирменные котлеты. Возможно, именно они послужили тому, что отец выглядел довольным и даже пару раз спросил меня о чем-то незначительном. Но после ужина, словно вспомнив о чем-то неприятном, он нахмурился, долго смотрел на меня, а потом все же спросил:

– Ты Катю-то видел?

– Нет. И не собираюсь, – отрезал я.

– Ну и дурак. Такие девчонки штабелями по дорогам не валяются.

– Сказал же – нет. Ты не все знаешь.

– Не сомневаюсь, – кивнул отец. – Но ты подумай. Просто подумай.

Думать – не бетонные плиты ворочать. Я вообще думаю сколько себя помню. В детстве и юности после разговоров с отцом я думал, как стать великим и убедить моего родителя в том, что я не совсем пропащий, а все неудачи – явление временное. В институте думал о сдаче экзаменов, курсовых, дипломе… А просить меня думать о Кате вообще не следовало. Это процесс шел сам собой, и думал я о ней даже во сне.

Сон, кстати, был замечательный. И если бы не разбудившая меня мама, мы наверняка помирились бы. Пусть и где-то там… в виртуальном пространстве.

В компьютере оказалось сразу два письма. Я решил, что Андрюха может и подождать, и открыл письмо от редактора.

«Добрый вечер!

Вы хорошо поработали, Максим! Теперь все устраивает. Завтра займусь продвижением вашего романа. Но процесс этот непростой – дело не одного дня. Через несколько дней сообщу предварительные результаты. Но думаю, что договор на издание романа мы с Вами подпишем.

С уважением,

О.Г.».

И кто тут говорил, что я неудачник? Да мне даже деды морозы подвластны! Правда, как и в детстве, для чудесного исполнения желаний необходимо делать много добрых дел!

Об очередной возможности сделать доброе дело я узнал из письма Андрея. Он просил завтра в семь вечера подскочить в парк Горького к фонтану и получить его посылку. Уверял, что свяжется со мной в нужный момент и наведет на «почтальона». А мне и не жалко! Друг попросил – я, конечно же, сделаю! Заодно в актив себе запишу еще одну единичку…

К счастью, на следующий день ничто не отвлекло меня от выполнения Андрюхиной просьбы. Без десяти семь я подошел к фонтану и готовился провести оставшееся до встречи время весело подпрыгивая на морозе. Но почти сразу понял, что стою напротив скамейки, у которой первый раз увидел Катю. Мороз мгновенно отступил от меня, и на смену ему явилась теплая осень. Редкие прохожие, утепленные по полной программе, смотрелись совершенно неестественно. Правда, присесть на благословенную скамейку я не решился – уж очень толстый слой снега ее покрывал. Стоял рядом как последний дурак и почти физически ощущал тепло заходящего осеннего солнца.

Может, так бы и замерз в параличе памяти, если бы не звонок мобильного. Андрей!

– С добрым утречком, Макс!

– Это у тебя утро, – вяло откликнулся я. – А у меня вечер и чертовски холодно… Где твой посыльный?

– Сейчас согреешься! – угрожающе произнес Андрей. – Моя посылка на подходе. Только хочу тебе сказать, что любая жизненная ситуация может быть разрулена без убийства. А еще в любом случае я твой друг даже в Америке. Оглянись теперь!

Он отключился, а у моего дальнейшего поведения вариантов было немного. И я оглянулся.

 

Глава 20

Сердце вдруг остановилось, а потом ударило почти в горло и застучало быстро-быстро. Метрах в четырех от меня стояла Катя. На фоне фонтана она выглядела так одиноко… А мне захотелось повернуться и бежать. Только вот ноги не слушались. Но разве в своем романе я бежал от монстров? Всегда шел напролом, спасая любимую, тем более что меня прикрывали верные друзья. Андрей… Вот какую посылочку он мне подсунул. Вот только передать ее ни в Америку, ни в другой мир я был просто не в силах.

Катя шагнула ко мне, сделала еще шаг и оказалась совсем близко. По ее щекам текли слезы.

– Максим! – всхлипнула она. – Я не могу бегать, так что если ты уйдешь… Пожалуйста, выслушай меня!

Не может бегать… В каком смысле? И я пробормотал:

– Что?..

– Я только хочу объяснить… И понять…

– Подожди… Что значит – ты не можешь бегать?

– Мне нельзя. После операции.

– Какой операции?

Мне вдруг представились такие ужасы, что последняя глава романа, написанная в пьяном бреду, показалась детским лепетом.

– Что с тобой?!

– Я не смогла приехать к тебе на Новый год…

– Черт с ним, с Новым годом! – заорал я. – Какая операция?!

Сквозь ее всхлипы я разобрал только слово «аппендицит». И вот тут ноги меня держать перестали. Я опустился перед ней на снег, обнял ее ноги, и в голове образовалась звенящая пустота, в которой билось только одно слово: «Прости!».

– Встань, Макс… – она тянула меня вверх. – Ну ты же простудишься…

Но я только крепче прижимался к ее ногам.

Сколько раз я просил у нее прощения в этот вечер – сказать не могу. Но боюсь, что она извинялась передо мной не меньше. Из парка мы уходили очень медленно, хотя Катя утверждала, что ей запретили только бегать и прыгать, чтобы не разошлись швы. Наверное, проще было бы нести ее на руках, но скользкий снег мог сыграть злую шутку. В любом случае, пока мы добрались до дороги и остановили такси, у меня уже сводило мышцы – так тщательно я следил, чтобы она не поскользнулась.

Уже перед дверью «нашей» квартиры, на лестничной площадке, я вдруг представил, как она стояла здесь и плакала, а я, идиот, с той стороны, за тонкой преградой… И я снова встал на колени, вымаливая у нее прощение.

– Дурной… Соседи могут выйти… Дверь открывай!

В прихожей, сняв с Кати куртку и сапоги, я подхватил ее на руки, отнес на диван и попытался обложить подушками.

– Макс! – отбивалась она. – Это был простой аппендицит! Я еще не умираю.

Катя встала и провела пальцами по моей щеке.

– А ты похудел… И круги под глазами… Тебя откармливать надо. Ты когда ел последний раз? Тут еда вообще есть?

– Подожди… – и я принялся целовать ее.

Все было как в сказке: долго ли, коротко, но одежда падала к нашим ногам, и наконец я добрался до свежего шрама. Катя ойкнула.

– Больно? – забеспокоился я.

– Он очень некрасивый?

– Это самый красивый живот…

Но закончить фразу я не успел.

– Это из тех, которые ты видел?

– А давай поругаемся? – предложил я.

– Нет. Мы больше не будем ругаться. Никогда. Мне не понравилось!

– Мне тоже…

Она повалила меня на диван и очень серьезно сказала:

– Доктор запретил мне нагрузки, но я специально узнавала, что можно, а что нельзя. Поэтому ты лежи и не шевелись…

Катя склонилась надо мной, и мир перестал быть реальностью.

В какой-то момент я вдруг осознал, что Катя плачет.

– Больно? – испугался я.

– Нет, нет… Просто я дура…

– Проехали, – нахмурился я.

– Понимаешь, это ведь я настояла, чтобы мама тебе сказала, что у меня все в порядке. Ну чтобы ты не волновался…

– В смысле? – удивился я. – Ты знала, что я приду к тебе домой?

– Ты тоже дурак!

И тут меня посетила другая мысль. Я осторожно спросил:

– И что тебе сказала мама о моем приходе?

– Она сказала, что будь ты трезвый и свежепочищенный, то довольно симпатичный…

Я обхватил голову руками, представив, как выглядел в тот момент.

– А что сказал папа? Мама-то ему доложила, наверное…

Катя смутилась.

– Папа… Понимаешь, он ведь бизнесмен до мозга костей. В общем, не обижайся на него, но он тебя пробил по всем возможным каналам. Даже твой комп взломали… И еще откопали, что ты где-то устроил страшную драку.

Я мгновенно почувствовал себя мухой, которую рассматривали под микроскопом. Но самым неприятным было ощущение того, что есть еще и булавка, которой меня вот-вот пришпилят к белому листу бумаги.

– Круто… – задумчиво сказал я. – И он?..

Конечно же, отец запретил Кате встречаться с безработным игроманом и любителем подраться…

– Он смеялся, – сказала Катя. – Очень. По-моему, что-то вспомнил из своей жизни, но так и не рассказал… Но я хочу тебя попросить…

– Все, что угодно! – с энтузиазмом ответил я.

– Если это возможно, не играй больше на тотализаторе.

– Легко! – выдохнул я. – Но за это ты всегда будешь рядом.

– Если вот так… – Катя тесно прижалась ко мне, – то сколько угодно!

– И у меня есть еще условие.

– Все, что хочешь!

Она потерлась носом о мою шею. А я раздельно произнес:

– Ты… никогда… не будешь… закрывать ладонями ничьих глаз, кроме моих.

Отказать Кате в уме было невозможно – она сориентировалась сразу.

– Ты был на моей странице ВКонтакте! Но ведь это просто фишка такая, вроде сэлфи. У моих подруг полно таких же фоток!

Мое молчание она расценила по-своему.

– Первое, что сделаю, как приду домой, – удалю все. А глаза буду закрывать только тебе. Вот так…

И ее ладони легли мне на лицо. Но я все-таки спросил:

– А друг Жак?

– У меня друзей много, Макс… Но они все для меня не мужчины, понимаешь? Мужчина у меня один. Ты один…

Я прижал ее к себе и тут же опомнился. И пообещал:

– Я буду очень осторожен… – и добавил, добравшись до ее пупка: – Кстати, этот шрам тебе очень идет…

– Хочешь, чтобы был и второй, для симметрии?

Я помотал головой, а Катя засмеялась:

– Еще можно грудь силиконом увеличить.

– «Силикон в груди у женщины – первый шаг мужчины к резиновой бабе» – процитировал я. – И потом, дети от такой груди могут резиновой пленкой покрыться.

– А ты хочешь детей?

– Да, – признался я.

– Тогда тебе придется знакомиться с моими родителями.

– Опа! – невольно вырвалось у меня. Ощущение мухи на предметном стекле микроскопа вернулось.

– Да не бойся! – успокоила Катя. – Мои восприняли тебя, в общем-то, положительно.

– А моим ты просто понравилась, – отозвался я.

– Я сказала твоим родителям, что я тебя люблю, – смутилась Катя.

Эти слова так воодушевили, что я немедленно принялся звонить домой. Ответила мама, и я без всякой подготовки заявил:

– Завтра мы придем с Катей.

– Слава богу! – воскликнула мама. – А сегодня домой придешь?

– Нет, наверное, мам. До завтра! – и я отключился.

– А вот это ты зря! – Катя ткнула меня пальцем в плечо. – Мне велено быть дома не позднее одиннадцати.

– А я думал… – печально вздохнул я.

– Ну… – виновато сказала Катя. – Мама с папой сейчас за меня трясутся. Они знают, что я пошла к тебе. Но даже если позвонить – будут нервничать. Я же из больницы на третий день удрала… И сразу на самолет. И я тебя умоляю: прости меня! Телефон я то ли потеряла, то ли сперли, когда приступ скрутил… Домашний-то я наизусть помню, а твой нет… Но я выучу!

И мне вновь стало стыдно – ведь Катя не знала, что у меня новая симка, где нет ее номера.

– Кать… Я тебя безумно просто люблю. Зачем тебе такой дурак, Кать?

– Это судьба! – торжественно заявила она. – Я больше никуда без тебя не поеду, ладно?

И мир снова исчез – в ее глазах, в ее руках, в ее запахе, с которым было не сравниться никаким духам…

 

Глава 21

Официальное представление Кати моим родителям прошло гладко. Да, собственно, я и не ожидал другого – они уже были с ней знакомы. Еще в подъезде Катя сказала:

– Я боюсь.

– Чего? – не понял я.

– Ну а вдруг они ко мне…

– Я что-то не въезжаю. Ты ведь уже была у меня дома, они тебя знают.

– Тогда я была заплаканная идиотка. А сейчас твоя девушка…

– Невеста, – автоматически поправил я.

– Может, не надо вот так сразу…

Я чуть не уронил торт.

– Будешь со мной спорить – я тебя вообще женой представлю, – я подтолкнул ее вперед. – Иди, иди.

– Тогда лучше невестой! – быстро согласилась Катя.

Родители, предупрежденные о времени нашего визита, встречали нас в прихожей. Мама была при полном параде, а отец меня вообще поразил: строгий костюм, белоснежная рубашка, галстук… Я не видел его таким лет пять. Пусть костюм был чуть маловат, но официоз впечатлял! Надо было соответствовать!

– Папа, мама, это Катя, моя невеста, – чопорно сказал я.

На этом официальная часть и закончилась: мама бросилась обнимать Катю, а отец схватил мою руку и долго тряс ее, все время повторяя:

– Вот повезло тебе! Держись теперь за это везение всеми лапами! Вот повезло!

Торт был торжественно зарезан под чай на кухонном столе. Узнав от меня, что мама не любит шампанское, Катя запретила даже думать о его покупке. «Лучше уж без вина, чем кому-то поперек горла!» – безапелляционно заявила она. Поэтому пили чай с тортом, сыром и колбасой. Тут-то и нарисовалась странная картина: стоило мне потянуться за куском сервелата, как мать хлопнула меня по руке, а отец пробурчал что-то вроде «ты как голодный». Зато указанный продукт вместе с сыром перманентно перекочевывал на тарелку Кати, которая послушно ела и виновато смотрела на меня. Когда до меня дошел весь комизм ситуации, я ответил ей самой лучшей улыбкой Мефистофеля.

После того как чашки в очередной раз опустели, отец спросил меня:

– Вы заявление уже подали?

Катя с интересом уставилась в пустую чашку, а я как можно более серьезно ответил:

– Еще нет. Но сделаем это обязательно. Буквально на днях.

Повисшее молчание разрядила мама:

– Катенька, пойдем со мной, я тебе кое-что покажу. А мужчины пусть о своем поговорят.

В общем-то, я прекрасно знал, что мама собиралась показать Кате. Это было старое золотое кольцо с небольшим изумрудом, которое мать упорно именовала фамильным. И не ошибся – эту семейную драгоценность Катя унесла на своем пальце.

Стоило женщинам выйти, как отец воровато оглянулся, подошел к холодильнику и вытащил начатую бутылку водки. Заморачиваться с рюмками он не стал, плеснул прямо в наши чайные чашки.

– Ну, поздравляю, сын. Тебе повезло со страшной силой! Такая девушка!.. А главное – любит она тебя. За вас!

Прежде чем выпить, я уколол отца:

– Повторяешься, пап.

Отец разжевал ломтик сыра и со значением ответил:

– Это не страшно! У меня прямая дорога к маразму. А вот ты так и собираешься рисковать на тотализаторе?

– О! Спасибо! Я совсем забыл… Не собираюсь! Завязал! И работу я обязательно найду. Постараюсь по профессии.

– Вот это правильно! – похвалил отец. – Жизнь такая штука… Хотя чего тебя учить! Сам хлебнешь по полной программе…

– Пап, извини! Мне нужно сделать одно дело…

Я вышел из кухни и позвал:

– Катя, иди сюда!

По-моему, мама осталась недовольна, но я твердо взял Катю за руку и повел в свою комнату.

– Надо закончить кое-что, – подмигнул я ей и включил компьютер.

Но едва я повернулся к волшебному ящику, как на мои глаза легли две прохладные ладони. Я разнял ее руки и поцеловал каждую. А потом открыл сайт тотализатора, перечислил все деньги на карту и удалил аккаунт.

– Вот теперь твой будущий муж всего лишь безработный. Но уже не игрок! Хотя я еще ведь и коллекционер…

– Ты коллекционируешь разбитые женские сердца в стеклянных банках? – серьезно спросила Катя.

– Почти угадала, – в тон ей ответил я и открыл заветный шкаф.

– Боже мой! – воскликнула моя любимая. – Какое богатство! За такую коллекцию восемь из десяти мужиков удавятся!

– Не отдам! – категорически заявил я. – Сам буду нюхать!

– А мне дашь?

– Только на мне, издалека и редко! – ограничил я ее поползновения.

– Ну ладно!

И она уткнулась носом в мою шею… а потом поцеловала в ухо… а потом…

– Хорошим это не кончится, – как можно строже заявил я и добавил: – Нам надо срочно ехать…

– Возражений нет… – прошептала Катя.

Лично мне очень хотелось покинуть квартиру по-английски – не прощаясь. Но не вышло. В прихожую мы прокрасться сумели, но отец был начеку. Он вышел из кухни, строго посмотрел на меня, перевел взгляд на Катю и, похоже, сказал не то, что собирался:

– Катя… – отец прокашлялся. – Максим! Мать говорит, ты роман написал.

Я посмотрел на Катю, а она сделала вид, что очень заинтересовалась своим отражением в зеркале.

– Ну, в общем… – промямлил я.

– Сам сказать не мог? Я бы с удовольствием почитал.

– Его скоро издадут! – весело заявила Катя.

– Да ты что! – ахнул отец.

– Да это еще все неточно… Еще договор не подписан. Успеешь, пап, и прочитать, и разнести в пух!

– Отлично! – повеселел отец.

– Только учти, это фантастический триллер, и он тебе вряд ли понравится…

– Посмотрим, – хмыкнул отец и повысил голос: – Мать! Дети уже удирают!

Мама оперлась подбородком о плечо отца и сказала:

– Ну и пусть удирают. У них дел полно, верно, Катенька?

На лестничной площадке Катя треснула меня кулаком по спине.

– У тебя отличные родители, а ты ведешь себя с ними безобразно!

– Да нормально я себя веду! – отмахнулся я и показал ей язык. – А ты меня заложила!

– Ну и что! Имею полное право! А еще тринадцатого числа, под старый Новый год, я представлю тебя своим родителям. Только днем. К вечеру они уйдут, и я тебе покажу свои детские фотки! Увидишь, какая я была в школе страшненькая…

– Не верю! – хмыкнул я. – Но проверю! А спальню покажешь?

– Покажу! И во всех деталях…

Это было замечательное обещание! Но вот знакомство с ее родителями меня откровенно пугало. Но страхи могли и подождать…

– Пошли быстрей! Нет, я такси сейчас вызову.

– Знаешь, я бы взяла самолет! – рассмеялась Катя.

Следующие три дня мы почти не расставались. И все же я нашел время посетить пару магазинов и парикмахерскую. А тринадцатого, еще до полудня, удрал из дома на съемную квартиру. Перед уходом попросил у отца тот самый «Balafre», заверив, что верну в полной сохранности.

– Много на себя не лей, – посоветовал отец.

– Па, я ж не идиот! Я его просто выпью, – пошутил я.

– С тебя станется! – поддержал шутку отец. А мама попросила:

– Максим, пожалуйста, веди себя там достойно!

Как будто я намеревался разнести дом невесты вдребезги пополам!..

За пятнадцать минут до назначенного часа я подошел к Катиному подъезду, и она уже ждала меня на ступеньках. Посмотрела на меня, как на незнакомого, а потом приоткрыла рот и застыла.

Никогда не мог понять, неужели шмотки способны так изменить человека? Пусть они даже тщательно выбраны! Внутри-то все равно я! Да, под распахнутой новой дубленкой – костюм-тройка с галстуком в серебряную искорку, а на ногах ботинки в тон костюму. Знал бы, что произведу на любимую такое впечатление, – давно бы так ходил…

Катя наконец закрыла рот, покачала головой и спросила:

– Можно я возьму вас под руку, сэр?

– Все так страшно? – поинтересовался я.

– Ты потрясающий! – заявила Катя.

Практически аналогичное впечатление я произвел и на Катиных родителей. С небольшими нюансами. Мама вмиг осмотрела меня с ног до головы и оценила:

– Так гораздо лучше.

С ее отцом мы пожали друг другу руки.

– Друзья Кати – наши друзья!

– Папа! – нахмурилась Катя. И он тут же поправился:

– Жених нашей дочери – наш жених!

– Папа!!

– А вот здесь, – назидательно заявил отец, – я попросил бы больше ничего не менять! Вторых таких переживаний мы с матерью не перенесем.

Прием прошел практически так же, как у меня дома. Разница была лишь в том, что мама Кати все время пыталась меня накормить горячим, и сыр с колбасой кочевали в мою тарелку. Но через некоторое время хватка бизнесмена в Катином родителе взяла верх.

– Максим, – сказал он очень серьезно, – я ни минуты не сомневаюсь в том, что моя дочь не ошиблась. Теперь – тем более. Но тебе придется простить меня за деловой подход. Свадьбу мы возьмем полностью на себя. Пожалуйста, не напрягай своих родителей.

– Папа! – взвилась Катя.

– Помолчи, – оборвал ее отец. – Потом выскажешь все, что захочешь. Я присмотрел вам вполне приличную двухкомнатную квартиру…

– Однокомнатную! – это мы сказали с Катей одновременно, и ее мать звонко рассмеялась. А отец нахмурился:

– Ну уж нет! Две комнаты – минимум, а там посмотрим. Я очень надеюсь на появление внуков. В общем, ваше дело – заявление подать и сказать мне дату. А больше беспокоиться и не о чем… Но об этом позже поговорим.

Катина мама среагировала мгновенно.

– Пойдем, зайка, не будем мешать мужчинам.

Женщины устроились в соседней комнате на диване в пределах нашей видимости и, по-моему, принялись рассматривать буклеты со свадебными платьями. В отличие от моего отца, Катин не стал оглядываться, а просто повернулся и достал из передвижного бара бутылку виски и бокалы. Посмотрев на просвет янтарный напиток, он сказал:

– У меня, Максим, есть старинный друг. А у него небольшая перспективная компания. Я говорил с ним, и он пообещал хорошее место молодому инженеру.

Я поморщился, а отец Кати пригубил виски и продолжил:

– Давай без обид. Ты ведь работал курьером. Как я понимаю, методика прохождения карьеры снизу доверху. Только в нашей стране эта система практически не работает. Сам ты будешь искать место долго. Я верю, что найдешь, но у моего друга ни одна собака не будет знать, что ты мой зять. И от своего начальства поблажек не жди – как потопаешь, так, извини, и полопаешь.

Несмотря на то что я был напряжен до предела, последние слова мне очень понравились. На таких условиях вполне можно рассчитывать на оценку именно моих талантов.

– Знаю, что у тебя красный диплом и голова на месте. Знаю, что со своим другом вы защитили дипломный проект, а идея была твоя. Кстати, он в Америке ее и внедрил. Не обидно тебе?

– Не-а, – помотал я головой и улыбнулся. – У меня еще есть.

– Вот это очень хорошо! На тотализаторе можно и прогореть. Да и…

– Я уже бросил, – я посмотрел на Катю, поймал ее взгляд и добавил: – Меня очень попросили.

– Отлично! Я вот вообще боюсь с ней спорить…

Мы чокнулись и выпили до дна.

– Есть у меня к тебе еще одна просьба… – Катин отец замялся. – Мы сейчас пойдем в гости… Но встреча скорее деловая, понимаешь. От нее зависит для меня и моего бизнеса довольно много. И вот какое тут дело… Один китайский философ сказал, что для победы над противником его нужно если не напугать, то удивить.

Я слушал внимательно, но не понимал, куда он клонит.

– В общем… – и Катин отец заговорил шепотом: – Если ты можешь, подскажи мне что-нибудь такое в футболе, чтоб они все ахнули.

Я как-то мгновенно понял, что могу ему помочь очень легко. Словно что-то вернулось ко мне… Влюбленный взгляд Фортуны?..

– Футбольных матчей высокого класса ни сегодня, ни завтра нет, – сказал я тоже шепотом, – но вечером будет хоккей.

Мне не нужно было задумываться, но паузу я выдержал. В конце концов, этот мужик почти мой тесть. А Катя, надеюсь, ничего и не узнает.

– Порвут шведов, как под Полтавой, – проговорил я еле слышно.

– Понял. А счет?

– Шесть – два.

Отец Кати с удивлением посмотрел на меня, потом перевел глаза на окно и выговорил одними губами:

– Джокер!

* * *

Говорят, что миром правит случайность. Не буду спорить, что я случайно встретил Катю, но все остальное – все же цепь взаимосвязанных событий. Мои друзья – это ведь не случайность, что уж говорить о любви! И, думаю, столь же не случайно я сел через несколько месяцев в автобус, идущий полузабытым маршрутом.

На перекрестке у знакомой мне лавочки светофор резко сменился на красный, а водитель так врезал по тормозам, что я едва не достал лбом поручень сидения впереди.

Старик был на месте. В клетчатой рубашке, зеленых брюках и неизменной шляпе. Эту шляпу он и приподнял, улыбнувшись мне. Я не остался в долгу, но, надеюсь, моя улыбка была пошире, а к тому же я нашел нужным приветственно помахать ему. Старик нахлобучил шляпу, поднял руку и оттопырил большой палец в извечном жесте одобрения.

Ни на этот раз, ни в будущем я не собирался гоняться за ним, чтобы выяснить, как появление деда соотносится с моими удачами и неудачами в жизни. Так что он может заняться теперь кем-нибудь другим, кому это очень нужно. А меня ждала дома настоящая Фортуна. И уже не одна!

Именно об этом событии я и ехал поведать своим родителям – скоро у них появится внук.