Кумир моих родителей Макаревич утверждает, что ему «всегда с трудом дается возвращенье». У меня как раз все наоборот. Да и спится дома намного лучше, как ни крути.
Мама оставила мне записку с подробным перечислением всего, что я должен съесть на завтрак. А отец то ли ушел куда-то, то ли затаился в комнате, не желая со мной сталкиваться. В принципе, он, конечно, прав… Но, как показывает опыт, в конце концов подобреет и простит меня.
Позавтракать медленно и обстоятельно не получилось – меня точил изнутри один вопрос. Не то чтобы мучил, но было очень интересно, что у меня со ставками.
Подобного распределения я не видел еще ни разу: пятьдесят на пятьдесят. Фортуна снова ко мне благосклонна?.. Но почему только наполовину? Впрочем, и такой расклад вовсе не плох. Я слишком хорошо помнил беспросветные проигрыши.
Страничка Кати ВКонтакте открылась словно сама собой. До чего же она красивая… И ведь это совершенство было моим! Я подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. С тоской подумал, что, если бы внизу хоть на мгновение мелькнула она, я бы как был, в тапочках, выскочил на улицу… Но черта с два. На улице даже воробьев не было – наверняка и они готовились к Рождеству. Да и зачем начинать сначала то, что однозначно кончится плохо. Не хочу.
Кстати, о Рождестве! Игорь будет ждать меня вечером в «Медузе», а вообще-то идти туда – для меня верх идиотизма. Вряд ли меня там забыли. Один звонок в полицию – и вот я уже за решеткой. Может, перезвонить Игорю и сменить место встречи? Я даже потянулся за телефоном, но потом решил, что от судьбы не уйдешь. Здесь ведь как у блондинки из анекдота, мечтающей встретиться с Томом Крузом: пятьдесят на пятьдесят, или встретит его на улице, или нет. Точно такой же расклад у меня сегодня по ставкам. А пойду в «Медузу»! Если уж арестуют, то хоть загляну в глаза охранника: испугается, удивится? Да и на Игоря стоит посмотреть в тот момент, когда в кафешку ворвется рота омоновцев и устроит «маски-шоу»… И все из-за могучего меня! А что? Меня без БТРов и артиллерии не возьмешь!
Вот лезет же такая фигня в голову… Если все это записать, получится суперроман о жизни молодого, но талантливого преступника в дебрях города Москвы. Может, я и правда писатель, раз в голове рождаются такие картинки? Точно писатель! Но без единой публикации. Такими писателями Интернет доверху забит, и каждый талантлив до полного апокалипсиса. В своих глазах, конечно…
Из дома мне удалось смыться без неизбежных объяснений, куда я собрался, когда буду и приду ли вообще. В метро у меня затекла шея: я героически боролся с желанием оглядываться и прятать лицо от вездесущих камер видеонаблюдения. Но на выходе отпустило, и в организме поселился пофигизм. Я даже нашел нужным улыбнуться полицейскому, и, о чудо, он улыбнулся мне в ответ! Значит, еще не все блюстители порядка знают меня в лицо!
Пофигизм не покинул и в «Медузе». В глазах знакомого охранника ужаса я не прочел. Он даже кивнул мне. Я кивнул в ответ, мило улыбнулся барменше и прошел к своему любимому столику, за которым уже сидел Игорь.
– Здорово! – радостно сказал он, протягивая руку. – Вижу, ты здесь популярен!
– Привет! С чего это ты взял?
– Да барменша меня трясла на предмет, будешь ли ты еще писать у них в заведении. Они к тебе типа привыкли, а ты типа пропал куда-то.
– Да тут напряг небольшой вышел… – промямлил я.
– Напряг мы снимем в одно мгновение! – заверил Игорь. – Сегодня ж сочельник! Так что я сочевом запасся. – И он провозгласил тост: – С праздником! И за чудеса!
А закусив, поинтересовался:
– Так что тут случилось-то?
Пришлось сжато и без особых деталей изложить мое предновогоднее приключение. Игорь слушал с недоверием и, как только я закрыл рот, спросил:
– Ты вышел один на шестерых отморозков?
– Да я их что, считал, что ли.
– Погоди… – нахмурился Игорь. – Я ведь в ящике видел про это дело. Так это ты костей наломал?! А я тебя в «Медузу» сегодня припер…
Игорь вдруг напрягся и начал вставать, глядя за мою спину. И я невольно обернулся. К нашему столику подходил один из моих противников. Правда, агрессивности или предложения «выйти разобраться» не последовало. Парень помялся и пробубнил:
– Мы хотым ызвыныться…
И тут же у столика, словно по мановению волшебной палочки, возник охранник.
– Хочешь – извиняйся! – предложил Игорь.
– Я ызвиныяюс! – набычился парень и тут же сбавил тон. – Мы к вам ныкакых прэтэнзый нэ ымэем.
Охранник хмыкнул и отошел, а сын гор продолжил свою мысль:
– Я хотэл бы ыметь такого старшэго брата – сылного и бэсстрашного!
Развернувшись к нему вместе со стулом, я посетовал:
– Ну, это от нас не зависит, дружочек! Все нормально у вас?
– Нормально! – кивнул парень. – Спасыбо! Ызвыны нас!
И ушел.
– Ну ни фига себе! – задумчиво сказал Игорь. – Тебя одного, оказывается, оставлять нельзя… За это дело надо выпить!
Чуть позже снова подошел охранник и тихо обратился ко мне:
– Вы не беспокойтесь. Полицейским мы все как один сказали, что у вас борода, очки и трость, и возраст за тридцать. Эти прохиндеи, кстати, все подтвердили, так что проблем не будет. Но как вы их!.. – охранник цокнул языком. – Я, правда, через стекло видел. Но с такой скоростью троих вырубить… Вы карате занимаетесь или ушу?
Я не стал разрушать интригу:
– Всем понемногу. Да и случайно это вышло…
– Ну уж, конечно, случайно! – вмешался Игорь. Настолько громко сказал, что за соседними столиками замолчали. – Вы его в настоящем деле не видели.
Охранник покачал головой, отошел к стойке и начал шептаться с барменшей.
– Ты чего народ пугаешь? – вполголоса спросил я Игоря.
– А чтоб радовались, что ты им заведение не разнес и улицу оставил в целости и сохранности.
Игорь налил еще по одной, и я твердо заявил:
– Эту – и больше ни-ни.
– Да я уже понял, что пьяный ты страшен в гневе, – усмехнулся Игорь. – А допивать я один, что ли, буду?
– Можешь на опохмел оставить! – великодушно разрешил я.
– Мысль здравая, – согласился Игорь. – Прямо-таки чувствуется, что за ней стоит могучий ум! Слушай, все забываю спросить: ты роман дописал?
– Ой, дописал! – согласился я.
– Что так мрачно? – удивился Игорь.
– Да, понимаешь, настроение было полное шайсе, организм пьяный… В общем, убил я всех! Жестко и беспощадно.
– Класс! – восхитился Игорь. – Триллеры нынче в моде. А сам-то выжил? И мир как? Спасли?
– Мир спасли! А сам на последнем издыхании остался. Минуты три до смерти! – ухмыльнулся я. – Только никому это все не нужно!
– Ну, во-первых, это нужно мне и Андрюхе, – начал загибать пальцы Игорь. – Это как минимум! А во-вторых, ты в редакцию ходил?
В общем-то, Игорь, конечно, не понимал, что сделал мне прямую подачу. В окололитературных и публикационных делах я уже разбирался, а потому прищурился и спросил:
– В какую из них?
– Э-э-э… – Игорь покрутил в воздухе вилкой. – В хорошую! А их что, много?
– До фига, мон шер… Как грибов после дождя! Тех, которые занимаются фантастикой, добрый десяток.
– Ну? – изумился Игорь. – Всем и разошли! Кто раньше ухватится и больше заплатит – тот и печатает!
– Это только снаружи. Внутри их кухня совершенно иначе выглядит. Даже если попадешь в нужную серию, там конкуренция бешеная. Я на форумах потерся, почитал и понял, что издаться при жизни – мечта идиота.
– А если ты Толстой? Или Стивен Кинг?
– Толстого, Игорь, сейчас вообще бы не издали… Но самое смешное другое. Есть такой ресурс в инете – Проза. ру называется, так там количество авторов под четверть миллиона подходит. А еще самиздат и куча других…
– Четверть миллиона писателей? – у Игоря округлились глаза. – Так не все же они гении…
– Резонно, – подтвердил я. – Но есть ребята, с которыми мне не сравниться. Так и у них проблемы. Вот как ты думаешь, если бутылку водки вылить в выгребную яму, на вкус разберешь?
– Ничего себе примерчик… – поморщился Игорь. – Но в результате сомневаюсь!
– Вот! – назидательно поднял я палец. – И бедные редакторы буквально захлебываются, пытаясь отыскать что-то вкусное. Уже хотя бы потому, что целый миллион графоманов непрерывно направляет в редакции поток отнюдь не водки…
– Это только в том случае, – ухмыльнулся Игорь, – ежели у этих редакторов совесть имеется. Чего в дерьме копаться? Кнопку нажал – и все в корзине.
– Видишь, ты начинаешь понимать…
– Не совсем! – не унимался Игорь. – Кого-то ведь издают. Почему тебе не попробовать? Сам сказал – серии там всякие…
– Я, друг мой, в чудеса не верю! А еще, по аналогии, существует поверье: если даже золотую монету бросить в унитаз, то обязательно вернешься. Но уже беднее на одну монету.
– Эк тебя в философию вывернуло! – восхитился Игорь. А потом встал и потянулся. – Ну раз ты пить не хочешь, тогда по домам. Только не забудь, как придешь, мне на почту свой роман кинуть. Страсть хочу узнать, как меня убили… И порыдать на собственных похоронах.
Когда мы проходили мимо стойки, барменша спросила меня:
– А вы еще будете у нас писать?
Ответить я не успел, потому что влез Игорь:
– Куда ж он денется! Только вам надо поменять название заведения! На что-нибудь брутальненькое.
– То есть? – удивилась девушка.
И Игорь совершенно серьезно ответил:
– Ну, скажем, «Медуза горгона»! А то Макс триллеры пишет, и ему змей не хватает.
Барменша поняла, наконец, что он шутит, а я ей улыбнулся:
– Конечно, приду. У вас очень уютно!
Под ногами скрипел снег, а мороз довольно чувствительно щипал щеки.
– Вот тебе и рождественские морозы! – сказал Игорь, разбежался и проехался по ледяной дорожке на тротуаре. – В такую же ночь в сорок первом мой дед погиб. И совсем недалеко отсюда. Разведка… Так что я наследственный герой! А ты меня пристрелил.
– Не совсем, – поправил я. – Тебя два жутких монстра порвали. Аккурат пополам…
Игорь неожиданно рухнул спиной в сугроб и принялся отбиваться от невидимых врагов руками и ногами, выкрикивая при этом:
– Не дам себя порвать, собаки! Не для того я мир от вас спасал! Всех перережу!
Я помог ему выбраться из сугроба и принялся отряхивать от снега.
– Знаешь, Игорек… Вероятно, мне не следует писать вообще, а уж тем более в пьяном виде… Кровожаден не в меру!
– Да ладно тебе! – успокоил Игорь. – Мы хоть у тебя умерли не зря! Я читал вещи, изданные, между прочим, где все герои погибли, а зло восторжествовало. Так что ты еще добрый! Хотя черт тебя знает…
Он посмотрел на часы и сказал:
– Ну вот! Через три часа Рождество!
И тут метрах в тридцати от нас вскрикнула женщина. А в нашу сторону метнулась тень.