Жека. Ребенок

Что-то свершилось и нечто предстояло. Я подспудно ощущал проистекающие изменения. Ток прошедших времен, когда-то мощно и уверенно ступавший по земле, диктовавший миру свою волю, теперь одряхлел и постепенно рассыпался. Чем-то неуловимо новым веяло вокруг, будоражило душу, зарождало туманные надежды и неясные опасения. Я около трех лет прожил в этом мире и уже научился слышать его звучание. В многоголосом дыхании природы возникали новые тона, вплетающиеся в привычные вариации и постепенно меняющие мелодику естественной симфонии.

Я понимал, что и сам являлся одной из причин изменения мира. Земные знания, умело переработанные магией ближайшего окружения, уже позволили внести полезные изменения в устоявшуюся жизнь. Спасибо любимой. Одним из видимых признаков перемен являлись восемь стальных канатов, тянувшихся во все стороны от основания стального шпиля на нашем доме и вонзавшихся на удалении в землю. Помимо того, что канаты являлись громоотводами, их основным назначением было играть роль антенн для определения источника ЭМИ на расстоянии до сотни километров. Я по привычке продолжал пользоваться метрической системой, иногда переводя в местные единицы. Здешняя верста приблизительно равна земному километру.

Теперь подготовленный маг жизни, такой как Анниэль или Уайда, или владеющий амулетом Жары, мог, находясь далеко от дома, инициировать слабый саморазряд в ближайшем высоком дереве. Тот излучал волновой импульс, достигающий поместья и индуцирующий наведенное поле в каждой антенне. Суммирующий амулет учитывал значения сигнала в антеннах и поворачивал одну стрелку в направлении источника, а вторая указывала расстояние до него. Раздавался звонок. Использование последовательности саморазрядов, по примеру азбуки Морзе, позволяло уже сейчас передавать короткие, а по мере накопления опыта и длинные, сообщения. Таким образом была решена проблема дальней связи. В обратном направлении и во время грозы радиосвязь не работала, но этого никто и не обещал. Никто — это я, разработчик, местный Маркони.

С целью расширения радиосети в нашей и в столичной обителях ордена уже создавались подобные антенные системы. Тогда между обителями и поместьем можно организовать полноценную дуплексную связь. Для передачи будет использован центральный шпиль, а для приема — антенны. По просьбе обителей, да и нам не помешает, Анниэль создала партию амулетов с Жарой-лайт, переносных радиопередатчиков, позволяющих генерировать в деревьях легкие саморазряды. А Гур научил мою птичку защите формулы заклинания, чтобы не опасаться промышленного пиратства. Было забавно наблюдать, как приехавшие на стажировку будущие радиооператоры, в основном опытные воины тайной стражи и дозора, вытягивались в струнку перед небольшой, с выступающим пузичком, фигуркой моей жены, что-то внушительно и авторитетно втолковывающей им.

И хотя вокруг нас менялось многое, одно оставалось незыблемым — искренность взаимоотношений в нашей большой семье, клане и ордене. Никакое прогрессорство, ни маготронные чудеса не стоили и малой толики морального капитала, накопленного задолго до моего появления здесь. Это богатство состояло из любви, дружбы, взаимной заботы. И я убежден, что прочная моральная основа позволит преодолеть любые преграды, с которыми мы рискуем столкнуться в приходящих временах.

Сегодня произойдет волнующее и долгожданное событие. Моя ненаглядная должна родить нам чудесную девочку Жанниэль, которую лелеяла в себе в течение многих месяцев. Обналичит нашу дочурку. Роды уже начались. Уайда прогнала меня с глаз долой, дабы не отвлекал внимание. В сильном волнении я вышагивал по лужайке перед домом. В процессе изгнания, я все же сумел договориться со зловредной львицей, что по окончании родов она кликнет меня. Зная, насколько эта разрушительница моих нервов могуча как маг, я понимал умом, что все должно сложиться хорошо. Но эмоции сильнее рассудка. Как там моя дочка? Любимая жена? Что с ними?

Наконец из окна высунулась счастливая мордочка Уайды.

— Жека, иди уж сюда.

Протолкавшись сквозь толпящихся у покоев взрослых и детей, я ворвался в спальню жены. Анниэль лежала на кровати, бледная, но спокойная. Рядом сидела львица и держала на руках маленький, прикрытый пеленкой комочек. Распахнула. Девочка была красненькая и сморщенная. Глазки зажмурены, на личике плаксивая гримаска. Крохотные кулачки сжаты. Коротенькие ножечки приткнулись к животику. Увидев боязливый взгляд, Уайда весело сказала:

— Не пугайся, все новорожденные выглядят так. Она — вся в тебя. Красавица. Волосики темные. Глазки маленькие. Но синие.

Не утерпела, все же ковырнула меня. Точно, ее фамилия Гадюкина. Ничего, я тебе потом тоже что-нибудь придумаю в отместку.

— Любимый, не маленькие глазки у нашей девочки, а вполне большие, — тихонько возразила жена, — просто Уайда над тобой подтрунивает.

— Ладно уж, не буду издеваться над молодым отцом, — смиренно ответила львица. — Роды прошли легко. Ребенок отлично выношен и здоров. И скоро затребует молочка.

В комнату на цыпочках вошла Майта с букетом цветов в красивой вазе. За ней потянулись детишки. Батя, с блюдом фруктов, замыкал приемную комиссию. Сзади виднелись улыбающиеся лица домашней прислуги в праздничных нарядах.

Дети, наученные Майтой, стали на разные лады повторять «Жанниэль, наша новая сестричка». Оунир был не менее радостен, чем опекаемое им молодое поколение. Хотя и говорил меньше. Серьезный мужчина, он у нас. Мальчишка всегда старался иметь собственное мнение. Умничка. Я потрепал волчонка по голове. Полагаю, что он скоро отыщет именной камешек, достойный новой сестры в своей большой семье.

Деточка очнулась и заплакала. Да так громко! Мамочки засуетились над дочуркой и быстро успокоили. Приемная комиссия, оставив дары, очистила помещение. Анниэль пристроила птенчика к молочку. Послышалось приглушенное чмоканье. К первому кругу родни, куда вошли Анниэль, Гур с его семьей, двое приемных детишек, добавилась еще одна, важная персона. Маленькая девочка, тыкающая жаждущими губками в материнскую грудь.

Жанниэль.

 

Гур. Ритуал

Она росла спокойным и жизнерадостным ребенком. Сдержанность малышке досталась от Анниэль, а оптимизм — от Жеки. Вон как весело ползает по травке. Плотная аура, несомненные задатки к магии жизни. Мы всей дружной компанией сидели на подстилке, раскинутой на поляне, и ели фрукты, запивая морсом. Деревья в округе уже начали менять летнюю листву на зимний вариант и мы желали насладиться последними теплыми деньками.

Жены только что вернулись из короткой поездки на магомобиле к ближайшим, по расположению, родственникам и сейчас оживленно рассказывали о событиях, происшедших в клане. Кто на ком женился, кто кого родил. Сообщили, что в клане появилось много молодых жен издалека. И несколько таких же мужей. Я знал об этом, так как получал приглашение на каждый праздничный обед в честь новой семьи. Жаль, что смог заглянуть, по пути в обитель, лишь на один из них и то без жен. Но все равно славно, что клан растет за счет свежей крови. Жека вдруг поинтересовался, когда его, наконец, примут в клан. Я ответил, что и он, и Анниэль, и вся семья включены в клан сразу же, как только поселились в моем поместье. Жека удивился, вызвав смешки женщин своей наивностью.

— Я думал, тут процедура какая-нибудь должна быть, — оправдывался он, — тогда почему я еще не лысый?

Анниэль с сомнением посмотрела на мужа. Видимо представляла без растительности. Потом ее лицо разгладилось, было очевидно, что воображаемая картина не только не смутила, а даже воодушевила.

— Я согласна, — заключила Анниэль, — в лысом Жеке мне видится нечто пикантное.

Сотник и кошка, взглянув на нее, с хохотом откинулись на подстилку. К ним немедленно присоединились Ульм и Ульма. Смысл слова «пикантность» дети не знали, но это не мешало им быть счастливыми. Штурман, видя веселящуюся семью, вдруг тоже рассмеялась. А за ней и Лима. Пилот было нахмурился, а затем сам расплылся в улыбке. Очевидно, ему все же понравилась идея получить новое качество в глазах высокочтимой жены. А меня восхитила изысканность оборота речи нашей образованной Анниэль.

— Кто еще желает убрать растительность с тела? — осведомился я у взрослых и детей.

Из всех детей только Ульм и Ульма, в начале лета, прошли травяной ритуал. А львица сделала это давно, но лишь с подмышками. Заявила, что вынуждена оставить хоть какую-то защиту от моих домогательств. Майта долго смеялась, услышав столь экстравагантное рассуждение. А с пикантностью моих жен, особенно когда они вместе, было все в порядке, что не преминула подтвердить одна из них.

— У нас с Уайдой даже чересчур много пикантности, а вот подружка имеет шанс ее повысить, — жизнерадостно пропела Майта.

Я грозно сдвинул брови, дескать пикантности много не бывает. Майта испуганно расширила глаза. Притворщица. Анниэль задумалась, а потом зарделась. Украдкой взглянула на мужа из под густых ресниц.

Оунир, стоявший неподалеку, приблизился. Отметая в сторону заумные разговоры мам и пап, решительно пропищал:

— Папа Гул, я тозе хоцу стать лысым вместе с папой Зекой, как ты и Ульм!

Мы пустились в пересуды, в результате чего решили, что травяной ритуал пройдут Жека и Оунир в обязательном порядке, а остальные по желанию и анонимно. Гарантом секретности взялась выступить Майта. Я не стал попусту смущать Анниэль тем, что тайну не сохранить. Члены моего клана, прошедшие ритуал, легко обнаруживаются по слабому травянистому запаху. Любимая кошка улыбнулась мне и с намеком чуть напрягла крылья носика.

На вопрос, а не станет ли Оунир после травяного ритуала лысым волком в другом облике, успокоил Анниэль тем, что этого не случится. Опять же, чтобы не конфузить ее, я не упомянул о том, что ритуал, в качестве побочного эффекта, влияет на половозрелых персон подобно неслабому афрозодиаку. Поэтому, в нашем клане его проведение зачастую приурочивают к моменту, когда молодые люди решают образовать новую семью. Чтобы, так сказать, запечатлеть в памяти торжественное событие начала семейной жизни. Я пообещал к вечеру приготовить необходимый отвар, благо все нужные травы росли в парке.

Когда усталые Анниэль и Жека вернулись с боевой подготовки, два кувшина отвара уже дожидались их. Один я вручил Майте, а другой — Жеке. Беленькая девочка, схватив кувшин, унеслась к Анниэль. А как же анонимность? Ну да, там же три особы женского пола.

— Жека, возьми тампон и протри кожу в тех местах, где ты не хочешь иметь растительности. Рекомендую протереть все тело, помимо бровей и ресниц, как это сделал я. Особенно береги веки. И Оуниру помоги.

— А волосы, как с ними быть? — поинтересовался Жека, запустив руку в густую шевелюру.

— Голову лучше обрить перед ритуалом. Подойди к нашим ветеранам, они хорошо владеют бритвой и с радостью помогут вам.

— Понятно. А как скоро другие волосы начнут выпадать?

— Не мгновенно. В течение несколько дней. Потом можно повторить, если обнаружишь дефекты. И, кстати, запах тела постепенно изменится, он ослабеет и наполнится ароматом луга. Чем больше кожи протрешь, тем сильнее изменится запах.

За семейным ужином наблюдалось на две гладких головы больше. Оунир, поглядывая на меня и Жеку, счастливо улыбался и с удовольствием ощупывал сияющую макушку. Пищал, что он теперь «осень похозый на папу Гула и папу Зеку». Для волчонка лысая голова давно являлась признаком мужественности. Когда он смотрел на мой лысый череп или видел ветеранов, бривших головы по распространенной в службе охраны моде, в глазах Оунира возникал восторг по поводу того, какие же папа и эти дяди большие и сильные. Поэтому он не упоминал Ульма, так как мой мальчик еще не вошел в разряд больших и сильных мужчин.

Жека невозмутимо демонстрировал присутствующим зеркальный череп совершенной формы. Робкие попытки львицы познакомиться со столь импозантным мужчиной величественно отверг, заявив, что женат и не ищет связей на стороне. И является убежденным противником промискуитета. Майта заливалась хохотом. Наконец артист не выдержал сценического накала, выпал из роли и рассмеялся. Да, до Уайды ему пока еще далеко! Постоянно розовеющая от своих мыслей Анниэль лишь изредка посматривала на веселящихся взрослых. Сама заговорщицки улыбалась довольной Лиме и поглаживала сидящую на руках Жанниэль, уплетающую кашку, которой, с ложечки, ее кормила мама. Ясно, с кем был проведен ритуал. Отсмеявшийся Жека забрал Жанниэль у жены, аккуратно посадил на колени и стал докармливать ребенка, бормоча ласковые слова. Анниэль принесла кувшинчик морса, налила каждому малышу по пол-стаканчика и принялась за ужин с не меньшим, чем у дочери, аппетитом. Сегодня Жеке не дадут выспаться.

Но, мне кажется, тот не будет в претензии.

 

Анниэль. Работа над собой

Все-таки аура мужа необычна. Она непрерывно пульсировала, в разных местах постоянно зарождались многочисленные, едва заметные белесые пятнышки и растворялись в общем потоке. В чем причина пульсации не смогли ответить ни Гур, ни Уайда. Правда, Гур заметил одно следствие. Подобное поведение ауры не позволяло ему всматриваться в глубину сознания Жеки и Гур мог ощущать лишь те мысли, что скользили по поверхности разума. По крайней мере, заключил Гур, это обеспечивает Жеке неплохую защиту от ментального контроля. Насколько хорошую, он не захотел выяснять, чтобы не навредить мужу.

Ежедневные упражнения Жеки с амулетом Жары впечатляюще влияли на ауру. Сейчас, допустимое число саморазрядов на специальном тренировочном бурдюке с водой достигло двадцати шести ударов и оставляло немалый резерв. Мы планировали добиться тридцати ударов в течение десяти дней и за это время научиться применять Жару, не используя амулет. Хитрый Жека истребовал уменьшение времени на боевую подготовку, ссылаясь на дополнительные занятия по магическому делу. Но злые сержанты, как он наедине называл моих подруг, с негодованием отмели жалкую попытку увильнуть от работы. Два года боевых тренировок не прошли для нас даром, сейчас муж способен постоять за себя и за «ласточку» даже против крепкого человека или эльфа. А я — за моего «мальчика» и за себя. И, как он часто называл нашу дочь, за «птенчика». С мечом еще было не очень складно, но в рукопашном бою мы вышли, по словам Уайды, на уровень молодого льва, закончившего начальную школу боя.

Жека уже изучил символику записи заклинаний, но энергии ауры хватало лишь на самые простые. Травинку пока вырастить не мог, но залечить царапину уже был в состоянии. Когда, еще неловко ходящая Жанниэль разбила коленку, папа молниеносно устранил повреждение, после чего дочь заставляла провести ей при необходимости комплексное лечение «погладь, подуй и поцелуй». Наш волчонок показал Жанниэль не только именной камешек, но и талисманы остальных детей. Жанниэль пыталась умыкнуть камешек по имени «Ульма», чтобы сделать зачин собственной сокровищницы, но была застигнута на месте преступления, от чего обиделась и расплакалась. Но красивый цветочек на клумбе отвлек внимание и успокоил.

У нас с мужем все время занято. Мы не только повышали уровень физической культуры и владения магией, мы еще учили детей грамоте и рукоделию. Лима у нас самая лучшая художница, ее мозаики вызывали восторг даже у закоренелого эстета Оунира. Ульм и Ульма взяли себе, с ее разрешения, две мозаики Лимы и мамы украсили ими детскую комнату в покоях семьи Гура. Интересно, Жека заметил, что Лима стала очень юркой, и потому на утренних пробежках мужу необходимо напрягаться, чтобы бегать вокруг нее, несущейся прямо. Оунир научился плести милые корзинки и теперь по всему дому стояли цветы в корзинках его работы. Малыш необычайно гордился этим. Я подарила ему ножик и Оунир приносил десяток-другой прутьев лозы после каждой утренней разминки.

И еще я заметила, что в ауре мамы Майты появилась крошечная, но яркая звездочка, отчего семья Гура стала чаще целоваться на людях. Видимо, остального времени им уже не хватало. Майта, и так удивительная красавица, стала еще привлекательней, а в сдержанном поведении Гура появился новый оттенок, бережно-нежный. Уайда тоже лучилась улыбкой и реже отвлекалась на то, чтобы уколоть моего милого мужа. Хотя их шутливое препирательство продолжалось и по-прежнему развлекало, как самих, так и зрителей, но уровень противостояния стал более абстрактным и менее эмоциональным. Львица была счастлива и не хотела разменивать это чувство на шутки.

Я почувствовала, что наступают новые времена. Раньше ветер теребил черные волосы мужа, а теперь он скользит по гладкой коже головы моего пилота. Казалось, еще вчера у меня была лишь одна страсть — наука, а теперь у меня на четыре страсти, Жеку, Жанниэль и приемных детей, больше. Хотя старшие дети, по мере взросления, стали больше тянуться к Жеке. Раньше, до замужества, я заботилась о себе и родителях, а теперь предметом внимания стали моя семья и семья моих подруг. Теперь мы ездим на Гуме и связываемся с обителью по «радио», как его назвал муж.

Какое забавное слово!

 

Майта. Футурологический конгресс

Когда у меня вдруг проснулся цикл, я была потрясена. Когда же он прервался и сестричка сообщила причину, я просто сошла с ума от любви к мужу и моей третьей половинке. Не может быть так хорошо! Оказывается, она меня полностью исцелила. А Гур, в одном из любовных сумасшествий, зажег искорку в моей ауре. Он отметил, что этап «безумной страсти» в нашей любви продолжается. Пожелал, чтобы так оставалось и впредь. Мы с Уайдой согласились. Еще как согласились!

Теперь мы часто прислушивались к моему животику. Гур ласково гладил его, а Уайда млела, как будто он гладил ее. Впрочем, муж так и делал. Он же хитрый у нас. Львица уже не раз проходилась по поводу его лукавства и коварности, а любимый лишь хмыкал при особенно удачных пассажах. И в знак понимания целовал сестричку, что и являлось целью упражнений моей не менее хитроумной сестрички. Уж я-то ее знаю.

Уложив детей на послеобеденный сон, мы удобно расположились в наших покоях, предаваясь приятному отдыху, нежным ласкам и неторопливому общению.

— Кстати, любимые, — заявил Гур, держа меня на плече и слушая живот, — Исиант прислал сообщение, что через десять дней в центральной обители ордена Света состоится интересное собрание, на которое приглашают представительную делегацию нашего ордена.

— И чему это собрание посвящено? — заинтересовалась я, обвивая руками голову мужа.

— Прорицанию, пророчествам!

Раздался звонок дверного колокольчика, предваряющий появление Анниэль и Жеки. Уайда оторвалась от мужа, скрыла груди, скатилась вниз и устроилась полулежа неподалеку от его кресла. Я соскользнула с рук Гура в кресло по соседству. Он поправил одежду. Так что мы встретили наших друзей во вполне пристойном виде. Узнав новость о собрании, Жека обозвал его «футурологическим конгрессом» и попросил мужа рассказать об ордене Света.

— Орден Света является самым крупным в мире. Объединяет около двухсот тысяч человек в двадцати обителях, расположенных на территории трех королевств. Одно из них полностью контролируется орденом и королевский двор исполняет все предписания гроссмейстера. В ордене установлена строгая иерархия и поддерживается жесткая военная дисциплина. Магистры обителей регулярно, раз в три года, сменяются или перемещаются в другие обители. Ордену служат достаточно много сильных магов. Сам гроссмейстер является магистром магии разума седьмого дана, то есть одним из сильнейших магов в мире, — проинформировал нас Гур.

Мы узнали, что на «футурологический конгресс» (таинственно звучит это определение Жеки) приглашены несколько делегаций от других орденов, в частности, Братства Семи Звезд.

— Какой смысл высокого собрания? — полюбопытствовал Жека. — Что там должно происходить?

— Обычно приглашающая сторона излагает свое представление по существу вопроса, затем высказываются все желающие, — разъяснил муж.

Жека высказал огромное сомнение, что кто-либо может сообщить ему нечто связное о прорицаниях и пророчествах, а слушать припадочных ораторов, несущих всякий бред, невыносимо скучно. Стал произносить разные непонятные слова, типа «теория катастроф», «неравновесная термодинамика», «бифуркация», «флуктуация», «фазовый переход». Походило на бред, но мы-то знали, что Жека у нас совершенно здоров и любовь к непонятным терминам у него была с самого начала переноса в наш мир. Этим он нас терроризировал. Лишь подруга была способна из потока странных слов выудить что-нибудь ценное. Типа Гума. Умиляло, как она сейчас восторженно смотрела на э… оратора. Вдруг Жека, с опаской взглянул на Уайду и затих, обоснованно беспокоясь, что вновь представил ей еще один повод для какого-нибудь издевательства. А вот наш умный муж в это время спокойно молчал. И не потому что боялся выглядеть, в глазах Жеки, припадочным оратором. Просто любимый говорил только тогда, когда ему было что сказать.

— Кто из нашего ордена поедет на конгресс? — наконец Жека задал интересующий всех вопрос.

— Магистр столичной обители согласился возглавить делегацию. Он с охраной выедет на самовозе. В состав делегации входит протектор, который будет перемещаться на одном из новых магомобилей.

Мы радостно оживились. А столичные поедут на Бэжке. Анниэль на мгновение горделиво вскинула красивый носик. Жека блеснул глазами.

— От нас на «конгресс» поедут я, Уайда и наше всё, если они согласны, — усмехнувшись, Гур указал на гордецов. — На Гуме. Послушаем припадочных ораторов, потренируем волю.

— А я? — попыталась состроить жалобную рожицу.

Гур ласково посмотрел на меня, слегка коснулся волос и ласково ответил, что я останусь здесь за старшего. И позабочусь обо всех детях. Тогда мамы и папы будут за них спокойны. Потом добавил:

— И за вас тоже.

 

Морон. Планирование операции

Капитан Эммер, четвертый адъютант Гроссмейстера, открыл двустворчатую дверь, вытянулся и, красиво откинув голову, произнес:

— Командор, прошу войти.

Я коротко кивнул и ровным шагом направился в широкий проем. Все мои защитные амулеты и оружие остались в стеллаже адъютанта. В центре светлого зала в резном кресле сидел Гроссмейстер, перед ним, лицом друг к другу, двумя шеренгами по четыре, стояли восемь Посвященных. Эти девять человек составляли руководство ордена. По уставу никто не имел права смотреть Гроссмейстеру в глаза, кроме того, кому был задан прямой вопрос, поэтому Посвященные посматривали друг на друга, либо смотрели в никуда.

Я остановился за шесть локтей до линии окончания шеренг, отдал воинский салют и замер, вперив взгляд поверх голов в противоположную стену.

Как и предполагалось, «питателей» в зале не было, поэтому я мысленно расслабился. Моя тайна останется при мне. Да и жизнь тоже. Без «питателей» Гроссмейстер становился равным мне по силе и мог наблюдать лишь соответствующую версию моего сознания. Видеть умного, волевого, но почтительного подчиненного, с надеждой ожидающего внимания властителя. Собственно, сведения о роли «питателей» в объединении аур и было тайной. Об этом нельзя было знать никому, помимо Гроссмейстера. Даже сами «питатели» не знали о собственном предназначении.

Начальник тайной стражи, не изменяя позиции в восьмерке Посвященных, загудел:

— Гроссмейстер, представляется командор Морон, новый начальник группы специальных операций тайной стражи ордена Света. Мастер магии разума, третий дан.

Гроссмейстер остановил взгляд на мне. Закрыл глаза, всматриваясь в мою ауру. Я не смотрел на него, я это знал. И был уверен, что самостоятельно разработанное мною маскировочное заклинание, встроенное в ауру, демонстрировало плотность на уровне третьего дана, а не пятого, как было на самом деле. Быть слишком сильным магом в нашем ордене сопряжено с большим риском для жизни.

— Расскажите о замысле операции, которую группа планирует осуществить на предстоящей ассамблее, — проскрипел Гроссмейстер.

— Гроссмейстер, тайной страже стало известно, что орден Знающих получил в распоряжение важные сведения, позволяющие создавать самобеглые экипажи, — я коротко склонил голову в сторону начальника тайной стражи. — Источник новых сведений не установлен. Они появились недавно, не более двух лет назад. Предположительно, орден Знающих обнаружил неизвестную до сих пор коллекцию артефактов. Магические выбросы способны открыть доступ к подобным сокровищам. Наши лазутчики не смогли понять не только принципы заклинаний, заставляющих эти экипажи двигаться, но даже какие стихии были задействованы. Цель акции — получение указанных сведений путем ментального контроля прибывающей делегации ордена Знающих.

Я сделал краткую паузу. Ощутил взгляды каждого из Посвященных на лице. Новый мундир еще не вполне приноровился к хозяину и я чувствовал в нем скованно. Впрочем, так и должно было быть.

— Известно с высокой степенью достоверности, что у ордена Знающих нет магов разума. Последний известный нам мастер магии разума первого дана был магистром самой крупной обители ордена Знающих и скончался девять лет назад. В распоряжении ордена Знающих находятся около десятка магов на уровне мастера магии жизни и магии воздуха. Установлено, что магистр обители дружественного им ордена Верных, мастер магии разума третьего дана, не принимал участия в магической защите разума членов ордена Знающих. Таким образом, в интересующем нас ордене некому выставить полноценную защиту членов делегации против мощных заклинаний магии разума. Все перечисленное указывает на то, что Гроссмейстер ордена Света способен внедрить в сознание руководства делегации заклинание полного магического подчинения, — рапортовал я, стараясь выделить самое существенное.

Глаза Гроссмейстера буравили лоб, темное лицо не выражало никаких эмоций.

— А если никто в составе делегации не владеет сведениями, которые нас интересуют? — спросил он.

— В любом случае они обязаны знать тех, кто владеет сведениями, и сообщат об этом. Магистр столичной обители и хранитель свитков самой большой обители ордена Знающих не могут не знать этих людей и где находятся артефакты, — твердо ответил я.

Посвященные, замерев, внимательно слушали наш диалог.

— Предусмотрены ли последствия того, что может произойти, если по каким-то причинам ментальная атака сорвется? — бесстрастно осведомился Гроссмейстер. — Неудачная атака, тем более на виду у делегаций других орденов, равносильна объявлению войны между орденами Света и Знающих.

— Я не смог вообразить причины неудачи, но предположил, что таковые все же могут появиться в силу невероятного стечения обстоятельств. Поэтому, чтобы предусмотреть и это, мы запланировали сформировать лже-делегацию из членов ордена Света, находящихся под личинами горных эльфов. Гроссмейстер будет находится в составе делегации, скрыв, тем самым, принадлежность к ордену Света. Незадавшаяся акция последует от делегации горных эльфов. Удачную атаку не заметит никто. Место Гроссмейстера в делегации ордена займет выбранный им сотрудник под соответствующей личиной. Орден Света не окажется причастным к нападению на делегацию уважаемого ордена Знающих.

Гроссмейстер задумался. Черные глаза закрылись чешуйчатыми веками. Сухие пальцы выводили сложные узоры на подлокотниках. Я перевел взгляд вверх, на стену. Гроссмейстер открыл глаза.

— То, что Гроссмейстер ордена Света является магистром магии разума, не является тайной для Знающих. Сомнительно, что направляя к нам делегацию во главе с высокопоставленными руководителями, орден не учел возможности ментальной атаки. Вероятно, среди прочих артефактов, которыми овладели Знающие, могли быть найдены и эффективные амулеты защиты разума. То, что делегация все же направилась на ассамблею, практически превращает вероятность в достоверность. Для нас заклинания в этих амулетах представляют гораздо больший интерес, чем жалкая самобеглая повозка.

В целом верное суждение, кроме «жалкости» экипажа. Но, с помощью «питателей» Гроссмейстер в состоянии проломить любую защиту разума. Только что он высказал намерение атаковать, причем в полную силу. Гроссмейстер посмотрел на людей, застывших в шеренгах.

— Посвященные, задавайте вопросы.

— Существует ли риск, что Знающие опознают делегацию горных эльфов как ложную? Ведь уровень делегации подразумевает советника князя во главе. Возможно ли, что ордену Знающих известны персоны из окружения князя? — задал вопросы начальник службы охраны Гроссмейстера.

— Подобный риск существует, но пренебрежимо мал. Проверено, орден Знающих не имеет никаких контактов, тем более постоянных, с эльфийским плато. Знать в лицо советников князя горных эльфов они не могут. Ни одного горного эльфа в составе ордена нет. Имеются обрывочные сведения о молодой квартеронке, навещавшей столичную обитель ордена, но она, в силу низкого происхождения, не может знать персон из окружения князя. Поэтому, Знающие не способны опознать делегацию горных эльфов как ложную.

— На каком этапе проведения ассамблеи последует атака? — поинтересовался хранитель свитков, отвечающий за проведение ассамблеи.

— Самым удобным моментом для нее является период после представления делегаций и до перехода в зал приемов. Делегация «горных эльфов» будет размещена по соседству с объектами на расстоянии, удобном для ментального воздействия, — разъяснил я.

Больше вопросов не прозвучало. Гроссмейстер опять закрыл глаза. Видимо, обдумывает детали. Глаза открылись.

— Командору Морону поручается представлять Гроссмейстера в составе делегации ордена.

Он кивнул и дернул шнурок колокольчика. Сзади послышался звук открываемых дверей. Посвященные потеряли ко мне интерес.

Я отдал воинский салют и повернулся к выходу.