Два дня ничего не записывал. С утра до ночи возимся с гаражом. Очистить его от разного хлама оказалось нелегко.

Сашуня, конечно, вымазался, словно трубочист. Маша-Рева занозила палец, но — удивительное дело! — не заплакала. Рудимчик притащил йод, мы вылили на ее занозу чуть не полфлакона, она только улыбалась. Овраженский Адмирал и то морщился, а она хоть бы хны! Вика Жигалова насмешливо скривила губы:

— Гляди, какая храбрая стала. Не иначе оттого, что у нее теперь два начальника.

Про начальников она сказала верно: теперь у нас их двое.

А как все вышло, сейчас опишу.

Когда мы сидели в тот вечер, переругавшись, в разных углах гаража, раздался громкий стук в дверь. Мы выглянули и увидели: стоит около гаража вожатая Римма с черноволосым парнем. Лоб у парня огромный, В подбородок острый, настоящий треугольник получается. И нос острый торчит. В общем, немного смешной парень. Да еще моргает сквозь очки близоруко. А сбоку от него девчонки — Вика с Машей-Ревой. Люськи с ними не было.

Раньше у нас никогда не случалось, чтобы к гаражу незаметно приближались посторонние. Но тут, за спорами, мы позабыли про осторожность и не выставили часовых. Да видно, уже все равно — пришло время выметаться. И мы покорно выбрались из гаража.

Черноволосый парень посмотрел на нас и улыбнулся:

— Здравствуйте, хлопцы.

Ему весело! А мы нестройно ответили: «Здравствуйте».

Он продолжал:

— Будем знакомы. Меня зовут Тимой. Это, значит, ты оккупировали наше помещение? — Мы переглянулись. Еще вопрос, чье это помещение. Но спорить было бесполезно. А он все улыбался. — Вот что, ребята. Здесь будет пионерский штаб. И есть у меня к вам деловое предложение: давайте устраивать его вместе.

Мы опять переглянулись и посмотрели на Бориса. Тима предлагает то же самое, что и Люська. Борис буркнул:

— Стройте, нам-то что.

— Слыхали, слыхали? — сразу затараторила Вика и с победным видом повернулась к Тиме. — Я что говорила?

И Римма повернулась к нему с победным видом:

— Убедился?

Он ткнул себя пальцем в переносицу — в очки, заморгал и сказал:

— Погодите. — И спросил у Бориса. — Отказываетесь, что ли?

Борис уставился в землю и не ответил. Из-за его спины вынырнул Рудимчик.

— А Совет Командиров куда? — спросил он.

— Смешной вопрос! — передернула плечами Римма. — В пионерской работе нет Советов Командиров. А вы как пионеры войдете в сводный отряд нашего уличного поста.

— Ну, так мы не будем с вами! — закричал тут я, потому что очень обидным показалось распускать Боевой Совет Овраженских Командиров.

— А ты вообще помалкивай! — тряхнув кудрями, сказала Вика. — Ты вообще с соседней улицы и к нашему посту отношения не имеешь!

— Ну и не надо, — ответил я. — А вот к Совету Командиров я имею отношение.

— Правильно! — поддержали меня ребята. — И если кто против Совета Командиров, то нам и говорить нечего.

— Вы подумайте! — всплеснула руками Вика. — Они еще торгуются. Их привлекают, вместо того чтобы просто выгнать как незаконных, а они…

— Да занимай, занимай свое помещение, — сказал Борис. — А распускать Боевой Совет Командиров мы не будем.

— Правильно! — опять закричали мы, поддерживая своего Главнокомандующего и, верные ему до конца, пошли следом за ним в гараж, чтобы забрать наше имущество.

Борис стал шарить под ящиками в углу. Я подумал, что он полез за своим пистолетом, — был у него такой красивый, с резинкой. Но Борис вынул тетрадки и чернильницу. Я понял, что он, оставаясь один, что-то писал. Может, тоже дневник?

— Это у тебя что? — спросил я.

— Трамвай с прицепом, — сердито ответил он и, засовывая тетрадки в карман брюк, добавил: — Знамя бери.

Так и закончилась бы ничем Тимина попытка мирно договориться с нами насчет поста, но в тот момент, когда мы покидали гараж, над забором показалась седая голова усатого пенсионера Демьяныча.

— Стойте! — прогремел его бас.

Мы, конечно, остановились. Он спешил к нам. А за ним, сверкая серыми глазищами, еле поспевала… Люська Кольцова.