Глава XXII: Рэд Гроза Морей
Море было изумительного бирюзового оттенка, как чистейшие драгоценные камни, обнаруженные на немыслимой глубине в гномьих горах.
Ленивое и спокойное, оно подсвечивалось золотым светом косых солнечных лучей, придававших ему просто сказочное сияние.
Море было повсюду – идеально ровная гладь, от горизонта до горизонта, со всех сторон, и, казалось, в этом мире существует только море, и ничего больше. Только оно, в своей первозданной и неизменной сущности, созданное Эаллон тысячи лет назад, невозмутимое и порой грозное, но такое ласковое и теплое.
«Эсмеральда» быстро и плавно разрезала эту спокойную поверхность, белые паруса были полны подгоняющим их легким попутным ветром.
Если приглядеться, можно было различить снующих по палубе и мачте матросов, а впереди, на капитанском мостике, высокую и статную фигуру капитана.
Кожа эльфа была смугло-золотистой от морского загара, а светлые волосы были собраны в хвост на затылке. Ветер трепал их и одежду, но капитан твердо держал в руках резной, изукрашенный руль.
– Фаэррин? – на мостик поднялся еще один эльф, не такой загорелый, но с удивительными золотистыми глазами и бледно-фиолетовыми волосами.
Золотой оттенок глаз и кожи говорил о королевском происхождении, но не только оно выдавало в нем принца. Об этом говорила и его царственная осанка, и роскошная одежда, и поворот головы, и взгляд, и манера говорить.
– Да, Ваше Высочество?
– Меня беспокоит море.
Фаэррин бросил на ленивую спокойную толщу короткий взгляд.
– Да, Ваше Высочество. Надвигается шторм. Он догонит нас не скоро, но догонит.
– Сколько у нас времени?
– Пожалуй, он придет только вечером, когда сядет солнце.
Кэррим нахмурился, вычисляя что-то.
– То есть у нас в запасе, как минимум, восемь часов. Что же, это здорово.
Фаэррин ни на минуту не усомнился, что надвигающийся шторм ничего не значит для принца, потому как Его Высочество был уверен в том, что команда прекрасно справится с ним без видимых усилий и потерь. Что ж, это тоже было верно, и Фаэррин гордился тем, что принц не испытывает беспокойства по этому поводу – это лишний раз говорило о его уверенности в собственных людях.
– Ваше Высочество хочет провести время на палубе? – безошибочно угадал капитан подсчеты принца.
– Да, Эрри. Я хочу, чтобы Лэа научила меня кое-каким приемам, а для этого нужна хорошая видимость, спокойное море и солнечный свет.
– В полной темноте, когда палуба бешено ходит под ногами и через борт захлестывают ледяные волны, учить тебя было бы намного интереснее, – на мостик поднялась Лэа ун Лайт.
Ее светлая кожа успела приобрести легкий шоколадный оттенок, и шрам тонкой белой ниточкой выделялся на загоревшем лице.
Иссиня-черные волосы, ставшие еще длиннее, и доходившие уже до пояса, она заплела в тугую косу, которая покоилась между лопатками.
Теперь, когда волосы не скрывали ее лицо, обсидиановые глаза казались вдвое больше, и еще чернее, чем раньше.
– Боюсь, мы будем мешать команде. К тому же я не готов промокнуть до ниточки.
Лэа рассмеялась и прошла вперед, к самому носу корабля, на котором была вырезана Эаллон. Она легко запрыгнула на борт и прошествовала дальше, по вытянутым рукам богини, остановившись на самом краю.
Фаэррин заволновался.
– Не надо, – успокоил его принц. – Ее оттуда не то что шторм, но дюжина наемников с пиками не скинет.
Капитан немного успокоился, а Кэррим последовал за Лэа, однако, забираться на борт не стал.
– В Логе Анджа тебе придется отвыкать от комфорта, – Лэа уселась на руки богини и свесилась вниз головой.
Коса повисла, болтаясь, над водой.
Соленые брызги, вылетавшие из-под корабля, быстро намочили ее лицо и одежду.
– Да? А я-то надеялся, что и там буду ходить с десятком слуг, – усмехнулся Кэррим. – Думаю, ради ки-ар я все это вытерплю.
Лэа вновь рассмеялась, чисто и звонко.
– Если ты пройдешь эту школу, ки-ар будет для тебя не главным.
– Это возможно?
– В этом и есть замысел всех масэтров. Создать непобедимого воина, который будет самым добрым и чутким, хладнокровным и терпеливым, если ты можешь себе это представить. Такой воин, который вместо того, чтобы размахивать мечом, будет плести венки из полевых цветов и дарить их детям.
Лицо Кэррима выражало недоверие.
– А ты?!
Лэа немного погрустнела.
– Со мной это у них не получилось. Я разочаровала их.
– Я бы видел это в их лицах.
– Они не стали бы выражать это, даже если их горечь затмевала бы все остальные чувства. Но вместо идеального воина они создали машину для убийства.
– Не говори так о себе.
– Но так и есть! – горячо воскликнула Лэа и подтянулась вверх. – Мною движет только жажда мести, и я не остановлюсь ни перед чем!
– По-моему, тебе просто не хватает времени на венки, – улыбнулся Кэррим, но Лэа его не поддержала. – Как думаешь, если бы не Джер, все сложилось бы иначе?
– Ох, Кэррим, – вздохнула Лэа, поднимаясь на ноги и возвращаясь на борт корабля. – Ты и представить себе не можешь, сколько раз я об этом думала. Если бы не Джер, я, скорее всего, давно была бы уже замужем за каким-нибудь торговцем, и мою юбку дергали бы мелкие детишки…
– Не мелкие, а маленькие, – сдержанно поправил ее Кэррим. – Ты хоть представляешь себя в юбке?
Лэа неопределенно пожала плечами, но Кэррим не сводил с нее пристального взгляда, и ей пришлось сдаться:
– Нет, не представляю.
Они оба расхохотались.
– Лэа?
– Да? – рассеяно откликнулась она, пытаясь дотянуться пальцами до воды.
– Расскажи мне, как вы развлекались в Логе Анджа?
Лэа рассмеялась.
– О, Кэррим. Был один случай. Я вообще не понимаю, до сих пор, как Лейс смог меня уговорить на это…
Лэа осторожно приоткрыла железную дверь драконьего загона и заглянула в образовавшуюся щелку. Поверх ее головы заглядывал Лейс.
– Вон она, – прошептала Лэа.
– Тихо! У драконов идеальный слух! А как ты говоришь шепотом, лучше молчать.
Лэа пихнула друга в бок.
– Заткнись. Мы ее разбудим.
– Ее все равно придется будить. На спящем драконе не полетаешь.
Шла вторая неделя их плавания, и путь корабля, по подсчетам Фаэррина, пролегал сейчас мимо берегов Роккама.
Стояла невыносимая жара, и все матросы, в том числе и Лэа, ходили полураздетыми.
На Лэа была лихо завязанная под грудью узлом рубашка и легкие шароварчики, которые ей преподнес в подарок принц Глессари перед отплытием. За спиной, как и всегда, на законном месте, покоился меч, и его серебряная рукоятка ослепительно сияла на солнце.
– Лэа, – спросил Кэррим, когда они, вдоволь набегавшись по палубе с оружием, лежали бок о бок на крыше корабля, отдыхая. – Скажи мне, если бы магессы могли исполнить одно твое желание, самое заветное, что бы ты загадала?
Лэа неохотно открыла глаза.
– Выше Высочество, вам так нравиться копаться в моей душе? Я не предсказатель. Я не отвечаю на вопросы и не даю советов.
Кэррим выжидательно молчал.
Лэа вздохнула.
– Любое?
– Абсолютно.
– Чтобы ты заткнулся и не доставал меня глупыми вопросами.
Они вновь рассмеялись, звонко и весело. Воздух посвежел, ветер чуть усилился.
– А вот и обещанный шторм, – Кэррим указал на край горизонта, где виднелся серый уголок неба, прорезаемый вспышками. – Но у нас есть еще пара часов. Как мы ими распорядимся?
– Будем учить первородные гномьи руны, на которых написана история мира.
– Эльфы не учат гномий язык! – с достоинством заявил Кэррим. – У нас своя собственная история, написанная нашим, эльфьим, языком, созданным самой Эаллон.
– Ага, – рассеяно откликнулась Лэа. – Символы Неба. Как же, слышала. Вот только, насколько я знаю, история мира в изложении эльфов больше напоминает сказку, написанную во хвалу Эаллон. Гномы подошли к этому более рационально, определив если не точную дату сотворения мира, то, во всяком случае, приблизительную. Их объяснения весьма разумны.
Кэррим оскорбился не на шутку.
– Символы Неба – единственный язык, достойный существования, Attan Meliteel! Да будет тебе известно – это самый древний язык из существующих.
– Это неизвестно, – заспорила Лэа. – Потому что эльфы не раскрывают его тайн. Никому неизвестно ни одной руны этого языка, ни одного слова на нем. Вы переписываете все тексты на обычную эльфью речь, не допуская к свиткам с Символами Неба никого! Это не мои слова, но об этом очень сокрушался масэтр Аллив!
– Да будет тебе известно, что Символы Неба зародились вместе с миром. На этом языке говорит Эаллон! – гордо заявил Кэррим. – И я лично видел эти свитки, написанные ее собственной рукой, об устройстве этого мира. Они очень древние, эти свитки. Одно неосторожное прикосновение к ним может обратить их в прах.
– Как же ты их изучал? – насмешливо спросила Лэа.
– Эти свитки парят в воздухе, их поддерживает магия.
– Опять магия… – простонала Лэа.
– Их подвесили в воздухе еще великие магессы.
– Брось эту чепуху, Кэррим! – рассердилась Лэа. – Я верю только в то, что можно потрогать! Свитки гномов я видела, они вполне толково объясняют, что наш мир – это огромный шар, который вращается вокруг солнца по вытянутой оси. И когда он отдаляется от него слишком сильно, наступает зима, а когда приближается – лето.
– Да?! И что же, по мнению гномов, заставляет этот шар бегать вокруг солнца, а не убежать куда-то еще?! – теперь злился уже Кэррим.
– Некая сила, которая…
– … выдумана самими гномами, чтобы закрыть дыры в их теории, – закончил за Лэа принц. – Наш мир – шар?! Какая глупость! Мир плоский, как чаша. И эту чашу держит в руках Эаллон, а солнце – это ее сердце. И сердце это будет сиять в небе так долго, как люди буду верить в деву-богиню.
– А когда перестанут?
– Наш мир умрет, – спокойно заявил принц. – Но этого не случится, потому что мы, эльфы, всегда будем верны богине!
Лэа воздела глаза к небу. Кэррим продолжал горячиться, доказывая ей справедливость эльфьей теории и подлинность Символов Неба, древнейшего языка.
– Наш мир говорил на этом языке, когда еще не родилась мать Великой Алэтаны, да осияет ее лунный свет!
– Но почему же не осталось никаких свидетельств этого? – не выдержала Лэа.
– Это было так давно, что ничего не дошло до нас. Язык Неба исчез, и живет теперь только среди нас. Дева-богиня сохранила часть этого наследия, передав его нам, эльфам, любимым ее детям.
Спорить с Кэрримом было бессмысленно. Юный принц был слишком уперт и слишком умен, чтобы отступиться от своего.
– Хорошо, – Лэа примирительно воздела руки к небу. – Я согласна со всем, только хватит спорить!
Кэррим поспорил еще некоторое время, для приличия, а потом успокоился, убежденный, что вышел в этом споре победителем.
– Нам пора идти, – Лэа встала и потянулась. – Вот-вот начнется шторм.
И правда. Небо потемнело, став серо-стальным, и издалека доносились громовые раскаты. Бешеный ветер пытался сбить девушку с ног, но она стояла твердо, ки-ар, и ничто не могло сломить ее.
– Идем, – Кэррим поднялся следом за ней, и они спустились вниз, к каютам.
Первая молния вспыхнула тогда, когда Кэррим потянул за ручку двери, и, почти мгновенно, следом хлынул дождь. Они заскочили внутрь, но успели немного намокнуть, и теперь Кэррим возмущался, что его нарядное одеяние испорчено.
– Не ной, – строго одернула его Лэа и протянула руку за книгой, аккуратно стоявшей на полке.
Кэррим поворчал, бросил обиженный взгляд на гномью книгу в руке Лэа и демонстративно достал с той же полки другую книгу, в легком эльфьем переплете.
Она не разглядела названия на обложке, но попыталась скрыть улыбку.
Они оба углубились в чтение, но оба лишь для видимости. Кэррим дулся, сопоставляя в уме все доводы за эльфью теорию сотворения мира и против гномьей. В итоге получалось, что гномы жалкие низменные создания, не могу самостоятельно не то что историю изложить, но даже и двух слов связать. Удовлетворившись восстановленной в сознании справедливостью, принц отложил книгу и уставился в иллюминатор, наблюдая за приближением шторма.
Лэа, тем временем, так же прикрывшись книгой, прикидывала сроки их путешествия. По ее подсчетам должно было пройти еще около семи дней, прежде чем на горизонте появится заснеженная вершина Хаара.
Снаружи оглушительно громыхнуло, и Лэа вздрогнула, оторвав взгляд от книги.
За окном каюты стремительно темнело, небо было черно-фиолетовым, тучи грозно клубились, рокоча и сталкиваясь высоко в небе. Витиеватые молнии сеткой ослепительно белых паутин рассекали небо, озаряя его короткими вспышками.
Лэа слышала крики матросов, пытавшихся заглушить грохот, висящий в небе, и голос капитана, отдающий четкие ясные команды.
Корабль качало неимоверно. Лэа, не любившая морские путешествия, зажмурилась, пытаясь унять подступающую дурноту.
– Лэа? Ты в порядке?
Она чуть приоткрыла глаза, заметила тревогу Кэррима, постаралась выдавить из себя:
– Да, все хорошо. Просто ненавижу качку.
Море будто услышало ее слова и разыгралось не на шутку. В грохот грома примешался рев бушующей воды, волны захлестывали так, что закрывали иллюминатор в каюте. Лэа видела пену на их вершинах, которая разлеталась вместе с брызгами, разбиваясь о борт корабля.
Поверхность воды, ходящая ходуном, пугала Лэа. Это были не отдельные волны, вздымающиеся до поднебесных высот, это была одна сплошная масса, пытавшаяся вырваться из плена и вознестись вверх.
– Я могу попросить у Фаэррина успокаивающих трав для тебя… – Кэррим поднялся, собираясь идти, но Лэа остановила его жестом.
Хотя бы то, что он сам собрался идти за лекарством для нее, было унизительно, не говоря уже о самом факте принятия какой-то лечебной дряни. Проявление слабости было для нее недопустимо, поэтому Лэа и остановила принца.
– Нет. Не надо. Мне просто нужно немного свежего воздуха.
– Ты собираешься идти туда? – изумился принц.
– Да.
Лэа встала на ноги и потянула за ручку двери.
– Стой! – неожиданно прервал ее Кэррим. – Слышишь?!
Лэа удивленно посмотрела на принца.
– Что я должна слышать кроме грохота?
– Голоса матросов, – на лице Кэррима нарастала тревога. – Они какие-то…
Лэа тоже прислушалась, но отсеять лишний шум у нее не получалось. Она плюнула на эту затею и настроилась ки-ар. В тот же миг голоса матросов четко и ясно донеслись до ее ушей, но это были не отрывистые короткие команды, как она полагала вначале. Это действительно были крики.
На палубе шел бой.
– Что там… – начал вставать Кэррим.
– Сиди здесь, – осадила принца Лэа. – Я узнаю, что там.
Кэррим нахмурился, но перечить не стал.
Лэа проверила, крепко ли закреплен меч на ее спине и распахнула дверь. Тот час же ее захлестнул и едва не сбил с ног поток ледяной воды. Стояла кромешная темнота, но Лэа, чудом устоявшая на ногах, видела в ней не хуже гнома.
Стоял звон оружия, в поединке схлестнулись эльфы-матросы и люди. Лэа вгляделась в темноту. По правому борту корабля виднелась огромная черная громадина, антрацитовые паруса которой пузырились и вздувались. С этой громадины на «Эсмеральду» прыгали вооруженные люди.
Лэа подняла глаза. В вышине развевался черный пиратский флаг, зловеще белевший скрещенными костями и черепом.
Наемница выругалась и рванула меч из ножен. Экипажу «Эсмеральды» нужна была помощь.
Меч плавно скользнул на волю, и как раз во время, потому что ее уже заметили двое наглых пиратов, разряженных в пух и прах.
Их оружие было дорогим и вычурным – драгоценные камни на эфесе, золотая филигрань. Однако владеть им, как следует, они не умели. Легко пританцовывая, Лэа выбила оружие из их рук.
Палуба, усыпанная телами, не была залита кровью, поэтому она мягко подрезала нападавшим ноги, чтобы они осели и больше не дергались.
Когда в крови проснулся адреналин битвы, палуба перестала качаться под ногами, а голова кружиться. Все затмил вкус сражения. Лэа ринулась на подмогу Фаэррину, оборонявшемуся сразу от трех пиратов, которые самым наглым и беспардонным образом оттесняли его к борту, чтобы выкинуть в воду.
– А за такое можно голову снести! – сердито воскликнула Лэа, в руках которой уже были сюррикены.
Но нет, они уже летели вперед, издавая тихий свист. Мгновение – и они врезались в шеи пиратов. Фаэррин вздрогнул и оттолкнул пиратов сапогом, перебрасывая за борт, в воду, куда минуту назад они хотели отправить его самого.
Лэа махнула ему руками, резко развернулась, ловя уже взлетевший над ее головой меч противника. Раздался отвратительный скрежет металла по металлу, и клинок противника не выдержал натиска древней стали, сломался, оставив в руке недоумевающего пирата лишь обломок.
Лэа отправила его в короткий полет через стоявшие сзади него бочки. Те с грохотом попадали, скрыв под собою бездыханное тело.
В небе засверкали молнии, освещая два соприкасавшихся бортами корабля.
Эльфов было меньше. Гораздо меньше, и они стремительно проигрывали.
Лэа выругалась и ринулась в самую гущу, где уже яростно размахивал парными саблями Фаэррин.
– Откуда они взялись? – прокричала Лэа, становясь спиной к капитану.
– Не знаю, – прокричал капитан. – Мы были заняты борьбой со штормом.
Короткий противный лязг и еще один меч сломался под натиском Карателя.
– Окружить их! – раздалась чья-то отрывистая команда.
Рядом с ними мгновенно оказалось несколько раненных эльфов, готовых защищать своего хозяина.
– Кэррим, – бледнея, выговорила Лэа.
Она бросилась вперед, прорубая дорогу себе мечом, но резкий крик заставил ее обернуться.
Один из эльфов, защищавших капитана, упал, и по палубе растеклась черная в темноте кровь. Лэа вид крови совершенно разъярил. Щадившая ранее своих противников, она положила сразу троих в неописуемом порыве ярости.
– Эрри! – крикнула она. – Держись!
Голова и светлые волосы эльфа были залиты кровью. Несколько скользящих ран было на руках и груди.
Лэа кинулась вперед.
– Отойди! – заорала она на пирата, вставшего на ее пути, и тут же обомлела.
Перед ней был не пират, а пиратка.
– Не пройдешь, – злобно прошипела она, поднимая вверх сабли.
– Отойди, – процедила Лэа.
– Еще чего.
Еще один из защитников Фаэррина упал. Он остался с последним из них.
Лэа рванулась вперед, но пиратка преградила ей дорогу.
– Я сказала – не пройдешь, – бешено зашипела она. – Ему крышка.
– Крышка будет тебе, – вышла из себя Лэа и бросилась на девушку.
Меч со свистом рассек воздух, Лэа уже чувствовала, как он рассекает шею девушки, однако раздался громкий звон. Пиратка отразила ее удар.
Вспыхнули молнии, и на краткий миг высветили девушку. Это была та самая, что передала ей письмо от Райта в Соллосе. Сейчас она была злая, как гарпия, измазанная кровью, но Лэа не сомневалась, что это была не ее кровь.
Она была хорошим воином, а на долгий честный поединок у Лэа времени не было.
Быстро настроившись на ки-ар скорость, Лэа обманным выпадом заставила пиратку защититься, а сама резко пнула ее под дых.
Девушка охнула и сложилась пополам. Лэа пинком отбросила ее в сторону и метнулась на выручку Фаэррину, не переставая лихорадочно думать о том, хватило ли Кэрриму ума спрятаться.
Ей не хватило ровно одной секунды, когда предательский кинжал вонзился Фаэррину в спину.
– Эрри!!! – закричала Лэа.
Она просто обезумела. Разрубая попавшихся на пути пиратов на части, она кинулась к телу, успела во время поймать его, не дав вывалиться за борт.
Фаэррин был еще жив.
– Кэррим… – прохрипел он. – Наш принц…
– Да, я помогу ему.
– Никому ты уже не поможешь… – раздался за спиной холодный голос, и Лэа почувствовала, как ледяное острие прокалывает ее рубашку, слегка вонзаясь в кожу.
– Девушек не убивать! Приказ капитана, – раздался еще один голос.
– Да мне плевать!!! – чей-то яростный визг. – Daan varrikein!!! Я выпущу ей кишки и отправлю на корм рыбам!!!
– Азара, заткнись, – охладил ее чей-то голос. – Если капитан отдаст ее тебе – делай что хочешь.
Лэа не могла пошевелиться. Она чувствовала, как по спине стекает тоненькая струйка крови. И стоило ей хоть чуть-чуть пошевелиться, клинок вонзался чуть глубже.
– Попытаешься сбежать или напасть – убью сразу, – пообещал все тот же холодный голос. – Вставай. Медленно. Давай сюда меч.
Чьи-то грубые руки вырвали восхитительную сталь, и по толпе сразу же пронесся вздох.
– Великолепное…
– Вся добыча принадлежит капитану, – громко сказала девушка, которую назвали Азарой. – Он разделит ее по справедливости.
– Меч все равно себе прикарманит, – пробормотал кто-то.
– Что ты сказал? – ласково-убийственным тоном спросила девушка, и все сразу замолчали. – Первый, кто усомнится в справедливости нашего капитана, отправится на дно.
Лэа потихоньку встала, все так же ощущая клинок у себя на спине, и обернулась.
Пираты стояли полукругом, и в центре находилась та самая девушка, которую Лэа пинком отправила на пол палубы. В руках она держала меч наемницы, и разглядывала его с восхищением.
– Лэа! Лэа! – у девушки упало сердце, когда она услышала полный страха голос принца.
– Кэррим…
Его вели связанного, безоружного, губы были разбиты в кровь.
– Этот прятался в каюте, мы нашли его, – два отвратительных с виду пирата толкнули эльфа вперед, и он упал, не удержав равновесие.
Лэа различила там и тут таких же плененных матросов.
– Капитан идет! – раздался короткий возглас.
Все пираты немедленно смолкли и замерли, выстроившись в более-менее ровную линию.
Азара ухмыльнулась и подошла ближе к Лэа и принцу, подняв последнего с земли резким рывком.
Сначала она различила фигуру капитана. Он был очень высоким и ладно сложенным. На длинных, волнистых от морской воды, волосах была завязана бандана. Шею закрывал высокий стоячий воротник темного блестящего в темноте плаща. Этот тусклый блеск Лэа узнала безошибочно – драконья кожа – и сразу же возненавидела этого пирата.
Под плащом, однако, была белая рубашка с кружевными манжетами, черные поножи были подвязаны широким поясом, к которому крепились двое ножен. Обут он был в высокие сапоги со шпорами, звук которых глухо отдавался в ночи в такт его медленным шагам.
Правая рука капитана лежала на эфесе одной из сабель, и Лэа заметила на пальцах драгоценные кольца. Очевидно, капитан не привык драться сам, а отправлял на это своих людей.
Молнии озарили бушующее небо, и Лэа разглядела, наконец, лицо пирата. Наглое и самодовольное, оно не понравилось ей сразу и накрепко. Прищуренные черные глаза смотрели вперед без жалости и сострадания, а тонкая линия губ кривилась в победной улыбке.
Медленно, он поравнялся с Азарой, и положил руку ей на плечо.
– Молодец, сестра. На тебя можно положиться. Ты сможешь сама выбрать часть своей добычи.
– Я уже выбрала, – улыбнулась Зара, протягивая брату меч Лэа. – Его.
– Невероятно… – протянул пират, касаясь изукрашенного лезвия пальцем. – Столь тонкая работа может принадлежать только древним гномьим мастерам. Откуда он у тебя?!
– Это еще не все, – голос Азары звучал победоносно. – Меч – ее. – Она ткнула в Лэа пальцем. – И ее я тоже хочу.
Капитан посмотрел, наконец, на Лэа.
Их глаза встретились. Темные, как бушующее небо. Вот только в очах пирата было холодное спокойствие, а глаза Лэа метали молнии.
– Кто ты?
Лэа молчала, пронзая капитана яростным взглядом.
– Откуда у тебя этот меч?!
– Ahrran mi antarr, – по-эльфьи процедила Лэа.
Эльфы ахнули, Азара покрылась красными пятнами.
– Что ты сказала?! – заорала она.
Капитан не изменился в лице, лишь тень улыбки тронула его губы.
– Дерзишь мне? Смерть тебя не страшит?
– Если я и отправлюсь на тот свет, то только с тобой! – бросила ему в лицо Лэа, теперь уже заставив ахнуть пиратов.
– Дай я убью ее! – зашипела Зара.
– Не торопись, – капитан отстранил сестру и шагнул вперед.
– Ты воин?
– Нет, я эльфка. Разве не видно? – съязвила Лэа.
– Видно, – спокойно сказал пират. – Примерно на четверть твоя кровь разбавлена эльфьей. Так кто ты такая?
Но Лэа вновь умолкла, не сводя глаз со своего меча. Они крупно влипли, и выхода она не видела. Пока не видела.
Капитан смотрел на нее долго и внимательно, затем отвел взгляд и обратился к сестре.
– Кто второй?
– Тот, кого мы искали.
Пират прищурился и обратился уже к Кэрриму.
– Как твое имя, эльф?
Принц, сохранивший некоторые остатки достоинства, промолчал, последовав примеру Лэа.
– Можешь не отвечать, – неожиданно сменил тактику пират. – Я и так знаю, кто ты, Кэррим Кэллисту Дианти Ригайн Фарих Тиррэц Лейхаун Элфин Даэлнор Зин Маэльзайн, сын Великой Алэтаны, да просыплется пепел на ее голову!..
Эльфы ахнули. Такая неслыханная дерзость! Уже за одно это можно было убить наглеца!
– Откуда тебе известно мое имя? – Кэррим не собирался сдаваться. – Кто ты такой?
– Мое имя ты не узнаешь. Его узнает она, – капитан кивком указал на Лэа. – Она же и отправится с вестью к Алэтане о твоей смерти от моей руки. Но не сейчас.
– Я уже знаю твое имя, – спокойно ответила Лэа, в голове которой замелькали обрывки воспоминаний. – Рэд Гроза Морей…
Капитан усмехнулся и наигранно захлопал в ладоши.
– Браво. Ты мастер дедукции.
– Смерть Кэррима не вернет твоего друга, – пошла на риск Лэа, которой было уже все равно, что будет дальше, только бы спасти Кэррима!
Невозмутимый вид Рэда на миг куда-то исчез, и на лице отразилась ярость, однако он быстро взял себя в руки.
– Откуда ты об этом знаешь?!
– О, от самой Алэтаны. Она мне рассказала, как этот маленький ублюдок напал на их город.
– Да как ты смеешь! – завизжала Азара, бросаясь на нее.
Лэа напоролась на меч стоявшего сзади нее пирата, когда Зара сбила ее с ног и повалила на землю. – Не смей больше так говорить о нашем друге! – пиратка наносила чувствительные удары по лицу Лэа.
Наемница чувствовала, как кровь заливает ей рубашку и стекает на палубу, но серьезности раны не чувствовала, как и боли, из-за бушующего в крови адреналина.
– Зара! Остановите ее! – сам Рэд не сдвинулся с места, но дюжина пиратов кинулась выполнять его приказ и оттащила от Лэа извивающуюся и вырывающуюся девушку.
– Ты умрешь! – визжала Зара. – Я убью тебя, клянусь!
– Не давай напрасных клятв, – усмехнулась Лэа, сознание которой начало уплывать куда-то вдаль. – А ты не такой, каким я тебя представляла, Рэнди кир Каллэх… – прошептала Лэа, но прежде чем отключиться, успела заметить изумление на лице пирата.
Единицы знали его истинное имя. Только сестра и Радугла, и интерес к тому, кем является эта девушка, мгновенно возрос до небес.
– Унесите ее в каюту, – приказал Рэд. – Убитых в воду, пленных на борт. Корабль топите. Девушку охранять, – капитан обернулся к сестре. – Азара, если хоть волос упадет с ее головы до того, как я с ней поговорю…
– Поняла, – процедила пиратка, не глядя в глаза брату. – А с этим что? С эльфом? И с полудохлым капитаном?
– Всех на борт. Капитана в трюм, принца в каюту. Вместе с этой. Я поговорю с ними завтра утром.
– Да будет так, – дьявольски улыбнулась Зара.
Первым ощущением была слабость. Невероятная физическая слабость, такая, что она не в силах была пошевельнуться. Она поняла, что лежит на кровати, в тонкой рубашке с длинным рукавом, укрытая одеялом.
Лэа чувствовала себя разбитой, маленькой, больной и несчастной. Кроме того, открыв глаза, перед которыми все плыло, она не могла сообразить, где же находится?
Вроде каюта, но не ее… они все еще плывут?
– Кэррим… – тихо позвала Лэа, с трудом шевеля сухими разбитыми губами.
Кто-то рядом подскочил.
– Лэа? – услышала она взволнованный голос. – Ты как?
– Бывало и лучше… где мы?
– Ты что, ничего не помнишь? Мы на корабле Рэда Гроза Морей!
– На корабле Рэда… – эхом повторила Лэа, в голове которой медленно прояснялись события прошлой ночи.
В глазах перестало двоиться, и она увидела разбитое лицо Кэррима.
– Кто это тебя так?
– Азара. Азара Холодное Сердце. Сестра Рэда.
Лэа поморщилась и с усилием приподнялась на подушках.
– Я не пленница, но уйти не могу, – усмехнулась она. – Ирония, правда?
– Рэд хочет узнать, откуда тебе известно его настоящее имя. А потом решится наша судьба.
– Не беспокойся, Кэррим, – успокоила она его. – С нами все будет в порядке.
Кэррим с сомнением посмотрел на Лэа, над лицом которой также поработали кулаки Зары, и на тело покрытое синяками и царапинами, и обмотанное на груди чистой повязкой.
Лэа поняла его взгляд.
– Где мой меч?
– У нее.
Лэа стиснула зубы.
– Это мой меч. И никто не будет владеть им кроме меня, пока я жива.
– И что ты будешь делать?
– Голову ей оторву, – мстительно протянула Лэа.
Голова ее закружилась, и она упала обратно на подушки.
В дверь каюты постучались.
– Войдите! – сердито крикнул Кэррим, как будто пират не мог войти без приглашения.
В дверь заглянул низкорослый пират с тонкой щеточкой усов и пухлыми красными губами.
– Капитан велел принести вам обед…
– Пусть подавится им! – пробормотала Лэа.
– Поставь его сюда, – Кэррим указал пальцем на столик. – И можешь идти.
Пират скрылся, а Кэррим с любопытством склонился над подносом.
– Так, так… баранина… фрукты… бульон… рыба… не царский, конечно, обед, но пойдет!
Принц вооружился тарелкой бульона и ложкой.
– Нет! – с ужасом сказала Лэа, когда поняла, что он собирается делать. – Не позволю!
– У тебя нет выбора! – авторитетно заявил Кэррим, садясь рядом. – Ты пошевелиться-то с трудом можешь, не говоря уже о том, чтобы есть самой.
– Нет! – отчаянно повторила Лэа, стремясь не допустить это самоуправство над собой.
– Будешь с голоду умирать?
Лэа упрямо молчала.
Кэррим с видом полнейшего удовольствия зачерпнул первую ложку.
– Ешь.
Она мотнула головой и отвернулась к стене.
– Ешь, – раздраженно повторил Кэррим.
Лэа бросила на него убийственный взгляд.
– Ешь! – обиделся принц. – А не то я эту чашку тебе на голову надену!
Бульон пах соблазнительно вкусно, у Лэа закружилась голова, она сглотнула. Наемница попыталась поднять руку, но та, оторвавшись на несколько сантиметров, бессильно упала обратно.
Должно быть, она потеряла много крови вчера.
Девушка покосилась на ложку в руках эльфа, от которой шел ароматный дымок.
– Пожалуйста, – взмолился Кэррим, увидев ее сомнения. – Никто об этом не узнает. Никогда. Клянусь.
Лэа сочла слова принца достаточным аргументом.
– Хорошо, – разрешила она. – Только быстро.
Эльф с видом победителя поднес ложку ко рту Лэа и принялся ее кормить. Бульон оказался неожиданно вкусным, у Лэа перестала кружиться голова, и улучшилось настроение.
Кэррим скормил Лэа весь бульон, затем разделил с ней баранину, рыбу и фрукты. Лэа как раз проглотила последний кусочек, подумав о том, какой же все-таки придурок этот Рэд, когда за дверью раздались тяжелые шаги, и она распахнулась.
Лэа слегка вздрогнула от неожиданности.
– Добро пожаловать на борт, ми-сади.
Он снял драконий плащ, за что Лэа ему была благодарна, и черную бандану. Волнистые темные волосы падали на плечи. Когда же он повернул голову, Лэа увидела, что его лицо покрыто мелкой сеткой шрамов.
Капитан вошел в каюту и захлопнул дверь.
Лэа удобнее расположилась на подушках, строя из себя слабую и беззащитную девушку, какой она сейчас и была. Не грех было воспользоваться своим положением хоть один раз в жизни.
Рэд скрестил руки на груди и одарил Лэа долгим пристальным взглядом. Она спокойно выдержала его взгляд, заставив говорить.
– Вчера мне неслыханно повезло. Мы случайно приметили в океанских водах корабль. Я уже давно потерял надежду отомстить Алэтане, но вчера, когда глаза мои увидели «Эсмеральду», я понял, что этот момент настал.
Лэа ужасно хотелось осадить пирата и прекратить его нравоучения, но она сдержалась.
– Правда, я рассчитывал застать на ее борту саму светлейшую королеву, но присутствие ее сына меня тоже порадовало. Так будет даже лучше. Сын за брата, раз уж ты знаешь эту историю.
– Твой друг был подонком, как и ты! – не удержался Кэррим. – Это лишний раз доказывает, что вы, пираты, низко пали…
Рэд усмехнулся.
– Думай что хочешь. Для меня ничего не значит мнение трупа. А вот ты… – он опять внимательно посмотрел на Лэа. – Я не знаю тебя, никогда не видел, твое лицо ни о чем мне не говорит. Но вот имя… имя могло бы сказать о многом. Свое я не раскрываю никому. Не за чем знать, что я, Рэнди кир Каллэх, родом из процветающего Аурума, что мои… – он запнулся. – Неважно. Я хочу знать твое имя, красавица…
Лэа рассердилась. Что за фамильярность?! И что Радугла в нем нашла?!
– Зачем тебе мое имя?
– Оно может ответить, откуда тебе известно мое… – мягко ответил Рэд.
– Я и так могу тебе сказать, откуда, но…
– … но ты поставишь условие, я полагаю. И не одно.
– Да, – согласилась Лэа. – Рада, что ты это понял. Ты отпустишь Кэррима восвояси, а мне вернешь меч.
– Меч? – в глазах Рэда заплясали веселые огоньки. – Не думаю, что смогу отобрать его у Зары. Это невозможно.
Лэа пожала плечами.
– Тогда ты ничего не узнаешь.
– Это твой ответ?
– Да.
Рэд разгладил складки на рубашке.
– А что мешает мне кинуть тебя в трюм к остальным пленникам? И оставить там подыхать с голоду?
– Не делай этого, – спокойно ответила Лэа. – Подохнуть я не подохну, но ты – станешь целью моей жизни. Твоя смерть. И смерть твоей сестрички, за то, что она оскорбила мой меч свои грязными руками. Лучше не лезь во все это.
– Кто ты? – повторил пират, но уже гораздо жестче. – Отвечай!
– Ты не мастер дедукции, – съязвила Лэа.
– Ну как же… я почти догадался.
Пират резко вскочил и метнулся к Лэа, отшвырнув бросившегося ему нему наперерез Кэррима. Принц с грохотом улетел в сторону, ударился головой и обмяк.
Капитан схватил Лэа за плечи и рывком приподнял.
– Я знаю, кто ты… – сощурился он. – Я видел, как ты танцевала вчера с мечом, и твоя нелепая игра словами бессмыслена.
Лэа не могла вымолвить ни слова от страха. Она была сейчас абсолютно беспомощна и беззащитна.
Рэд бросил ее обратно на подушки и рванул левый рукав рубашки. Он затрещал, разойдясь по всей длине. Пират отбросил ненужную тряпку в сторону.
Лэа попыталась закрыть плечо рукой, но пират перехватил ее и сжал со всей силой, его глаза, не отрываясь, смотрели на увиденное. На левое плечо, на котором синели скрещенные клинки, перевитые драконьим языком.
– Ты молода, – спокойно сказал Рэд, не отрывая глаз от ее татуировки. – Во сколько же лет ты попала в Логу Анджа? И сколько ты там училась? Мне не верится, что тебе это удалось так быстро. Самые лучшие тратят десяток лет, чтобы овладеть всеми ее навыками.
– И все равно, не все они получают татуировки… – резко воскликнула Лэа. – Да, я прошла школу Логи Анджа! Прошла за три года, потому что у меня не было выбора, Рэнди. А вот у тебя, когда ты подло напал на корабль Радуглы, выбор был! Но ты захотел легкой добычи… кто же думал, что подростки и девушка смогут дать отпор твоим головорезам?! Ты невысокого мнения о женщинах, Рэнди кир Каллэх. И однажды ты поплатишься за это.
– Радугла. Ну конечно. Не могло быть иначе. Как же твое имя?
Но Лэа по-прежнему молчала, сверкая глазами.
– Я верну тебе меч, если ты раскроешь себя.
– Сначала верни его, – процедила Лэа. – А потом я скажу.
– Не веришь моим словам?
– Не верю. Ни на грош.
– Что ж, – пожал плечами Рэд. – В таком случае, можешь сама бороться за свой меч.
– Так и сделаю…
Рэд щелкнул пальцами, и в каюту вошла Азара. На ее губах играла кривая усмешка, светлые волосы были собраны в тугой хвост, делавший ее глаза, по-эльфьи подведенные краской, немного раскосыми. На поясе у нее висел меч Лэа, эфесом которого поигрывала рука пиратки.
– Воровка… – прошипела Лэа.
– Отнятое в бою по праву принадлежит победителю, – усмехнулась Зара.
– Поэтому меч вновь вернется ко мне! – воскликнула Лэа и встала с кровати. В глазах у нее потемнело, и она едва не упала.
Зара заметила ее слабость и не преминула высказаться:
– Признай себя сразу проигравшей. Драка с ребенком и та была бы сложнее.
Лэа молча протянула руку к капитану, и тот вложил в нее одну из своих сабель. Оружие было не равным, но выбора у нее не было.
Зара усмехнулась и вышла из каюты. Лэа последовала за ней.
Они вышли на палубу, и Азара остановилась.
– Подойдет?
Лэа не ответила, а встала в боевую позицию.
Зара потянула меч из ножен, и его хрустальный звон ножом прошелся по сердцу Лэа. Пиратка поднесла оружие к самым глазам, дразнясь.
– Настоящее сокровище… – протянула она.
Солнце медленно садилось за горизонт, расцвечивая небо алым, будто предчувствовало чью-то смерть.
Лэа бросилась на Зару первой, с места, оттолкнувшись ногами от раскачивающейся палубы.
Пиратка отразила атаку, и Лэа услышала надсадный звон, каким загудела ее сабля, встретившись с вековой сталью.
Зара хищно усмехнулась и отпрыгнула. Развернулась, танцуя, взмахнула мечом поверх головы Лэа. Раздался тихий свист, Лэа присела, но подступившая дурнота не дала сделать это достаточно быстро, и взметнувшиеся длинные волосы встретились с хаарским клинком, чтобы плавно, как шелк, осесть на землю.
Лэа подняла яростные глаза. Вместо длинных иссиня-черных локонов остались короткие пряди, едва закрывающие уши.
Азара расхохоталась, довольная своей победой. Она расслабилась, и не ожидала, что Лэа оправится так быстро.
Наемница взмахнула рукой, и два пальца пиратки, брызжа кровью, упали на палубу.
Зара завизжала, тонко и пронзительно. Ее глаза потемнели, рассудок помутился от ненависти и боли.
– Я убью тебя! – закричала пиратка, содрогаясь от жажды убийства.
Она наотмашь рубанула мечом, Лэа едва успела отразить ее атаку. Сабля не выдержала и с громким треском переломилась от удара меча.
– Нет!
Лэа, на которую летело лезвие Карателя, ничего не оставалось, как ухватить его двумя руками плашмя и отвести в сторону. Зара улетела на палубу по инерции, но тут же вскочила и утерла рот рукой, размазав по лицу кровь, бьющую из отрезанных пальцев. Вид у нее был безумный.
Лэа нельзя было останавливаться, но очередной приступ дурноты и головокружения сбил ее с ног, и она упала на колени.
Зара подлетела к ней и сильным пинком в грудь уложила на палубу. Лэа задохнулась и закашлялась. Тупая боль под ребрами, темнота в глазах и вспышки в голове мешали осознавать происходящее.
– Вот так ты и встретишь свой конец… – прошипела Азара.
Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и в сгущающейся темноте Лэа с трудом различила блеск занесенного над ее головой меча.
«Я буду служить! – он ей верно служил», – пронеслись в голове строчки из песни Кэррима.
Вот и все. Неужели он убьет ее? Верная служба Карателя окончена?
Лэа не стала забивать себе голову этими вопросами, а просто резко откатилась в сторону, и меч с глухим звуком вонзился в дерево палубы.
– Нет! – завизжала Азара, пытаясь вырвать клинок из деревянного плена, но окровавленные руки соскальзывали с рукоятки, не давая ее как следует обхватить. – Рэнди! Капитан!
Лэа не успела вырвать меч, когда на палубу высыпали пираты во главе с их капитаном. Они держали связанного Кэррима, который уже пришел в себя.
– Забавно… – протянул Рэд. – Не думал, что ты одержишь победу.
Лэа тяжело дышала, прикидывая, успеет ли она добежать до меча и вырвать его из палубы, прежде чем пираты убьют ее.
Ответ: нет. Даже если успеет к мечу, она, ослабленная, не сможет вырвать его из досок достаточно быстро.
– Меч мой… – задыхаясь, вымолвила Лэа, пытаясь убрать с лица несуществующие больше волосы.
– Меч твой, – согласился пират, доставая из сапога кинжал. – А вот принц наш. Если попробуешь его отбить…
Пират красноречиво провел кинжалом в опасной близости от шеи эльфа.
– Но я благороден… – продолжил Рэд. – И я даю тебе выбор. Меч или принц.
В глазах Кэррима стоял ужас. Он не был смельчаком и не выкрикивал глупых вещей. Да, ему хотелось жить, и Лэа не могла не выбрать друга. Она сможет получить еще один меч. Пусть у нее уйдет на это больше времени, и поиски Джера затянутся еще на несколько лет, но она не могла предать друга, который столько сделал для нее. Речь шла не о благородстве и честности. Лэа не могла даже мысли допустить о том, чтобы в этом нечестном выборе остановиться на мече. Она столько всего потеряла в этой жизни. И не позволит Кэрриму стать следующим.
– Я выбираю…
Но слова Лэа заглушил потусторонний серебристый смех. Казалось, он исходил отовсюду, мелодичный и жуткий. Он манил и звал за собой, тоненький и переливчатый смех тысяч и тысяч прекрасных женских голосов.
Лэа взглянула за борт, и ей показалось, как под водой мелькнула серебристая чешуя.
– Русалки… – бледнея, произнес Рэд.
– Это не просто русалки, капитан! – доложил один из пиратов. – Это русалки Бездны!
– Но их же никогда не было в этих краях! – разозлился капитан. – Они всегда обитали на севере! Ты уверен?
– Да, капитан.
Смех повторился снова, нежный и одновременно ликующий. Раздался тихий плеск воды, и все пираты, как по команде, рванули к левому борту, зачарованные этими звуками.
Теперь смех не умолкал, к нему присоединилось еще несколько голосов, мягких и переливчатых. Они вздыхали и стонали, то подымаясь в самую высь и наполняясь страданием, то вновь опускаясь, превращаясь в едва различимый шелест.
Лэа, как завороженная, приблизилась к борту. В воде мелькали десятки хвостов и обнаженных тел, укутанных длинными волосами.
На небо уже взошла луна и озарила поверхность воды потусторонним сиянием.
Одна из русалок стремительно поднялась из глубин моря и выпрыгнула из воды. Несколько раз перевернувшись в воздухе, сверкнув хвостом, покрытым ослепительно серебряной чешуей, взмахнув длинными черными волосами, она вновь скрылась под водой и серебристо рассмеялась.
Русалки продолжили свою завораживающую пляску, маня пиратов своими прекрасными голосами.
Наконец, одна из русалок вынырнула из-под воды и присела на борт корабля, абсолютно не смущаясь и не закрываясь руками.
У нее были нечеловечески прекрасные глаза, просто огромные, покрытые такими густыми ресницами, что напоминали два бархатных аметиста. Мокрые волосы насыщенного золотого оттенка разметались по спине и плечам.
Русалка рассмеялась тихим шелестом и вздохнула так протяжно и тоскливо, что, казалось, в этом голосе была скрыта вся вселенская печаль.
– Как твое имя, прекрасная? – спросил один из пиратов, приближаясь на шаг.
Остальные стояли, как вкопанные, созерцая это великолепное чудо.
Русалка вздохнула еще раз, подняла свои огромные чарующие глаза, которые полнились слезами, и протянула свои руки к пирату.
На борт начали запрыгивать и другие, не менее прекрасные русалки. Все, как один, были печальными и совершенными в своей неземной красоте.
Они плакали и тянули руки к пиратам, которые шли к ним, как завороженные.
Их протяжные вздохи и стоны тотчас стихали и переходили в серебристый смех, когда в объятиях обольстительниц оказывался пират.
Первая русалка, самая смелая, обнимала зачарованного пирата за шею, целуя его в губы.
Лэа наблюдала за всем этим как во сне. Все пираты, в том числе и капитан Рэд Гроза Морей, были околдованы красотой морских созданий.
Русалки были опасны. Очень опасны. Она знала это еще с Логи Анджа.
Четырнадцать кадетов полукругом сидели возле масэтра Дэкисты, рисовавшего на песке схематичное изображение девушки с хвостом.
– Русалки – создания моря, – говорил масэтр. – На сегодняшний день известно всего три вида этих удивительных существ. Первый – рифовые русалки. Они плавают всегда у самой поверхности воды, предпочтительно вблизи скоплений коралловых рифов. Их можно увидеть и днем, они больше остальных похожи на людей и фигурируют в большинстве легенд и преданий. Все известные изображения русалок, так или иначе, написаны именно с этой разновидности. Отличить этих русалок можно по темно-зеленой чешуе хвоста и треугольному плавнику на его конце. Основное оружие этого вида – речь. Они умеют говорить, заманивают моряков в ловушки и щекочут их до смерти.
– Так прямо и щекочут? – не поверил один из слушавших кадетов.
– Да, – кивнул масэтр. – Не самая приятная смерть, ведь пальцы этих русалок устроены особым образом, позволяющим им воздействовать на нервную систему.
Лэа внимательно слушала масэтра, запоминая все, что он говорил.
– Второй вид – глубоководные русалки. Их увидеть гораздо труднее, потому как они не показываются днем, предпочитая сумрак. Представительницы этого вида обитают на глубине нескольких сотен километров и на поверхность поднимаются очень редко, в основном при заходе солнца или ночью. Они обитают повсеместно, единственный их критерий – глубина. Этот вид не опасен для моряков, находящихся на борту корабля, но стоит оказаться тому в воде – это конец. Глубоководные русалки имеют очень низкую посадку хвоста цвета человеческой кожи и складывающийся хвостовой плавник, что дает им возможность выдавать себя за тонущих девушек и заманивать, таким образом, моряков в воду. Поэтому основные жертвы этого вида – рыбаки, бросающиеся в воду на помощь тонущей красавице. Затем они утаскивают их на глубину и топят, после чего отпускают.
Дэкиста замолчал и стер нарисованное с песка.
– А третий вид? – робко спросил один из кадетов.
– Третий вид… – масэтр усмехнулся. – О третьем виде известно немногое. Русалки Бездны обитают на самом дне Северного океана, в ледяных и непроглядных водах, но, говорят, красивее их не найдется созданий во всей Элатее.
– Их кто-нибудь видел?
– Много найдется людей, утверждающих, что видели русалок Бездны, но большинство из них лжецы и лицемеры.
– Как же знать, что правда, а что вымысел? – спросила Лэа.
– Я не поверил бы ни одному человеку, утверждающему, что он видел русалок Бездны. Ни одному, кроме Радуглы.
По группе кадетов пронесся удивленный возглас.
– Масэтра видела их, а значит, видел и я, ибо у меня нет повода сомневаться в словах Радуглы. Русалки Бездны – прекраснейшие существа. Их оружие – чарующий голос и неземная красота. Они похожи на улучшенных, совершенных и идеальных красавиц. У них очень бледная кожа и серебряные хвосты с широкими, подобными многослойному вееру, плавниками. Этот вид появляется только ночью, при полной луне, и только в Северных водах. Они могут запрыгивать прямо на борт корабля и зачаровывать моряков глазами и голосами. Они льют хрустальные слезы и смеются, маня к себе свои жертвы, чтобы дать им величайшую награду – Поцелуй Русалки.
– Что это за награда? – шепотом спросил один из кадетов.
Дэкиста пожал плечами.
– Версий много, и я не знаю, в которой из них правда, но когда находят корабли, выбранные этими русалками, то они пусты. Нет ни живых, ни трупов. И ни одного мертвого моряка во много миль вокруг. Ни одного тела! Поэтому и говорят, что поцелуй такой русалки дарует возможность жить под водой. Это единственный вид, которому приписывается разум, в отличие от первых двух, способных лишь убивать.
– Но вы говорили, что первый вид умеет разговаривать?
– Умеет, – согласился масэтр. – Но, очевидно, это лишь подражание человеческому голосу и его имитация.
Лэа задумалась.
– Но в Северных водах корабли ходят все реже и реже. Что же будут делать эти русалки, когда парусники вовсе перестанут бороздить северные моря?
Дэкиста пронзил Лэа внимательным взглядом.
– Не хотелось бы это говорить, но, думаю, им придется мигрировать…
Лэа могла бы так и стоять, наблюдая за русалками, но прошедший мимо нее зачарованный Кэррим заставил ее очнуться. Лэа была девушкой, и чары русалок действовали на нее гораздо слабее.
Она схватила принца за шиворот и резко развернула к себе. Эльф попытался вырваться, и Лэа влепила ему несколько звонких пощечин. На щеках Кэррима расцвели алые следы от ее ладоней, но зато глаза приобрели осмысленное выражение.
– Очнулся? – спросила она шепотом.
Принц кивнул и потряс головой. Лэа оторвала от разодранного левого рукава рубашки два лоскутка ткани и заткнула ими уши Кэррима.
– Спрячься где-нибудь, – решила она, но тут же передумала. – Нет. Держись рядом со мной. Так безопаснее.
Но, оказалось, они были не единственными, кто спасся от чар русалок.
Азара тихо подкралась к капитанскому мостику, где одна из русалок целовала Рэда. Она выхватила длинную дубинку и резким ударом сбила русалку с борта. Так отлетела вглубь корабля и с глухим шлепком приземлилась на палубу рядом с Лэа. Она была без сознания, а на виске красовалась кровавая ссадина.
– Она жива? – шепотом спросил Кэррим.
Лэа неуверенно потрогала пульс, прикидывая в уме, одинаково ли устроены их организмы. К счастью, она ощутила биение жизни в запястье русалки и оттащила ее в сторону. Они укрылись за бочками.
Поступок Азары не прошел ей даром. Часть русалок, все еще плававших в воде, запрыгнула на корабль и с тихим шипением бросилась на Зару. Завязался бой.
Большинство русалок уже покинуло борт корабля, с тихим плеском утянув за собой выбранных ими пиратов.
– Неееет!!! – раздался крик Азары, и Лэа увидела, как разозленные русалки стаскивают ее в воду. – Неееет!!! Оставьте меня!
Последние слова пиратки захлебнулись водой, и больше наемница ее не слышала. Лэа осторожно выглянула из своего укрытия. На опустевшей палубе было несколько русалок. Они плакали и звали свою сестру. Лэа глянула на пленницу. Она все еще была без сознания.
Кроме них на палубе лежал Рэд, возле которого медленно растекалась лужица крови. Русалки плакали и звали, но затем, поняв, что их старания тщетны, с тихим плеском скрылись в воде.
Воцарилась полная тишина. Лэа продержала всех в укрытии еще полчаса, прежде чем решилась выбраться.
– Сиди здесь, – шепнула она Кэрриму и осторожно выбралась наружу.
Первым делом Лэа выдернула все еще торчащий в досках палубы меч, и к ней сразу же вернулась уверенность.
– Привет, – не удержавшись, шепнула она мечу. – Скучал?
Ей показалось, что сталь в ответ издала тихий радостный звон.
Лэа подошла к левому борту и осторожно заглянула в воду. Морские глубины были пусты, русалки ушли, окончательно и бесповоротно.
Лэа прошла вдоль борта и приблизилась к капитанскому мостику, на котором находилось безжизненное тело Рэда. Она проверила его пульс и уловила слабую пульсацию крови.
– Лэа! Лэа! – позвал ее Кэррим. – Она приходит в себя!
Русалка протяжно застонала и зашевелилась. Ее длинные густые ресницы затрепетали и приоткрылись, явив миру потрясающие изумрудные глаза.
Она обвела ими палубу и испуганно сжалась в комочек, задрожав.
– Не бойся, – ласково сказал Кэррим. – Мы не причиним тебе вреда.
Русалка, услышав человеческий голос, испуганно забилась в руках принца, перевернула несколько бочек, и, извиваясь, начала бить хвостом, разбрасывая пыль.
Лэа схватила ведро и опустила его на веревке в море, зачерпнув воды, после чего окатила с него бьющуюся русалку.
Сирена испуганно обмякла и прерывисто задышала. Ее кожа вновь приобрела влажный блеск, но широко раскрытые глаза продолжали испуганно смотреть по сторонам.
Лэа шагнула вперед и присела на корточки возле русалки. Кэррим тоже выполз из укрытия и присел рядом.
– Ты понимаешь меня? – Лэа ласково коснулась рукой лица морской девы.
Русалка переводила испуганные глаза с эльфа на Лэа, но когда услышала голос наемницы, вздрогнула и тихонько кивнула.
– Я Лэа. Это Кэррим. Мы не причиним тебе вреда.
Русалка жалобно застонала, указывая рукой на море.
– Ты хочешь, чтобы мы тебя отпустили?
Русалка кивнула еще раз, продолжая настойчиво показывать на море и даже заплакала.
– Мы спасли тебе жизнь, так ведь? – спросила Лэа.
Морская дева вновь кивнула, и ее рука дрогнула.
– Если мы отпустим тебя, то умрем сами.
Слова Лэа были чистой правдой. «Сирена» Рэда была пиратским судном, рассчитанным на команду, как минимум, человек десять. Вдвоем им было с ней не справиться, все торговые суда обходили бы их стороной, и первые, кого бы они привлекли, были бы пираты, и еще неизвестно, что было бы хуже: пираты или медленная мучительная смерть на борту, в компании подыхающего капитана.
Русалка переводила изумрудные глаза с Кэррима на Лэа и обратно.
– Мы не держим тебя, – продолжила Лэа. – Мы просим о помощи. Ты можешь спасти нас?
Русалка кивнула и подняла в воздух один палец, после чего протяжно вздохнула.
– Одного, – поняла Лэа. – Одного из нас. Она сможет отнести тебя к ближайшему берегу, Кэррим. Сейчас мы должны быть где-то на границе Роккама с Территорией Гномов.
Русалка показала пальцем в море, куда-то, вероятно, в сторону суши, а затем на Кэррима. Вновь на берег, на Лэа, и снова на сушу.
– Сначала первого, затем второго, – разгадал Кэррим.
Лэа поджала губы. Все-таки отпускать принца одного с русалкой ей не хотелось, мало ли что у той на уме?
– Мы можем тебе верить? – спросила Лэа, пронзив русалку пристальным взглядом.
Морская дева вновь задрожала, пугаясь резкости, проскользнувшей в голосе Лэа.
Кожа русалки вновь высохла, и она опять забилась на палубе в судорогах.
– Я сейчас, – Лэа вскочила, но прежде чем успела отбежать, рука русалки крепко вцепилась в ее запястье.
На глазах у удивленной наемницы, хвост русалки потерял свой серебряный цвет и разделился на две меняющиеся части, которые быстро превратились в две человеческие ноги.
Лэа и Кэррим смотрели на все это, разинув рот.
– Так лучше, – нежным голосом произнесла русалка. – Я могу вам помочь.
– Но… как такое возможно?.. – ошеломленно вопросил Кэррим.
– Часть нашей магии…– серебристым голосом прошептала русалка, которая уже вовсе не была русалкой. – Мы можем превращать людей в нас, и сами обращаться в людей…
– Но для этого нужен физический контакт… – пробормотала Лэа, потирая запястье, за которое ухватилась русалка.
Русалка кивнула.
– Как тебя зовут? – Кэррим глаз не сводил с морской девы.
Теперь, когда ее волосы высохли, они приобрели темно-золотой оттенок и начали виться тугими локонами.
– У нас нет имен, – покачала головой русалка. – Мы не нуждаемся в них.
– Тогда я буду звать тебя Vivian, – улыбнулся Кэррим. – Это эльфский язык.
– Так ты сможешь спасти нас? – перебила его Лэа.
Русалка кивнула.
– Но только по одному. Двоих сразу я не унесу.
– Так… – пока Лэа соображала, что же им делать дальше, раздался слабый стон, а затем грязная ругань. Рэд приходил в себя.
– Только этого еще не хватало… – пробормотал Кэррим.
Лэа же обрадовалась тому, что капитан остался жив. Хоть он и последний мерзавец, но корабль свой знал превосходно. Сейчас же преимущество было на стороне друзей, так что пират оставался в проигрыше.
Лэа вытянула меч из ножен, с упоением услышав тихое шипение стали и медленными шагами приблизилась к Рэду.
Пират пытался встать. Через некоторое время ему удалось сесть. Он явно находился где-то далеко, потому что не заметил подошедшую Лэа, а лишь с сожалением и опаской ощупывал разбитую голову. Сейчас вид его не был таким уверенным, как час назад. Одежда была залита кровью и в нескольких местах порвана, волосы спутались, бандана куда-то пропала, вместе с половиной колец, а заодно исчезла и вечная самодовольная ухмылка. В целом вид у капитана Рэда Гроза Морей был весьма потрепанный.
– И что мне с тобой делать? – Лэа с удовольствием заметила, как Рэнди вздрогнул и попытался вскочить, однако разлившаяся по телу слабость лишь повалила его на палубу.
Рэд опять выругался, но попыток вскочить уже не делал.
Лэа вздохнула и протянула пирату руку.
– Вставай уже.
– Я не нуждаюсь в твоей помощи… – процедил капитан.
– Ну и зря… – пожала плечами Лэа. – Кинуть тебя в трюм, как ты Фаэррина? Кстати, если мы сейчас не найдем его в живых, твое и без того побитое личико пострадает еще больше.
Рэд беспокойно стрельнул глазами в сторону трюма, затем на Кэррима и русалку.
– А эта что здесь делает? Я не желаю, чтобы на моем корабле…
– Это больше не твой корабль, – прервала его Лэа.
– Я капитан Рэд Гроза Морей! – гордо ответил пират.
– И где же твоя команда, капитан?.. – сладко протянула Лэа. – Что-то не видно ее…
– Не осталось никого? – Рэд изумленно огляделся. – А как же Азара?
– Азару утянули русалки.
– Неееет… – Рэд скривился. – Только не это…
– Плакать будешь потом. Сейчас же нам надо покинуть это место. Ну что, принимаешь нашу помощь, капитан?
Лэа вновь протянула поверженному пирату руку.
Рэд вздохнул и протянул руку в ответ. Лэа помогла ему встать.
– Сколько человек нужно, чтобы сдвинуть «Сирену» с места?
– Пятерых хватит.
– Тогда молись, чтобы Фаэррин оказался жив. Кэррим, – обратилась Лэа к принцу. – Проверь, как там наш капитан. Окажи ему помощь.
Кэррим спустился в трюм, потянув за собой Вивьен, и Лэа осталась на борту с Рэдом.
Возникла неловкая пауза. Лэа отвела глаза от пирата и отвернулась, но это не помогло. Упрямого пирата это не смутило.
– Почему ты меня не убила? – напрямую спросил Рэд. – После всего, что я сделал…
Лэа явно не хотелось говорить на эту тему, но капитан пиратов не собирался отставать.
– Ты из Логи Анджа. В этом я убедился. Ты потрясающе владеешь мечом, и если бы не твоя слабость, одолела бы Зару без труда.
Рэд скользнул взглядом по коротким, косо срезанным волосам Лэа, встретившимся с ее же клинком.
– Я не привыкла убивать тех, кого любят и ждут… – решилась она сказать. – Радугла бы мне этого никогда не простила.
Рэд в изумлении отпрянул от Лэа.
– Ты… откуда ты знаешь?!
– Она сама мне сказала.
– Так вот почему… – пробормотал Рэд. – Ты знала мое имя… это все она?
Лэа кивнула.
Лицо Рэда омрачилось.
– Если бы ты сразу сказала, что ты… что Радугла… – пират запнулся.
Лэа пожала плечами.
– Не было возможности представиться. А затем я не хотела разговаривать.
– Но сейчас-то ты можешь назвать свое имя?
Лэа улыбнулась.
– Мое имя Лэа ун Лайт, я родом из Асента, выпускница Логи Анджа и наемница. Этого достаточно?
– Лэа ун Лайт? – глаза пирата расширились, он скользнул взглядом по шраму девушки. – Как я сам не догадался…
Лэа снова пожала плечами.
– Только давай без глупостей, – предупредила она. – Кэррим под моей защитой, не вздумай даже смотреть на него косо. Русалку тоже не трогай. И Фаэррина, если он еще жив.
– Еще как жив! – дверь трюма распахнулась, и из нее вышли Вивьен и Кэррим, поддерживавшие Эрри.
Эльф, раненый, но живой, радостно улыбался Лэа.
– Отведи его в каюту, Кэррим. Я рада, что ты жив, капитан… – Лэа отсалютовала пальцами.
Когда они ушли, она вновь повернулась к Рэду.
– Есть еще кое-что. Месяц назад, в водах северных морей… ты подбирал человека? Мужчину?
– Да, – Рэнди улыбнулся. – Кусочки головоломки складываются. Темноволосый мужчина с ясными синими глазами и эльфьими чертами лица с потерпевшего крушение корабля.
– Как его звали? – Лэа затаила дыхание.
– Он представился как Райт рент Крайген.
Лэа медленно выдохнула. По телу разлилось тепло и что-то холодное и напряженное, что таилось на самом дне души, вдруг оттаяло и отпустило…
– Где он сейчас?
– Когда он набрался достаточно сил, мы высадили его в Роккаме. Он явно куда-то торопился, но куда, так и не сказал.
Лэа счастливо улыбнулась.
– Спасибо тебе, Рэнди. Я не держу на тебя зла, потому что ты помог ему.
Лэа крепко обняла пирата, а затем отступила на шаг.
– Кхм, да, признаю, наше знакомство началось не очень удачно… – пират спрятал глаза.
– Я устала, Рэнди. Я голодна и у меня кружится голова. Мне не нужны твои извинения, я очень хочу спать. Поэтому ты не мог бы просто позволить мне уйти?
– Да, Лэа. Прошу прощения. Идем, я дам тебе другую каюту, гораздо лучше первой.
Пират повел Лэа за собой, толкнул одну из дверей, и она оказалась в роскошной огромной каюте с королевской обстановкой.
– Дай угадаю. Здесь жила твоя сестра?
– Ага. Но она ей больше не понадобится.
– Спасибо, Рэд.
Глаза у Лэа слипались. Дождавшись, пока Рэд уйдет и закроет за собою дверь, она без сил повалилась на кровать и мгновенно уснула.
Проснулась она от того, что скрипнула дверь ее каюты.
Какого черта?
Раздались мягкие осторожные шаги. Кто-то подкрадывался к ней.
Неужели Рэнди ее обманул, и на корабле остались пираты?
Человек остановился возле кровати, и Лэа ощутила едва уловимое движение воздуха.
Медлить больше она не стала.
Перевернувшись мгновенным движением с живота на спину, Лэа оттолкнулась руками от кровати, молниеносно выбрасывая вперед ноги. Такой удар вполне мог выбить дух из тела, но Лэа смягчила его, и человек просто грохнулся на пол.
– Я выиграл! – раздался радостный вопль из-за двери.
Пират, чертыхаясь, принял сидячее положение.
– У меня почти получилось!
Лэа нахмурила брови.
– Что здесь происходит?
– Мы с Рэдом поспорили, что ему не удастся проникнуть к тебе спящей в каюту и вынести Карателя.
– Да говорю же, почти вышло! – не сдавался Рэд. – В следующий раз…
– В следующий раз?! Вы что, совсем с ума посходили?! – рассердилась Лэа. – Если бы не то обстоятельство, что на корабле кроме меня только вы двое и русалка, я бы ему проломила грудную клетку! И ты, Рэнди, валялся бы уже на полу холодный и грустный.
– Давай свое кольцо! – не слушал ее Кэррим.
Рэд с сожалением снял с безымянного пальца витиеватое золотое кольцо с крупным аметистом.
– Я его отыграю!
– Да что вы здесь устроили?! – Лэа начала злиться, когда до ее обоняния донесся утонченный запах рома. – Daan varrikein! Кэррим, ты что, пьян?
Принц хмыкнул, и Лэа только заметила, что эльф опирается о дверной косяк, а Рэнди и вовсе не делает попыток встать.
– О, дева моя! – заплетающимся языком произнес Рэнди. – Позволь сделать тебе прекрасный комплимент! Точнее, обычный, но тебе прекрасной…
– На Лэа это не действует! – категорично заявил Кэррим.
– Сейчас проверим! – в руках Рэда материализовалась бутылка с карамельной жидкостью, источавшей сильный крепкий запах рома. Он перекинул ее принцу. – Начинай ты!
Кэррим прокашлялся, глотнул рома и запел:
– Моя дева опасная,
Как вулкан прекрасная!
– Дурень, ты все перепутал! – возмутился Рэд. – Мы же не так учили!
Меч ты свой отведи,
Смерть мою оттяни…
– Да, кажется, вы опустошили весь пиратский винный погреб… – вздохнула Лэа.
– Не весь! – не согласился Кэррим. – Капитан Рэд Гроза Морей просто показал мне свою коллекцию напитков, из коих мы выбрали наиболее благородный и соответствующий пиратским традициям.
– Йо-хо-хо! И бутылка рому! – запел Рэд.
– Потом мы решили, что раз у Рэнди нет команды, он не может являться капитаном, а это значит, ему нужно набрать новую команду, после чего ее состав пополнился на трех добровольцев – тебя, меня и Вивьен. Рэд даже согласился сделать мне пиратскую татуировку!
Кэррим закатал рукав длинного эльфьего одеяния и продемонстрировал на предплечье дивное изображение русалки в лихо надвинутой на глаза пиратской треугольной шляпе.
Лэа приподняла брови в легком изумлении. Видимо, количество выпитого ими рома оказалось несравненно больше, чем она предполагала вначале.
– Это еще не все! – Рэду удалось подняться с пола и шагнуть к принцу, чтобы по-братски обнять его за плечи. – Так как я виноват в том, что потопил корабль Кэррима, мы решили, что именно я доставлю его на остров после того, как ты найдешь Джера.
– Вижу, ты много успел ему рассказать, – прохладно отозвалась Лэа.
– Это не я! – возмутился эльф. – Это еще Радугла!
– Признаюсь, она сказала! – покаялся Рэд. – Но по секрету, моя прекрасная дева! – Рэд грозно поднял вверх указательный палец.
– Как же ты отыщешь его после того, как ты выразился, как я найду Джера? Ведь я и сама не знаю, куда забросит меня судьба.
– Очень просто! – лицо у пирата было таким, словно он разъяснял ребенку, почему ложку надо подносить ко рту, а не к уху. – Мы же решили, что я иду с вами!
– Оно тебе надо, Рэнди? – устало спросила Лэа, не в силах выговаривать самовольному принцу за произвольное пополнение их компании. – Плыл бы спокойно на своей «Сирене». Почему всем так не терпится путешествовать со мной?
– На самом деле потому, что ты очень интересная личность, Лэа.
– Да ладно! – наемница удивленно приподняла брови. – Интересная? И что же во мне такого интересного?
– Сейчас разъясню! – Рэд сделал большой глоток рома и вытер рот рукавом, абсолютно не замечая, что Лэа начинает сердиться. – Мотивы ясны: месть и все такое. Ясно так же и твое решение отправиться в Логу Анджа. Но! – Рэнди потряс в воздухе пальцем. – Ты ищешь его уже сколько, позволь спросить?
– Два года… – сквозь зубы проговорила Лэа.
– Именно! – воскликнул Рэнди. – Два года! По теории вероятности, ты хоть где-то должна была наткнуться на его след и найти. Не так много на свете наемников, разгуливающих в волчьих масках. Какая-нибудь таверна с пьяными стражниками, обсуждающими вошедшего в город наемника в маске. Богатый купец, заказавший охрану торгового каравана из одного города в другой. Мнительный правитель, поручивший наемнику убийство нескольких смутьянов. Элатея слухами полнится! Но сколько бы ты не искала, натыкаешься на одну лишь глухую стену незнания и молчания. Может ли такое быть?
– Продолжай… – Лэа заинтересовалась рассуждениями Рэнди.
– Напрашивается вывод: он прячется. Он сознательно избегает встречи с тобой, подкупая всех, кого может, платит за молчание. Теперь зададим следующий вопрос: зачем он это делает? Если бы он был таким первоклассным воином или хладнокровным бесчувственным убийцей, он бы давно встретился с тобой лицом к лицу или даже нашел сам, с целью положить конец этому преследованию и жить дальше спокойно. Но он убегает. Каждый раз ты натыкаешься лишь на его тающий вдали след. Следовательно, он либо боится встречи с тобой – причин на это может быть миллион, начиная от страха за свою собственную жизнь и заканчивая опасением подорвать свой авторитет в наемнических кругах. Но может быть и другой вариант – он убил твоих родителей и сестру не просто так, это было запланировано заранее и сделано с какой-то целью.
Лэа пораженно молчала. Об этом она никогда не думала. Боится? Преследует какую-то цель? Что ему нужно от нее?
– Тебе никогда не приходило в голову бросить пиратство и отправиться в Анимилию? Например, в Азэбальд? – прервал Кэррим мысли Лэа.
– Кажется, вам надо на воздух! – вздохнула Лэа и вытолкала пирата и эльфа за дверь.
Когда же она сама вышла следом, то от изумления потеряла дар речи. Вдалеке виднелся берег и огромная заснеженная вершина Хаара.
– Как мы… так быстро?! – изумилась Лэа.
– Моя «Сирена» самый быстроходный корабль во всей Элатее! – гордо сказал Рэд. – Еще пара часов, и мы бросим якорь!
– К этому времени как раз рассветет! – радостно поддержал его Кэррим.
– Над вершиной Хаара я встретила свой самый долгожданный рассвет, – улыбнулась Лэа. – Гномы отпустили меня вечером, чтобы глаза мои постепенно привыкли к яркому солнцу. Ночь я провела на вершине горы, пытаясь отыскать Ирди. Когда же взошло солнце, я смотрела на него, словно завороженная… – незаметно для самой себя, Лэа постепенно раскрывалась, предавая тайны своей жизни. – Я абсолютно не представляла, что мне делать дальше. Логу Анджа я закончила, меч добыла. Ближайшие вершины были мною покорены, но что предстояло мне после них? Месть? Да, но с чего начать?
Вершина Хаара сияла белоснежно-синим светом, будто призывая Лэа открыться. Снежная шапка искрилась потусторонним светом, разливая над собой прекрасное сияние.
– Я отправилась в Асент. Домой. Туда, где я не была целых пять лет…
Лэа медленно шла по знакомым улицам, внимательно оглядываясь по сторонам. Не так уж много здесь изменилось – те же маленькие деревянные домики, ухоженные цветочные клумбы и укатанная колесами телег твердая, вьющаяся дорога.
Но главное – люди. Она знала здесь всех и каждого, но, желая сама оставаться неузнанной, надвинула на глаза шляпу, спрятав под ней свои длинные волосы.
Не желая привлекать к себе внимание, Лэа, тем не менее, именно это и делала. Одетая во все черное, в летний солнечный день в Асенте – где девушки ходили исключительно в длинных вышитых юбках, – да еще и с мечом за спиной, ярко блестевшим серебром рукояти, Лэа невольно притягивала испуганные короткие взгляды.
Она шла, низко опустив голову, боясь встретиться с кем-то глазами.
– Кто она? – шепотом спросила одна женщина у другой.
– Что она здесь делает?
– Откуда она?
Лэа замедлила шаг, когда невдалеке показался ее дом. Залитый солнцем, с высоким деревянным крыльцом и резными, выкрашенными в белый цвет ставнями, он был окружен цветами. У крыльца, на перилах которого сладко спал свернувшись в клубочек кот, сложив на крышу тяжелые ветви, росла яблоня, на ветвях которой висели крупные румяные яблоки.
Лэа замерла, не в силах отвести глаз от теплых деревянных стен дома.
Кто-то осторожно тронул ее за плечо. Она едва удержалась от рефлекса выхватить меч и плавно обернулась. За ее спиной стояла миловидная полненькая женщина лет тридцати с ясными голубыми глазами и светлыми, заплетенными в толстую косу, волосами.
– Вы что-то хотели, ми-сади?
Лэа с трудом подавила комок в горле. В этой женщине явно угадывались черты Иланы, дочки трактирщика, заправлявшей в той самой таверне. И совсем не имело сейчас значения, что таверна называлась «Солнечный берег», и привела ее туда за руку именно Илана, решившая, что Лэа крайне необходимо проводить с ней больше времени.
Вспоминать, что они были подругами? Разве это имело сейчас значение? Разве было важным то, что они вместе вечерами ходили домой, и подолгу болтали, стоя на одном месте. Разве нужно было вспоминать, что Илана кидалась на ее защиту, когда кто-то из расхрабрившихся посетителей пытался зазвать ее на сеновал. Разве имело значение то, что Лэа и Илана были неразлучны?
Все эти воспоминания, казалось, были в другой жизни. И солнечная залитая ярким светом улица была словно нарисованной и ненастоящей. Лэа выделялась на ней темным мрачным пятном.
– Кто живет сейчас в этом доме? – спросила Лэа, справившись, наконец, с голосом.
– Почтенная сади Райен ун Ратхен.
– А кто жил в нем раньше?
– Раньше здесь жила семья. Арон ун Лайт, Миала и их трое детей: Хьял, Лэа и Таир.
– А что с ними сейчас? – сердце у Лэа забилось чаще.
– Они все погибли. Все, кроме Хьяла, – Илана приложила ладонь сначала к губам, затем к сердцу, осеняя себя знаком Эаллон. – То был ужасный день. Многие до сих пор вспоминают его со страхом. Арон, Миала, Лэа, Таир… все в один день.
– Не все они… – голос Лэа оборвался. – Я не умерла тогда, Илана. Я осталась жива.
Лэа подняла голову, подставляя свое лицо свету.
Илана ахнула.
– Лэа?
– Здравствуй, Илана.
Бывшая подруга смотрела на Лэа, как на призрака. К ним медленно стекался народ со всех концов улицы. По толпе пронесся шепоток:
– Это Лэа, Лэа ун Лайт, дочь Миалы и Арона!
Лэа показалось, что на нее разом направили сотни слепящих лучей, от которых она не в силах закрыться руками.
– Ты жива! Ты осталась жива! – потеряно пробормотала Илана. – Но как?! Как такое возможно?! Мы видели, что он вытащил тебя мертвую и бросил на дороге! Рядом с тобой растеклась такая лужа крови, что взглянуть было страшно, а лицо…
Взгляд Иланы скользнул по тонкому шраму.
– Торговый караван. Они подобрали меня. Отвезли в ближайший храм Эаллон. Жрицы меня и спасли, – Лэа скупилась на слова, чувствуя жадную заинтересованность слушавших ее людей.
– Ты… ты словно воскресла из мертвых, Лэа! – на глазах Иланы заблестели слезы. – Здесь, на погосте, четыре могилы, Лэа! Одна из них твоя…
Ну конечно, могила. А как могло быть иначе? В душе метнулось робкое чувство посетить могилы родителей, которое она тут же подавила. Нельзя ей сейчас раскисать. Никак нельзя.
– Я здесь не за этим, Илана. Пусть души моих родителей пируют в Небесном Чертоге вместе с Эаллон. Я же хочу узнать про него. Про того наемника.
Толпа заволновалась. Вперед выступил мужчина с черными длинными волосами, уже порядочно побитыми сединой и такой же черной густой бородой. Волосы на лбу были схвачены серебряным обручем, что свидетельствовало о его статусе ирханта. Насколько помнила Лэа, мужчину звали Гаэлом, и уже тогда, пять лет назад, он заправлял их провинцией.
– Рад видеть тебя живой, Лэа ун Лайт, дочь Арона и Миалы, – официальным голосом начал он. – Цель твоего визита – узнать о том наемнике?
Лэа внутренне напряглась. Что значит – цель ее визита? Она вернулась домой, в конце концов. Гаэл, казалось, заметил эту мысль в ее глазах.
Народу собралось уже очень прилично, их окружили, оставив в центре круга ее, Илану и Гаэла.
– Да, именно так, – спокойно подтвердила Лэа. – Вы о нем знаете?
Гаэл отрицательно покачал головой.
– Он ушел в тот же вечер по дороге, ведущей на восток. Никто не сопровождал его, он ушел один. Куда он направился, нам не известно.
«Это все?» – хотела спросить Лэа, но Гаэл ее опередил.
– Это все, что ты хотела узнать, Лэа ун Лайт? – спросил он.
Их нежелание видеть здесь призрак мрачного прошлого было столь явным и осязаемым, что инстинкты Лэа кричали ей немедленно выхватить меч и начать резню.
Вместо этого она нервно сжала перевязь меча, что не укрылось от глаз ирханта. У нее остались еще неоплаченные долги.
– Нет, это не все, – ровным голосом сказала Лэа, хотя внутри у нее все кипело. – Торговый караван, который подобрал меня. Кому он принадлежал?
По толпе пронесся шепоток, а потом кто-то выкрикнул:
– Караван достопочтенного Лазария вар Кардэна, пивовара из Роккама.
Лэа ответ удовлетворил, ее глаза столкнулись с тяжелым взглядом Гаэла.
Спровоцировать его гнев или просто уйти?
Лэа убрала руку с перевязи, и Гаэл ощутимо расслабился. Конечно, ей были здесь не рады. Умершая много лет назад девушка с ужасным шрамом на лице, одетая как последняя разбойница и с огромным мечом за спиной. Что хорошего можно было ждать от нее? Асент, каким запомнила его Лэа, отличался тихим и мирным течением жизни.
Лэа медленно двинулась сквозь толпу. Когда же она поравнялась с Гаэлом, он тихо шепнул ей на ухо:
– Не возвращайся сюда. Никогда.
– Так я ничего и не узнала о нем, – вздохнула Лэа.
Они медленно брели к подножью горы, огибая ее с запада на восток, где был подземный ход внутрь горы.
Под ногами шуршали камни, между которыми пробивалась редкая зеленая трава.
– Но зато получила возможность отблагодарить моих спасителей. Если бы не тот караван – мои кости давно гнили бы в какой-нибудь яме. Я была бы последним ничтожеством, если бы не отблагодарила Лазария. К счастью, он оказался достаточно известным человеком, и я отыскала его без труда. Не знаю, каким образом, но он узнал меня сразу и восхитился, как жрицам удалось спасти мою жизнь – они были уверены, что я не протяну и двух дней. На дне моего рюкзака перекатывались три крупных изумруда, подаренных гномами, и я отдала их ему. Не было той цены, которая оплатила бы мою жизнь, но отдавая все, что у меня было, я чувствовала, что больше ничего не должна ему.
Лэа, Кэррим и Рэнди шли очень медленно. Вивьен они отпустили, за что русалка была им бесконечно благодарна, и даже пообещала Рэду вызволить Азару, если она осталась жива.
Друзья спустились на дно живописной, заросшей крапивой и орешником, балки, на самом дне которой журчал быстрый ручей.
Лэа наклонилась, чтобы умыть лицо и напиться. Вода была горной – чистой, очень холодной и невероятно вкусной.
– Дальше идем вдоль ручья, – коротко пояснила она своим спутникам и двинулась вперед.
Некоторое время шли молча, пока Кэррим, откашлявшись, не набрался смелости спросить:
– А что было дальше?
Лэа усмехнулась. Интерес принца не ослаб к ее истории.
– Дальше история не интересна. Были бесконечные скитания из города в город, из страны в страну, безрезультатные поиски и отчаянье, которое с каждым днем захлестывало меня все сильней. То мне казалось, что Элатея огромна, и я никогда не найду его среди миллионов людей, даже если выстроить их всех в ряд и заставить меня идти вдоль него. То, вдруг, во мне опять просыпалась надежда и вера в лучшее. Казалось, что за следующим поворотом, на новом витке, точно будет он. Ведь не могло все это продолжаться бесконечно? А затем… – голос ее дрогнул. – Затем я встретилась с Райтом. У меня появилась ниточка, хоть давно и ушедший от Джера, он был с ним связан и обещал помочь. Признаюсь, к тому времени я уже порядком устала от одиночества и была очень рада разделить свое время с другим человеком. Мы отправились к друидам, но потерпели неудачу. И тогда я решилась на последнюю попытку – Великая Королева Эльфов, да осияет ее лунный свет! Остальное ты знаешь.
Они брели вдоль постепенно расширяющегося ручья, который уже превратился в небольшую речушку.
Кэррим беспокойно ступал по мокрым камням. Лэа чувствовала, что он обдумывает ее слова. Молчание затягивалось, пока слово не взял Рэнди:
– Надо сказать, моя жизнь не была столь интересной, но могу с удовольствием сказать, как я подался в пираты! – Рэд гордо выпятил грудь, будто титул «пират» был никак не меньше барона или графа. – Это было, гм, пятнадцать лет назад. Мои родители, в том числе и я, коренные жители королевства Аурум. Они погибли во время чумы, оставив меня, тогда еще зеленого наивного юношу лет шестнадцати с пятилетней сестрой на руках. Имущества особого у нас не было, и я, недолго думая, отдав сестру в храм милосердия, полный мечтаний, отправился на королевский двор в надежде записаться в гвардейцы. Мне почему-то казалось, что там меня ждали все шестнадцать лет и примут с распростертыми объятиями. Начальник королевской стражи, как оказалось, вовсе так не думал, и не горел желанием брать к себе неопытного юнца. Мне пришлось распрощаться с красивой мечтой и заняться более прозаическими делами: я прижился на ярмарочной площади, где за мелкую монетку таскал за возомнившими себя принцессами крестьянками тяжелые сумки и мечтал, что когда-нибудь у меня будет столько денег, что я смогу построить большой красивый дом и нанять своих собственных слуг. Понемногу подрастала Азара. Через некоторое время я обнаружил, что честным трудом много не заработаешь. На ярмарке орудовали давно сложившиеся шайки местных бандитов, – но это было не то. Много на воровстве не заработаешь, и я стал думать, как же мне разбогатеть быстро и забрать сестру. Идею с ярморочными выступлениями мне подбросила именно Азара, которой на тот момент было уже восемь лет. Еще в родительском доме у нее обнаружился прекрасный голос и талант к пению, сочинив же красивую сказку о принцессе из далекой Анимилии, о которой если и слышали в нашем городе, то весьма смутно, мы принялись выступать. Я где-то раздобыл большое количество черной краски и, намазавшись ею, успешно выдавал себя за мавра-прислужника.
Кэррим и Лэа переглянулись.
– И ты говоришь, твоя история менее интересная? – спросила Лэа, которой уж ее-то история жизни давно казалась скучной и приевшейся.
Рэд усмехнулся.
– Самое интересное дальше. Мы выступали около года, меняя свои роли от принцессы и ее слуги мавра, до двух романтических разбойников. Осложнялось все тем, что Зара была еще очень мала, и замыслить что-то серьезное я не решался, хотя она уже тогда проявляла вспыльчивый и сильный характер. Однажды нам просто крупно повезло. Возвращаясь после очередного выступления домой, мы решили пройти через городскую ярморочную площадь, которая в темное время суток стояла пустой. Это решение было судьбоносным. На площади находилась небольшая компания людей – человек десять, не больше, довольно странно одетых и горланящих непристойные песни. Опасность мы почуяли слишком поздно, когда они уже успели нас заметить. Я закрыл Зару собой, понимая, что мы не успеем ни убежать, ни спрятаться, а драться я так и не научился. Парни были настроены весьма агрессивно, и я мысленно прощался с сестрой и с жизнью, но нам крупно повезло. На площадь вышла девушка еще более бандитской внешности, чем все они вместе взятые и заорала на них, требуя оставить нас в покое. К моему великому удивлению, все десять головорезов безропотно подчинились, слушая ее, как родную мамочку. Выглядела та девушка жутковато: у нее были подрезаны лицевые мышцы так, что она все время улыбалась. Однако вечная вымученная улыбка не сочеталась с взглядом холодных проницательных глаз. Она была увешена оружием с головы до ног, что не прибавляло к ней доверия в наших глазах, однако выбора у нас особого не было. Девушка представилась Мирандой, это позже я узнал, что среди пиратов ее называют Мира Белое Солнце. Миранда в большей степени обращалась к Азаре, игнорируя меня, однако быстро выяснив, что я не удерживаю девочку силою, не мучаю ее, не заставляю работать, а забочусь о ней и вообще, являюсь ее старшим братом, переключилась на меня. «Дети не умеют лгать», – заявила она тогда. – «Что вы забыли здесь в столь поздний час?». Я дал возможность все рассказать своей сестре, раз Миранда считала, что дети не лгут, хотя лично моя сестра была превосходной обманщицей. В тот момент я узнал о них мало. Лишь то, что они бросили якорь неподалеку от нашего города, чтобы запастить провизией перед длительным плаванием. Я не обратил внимания на фразу «неподалеку от города», хотя мне следовало уже тогда заволноваться и спросить, почему же они не вошли в порт? Миранда сказала, что у них мало времени, а на корабле им нужен юнга и, кроме того, меня там научат драться, и я смогу заработать много денег, чтобы осуществить любую свою мечту. Мира не лгала, я видел на ее пальцах и шее многочисленные драгоценности. Роскошные, шитые золотом шаровары, и украшенная самоцветами жилетка поверх тонкой льняной рубашки добавляли ее словам убедительности. Десять ее головорезов тоже не выглядели бедняками. Хорошо вооруженные, правда, без драгоценностей, но именно в такой воинской одежде, которую я считал идеальной.
Я согласился не раздумывая. Мира сказала, что она является капитаном, и я должен слушать ее во всем и всегда, какой бы приказ она не отдала. Я должен был принять это прямо сейчас. Иначе на ее корабле мне было нечего делать. В ее словах была уверенность и сила. Именно тогда я понял, почему ее все слушались и не затевали бунтов. Миранда была просто невероятно ловким воином, из тех, кого раньше называли Танцорами Смерти.
– Не может быть! – Лэа остановилась, как вкопанная. – Школа Смерти была разрушена лет пятьсот назад, ее мастерство рассеялось и кануло в лету! Уж это я точно помню из истории мира! Масэтры упоминали об этом не раз!
– Масэтры хотели, чтобы в это верили все кадеты. Да, школы Смерти больше нет, но это не значит, что не осталось больше ее воинов. В отличие от вас, выпускников Логи Анджа, они не клеймят себя, и держат свое мастерство в тайне. Их осталось немного, очень немного, и со временем Танцоров Смерти вовсе не останется в мире. Но Миранда им была. Как она танцевала во время битвы! Ее любимым оружием были кинжалы. Ни одной больше женщине не удалось поразить мое воображение так, как это сделала Мира. Ну, кроме Радуглы, разумеется, – улыбнулся Рэд. – Так вот, Мира приказала боцману, здоровенному детине с мясницким топором на поясе, выделить нам каюту и познакомить с обязанностями. Азару она велела привести к ней после отплытия. Боцман оказался на редкость дружелюбным, не смотря на свой свирепый вид. Да и все ребята из той компании, как выяснилось позже, были не злыми. Многие из них учили меня драться, один даже подарил свой первый меч. Мы отправились на корабль, и тогда-то я понял, куда попал, но испугаться не успел.
Река свернула на север, и путники двинулись дальше вдоль извилистой тропинки, медленно ползущей вниз по крутому склону балки. Говорить стало тяжелее, но Рэд не сдался, решив досказать свою историю до конца.
– Страшно мне стало позже, во время первого налета на торговое судно, тогда же я просто глазел на черный пиратский флаг и понимал, почему они не зашли в порт. Корабль показался мне страшно красивым. Старинный, с вырезанной на корме русалкой и спущенными парусами, мне он казался воплощением всех моих мечтаний. Я влюбился в него сразу и без оглядки, поняв, что с этим кораблем будет связана вся моя оставшаяся жизнь. Так я познакомился с «Сиреной». Радостные мечтания были прерваны тяжелыми буднями: работа юнги не была легкой, мне приходилось днями и ночами драить палубу и бегать с поручениями от одного матроса к другому. В благодарность, они учили меня держать оружие в каждую свободную минутку. Азару я тогда видел редко, она все свое время проводила рядом с Мирой Белое Солнце. Это прозвище, как я выяснил, ей дали за хладнокровие, с каким она убивала людей. Без жестокости и ненависти, но легко, равнодушно, и даже с какой-то жуткой любовью. Это позже я узнал, что она мстила за убитую когда-то простыми торговцами дочь. Пиратами не рождаются. Пиратами становятся. Эту мысль я пронес через все пятнадцать лет пиратства. Азара по секрету рассказала мне, что Мира учит ее чему-то странному. Я догадался, что из моей сестры пытаются сделать Танцора Смерти и велел ей во всем слушаться Миранду. Мне ужасно хотелось, чтобы Зара могла постоять за себя, даже когда меня не будет рядом. Особенно когда меня не будет рядом. У Азары все складывалось отлично, я же взялся устраивать свою собственную жизнь. Отдаваясь работе с самоотверженностью и самозабвенностью юного поэта, я учился драться и владеть мечом, хотя через некоторое время отдал предпочтение парным эльфьим саблям. Тогда же я просто худо-бедно научился махать мечом и возомнил себя Грозой Морей. Да, уже тогда я выдумал себе это прозвище, несмотря на то, что их имели только наш капитан и приближенные к ней люди. Примерно через месяц после того, как мы попали на корабль, случился первый налет. Мы взяли на абордаж торговое судно, плывущее из Роккама в Соллос. Миранда рассчитала все верно: в Соллосе не было ничего, кроме даров моря, значит, им могли везти много всего интересного. Вопреки моей уверенности, что купеческие суда могут только вопить о помощи и разбегаться в разные стороны, корабль оказался полон вооруженных наемников. Миранда этому обрадовалась – чем больше охраны, тем ценнее груз. Я всячески отнекивался от того, чтобы идти на абордаж, но не смог увильнуть. Мне было четырнадцать лет, команда принимала меня за равного, не считая мальчишкой, и трусить было по меньшей мере унизительно. Пиратами становятся, я это уже говорил? В тот день я им и стал, когда мой меч обагрился кровью невинного человека. Скажу откровенно, я ни на кого не нападал, стараясь остаться в стороне от кипящей битвы, но все равно находились умники, решившие атаковать одиночку. В тот день я убил троих и долго пребывал в состоянии шока. Позже, когда подсчитывали убитых и делили богатую добычу, я, как сквозь сон, услышал голос Миры: «Рэнди храбро сражался сегодня. Он убил троих, хотя это был его первый бой». Она положила руку мне на плечо. «Людей убивать всегда нелегко. Но тут выбор небольшой: либо ты, либо тебя. Сегодня ты имеешь право на долю. Выбери сам то, что тебе больше по душе». Я и выбрал. Две красивые эльфьи сабли, с которыми не расстаюсь и по сей день, расшитый золотом черный камзол и треугольную шляпу с большим пером. Я полностью вошел в состав команды. Меня больше не заставляли драить палубу, и в тот вечер впервые пригласили за общий стол. Я порядком захмелел от медовухи и рома, раскрыв свой певческий талант, и с тех пор пел уже на каждой пирушке, меняя репертуар от похабных песенок до романтически-возвышенных.
– Но как же ты стал капитаном «Сирены»? И куда делась Мира? – не выдержал Кэррим.
– Терпение, мой друг, – улыбнулся Рэд. – Под командой Миранды я плавал семь лет. За это время я стал, без ложной скромности, ее любимчиком, да и другие относились ко мне без злобы, потому что я не прятался во время сражений и не забирал себе лучшую добычу. Я даже установил новое правило: пират, больше всех проявивший себя в морском сражении, первый получал право выбрать свою часть добычи, и дальше по иерархии. Мире такое нововведение понравилось. Это подстегивало стимул каждого члена команды быть лучше других. Азара тоже не отставала. В свои шестнадцать лет она научилась уже превосходно владеть мечом и танцевать в бою. Я беспокоился, видя, что смерть доставляет ей удовольствие. Моя сестра сильно ожесточилась, и во многом я винил в этом именно себя. Азара себя ни в чем не винила. Она просто жила и наслаждалась пиратской жизнью. В нее были влюблены все члены команды, которые не были влюблены в Миру.
Рэнди примолк, заново переживая события своей жизни, о которых он никому еще никогда не рассказывал.
– В ту ночь, когда погибла Мира, мы не ожидали нападения. Это было подло, все пираты знали, что во всех морях Элатеи не отыщется корабля быстроходнее, капитана справедливее, а команды сплоченнее, чем на «Сирене». Это многих не устраивало, и ночью, когда все спали, упившись с вечера рома и эля, нас взяли на абордаж. Многие были убиты, многие взяты в плен. Миг, когда пала Мира, я помню до сих пор. Она танцевала с кинжалами, метая их так быстро, что в полете они были неразличимы. Ее окружили со всех сторон, наседая, пока хладнокровный лучник на мачте натягивал тетиву своего лука. Стрела вонзилась ей прямо под ребра, залив кровью белоснежную рубашку, и капая на палубу. Это только в сказках, сильным воинам нужно три или четыре стрелы, чтобы пасть замертво. Когда же ты чувствуешь в своих внутренностях металлический наконечник, и ощущаешь, как рвутся твои органы, желания сражаться дальше нет. Мира медленно осела на пол. Стоя на коленях, она с трудом подняла голову, отыскав взглядом лучника. Миранда умерла как настоящий капитан, отдав последний в своей жизни приказ: «Убить его!», а потом упала замертво. К подлому лучнику ринулось с полдесятка осиротевших пиратов, и я в их числе. Мне удалось добраться до него первому. Мой любимый прием – скрестив сабли, я плавным движением, будто снимал масло ножом, снес ему башку, которая, кувыркаясь, скрылась в воде.
Команда носила траур три дня, как и положено. Тело Миранды мы сожгли, и пепел развеяли над морем, в соответствии с пиратской традицией, после чего встал вопрос: кто капитан? Выдвинули меня и Азару, как наиболее талантливых. Моя команда признавала себя без всякого стыда солдафонами, которым нужны были четкие приказы. Командовать они не умели. Мы с Зарой тянули жребий, и выпало мне. Так я и стал капитаном «Сирены», Рэдом Гроза Морей, самым известным пиратом от Замиэйских гор до Соллоса, от Логи Анджа до Анимилии! – торжественно закончил Рэд.
Лэа пораженно молчала, обдумывая захватывающую историю жизни Рэда и ощущая себя пустым человеком, который только и делает, что гоняется всю жизнь за ветром. Обстановку разрядил Кэррим, скромно кашлянув:
– Я бы мог рассказать свою историю жизни, но боюсь, вы ее не дослушаете, ибо она, как минимум, на две с половиной тысячи лет длиннее вашей, – скромно потупился он.
Лэа и Рэд весело рассмеялись.
– Пришли, – Лэа остановилась перед темным отверстием, легкомысленно окруженным зеленой растительностью и цветами, абсолютно не подозревающими, что возле таких пещер должны расти колючки и валяться кости. Во всяком случае, так считала не только Лэа.
– Это точно тот самый ход? – усомнился принц. – Как-то я по-другому его себе представлял.
– Ага, – согласился Рэд. – Кости, ржавые мечи и все такое.
– Это же не драконье логово, – разъяснила им Лэа, точно детям, начитавшимся сказок. – Это ход в подземный город, но… – она глубоко вдохнула, думая, как бы помягче сказать друзьям, что им не следует идти дальше, однако они и не собирались.
– Ты иди, – виновато сказал Кэррим. – Я бы и рад составить тебе компанию, но как-то не заладилось издревле у эльфов с гномами, и если и есть на этом свете тот, кому не место там, внизу, так это я.
– И я, – с сомнением прибавил Рэнди. – Ограбили мы как-то гномий корабль. И хоть не убивали никого, не горю я желанием провоцировать ни Гэрраха, ни его головорезов.
Лэа была им благодарна, что ей не пришлось самой придумывать отговорки.
– Я скоро вернусь, – пообещала она, поворачиваясь к темному ходу, из которого веяло знакомым запахом: влажной прохладой, легкой затхлостью и каменной пылью.
