Глава 10

НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ

Рог протрубил где-то в укромном уголке его мозга, и земля под ногами вздрогнула, словно разбуженное животное. Выведенный из эльфийского сна — медитативного состояния, не похожего на человеческий сон, но равнозначного ему по способности восстанавливать силы, — Дзирт До'Урден широко распахнул фиолетовые глаза. Движением легким, как взмах ресниц, дроу вскочил на ноги, мгновенно выхватив из ножен оба изогнутых клинка — Ледяную Смерть и Сверкающий.

Из-за гряды валунов, заслоняющих их лагерь от ветра и орочьих глаз, вышла Инновиндиль.

Да, гора действительно тряслась у них под ногами. Поодаль ржал и бил копытами Закат.

— Дворфы? — спросила Инновиндиль.

— Будем надеяться, что так, — ответил Дзирт, поскольку не хотел представлять те адские разрушения, которые землетрясение могло произвести в обители Боевых Топоров, если устроителями его были орки.

И двое эльфов со всех ног помчались вниз по скалистому склону. Ни одна раса Королевств не могла сравниться с эльфами в скорости бега и чувстве равновесия. Дзирт и Инновиндиль бежали бок о бок, перепрыгивая через камни и расселины. Словно играючи, преодолевали они все препятствия. Дзирт подхватил Инновиндиль и помог ей запрыгнуть на каменную стенку, а она протянула ему руку.

Так они и неслись, помогая друг другу на каждом шагу. Гладкий крутой склон заканчивался обрывом, но, вместо того чтобы остановиться, они прибавили ходу. У обрыва, склоняясь над бездной, росло деревце, и эльфы бежали прямо к нему. Дзирт прыгнул, обхватил ствол дерева, его занесло по инерции — и бег эльфа изменил направление.

Инновиндиль, следуя за ним, проделала то же самое, и они вдвоем помчались вдоль обрыва, держа путь к наблюдательному пункту, откуда смотрели, как орки Обальда штурмовали ворота Мифрил Халла.

Вскоре они услышали крики внизу, и сердце Дзирта подпрыгнуло — вопили орки, и вопли их были полны боли и ужаса.

К тому времени, как Дзирт и Инновиндиль добрались до своей наблюдательной позиции, толпа орков уже ломилась из разбитых дверей Мифрил Халла обратно в Долину Хранителя — они бежали! Некоторые были охвачены оранжевыми языками пламени.

— Дворфы дали отпор! — воскликнула Инновиндиль. Руки Дзирта легли на рукояти мечей, но Инновиндиль обхватила его за плечи и удержала.

— Помнишь, что ты сделал для меня в тот миг, когда был убит Тарафиэль? — прошептала она. — Мы ничем не можем помочь сейчас.

Дзирт понимал, что она права. Участок долины перед западным входом кишмя кишел орками, орущими, ошарашенными. Великаны возвышались в этом море, как утесы. А из-под горы раздавались звуки битвы — крики, лязг железа, грохот камней.

Но вот и великан покачнулся — волна бегущих орков чуть не сбила его с ног.

На своем камне Дзирт вскинул кулак в извечном знаке победы, ибо уже стало ясно, что сегодня дворфы выиграли и орды Обальда изгнаны из Мифрил Халла.

— Они отступают! — воскликнула Инновиндиль. — Дворфы отбили вход!

Дзирт снова потряс кулаком, безмолвно поздравляя родню Бренора. Множество раз ему приходилось быть свидетелем отваги Боевых Топоров — и в Долине Ледяного Ветра, и в войне Мифрил Халла с Мензоберранзаном. Зная дворфский характер, не стоило удивляться неожиданному повороту событий. Но даже Дзирт был впечатлен: он не мог представить, что заставило повернуть армию Обальда, причем повернуть быстро и так эффективна

Инновиндиль встала рядом с ним и взяла его за руку.

— Кажется, король орков недооценил дворфов Бренора, — заметила она.

— Необычно то, что дворфы вышвырнули орков, совершив, судя по всему, очень опасную лобовую атаку. — Дзирт покачал головой. — Туннели за входным залом уже, и их легче удерживать. Боевые Топоры могли бы еще очень долго лупить орков, попивая эль.

— Они не хотели, чтобы Мифрил Халл провонял орками.

Дзирт улыбнулся.

Эльфы долго еще стояли на горе и ночь решили провести тут же, разместившись на этом плоском камне, потому что оба жаждали увидеть, что сделают орки в ответ на атаку дворфов.

И когда через пару часов косые лучи восходящего солнца осветили долину внизу, эльфы были несколько удивлены, обнаружив, что орки отступили от вновь укрепленных ворот и, кажется, не торопятся предпринимать новый штурм. Действительно, насколько Дзирт и Инновиндиль могли судить, орки и великаны возводили оборонительные укрепления в Долине Хранителя, но осадные башни были разрушены и новые не возводились. Эльфы с любопытством наблюдали, как орки ворочают тяжелые камни, складывая из них стены. Время от времени какой-нибудь великан выкрикивал что-то вызывающее и швырял валун в железные листы, закрывшие западный вход в Мифрил Халл, но этим контратака вроде бы и ограничивалась.

— Ты когда-нибудь видела орков, столь быстро отказывающихся от попыток отвоевать недавно завоеванное? — задал Дзирт риторический вопрос.

Инновиндиль прищурила синие глаза и внимательнее присмотрелась к творящемуся у подножия, стараясь найти какую-нибудь зацепку, объясняющую столь неестественное поведение орков. Но напрашивался только один вывод: вопреки сложившемуся о них мнению, орки не планируют контрнаступление (во всяком случае, в обозримом будущем) и не разбегаются кто куда, как часто случалось прежде.

Армия Обальда окапывалась.

* * *

Делли Керти босиком подкралась к приоткрытой двери, держа ботинки в руке, чтобы никто не услышал ее шагов. Она присела и одним глазком заглянула внутрь. И не удивилась, увидев Вульфгара, присевшего на краешек кровати и склонившегося над Кэтти-бри.

— Мы прогнали их, — произнес он.

— Надеюсь, погибло больше, чем сбежало, — еще слабым голосом отозвалась девушка.

Ей пришлось несколько раз с трудом сглотнуть, чтобы выдавить эту одну фразу, но сомнений в том, что она поправится, не было. Когда Кэтти-бри вынесли с поля боя, лекари опасались, что раны ее окажутся смертельными, но, к счастью, они ошибались.

— Я сбил парочку и за тебя, — заверил ее Вульфгар.

Делли не видела его липа, но была убеждена, что улыбка, вспыхнувшая на лице Кэтти-бри, как зеркало, отразила улыбку Вульфгара.

— Могу поспорить, так и было, — ответила Кэтти-бри.

Делли Керти хотелось закричать, вбежать в комнату и навешать тумаков обоим. Это ведь так понятно! Тонкие черты, ослепительная улыбка, искры в синих глазах, сияющих еще ярче на бледном лице, до глубины души возмущали бывшую проститутку из Лускана.

— Ты говоришь как дворф, красотка, — прошипела себе под нос Делли, имея в виду легкий акцент Кэтти-бри.

Она потрясла головой. Акцент — это такая ерунда по сравнению…

Вульфгар произнес еще что-то — Делли не расслышала — и рассмеялся. Кэтти-бри тоже. Когда в последний раз Делли и Вульфгар смеялись вот так? Да и смеялись ли они вообще?

— Мы вернем им должок с лихвой, — сказал Вульфгар, и Кэтти-бри кивнула, опять улыбнувшись. — Говорят, можно пройти через восточный вход к Сарбрину. Основные силы Обальд сосредоточил на западе, но даже здесь их ряды поредели.

— Может, это как раз потому, что многие отошли на восток? — спросила Кэтти-бри.

Делли увидела, как Вульфгар пожал плечами.

— Даже если так, они не ожидают, что мы сможем прорваться на востоке, — объяснил Вульфгар. — Мастера Мифрил Халла утверждают, что сможем, и быстро. Наверняка Нанфудл придумал очередной способ разнести полгоры.

Они опять рассмеялись, но сейчас это почти не ранило Делли, слишком заинтригованную возможностью о которой упомянул Вульфгар.

— Цитадель Фелбарр поддержит нас на восточном берегу Сарбрина, — продолжал он, — Их войско сейчас выступило на север. Если мы отобьем пространство от восточных ворот до реки и наладим переправу, Обальд никогда уже больше не запрет нас под землей.

«И люди смогут покинуть Мифрил Халл», — мысленно добавила Делли.

Она смотрела, как Кэтти-бри с трудом приподнялась и на лбу у нее выступили капельки пота. Но снова блеснула ее дивная улыбка и обожгла сердце Делли.

Ей не надо было видеть лицо мужа, чтобы знать: Вульфгар улыбнулся точно так же.

Этих двоих связывают узы, которые крепче стали, и ей никогда не достичь подобной близости с мужчиной, назвавшим себя ее мужем.

* * *

— Они не вырвутся, это им будет слишком дорого стоить, — произнес Обальд, обращаясь к собравшимся — шаманам и вожакам отрядов, а также к Герти Орельсдоттр и ее приближенным, — Они заперты в своей норе, где и останутся. Не будем распылять силы. Наша задача — укрепиться в долине.

— Но внутрь ты больше не полезешь? — поинтересовалась Герти.

Цинка Шринрил и несколько других шаманов заворчали при этих словах, и король Обальд метнул па них предостерегающий взгляд.

— Оставим им их нору, — ответил он Герти. — У меня… у нас есть все это. — Он широко развел мускулистые руки, словно желая обнять все земли Севера.

— А Проффит? — осмелилась спросить Цинка. — Мы послали его к южным туннелям драться с дворфами. Тролли ждут нашей победы.

— Пусть добывают собственную победу, — сказал Обальд, — мы внутрь больше не пойдем.

— Ты бросаешь союзника?

Оскал Обальда продемонстрировал всем присутствующим, что Цинку от смерти отделяет ничтожная грань.

— Проффит получил больше, чем когда-нибудь мог надеяться, — буркнул король орков, — Благодаря Обальду! Он может сражаться и захватить пару туннелей, или его выпихнут обратно в Болота, где он уже не будет самым сильным. — Желтые глаза Обальда с красными прожилками опасно сузились, а с обветренных, потрескавшихся губ сорвалось шипение: — Что ты на это скажешь?

Цинка попятилась.

— Значит, ты здесь закончил? — спросила Герти.

Обальд повернулся к ней:

— На настоящий момент — да. Мы должны обезопасить то, что уже завоевали, прежде чем начнем новые завоевания. Угроза сейчас сильнее всего на востоке, у Сарбрина.

— Или на юге, — вставила Герти. — Нет таких великих рек, которые защитили бы нас от армий Эверлэнда и Серебристой Луны.

— Если они пойдут на нас с юга, Выжига выиграет для нас время, — объяснил Обальд. — Неприятель, которого нам следует иметь в виду в первую очередь, — Адбар и Фелбарр. Дворф за дворфа. Если они пересекут Сарбрин, то попытаются расколоть нашу армию.

— Не забудь о туннелях, — добавил один из великанов Герти. — Дворфы хорошо знают верхние урони Подземья. Они могут повылезать из-под земли прямо в центре нашего войска!

Взгляды всех присутствующих обратились к Обальду, который, казалось, принял в оценил предостережение.

— Я воздвигну сторожевую башню на каждом холме и возведу стену поперек каждой тропинке. Ни одно королевство не будет так хорошо укреплено и подготовлено к нападению врага, ибо ни одно королевство не имеет такого количества врагов. Каждый день принесет новые силы владениям Обальда Многострельного. — Он распрямился и зашагал взад и вперед. — Наши воины не познают отдыха и не сомкнут глаз ни днем, ни ночью. Мы привлечем еще больше племен. Они вылезут из каждой норы Хребта Мира и присягнут силе Груумша и славе Обальда!

Герти тоже встала — несомненно, чтобы возвышаться над напыщенным орком.

— Я заполучу нагорья над Болотами Троллей, а Хребет Мира будет твоим, — заверил ее Обальд. — Плата за союзничество с великанами будет достойной.

Орк оскалился и громко хлопнул в ладоши. Вскоре к собравшимся приблизились двое орков, ведущих под уздцы прихрамывающего пегаса.

— Никуда не годный жеребец, — произнес Обальд, обращаясь к Герти. — Бесполезное и глупое животное. Грифон там, или дракон — да, это для короля. Мне бы они вполне подошли. Но не такое хрупкое создание, как это. — Он оглянулся. — Я подумывал съесть его, — пошутил он, и орки захихикали, — но заметил интерес в твоих глазах, Герти Орельсдоттр. Наше восприятие уродства и красоты очень несхоже. Я подозреваю, ты считаешь это животное довольно красивым.

Герти с тревогой уставилась на него, словно ожидал, что орк сейчас подойдет к пегасу и попросту зарежет это дивное создание.

— Как бы то ни было, этот конь твой, — сказал Обальд, удивив всех орков вокруг, — Бери его. Прими вместе с моей благодарностью за все, что твои воины сделали здесь.

Никто из присутствующих, даже снежные великаны, приближенные Герти, никогда не видели Владычицу Орельсдоттр в таком очевидном смятении — разве что только в тот день, когда Обальд одолел ее в поединке.

— Ты считаешь его настолько безобразным, что отдаешь мне? — попробовала было оскорбиться Герти, но у нее это плохо получилось.

Обальд не удосужился ответить. Он просто стоял и улыбался.

— Зима на носу. Скоро перевалы станут непроходимыми, — непонятно к чему сказала Герти, — Нам следует поторопиться, если мы хотим вернуться в Снежную Белизну еще до весны.

Обальд кивнул:

— Я попрошу тебя оставить кого-нибудь из твоих воинов для обороны рубежей вдоль Сарбрина еще на пару сезонов Мы продолжим строительство, когда зимние снега защитят наши фланги. К следующему лету берег реки станет неприступен, и твои великаны смогут вернуться домой.

Герти несколько раз переводила глаза с Обальда на пегаса и обратно, но, в конце концов, согласилась.

* * *

Гора к югу от западных ворот Мифрил Халла была не настолько опасна, как взорванный гребень на севере Долины Хранителя, так что именно ее избрали для спуска Дзирт и Инновиндиль. Под покровом ночи, безмолвно, как могут только эльфы, осторожно ступали они по ненадежной тропе, дюйм за дюймом приближаясь к Мифрил Халлу. Они знали, что ворота в город дворфов снова защищены, и более того — время от времени из бойниц вылетали снаряды (нередко представляющие собой пылающие бомбы), метя в неосторожно приблизившихся орков Обальда.

Убедившись, что они смогут пробраться в Мифрил Халл, Дзирт осознал, что его попытки убежать от правды провалились. Пришло время вернуться домой и встать лицом к демонам скорби. Ему было бесконечно жаль ту крохотную искорку надежды, которая теплилась в нем все это время. Скоро он получит твердое подтверждение тому, что уже и так знает. Его друзья погибли, и сотня ярдов тропы меж камней лишь приближает его к горькой истине.

Но он продолжал шагать, и Инновиндиль скользила рядом.

Заката они оставили на высокогорном лугу, вольного пастись и летать куда вздумается. Он придет на зов, когда в нем возникнет необходимость.

Они были где-то в ста пятидесяти футах над Долиной Хранителя, и пока трудностей не возникало. Шагая впереди, Дзирт обнаружил, что избрал не самый простой путь вниз и совсем незамеченными к воротам подобраться не получится.

— У них полно часовых, — шепнула Инновиндиль. — Куда больше, чем можно ожидать от орков, вот что я скажу.

— Командир у них сообразительный, — согласился Дзирт. — Его не застать врасплох.

— Мы не сможем спуститься здесь, — высказала Инновиндиль свое мнение.

Приходилось признать, что они сбились с пути. Не так давно они миновали развилку и, судя по всему, выбрали не ту тропу. Дорога уводила их все дальше к югу. Отсюда даже была видна тропинка, ведущая прямо к естественному козырьку над воротами.

— До рассвета мы не успеем вернуться к развилке и спуститься другим путем, — сказал Дзирт. — Значит, завтра?

Он повернулся и увидел, что Инновиндиль смотрит на него строго и печально.

— Если я пойду туда, я предам мой народ, — сказала она, и голос ее был тише ночного ветерка.

— Как это так?

— Как мы выберемся оттуда, если в долину нет скрытного пути?

— Я выведу нас, если придется — взберемся по дымоходу, — пообещал Дзирт, но Инновиндиль лишь покачала головой.

— Ты пойдешь завтра. Ты должен вернуться к ним.

— Один? — спросил Дзирт. — Нет.

— Ты должен, — настаивала Инновиндиль. — В ближайшее время Зарю нам не выручить, — Она положила руку на плечо Дзирта, затем мягко погладила его по щеке. — Я продолжу наблюдать отсюда. Издалека. Я знаю, что ты вернешься, и, возможно, мы еще вернем пегаса. Я не могу позволить Обальду долго мучить это прекрасное создание.

И снова нежная рука провела по щеке Дзирта.

— Ты должен сделать это, — сказала эльфийка. — Для меня и для себя. И для Тарафиэля.

Дзирт кивнул. Она была права.

И они повернули и начали взбираться по тропе, рассчитывая вернуться к потайному лагерю и предпринять новую вылазку следующей ночью.

А эта ночь была полна стуком молотов и рокотом катящихся камней, шум раздавался как из Долины Хранителя, так и из-под горы — из Мифрил Халла.

Для двоих, лежащих бок о бок под звездами на холодном осеннем ветру, ночь оказалась небогатой событиями. К собственному удивлению, Дзирт не испытывал тревоги.

По крайней мере, он не беспокоился за своих друзей, поскольку мысленно был уже с ними. Он беспокоился за Инновиндиль и не раз за эту ночь поднимал голову, поглядывая на нее, давая безмолвные обеты, что вернется так скоро, как только сможет, и присоединится к ней и ее поискам.

Но их планам не суждено было осуществиться. Под ярким солнцем наступившего утра суматоха в Долине Хранителя заставила эльфов вернуться на их наблюдательный пункт. С любопытством смотрели они на длинный караван великанов, тянущийся на запад, к выходу из долины. С ними уходила и группа орков — они тянули повозки с припасами.

Помимо великанов и орков в процессии можно было разглядеть еще одно существо. Даже с такого расстояния зоркие глаза Инновиндиль различили мягко сияющую белую шкуру бедняги Зари.

— Что такое? — изумилась она. — Отступление?

Дзирт рассматривал происходящее и наблюдал за перемещениями орков, оставшихся в Долине Хранителя. Армия не собиралась уходить. Напротив, защитные барьеры и стены продолжали расти.

— Обальд не откажется от завоеванного, — сказал дроу. — Но, кажется, великанам надоела война или у них появились срочные дела где-то еще.

— В любом случае у них есть кое-что, им не принадлежащее, — заметила Инновиндиль.

— И мы вернем его, — поклялся Дзирт.

Он перевел взгляд на тропу, которая наверняка привела бы его к западным дверям Мифрил Халла, на тропу, которую он решил преодолеть, чтобы покончить с прошлым и заняться будущим.

И снова взглянул на уходящий караван, уже зная, что не ступит на свою дорожку этой ночью.

Сейчас он дворфам не нужен.

Дроу посмотрел на свою спутницу и одарил ее уверенной улыбкой — мол, все в порядке, я готов.

Он был готов вернуть Зарю.

 

Глава 11

ЗАМИНКА С ОКОРОКОМ

Голова кружилась, он ослаб от голода, руки и ноги окоченели, пальцы не слушались, все тело было в ссадинах и синяках от дюжины падений во время трудного спуска с горы, но Никвиллих упрямо делал шаг за шагом и, пошатываясь, продвигался вперед. Он не был уверен, что правильно выбрал путь, — просто шагал вперед. Какая-то часть его хотела просто лечь и умереть и избавиться от боли и пустоты в желудке и мыслях.

Последние несколько дней не были милосердны к несчастному дворфу из Цитадели Фелбарр. Еда закончилось, но хотя бы воды было вдоволь. Одежда превратилась в лохмотья от частых падений — причем один раз Никвиллих прокатился кувырком футов на тридцать вниз по скалистому склону. После он почти час пролежал без чувств и к тому же остался без оружия. При падении Никвиллих потерял свой короткий меч, и, словно в насмешку, тот провалился в узкую глубокую трещину между двумя каменными плитами. Придя в сознание, дворф вернулся по своим следам и отыскал оружие, но, увы, достать клинок не сумел.

Он отыскал суковатую палку и попробовал снова пытаясь подцепить меч. Но это закончилось тем, что меч, клацнув о камень, исчез совсем в бездонном провале.

Никвиллих беспомощно пожал плечами — все равно он никогда не был искусным бойцом. Что будет, то будет. Его не слишком грела перспектива остаться безоружным на вражеской территории, когда вокруг так и кишат безобразные орки, но ничего не поделаешь.

Никвиллих из Фелбарра продолжил свой путь, стараясь двигаться на восток, хотя тропинки уводили его севернее, чем он рассчитывал.

Прошло несколько дней, и дворф шел, уже не разбирая дороги. Он снова и снова повторял «Сарбрин», но уже стал забывать, что означает это слово. Просто он был дворфом, и врожденное упрямство не позволяло ему остановиться и не трепыхаться, дожидаясь смерти. Один шаг. Потом другой. Земля стала плоской, но он не осознавал этого, он шагал ровно, хотя и не быстро. В начале своего путешествия он шел в основном по ночам, днем прячась в пещерах, но теперь ему было все равно.

Все равно. Ничто не имело значения, кроме следующего шага и слова «Сарбрин».

Но внезапно появилось что-то еще. Это принес ветер. Запах. Где-то что-то стряпали. Желудок дворфа зарычал в ответ, и Никвиллих остановился — на него вдруг снизошло осознание самого себя. Через мгновение ноги уже несли его в том направлении, откуда доносились божественные запахи.

Чувства дворфа обострились до предела, когда он увидел костер и повара с болезненно синюшной кожей, копной спутанных черных волос и сильно выступающей вперед нижней челюстью.

Ничто так не отрезвляет дворфа, как вид гоблина.

Тот, похоже, не заметил Никвиллиха. Он вращал вертел, поливая его каким-то соусом из каменной плошки.

Никвиллих облизнул потрескавшиеся губы — так аппетитно растекалась густая жидкость по сочному куску темного мяса.

Нога ягненка, определил Никвиллих и собрал в кулак все свое самообладание, чтобы не попасть впросак.

Его силы воли хватило даже на то, чтобы осмотреться по сторонам. Других гоблинов поблизости вроде как не наблюдалось, и дворф, пригнув голову, атаковал повара.

Гоблин повернулся, чтобы отставить плошку. И тут в него врезалось нечто, что сначала показалось ему взбесившимся диким кабаном. Они оба свалились в костер, опрокинув вертел и разбросав горящие поленья. Гоблин взвыл и попытался выбраться из огня, но Никвиллих обеими руками вцепился гоблину в глотку. Он бы его непременно придушил, если бы не более важное дело: окорок тоже упал в костер и уже начал подгорать. Дворф, не вставая с четверенек, рванулся к нему, оставив гоблина хныкать и извиваться в рассыпанных угольях.

Окорок не блистал чистотой, но дворфа такая мелочь не остановила. Он схватил жареную ногу и жадно вонзил в нее зубы, отрывая огромные куски мяса и проглатывая их, почти не жуя.

Через какое-то время Никвиллих сделал паузу, чтобы перевести дыхание и почувствовать вкус.

Вокруг стоял какой-то непонятный шум.

Дворф, шатаясь, встал с четверенек и побежал. Копье ударило его в плечо, но по касательной, не вонзившись. Здравый смысл подсказал бы Никвиллиху, что надо бросить мясо и бежать изо всех сил, но голод увел его далеко от здравого смысла. Прижимая окорок к груди так бережно, словно это было его единственное дитя, он бежал, виляя между валунами и деревьями.

Внезапно он выскочил из небольшой рощицы и резко затормозил. Дворф обнаружил себя на краю невысокого, но крутого песчаного обрыва. Пятьюдесятью футами ниже катила свои вечные воды широкая, сияющая река Сарбрин.

— Сарбрин, — пробормотал Никвиллих и вспомнил, какова была его цель, когда он покидал горные отроги в окрестностях Мифрил Халла. Если бы он только мог перебраться через реку!

Крик позади заставил его кинуться вниз по склону обрыва, увязая в песке и оступаясь на каждом шагу. Раз, два — и он закувыркался. Но, как бы его ни швыряло, свой драгоценный груз он не выпустил — так и катился всю дорогу, пока с шумом не шлепнулся в холодную воду.

Он с трудом выбрался обратно на берег и похромал вдоль него, уже не пытаясь бежать.

Что-то больно толкнуло его в спину, но он только взвизгнул и попробовал ускорить шаги.

Если бы только найти бревно! Он подтащил бы его к реке — будь проклята ее ледяная вода! — и поплыл бы на нем подальше от чертова берега.

Деревья впереди выглядели многообещающе, но крики за спиной становились все ближе, и Никвиллих понял, что не успеет.

Прошло еще какое-то время, пока он сообразил, что ноги перестают его слушаться и как будто онемели.

Дворф остановился и взглянул на свои ноги.

И увидел кровь, свою кровь, капающую на мокрый песок и слизываемую волнами реки. Он протянул руку за спину и только теперь понял, что значил недавний толчок в спину. Его пальцы нащупали древко гоблинского копья.

— О Морадин, ты смеешься надо мной, — прошептал он, падая на колени.

Гоблины позади разразились торжествующими криками.

Он посмотрел на окорок, нежно прижимаемый к груди, и, пожав плечами, оторвал еще ломоть мяса.

Быстро проглотить кусок не удалось, но он жевал его и перекатывал во рту, наслаждаясь его вкусом и теплом. Он решил, что будь у него в другой руке кружка медовухи, то любой дворф позавидовал бы такому концу.

Он знал, что гоблины совсем близко, но удивился, когда дубина обрушилась на его затылок. Никвиллих из Фелбарра рухнул ничком.

Пока сознание не угасло, он старался сосредоточиться на вкусе ягнятины, чтобы не слышать боль. Он надеялся, что смерть быстро заберет его.

А потом стало тихо и темно.

 

Глава 12

АХ, КАК СТЫДНО ДУРАКУ…

— Даже не думай продолжать путь к Несму! — ругался Раннек, отведя Галена Ферта в сторону, когда беженцы наконец решились устроить привал. — Или тебе недостаточно пятидесяти принесенных в жертву твоей гордости дворфов? — напирал Раннек.

— Не тебе рассуждать о гордости! — огрызнулся Гален Ферт, и его соперник смутился.

Но только на миг. Затем Раннек расправил плечи и вскинул подбородок..

— Я никогда не забуду своей ошибки, Гален Ферт, — признал он. — Но не стану усугублять ее, бросая всех наших людей в когти троллей и болотников.

— Их нет! — взвизгнул Гален, но заметил несколько любопытных взглядов, устремленных в сторону спорщиков, и повторил чуть тише: — Их нет. Храбрость дворфов и огненный град Аластриэль разметали силы врагов. Разве нас кто-нибудь преследует? Нет. Почему не предположить, что чудовища забились обратно в свои грязные торфяники? Ты настолько труслив, что боишься проверить это?

— А ты настолько глуп, чтобы это проверять? Тебя что, совершенно не заботят те, кто не может драться? Ты будешь доказывать свою храбрость, а наши дети должны за это погибать, так, Гален Ферт?

— Мы даже не знаем, где эти туннели, о которых говорил Дагна, — после недолгого молчания произнес Гален. — Не можем же мы шарить по окрестностям вслепую, надеясь отыскать нужную дыру в земле.

— Тогда пойдем в Серебристую Луну, — предложил Раннек.

— Серебристая Луна сама придет нам, — вскипел Гален. — Разве ты не видел Аластриэль?

Раннек закусил губу, чтобы просто не плюнуть в собеседника.

— Неужели ты такой идиот? — наконец спросил он. — Неблагодарный дурак?

— Не я тот дурак, который загнал нас сюда, так далеко от дома, — холодно и надменно произнес Гален. — Тот дурак стоит сейчас передо мной, ошибочно полагая, что имеет право задавать мне вопросы.

Раннек понял, что продолжать разговор бесполезно. Он не был командиром. Народ Несма не послушался бы его наперекор уверениям и приказам Галена Ферта.

Юный воин еще раз посмотрел на соперника, покачал головой и, досадливо поморщившись, повернулся и зашагал прочь, приказав себе не реагировать на насмешливое фырканье Галена Ферта.

* * *

Следующий рассвет лишил Галена Ферта и Раннека возможности спорить. Вернулись разведчики и принесли новости о том, что орава троллей наступает с юга и они уже близко.

Гален выслушал этот доклад с непроницаемым лицом. Раннек решил, что сейчас этот Человек прикажет воинам сомкнуть ряды и броситься в атаку, но непреклонный Гален не был настолько рисковым.

— Собирайтесь и готовьтесь к маршу, быстро, бросил он приближенным, затем повернулся к разведчикам: — Разделитесь на два отряда, первый пусть отслеживает передвижения врага. Другой обшарит северо-восток. Ищите туннели к Мифрил Халлу и прикрывайте наш отход.

Закончив, Гален взглянул на Раннека, на лице которого отразилось молчаливое одобрение. Но это согласие Гален Ферт счел за скрытое оскорбление,

— Мы втянем наших противников в долгое преследование, вымотаем, заведем на ложный след, а сами сможем вернуться домой, — озвучил Гален заключительную часть своего плана, и у Раннека отвисла челюсть.

Ставшие к этому моменту большими специалистами по бегству, жители Несма собрались в считанные минуты, построившись так, чтобы наиболее слабые оказались в центре колонны, где им всегда можно было оказать поддержку. Никто не разговаривал. Люди знали, что тролли близко и этот день может стать последним днем их жизни.

После полудня они поднялись на небольшую возвышенность, и с этой обзорной точки Гален, Раннек и другие впервые увидели преследователей. Кажется, их преследовали только тролли — нигде в надвигающейся толпе не мелькали узловатые конечности болотников. Но троллей было больше чем достаточно — и среди них несколько огромных особей, которые таскали на плечах не одну голову.

Раннек знал, что сейчас жители Несма поступают правильно, именно так, как он и предлагал несколько часов назад. Но удовлетворения юноша не испытывал: глядя на быстро приближающуюся толпу троллей, он серьезно опасался, что беженцы не смогут добраться до спасительных пещер раньше, чем их настигнет орава чудищ.

— Нам надо двигаться как можно быстрее, — приказал Гален Ферт. Он был полон тех же страхов, что и Раннек. Но признаваться в них не хотел даже самому себе. — Разведчики нашли туннели?

— Какие-то нашли, — сообщил один из помощников. — Но неизвестно, куда они ведут.

Гален Ферт подергал себя за нижнюю губу.

— И если мы сунемся туда, не зная наверняка, то можем угодить в тупик, — продолжил разведчик.

— Тогда поторопитесь, — велел Гален. — Пошлите еще людей в туннели. Мы найдем тот, что огибает эту долину, и окажемся в тылу врага. Потом сможем бежать куда угодно — время тратить впустую некогда!

Помощник кивнул и бросился исполнять.

Гален метнул взгляд на Раннека.

— Ну вот, ты убедился, что был прав, — буркнул он.

— Это уже не имеет значения, — ответил юноша, оглянулся на преследователей, а потом скрестил взгляды с Галеном. — Могли ли мы предвидеть такую настойчивость в столь несобранном и неорганизованном враге, как тролли! За все мои годы…

— Твоих годов не так уж и много, — напомнил ему Гален. — Потому-то тебя и одурачили той ночью, когда ты возглавлял дозор.

— Как и ты был одурачен сейчас, полагая, что погони не будет, — парировал Раннек, но по самодовольному лицу Галена никто бы не сказал, что он задет этими словами.

— И прекрасно, что они нас преследуют, — заявил он. — Мы увели их подальше от Несма. И когда мы снова окажемся за нашими стенами, у нас будет время, чтобы усилить защиту.

— Если только там нас не поджидает ещё больше троллей.

— Ты постоянно переоцениваешь сметливость нашего врага, Раннек. Они тролли. Глупые и жестокие, не больше. Они проявили неожиданную настойчивость, но долго это не продлится.

Гален фыркнул и отвернулся, но Раннек схватил его за рукав.

— И на этом основании ты собираешься рисковать жизнями всех этих людей? — спросил Раннек.

— Вся наша жизнь в Несме была риском — многие века, — ответил Гален. — Так мы живем.

— Или умираем?

— Случается.

Гален резко выдернул руку и смерил юношу надменным взглядом. Потом отвернулся и принялся отдавать приказы окружающим. Но очень скоро его отрывистые команды перекрыл радостный крик:

— Делзун! Делзун из Мирабара идет!

— Слава Мирабару! — подхватили в толпе измученных многодневным бегством людей.

Раннек и Гален Ферт бросились в толпу, пересекли ее и увидели виновников этого торжества.

Дворфы, десятки и десятки дворфов, приближались к ним с севера, и на щитах воинов красовался черный топор Мирабара. Они шли ровным плотным строем и издалека смотрелись как единый живой организм.

— Это не мирабарские дворфы, — сообщил задыхающийся разведчик, прибежавший в лагерь сказать, что близко подкрепление. — Они из клана Боевого Топора.

— Но у них на щитах топор дворфов Мирабара, — удивился Гален.

— Они когда-то были мирабарцами… — Разведчик замолчал и отступил в сторону, уступая дорогу и слово самим дворфам.

Впереди шагали два военачальника в боевых доспехах, один с густой черной бородой, другой — самый старый и страшный дворф из всех, кого приходилось видеть людям. Он был ниже и толще своего спутника, от бороды остались лишь редкие клочья, и один глаз отсутствовал. Оставшееся же око видело рождение и смерть веков. Пара приблизилась к Галену. Они встали перед человеком, и тот, что помоложе, водрузил свой топор на камень и тяжело облокотился на рукоять.

— Торгар Делзун Молотобоец из клана Боевых Топоров прибыл служить тебе, — сообщил он. — А это мой друг Язвий Мак-Сом.

— Ты несешь герб Мирабара, добрый Торгар, — ответил Гален. — Мы счастливы принять твои услуги.

— Мы больше не мирабарцы, — проскрипел Язвий. — Мы решили служить королю с более благородным сердцем. И вот по его велению мы здесь, чтобы поддержать воеводу Дагну, отправившегося сюда с тобой.

Несколько человек беспокойно переглянулись, что не ускользнуло от внимания дворфов.

— Когда позволит время, я расскажу тебе, как пал Дагна, дабы вы смогли воздать ему положенные почести, — сказал Гален, расправляя плечи. — А сейчас нам на пятки наступают враги. Тролли, много троллей.

Дворфы в строю принялись перешептываться о «падении Дагны», но Торгар и Язвий остались невозмутимы.

— Тогда немедля отправляемся к туннелям, — решил Торгар. — Я и мои ребята хороши против долговязых скотов, когда тем приходится сгибаться пониже, чтобы не размозжить черепа о потолок.

— Мы встретимся с ними там и уничтожим их, — согласился Гален. — Возможно, даже прорвемся сквозь их ряды и проложим себе путь напрямик.

— Напрямик? — переспросил Торгар. — На другом конце туннеля Мифрил Халл, туда мы и направляемся.

— Нам известно, что вскоре к битве присоединиться Серебристая Луна, — не моргнув глазом, заявил Гален, и никто из его приближенных не осмелился указать на то, что подобное утверждение можно лишь с очень большой натяжкой принять за истину. — День нашей победы придет тогда, когда Несм возродится и край будет защищен!

Оба дворфа несколько мгновений смотрели на него с любопытством, затем переглянулись и лишь пожали плечами.

— Не важно, — сказал Язвий Торгару. — Какой бы выбор мы ни сделали, мы сделаем его в туннелях.

— Так поспешим же в туннели, — подтвердил Торгар.

* * *

— Боковой проход открыт! — пробежало по рядам дворфов.

— Факелами их! — прокричал Язвий.

Двадцать дворфов с пылающими факелами в руках рванулись вперед и метнули пылающие головни над головами передней цепи бойцов, сдерживающей напор авангарда троллей.

Дворфы и жители Несма спустились в длинный туннель, превратившийся вскоре в просторные покои, и сделали остановку в похожей на воронку пещере, позволяющей двум десяткам дворфов встать плечом к плечу, в то время как через вход могли протиснуться лишь несколько троллей. Лучники с горящими стрелами держали на прицеле сужающийся вход в туннель, заранее обложенный сухими дровами, пропитанными ламповым маслом.

Стена пламени взметнулась до потолка.

Тролли боялись немногого, но огонь, сводящий на нет их способность к регенерации, стоял первым в этом коротком списке.

Когда пламя стало слабеть, Язвий расставил своих бойцов так, чтобы оттеснить троллей, чей пыл значительно поутих при виде огня. Сдерживая тех немногих троллей, кто все-таки решался сунуться за границу, очерченную пламенем, дворфы давали беженцам из Несма возможность уйти в глубь туннелей как можно дальше.

Затем дворфы рассредоточились и организованно отступили. Боковой проход, как и сказано, был открыт, и отступающие двигались прямиком к нему.

И снова, уже третий раз за день, ребята Торгара отразили преследование упрямых троллей.

Но все знали, что чудовища придут снова, и дворфы обследовали каждую развилку, каждую щелку, разыскивая подходящее для следующей боевой позиции место.

Раннек наблюдал за всем этим с восхищением и признательностью. Он знал, как сейчас горячится Гален Ферт, — похоже, дворфы не собирались осуществлять его план по выходу из туннелей в тылу врага, на открытое пространство перед Несмом. Во всяком случае, маршрут продвижения никоим образом не способствовал такому маневру.

Но сейчас власть была в руках Торгара, а не Галена. Раннек и все беженцы из Несма прекрасно понимали это. Потому что, узнав обстоятельства гибели Дагны и его парней, Торгар в недвусмысленных выражениях дал понять, что люди вправе идти туда, куда считают нужным, отказавшись от дворфского эскорта, но расхлебывать последствия их глупости дворфы больше не будут.

— Слава Дагне и Мифрил Халлу, — произнес Торгар, выслушав печальный рассказ. — Славный был воевода. Он ушел вслед за своим сыном в Залы Морадина, их ждет там добрый пир.

— Он пытался помочь нам вернуть наш дом, — вставил Гален, и Торгар удостоил его такого взгляда, какой дворфы приберегают лишь для орков.

— Он спас ваши задницы, — бросил Торгар. — И если вы снова попытаетесь вернуться в Несм, значит, он зря старался. Но знаешь, Гален Ферт, всадник Несма, я и мои ребята не собираемся совершать ту же ошибку.

Вот и все. И тут даже гордый Гален Ферт не стал спорить и ни слова не сказал воинам Несма. Итак, Торгар обрел всю полноту командования и теперь уводил своих подопечных от погони. И они бежали, периодически вынуждая преследователей вступать в быстрые, запланированные дворфами и внезапные для троллей стычки, которые никак нельзя было назвать битвой.

Раннек был счастлив.

 

Глава 13

ДОРОГИ РАСХОДЯТЬСЯ

— Мы что, продолжим выполнять приказы орков? — спросил Герти широкоплечий снежный великан по имени Урулх, когда караван из сотни чудовищ направился вокруг северных склонов Четвертого Пика к востоку, к Сарбрину.

— Приказы? — переспросила Герти. — Я не слышала никаких приказов. Только просьбы.

— А это не одно и то же, если ты повинуешься им?

Герти рассмеялась, неожиданно мягко для великанши, и опустила изящную руку на широкое плечо Урулха. Она знала, что с ним надо обходиться деликатно. Урулх был одним из ближайших советников ее отца и самым верным ее телохранителем. А отец Герти, прославленный Орель Серая Рука, все еще отбрасывал длинную тень, хотя его самого уже много месяцев не видели среди снежных великанов и мало кто верил, что он когда-нибудь покидает свои личные покои. По слухам, Орель пребывал на смертном одре, и его единственная наследница, Герти, готовилась принять Снежную Белизну и все ее сокровища, а вместе с ними и преданность грозных войск отца.

Это следствие смерти Ореля с недавних пор Герти считала наиболее важным. Если удача отвернется от неё, если восстанет кто-то из великанов-авантюристов, пожелавших взобраться на трон Ореля, в лучшем случае последствием будет раскол ныне единой силы. А этого Герти стремилась всеми силами избежать.

Герти невозможно было назвать легкой жертвой для любого, посягнувшего в обход наследницы на трон Снежной Белизны. Она умело владела мечом и тайной магией. Герти могла наслать колдовство на любого осмелившегося выступить против нее, могла испепелить его или заморозить. Но прикосновение к плечу Урулха мгновенно напомнило ей о том, что магии иногда недостаточно.

— Успех Обальда в наших интересах, по крайней мере, пока, — объяснила она, — Если его армия распадется сейчас, кто остановит силы Мифрил Халла, Фелбарра, Адбара, Серебристой Луны, Эверлэнда, Сандабара, Мирабара и кто знает каких еще городов, если они пойдут войной на Снежную Белизну? Нет, мой добрый Урулх, Обальд — это буфер, который нам нужен против надоедливых дворфов и людей. Пусть его тысячи орков гибнут, но пусть делают это медленно.

— Я устал от этой кампании, — вздохнул Урулх. — Я видел, как убили два десятка моих родичей, и мы не знаем, каково положение наших собратьев на реке Сарбрин, Может, дворфы Фелбарра уже перешли реку? Может, еще два десятка тьерлаан гау лежат бездыханными под вонючими ногами бородатых тварей?

— Этого не произошло, — заверила его Герти.

— Ты не можешь знать наверняка.

Герти кивнула и пожала плечами:

— Так пойдем и проверим. Некоторые из нас, крайней мере.

Это предложение явно обрадовало Урулха, и он возвел на Герти взгляд огромных ярко-голубых глаз.

Герти сдержанно и немного застенчиво ответила на его взгляд, отметив, что Урулх все еще вполне привлекателен для такого старого великана. Его стянутые в хвост длинные волосы образовывали красивый острый гребень, протянувшийся от лба к затылку. Черты липа были чуть резковаты — высокие скулы и очень острый нос. Герти открыла для себя, что, если словами убедить Урулха не удастся, она может использовать другие, имеющиеся у нее в изобилии чары, чтобы достичь того же эффекта, и это отнюдь не будет для нее неприятно.

— Некоторые, друг мой, — мягко сказала она, как бы невзначай переместив ладонь с его плеча к шее, к полоске голой кожи над кольчугой. — Мы пошлем к реке половину отряда, чтобы они нашли наших собратьев и вернулись вместе с ними. Затем мы не торопясь направимся к дому. Не торопясь, чтобы Обальд не решил, что мы уходим бесповоротно. Ему надо охранять реку, но не потребуется долго убеждать его в том, что своих орков ему для этого вполне достаточно и несколько великанов делу не помогут. Я хочу сохранить союз, — продолжала она. — Я не знаю, как враги отреагируют на наше сотрудничество, но мне не хочется драться с двадцатью тысячами орков. Двадцать тысяч? — усмехнулась она. — Или втрое больше?

— Орки плодятся, как мухи в навозе, — заметил Урулх.

— Рискну предположить, что уровень интеллекта у них примерно одинаков, — хмыкнула Герти, продолжая поглаживать пальцами шею соратника и радуясь тому, что напряжение мускулов Урулха ослабло, а на его мужественном лице появился намек на улыбку. — Не исключаю и того, что наши нынешние враги придут искать альянса с нами, — добавила Герти.

Урулх нахмурился:

— Дворфы? Ты веришь, что дворфы Мифрил Халла, Фелбарра или Адбара попросят помощи? Веришь, что Бренор Боевой Топор и его дворфы забудут тех, кто вломился в их крепость? Они знают, кто раскачан таран, выбивший их западные ворота. Они знают, что оркам это было бы не под силу.

— И они знают, что скоро у них не будет выбора, — сказала Герти. — Обальд окопается, укрепится за зиму, и сомневаюсь, чтобы наши недруги отыскали способ ударить по нему до того, как растают снега. А к тому времени…

— Ты полагаешь, Серебристая Луна, Эверлэнд и три королевства дворфов не сумеют вытеснить орков?

Герти приняла его недоверчивость без удивления.

— Двадцать тысяч орков? — прошептала она. — Сорок? Шестьдесят? За крепостными стенами, на возвышенностях?

— И что же Герти предложит народам, которых мы издавна считаем врагами? — поинтересовался Урулх.

Герти состроила недовольную гримаску, показывающую, как далека она от того, чтобы выносить какие-то приговоры и давать оценки.

— И просто не исключаю возможной выгоды для моего народа, — объяснила она. — Обальд нам не друг. И никогда им не был. Мы терпим его, потому что он занятный.

— Возможно, то же самое он думает о нас.

И снова Герти пришлось постараться, чтобы не показать, насколько неуютно она почувствовала себя при этих словах. Она знала, что должна ладить со своими будущими подданными. Обальд с помощью великанов добился серьезной победы, но какая от этого польза самим снежным великанам? Король орков получил желаемое: он приобрел опорную позицию на землях людей и дворфов. И, что еще важнее, собрал и сплотил множество орочьих племен, объединив их под своей властью. Но ее армия не приобрела ничего осязаемого, никакой реальной добычи. Мифрил Халл и его сокровищницы остались в руках дворфов.

Снежные великаны не любили орков, считая их тупыми и нечистоплотными тварями. И в отличие от орков, покорно идущих на смерть по велению своего короля, народ Герти требовал от своей правительницы убедительных доказательств, что предпринятый поход на юг и гибель нескольких десятков великанов были не напрасны.

Герти посмотрела на пегаса. Да, этот трофей достоин Снежной Белизны! Ей следует чаще прогуливать этого красавца перед своими подданными. Она напомнит им о выгоде похода на мерзкого Витегроо и жителей Низин. Она объяснит, насколько лучше защищена их родина теперь, когда дворфы и люди оттеснены так далеко на Юг.

И великанша поняла — это начало.

* * *

Он удивился, когда сознание стало возвращаться к нему. Дворф всегда полагал, что хотя в Залах Морадина и жарко от костров, но камни там твердые. Никвиллих заворочался и почувствовал, что лежит под толстым одеялом на подстилке из душистых трав.

Веки дворфа затрепетали, открылись и немедленно снова плотно зажмурились — глазам стало больно от дневного света.

За этот короткий миг Никвиллих определил, что находится в густом лиственном лесу, и, осознав это, бедный дворф смутился еще больше. Там, где он упал не было и в помине никаких лесов, и чего он уж никак не ожидал обнаружить в Залах Морадина, так это деревьев и чистого неба.

— Эн ту иль би, — услышал он мелодичный голос, несомненно, эльфа.

Никвиллих не открывал глаз, но мозг его вполне проснулся и прокручивал услышанные слова снова я снова. Фелбаррский купец, Никвиллих часто имел дело с другими расами, включая и эльфов.

«Энту иль би? — повторил он про себя. — Проснулся. Эн ту иль би — он проснулся».

Никвиллих понял, что эльф говорил о нем, и заставил себя открыть глаза, привыкая к струящемуся свету. Он потянулся и тут же застонал — повернуться на голос дворф не смог.

Никвиллих снова прикрыл глаза, вдохнул поглубже, усилием воли заставив окатившую все тело волну боли войти в приемлемые берега, и опять разлепил веки.

Его со всех сторон обступали эльфы, бледные и строгие создания с заостренными ушами и глубокими, мудрыми глазами.

— Ты проснулся? — спросил один на общеупотребительном торговом языке.

— Похоже, что так, — ответил Никвиллих и не узнал собственного голоса, вырывавшегося из пересохшего горла. — Гоблины хорошо отделали беднягу Никвиллиха.

— Все гоблины мертвы, — сообщил эльф, стоящий справа, очевидно главный в этой компании.

Он мановением руки отослал прочь всех, кроме одной эльфийки, и низко нагнулся, так чтобы Никвиллих мог лучше его видеть. У него были прямые черные волосы и темно-голубые глаза, которые оказались вдруг очень близко к глазам дворфа. Брови эльфа сошлись на переносице и взметнулись вверх, как крылья птицы.

— И мы позаботились о твоих ранах, — продолжил он голосом, казавшимся странно спокойным и обнадеживающим, плохо сочетающимся с выражением его лица. — Ты поправишься, добрый дворф.

— Вы вытащили меня оттуда? — спросил Никвиллих. — Эти гоблины поймали меня у реки и…

— Мы застрелили их, всех до одного, — заверил эльф.

— А кто ты? — спросил Никвиллих. — И кто это «мы»?

— Я Хралайн из Лунного Леса, а это Алтеления. Мы пересекли реку в поисках двоих наших. Возможно, ты в Мифрил Халле видел их?

— Я не из Мифрил Халла, а из Цитадели Фелбарр, — сообщил Никвиллих, сжал протянутую руку Хралайна и позволил эльфу помочь ему осторожно принять сидячую позу. — Мы попались бестиям Обальда, а Бренор нас выручил — меня и моего друга Треда. Прости, я не видел никого из твоих друзей.

Эльфы переглянулись.

— Они должны были быть на крылатых конях, — добавила Алтеления. — Возможно, ты видел их издалека, высоко в небе.

— А, эти, — протянул Никвиллих, и оба эльфа порывисто склонились к нему. — Нет, не видал, но слышал о них от братьев Валуноплечих, которые шли через ваш лес в Мифрил Халл.

Эльфы разочарованно отстранились.

— Мифрил Халл все еще в руках Бренора? — спросил Хралайн, а Алтеления поинтересовалась, что это был за «большой огонь, прыгнувший в западном небе»,

— Да, — ответил дворф Хралайну и гордо глянул на эльфийку: — Гномий огонь, таким бы и дракон гордился!

— Ты многое можешь поведать нам, добрый дворф, — сказал Хралайн.

— Сдается мне, я обязан вам хотя бы это, — согласился Никвиллих.

Он еще раз потянулся, устроился поудобнее и рассказал им свою историю: о выходе каравана из Цитадели Фелбарр много дней назад, о гибельной засаде, бесцельных блужданиях с Тредом, о муках от голода и ран. Он рассказал о великодушии людей и доброте Бренора Боевого Топора, который нашел их, возвращаясь в Мифрил Халл, чтобы еще раз вступить на престол.

Он рассказал о битве за Низины и неожиданной помощи дворфов Мирабара, присоединившихся к своей родне из клана Боевых Топоров. Он описал взрыв, устроенный Нанфудлом над Долиной Хранителя, и углубился в детали, в красках описывая, что после этого было с орками и великанами.

Эльфы выслушали все повествование предельно внимательно, но их лица были бесстрастны. Они не проявили никаких эмоций, даже когда Никвиллих внезапно подпрыгнул, изображая взрыв, устроенный Нанфудлом, взрыв столь мощный, что исчез целый горный отрог.

— Вот так все было, когда я в последний раз видел Мифрил Халл, — произнес, наконец, Никвиллих. — Обальд загнал Бренора в пещеры: тролли, орки и великаны держат берег Сарбрина на востоке. Мифрил Халл окружен — драгоценный камень в оправе из орочьих туш.

Эльфы снова переглянулись.

Выражение их лиц не утешило израненного дворфа.

* * *

Через десять дней или больше Дзирт и Инновиндиль обнаружили, что оказались среди высоких отрогов Хребта Мира. Герти и шесть десятков ее великанов выбрали извилистый путь наверх, но они умели быстро передвигаться по этим продуваемым ветром дорогам. Путешествие позволило эльфам взглянуть на то, что делается вдоль Сарбрина, и увиденное не обнадеживало. По всему берегу, у каждого известного брода и всюду, где переход казался возможным, строились укрепления — и весьма внушительные.

Эльфы пытались сосредоточиться на насущной задаче — спасении Зари, но это было нелегко, особенно для Инновиндиль, не раз порывавшейся все бросить и перейти реку, чтобы предупредить свой народ.

Но не было смысла сомневаться в том, что эльфы Лунного Леса зорко следят за Сарбрином и прекрасно знают о происходящем. Дзирту удалось убедить в этом Инновиндиль.

Так что они продолжали путь, наблюдая за караваном снежных великанов и выстраивая планы спасения Зари. Пока такой возможности им не представилось.

А в скалистых горах тягаться с великанами становилось все труднее. Несколько раз Дзирт призывал Гвенвивар и посылал ее на разведку, чтобы убедиться, что они двигаются в правильном направлении и поспевают за караваном.

— Боюсь, это глупо, — сказала как-то Инновиндиль Дзирту, когда они остановились на ночлег под небольшим навесом, способным прикрыть разведенный Дзиртом маленький костерок. Обычно он этого не делал, но если на юге, у ворот Мифрил Халла, осень еще только начиналась, здесь, на такой высоте, ветер уже кусался по-зимнему. — Мы занимаемся не тем делом, в то время как мой народ и твои друзья-дворфы сидят в осаде.

— Ты не бросишь Зарю, пока остается надежда, — криво усмехнулся Дзирт, и выражение его лица показалось эльфийке зеркальным отражением ее внутренних переживаний. — Ты просто расстроена, — добавил дроу.

— А ты нет? — Конечно, и я тоже. Я расстроен, я зол, мне грустно, и я не желаю ничего, кроме как оторвать безобразную голову Обальда от его туловища.

— И как ты борешься с такими эмоциями, Дзирт До'Урден?

Дзирт помолчал, прежде чем ответить, поскольку увидел, как изменился взгляд Инновиндиль и тон её голоса. Он понял, что спрашивала она не для себя, а для него. Сколько раз за время их совместной жизни и борьбы она поворачивалась к Дзирту и спрашивала что-то вроде: «Знаешь ли ты, что значит быть эльфом, Дзирт До'Урден?» Очевидно, ей хотелось побыть наставником на его жизненном пути, и пока он вел себя в таких ситуациях как прилежный ученик. Сегодня он в первый раз обратил внимание, что, когда Инновиндиль начинает свое ненавязчивое преподавание, она заканчивает вопрос, называя его полным именем.

— В моменты раздумий, — ответил он, — в основном на рассвете, я разговариваю с собой. Несомненно, если бы кто-нибудь услышал меня, то решил бы, что я сумасшедший, но эти негромко произнесенные слова о страхах, о боли, о вине помогают мне справляться с зачастую неразумными эмоциями.

— Неразумными?

— Моей уверенностью в собственном всесилии, — ответил Дзирт. — Моей верностью тому, что только я считаю правильным. Моей виной за гибель друзей и даже одного врага.

— Эллифейн.

— Да.

— Тебе не за что винить себя.

— Знаю. Конечно. Если бы я знал, что это Эллифейн, я бы попытался разубедить ее или, если бы дело все же дошло до боя, обезвредить ее, не причинив вреда ей самой. Я знаю, она сама накликала свою смерть. Но мне все равно грустно и все равно больно от этого.

— И ты чувствуешь вину?

— Отчасти, — признался Дзирт.

Инновиндиль встала, обошла костер и опустилась на колени перед сидящим Дзиртом. Она подняла руку и осторожно прикоснулась к его лицу.

— Ты чувствуешь вину, потому что у тебя чувствительная натура, Дзирт До'Урден. Как у меня, как у Тарафиэля, как у большинства эльфов, хотя мы делаем все, чтобы скрыть это от остальных. Наша совесть — наше спасение и наше проклятие. Постоянные и часто мучительные размышления обо всем на свете, о правильном и неправильном, о действиях и последствиях, — вот что является для нас определяющим. И за всю нашу жизнь, которая длится веками, это, возможно, все, что мы имеем.

Как же хорошо Дзирт знал, что это правда!

— Ты копаешься в себе уже после свершившегося факта, так? — спросила Инновиндиль. — Ты берешь свой опыт и вертишь его так и этак, сожалея о сделанном или несделанном?

— Иногда.

— И ты усваиваешь преподнесенные жизнью уроки? Снова и снова прокручивая в голове свои поступки, уверен ли ты в том, что поступишь единственно правильным образом в будущем?

Дзирт откинулся назад, прислонившись к скале. Ему надо было подумать. Он понимал, что Инновиндиль имеет в виду что-то конкретное, хотя и говорит вроде бы об общих вещах. Он провел много внутренних поединков, споря с самим собой, и сделал почти полный круг, вернувшись к источнику своей боли — к Низинам.

Он взглянул на Инновиндиль и заметил, что она приблизилась почти вплотную к нему. Он чувствовал ее дыхание на своем лице. Ее золотистые волосы запись такими нежными и словно излучали мял свет, хотя на самом деле это, должно быть, просто отблески костра… Глаза ее превратились в два бездонных омута…

Она нежно провела рукой по его лицу, и кровь Дзирта вскипела. Он напрягся, чтобы дрожь, мгновенно прошедшая по всему его телу, не превратилась в непрекращающийся озноб.

— Я думаю, у тебя тонкая и прекрасная душа, Дзирт До'Урден, — прошептала Инновиндиль. — Я отлично понимаю, какую трудную дорогу ты избрал, и восторгаюсь твоим упорством.

— Теперь я знаю, что значит быть эльфом, — произнес Дзирт. чтобы как-то сбросить напряжение. Но Инновиндиль не позволила ему увильнуть.

— Нет, — сказала она. — Ты узнал только половину себя. Ты думаешь и беспокоишься, ты заставляешь себя честно оценивать свои действия и требуешь от себя честных ответов, это немало. Но очень трудно за один день пройти дорогу, на которую требуются годы. А ты хочешь почти недостижимого — уверенности, что каждый раз, когда ты что-то делаешь, ты поступаешь правильно.

Дзирт немного отстранился, поскольку Инновиндиль продолжала придвигаться и ее лицо уже было в дюйме от его.

— И что же это за половина меня, с которой я незнаком? — спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос его звучал ровно и непринужденно.

В ответ Инновиндиль прижалась к нему крепко-крепко и поцеловала.

Дзирт опешил. Он долго сидел неподвижно, не чувствуя ничего, кроме нежности ее губ и языка, ее рук, ласкающих его шею, ее гибкого, податливого тела, прижимающегося к нему. Кровь гудела, словно река, прорвавшая плотину, мир кружился, и Дзирт перестал думать… он только чувствовал.

Он ответил на поцелуй Инновиндиль, и его руки обвили ее стан. Он услышал сорвавшийся с его губ слабый стон, но вряд ли осознал это.

И тут Инновиндиль внезапно отпрянула, и ее ладошки уперлись в грудь потянувшегося было следом за ней Дзирта. Она с любопытством глядела на него пару секунд, а потом спросила:

— А что если она жива?

Дзирт попытался осмыслить внезапную перемену, но ее вопрос обжег его подобно удару, и он запнулся, не в силах произнести ни слова.

— Если бы ты узнал, что Кэтти-бри жива, то захотел бы продолжать это? — продолжила допрос Инновиндиль и вполне могла бы и сейчас прибавить «Дзирт До'Урден» в конце.

Мысли темного эльфа пришли в смятение.

— Н-н-но…

— Ах, Дзирт До’Урден. — Инновиндиль грациозно поднялась на ноги. — Ты слишком много времени посвящаешь самоконтролю. Все взвешиваешь, рассчитываешь, пытаешься угадать, к какому будущему приведет каждое твое движение.

— Так разве не это — быть эльфом? — Голос Дзирта так и сочился сарказмом.

— Может быть, — произнесла Инновиндиль. Она низко наклонилась, глядя в глаза Дзирту озорно и прямо, — При твоем опыте быть эльфом означает быть стоиком. Только расслабляйся иногда, друг мой, ибо это еще и просто быть живым.

Она хихикнула и отвернулась.

— Ты отступила, не я, — заметил Дзирт, и Инновиндиль снова взглянула ему в лицо.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Дзирт отвел глаза.

— Я видела, как ты безрассуден в бою, — продолжила эльфийка. — Но в любви? В жизни? С твоими мечами ты готов попытать удачу против великана, да что там, десятка великанов! Но хватает ли у тебя храбрости любить? Ты рычишь от злости на орков, но осмелился бы ты взвыть от страсти?

Дзирт не ответил, потому что у него не было ответа. Он опустил глаза и осуждающе (осуждая, конечно, себя) кашлянул и изумился, когда Инновиндиль приседа рядом и уютно приобняла его рукой за плечи.

— Я одна, — сказала эльфийка. — Мой любовник погиб, и мое сердце пусто. Кто мне сейчас нужен, так это друг. Ты ли этот друг?

Дзирт нагнулся и поцеловал ее — в щеку.

— Был бы счастлив, — ответил он.

Инновиндиль задумчиво склонила голову.

— Я надеюсь, ты научишься чему-то от меня, как я надеюсь научиться от тебя. Я знаю, что моя жизнь стала богаче за эти десять дней, что ты был со мной. Надеюсь, ты можешь сказать то же самое.

Дзирт обнял, Инновиндиль и притянул ее поближе. Так они и сидели под звездами, убаюканные волнами эльфийского сна.

 

Глава 14

ПЕРЕГРУППИРОВКА

Над тронным залом Мифрил Халла висел сизый дым. Западные ворота были снова укреплены, орки выдворены, при этом погибли несколько дворфов, но все же потери сторон были несоизмеримы.

Но с юга прилетела весть, обнадеживающая и трагичная разом.

Бренор Боевой Топор, получив это известие, поднялся на возвышение и потребовал внимания всех, от караульных, выстроившихся вдоль стен зала, до многочисленных сограждан и беженцев, столпившихся у дверей в ожидании королевской аудиенции.

Рядом с Бренором находились Кордио Хлебноголовый и Стампет Коготок, двое верховных жрецов клана. Бренор махнул им рукой, и Кордио погрузил огромную кружку в бочку медовухи. Когда Бренор поднял тост, у всех в зале имелись в руках полные кружки.

— За воеводу Дагну из Адбара и Мифрил Халла, славного дворфа, который ушел от нас в Залы Морадина, и его парней, — провозгласил Бренор. — За тех, кто отдал свою жизнь, защищая соседей, и пал в бою с троллями. — Король сделал паузу, потом возвысил голос так, что эхо Мифрил Халла многократно повторило последние слова: — Славный конец!

— Славный конец! — громыхнуло в ответ.

Бренор одним могучим глотком осушил кружку, вернул ее Кордио и тяжело опустился на трон.

— Новости не так уж и плохи, — сказал Банак Браунавил, сидящий по правую руку от короля в специально сконструированном для него кресле — ведь ноги больше не держали его.

— М-да? — недоверчиво буркнул Бренор.

— В бою видели Аластриэль, — ответил Банак. — А это немало.

Бренор взглянул на молодого гонца, принесшего новости с юга. Когда Бренор посылал туда дворфов Мирабара, он обеспечил эстафетную связь на всем их пути от Мифрил Халла. Орки обосновались у ворот Мифрил Халла, и король дворфов не желал, чтобы преподносили сюрпризы откуда-нибудь еще.

— Аластриэль была там? — вперился он взглядом в гонца. — Или ты думаешь, что она была там?

— О, ее многие видели, мой король, — ответил дворф. — Она спустилась на огненной колеснице с неба, с шарами пламени в руках!

— А как они определили, что это именно? — осмелился поинтересоваться Нанфудл и тут же смущенно попятился.

— Да, это Аластриэль, — заверил всех Бренор. — Я кое-что знаю об огненной колеснице владычицы Серебристой Луны.

Раздались смешки, даже сумрачно настроенный Вульфгар улыбнулся, поскольку он был непосредственным свидетелем знакомства Бренора с магической колесницей Аластриэль.

— Значит, она знает, что затевается битва, — сказал Бренор и взглянул на посланцев из соседнего королевства.

— До нее наверняка дошли вести из Цитадели Фелбарр, — согласился Жаконрей Широкий Кушак. — У нас надежная связь и с Серебристой Луной, и с Сандабаром. Будьте уверены, Аластриэль знала, что происходит, раз присоединилась к сражению на юге.

— Но придет ли она на север со своими войсками, как в тот раз, когда против Мифрил Халла выступили дроу? — спросил Вульфгар.

— Может, нам следует послать к ней хафлинга, чтобы выяснить это, — ответил Бренор, подмигнув варвару, и оба они повернулись к Реджису.

Очевидно, хафлинг не услышал сказанного, потому что сидел неподвижно и очень тихо, опустив голову.

Бренор разглядывал его пару секунд.

— О чем ты думаешь, Пузан? — наконец взревел он. — Почему бы тебе не воспользоваться своим рубином и не призвать всю Серебристую Луну нам на помощь?

Реджис поднял голову, и глаза его расширились, когда до него дошел смысл этого абсурдного предложения.

— Ба, да успокойся ты, — хохотнул Бренор. — Тебе не удастся опробовать свою магическую побрякушку на таких, как Аластриэль!

Все засмеялись, но Бренор почти сразу стал серьезным и даже мрачным:

— Но ты понадобишься на переговорах с Серебристой Луной, ты и моя девочка, вы лучше всех знаете это место. Иди, побудь с ней, Пузан. Я приду поговорить с вами, как только закончу здесь.

Облегчение Реджиса, покидающего столь большое собрание, было очевидно для всякого, кто не поленился взглянуть на него. Он быстро закивал и торопливо вы шел из комнаты, ближе к двери сорвавшись на мелкую рысцу.

* * *

Реджис обнаружил Кэтти-бри сидящей в постели, со стоящим перед ней подносом с едой. Она улыбнулась ему, и это было одним из прекраснейших зрелищ, какие только хафлингу приходилось видеть, поскольку улыбка ее была полна радости. Улыбка эта обещала лучшие дни и новые сражения, хотя Реджис опасался, что на сражения Кэтти-бри не стоит надеяться.

— Стампет и Кордио очень заняты, — заметил он, подвигая к кровати девушки маленький стульчик и садясь.

— Снова молятся? Они уже прожужжали Морадину все уши с просьбами исцелить таких, как я.

Хафлинг улыбнулся ее словам.

— Как ты? — спросил он,

— Не думаю, что мне потребуется больше десяти дней, чтобы встать на ноги, — ответила Кэтти-бри. — А через двадцать готова буду снова драться в полную силу. А если понадобится, то и раньше, даже не сомневайся.

Реджис скептически покачал головой:

— Это твои предположения или Кордио?

Кэтти-бри отмахнулась от вопроса и вернулась к еде. Покончив с фруктами. Кэтти-бри свесилась с кровати, потянувшись к ведерку для мусора. Одеяло при этом задралось, открывая Реджису ее изувеченное бедро.

Кэтти-бри снова откинулась на подушки, а Реджис не успел скрыть исказившую его лицо боль.

— Здорово тебя зацепило, — сказал Реджис, понимая, что избежать сейчас неприятной беседы невозможно.

Кэтти-бри подоткнула одеяло.

— Мне еще повезло, что он ударил рикошетом, — признала она.

— Так что говорят жрецы?

Лицо Кэтти-бри сделалось непроницаемым. Но Реджис решил выяснить все сейчас, чтобы больше к этому не возвращаться:

— Ты сможешь полностью поправиться? Мышцы, похоже, разорваны… Ты будешь снова ходить?

— Да.

— А бегать?

Женщина напряженно помолчала.

— Да.

Реджис знал, что в этой уверенности больше желания, нежели правды. Большого труда ему стоило ничем не выдать той острой жалости, что охватила его. Он отлично понимал, что Кэтти-бри не потерпит ничего подобного.

— Пришли вести с юга, — сказал он. — К битве присоединилась леди Аластриэль, хотя и на короткое время.

— Но Дагна погиб, — отозвалась Кэтти-бри.

Реджис удивился ее осведомленности.

— Плохие новости среди дворфов распространяются быстрее, — объяснила она.

Они немного помолчали, вспомнив павших героев и помолившись про себя за них.

— Ты думаешь, дальше будет лучше? — спросил он.

— Нет, — спокойно ответила девушка, и хафлинг вздрогнул. Не такого ответа он ожидал от оптимистки Кэтти-бри. — Разве нам было легко в войне за Мифрил Халл, даже когда мы загнали полчища Мензоберранзана обратно в Подземье? Каждая война оставляет шрамы, которые долго ноют. Иногда всю жизнь.

Реджис с минуту размышлял над ее словами, кивнул, соглашаясь.

— Обальд бьет больно, — сказал он. — Бренор будет счастлив, когда голова этой твари поднимется на копье перед западными воротами.

— Но перемены не всегда к худшему… — проговорила Кэтти-бри.

— Здесь Торгар со своими ребятами, — быстро вставил Реджис. — И связь с Фелбарром работает как никогда прежде!

— Да, — сказала женщина, — Иногда трагедии служат сигналом для тех, кто идет позади, и они меняют свой путь, понимая, что давно должны были ступить на другую тропу, но не находили в себе смелости сделать это.

Тон ее голоса и отстраненный взгляд дали понять хафлингу, что образ ее мыслей изменился. Это уже не та Кэтти-бри, какой она была до ранения, и всем им — а, прежде всего, ей самой — придется научиться понимать эту знакомую незнакомку.

— Мы пошлем разведчиков по дымоходам, — сказал Реджис. — Может, удастся что-нибудь разузнать о Дзирте.

При упоминании этого имени у Кэтти-бри дернулась щека. Этого было достаточно, чтобы Реджис понял: он задел чувствительную струну.

Хафлинг поспешил сменить тему. С чего он вдруг решил заговорить о Дзирте, когда никто ничего не знает наверняка, хотя надежды у всех одни и те же? Реджис заговорил о грядущих лучших днях, о неминуемом поражении Обальда и его тупых орков и о добрых временах с храбрыми дворфами Мирабара, новыми членами их клана. Он рассказал о Треде из Цитадели Фелбарр; об Айвене и Пайкеле и храме Парящего Духа, откуда пришли братья, расположенном высоко в горах Снежные Хлопья над озером Импреск. Когда все закончится, им всем следует еще раз посетить эти изумительные места, говорил Реджис, и навестить Кэддерли и Данику.

Так за болтовней незаметно протек целый час. Наконец раздался резкий стук в дверь, и в комнату ввалился Бренор.

— Вести из Фелбарра, — объявил он, не позаботившись даже поздороваться. — Гонцы Жаконрея вернулись сообщить о выступлении Эмеруса Боевого Венца?

— Они прибудут через восточные туннели? — спросил Реджис. — Мы должны оказать королю достойный прием.

— Сейчас не до жратвы. Пузан, — ответил Бренор. — И вовсе не через туннели. Король Эмерус ведет своих ребят поверху. Его войско движется маршем к Сарбрину. Их авангард уже ставит лагерь на западном берегу.

— Ты откроешь восточные ворота? — спросила Кэтти-бри.

— Мы пересечем ущелья Гарумна, — отозвался Бренор, имея в виду широкий провал, отделяющий восточную часть Мифрил Халла. — Мы ударим по оркам так, что они у нас попрыгают в реку, только бы оказаться подальше от ворот Мифрил Халла!

— И спихнем их на тех, кто встал за рекой? — спросил Реджис.

Бренор ухмыльнулся:

— Мы укрепимся на нашей стороне и вытесним орков на север. Эмерус не позволит им перейти реку — они уже строят плоты. Земля от восточных ворот до реки станет частью Мифрил Халла, мы воздвигнем крепкие стены и наведем мосты, открывая нашим союзникам прямой путь — пусть присоединяются к битве!

Отважный и самоуверенный план заставил Реджиса проглотить все вертевшиеся на языке замечания. Он и Кэтти-бри тихо сидели, переваривая услышанное.

— Сколько? — спросил, наконец, хафлинг.

— Три дня, — ответил Бренор, и Реджис разинул рот.

— Я буду готова, — сообщила Кэтти-бри.

Дворф и хафлинг удивленно воззрились на нее.

— Нет, не будешь, — заявил король. — Я уже говорил с Кордио и Стампет. Этот бой ты пропустишь, девочка. Ты уж выздоравливай и готовься к следующему. Ты нам еще понадобишься, не сомневайся.

— Ты не можешь запретить мне сражаться! — заспорила Кэтти-бри.

Реджис украдкой хихикнул: когда в Кэтти-бри вскипала обида, она становилась удивительно похожей на дворфа.

— Я не собираюсь тебе ничего запрещать, — миролюбиво произнес Бренор. — Это сделает твоя рана. Ты даже стоять не можешь.

— Я встану!

— И будешь хромать, — заявил Бренор. — А я, Вульфгар и Пузан будем вынуждены смотреть на тебя чаще, чем на чертовых орков!

Кэтти-бри собралась было произнести что-то очень крепкое. Глаза ее метали молнии, но внезапно девушка сникла. Бренор был прав, опустив ее с небес на землю. Ей следовало принимать неизбежные вещи такими, какие они есть.

— Все в порядке, — ободрил ее Бренор. — Будь уверена, девочка, когда ты будешь готова вернуться, для твоих стрел найдется достаточно мишеней.

— А мне что делать? — спросил Реджис.

— Ты будешь с Жаконреем, — объяснил король дворфов. — Ты — мои глаза и уши в Фелбарре. И ещё мне бы хотелось, чтобы ты присматривал за Нанфудлом и братьями Валуноплечими и рассказывал мне прямо, без всяких там гномьих велеречивостей и пайкеловских междометий, как обстоят дела у восточных ворот. Великаны навалили там целую гору камней, а нам надо пробиться быстро и двинуться прямо к Сарбрину.

Реджис кивнул и сорвался с места, но, не успев еще выскочить из комнаты, резко остановился и повернулся к Кэтти-бри.

— Лучшие дни придут, — сказал он ей, и девушка улыбнулась.

Это была улыбка человека, который, как понял Реджис, начинает видеть мир немного другими глазами.

 

Глава 15

СТОЙКОСТЬ ДВОРФОВ

Орда троллей скатилась с отрогов и забилась в свои болота зализывать раны. Это радостное известие пробежало по рядам людей и дворфов за считанные минуты — от бойцов авангарда до самого последнего беженца. Новость была воспринята с воодушевлением, которое, впрочем, не вполне разделял Торгар Молотобоец. Зато Гален Ферт расхаживал гоголем и уже провозгласил эту победу очередным шагом на пути к отвоеванию Несма.

Что ж, в настоящее время все, казалось, складывается прекрасно, но Торгар не считал эту битву последней, а победу — решающей. Они выдержали три стычки, останавливая троллей при помощи огневых завес. Дров должно хватить еще на пару таких сражений. Победа? Торгар бы не назвал это так. Они окружены, и у них только один путь — назад, к Мифрил Халлу. Надо заметить, что в туннелях деревья не растут и устраивать огненные баррикады скоро будет просто не из чего. Нет никакой надежды и прорваться сквозь плотные ряды троллей.

— Им лишь бы покричать да помять кулаками воздух. Цепляются за каждый повод, — заметил Язвий Мак-Сом, встав рядом с другом. — Не знаю, сколько еще мы сможем отбиваться от преследователей.

— Без огня долго мы не продержимся, — негромко произнес Торгар, так что услышал его один только Язвий.

— Настойчивые твари, — добавил старый дворф. — Они выжидают. Время работает на них, и они знают, что нам некуда бежать, кроме как под землю.

— Разведчики не вернулись? — спросил Торгар, пославший гонцов в боковые туннели в надежде отыскать выход на поверхность, не охраняемый врагами, с целью раздобыть еще какой-нибудь древесины.

— Большинство вернулись, но дровишек не достал никто. У нас только то, что есть и ни щепкой больше.

— Мы будем сдерживать их, покуда можно, — сказал Торгар, — но долго нам это делать не удастся.

— Ребята уже подготовили план отхода, — заверил его Язвий.

Торгар оглядел линию обороны и перевел глаза на союзников по борьбе. Гален Ферт опять нес какую-то пафосную ахинею, воодушевляя своих людей,

— Наши ребята проблем не создадут…

— Этот Гален упрям, как тролль, — произнес Язвий, проследив за взглядом Торгара. — Возможно, даже упрямее.

— Дагне дорого обошлось его упрямство.

Дворфы еще немного понаблюдали за кривлянием Галена, и Торгар добавил:

— Если тролли не повернут восвояси, то нам придется отступить в туннели. Гален и его люди могут идти с нами или оставаться здесь на съедение. Никаких споров. Я не отправлю к Морадину еще один отряд дворфов, защищая человека слишком упрямого или слишком тупого, чтобы разглядеть то, что лежит у него перед сносом. Пусть бежит с нами или остается один.

Эту здравую мысль Торгар высказал, повысив голос. Компромиссов тут быть не могло, и все дворфы понимали это. Они не могут тут ложиться костьми ради Галена Ферта и разрушенного Несма.

— Ты сказал это все Галену, да?

— Трижды.

— Он тебя услышал?

— Думатойн его знает, — ответил Торгар, помянув всуе бога дворфов, известного еще как Хранитель Тайны-под-Горой. — Но Думатойн не скажет. Не стоит заблуждаться насчет нашего места здесь. Мы — южный фланг Бренора, и мы сражаемся ради Мифрил Халла, а не ради Несма. Если люди захотят идти с нами — мы проводим их в город, а дальше… Возможно, мы погибнем вместе. А захотят остаться — пусть погибают в одиночку.

Куда уж яснее. Но ни Торгар, ни Язвий, ни на секунду не верили, что даже такое прямое заявление заставит Галена Ферта прислушаться к голосу разума.

Троллям потребовалось немного времени, чтобы перегруппироваться и пойти в новую атаку, едва только угас огонь прошлого боя. Их рвение окончательно убедило Торгара в том, о чем он давно подозревал: они не просто глупый сброд. Тролли знали, что у дворфов практически безвыходное положение, и знали, что огненная преграда не может гореть вечно.

Орда рванула вверх по холму, длинные ноги быстро несли троллей по склону. Однако теперь тролли не бежали плотной толпой — они рассредоточились по всему склону. Это сводило к минимуму ущерб от летящих в них пылающих угольев и факелов.

— Приготовиться к броску! — скомандовал Язвий, и дворфы начали поджигать факелы.

— Не сейчас, — шепнул Торгар другу. — Они ждут от нас именно этого.

— Ну, так и получат.

Но Торгар покачал головой.

— Не в этот раз, — сказал он. — Не сейчас.

Тролли приближались. Из заградительной цепи людей полетели факелы.

Но Торгар сдерживал своих метателей. Тролли приближались.

— Бегущий клин! — вдруг вскричал Торгар, удивив всех вокруг, даже Язвия, не раз дравшегося рядом со своим приятелем из Мирабарра.

— Бегущий клин? — переспросил он.

— Оттеснить их! Всех! — кричал Торгар, он высоко поднял свой боевой топор, — За мной, ребята!

И Торгар выскочил из-за каменной баррикады; Язвий поспешил следом. Не оглядываясь по сторонам, дворф рванулся вниз по холму, уверенный, что его ребята не оставят его.

Эта уверенность себя оправдала. Дворфы вырвались из-за баррикады, как река, прорвавшая плотину. Они моментально сформировали клин, и к тому времени, как он врезался в передних троллей, ряды сплотились и ощетинились пиками.

Торгар, соответственно, оказался острием клина. Он бежал, размахивая топором, и первый попавшийся ему тролль отпрыгнул назад, уворачиваясь из-под удара. Посчитав, вероятно, что это агрессивное маленькое создание легкоуязвимо, тролль широко разинул пасть с намерением цапнуть дворфа зубами.

Возвратным движением топора Торгар всадил рукоять оружия прямо в распахнутую пасть чудовища. Зубы полетели, как щепки, и Торгар услышал, как хрустнула челюсть.

Не тратя ни секунды, дворф выдернул топор, перебросил его через правое плечо и ловко поймал левой рукой за конец рукояти, перехватил правой поближе к обуху и закрутил оружие над головой, а потом всех сил, так что мускулы на его спине вздулись буграми, рубанул, погружая топор в самый мозг твари.

Тролль в диких корчах рухнул на землю, и Торгар уже проносясь мимо, лишь пнув его ногой в морду.

* * *

— Умные мерзавцы, — признала Каэрлик Суун Уэтт.

Жрица-дроу стояла на высоком, затененном деревьями утесе в стороне от главного места действия; Тос'ун — рядом с ней.

— Они увидели, что тролли идут широкой цепью, вынуждая их разбазаривать бесценные факелы, — согласился Тос'ун.

— И выпустили отряд-приманку, не потратив еще ни одной головни, — сказала Каэрлик.

Разница между тактикой дворфов и сражающихся рядом с ними людей была разительна. Какой контраст! Дворфы бросились в берсеркерскую атаку, а люди застыли на своей позиции, бездарно растратив запас факелов.

— Проффиту надо разорвать линию людей и обойти дворфов с тыла, — заметила Каэрлик.

Дворфы уже разметали авангард троллей. Их клин не распался, так что широкий край оказался у скалы, и тут уж они не стали терять времени — быстро развели огонь и подготовили заграждение.

Каэрлик зарычала и стукнула кулаком по ладони, когда заметила, что тролли Проффита слишком близко подошли к отступающим. Ясно, что их разъярила внезапная атака бородатых коротышек, и они вкатились на холм плотной толпой.

Едва отступающие дворфы добрались до стены, вспыхнула баррикада, и град из горящих поленьев полетел в нападающих. Тут уж промахнуться было сложно, и вот пламя уже охватило нескольких, превратив их в полыхающие факелы, и оказавшиеся слишком близко к бедолаге сородичи очутились в смертельной опасности.

— Дураки, — выплюнула Каэрлик и забормотала заклинание.

Через мгновение в середине толпы троллей забил маленький водяной фонтан, сбивая пламя с обгорелых шкур. Каэрлик закончила одно заклятие, выругалась еще раз и наколдовала еще немного воды. Насколько бы было проще, подумала она, если бы Проффит не позволил своим недоумкам броситься в погоню, а повел шайку на «человеческую составляющую» оборонительной линии…

* * *

Несмотря на магическое вмешательство и неожиданно забивший фонтан, огненный град продолжал сыпаться на троллей и приносил им существенный урон: уроды вспыхивали один за другим. Но Торгар видел, что положение дворфов становится все тяжелее. Они снова отразили врага, но при этом выбрали все свое преимущество. Топливо было на исходе.

Торгар перевел взгляд с полыхающих троллей на целую орду, остановившуюся на почтительном расстоянии и терпеливо выжидающую, когда огонь поутихнет.

— Держи их тут, пока можешь, но ни секундой дольше, — велел Торгар Язвию.

— А ты куда? — вскинулся старый дворф.

— Гален Ферт обязан выслушать меня в последний раз и принять решение. Мы отступим тогда, когда сочтем нужным, — а это произойдет с минуты на минуту, — и если люди не пойдут с нами, то останутся сами по себе.

— Желаю удачи, — кивнул Язвий. — Он упрямый гордец.

— Ну, раз так, он скоро будет мертвым гордецом.

Торгар похлопал старого друга по плечу и поспешил на западный конец оборонительной линии, пробираясь за спинами своих парней и подбадривая их на каждом шагу. Вскоре он оказался около людей, взявшихся за мечи, поскольку факелов у них уже не, осталось. Дворфу не пришлось долго искать Галена Ферта — тот взгромоздился на камень и командовал с него, потрясая кулаками.

— Хороший бой! — похвалил он Торгара, когда дворф приблизился. — Великолепный ход, бросок и атака.

— Угу, а вскоре наступит время еще более умного маневра, — ответил Торгар, — Захода в туннели без выхода обратно.

Пока Гален слезал с камня, переваривая слова дворфа, улыбка еще держалась на его лице, но когда он спустился, его брови были нахмурены.

— Они не прорвали наши ряды и не прорвут!

— Хорошо сказано, — ответил Торгар. — Первое правда, на второе можно надеяться. Но у нас нет возможности проверить твое последнее утверждение. Пора уходить. Иначе мы все здесь и поляжем.

— Я уже давным-давно положил мою жизнь на защиту Несма.

— Тогда оставайся, если таков твой выбор. Я пришел, чтобы сообщить тебе, что я и мои парни отправляемся в туннели, в Мифрил Халл. — Торгар поймал несколько обеспокоенных и испуганных взглядов.

— Ты можешь стоять здесь до последнего человека, — продолжил дворф. — Если уж ты так упрям. Я считаю, что вам следует идти с нами в туннели — старики и дети впереди, твои бойцы рядом с моими парнями. Так я считаю, Гален Ферт. Теперь думай сам.

Дворф поклонился и повернул прочь.

— Я прошу тебя остаться, — произнес Гален, в очередной раз удивив дворфа упрямством. — Как и воевода Дагна, который решил биться за Несм.

Торгар резко обернулся, лоб прорезали морщины, брови тяжело нависли над темными глазами.

— Дагна заплатил своей жизнью и жизнью своих парней за твою глупость. Твое упрямство заменило тебе мозги, — уточнил Торгар. — Я подобную ошибку совершать не намерен. Ты слышал, что я сказал. Ты и твои люди можете последовать за нами. Если захотите.

И дворф зашагал, а когда Гален снова окликнул его, не обернулся и лишь пробормотал себе под нос:

— Проклятый болван.

— Постой! Погоди! — послышалось сзади, и на этот раз Торгар остановился. За ним бежал один из воинов Несма, Раннек, тыча пальцем в небо. — Добрый дворф, погоди! Это Аластриэль! Аластриэль прилетела снова!

Торгар проследил взглядом за его пальцем и увидел в сумрачном небе вспышки быстро приближающейся огненной колесницы.

И в ту же секунду воздух разорвал барабанный бой, громыхнувший на юго-востоке, и затрубили рога.

— Серебряная Гвардия! — возликовали люди Несма. — Серебряная Гвардия из Серебристой Луны!

Торгар взглянул на Галена Ферта, который был удивлен, как и все остальные, но, казалось, лишь тем, что подкрепление несколько задержалось.

— Наше избавление рядом, добрый дворф, — сказал Гален Торгару. — Останься и присоединись к нашей великой победе этой ночью!

* * *

— Богиня Ллос, она вернулась, — охнул Тос'ун, увидев огненный шлейф в предрассветном небе.

— Худший кошмар Обальда, — ответила Каэрлик. — Аластриэль из Серебристой Луны. Самый грозный недруг.

Тос'ун взглянул на Каэрлик и понял, что жрица рада принять этот вызов. Она не отрывала взгляда блестящих красных глаз от колесницы, губы шевелились, шепча заклинания, пальцы чертили в воздухе руны.

Она прекрасно рассчитала время, чуть-чуть пропустив Аластриэль вперед. Затем словно само пространство искривилось вокруг летучей повозки и лопнуло с оглушительным грохотом, сотрясшим землю под ногами Тос'уна. Колесницу Аластриэль закрутило в небе словно щепку на стремнине. Каэрлик быстро выплюнула второе заклинание, и неведомо откуда возникшая туча обдала колесницу водой.

Пламя волшебных лошадей замерцало — и погасло.

— Во славу Ллос, — сказал с ухмылкой Тос'ун, когда колесница сорвалась с небес и стала падать на землю.

Дроу предвкушали великолепное крушение, крики и грохот. Но когда летающая упряжка ударилась о землю, это вызвало совершенно неожиданный эффект.

Стоило только колеснице коснуться камней, пламя ожило вновь, объяв экипаж и лошадей, затем вспыхнула шаровая молния и покатилась над рванувшейся вперед колесницей.

Темные эльфы были ошарашены, ибо Аластриэль вновь обрела контроль над волшебными скакунами, но, вместо того чтобы взлететь, сея смерть в ряда троллей, Аластриэль направила свой экипаж на юг, совершая широкий разворот.

— Она должна быть мертва! — Каэрлик облизнула вдруг пересохшие губы.

— Но она жива, — отметил Тос'ун.

Колесница, продолжая разворачиваться, взвилась в воздух, замыкая круг. И темные эльфы услышали песню рогов и бой барабанов.

— Она привела войска, — сказала Каэрлик.

— Многочисленные войска, — уточнил Тос'ун, —Надо уходить.

Темные эльфы переглянулись.

— Возьми пленника, — велела Каэрлик и, не дожидаясь, пока Тос'ун сбегает к маленькой пещерке, куда они засунули беднягу Фендера, зашагала на запад, желая, чтобы между ними и огненной колесницей расстояние было как можно больше.

А радостные возгласы дворфов и людей не заглушали звуки разворачивающегося на востоке боя, управляемого сверху силой и властью женщины на колеснице, и все знали, что Проффиту настал конец.

Леди Аластриэль и Серебристая Луна пришли на помощь.

* * *

Серебряная Гвардия Серебристой Луны атаковала троллей, плотно сомкнув ряды и выровняв копья, лучники из задних шеренг посылали горящие стрелы. Наблюдавшему с возвышения за первой схваткой Торгару на ум приходило лишь сравнение с нахлынувшей на берег волной — так затопила восточный фланг троллей Серебряная Гвардия.

Но затем волна будто разбилась о множество скал. Тролли все-таки были сильными и малоуязвимыми созданиями. Волна атакующих стала закручиваться в небольшие водовороты — каждый такой водоворот представлял собой группу эльфов, обступивших одного или нескольких троллей.

С командных высот взлетали огненные шары — к сражению присоединились боевые маги Серебристой Луны.

Но тролли не отступили. Они встретили атаку свирепым ревом и принялись крушить и давить эльфов.

— Сейчас, ребята! — завопил Торгар своим дворфам, — Помощь подоспела, и теперь наша очередь отплатить за любезность!

И дворфы скатились в долину по бесплодному скалистому склону. Справа от них, на западе, наступал Гален со своими людьми.

И текла кровь — троллей, дворфов, людей, эльфов.

Многие души оставили свои тела на окровавленном каменном склоне под предрассветным небом.

Через час пропитанные кровью камни были усеяны трупами и частями тел — мертвых людей, мертвых дворфов, мертвых эльфов, сожженных троллей. Изрядно помятый Торгар Молотобоец обходил своих оставшихся бойцов, похлопывая каждого по плечу (если оно» конечно, у него было цело). Его товарищи ушли из Мирабара вслед за ним и за эти дни не знали ничего, кроме жестоких битв — одна за одной. Но никто из дворфов не жаловался, и никто не буркнул ни слова насчет того, что неплохо бы вернуться назад. Теперь они принадлежали к клану Боевого Топора, все до единого, и хранили верность своей родне и королю.

Итак, проходя вдоль ряда своих бойцов, Торгар наткнулся на Язвия, возбужденно разговаривающего с несколькими ополченцами Серебристой Луны.

— Что ты узнал? — спросил Торгар, подходя к старому другу.

— Я узнал, что Аластриэль не намерена двигать на север против Обальда, — последовал неожиданный ответ.

Торгар метнул взгляд на двух солдат. Их лица были невозмутимы, и объяснять они, судя по всему, ничего не собирались.

— Она здесь? — спросил Торгар.

— Леди Аластриэль с Галеном Фертом из Несма, — ответил один из солдат.

— Проводи нас к ней.

Солдат кивнул и повел их через лагерь, мимо груды тел погибших жителей Серебристой Луны, мимо страшного ряда носилок с ранеными, над которыми хлопотали жрецы, исцеляя истерзанную плоть. Солдат привел Торгара и Язвия к палатке в центре лагеря, где находились Аластриэль и Гален Ферт, и всадник Несма, кажется, пребывал в прекрасном расположении духа.

Солдат доложил о приходе дворфов, после чего откинул полог палатки и жестом пригласил Торгара и Язвия войти внутрь. Они подошли к столу, возле которого стояли леди Аластриэль и Гален. При виде правительницы Серебристой Луны решительный Торгар несколько стушевался, ибо все, что он слышал о производимом этой женщиной впечатлении, меркло в сравнении с реальностью. В этой высокой и стройной эльфийке чувствовались такие достоинство и способности, каких Торгар никогда еще ни в ком не встречал. Одета она была во что-то струящееся, невесомое, белое с пурпурным, на голове сиял золотой венец, усыпанный бриллиантами, но блеск драгоценных камней был не в силах соперничать с сиянием ее глаз. Торгар вспомнил Шаудру Звездноясную, но подумал, что даже ее красота бледнеет перед красотой Аластриэль.

— Л-леди, — заикаясь, выговорил дворф, кланяясь так низко, что его черная борода взметнула с земли облачко пыли.

— Рада встрече, Торгар Молотобоец, — Голос Аластриэль был холоднее северного ветра. — Я надеялась поговорить с тобой здесь или при встрече с королем Бренором из Мифрил Халла. Ты должен знать, что из-за твоего ухода из Мирабара побежала тревожная рябь по всему краю.

— Если эта рябь прошла еще и по мозгам маркиза Эластула, то оно того стоило, — ответил дворф, вращая себе самообладание и бесстрастный вид.

— Честно, — признала Аластриэль.

— И что же я сейчас слышу, леди? — спросил Торгар. — Ты считаешь, что битва завершена?

— Земля полна орками и великанами, добрый дворф, — сказала Аластриэль. — Я уверена, что конец этой битвы еще очень далек.

— Мне только что сказали, что ты не пойдешь на север к Мифрил Халлу.

— Это правда.

— Но ты же сама…

— Сейчас не время вступать в бой с королем Обальдом, — объяснила Аластриэль. — Скоро придет зима. Мы мало что сможем сделать.

— Ба, но у тебя есть армия — даже армии, если считать Эверлэнд и Сандабар, так? — а до Долины Хранителя всего ничего!

— Другие города не вмешиваются и только наблюдают, — ответила Аластриэль. — Боюсь, ты не понимаешь масштаба случившегося в крае.

— Не понимаю? — Глаза Торгара расширились. — Я дрался в самом центре все эти дни! Я был на гребне с Банаком Браунавилом, сдерживая орду орков. Я и мои парни отбили туннели, чтобы чертов гном мог разнести вдребезги вершину горы!

— Да, мне бы хотелось услышать этот рассказ, но в другой раз, — проговорила Аластриэль.

— Так как же ты можешь говорить, что я не знаю? Я знаю лучше, чем кто-либо другой!

— Ты видел первую волну океана врагов, — ответила Аластриэль. — Десятки тысяч орков выползли из своих нор по зову Обальда. Я видела это. Я облетела поле битвы вдоль и поперек. Никакие войска сейчас не смогут ничего сделать — от паразитов не избавиться. Мы не можем послать тысячи воинов на верную смерть, сейчас разумнее усилить линию обороны, которая сдержит океан орков.

— Ты пришла на помощь Галену!

— Да, против врага, с которым можно справиться. Но и эта победа не далась нам легко. Троллей мы загоним обратно в их топкие торфяники, там их место. Несм, — Аластриэль показала на разложенную на столе карту, — возродится и будет укреплен, потому что этот город — наша лучшая защита против обитателей Болот.

— Значит, ты помогаешь Несму, но не Мифрил Халлу? — Торгар никогда не умел держать свои мысли при себе.

— Мы помогаем там, где можем, — холодно ответила Аластриэль. — Если орки ослабят натиск, если появится благоприятная возможность, то Серебристая Луна двинется к Мифрил Халлу и почтет за честь быть рядом с королем Бренором Боевым Топором и его добрыми дворфами. Полагаю, Эверлэнд выступит с нами, и Фелбарр и Адбар наверняка не покинут свою родню.

— Но не теперь?

Аластриэль развела руками.

— Ты ничего не сделаешь?

— Мои посланцы свяжутся с королем Бренором, — ответила женщина. — Мы сделаем то, что сможем.

Торгара трясло, он сжимал и разжимал кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Аластриэль или Галена, самодовольно взирающего на него, — вот человек, который уверен, что в мир вернулся порядок, поскольку Несм скоро будет возвращен.

— Ничего больше, добрый дворф, — добавила Аластриэль. — Я не могу вести свои войска в преддверии зимы против столь серьезного врага, затеявшего войну с Мифрил Халлом.

— Это всего лишь орки, — скажи Торгар.

Ответа он не получил и знал, что не получит.

— Вы отправитесь с нами к Несму? — спросил Гален Ферт. — Отпразднуете нашу победу и освобождение Несма?

Дворф вперил в человека тяжелый взгляд.

А затем Торгар отвернулся и вышел из палатки. Вскоре они с Язвием оказались среди своих. Б через час дворфы, выстроившись в колонну по двое, быстро маршировали по туннелю в направлении Мифрил Халла.

 

Глава 16

ЗЫБУЧИЕ ПЕСКИ И ТВЕРДЫЙ КАМЕНЬ

— За рекой показались ребята из Фелбарра, — взволнованно доложил Жаконрей Широкий Кушак королю Бренору.

Несколько дней дворф, представляющий Цитадель Фелбарр, пристально следил за сообщениями, спускаемыми по дымоходам, ради одного этого известия. Он знал, что его родня выступила в поход, что Эмерус Боевой Венец согласился пробить брешь у Сарбрина в оборонительном кольце орков и связаться с Мифрил Халлом.

— Три тысячи воинов, — продолжил Жаконрей. — С лодками.

— Мы готовы пробить дыру на востоке, — отозвался Бренор. — Все мои мальчики собрались возле ущелья Гарумна, готовые вырваться и спихнуть вонючих орков с берега.

Дворфы хлопнули друг дружку по плечам под одобрительные возгласы собравшихся в зале. Среди них только двое не разделяли всеобщего восторга,

— Ты их быстро выведешь? — спросил Реджис Нанфудла.

Гном кивнул.

— Мифрил Халл вырвется стремительно, — заверил он хафлинга. — Но вот достаточно ли быстро, чтобы разрушить укрепления орков на реке?

Тот же вопрос мучил и Реджиса. Пока можно было сказать, что они выигрывали, даже если теряли землю, — потери врага оказывались значительно выше. Но до сих пор дворфы вели преимущественно оборонительные действия.

То, что они запланировали сейчас, было прямо противоположно прежней тактике.

— О чем думаешь, Пузан? — спросил Бренор секундой позже, и Реджис сообразил, что скрывать свои страхи у него не очень получается.

— Там много орков, — ответил он.

— Значит, скоро будет много мертвых орков! — заявил Жаконрей, и радостные выкрики вперемешку со смехом стали еще громче.

— Мы отбили Мифрил Халл, они не войдут, — тихо сказал Реджис.

Слова прозвучали совершенно бессмысленно даже для него самого, и он понятия не имел, какой эффект хотел произвести, говоря об очевидном. Он продето подсознательно стремился перевести беседу в другое русло.

— И скоро будут улепетывать! — воскликнул Бренор, и смешки переросли в настоящий хохот.

Реджис сообразил, что ничего не может поделать. Эмоции слишком накалены, и гнев бурлит, подогреваемый жаждой отмщения.

— Мы не должны рисковать, — сказал Реджис, хотя никто его не слушал. — Мы должны действовать осторожно. Мы удерживаем их сейчас, — попытался объяснить он. — Сколько они продержатся там снаружи, на холоде, в снегу, зная, что им некуда дальше идти? Без новых завоеваний запал орков угаснет…

Рука Нанфудла коснулась его плеча и сбила хафлинга с мысли, напомнив о том, что Нанфудл — единственный, кто его сейчас слышит. Веселящиеся дворфы не обращали внимания на его шепот.

— Мы выберемся быстро, — повторил гном. — Мастера тут великолепные. Не бойся, они проделают широкие туннели. Дворфы Боевого Топора налетят на орков прежде, чем те сообразят, что на них напали.

Реджис кивнул, нисколько не сомневаясь в успешности деталей, но все еще неуверенный в правильности всего плана.

Кто-то похлопал его по другому плечу, заставив обернуться, — рядом присел на корточки Вульфгар.

— Время отшвырнуть орков обратно на север, — сказал человек. — Время загнать паразитов в их горные норы или в холодную землю.

— Я только… — начал Реджис.

— Это смерть Дагны, — продолжил Вульфгар.

Реджис уставился на него.

— Ты пережил тяжкий удар, и цена высока, — объяснил варвар. — Неудивительно, что ты не слишком рвешься снова в бой, так?

— Думаешь, это моя вина?

— Я думаю, ты все сделал правильно, и все здесь с этим согласны, — ответил варвар с обнадеживающей улыбкой. — Если бы Дагна мог дотянуться сюда из Залов Морадина, он бы ухватил тебя за шиворот и потащил к восточным дверям — возглавлять атаку. — Вульфгар еще раз потрепал хафлинга за плечо. Вернее, за плечо, лопатку и половину спины.

Внимание хафлинга снова вернулось к общему разговору — как раз вовремя, чтобы услышать, как Бренор отдает приказы, посылая сигнальщиков вверх по дымоходам, на вершину горы, чтобы они передали ребятам Фелбарра на той стороне реки, что настало время заставить орков побегать,

Ликование охватило всех, и даже Реджис и Нанфудл присоединились к нему.

Время заставить орков побегать!

* * *

— До зимы! — Рев был так громок, что его услышали даже люди-беженцы в общей комнате, — это дворфы наверху клялись отомстить Обальду. Весть о приближении войск Цитадели Фелбарр просочилась по всем коридорам Мифрил Халла, и дворфы готовилась вырваться из своего заточения.

Река Сарбрин будет защищена — наверняка, — и над рекой необходимо возвести переходы к еще не захваченным землям. Они перейдут Сарбрин до зимы.

— Никогда больше не буду барахтаться ни в каких туннелях! — ликовал один человек.

— Все равно ура королю Бренору и его клану за гостеприимство! — воскликнул другой, в все вокруг захохотали.

— Серебристая Луна до снегов! — кричал один.

— Эверлэнд! — возражал другой.

— Говорят, Несм ищет крепких парией, — добавил третий, — чтобы восстановить то, что разрушили тролли.

С каждой минутой веселье нарастало.

И каждое слово жалило Делли, как укусы злых ос. Она пробиралась сквозь кишу, кивая, улыбаясь, пытаясь радоваться вместе с ними. Они прошли через такие ужасы, видели, как погибают любимые, как сгорают их дома, а пепел развеивает ветер. Они преодолели много миль по камням, терзаемые страхом перед орками, — и так всю дорогу до Мифрил Халла.

Делли хотела радоваться за них, радоваться, что фортуна наконец повернулась к ним лицом. Но когда сюда, вниз, прилетела новость, что дворфы всерьез готовят прорыв и что беженцам откроют путь наружу, Делли могла думать только о том, что скоро она опять останется одна.

Конечно, у нее были Кэлси и Вульфгар — когда он не сражался, что было в последнее время очень редко. И были дворфы, за которых она все же тревожилась.

Но как же ей хотелось снова увидеть звезды! И погреться на солнце. И почувствовать на своем лице ветер. Стоило только подумать о Арумне или Джози, на лице ее начинала блуждать тоскливая улыбка.

Делли тряхнула головой, отметая воспоминания, и обнаружила, что подошла к одинокой фигуре, съежившейся в углу большой пещеры. Котти Куперсон не присоединилась к всеобщему веселью этой ночью, — кажется, она даже не замечала его. Она сидела, медленно покачиваясь взад и вперед, глядя на маленького ребенка на своих руках.

Делли опустилась рядом с ней на колени и положила руку на плечо Котти.

— Ты снова убаюкала ее, да, Котти? — тихо спросила Делли.

— Я ей нравлюсь.

— А кому нет? — Делли долго еще простояла так, на коленях, поглаживая плечо Котти и глядя на мирно посапывающую Кэлси.

Возбужденный гул наполнял пещеру, выкрики и смешки не смолкали, люди делились планами на будущее, уверенные, что вот-вот начнут новую и лучшую жизнь. Их способность быстро восстанавливать душевные силы тронула Делли, как и ощущение общности с ними. Всех этих беженцев из маленьких городков, собранных в пещерах дворфов, сплотили общее несчастье и простая человеческая дружба.

Улыбка держалась на лице Делли, пока она не подумала о причине всеобщего веселья, и тогда ей захотелось плакать.

Немного позже она покинула общий зал с Кэлси на руках. Удивительно, но в их комнате ее ждал Вульфгар.

— Я слышала, вы готовитесь прорваться через восточные ворота и пробиться к Сарбрину? — такими словами поприветствовала Делли мужа.

Тон ее голоса удержал Вульфгара на месте, и Делли почувствовала, что он пристально наблюдает за каждым ее шагом, пока она укладывала Кэлси в ее маленькую колыбель. Женщина ласково провела пальцем по щечке ребенка, выпрямилась, глубоко вздохнула и только тогда повернулась к Вульфгару и добавила:

— Я слышала, что это будет скоро.

— Войско уже собралось возле ущелья Гарумна, — признал варвар. — Армия Фелбарра уже видна, они приближаются к Сарбрину с востока.

— И Вульфгар, конечно, будет с дворфами, когда они бросятся на прорыв, не так ли?

— Там мое место.

— Твое и Кэтти-бри, — уточнила Делли.

Вульфгар покачал головой, не отреагировав на то, как сухо произнесла Делли это имя.

— Она не сможет пойти, ей слишком трудно. Кордио не станет ничего слушать, ее раны еще не закрылись.

— Кажется, ты многое знаешь об этом.

— Я только что навещал ее, сидел у ее постели, — сказал Вульфгар, направляясь к колыбели Кэлси и не заметив, как поморщилась Делли при этих словах.

У постели? Или в постели? Делли постаралась взять себя в руки и выбросить всю эту ерунду из головы.

— Она очень хочет сражаться, — продолжил Вульфгар. Кэлси проснулась, и он стал забавлять ее, строя смешные рожи. Делли при этом стала мрачнее тучи. — Она так и рвется в битву. Я думаю, в своей ненависти к оркам она могла бы потягаться с «Веселыми мясниками».

Он, наконец, взглянул на Делли, и улыбка мгновенно исчезла с его губ — женщина стояла с каменным лицом, скрестив руки на груди.

— Они все уходят, — произнесла она, глядя на него в упор. — В Серебристую Луну, в Эверлэнд и, вообще, куда глаза глядят.

— Бренор обещал, что путь будет чист, — ответил Вульфгар.

— Чист для нас всех. — Делли сама не поверила, что произнесла это. — Я так хочу увидеть Серебристую Луну. Ты заберешь меня туда?

— Мы это уже обсуждали.

— Мне необходимо уйти, — сказала Делли. — Я слишком засиделась под землей. Я все бы отдала, лишь бы услышать гомон таверны, болтовню людей, таких как я.

— Мы прорвемся и разгоним орков, — заверил Вульфгар. Он подошел к жене и крепко обнял ее своими мускулистыми руками. — Они побегут от нас еще до зимы, и мы загоним их в их норы прежде, чем кончится лето. Их дни прошли. Бренор вернет землю. И тогда мы отправимся в Серебристую Луну и в Сандабар, если пожелаешь!

Варвар не видел лица Делли — слишком близко прижал он ее к себе.

Но даже если бы и увидел, то ничего бы не понял — женщина просто оцепенела. Смирение боролось в ней с нетерпением, и Делли не могла заставить себя начать новый отсчет бесконечных дней.

* * *

Чувствуя себя посвежевшим, уверенный в том, что поднимет Цитадель Фелбарр на помощь Мифрил Халлу, Никвиллих в сопровождении Хралайна вышел из Лунного Леса. Они двигались на юго-запад, к Сарбрину, чтобы собрать необходимые сведения. Затем Хралайн намеревался вернуться в Лунный Лес, убедившись, что Никвиллих в безопасности и на пути к дому.

Когда они достигли реки, на той стороне они увидели врагов, возившихся возле внушительных укреплений. Частокол из огромных заостренных бревен тянулся вдоль западного берега, рядом были навалены груды камней, подготовленные для нескольких великанов-метателей, обретавшихся тут же, и для многочисленных катапульт, уже установленных у стен.

— Они намерены продержаться, — заметил Никвиллих.

Хралайн не ответил.

Они продолжили путь к востоку, за ночь уйдя далеко от берега. После недолгого привала выступили рано и шагали быстро. А к полудню оказались у перекрестка.

— До свидания, добрый дворф, — заговорил Хралайн. — Ваши враги — это и наши враги, так что, полагаю, мы вполне еще можем свидеться снова.

— Рад был первой встрече, — ответил Никвиллих. — И буду рад второй, с благословения Морадина.

— Да, я тоже, — усмехнулся Хралайн.

Он хлопнул дворфа по плечу и повернул на север, к дому.

Ноги сами несли Никвиллиха. Совсем недавно он был уверен, что не выживет. Но вот, в конце концов, он шагает домой.

Когда придвинулась полночь, он оказался на высоком утесе, откуда увидел большой военный лагерь.

Цитадель Фелбарр уже выступила!

Никвиллих вскинул кулак в воздух и даже зарычал от радости. Он прикинул расстояние между ним и лагерем. Ему бы хотелось побежать напрямик и присоединяться к ним, но он знал, что его усталые ноги этой ночью больше не сделают ни шагу. Так что он решил устроить себе короткий отдых.

Дворф сел и закрыл глаза.

А проснулся он в полдень, когда солнце уже стояло в зените. Дворф вскочил и метнулся к южному краю утеса. Войско исчезло — ушло на восток, он сразу это понял. На восток, к реке, к мощным укреплениям, воздвигнутым орками!

Дворф в смятении огляделся, выискивая хоть какие-то обнадеживающие признаки. Сумеет ли он нагнать своих?

Несколько минут Никвиллих напряженно размышляя, и, наконец, на ум ему пришла одна идея — Хралайн.

Скоро он уже бежал на север.

 

Глава 17

СЛИШКОМ БОЛЬШАЯ ЖАЖДА

Бренор Боевой Топор стоял на восточном краю моста через ущелье Гарумна, озирая приготовления к грядущей атаке. Гонцы носились туда-сюда, передавая сообщения от инженеров и разведчиков, работающих на восточных стенах горы. Король дворфов был в полном боевом облачений, на щите сияла пенящаяся кружка, он теребил наброшенную на плечо перевязь топора, но знаменитого однорогого шлема на нем не было.

Реджис и Вульфгар стояли рядом, и Банак Браунавил сидел на специальных носилках, укрепленных на двух прочных шестах. Четыре дюжих дворфа, сопровождающих Банака, готовы были подхватить его и вынести туда, где военачальнику будет удобнее руководить действиями различных отрядов дворфов.

— Девочка пропустит всю забаву, — заметил Бренор.

Отсутствие Кэтти-бри чувствовали все. Она рвалась в бой, и никакие увещевания лекарей не помогали. И лишь твердое «нет» Бренора и Вульфгара, заявивших, чти она. Хочет того или нет, будет отвлекать их от сражения, убедили ее остаться в безопасности во внутренних покоях Мифрил Халла.

— Забаву? — эхом повторил Реджис.

Он не сводил взгляда с восточной стены, у которой возводились три высокие платформы, куда уже прокладывались рельсы наподобие тех, до которым вывозили тележки с рудой из шахт. Створки ворот были сняты, но орки, тролли и великаны на славу потрудились здесь, заваливая проем камнями. И пока инженеры прокладывали рельсы, рудокопы с кирками вгрызались в завал. Несколько раз приходилось прекращать работу, поскольку возникала опасность, что орки с той стороны услышат звуки кипящей тут деятельности.

— Забаву из тех, что так любит Пуэнт, — хмыкнул Бренор. — Треклятый псих желает выехать на поезде! — Бренор подмигнул Банаку.

— Тогда зачем мы разбираем завал, пусть он пробивает его своей башкой. Сметет полгоры! — поддержал Банак.

— Без сомнения.

— Средний туннель вроде пошире, — заметил Вульфгар более серьезно.

— Мы с тобой возглавим атаку сразу за вагонетками, — сказал Бренор.

— Я подумывал о левом, — ответил Вульфгар. — Разведчики донесли, что сторожевая башня надежно защищена. Захватить ее, к тому же быстро, — важный, но рискованный шаг.

— Значит, налево. Мы оба.

— Ты понадобишься в центре, — вставил Реджис.

— Ба! — фыркнул Бренор. — Пуэнт начнет бой, а он выбирать не будет. Ребята быстренько вынесут Банака, и он будет командовать прорывом к реке.

Дворф, человек и хафлинг взглянули при этих словах на покалеченного Банака, и ни от кого не скрылось выражение подлинной благодарности на лице старого воина. Он хотел видеть бой, хотел завершить то, что начал на высоком северном гребне Долины Хранителя.

Его здорово вдохновил пример зеленобородого «ду-ида» Пайкела Валуноплечего, потерявшего руку. Если тебе не вышибло мозги, ты можешь быть полезен в деле, которое хорошо знаешь.

Они поговорили еще некоторое время, но ничего важного уже не обсуждали, а просто старались убить растянувшиеся напряженные минуты до того, как из Мифрил Халла прилетит последнее известие. Всем в ущелье Гарумна хотелось уже начать, вырваться, вступить в бой. Закаленные ветераны, дворфы Боевого Топора отлично знали, что эти секунды перед сражением — самые мучительные.

Так что четыре пары глаз жадно воззрились на выбежавшего из недр Мифрил Халла гонца.

— Король Бренор… — Посланец никак не мог отдышаться. — Разведчики донесли: Фелбарр готов к переправе, а большинство проклятых орков спустились вниз по реке.

— Значит, пора, — сказал Бренор.

И пронзительно свистнул, призывая ближайших дворфов к вниманию, а затем взметнул в воздух свой боевой топор и сотряс им.

Одобрительные возгласы зазвучали рядом с Бренором и покатились от него к краям ущелья, как круги по воде от брошенного камня. Бойцы залезли в вагонетки, усаживаясь там поплотнее и задвигая над собой толстые железные крышки, а механики взялись за рычаги.

Вульфгар рванулся к левому туннелю, чуть не сбив с ног Нанфудла, кинувшегося к Бренору, который в последнюю минуту давал инструкции Банаку.

— Хотелось бы, чтобы у нас осталось еще немного активированного масла, — проворчал гном.

— Ба, да дворфы прошибут эти стены! — Реджис очень старался подражать Бренору, и, когда король с любопытством обернулся, хафлинг заговорщицки ему подмигнул.

Кажется, сомнения Реджиса развеялись, или, по крайней мере, он отодвинул их подальше. Бренор дал отмашку. Механики повернули рычаги, и по рельсам, разгоняясь, загрохотали три больших поезда.

Они мчались с высоты почти пятидесяти футов, набирая скорость, направляясь по хорошо смазанным рельсам к низким и узким туннелям. Время было так точно рассчитано и отклонение так мало, что вагонетки прокатилась бок о бок, влетели в свои туннели и врезались в горную преграду одновременно — вряд ли кто-то успел бы даже моргнуть.

Визг железа, грохот осыпающихся камней эхом вернулись в главные покои, и ответом был боевой клич, вырвавшийся из глоток сотен дворфов.

Вульфгар свернул налево, и ему пришлось согнуться почти вдвое, протискиваясь в узкий коридор. В глаза ему ударил яркий дневной свет — поезд все-таки пробил стену насквозь и, сорвавшись с рельсов, пропахал здоровенную борозду в каменистой земле. И дворфы уже выбирались из-под обломков с оружием наготове.

Варвар выбрался на открытое пространство и убедился, что сюрприз удался на все сто. Поблизости оказалось всего несколько орков, и вид у них был скорее напуганный, чем боевой. Подавив порыв, толкавший его проверить, не пострадали ли те, кто сидел в вагонетках, Вульфгар опрометью кинулся по склону к сторожевой башне. Дверь была приоткрыта, и Вульфгар на полном ходу влетел внутрь.

Охранник-орк хрюкнул и пролетел через всю комнату, растопырив руки и ноги. Три его товарища в замешательстве наблюдали за валетом. Вряд ли они сообразили, что к чему, даже когда Клык Защитника опустился, раскалывая череп ближайшему уроду.

Не успел еще мертвый орк упасть, а Вульфгар уже раскручивал молот по новой. Намеченный следующей жертвой орк отпрыгнул и попытался увильнуть, но молот врезался в него с достаточной силой, чтобы тот закувыркался в воздухе и со всей силы приложился головой о каменную стену башни. Вульфгар замахнулся на третьего, но орк бросился прочь. Варвар метнул молот в спину беглеца, и тот рухнул ничком с перебитым позвоночником. Тварь закашлялась, и кровь фонтаном хлынула у нее изо рта.

Вульфгар не смотрел — он и так был уверен, что удар его смертелен. Он отпустил Клык Защитника, точно зная, что тот вернется по его, зову, и бросился на последнего оставшегося орка, который неуклюже попытался отбиться копьем.

Варвару оказалось достаточно сделать один шаг, чтобы встать вплотную к неприятелю. Одной рукой он обхватил шею орка, а другой рванул подбородок врага вбок, сворачивая ему шею и обрывая жизнь.

— Сверху! — донесся от дверей хриплый шепот.

Вульфгар оглянулся и увидел дворфа по имени Билл, караульного, находившегося здесь в ту ночь, когда захватили башню. Билла подстрелили отравленной стрелой, а потом мастерски перерезали голосовые связки, лишив его голоса, который только теперь начал понемногу возвращаться. Отступающие дворфы подумали, что Билл мертв, но все равно вытащили его с собой, и правильно сделали, ибо очень скоро он очнулся — с проклятиями на немых устах.

Вульфгар быстро вскинул глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть атакующего сверху орка., Ударить копьем он не успел — стрела из арбалета Билла по самое оперение погрузилась в бок врага.

Умирающий орк, выставив копье перед собой, стал падать на Вульфгара. Отпрыгнуть варвар не успевал, поэтому заслонился только что убитым орком, которому свернул шею. Копье вонзилось в спину «щита», и Вульфгар отпихнул обоих орков в сторону. Он оглянулся на задорно подмигнувшего ему Билла, потом подскочил к лестнице и подпрыгнул, достав до чердачного люка. Варвар был силен — подтянуться на руках ему не составило труда.

— Клык Защитника! — окликнул он, взобравшись наверх.

И вопящие орки один за другим полетели кубарем с чердака, а дворфы внизу, включая Билла и Бренора, приканчивали недругов внизу.

Вульфгар направился к лестнице на крышу и чуть не споткнулся о Реджиса, проскочившего мимо него к чердачному окошку. Поэтому он не удивился, когда, поднажав на крышку чердачного люка, обнаружил, что хафлинг помогает ему с той стороны.

Варвар сразу засек троих орков, глазеющих вниз. Реджис выбрал цель и метнул свою маленькую булаву — оружие завертелось и врезалось орку прямо в затылок. Тварь чуть не свалилась за парапет, но все-таки удержалась, и тогда хафлинг налетел на орка с разбегу. Орк перелетел через край, за ним последовал второй, которого швырнул Вульфгар, и сразу третий, прыгнувший по собственной воле, стоило ему только взглянуть в лицо разъяренного варвара.

— Хорошее место для командного пункта, — провозгласил выбравшийся из люка Бренор. Он уже был у южного края башни — озирал поле битвы.

Широкая улыбка не сходила с лица дворфа, пока он не взглянул на восток, за реку.

* * *

От удара о каменную стену помутилось в голове, и восьмерых дворфов в вагонетке сплющило так, что там, где только что с трудом умещалось двое, теперь сидели все восемь. Но все обошлось благополучно — для дворфов. И не только в девяти вагонетках поезда, но и во всех вагонетках двадцати двух поездов тоже.

Айвен и Пайкел Валуноплечие заворочались, стараясь только не навредить дворфам — соседям по вагонетке. Вагонетка еще некоторое время прыгала по камням, пару раз перевернулась, но, в конце концов, затихла.

Когда это произошло, Айвен первым вытащил под себя ноги и уперся спиной в измятую крышку. Открыть он ее смог лишь частично — можно было разве что голову просунуть.

— Ради Морадина! — позвал он своих товарищей. — Давайте-ка, ребята, толкайте, да посильнее!

Айвен увидел, что план не вполне работает, по крайней мере, в их вагонетке. Они с трудом пробились сквозь горную стену, и сейчас поезд был наполовину погребен и загромождал выход из туннеля, так что бегущим позади солдатам не так-то легко будет выбраться.

Айвен изо всех сил надавил на покореженную крышку и, когда это ни к чему не привело, просунул в щель руку, пытаясь нащупать и сдвинуть метающие камни.

— Ну же, парни! — рычал он. — Прежде чем чертовы орки поймают нас в этой коробчонке.

Все уперлись в крышку спинами и плечами, и та со скрежетом подалась еще немного. Айвен не стал терять времени и протиснулся наружу.

Вид отсюда не прибавлял вдохновения. Только две из девяти вагонеток стояли открытыми, а выбравшиеся из них дворфы стояли пошатываясь и утирали кровь. На поезд свалилась половина горы.

А с востока донесся рев орков.

Желтобородый дворф взобрался на свою поврежденную тележку и столкнул несколько камней, потом встал поустойчивее и что есть силы потянул на себя крышку.

Наружу, как пробка из бутылки, вылетел Пайкел, за ним остальные дворфы.

Орки приближались.

Но тут с севера донесся другой рев, и Айвен узнал дворфов Боевого Топора. Два других поезда пробили гору насквозь, как и было запланировано, и войско Мифрил Халла лилось на открытый воздух беспрепятственно, веером рассыпаясь на восток и на юг, замыкая в кольцо потерпевший крушение южный поезд. Разгоряченные дворфы встретили атаку орков лоб в лоб, топор против копья, меч против меча, с такой мощью и взрывным безрассудством, что половина орков и дворфов в первых рядах оказались на земле уже в первые секунды столкновения.

Айвен спрыгнул с насыпи и возглавил наступление тех немногих дворфов южного поезда, кто еще мог следовать за ним. Из восьмидесяти пассажиров вагонеток в атаку кинулись едва ли двадцать — остальные либо были серьезно помяты, либо просто оказались зажатыми в своих покореженных вагонетках.

К тому времени, как Айвен, Пайкел и прочие присоединились к сражению, сопротивление орков было уже смято. Все больше и больше дворфов вылезали из пещер, строились в колонны и маршировали на поддержку флангов.

— К реке, ребята! — донесся голос из передней шеренги, и Айвен узнал голос Треда. — Идут ребята из Фелбарра, и мы нужны им сейчас!

Этого призыва хватило беспощадным дворфам Боевого Топора — они поднажали еще, оттесняя орков, и возгласы их слились в единый клич: «К реке!»

* * *

Продвижение в центре и на юге казалось неудержимым, дворфы сокрушили сопротивление и набрали хорошую скорость, но с вершины северной башни Бренору, Вульфгару и Реджису открывался совсем другой вид.

Реджис вздрогнул и отвел глаза, когда в нагруженный дворфами Фелбарра плот врезался брошенный великаном булыжник и перевернул его. Около двух десятков дворфов оказались в ледяной воде.

Лодки двигались против течения, и дворфы Фелбарра старались справиться с ним, налегая на весла, чтобы добраться до противоположного берега. Но у орков и великанов были в запасе кой-какие фокусы. Заостренные колья, вбитые в дно реки, тормозили несомые быстрым течением плоты дворфов, вспарывал днища, ломая весла и мешая грести. А град из валунов, брошенных великанами и запущенных катапультами, усиливался с каждой секундой. Обломки скал падали в воду с оглушительным «бульк!», взметая фонтаны брызг или с треском пробивая плоты насквозь.

В реке качались дюжины лодок и плотов, каждое суденышко несло по два десятка дворфов, но трое наблюдателей на башне уже сомневались, что кому-то удастся переправиться.

Бренор окликнул своих командиров на земле.

— Доберитесь до треклятой реки и сверните к северу! Надо очистить берег. Возьмем их через гребень, — проинструктировал король Вульфгара. — Мы должны остановить великанов!

Вульфгар кивнул и затопал вниз по лестнице, но Реджис лишь покачал головой и пробормотал:

— Слишком много…

Через пару минут главный бросок армии дворфов расколол силы орков надвое, открыв проход к берегу Сарбрина. Но если все больше и больше дворфов рвалось на помощь своим, то и орки не отставали — их все больше и больше прибывало с севера, Клубящийся грязно-серый поток стекал по горному склону, чтобы присоединиться к дерущимся.

Бренору и Реджису оставалось лишь беспомощно наблюдать. Бренор видел, что они смогут захватить берег и удержать его к югу от этого отрога, но на север им уже не продвинуться, и не усмирить заградительный огонь великанов, и не помочь несчастным дворфам Фелбарра осуществить переправу.

Еще один валун врезался в плот и два десятка дворфов ссыпались в воду и были моментально утянуты в ледяные глубины тяжелыми доспехами. Реджис потер лицо своими пухленькими ручками.

— О боги… — пробормотал он.

Бренор ударил кулаком по камню, повернулся к люку и скатился вниз, на чердак. Через мгновение он был уже снаружи с Вульфгаром, скликая к себе всех оказавшихся рядом дворфов, и они с варваром повели отряд прямо на север, вверх по отрогу и дальше, за гору.

Реджис звал его, но тщетно. Хафлинг видел, как дворфы перевалили через хребет, и знал, что Бренор и Вульфгар наверняка обречены.

А тем временем там, на реке, перевернулся еще один плот.

 

Глава 18

НА ВОЛОСОК ОТ СМЕРТИ

Никвиллих застонал и вскрикнул, когда на его глазах перевернулся еще один плот, опуская храбрых дворфов в пучину смерти, и со слабой надеждой взглянул на своего спутника.

Хралайн, расстроенный не меньше дворфа, глядел на другую сторону, на своих бойцов, передвигающихся короткими перебежками от камня к камню. Они засекли расположение точки, откуда вылетало больше всего опустошительных залпов, — трое великанов швыряли булыжник за булыжником в беззащитные плоты, плывущие мимо.

Много раз вожак эльфов махал рукой, призывая своих товарищей к терпению, но и Хралайн, и все остальные были встревожены и раздосадованы, видя, как легко и безнаказанно уничтожают дворфов. Однако Хралайн собрал всех вокруг себя и приказал не стрелять, пока троица великанов не окажется на прицеле.

Эльф кивнул, и шестьдесят лучших воинов Лунного Леса вскинули луки. Обмениваясь безмолвными знаками, группа равномерно рассыпалась, вылавливая цели, и первый выстрел Хралайна стал сигналом.

Два десятка стрел полетели в ничего не подозревающих великанов, и прежде чем смертельные жала впились в тела врагов, лучники сделали второй залп.

На этот раз гудение тетивы невозможно было расслышать сквозь вопли великанов.

Один из них тяжело рухнул, задыхаясь и пытаясь выдернуть торчащие из толстой шеи древки. Двое других пошатнулись. Один присел, прикрывая голову, и лишь один еще хватался за булыжники. Выискивая глазами цель. Его-то и настигла третья волна стрел, безжалостно швырнув на камни.

На западном берегу, где до того среди орков царило лишь ликование — ведь с дворфами оказалось так просто расправиться! — возникли суматоха и замешательство. Великаны выли, а орки дюжинами сновали взад и вперед, еще не сознавая, что происходит.

— Держать их на прицеле! — скомандовал Хралайн. — Никого не подпускать, чтобы не пришлось нам доставать мечи.

Эльфы с мрачными лицами, обрамленными одинаковыми серебряными шлемами, украшенными гребнями в виде птичьих крыльев, в подбитых серебристым мехом накидках, зеленых, как весенний лес, выстроились стройными рядами. Все как один положили стрелы на тетивы, все как один подняли луки, все прищурились, взяв цель.

Однако немногие орки решили приблизиться к ним, так что мишеней становилось все меньше и меньше.

Эльфы маршировали на юг, расчищая пространство перед собой дождем из стрел.

* * *

Вульфгар вел своих бойцов на горный отрог, где им предстояло встретиться с отрядом рванувшихся к югу орков.

Клык Защитника сокрушил череп ближайшего чудовища. Еще один взмах — в еще двое орков отправились в полет, прерванный третьим орком, в которого они врезались. Рядом неистово сражались дворфы — звон оружия, тяжелые удары, рычание, сопение и выкрики.

— Наверх! — выкрикнул Вульфгар, собираясь во что бы то ни стало укрепиться на вершине хребта.

С камня на камень, выше и выше. А вниз сыпались орки, пытающиеся встать на пути варвара. Вульфгар первым достиг вершины и застыл там. Он сзывал дворфов к себе, и они карабкались вверх по редким выбоинам, но занимая отличную позицию вокруг варвара, так что первые прибывшие защищали фланги Вульфгара, а вновь подходящие — тылы своих родичей. Ряды дворфов сплачивались, но орки, движущиеся с севера по отрогу, сворачивали восточнее или западнее, стараясь обойти внушающего страх варвара, вооруженного волшебным молотом.

Отсюда Вульфгар видел свершающееся бедствие — на востоке, у реки, собирались толпы орков, устремляясь на юг, так что казалось невероятным, чтобы дворфы удержали с таким трудом завоеванные клочки. А дворфы тоже были уже на берегу, к югу от хребта, стараясь укрепить свои временные позиции.

Если они потеряют этот участок, лодкам отважных фелбаррцев негде будет причалить.

Глядя на реку, на барахтающихся в воде дворфов, разбитые плоты и несущиеся по воздуху камни, Вульфгар подумал: а стоит ли вообще удерживать берег? У него не было никакой уверенности, что дворфы Фелбарра сильно помогут, даже если сумеют переправиться.

И все же Боевые Топоры не сдавались. Ради Фелбарра, во имя родства всех дворфов — они не сдавались.

Вульфгар оглянулся и увидел, как у самого подножия отрога Бренор ведет отряд прямо на восток, к реке.

— Повернуть на восток! — скомандовал Вульфгар своему войску. — Мы утвердимся на горе и заставим орков заплатить за каждый камешек!

Дворфы вокруг него одобрительно зашумели и побежали по горному отрогу туда, где он обрывался к реке. Их была всего сотня, и не было сомнений, что все они погибнут, — силы противника превосходят их численно во много раз. Их всех просто перережут… И они все это знали. И рвались в бой.

Они остановились на узкой скалистой возвышенности, между южным полем сражения, где в драку вступил Бренор и дворфы уже отбили немалый участок, и накатывающейся с севера ордой.

— Бренор защитит наши спины! — прокричал Вульфгар. — Строить оборону только против севера!

Дворфы рассыпались, пользуясь каждым камнем, каждой щелкой, которые дали бы им прикрытие с севера.

— Каждая секунда, которую мы выиграем, — это возможность для дворфов Фелбарра высадиться на берег! — ревел Вульфгар, и ему приходилось напрягать голосовые связки, чтобы его услышали, ибо гикающая толпа орков была уже близко.

Орки подступили к подножию узкого гребня и принялись карабкаться наверх, но Вульфгар и дворфы осыпали их градом камней и стрел, Клык Защитника тоже не бездействовал, и первый натиск был отражен. Тех, кто все-таки добрался до оборонительной позиции, встречал лично Вульфгар, сын Беарнегара.

Вульфгар, чье детство и юность прошли в суровой тундре Долины Ледяного Ветра, отказывался отступать.

Вульфгар, переживший все муки плена в лапах демона Эррту и отринувший страхи, плевал на уколы орочьих копий.

Дворфы сражались рядом с ним, ухая при каждом ударе секиры или молота, при каждом взмахе меча. Они сражались, не обращая внимания на раны, кровь, боль и одышку. Они сражались, наплевав на очевидный факт: совсем скоро орочий прилив затопит отрог и кровавая волна унесет дворфов в Залы Морадина.

Они сражались и кричали, и к их голосам присоединялись новые — на помощь поспешили дворфы, дравшиеся рядом с королем Бренором, и сам король Бренор, готовый умереть рядом со своим приемным сыном.

Лодка Фелбарра ткнулась носом в песок, из неё повыскакивали дворфы и немедленно бросились к северному рубежу. Затем прорвался второй плот, и ещё несколько было на подходе.

Но этого мало. Бренор и Вульфгар понимали это, глядя на море орков, затопившее пространство чуть ли не до горизонта. Врагов слишком много. Такова суровая правда.

— Назад в Мифрил Халл? — спросил Вульфгар.

— Нам некуда бежать, мальчик, — ответил Бренор.

В глухом голосе короля прозвучала безнадежность. Лицо Вульфгара исказила гримаса. Их дерзкий прорыв был обречен и, кажется, полностью исчерпан.

— Значит, драться! — сказал Вульфгар Бренору, а потом проорал это так, чтобы услышали все: — Драться! За Мифрил Халл и Цитадель Фелбарр! Драться за саму жизнь!

На северном склоне отрога орки умирали десятками, но на место каждого павшего тут же вставало двое новых.

Вульфгар продолжал сражаться в центре линии, хотя руки его гудели от усталости и молот летал медленее. Из дюжины ран сочилась кровь. Ноги подгибались.

Он рычал, хрипел и рубил подступающих орков.

Он не обращал внимания на накатывающие с севера тысячи, сосредоточившись только на том одном, кто оказывался в пределах досягаемости.

И он, и дворфы рядом дрались настолько сосредоточено, что никто из них не заметил, как поредели ряды орков на севере. Никто не заметил, как они падают на камни — целыми группами, словно трава под косой. Кто-то корчится в агонии, кто-то уже умер — и не Вульфгар с дворфами тому виной.

Никто из защищавших северный склон не слышал гудения спускаемой тетивы и свиста эльфийских стрел.

Они просто дрались, и дрались, и дрались… И почувствовали скорее недоумение, нежели облегчение, когда перед ними вдруг не оказалось врагов.

Орда рассеялась.

* * *

Битва к югу от горного отрога продолжалась еще какое-то время. Но когда отряд Вульфгара все-таки переключил свое внимание и поддержал главные силы Боевого Топора, а эльфы Лунного Леса с Никвиллихом для вящей убедительности преодолели хребет и засыпали стрелами самые плотные и упорные ряды орков, исход стал очевиден и не замедлил последовать.

Бренор Боевой Топор стоял на берегу реки, немного южнее отрога, и смотрел на неспешно катящиеся волны, ставшие в этот черный день могилой для сотен дворфов Фелбарра. Мифрил Халл обрел выход к реке, он снова открыт и получил береговой плацдарм, с которого можно будет начать продвижение на север.

Но какой ценой?

Ужасной ценой.

— Мы пошлем войска на юг и найдем лучшее место, — глухо сказал королю дворфов Тред. После боя все чувствовали себя подавленно.

Бренор посмотрел на него и стоящего рядом Жаконрея.

— Если мы сможем очистить берег к югу, наши лодки будут проходить далеко от великанов, — объяснил Жаконрей.

Бренор угрюмо кивнул.

Тред протянул руку и осмелился похлопать усталого короля по плечу.

— Мы знаем, ты сделал бы для нас то же самое. Если бы Цитадель Фелбарр была в осаде, король Бренор бросил бы в огонь всех своих ребят, чтобы помочь нам.

Да, конечно. Но от этого Бренору не стало легче, и воды реки показались ему кроваво-красными.