1

Марионетка

Когда караван магов из Хосттауэра, заметил показавшуюся из-за горизонта заснеженную вершину Горы Кельвина, то среди путников началось настоящее веселье. Тяжелое путешествие из Лускана до местности известной под названием Десять Городов заняло более трех недель.

Первая неделя путешествия оказалась не слишком трудной. Караван продвигался невдалеке от Побережья Мечей, и, несмотря на то, что это была одна из самых северных областей Королевств, летний ветерок с Бездорожного Моря приятно обдувал путешественников.

Но когда они обогнули западные скалы Хребта Мира, которые все называли северной границей цивилизации, и которые вели в Долину Ледяного Ветра, то маги быстро поняли, почему их все так отговаривали от этого путешествия. Долина Ледяного Ветра, тысяча квадратных миль бесплодной, ледяной тундры, была расписана им как одна из наиболее неприветливых земель во всех Королевствах, и в течение всего лишь одного дня путешествия по северной стороне Хребта Мира, Эльделук, Дендибар Пятнистый, и другие маги из Лускана заключили, что такая репутация вполне заслужена этими краями. В окруженную непроходимыми горами на юге, огромным ледником на востоке и неисследованным морем с бесчисленными айсбергами на западе, Долину Ледяного Ветра можно было попасть только через ущелье, проходившее между Хребтом Мира и побережьем, по дороге, которой пользовались только самые отчаянные торговцы, добиравшиеся до долины. Во время путешествия в головах у магов вертелись две мысли, каждый раз, когда они задумывались об этой поездке. Первая – бесконечное стенание ветра, как будто это стонала сама земля. И вторая – пустота долины, миля за милей тянулись серые линии горизонта.

Места назначения каравана лежали в центре долины – десять маленьких городов располагались вокруг трех озер, под склонами единственной горы – Горы Кельвина. Подобно остальным, кто прибыл на эту неприветливую землю, маги искали прекрасные изделия сделанные из кости рыбы, которая обитала в водах местных озер.

Хотя у некоторых магов путешествующих с этим караваном были свои планы на эту поездку.

***

Человек удивился, как легко тонкий кинжал прошел сквозь складки плаща старика и глубоко воткнулся в морщинистую плоть.

Моркай Рыжий повернулся, его глаза расширились, и он застыл, пораженный предательством человека, которого он четверть века считал, чуть ли не собственным сыном. Акар Кессел опустил кинжал и отошел от своего учителя, испуганный тем, что смертельно раненый человек все еще продолжал стоять. Он попятился, но уперся в стену маленького дома, который был временно выделен магам из Лускана гостеприимным городом Истхевеном. Кессел дрожал, думая о последствиях своего провала. Какая ужасная судьба уготована ему за его предательство? Какие пытки мог наслать на него такой могущественный маг как Моркай?

Старик продолжал смотреть немигающим взглядом прямо в глаза Акара Кессела, даже тогда, когда последний огонек стал затухать в его умирающих глазах. Он не спросил почему, он даже не задал вопроса о мотивах, движущих учеником. Достижение власти всегда было поводом для таких предательств. Что смутило его так это исполнитель, а не мотив. Кессел? Какую выгоду мог получить Кессел, неуклюжий ученик, от смерти человека который относился к нему как к родному сыну?

Моркай Рыжий упал замертво. Это был один из многих вопросов на которые он никогда уже не получит ответа. Кессел подошел к стене, нуждаясь в опоре. Он прислонился к ней, внезапно им овладела паника и его начало знобить. Так он простоял в течение долгого времени. Постепенно он снова обрел уверенность в своих силах. Теперь он получит то, о чем так долго мечтал – Эльделук, Дендибар Пятнистый и все остальные маги обещали ему. Со смертью своего учителя, он, Акар Кессел, становился владельцем собственной комнаты для медитаций и алхимической лаборатории в Лускане. Так сказали Эльделук, Дендибар Пятнистый и остальные.

***

"Ты сделал это?” – спросил тучный человек, когда Кессел вошел в темную аллею указанную как место встречи.

Кессел торопливо закивал. “Больше этот краснозадый маг никогда не будет творить свои заклинания!” – человек заговорил слишком громко, для того, кто пытается остаться незамеченным.

"Говори тише, идиот, “ – прошипел Дендибар Пятнистый, худой человек, опасливо выглядывавший из тени на дорожке. Он говорил очень редко и никогда не выражал никаких эмоций, все время скрываясь под подолом своего широкого капюшона. Было что – то леденящее кровь в Дендибаре, что настораживало всех людей когда-либо с ним встречавшихся. Хотя волшебник был самым слабым и маленьким в торговом караване, он проделал без видимых трудностей путь в 400 миль и Кессел уважал его больше чем всех остальных.

"Моркай Рыжий, мой бывший учитель, мертв” – тихо сказал Кессел.

"Акар Кессел, с этого дня известный как Кессел Рыжий, принят в гильдию магов Лускана!” – сказал Эльделук, ободряюще похлопав Кессела по плечу.

" Когда мы вернемся в город, нужно будет провести официальную церемонию” – он улыбнулся и подмигнул Дендибару из-за головы Кессела.

Разум Кессела закружился, теряясь в мечтах о грядущем событии. Никогда больше над ним не будут смеяться другие ученики, мальчишки гораздо моложе его. Они должны будут выказывать ему свое уважение, поскольку теперь он займет высокую должность учителя. Несмотря на то, что все его мысли были заняты намечающимся триумфом, его светящееся радостью лицо внезапно потускнело. Он повернулся к человеку стоящему рядом с ним, а его взгляд принял серьезное выражение. Эльделук и остальные в аллее напряглись. Они полностью осознавали, чем могут обернуться их деяния, если узнают об убийстве архимага Хоссттауэра.

"Плащ?” – сказал Кессел.” Должен ли был я принести его красный плащ? “

Эльделук не смог сдержать смешок, но Кессел воспринял это как знак утешения от своего новообретенного друга.

Я должен сказать что-то столь подходящее к случаю – подумал Эльделук. – ”Не волнуйся об этом. В Хосстауэре есть много плащей. Это показалось бы немного подозрительным, если бы ты появился в городе в одежде убитого архимага, не так ли? ”

Кессел задумался на секунду, и затем согласился.

"Возможно” – продолжил Эльделук – “Тебе вообще не понадобится красный плащ”.

Глаза Кессела забегали в панике. Его старая неуверенность в себе, которая часто посещала его в течение всей его жизни, начиная с детства, начинала просыпаться в нем. О чем это говорит Эльделук? Что могло заставить изменить их мнение и отказать ему в титуле, который он заслужил по праву?

Эльделук воспользовался этой фразой лишь для того, чтобы подшутить над Акаром Кесселом, но не хотел, чтобы к тому закрались какие-либо сомнения. Подмигнув второй раз Дендибару, который казалось, полностью наслаждался затеянной игрой, он ответил на немой вопрос, застывший на лице Кессела – ”Я имел в виду, что другой цвет больше бы подошел тебе. Голубой, например, отлично сочетается с твоими глазами”.

Кессел с облегчением вздохнул. ”Возможно” – согласился он, нервно теребя пальцы.

Внезапно Дендибар понял, что ему надоела вся эта комедия. Он захотел, чтобы компаньон избавил его от этого маленького раздражающего негодяя.

Эльделук покорно повел Кессела вглубь аллеи. ”А сейчас ты должен идти, возвращайся к конюшне” – приказал он. “Скажи хозяину, что маги из Лускана уезжают этой ночью”.

"Но что будет с телом?” – поинтересовался Кессел.

Эльделук мрачно улыбнулся. “Оставь его. Этот дом нанят для торговцев и сановников, приезжающих с юга. По всей вероятности он будет пустовать до следующей весны. Я думаю, что еще одно убийство в этих краях не вызовет особого переполоха и даже если люди Истхевена захотят узнать, что же в действительности тут произошло, то я думаю, что они достаточно умны, чтобы не лезть в дела магов”.

Группа из Лускана двинулся по улице в сторону заходящего солнца. “Вот и все!” – сказал Эльделук. Он наблюдал за Кесселом, который как маленький мальчишка, бежал где-то далеко впереди.

"Как удачно был найден исполнитель нашей воли” – заметил Дендибар – “Глупый ученик мага уберег нас от многих неприятностей. Я сомневаюсь, что мы нашли бы другой способ добраться до этой хитрой бестии. Хотя одни боги знают, почему старый Моркай был так мягок к своему маленькому ученику и питал к нему такие нежные чувства”.

"Достаточно мягок для острия ножа!” – засмеялся второй голос.

"И как удачна была остановка”, – заметил другой голос – “Неопознанные тела доставляют не больше неудобства, чем распутные девки, моющиеся в ручье, особенно в этом забытом богами месте!”

Тучный Эльделук громко засмеялся. Это ужасное задание, наконец, было закончено; теперь они могли оставить это ледяную бесплодную пустыню и возвращаться домой.

***

Кессел бодрыми шагами направлялся через городишко Истхевен к амбару, где были привязаны лошади магов. Он чувствовал, что когда он станет настоящим магом, то это перевернет всю его жизнь. Он ощущал как в его теле зарождается новая, доселе никогда им не испытываемая сила.

Он увидел перед собой дверную петлю, гордо блестевшую на солнце. Он оглянулся, чтобы убедиться, что никто не наблюдает за ним. “Почему бы и нет?” – пробормотал он. Направляя палец в сторону двери он произнес слова заклинания, пытаясь вызвать взрыв энергии. Послышался треск и из пальца вылетело несколько вспышек в направлении косяка, которые даже не поцарапали его, а затем повалил дым. Кессел посмотрел на свой обугленный палец, пытаясь понять, что он сделал не правильно. Но он не сильно расстроился, потому, что этот обугленный палец был, единственным эффектом от использования магии, когда – либо выходившим у него.

 

2

На берегах Маер Дуалдон

Регис был единственным халфлингом, которого можно было встретить в этих землях на протяжении сотен миль. Он стоял, прислонившись спиной к стволу древнего дерева поросшего мхом, заложив руки за голову. Регис был невысок, даже по меркам своей расы. Вместе с рыжими волосами, торчавшими у него на голове, он едва достигал трех футов, а круглый живот выдавал его слабость к обильной трапезе.

Между своими мохнатыми ножками он держал гибкую палку, служившую ему в качестве удилища, а поплавок мирно покоился на зеркальной поверхности озера Маер Дуалдон. По воде пошли круги от слегка дергающегося поплавка. Они мягко расплывались по воде, но Регис даже не утрудил себя проверить крючок. Вся наживка была съедена в считанные секунды, но он так и не пошевелился.

Эта рыбалка была скорей ради удовольствия, чем ради наживы. Регис наслаждался последней возможностью отправиться на озеро, так как скоро оно должно было замерзнуть с приходом холодов; Он не был большим любителем зимней рыбалки, как некоторые фанатично-жадные люди из Десяти Городов. К тому же у халфлинга уже был достаточный запас рыбьей кости, который позволит ему не отрываться от дела в течение семи зимних месяцев.

Ему и вправду жилось неплохо по меркам его неприхотливой расы, даже несмотря на то, что до ближайшего поселения, которое и вправду можно было назвать городом были сотни миль. Другие халфлинги никогда не забредали так далеко на север, даже в летние месяцы, предпочитая более комфортный южный климат. Регис тоже с радостью собрал бы свои вещи и отправился на юг, если бы не небольшая проблема, которая у него была с главарем одной влиятельной гильдии воров.

Десятисантиметровый кусок “белого золота” (так он называл скелет особенно ценной в этих краях рыбы) лежал около халфлинга рядом с несколькими инструментами для обработки кости. На его поверхности уже угадывались очертания лошадиной морды. Регис намеревался поработать над этим куском во время рыбалки.

"Слишком прекрасный день, “ – сказал он сам себе с грустной улыбкой. Однако, на сей раз, в отличие от многих других, этот день действительно был необычен. Было похоже, что все погодные демоны разом взяли себе отпуск, или возможно набирались сил для особенно лютой зимы. День был такой, как примерно в южных странах во время прихода осени. Это был действительно редкий день для земли которая носила название Долина Ледяного Ветра. Название, заслуженное восточными бризами которые не переставали дуть ни на секунду, принося с собой ледяной воздух с ледников. Даже смена ветра на несколько дней была слабым утешением для этой местности, для Десяти Городов которые были ограничены на севере и западе милями пустой тундры и еще большим количеством льда дрейфующего по Морю Движущегося Льда. Только южные бризы могли помочь, но любые ветры, пытавшиеся добраться до этих мест, задерживались высокими пиками Хребта Мира.

Регис наблюдал за облаками, медленно плывущими по небу. Солнце согревало его своими лучами и ему то и дело хотелось стащить свою курточку, чтобы понежиться в них.

Но всякий раз когда облака закрывали солнце, то Регис невольно вспоминал, что сейчас на дворе сентябрь. Через месяц должен был пойти снег. Скоро дороги ведущие в Лускан, окажутся завалены и будет невозможно пройти даже самому отчаянному путешественнику. Регис оглядел прибрежную полосу, которая окружала его небольшую бухточку, где он рыбачил. Остальные рыбаки Десяти Городов тоже использовали хорошую погоду в своих целях. Рыбачьи лодки сталкивались, борясь за лучшее рыбное место, то и дело переворачиваясь. Жадность людей всегда поражала Региса.

Там, в южных землях Калимшана, халфлинг быстро завоевал себе членство в наиболее влиятельной гильдии воров портового города Калимпорта. Но человеческая жадность положила конец его карьере. Глава его гильдии, Паша Пок, был владельцем великолепной коллекции рубинов – целой дюжины. Они были так филигранно обработаны, что казалось будто они гипнотизировали любого, кто хоть краем глаза взглянул на них. Регис всегда любовался ими, когда Пок показывал их кому-либо, и в конце – концов он просто украл один из них. Все это время, халфлинг не мог понять почему Паша, у которого остались остальные одиннадцать камней, так разозлился на него.

"Увы, все это людская жадность”, – всякий раз говорил Регис, когда люди Паши появлялись в очередном городе, где он оседал, и ему приходилось продолжать свое изгнание, направляясь все дальше на север. Но он не нуждался в этой фразе уже более полутора лет, с тех пор как пришел в Десять Городов. У Пока были длинные руки, но это удаленное поселение в центре самой неприветливой и дикой земли, было гораздо дальше, и Регис был вполне доволен своим новым безопасным прибежищем.

Здесь было настоящее раздолье, для такого ловкого и талантливого халфлинга как он. Он с легкостью обеспечивал себе безбедное существование, вырезая различные украшения из рыбной кости и продавая их.

И по мере того как резные изделия Десяти Городов начинали пользоваться успехом на юге, халфлинг намеревался прогнать прочь свою лень и открыть свое собственное процветающее дело.

Когда-нибудь.

***

Дриззт До’Урден двигался бесшумной рысцой; Его мягкие короткие кожаные сапоги были покрыты толстым слоем пыли, а длинные белые волосы скрывал темный капюшон. Он передвигался с такой легкостью и изяществом, что стороннему наблюдателю могло показаться, что это не больше чем мираж, оптический обман тундры.

Темный эльф плотнее закутался в плащ. Он чувствовал себя таким же беспомощным при свете дня, как человек чувствует себя во мраке ночи. Двести лет проведенные под землей не могли быть стерты пятью годами проведенными на поверхности. Все это время солнце истощало и опустошало его.

Но Дриззт двигался всю ночь и был вынужден продолжать идти. Он уже опаздывал на встречу с Бруенором в долине дварфов, когда увидел следы.

Северные олени уже начали осеннюю миграцию на юго-запад к морю, однако человеческих следов не было видно. Пещеры на севере Десяти Городов, всегда служили временным пристанищем для кочевых варваров на их пути назад в тундру, где они пополняли свои запасы во время длинного путешествия. В обычной варварской жизни выживание племени зависит от миграции северных оленей. Очевидный отказ варваров от их традиционного пути следования было немного подозрителен.

И тут Дриззт услышал звук боевых барабанов.

Их глухой монотонный стук разносился над равниной подобно грому во время дождя, и эти сигналы были понятны только другим варварским племенам. Но Дриззт догадывался о чем они извещали. Он был достаточно наблюдателен, чтобы отличить друга от врага, и он часто использовал свое умение маскироваться для того, чтобы наблюдать за обычаями и традициями гордых уроженцев Долины Ледяного Ветра – варваров.

Дриззт ускорил свой шаг – он находился на грани изнеможения. В течение пяти коротких лет он заботился о скоплении поселений, известных как Десять Городов и людях которые их населяли. Как и многие из тех изгнанников, что собирались в этих местах, дроу не смог найти пристанища в Королевствах. Но даже здесь среди мошенников и воров его все еще беспокоили косые взгляды и резкие высказывания. Но не смотря на это он считал, что наконец – то ему повезло – здесь он смог найти настоящих друзей, которые увидели его истинную природу.

С тревогой темный эльф посмотрел на одиноко стоящую гору. Это была Гора Кельвина, которая обозначала границу территории дварфов, находящуюся между Маер Дуалдон и Лак Диннешер, но взгляд его лиловых глаз, которые по остроте могли сравниться с совиными, не смог оценить расстояние до горы сквозь слепящий солнечный свет.

Он снова резко накинул капюшон на глаза, предпочитая двигаться вслепую, нежели испытывать невыносимые муки, вызываемые яркими солнечными лучами, и погрузился в мрачные раздумья о Мензоберанзане – подземном городе своих предков. Правда когда-то очень давно темные эльфы жили на земной поверхности, танцуя под солнцем и звездами со своими бледнокожими братьями – лесными эльфами. Но все же дроу были жестокими убийцами, которых не волновало ничего, кроме их собственного продвижения по лестнице власти, даже семья.

В неизбежной войне между эльфийскими народами темные эльфы были изгнаны в подземный мир. И для того, чтобы там выжить им пришлось основать свой мир полный интриг, заговоров и темной магии. В течение многих столетий, исследуя таинство магии они совершенствовались, становясь все сильней и сильней. Они стали гораздо могущественней своих собратьев оставшихся на поверхности.

Но им больше не было нужды видеть какие-то там звезды и солнце. Их тела и умы навсегда были связаны с подземным миром, и они лишь изредка делали вылазки на земную поверхность, чтобы убивать и грабить, тех кто продолжал жить под открытым небом.

Насколько Дриззт знал – он был единственным представителем своего рода, обитавшим на поверхности. Он постепенно привыкал к солнечному свету, но все еще продолжал страдать от некоторых наследственных признаков, которыми наделила его кровь дроу. Несмотря на те неудобства, которые доставлял ему солнечный свет, он поразился собственной неосторожности когда внезапно перед ним возникли два огромных чудовища с грязным мехом. Это были йети.

***

Красный флаг гордо взвился на палубе одного из рыболовных суден, подавая сигнал. Регис наблюдал как все выше и выше поднимался он на мачту. “Загружен под завязку ” – одобрительно заметил халфлинг, когда флаг достиг верхушки мачты. “У кого-то сегодня будет веселье!”

Второй корабль плывший рядом с сигналившим судном, внезапно врезался в его якорь со всего ходу. Обе команды тут же схватились за оружие, все еще оставаясь каждая на своем корабле. Между лодками и Регисом была только вода и ничто не мешало ему слышать крики капитанов.

"Эй, вы украли мой улов!” – заорал капитан второго корабля.

"Закрой свою пасть” – ответил первый капитан. ”Мы честно выловили эту рыбу и довезем ее до порта в своих трюмах! А ты проваливай со своим вонючим корытом, пока мы не потопили его вместе с тобой!”. Очевидно экипаж второго корабля перелез через борт прежде, чем капитан первого судна окончил свою речь.

Регис вернулся обратно к созерцанию облаков; перепалка на судне не интересовала его, хотя звуки битвы несколько раздражали. Такие разборки из-за рыбы были обычным делом на озерах, особенно если у кого-то был богатый улов. Но в этих мелких стычках, служивших скорей для демонстрации силы, дело редко доходило до серьезного ранения, а уж тем более до убийства.

Хотя были и исключения. В одной стычке, в которой участвовало не менее семнадцати кораблей, было убито три с четвертью экипажа, оставшихся плавать в кровавой воде. С этого дня это озеро сменило свое название с Деллон – Люн на РэдВотер.

"Ах, маленькие рыбки, сколько приносите вы несчастья” – сказал тихо Регис, задумавшись над жестокостью, которая царит из-за этих милых созданий среди населения Десяти Городов. Эти десять поселений были обязаны своим существованием рыбе, с ее огромным мясистым телом и большим скелетом, состоящему из великолепной кости.

Три озера были единственным местом во всех королевствах где водилась эта драгоценная рыба, и несмотря на то, что эта местность была бесплодна и недружелюбна к чужакам, возможность быстрой наживы манила искателей со всех уголков Королевств. Хотя немногие могли долго выдерживать этот суровый климат. Долина Ледяного Ветра была суровой и бесцветной пустошью с ужасными погодными условиями и бесчисленными опасностями. Смерть была обычным явлением среди поселенцев, настигая любого, кто не мог противостоять суровой реальности Долины. Однако, с тех пор как была обнаружена рыба, города стали разрастаться буквально на глазах. Сначала девять деревушек были разрознены и представляли собой маленькие поселения, в которых жили рыбаки – одиночки. Десятое поселение, Брин Шандер, в котором сейчас живут несколько тысяч человек, раньше было холмом предназначенным для встречи, где раз в год собирались рыбаки для обмена товарами и изделиями с торговцами из Лускана.

Раньше плаванье по озерам на лодке было достаточно опасным занятием, так как ледяная вода за бортом могла убить в считанные минуты неосторожного бедолагу нечаянно вывалившегося из лодки. Но теперь каждый город имел свой личный рыболовный флот под собственным флагом. Таргос – один из самых крупных рыбацких городов одновременно мог выпускать на Маер Дуалдон более сотни лодок, некоторые из которых были двухмачтовые шхуны с экипажем в десять или более человек.

Предсмертный крик прозвучал со сражающихся кораблей, и лязганье стали стало еще громче. Регис давно задавался вопросом : “А что бы население Десяти Городов делало, если бы не было рыбы ?”

Но все же халфлинг признавал, что Десять Городов стали для него родным уголком. Его ловкие, натренированные пальцы были как нельзя лучше приспособлены к инструментам для резки по кости, а его самого даже избрали членом совета одного из поселений. Лонеливуд был самым маленьким и самым северным поселением, местом, где скрывались от наказания самые отъявленные мошенники. Но Регис считал свою должность очень почетной и действительно гордился ей.

Как истинный торговец своими товарами он был единственной персоной у которой были повод и желание регулярно посещать Брин Шандер, торговое место Десяти Городов. Халфлинг всегда с большим нетерпением ожидал этих поездок. Он стал официальным поставщиком товаров рыбаков Лонеливуда на рынок за скромные комиссионные равняющиеся одной десятой части всех товаров. Этого ему свободно хватало на вполне безбедное существование.

Один раз в летний сезон и три раза в зимний, когда позволяла погода, Регис должен был заседать в здании совета для выполнения своих прямых обязанностей. Эти заседания происходившие в Брин Шандере, и обычно заключавшиеся в разрешении мелких рыбацких споров, длились не больше нескольких часов. Регис рассматривал это как довольно скромную плату за отличное путешествие на южный рынок.

Схватка на лодках вскоре закончилась, погиб только один человек, и Регис вернулся назад к созерцанию облаков. Халфлинг посмотрел через плечо на ряды маленьких домов, спрятавшихся среди деревьев. Это и был Лонеливуд. Несмотря на репутацию его жителей, Регис находил этот городишко самым лучшим из всех подобных. Деревья обеспечивали приличную защиту от ледяных северных ветров и служили отличным материалом для постройки домов. Только удаленность от Брин Шандера не позволяла занять этому поселению более видное место в составе Десяти Городов. Регис вытащил рубиновую подвеску из-под жилета и посмотрел на чудесный драгоценный камень, который он украл у своего бывшего хозяина в тысячах миль к югу, в Калимпорте.

"Ах, Пок” – подумал он, – “Если бы ты только видел меня сейчас”.

***

Эльф потянулся к двум скимитарам висящим у него на поясе , но йети приближались слишком быстро. Инстинктивно, Дриззт увернулся влево, жертвуя другой стороной, чтобы отразить натиск ближайшего чудовища. Его правая рука беспомощно повисла, обхваченная огромной рукой, но левая все еще оставалась свободной для действия. Преодолевая, боль Дриззт нащупал рукоятку, и в тот момент, когда второе чудовище подошло на достаточно близкое расстояние, резко выбросил руку вперед, позволив монстру пропороть себе живот кривым лезвием.

В предсмертной агонии йети бросился убегать, увлекая с собой скимитар, а вместе с ним и надежду на спасение. Оставшееся чудовище придавило Дриззта всем своим весом. Дроу действовал свободной рукой, пытаясь отстранить гигантскую пасть от своего горла, но он понимал, что тем самым лишь оттягивает момент, когда его более сильный соперник прикончит его. Внезапно Дриззт услышал тупой удар. Йети несколько раз дернулся. Его голова вместе с кровью и вытекающими мозгами, упала рядом с безжизненным телом.

"Ты опоздал, эльф !” – послышался знакомый грубый голос. Бруенор Батлхаммер встал на труп убитого им йети, не обращая внимания на то, что под ним корчился его эльфийский друг. Несмотря на испытываемые неудобства, Дриззт все же был рад видеть этот большой нос и рыжую бороду.

"Я так и знал, что ты вляпаешься в какую-нибудь историю и мне снова придется тебя вытаскивать!”.

Смеясь про себя над бесцеремонностью этого непосредственного дварфа, Дриззт пытался вылезти из-под гигантской туши лежавшей на нем, в то время как Бруенор вытаскивал свой топор застрявший в черепе йети.

"Не голова – а какая – то ледышка, ” – ворчал дварф. Он уперся ногами за ушами монстра и пытался вытащить топор, потянув изо всех сил. “А где же твой котенок ?”

Дриззт немного покопался в своей сумке и достал маленькую статуэтку пантеры, сделанную из оникса. “Вряд ли можно назвать Гвенвивар котенком” – сказал Дриззт с любовью в голосе.

Он повертел статуэтку в руках, ощупывая каждый кусочек, чтобы убедиться, что она не была повреждена при нападении йети.

"Ха, любитель кошек!” – продолжал настаивать дварф.”И где она была когда ты в ней так нуждался?”

"Любое волшебное животное нуждается в отдыхе” – объяснил Дриззт.

«Ха» – снова фыркнул Бруенор. “Должно быть сегодня будет землетрясение, если дроу-рейнджер, попался на открытой равнине двум йети!” – Бруенор облизал свое испачканное лезвие и тут же с отвращением сплюнул.

"Мерзкие твари!” – проворчал он. “Не могу даже представить чем они питаются!”. Он погрузил топор в землю, чтобы очистить его и пошел в сторону Горы Кельвина.

Дриззт положил статуэтку назад в сумку и пошел вытаскивать свой скимитар из убежавшего монстра. “Шевелись, эльф, ” – заворчал дварф – “У нас впереди еще пять миль пути!”

Дриззт наклонил свою голову и вытер лезвие о мех заколотого йети.

"Иду, иду старый ворчун, ” – ответил он с улыбкой.

 

3

Медовый шатер

Много миль северней Десяти Городов, за безбрежной тундрой в самых дальних землях Королевств, первые зимние заморозки уже покрыли землю белой сверкающей коркой. Тут не было ни гор, ни деревьев способных задержать безжалостный восточный ветер, приносящий с собой ледяной воздух с Ледника Рехед. Великие айсберги Моря Движущегося Льда медленно дрейфовали, а ветер обдувающий их ледяные склоны напоминал о приближающемся сезоне. Но кочевые племена, обычно путешествующие вместе с северными оленями к южным областям, все еще не спешили сниматься со своих мест.

Девственная линия горизонта нарушалась лишь в одном месте уединенным лагерем, который в течение столетий был местом сборов варваров со всей долины. Несколько шатров, предназначенные для вождей племен, располагались в форме круга, и перед каждым из них горел отдельный костер. В центре возвышался огромный шатер из оленьей кожи, который мог свободно уместить в себе всех воинов каждого племени. Варвары называли его Хенгорот, “Медовый Шатер”, и для северных кочевников это было священное место, где они пили и ели в честь Темпоса, Бога Войны.

Этой ночью огни снаружи шатра слабо горели в ожидании вождя Хеафстага и племени Лося, последних, кого ожидали перед заходом луны. Все варвары в лагере собрались внутри Хенгорота и начали празднество, предваряющее большой совет. На каждом столе стояли огромные бочонки с медом, а вокруг происходили дружеские демонстрации силы. И хотя племена часто воевали друг с другом, в Хенгороте все разногласия на время забывались. Вождь Беорг, эффектный мужчина со спутанной белокурой бородой, в которой местами виднелась седина, и морщинами, глубоко въевшимися в обветренное лицо, гордо возвышался во главе стола. Представляя людей своего племени, он стоял широко расправив свои могучие плечи.

Варвары Долины Ледяного Ветра были больше чем на голову выше любого жителя Десяти Городов, словно пользовались большими и широкими степями тундры, позволяющей им достигать таких размеров. Они действительно были очень похожи на свою родину. Как и земля по которой они ходили, их бородатые лица были коричневыми от солнца и огрубевшими от постоянных ветров, придавая им жесткое выражение, не сулившее ничего хорошего незнакомцам. Они презирали жителей Десяти Городов, считая их слабыми и бездушными рабами цивилизации. Но все же один из этих рабов цивилизации присутствовал сегодня на встрече варваров. Рядом с Беоргом стоял темноволосый южанин, являвшийся единственным человеком в помещении который не был рожден и воспитан в варварском племени. Его звали де Бернезан. Он старался не выделяться из толпы. Южанин слишком хорошо знал, что варвары не приветствуют чужаков и любому из них ничего не стоит одним ударом своей могучей руки вышибить из него дух. “Стой спокойно!” – приказал Беорг южанину. “Сегодня ночью ты поднимешь кружку меда с племенем Волка. И если они увидят твой страх… ”. Он не договорил, но де Бернезан слишком хорошо знал как поступают варвары с проявившим слабость. Маленький человек успокоил дыхание и расправил плечи.

Но все же Беорг нервничал. Вождь Хеафстаг был его главным соперником за тундру, возглавлявшим хорошо обученные, дисциплинированные отряды, числом не уступавшие его собственным. В отличие от обычных налетов, план Беорга предусматривал полное завоевание Десяти Городов, с пленением выживших рыбаков и захватом богатств, которые они добыли из озер.

Беорг считал это для своих людей хорошей возможностью отказаться от их сомнительного кочевого существования и обрести роскошь, которой они никогда не знали. Теперь все зависело от согласия Хеафстага, жестокого тирана которого интересовала только собственная слава и возможность быстрой наживы.

Беорг знал, что даже если они добьются победы над Десятью Городами, ему придется иметь дело со своим соперником, который не откажется так легко от лакомого куска. Но на этой тропинке они встретятся потом, а сейчас главной проблемой было начать завоевания, и если Хеафстаг откажется, более мелкие племена будут расколоты на две части, и межплеменная война могла начаться уже завтрашним утром. Это могло отложить сильный отпечаток на судьбу их народа, и даже те из варваров кто смог бы выжить после сражения, вынуждены были – бы противостоять надвигающейся жестокой зиме: северный олень уже ушел в южные земли, и в пещерах по маршруту следования не было подготовлено припасов. Хеафстаг был хитрым вожаком; он наверняка знал, что к этому дню все племена были вынуждены следовать плану, но Беорг не знал какие требования выдвинет его соперник. Беорга утешал тот факт, что среди племен не возникало никаких конфликтов. И действительно собравшиеся в Хенгороте этой ночью племена мирно братались и веселились, напившись отличного меда. Ставка Беорга была на то, что племена объединятся перед общим врагом и соблазняться обещанием долгого процветания. Все шло по плану… пока.

Но все-таки Хеафстаг, оставался главным ключом к успеху.

***

Маршируя уверенными шагами по твердой земле отряд Хеафстага целеустремленно продвигался вперед. Могучий одноглазый вождь возглавлял процессию; его огромные широкие шаги выдавали в нем неутомимого путешественника. Заинтересованный предложением Беорга и обеспокоенный быстрым приближением зимы он продолжал двигаться холодными ночами, останавливаясь лишь на короткие периоды для отдыха и еды. Известный своей беспощадностью в битвах, Хеафстаг был вожаком, который тщательно обдумывал свой каждый следующий шаг. Внушительный марш который проделал он, должен был заставить уважать его людей воинами других племен, а Хеафстаг готов был использовать любое преимущество которое мог получить.

Не то, чтобы он ожидал проблем в Хенгороте. Он все еще уважал Беорга. Дважды до этого он встречался с вожаком племени Волка на поле битвы и оба раза проигрывал. Если план Беорга окажется действительно таким привлекательным, то он присоединится только при условии равноправного руководства с белокурым вождем. Он не волновался о соплеменниках, которые однажды завоевав города, могли забросить свой кочевой образ жизни и продолжить свое существование торгуя костяшками этой дурацкой рыбы, но он позволял Беоргу воплощать его замыслы, пока они приносили ему трепет сражения и легкие победы.

Когда показались огни лагеря колонна ускорила свой шаг. “Пойте мои гордые воины!” – – приказал Хеафстаг. “Пойте сильно и искренне! Пусть все собравшиеся трясутся от страха при виде племени Лося!”

***

Беорг прислушался к звукам доносившимся издалека. Хорошо зная тактику своего соперника, он не удивился услышав первые ноты Песни Темпоса доносившиеся из ночи. Реакция белокурого короля была мгновенной – он вскочил на стол и призвал всех к тишине. “Слушайте, люди севера!” – прокричал он – “Примите вызов песней!”

Хенгорот немедленно зашевелился как муравейник – все повскакивали со своих мест и присоединились к пению. Каждый голос подхватил всем известный припев восхвалявший Бога Войны, рассказывающий о доблестных битвах и героях, павших на полях славы. Эта песня была известна каждому варварскому ребенку с того момента как он произносил свое первое слово, и песня Темпоса определяла насколько сильно было племя. Единственным отличием этой песни в каждом племени был припев, служивший для распознания поющих. Сейчас воины пели все громче и громче, так как должно было решиться чей зов будет услышан Темпосом.

Хеафстаг вел своих людей прямо к входу Хенгорота. Внутри шатра зов племени Волка тонул среди зовов остальных племен, но воины Хеафстага не уступали людям Беорга.

Один за другим замолкали меньшие племена под давлением племен Волка и Лося. Противостояние продолжалось между двумя племенами в течение многих минут – никто не хотел уступать превосходства в глазах божества. Внутри шатра, люди из других племен начали нервно теребить свое оружие. Вскоре на равнине могло развернуться сражение, так как противостояние песнями могло не выявить чистого победителя.

Наконец поднялся полог шатра и появился знаменосец Хеафстага, высокомерный и гордый юнец. Внимательно осмотрев шатер, он поднес рог, сделанный из китового плавника, к губам и протрубил. Одновременно, следуя традиции, оба племени прекратили пение.

Потом знаменосец прошел через всю комнату к вождю, и все это время его немигающий взгляд оставался прикованным к Беоргу. “Хеафстаг выбрал себе хорошего знаменосца” – подумал Беорг. “Высокочтимый вождь Беорг” – начал знаменосец, когда прекратилось волнение, – “И остальные собравшиеся вожди. Племя Лося просит впустить его в Хенгорот и присоединиться к тостам во славу Темпоса.”

Беорг снова осмотрел знаменосца, проверяя – не покинет ли его юношеское самообладание в последний момент.

Но знаменосец даже не мигнул и продолжал говорить с той же уверенностью в голосе. ”Довольно” – ответил впечатленный Беорг. “И добро пожаловать:”.

Потом он добавил про себя:”Жаль, что Хеафстаг не обладает твоей выдержкой.”

"Я представляю Хеафстага, вождя племени Лося” – возвестил знаменосец громким голосом – “Сына Гротгульфа Сильного и Ангаар Храброй, трижды убийцу великого медведя, дважды завоевателя южных земель Термалаина; победившего Раага Переодетого, вождя племени Медведя в поединке одним ударом… ” (это высказывание заставило нервно заерзать все племя Медведя, и особенно их вождя, Хаальфдэйна, сына Раага Переодетого). Знаменосец продолжал в течение долгого времени, зачитывая каждый подвиг, каждый поступок, каждый титул заслуженный Хеафстагом в течение его яркой и славной карьеры.

Как поединок песнями был соревнованием между племенами, выслушивание титулов и подвигов было персональным соревнованием между людьми, особенно вождями, чья слава и мужество напрямую отражалась на их воинах. Беорг боялся этого момента, поскольку количество титулов и побед соперника превышало даже его собственные.

Он знал, что одной из причин, почему Хеафстаг пришел последним было выставление своих заслуг перед теми, кто ранее уже заслушал знаменосца Беорга. В этом состояло преимущество принимающего вождя, что он мог высказывать свои заслуги каждому новому племени, но придя последним Хеафстаг уничтожил это преимущество.

Наконец, знаменосец закончил и снова пересек шатер, чтобы открыть полог для своего вождя. Хеафстаг уверенными шагами направился через Хенгорот навстречу Беоргу.

Но если кто и не был впечатлен доблестями Хеасфага, то его появление точно произвело на них эффект. Рыжебородый вождь был около семи футов в высоту, весь покрытый следами от прежних битв. И Хеафстаг действительно гордился своими боевыми шрамами. Один его глаз был выдран северным оленем, а левая рука была жутко изуродована в схватке с полярным медведем. Вождь племени Лося видел битв больше чем любой другой человек в тундре, и судя по всему еще больше готов был увидеть.

Два вождя посмотрели с яростью друг другу в глаза не отводя взгляд ни на секунду. “Волк или Лось?” – спросил Хеафстаг, намекая на неразрешенный песенный спор. Беорг осторожно обдумывал свой ответ: “Это была равная борьба.” – сказал он. “Предоставим Темпосу выбирать победителя, хотя, клянусь, ему будет непросто это сделать. ”

Когда со всеми формальностями было покончено, лицо Хеафстага расплылось в широкой улыбке. “Привет, Беорг, вождь племени Волка. Я рад стоять перед тобой, не видя при этом собственной крови на конце твоего смертоносного копья!”

Дружелюбные слова Хеафстага застали Беорга врасплох. Он не мог надеяться на более удачное начало военного союза. Он ответил ему с такой – же страстью: “Не прежде чем ты успел бы воспользоваться своим топором!”

Улыбка быстро исчезла с лица Хеафстага, когда он увидел темноволосого человека за спиной Беорга. “По какому праву, подвига или крови, этот хилый южанин присутствует здесь?” – потребовал рыжебородый вождь. “ Его место с такими как он, или, в крайнем случае, с женщинами!”

"Поверь Хеафстаг, ” – объяснил Беорг.”Это де Бернезан, важнейший человек для нашей победы. Он принес мне очень ценную информацию; он прожил в Десяти Городах больше двух зим.”

"И какова его роль? " – упорствовал Хеафстаг.

"Он информатор” – повторил Беорг.

"Это в прошлом, ” – сказал Хеафстаг. “Зачем он теперь нужен нам? Ведь он не сможет драться среди наших воинов.”

Хеафстаг сверкнул глазами в сторону де Бернезана, напоминавшего побитую собаку, которая предает свой народ ради собственной наживы.”Тебе нет оправдания южанин. И может Темпос найдет место на своих полях для твоих костей!”

Де Бернезан тщетно пытался сопротивляться железному взгляду Хеафстага. Он открыл свой рот и заговорил так уверенно и громко как мог. “Когда будут завоеваны города и захвачена добыча, вам понадобится кто-то, кто знает южные рынки. Я тот человек.”

"И какова цена ?” – прорычал Хеафстаг.

"Комфортабельное проживание” – ответил де Бернезан. “Уважение, ничего более.”

"Ха!” – фыркнул Хеафстаг. “Он смог предать своих, предаст и нас!”. Огромный вождь снял топор со своего пояса и направился к де Бернезану. Беорг напрягся, понимая, что этот критический момент мог разрушить весь его план.

Своей изуродованной рукой Хеафстаг схватил де Бернезана за волосы и повернул его голову набок, обнажая тонкую шею. Он начал подносить топор к цели, смотря при этом все время в глаза южанину. Но, пренебрегнув традициями, Беорг заранее предупредил де Бернезана об этом моменте. Маленький человек был недвусмысленно предупрежден, что если он будет сопротивляться, то умрет в любом случае.

Но если бы Хеафстаг просто проверял его и он принял удар, то возможно его жизнь и продлилась немного подольше. Собрав всю силу воли, де Бернезан смотрел на Хеафстага и не показал испуга при приближении смерти.

В последний момент, Хеафстаг отклонил лезвие и оно прошло в каких-то миллиметрах от глотки южанина. Хеафстаг отпустил человека, но продолжал сверлить его своим единственным глазом.

"Честный человек готов принять любое правосудие из рук своих владык, ” – сказал де Бернезан, пытаясь заставить не дрожать свой голос. Приветственные крики прозвучали из каждой глотки в Хенгороте, и когда они смолкли, Хеафстаг повернулся к Беоргу.

"Кто поведет? ” – прямо спросил гигант.

"Кто победил в песенном состязании?” – ответил Беорг.

"Тогда договорились, ” – Хеафстаг поприветствовал своего соперника. “Поведем вместе, ты и я, и никто не оспорит наше право!”

Беорг кивнул-“Смерть любому, кто осмелится!”

Де Бернезан глубоко и беспомощно вздохнул и сдвинул свои ноги. Если бы Хеафстаг, или даже Беорг, заметили лужу под его ногами, то его жизни вероятно настал бы конец. Он снова нервно сдвинул свои ноги и оглянулся по сторонам, с ужасом обнаружив на себе ледяной взгляд знаменосца Хеафстага. Де Бернезан побледнел в ожидании предстоящего унижения и смерти. Но знаменосец неожиданно отвернулся, а его рот расплылся в улыбке, что было актом беспрецедентного милосердия с его стороны. Он ничего не сказал.

Хеафстаг поднял свои руки с топором вверх над головой и устремил взгляд на потолок. Беорг, в свою очередь, снял свой топор с пояса и быстро повторил это движение. “Темпос!” – прокричали они в унисон.

Снова посмотрев друг на друга, они порезали свои руки смочив лезвия собственной кровью. Одновременно они повернулись и занесли свое оружие над залом, и при этом каждый топор оставил отметку в бочонке с медом. Незамедлительно, ближайшие воины схватили кружку и помчались к бочонку, чтобы первыми испить напиток, благословленный кровью их вождей.

"Я бы хотел уточнить с тобой наши планы, ” – сказал Беорг Хеафстагу.

"Позже, благородный друг, ” – ответил одноглазый вождь. “Сегодня вечером мы будем праздновать нашу будущую победу.” Он хлопнул Беорга по плечу и подмигнул своим единственным глазом.

"Радуйтесь моему прибытию, хотя для вас очень печально, что вы оказались не готовы к такой встрече” – сказал он со смехом. Беорг серьезно посмотрел на него, но Хеафстаг подмигнул ему второй раз, чем окончательно рассеял его сомнения.

Тотчас, рыжебородый гигант схватил за локоть одного из своих воинов и громко заорал: “Тащите девок!”

 

4

Хрустальный осколок

Вокруг был непроницаемый мрак.

Он не мог вспомнить что случилось и не понимал где находился. Только мрак приятно обволакивал его.

Ледяной холод начал охватывать его, отнимая у него остатки сознания. Открыв глаза он пытался увидеть хоть что-нибудь, но мрак был непроницаемым. Он лежал уткнувшись лицом в снег. Вокруг были лишь горы, по заснеженным вершинам которых он мог догадаться о своем местоположении. Они бросили его на Хребте Мира. Они оставили его умирать.

В голове Акара Кессела застучало, кода наконец он смог поднять ее. Солнце ярко светило, но смертельный холод и завывающие ветры разгоняли любое тепло, которое могли доставить яркие лучи. На Кесселе был только тонкий плащ, не способный защитить его от смертельного холода.

Они бросили его умирать.

Акар пошевелил ногами, утонувшими глубоко в снеге, и оглянулся вокруг. Далеко внизу в долине, там где начинаются караванные пути на юг, он увидел черные точки которые представляли собой караван магов начинающих свое долгое путешествие обратно в Лускан.

Они использовали его. Теперь он понял, что был лишь марионеткой в руках Эльдулака, Дендибара Пятнистого и остальных, послужившей их грязным замыслам. Они даже не думали давать ему титул мага.

"Как я мог быть настолько глуп?” – простонал Кессел. Образы Моркая, единственного человека который выказывал ему хоть какое-то уважение, всплыли в его голове, вызывая тяжелое чувство вины. Он вспомнил все радости, которые он испытал общаясь с учителем. Однажды Моркай превратил его в птицу, чтобы Акар смог почувствовать свободу в полете; В другой раз он превратил его в рыбу, чтобы Акар почувствовал подводный мир. Кинжал в спину – вот чем он отплатил этому замечательному человеку. Далеко внизу уезжающие волшебники услышали мучительный крик Кессела, эхом отразившийся от скал.

Эльдулак улыбнулся, удовлетворенный тем, что его план удался как нельзя лучше, и пришпорил свою лошадь.

***

Кессел пробирался сквозь сугробы. Он не знал почему он шел – ему некуда было идти. Ему не было спасения. Эльдулак бросил его в огромный котлован образовавшийся в горе, и насколько понимал Кессел у него не было ни одного шанса выбраться. Он снова попытался вызвать магический огонь, чтобы согреться. Он протянул ветку в небо и произнес слова заклинания.

Ничего.

Не появилось даже струйки дыма.

Он начал опять двигаться. Его ноги болели; он готов был поверить, что несколько пальцев на его левой ноге уже отвалились. Но он не рискнул убедиться в своих предположениях.

Он снова начал обходить огромную воронку по периметру, следуя по уже проложенному им пути. Неожиданно он изменил направление и двинулся к центру. Он не знал почему, и даже не пытался понять продолжая двигаться словно в бреду. Все вокруг стало расплываться. Кессел почувствовал, что падает. Он снова ощутил на лице ледяное покалывание снега, которое предвещало скорый конец.

И тут он почувствовал тепло.

Сначала слабое, а затем все сильней и сильней.

Какая-то сила манила его. Источник находился где-то под ним, но даже сквозь толщу льда Кессел чувствовал его живительное тепло.

Он стал копать. Направляя свои руки вглубь он уже ничего не чувствовал, но продолжал копать ради спасения своей жизни. Затем он наткнулся на что-то большое, излучающее сильное тепло. Наконец он дернул на себя изо всех сил, освобождая источник тепла. Он не смог разглядеть, что скрывалось под ледяной коркой. В замерзших руках Акар Кессел держал квадратную сосульку. Тепло лилось сквозь него, и вскоре он снова почувствовал покалывание, извещавшее на сей раз о возрождении его конечностей.

Кессел не имел представления о том, что происходило, и сейчас это волновало его меньше всего. У него появился шанс выжить, и этого было достаточно. Он спрятал хрустальный осколок в сумку, и вернулся к горной стене, в поисках наиболее защищенного места. Под небольшим навесом, на маленьком кусочке земли , обогретый кристаллом, Акар Кессел прожил свою первую ночь на Хребте Мира. Его спасителем был хрустальный осколок, Креншинибон, древний артефакт, который веками ожидала того, кто сможет освободить его из ледяного плена. Снова пробужденный от своего долгого сна, он думал о том, как он мог использовать в своих целях слабовольного Кессела. Эта реликвия, с первых своих дней ставшая злом, была утрачена на века к сожалению тех злых правителей, которые жаждали его силы.

Креншинибон был загадкой, черпавшей свои темные силы от дневного света. Он был средством уничтожения, орудием в умелых руках, являясь защитой и домом для своего обладателя. Но самым большим плюсом из всех, которыми обладал Креншинибон, была сила, которую он давал своему владельцу.

Акар Кессел безмятежно спал, не осознавая того, что происходило с ним. Он знал только то, что его жизнь еще не закончилась. У него потом будет время все обдумать. Никогда больше не будет играть он роль марионетки в руках этих самовлюбленных собак – Эльдулака, Дендибара Пятнистого и остальных. Они склонятся перед ним. “Уважение” – слышал он из глубин сна, сна который Креншинибон наслал на него, Акара Кессела, Властелина Долины Ледяного Ветра.

***

Кессел проснулся на рассвете, который он думал никогда больше не увидит. Хрустальный осколок спас его этой ночью, но все же он сделал немного больше, чем просто спас его от ледяной смерти. Кессел почувствовал, что что-то изменилось этим утром. Перед этой ночью он думал только о том сколько еще он сможет прожить, прежде чем холод заберет его жизнь. Но теперь его больше не заботил этот вопрос. Он чувствовал силу наполнявшую его. Белый олень появился на краю воронки.

"Еда, ” – прошептал Кессел. Он поднял палец в направлении своей добычи и проговорил слова заклинания, почувствовав легкое покалывание прошедшее сквозь его кровь. Яркая вспышка молнии вылетела из его пальца, свалив оленя на месте.

"Еда” – подумал он, усилием мысли поднимая оленину по воздуху и заставляя ее подлететь к нему, не обращая внимания на то, что заклинания телекинеза не было даже в обширном наборе заклинаний Моркая Рыжего, его единственного учителя. Кессел лишь продолжал удивляться способностям неожиданно появившимся у него.

Теперь у него была еда и тепло чтобы согреться. Но все же у мага должен быть замок, рассудил он. Место где он смог бы попрактиковаться в использовании магии. Он посмотрел на осколок, в поисках ответа на свой вопрос и увидел второй осколок рядом с первым. Инстинктивно он понял (хотя, на самом деле это Креншинибон направлял его действия), что ему следует делать. Он узнал настоящий осколок по теплу и силе, которые он излучал, но у второго тоже была какая-то особенная аура. Он взял копию и поместил ее в центр воронки, закопав глубоко в снег.

"Ибссум дал абдур, ” – пробормотал он, не понимая зачем он это сделал и что значат эти слова. Кессел попятился почувствовав силу растущую внутри артефакта. Он начал поглощать в свои глубины лучи солнечного света. Территория, окружающая воронку, погрузилась в темноту, хотя стоял яркий солнечный день. Потом он стал ритмично пульсировать, излучая глубокий свет. И вдруг он стал увеличиваться.

Он увеличился в основании, почти до размера воронки, и на некоторое время Кессел испугался, что его раздавит о каменные стены. К утреннему небу устремился остроконечный шпиль, продолжавший расти с увеличением внутренней силы артефакта. Когда все завершилось, перед Кесселом возвышалась точная копия Креншинибона, но гораздо больших размеров. Хрустальная башня. Не зная откуда, но Кессел понял, что знает ее имя. Кришал – Тирит.

***

Кессел был полностью удовлетворен, впервые за долгое время, здесь внутри Кришал-Тирит, он чувствовал себя просто великолепно. Он был из рода бедных крестьян, и хотя внешне ему льстило ощущение значимости которое он получил, он был слегка напуган силой захватившей его. Он не находил объяснения как и почему он смог получить такую силу, и даже лгал себе, ссылаясь на собственное везение и случайный выбор судьбы.

Теперь, когда он завладел силой к которой он так стремился, он не знал, что ему с ней делать. Но Креншинибон слишком долго ждал, чтобы сейчас выслушивать душевные излияния этого жалкого человека. Но пока желания Кессела совпадали с желаниями осколка. В течение всего времени он направлял его по нужному пути с помощью ночных внушений.

У Креншинибона было достаточно времени. Артефакту хотелось снова почувствовать радость завоеваний, но несколько лет ничего не значили для реликвии созданной во времена зарождения мира. Он превратит ничтожного, беспомощного Кессела в железного исполнителя своей воли. Он проделывал это уже сотни раз, создавая жестоких и беспощадных врагов законопорядка на всех Планах. И он сделает это снова.

Каждую ночь, Кесселу, спящему на втором этаже удобно обустроенной башни, снились сны о завоевании. Не большие компании по захвату городов, таких как Лускан или даже не нападение на отдельные поселения, такие как Десять Городов, но менее амбициозные и более реалистичные планы начала создания его королевства. Он видел сон о захвате в рабство племени гоблинов, для использования их в качестве стартовых сил. Когда он проснулся на следующее утро, он вспомнил сон и нашел его хорошей идеей. Позднее этим утром Кессел исследовал третий этаж башни, оказавшимся круглой комнатой, как и все остальные и сделанной из полированного хрусталя.

Внезапно, он почувствовал, что должен сделать тайный знак и произнести слово, которое, как ему казалось, он слышал ранее от Моркая. Он все проделал и стал с удивлением наблюдать как поверхность одного из зеркал находившихся в комнате затуманилась. Когда туман исчез и изображение обрело резкость, он узнал долину, через которую они проходили, перед тем как Эльдулак, Дендибар Пятнистый и остальные бросили его умирать.

Вся местность теперь была занята гоблинами работающими над постройкой лагеря. Это были кочевники, возможно, военная банда так как среди них не было ни женщин, ни детей. Сотни пещер расположенные по этой стороне гор, не смогли вместить все племена орков, гоблинов, огров и других монстров. Борьба за пещеры была жестокой, и самым слабым племенам гоблинов приходилось ставить лагерь на поверхности.

"Как удачно” – подумал Кессел, задаваясь вопросом насколько случайным совпадением было то, что он видел сейчас и то, что он видел в своих сновидениях. Потом он послал мысленный приказ гоблинам. Результат поразил его. Все как один гоблины повернулись в направлении невидимой силы и опустили свои дубины и каменные топоры.

Один большой гоблин, вероятно лидер, поднял свою дубинку и сделал несколько шагов вперед. Кессел в задумчивости потер подбородок, обдумывая возможности своей обнаруженной способности. “Подойди ко мне, ” – послал он сигнал гоблину. “Ты не можешь сопротивляться!”

***

Племя прибыло к воронке спустя некоторое время, оставаясь на безопасном расстоянии от башни. Кессел позволил гоблинам полюбоваться на свой новый дом, а потом снова воззвал к лидеру гоблинов, приказав ему приблизиться к Кришал – Тирит.

Против собственной воли гоблин зашагал по направлению к башне. Сопротивляясь каждому шагу он подошел к основанию башни. Он не заметил никакой двери ведущей внутрь, так как ее мог видеть только обладатель Креншинибона.

Кессел провел испуганного гоблина на первый этаж здания. Оказавшись внутри вождь гоблинов замер испуганно вращая глазами в поисках той силы, которая призвала его внутрь этой ужасной башни.

Маг (титул присваивался любому обладателю Креншинибона, даже если раньше он не был знаком с магией) заставил жалкое создание подождать, усиливая его страх. Тогда, воспользовавшись зеркальной дверью, он неожиданно появился наверху лестницы. Он посмотрел вниз на испуганное создание и с удовольствием заметил его страх.

Гоблин еще больше затрясся увидев Кессела.

"Кто я? ” – спросил Кессел у хныкающего и униженного гоблина.

Ответ вождя был вырван силой, которой он не смог сопротивляться.

"Хозяин.”

 

5

Когда-нибудь

Бруенор поднимался по каменному склону размеренными шагами, в направлении самой высокой точки южного окончания долины дварфов. Среди населения Десяти Городов, тех кто видел на вершине гребня задумчиво стоящего дварфа, это место называлось Холмом Бруенора.

Немного ниже, на западе, светились огни Термалаина, а еще дальше темные воды Маер Дуалдон, освещались мелькающими огоньками рыбных лодок, чьи решительные экипажи упрямо не хотели причаливать к берегу без богатого улова. Дварф находился как раз между безбрежной тундрой и звездами, ярко блестевшими в ночном небе. Небосвод озарялся солнечным закатом, и Бруенор чувствовал он отрывается от земли и парит в этом изумительном свете.

Здесь он погружался в свои мечты, возвращавшие его в родные земли. Митриловый Зал, дом его отцов и дедов, где реки сверкающего металла бежали быстро, а молоты дварфов – кузнецов выстукивали хвалу Морадину и Думатону. Бруенор был несмышленым безбородым мальчишкой, когда его народ слишком углубившись в недра земли был почти полностью уничтожен темными силами вырвавшимися из глубин. Он был самым старшим выжившим членом своего маленького клана и единственным, кто помнил о богатствах которые хранил Митриловый Зал. Они основали свой новый дом в каменной долине между двумя самыми северными из трех озер, задолго до людей пришедших в Долину Ледяного Ветра.

Они были небольшим кланом оставшимся от некогда процветающего дварфского общества, толпой беженцев потерявших свой родной дом и наследие. Их численность продолжала уменьшаться с каждым днем, их старики умирали от тоски по родине. И хотя они находили неплохую добычу под землей, казалось, что племя дварфов должно исчезнуть в забвении. Но когда здесь появились Десять Городов, им показалось, что наконец удача повернулась к ним лицом. Их долина располагалась недалеко от Брин Шандера, главного торгового места всех рыбацких поселений, и люди часто враждующие друг с другом и с теми , кто вторгался на их территорию, оказались счастливы торговать за великолепное оружие и броню, которую ковали дварфы.

Но даже с улучшением условий своего существования, Бруенор считал главной своей целью – восстановление древней славы предков. Он рассматривал Десять Городов как временное убежище от проблем, до тех пор пока они не смогут вернуться в Митриловый Зал.

"Довольно холодная ночь для прогулок на такую высоту, друг, ” – послышался голос сзади.

Дварф повернулся к Дриззт До’Урдену, хотя не смог увидеть дроу на темном фоне Горы Кельвина. С этой точки был виден только силуэт горы, разрезавший линию горизонта. Она была похожа на большую кучу обточенных камней, что придавало ей сходство с надгробным холмом; и варварские легенды утверждали, что это действительно так и было. Конечна долина где дварфы основали свой дом сейчас слабо походила на природный ландшафт. В любом направлении тундра представляла собой плоскую равнину. Но долина дварфов представляла собой местами изрытую почву с насыпями из глины и огромными каменными валунами. Эта долина и гора на ее северной границе были единственными признаками движения камня во всей Долине Ледяного Ветра, как если бы они были перемещены каким-нибудь богом в ранние дни создания.

Дриззт заметил тоскливый взгляд своего друга. “Ты ищешь знаки которые помнит лишь твоя память.” – сказал он, зная о навязчивой идее дварфа о его исторической родине.

"Я снова видел знак!” – настаивал Бруенор – ”Мы сможем добраться туда, эльф.”

"Мы даже не знаем дороги.”

"Пути могут быть найдены, ” – сказал Бруенор – “Но только когда ищешь их.”

"Когда-нибудь, мой друг, ” – улыбнулся Дриззт. В течение нескольких лет, что он и Бруенор были друзьями, дварф постоянно призывал Дриззта помочь ему в поисках Митрилового Зала. Дриззт находил эту затею глупой, никто из тех с кем он когда-либо говорил ни имел даже малейшего представления о местоположении исторической родины дварфов, а Бруенор помнил лишь расплывчатые образы серебряных залов. Дроу с уважением относился к чувствам своего друга, и всегда отвечал на просьбы Бруенора – “Когда-нибудь.”

"Сейчас у нас есть более важные дела , ” – напомнил Дриззт Бруенору. Днем раньше на собрании в подземельях дварфов, дроу рассказал ему о своих открытиях.

"Ты уверен, что они придут ?” – спросил Бруенор.

"Их удар растрясет Гору Кельвина на мелкие камешки , ” – ответил Дриззт покинув темный силуэт горы и присоединившись к своему другу. “Десять Городов не смогут противостоять им, люди обречены.”

Бруенор присел на корточки и посмотрел на юг, в направлении далеких огней Брин Шандера. “Они не смогут сопротивляться, упрямые глупцы, ” – пробормотал он.

"Они бы смогли, если бы ты со своими людьми помог им.”

"Нет, ” – прорычал дварф. “Иди к ним, если хочешь, и удачи тебе, но забудь о дварфах. Посмотрим насколько хватит этих потрошителей рыбных кишок.”

Дриззт улыбнулся ироническому отказу Бруенора. Оба из них отлично знали, что дроу не поверил не единому слову, несмотря на то, что им не были рады ни в одном из городов кроме Лонеливуда, где главой был их друг Регис. Бруенор поймал взгляд эльфа, и это причинило ему боль потому, что он увидел тоску в его глазах, несмотря на то, что эльф усиленно старался это скрыть.

"Они должны тебе гораздо больше, чем думают , ” – решительно заявил Бруенор, устремив взгляд, полный сочувствия на своего друга.

"Они не должны мне ничего.”

Бруенор тряхнул головой. “Почему это так волнует тебя ?” – прорычал он. “Все это время ты помогал людям, которые даже не замечали тебя. Может – быть ты что-то должен им?”

Дриззт пожал плечами, не зная, что ответить. Бруенор был прав. Когда дроу пришел в эти земли, единственный кто из всех них дружелюбно отнесся к нему, был Регис. Он часто на первых порах сопровождал и защищал халфлинга в его путешествиях из Лонеливуда, по всей тундре: на север к Маер Дуалдон и к Брин Шандеру, который Регис посещал для торговли или заседаний совета. Вообще-то они и встретились во время одного из таких переходов: Регис пытался убежать наслышанный ужасных рассказов о темном эльфе. К счастью для обоих, Регис был халфлингом, который имел собственное мышление и мог сам делать выводы о человеке. Прошло совсем немного времени, прежде чем они стали хорошими друзьями.

Но на этот день, Регис и дварфы были единственными, кто рассматривал дроу в качестве друга. “Я не знаю почему я переживаю за них , ” – честно ответил Дриззт. Он устремил свой взгляд вниз, туда где по его мнению была его родина, и где предательство было обычным делом.

"Возможно я волнуюсь потому, что пытаюсь отличаться от своего народа. Мне более близки расы обитающие на поверхности…по-крайней мере я на это надеюсь. Я беспокоюсь потому, что я должен о ком-то заботиться. И мы с тобой не отличаемся в этом, Бруенор Батлхаммер. Если бы мы не переживали за кого-нибудь, то наши жизни были бы слишком пусты.”

Бруенор удивленно поднял глаза.

"Ты можешь лгать о своих чувствах к народу Десяти Городов мне, но не себе.”

"Ха!” – фыркнул Бруенор. “Конечно я волнуюсь о них! Мой народ должен же с кем-то торговать!”

"Упрямец, ” – пробормотал Дриззт, не удержавшись от улыбки. “А Кэтти-бри? ” – наступал он. “Как насчет человеческой девочки осиротевшей во время налета на Термалаин несколько лет назад ? Беспризорный ребенок, которого ты принял и воспитал как собственную дочь.”

Бруенор был рад, что под покровом ночи не было заметно румянца выступившего на его щеках.

"Она продолжает жить с тобой, хотя ты мог давно отправить ее жить с подобными ей. Возможно, ты все-таки волнуешься о ней, неотесанный дварф?”

"Эй, закрой свою пасть , ” – прорычал Бруенор. “Она моя служанка и делает мою жизнь немного проще, и я не позволю говорить всякие глупости о ней!”

"Упрямец, ” – сказал Дриззт, на этот раз чуть-чуть громче. Но у него был припасен еще один козырь в этом разговоре. “А что насчет меня, тогда? Дварфы не сильно-то любят простых эльфов, не говоря уже о дроу. Как ты оправдаешь дружбу, которую ты продемонстрировал ко мне? Я не могу ничего предложить в обмен кроме собственной дружбы. Почему ты переживаешь за меня?”

"Ты принес мне новости, когда…” Бруенор резко остановился, беспокоясь, что Дриззт прижмет его к стенке.

Но дроу больше не продолжал спор.

Друзья наблюдали как один за одним гасли огни Брин Шандера. Несмотря на грубый характер высказываний, Бруенор понял насколько был прав дроу в своих обвинениях. Он действительно волновался о людях, которые обитали на берегах трех озер.

"Что ты намерен предпринять?” – спросил дварф через некоторое время.

«Я должен предупредить их” – ответил Дриззт. ”Ты недооцениваешь своих соседей. Они гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить.»

"Согласен , ” – сказал дварф .”Но я имею в виду другое. Каждый день мы видим стычки на озерах из-за этой проклятой рыбы. Люди цепляются за свои города, совсем не волнуясь о своих соседях. Теперь они должны показать мне как они умеют сражаться сообща против общего врага! ”

Дриззт должен был признать справедливость замечаний Бруенора. Соперничество среди рыбаков возрастало в течение последних лет, поскольку вся рыба ушла глубоко под воду и ее стало гораздо труднее ловить. Сотрудничество между городами было на нуле, поскольку каждый город старался получить экономическое преимущество над своими соседями.

"Через два дня в Брин Шандере соберется совет , ” – продолжил Дриззт. “Я думаю у нас есть немного времени до того как придут варвары. Я надеюсь, что через Региса мы сможем довести до совета эту новость, чтобы они могли предпринять адекватные действия.“

"Грохочущего Живота? ” – прыснул Бруенор, используя это прозвище для Региса за его неумеренный аппетит. “Он заседает в совете только для того, чтобы держать свое пузо всегда набитым. Они послушаются его не больше, чем послушались бы тебя, эльф. ”

"Ты недооцениваешь халфлинга еще больше, чем народ Десяти Городов , ” – ответил Дриззт. ”Ты должен всегда помнить, что у него есть камень.”

"Ха! Хорошо обточенный драгоценный камень, не более!” – настаивал Бруенор. “Я видел его и его магия не действует на меня.”

"Магия незаметна для глаз дварфа, и возможно недостаточно сильна, чтобы проникнуть сквозь твой толстый череп, ” – засмеялся Дриззт. “Но она есть – я видел ее и знаю легенду о таком камне. Регис может влиять на совет больше, чем ты можешь представить, и уж конечно больше, чем смогу я. Будем надеяться, что все получиться, поскольку некоторые из советников, возможно захотят отказаться от союза, посчитав, что набег варваров только поможет им в устранении их конкурентов и удовлетворит их собственные амбиции. Брин Шандер является главным ключом к успеху, поскольку его выбор предопределит и выбор нескольких других городов.”

"Истхевен должен помочь ” – сказал Бруенор. “Они всегда были за объединение городов.”

"И Лонеливуд тоже, с голосом Региса. Но Кемп из Таргоса возможно поверит, что его город, защищенный стеной, достаточно силен, чтобы противостоять в одиночку, особенно с учетом того, что его главный конкурент Термалаин, одним из первых подвергнется налету орды.”

"Вряд – ли кто-то еще захочет присоединиться, включая Термалаин. И у нас могут действительно быть проблемы без помощи Таргоса, Каер-Конига и Каер-Диневала!”

"Но это уже забота Региса, ” – объяснил Дриззт. ”Его рубин может творить удивительные вещи.”

"Опять ты говоришь о силе этого камня, ” – зарычал Бруенор. “Но Грохочущий Живот говорил, что его старый хозяин имел двенадцать таких штучек, ” – проворчал он. “Сильная магия не может быть разделена на части!”

"Регис говорил, что у его хозяина было двенадцать ПОДОБНЫХ камней” – поправил Дриззт. – “По правде говоря, халфлинг не знает все вместе или по отдельности они обладают волшебной силой.”

"Тогда почему этот человек дал Регису только один камень?”

Дриззт не ответил на этот вопрос, хотя его молчание вскоре привело Бруенора к тем же выводам. Регис собирал вещи, которые не принадлежали ему, хотя халфлинг говорил, что камень был подарком…

 

6

Брин Шандер

Брин Шандер не был похож ни на одно из поселений Десяти Городов. Его флаг гордо реял на высоком холме в самом сердце безжизненной тундры между тремя озерами, чуть-чуть южнее долины дварфов. Ни один корабль не нес на себе флага этого города, и у него не было ни одного порта на любом из озер, но у него было большое преимущество перед остальными: он располагался не только в середине региона, но и был центром деловой активности.

Это было место куда стекались торговые караваны из Лускана, куда приходили для торговли дварфы, и где находилось огромное количество домов ремесленников и различных умельцев по резке кости. Близость к Брин Шандеру обеспечивала городам успех в торговле. Так, Термалаин и Таргос на юго-восточных берегах Маер Дуалдон, и Каер-Кониг и Каер-Диневал на западных берегах Лак Динешер, четыре города находящиеся в менее дня пути от главного города, были господствующими городами на озерах.

Высокие стены окружающие Брин Шандер, защищали его как сильного ветра, так и от вторжения гоблинов и варваров. Внутренние строения были похожи на дома в остальных городах: приземистые, деревянные структуры, за исключением того, что они были более тесно прижаты друг к другу. Не смотря на перенаселение, он тем не менее обеспечивал хорошую защиту и комфорт, и был самым лучшим уголком цивилизации, который мог найти человек после четырех сотен долгих и изнурительных миль.

Регис всегда наслаждался звуками и запахами, которые встречали его когда он проходил сквозь кованые деревянные ворота в северной стене города. Хотя и в меньшей степени чем в огромных южных городах, но все же крики и суматоха на рынках и торговых улочках этого поселения невольно возвращали его воспоминания назад в Калимпорт. И, как в Калимпорте, народ на улицах Брин Шандера был изо всех уголков Королевств. Высокие, темнокожие люди из пустыни смешивались с бледнолицыми путешественниками из Муншае. Хвастливые темнокожие южане и грубые горцы рассказывающие невообразимые истории о любви и сражениях в ближайшей таверне эхом отдававшиеся на каждом углу.

Если Регис закрывал глаза и спускался вниз по ближайшей улице он снова ощущал ту жажду к жизни, которую он испытывал раньше в Калимпорте.

На этот раз, однако, дело халфлинга было настолько серьезным, что удручало даже его всегда приподнятое настроение. Его напугали новости услышанные от дроу и он нервничал из-за того, что именно ему придется принести эту весть в совет.

Вдалеке от шумного торгового района города, Регис вошел в пышный дом Кассиуса, советника Брин Шандера. Это было самое большое и великолепное здание во всех Десяти Городах, с колоннами выступавшими на фасаде и резными украшениями покрывавшими каждый клочок стены. Изначально он был построен для встреч десяти советников, но когда интерес к встречам угас, Кассиус, искушенный в дипломатии, забрал себе дворец в качестве своей официальной резиденции и перенес место для встреч десятки в торговый склад расположенный на окраине города. Несколько других представителей пожаловались на замену, но несмотря на то, что рыбацкие города имели некоторое влияние на Брин Шандер в общих вопросах, они не могли вмешаться в проблемы не относящиеся к общим народным массам. Кассиус хорошо понимал значимость своего города и знал как держать большинство других поселков под своим влиянием. Ополчение Брин Шандера в состоянии нанести поражение объединенным силам любых пяти из девяти оставшихся городов, а офицеры Кассиуса держали монополию на сбор денег с южных рынков. Другие представители могли ворчать по поводу смены места встречи, но их зависимость от законодательного города удерживала их от любых активных действий против Кассиуса.

Регис был последним вошедшим в маленький зал. Он оглядел девятерых людей сидевших за столом и понял насколько далек от этого места он был в действительности. Он был выбран советником потому, что больше никто в Лонеливуде не хотел заседать в совете, хотя остальные советники достигли своих званий благодаря бесчисленным доблестным и героическим поступкам. Они были лидерами своих общин, людьми которые заботились о процветании и защите своих поселений. Каждый из них принимал участие во многих сражениях против гоблинов и налетчиков – варваров, которых было больше чем солнечных дней в году. В Долине Ледяного Ветра действовало простое правило: если ты не можешь сражаться, то ты не можешь выживать, и советники были самыми искусными воинами во всех Десяти Городах.

Регис никогда раньше не боялся являться на собрание потому, что вообще-то ему никогда не приходилось ничего говорить на совете. Лонеливуд, уединенный городок, спрятавшийся в маленьком, густом лесу из хвойных деревьев, ни о чем никогда не просил кого-либо. И с небольшим рыболовным флотом, он никогда не становился поперек дороги остальным трем городам на Маер Дуалдон. Регис никогда не высказывал своего мнения, если только на него не нажимали и всегда осторожно использовал свой голос. А если его голос оказывался решающим, он просто следовал за Кассиусом. В Десяти Городах он не мог бы поступить неверно, последовав за Брин Шандером.

Однако сегодня Регис боялся собрания. Мрачные новости, которые он нес, могли сделать его уязвимым для их тактики запугивания. Он сфокусировал свое внимание на двух наиболее влиятельных делегатах, Кассиусе из Брин Шандера и Кемпе из Таргоса, поскольку они сидели во главе стола и что-то обсуждали. Кемп выглядел как настоящий воин: не слишком высок, но достаточно тучен, с кривыми и жилистыми руками, и манерами способными напугать как друга, так и врага.

Кассиуса, однако, сложно было назвать воином. Он был хилого телосложения, с аккуратно подстриженными седыми волосами и лицом, на котором никогда не появлялась даже маленькая щетина. Его большие голубые глаза казалось всегда излучали внутреннее удовлетворение. Но любой кто когда-либо видел представителя Брин Шандера с мечом в руках во время битвы не имел сомнений относительно его воинского искусства или храбрости. Регису действительно нравился этот человек, но он всегда был осторожен, чтобы не попасть в ситуацию которая делала бы его уязвимым. Кассиус заслужил репутацию человека добивавшегося того, что он хочет за счет других.

"Тишина, пожалуйста, ” – приказал Кассиус, стукнув своим деревянным молотком по столу. Принимающий советник всегда открывал собрание с соблюдением всех формальностей, зачитывая все титулы и официальные заявления, которые первоначально предназначались для придания совету атмосферы важности, особенно впечатлявшей хулиганов призванных к ответу из отдаленных поселений. Но теперь с вырождением совета, формальности только затягивали совещания, к сожалению всех десяти представителей. Следовательно с каждым разом они все больше и больше упразднялись, и шли даже разговоры об их окончательной отмене.

Когда с церемониями было покончено, Кассиус вернулся к делам. “Первое дело на заседании, ” – с трудом разбирая записи лежавшие перед ним – “Затрагивает территориальный спор между двумя городами, Каер-Кониг и Каер-Денивал, на Лак Динешер. Я вижу Дорим Лугар из Каер-Конига принес документы, которые он обещал представить на прошлом собрании. Я передаю ему слово. Советник Лугар, прошу вас.”

Дорим Лугар, изможденный, темнокожий человек, чьи глаза все время бегали по сторонам, молниеносно вскочил со своего кресла как только ему дали слово.

"Я держу в своей руке ” – завопил он, поднимая кулак с зажатым в нем старым пергаментом, – “Оригинальное соглашение между Каер-Конигом и Каер-Денивалом, заверенное представителями каждого города, ” – он вытянул указательный палец в направлении делегата из Каер-Денивала, “включая твою собственную подпись, Дженсин Брент!”

"Соглашение подписано по доброй воле, ” – ответил Дженсин Брент, молодой, светловолосый человек с добродушным лицом, которое часто ввергало в заблуждение людей считавших его простаком. “Разверните свиток, советник Лугар, и пусть совет увидит его. Они должны увидеть, что в соглашении не упоминается Истхевен”. Он обвел взглядом остальных советников. “Хотя его трудно было назвать даже деревней, когда был подписан договор о разделении озера на две части.” – объяснял он уже в который раз. “У них не было ни одной лодки для спуска на воду.”

"Коллеги!” – завопил Дорим Лугар, стряхнув с некоторых из них неумолимо наползающий сон.Этот – же самый спор длился уже четыре собрания подряд без особого успеха какой-либо стороны. Дело не представляло никакого интереса ни для одного из советников, кроме спорящих и советника из Истхевена.

«Конечно Каер-Кониг не может отвечать за то, что Истхевен поднялся на ноги, ” – заявил Дорим Лугар. “Кто мог предсказать появление Восточного Пути?» – спросил он, подразумевая дорогу, которую Истхевен напрямую проложил к Брин Шандеру. Это был гениальный ход, который способствовал расцвету маленького города расположенного в юго-восточном углу Лак Диннешер. Комбинация удаленности этого сообщества с легким доступом в Брин Шандер сделало Истхевен самым быстро растущим сообществом во всех Десяти Городах, с рыболовным флотом который мог соперничать по числу лодок даже с ближайшим соседом Каер-Диневалом.

"Действительно, кто?” – парировал Дженсин Брент, сейчас его некогда спокойное лицо приняло немного взволнованное выражение. “Это очевидно, что расцвет Истхевена вынудил Каер-Денивал на спор за южные воды озера, пока Каер-Кониг спокойно рыбачит в северной части. Но все же Каер-Кониг категорически отказывается от пересмотра соглашения, чтобы компенсировать дисбаланс. Мы не можем процветать на таких условиях!”

Регис знал, что он должен действовать прежде чем спор между Брентом и Лугаром выйдет из-под контроля. Два предыдущих совета были отложены из-за накалившейся обстановки, и Регис не мог дать разойтись совету прежде чем он расскажет им о предстоящей атаке варваров.

Он колебался, хотя и признавал, что на сей раз у него не было выбора и он никак не мог ускользнуть от этого срочного задания; его приют будет разрушен если он сейчас ничего не скажет. Хотя Дриззт заверил его, что он обладает силой, Регис сомневался в истинных магических способностях камня. Все же чувствуя себя не совсем надежно, что являлось общей чертой для маленького народца, Регис обнаружил, что слепо доверяет суждениям Дриззта. Дроу возможно был самой осведомленной персоной которую когда-либо встречал халфлинг, а его познания лежали далеко за пределами воображения Региса. Сейчас пришло время действовать, и халфлинг решительно приступил к воплощению плана дроу в жизнь.

Он сжал в руках маленький деревянный молоточек который лежал на столе перед ним. Это ощущение было ему незнакомо, и он осознал, что это будет первый раз когда он воспользуется этим инструментом. Он слегка ударил по столу, но никто не заметил этого так как все были полностью поглощены спором между Лугаром и Брентом. Регис напомнил себе о безотлагательности дела дроу еще раз и с силой опустил молоток на стол.

Остальные советники немедленно повернулись к халфлингу, с выражением удивления на лицах. Регис редко выступал на собраниях, и то только отвечая на какой-либо конкретный вопрос. Кассиус из Брин Шандера опустил свой тяжелый молоток на стол. “Совет представляет слово советнику…э… советнику из Лонеливуда, ” – сказал он, но по его нечеткому тону, можно было понять, что он с трудом мог оставаться серьезным передавая слово халфлингу.

"Уважаемые коллеги, ” – пытаясь набрать силу голоса пропищал Регис. “Я со всем уважением отношусь к спору между советниками из Каер-Денивал и Каер-Кониг, но я думаю, что сейчас у нас есть более важная тема для обсуждения.” Дженсин Брент и Дорим Лугар стояли белыми от злости из-за того, что их прервали, но остальные внимательно смотрели на халфлинга. Хорошее начало, подумал Регис, по крайней мере я смог привлечь их внимание.

Он прокашлялся, пытаясь придать своему голосу и речи больше внушительный характер. “Мне доподлинно стало известно, что варварские племена собираются нанести объединенный удар по Десяти Городам!” Хотя он и пытался придать заявлению как можно более драматическое выражение, Регис обнаружил, что стоит перед девятью безразличными ко всему, смущенными людьми.

"Если мы не создадим союза, ” – продолжил Регис в том же настойчивом тоне, – “Орда поглотит наши города один за другим, уничтожая любого кто осмелится противостоять ей!”

"Вообще-то, советник Регис из Лонеливуда, ” – сказал Кассиус спокойным голосом сквозь который сквозило явная снисходительность, – “мы и раньше подвергались набегам варваров. И нет никакой нужды для… ”

"Не в этот раз!” – закричал Регис. “Все племена объединились вместе. Набеги раньше совершались одиночными племенами на отдельные города, и не доставляли особых хлопот. Но как Термалаин или Каер-Кониг, или даже Брин Шандер – смогут противостоять объединенным племенам со всей Долины Ледяного Ветра?” Некоторые из советников медленно откинулись в креслах, чтобы обдумать слова халфлинга; остальные начали обсуждать их между собой, некоторые с унынием, а некоторые с недоверием. Наконец Кассиус снова ударил по столу и призвал к тишине.

Тогда, со свойственной ему бравадой, Кемп из Таргоса медленно поднялся со стула. “Могу я сказать, мой друг, Кассиус?” – сказал он с излишней вежливостью. “Возможно я смогу прокомментировать это мрачное заявление в правильном свете.”

Регис и Дриззт сделали некоторые выводы относительно альянсов которые они планировали создать с помощью действий халфлинга в совете. Они знали, что Истхевен основанный на принципе братства, должен принять позицию совместной защиты против варварской орды. Также Термалаин и Лонеливуд, два самые доступные для набегов города, были бы рады принять любую помощь.

Но все же советник Агорвал из Термалаина, который получал большую выгоду от союза, должен был хранить молчание, если Кемп из Таргоса откажется принять план. Таргос был самым большим и сильным городом из всех девяти рыбацких поселений, с флотом в два раза превышавшим второй по величине флот Термалаина.

"Высокочтимые коллеги, ” – подавшись вперед в поклоне, произнес Кемп. “Давайте основательно изучим рассказ халфлинга прежде чем начать волноваться. Мы побеждали варварских захватчиков уже достаточно раз, чтобы быть уверенными, что даже самый слабый город сможет противостоять им.”

Регис почувствовал возрастающее в нем напряжение, когда Кемп начал свою речь, направленную на подрыв доверия к халфлингу. Дриззт решил, что Кемп из Таргоса был ключевой фигурой в их плане, но Регис знал советника лучше чем дроу и догадывался, что на Кемпа не так легко будет повлиять. Кемп демонстрировал поведение сильнейшего города в собственных манерах. Он был сильно вспыльчив, и это часто перерастало в неудержимую ярость, которая пугала даже Кассиуса. Регис пытался отговорить Дриззта от этой части их плана, но дроу был непреклонен.

"Если Таргос согласиться заключить союз с Лонеливудом, ” – рассуждал Дриззт, – “Термалаин тоже с радостью присоединиться и Бремен, оставшись единственным поселением на озере, будет вынужден присоединиться. Брин Шандер не останется в стороне от союза четырех городов на самом большом и перспективном озере, и Истхевен будет шестым в соглашении, обеспечив большинство.” У остальных не останется выбора кроме как присоединиться. Дриззт верил, что Каер-Кониг и Каер – Денивал, испугавшись того, что Истхевен может занять особое положение в будущих советах, проявят свою лояльность, надеясь обрести поддержку в глазах Кассиуса. Гуд Мид и Дуганс Хол, два города на РэдУотер, защищенные от нападения с севера, не посмеют остаться в стороне от других восьми городов. Но это был лишь почти неосуществимый план, поскольку Регис сейчас ясно видел на себе свирепый взгляд направленный с другой стороны стола. Дриззт не учел, что самым трудным препятствием в создании союза будет Таргос. Со свойственным высокомерием этот могущественный город верил, что он сможет противостоять любому варварскому нападению. И если при этом еще погибнет несколько конкурентов, это могло оказаться даже очень выгодно.

"Ты сказал, что узнал о готовящемся вторжении, ” – начал Кемп. “Где ты смог достать столь ценную и, несомненно, тяжелую для отыскания информацию?”

Регис почувствовал как на его висках выступил пот. Он знал к чему клонит Кемп, но у него не было пути, чтобы избежать правды. ”От друга, который часто путешествует по тундре, ” – честно ответил он.

"Дроу?” – спросил Кемп.

С втянутой шеей и Кемпом возвышавшимся над ним, Регис нашел себя быстро загнанным в позицию оборонявшегося. Отец халфлинга однажды предупредил его, что он всегда будет испытывать неудобство, имея дело с людьми, потому, что они должны будут смотреть вниз когда разговаривают с ним, как со своими детьми. В такие моменты слова отца болью отзывались в Регисе. Он вытер пот со своей верхней губы.

"Я не могу говорить за всех вас, ” – продолжал Кемп, давясь от смеха и пытаясь выставить заявление халфлинга в абсурдном свете, ”Но я не могу серьезно воспринимать слова эльфа-дроу, прячущегося в сугробах!” Тучный советник снова засмеялся, и на этот раз он был не один.

Агорвал из Термалаина оказал небольшую поддержку рушащемуся на глазах плану халфлинга. “Возможно мы должны дать возможность продолжить советнику из Лонеливуда. Если его слова окажутся правдой…”

"Его слова лишь эхом повторяют ложь дроу!” – зарычал Кемп.”На них не стоит обращать внимания. Мы побеждали варваров раньше, и – ”

Но даже Кемп вздрогнул, когда Регис неожиданно вскочил на стол. Это была наиболее сомнительная часть плана Дриззта. Дроу уверил Региса, что это сделать проще некуда и не доставит никаких проблем. Но Регис почувствовал как на него надвигается беда. Он сомкнул руки за спиной и попытался восстановить контроль за ситуацией прежде чем Кассиус предпринял какие-либо шаги против его странных действий.

Пока Арогвал отвлекал внимание, Регис вытащил рубиновую подвеску из-под жилета. Она ярко блестел на его груди, когда он то забирался , то опускался на стол, используя его как ступеньки. “Что вы знаете о дроу, чтобы смеяться над ним?” – потребовал он ответа от других и особенно от Кемпа. ”Можете вы назвать хоть одно существо которому он навредил? Нет! Вы осуждаете его за преступления его народа, но ни один из вас не задумался о том, что он живет среди нас только потому, что был отвергнут своим народом и не захотел пойти по их стопам!” Тишина в зале убедила Региса в том, что он был либо абсурден, либо настолько внушителен. Но в любом случае он не был настолько высокомерен или глуп, чтобы думать , что его речь поможет ему выполнить задание.

Он подошел к Кемпу. На этот раз он был единственным, кто смотрел вниз, но советник из Таргоса казалось готов был взорваться от смеха.

Регису было необходимо действовать быстро. Он взял рубин в руку, чтобы остановить его вращение. Он хранил молчание пока стоял над Кемпом, как ему и говорил Дриззт. Прошло десять секунд и Кемп не моргнул. Дриззт сказал, что этого будет достаточно, но Регис, удивленный легкостью с которой ему удалось выполнить задание, подождал еще десять секунд прежде, чем начал проверять справедливость предположений дроу.

"Конечно вы понимаете насколько мудро заранее подготовиться к нападению, ” – спокойно сказал Регис. А затем шепотом, чтобы мог слышать только Кемп он добавил, – “Эти люди жаждут твоего руководства, великий Кемп. Военный союз только укрепит твое влияние и значимость.”

Эффект был потрясающ.

"Возможно нам стоит серьезней отнестись к словам халфлинга, чем могло показаться на первый взгляд” – сказал механически Кемп, его глаза ни на секунду не отрывались от рубина.

Ошеломленный, Регис выпрямился и быстро спрятал камень под жилет. Кемп вернулся из состояния гипноза и протер свои глаза. Советник из Таргоса не мог вспомнить несколько последних моментов, но суждения халфлинга глубоко засели в его разум. К своему удивлению Кемп обнаружил, что его позиция изменилась.

"Мы все хорошо слышали слова Региса, ” – заявил он громко. “От создания союза никому не будет хуже, а бездействие может привести нас в могилу! ”

Быстро, чтобы получить преимущество, Дженсин Брент вскочил со своего стула. “Советник Кемп говорит мудро, ” – сказал он. “Народ Каер-Денивала, всегда выступавший за объединение сил Десяти Городов, присоединяется к союзу против орды!”

Остальные советники, как и ожидал Дриззт, во главе с Доримом Лугаром показали еще большую готовность к союзу чем Брент.

Регис гордился собой, покидая совет днем позже, а его надежды на выживание Десяти Городов вернулись к нему. Но мысли халфлинга всякий раз возвращались к силе, которую он открыл в рубине.

"Как мило, что Паша Пок дал мне один!” – говорил он себе, покидая Брин Шандер через ворота и направляясь в сторону места встречи, где его уже ждали Дриззт и Бруенор.

 

7

Шторм надвигается

Они выступили на рассвете, двигаясь по тундре подобно штормовому вихрю. Животные и монстры, включая даже свирепых йети, разбегались в ужасе перед ними. Замерзшая земля трескалась под маршем их тяжелых сапог, а вечно стонущий ветер уступал место их песне, звучавшей во имя Бога Войны.

Они шагали подолгу ночами, делая короткие привалы и продолжали двигаться прежде, чем появлялись первые лучи рассвета, более двух тысяч воинов – варваров жаждущих крови и побед.

***

Дриззт До’Урден находился на середине северного склона Горы Кельвина, его плащ укрывал его от ветра дувшего с вершины горы. Дроу проводил здесь каждую ночь с тех пор как состоялся совет в Брин Шандере, его лиловые глаза рыскали в темноте равнины в поисках первых знаков надвигающегося шторма. По просьбе Дриззта, Бруенор принял меры, чтобы Регис мог находиться около него. От ветра пронизывающего его со всех сторон, халфлинг прятался между двумя камнями, защищавшими его от стихии. Если бы Регис только мог оказаться сейчас в тепле своей мягкой кроватки, слушая тихое поскрипывание качающихся ветвей деревьев за стенами его домика. Но он понимал, что как от советника все ожидали от него решительных действий, предложенных им на совете. Остальным советникам и Бруенору, который участвовал в военных собраниях представляя дварфов, стало быстро очевидно, что от халфлинга будет мало толку в организации военных сил или составлении планов, и когда Дриззт сказал Бруенору, что ему нужен курьер, который будет сидеть рядом с ним, дварф не задумываясь предложил кандидатуру Региса.

Сейчас халфлинг представлял собой печальное зрелище. Его ноги и пальцы оцепенели от холода, а его спина ныла от неподвижного сидения на камне. Это была третья ночь на морозе, и Регис постоянно ворчал и жаловался, изредка чихая, подчеркивая тем самым свой дискомфорт. Несмотря на это, Дриззт стоял неподвижно, невзирая на погодные условия, его героическое служение общему делу, пренебрегало любыми собственными недомоганиями.

"Сколько еще ночей мы должны сидеть тут?” – заскулил Регис. “Я уверен, что однажды утром – может даже завтра они найдут нас здесь, мертвыми и примерзшими к этой проклятой горе! Быстрей бы уж пришли эти варвары!”

"Не бойся, маленький друг, ” – ответил Дриззт с улыбкой. “Варвары придут скоро.”Даже когда он говорил, он смог заметить отблеск далекого света уголком своего глаза. Он внезапно поднялся с корточек, схватил халфлинга и повернул его в направлении отблеска; его мускулы машинально напряглись, а глаза всматривались вдаль в поисках повторных вспышек.

"Что-” – начал Регис, но Дриззт заткнул его рот вытянутой ладонью. Вторая вспышка огня осветила линию горизонта.

"Твоя мечта осуществилось” – сказал уверенно Дриззт.

"Они там?” – прошептал Регис. Его зрение было не таким острым как у дроу, особенно ночью.

Дриззт стоял молча раздумывая несколько секунд, мысленно пытаясь измерить расстояние до огней лагеря и вычислить время необходимое варварам, для осуществления перехода. “Иди к Бруенору и Кассиусу, маленький друг, ” – сказал он задумчиво. – “Скажи им, что орда достигнет Плато Бремена завтра, когда взойдет солнце.”

"Пойдем со мной, ” – сказал Регис. “Конечно они не посмеют тебя прогнать, когда ты принесешь такие срочные новости.”

"У меня есть более важное дело, ” – ответил Дриззт.”Теперь исчезни! Скажи Бруенору – только Бруенору, что я буду ждать его у Плато Бремена с первыми лучами солнца. ”И с этими словами дроу исчез в темноте. Впереди у него был долгий путь.

"Куда ты направляешься?” – окликнул его Регис.

"Найти край горизонта! ” – послышался крик из темноты ночи.

И затем только ропот ветра слышался на равнине.

***

Варвары закончили устанавливать лагерь раньше, чем Дриззт достиг его внешнего периметра. В такой близости от Десяти Городов они выставили охрану; первая вещь, которую отметил Дриззт, было большое количество мужчин на страже. Тревога была на каждом шагу, лагерные костры горели низко, но это была ночь – время дроу. Ни один даже самый хороший охранник не смог бы заметить эльфа выросшего во тьме подземелий, спрятанного под незаметным плащом и шагами тише, чем у кошки. Дриззт спокойно прошел охрану и вошел во внутренний круг лагеря.

За час до этого, варвары пели песни и разговаривали о грядущей битве. Но адреналин и жажда крови текущие сквозь их вены не могли рассеять усталости от их тяжелого перехода. Большинство из воинов громко храпели, их тяжелое, ритмичное дыхание лишь помогало Дриззту прокладывать свой путь через них в поисках их вождей, которые без сомнения разработали этот боевой поход.

Несколько шатров были сгруппированы вместе в центре лагерной стоянки. Тем не менее только одна из них охранялась. Полог был закрыт, но Дриззт мог видеть отблески свечей внутри и слышал грубые голоса доносившиеся оттуда, часто кричавшие в гневе. Дроу обошел вокруг палатки и подкрался сзади. К счастью ни один из воинов не посмел сделать свое ложе близко к шатру. Для предосторожности он вынул фигуру пантеры из своей сумки. Затем вынув острый кинжал он вырезал маленькую дырочку в шатре и заглянул внутрь.

Внутри было восемь человек, семь варварских вождей и маленький черноволосый мужчина, который, насколько понимал Дриззт не был родом из северных народностей. Вожди сидели на земле полукругом вокруг стоящего южанина и задавали ему вопросы о местности и силах, с которыми им придется столкнуться на следующий день.

"Мы должны уничтожить город в лесу первым, ” – объяснял самый могучий человек в комнате, возможно самый крупный из всех кого когда-либо видел Дриззт, который носил символ Лося. “Затем мы можем последовать по твоему плану к городу носящему название Брин Шандер.”

Маленький человек выглядел сильно взволнованным и возмущенным, хотя Дриззт заметил, что страх перед огромным королем варваром уменьшал его негодование. “Великий вождь Хеафстаг, ” – ответил он, – “если рыболовные флотилии почуют беду и причалят прежде, чем мы доберемся до Брин Шандера, мы найдем армию численно превосходящую наши ожидания, да к тому же усиленную мощными стенами этого города.”

"Они лишь слабые южане!” – прорычал Хеафстаг, гордо выпячивая вперед свою могучую грудь. “Могучий вождь, я полагаю, что мой план полностью удовлетворит вашу жажду крови, ” – сказал темноволосый человек.

"Тогда говори де Бернезан из Десяти Городов. Докажи свою значимость моим людям.”

Дриззт ясно расслышал, что последние слова были явно произнесены с оттенком презрения. Зная как варвары относятся к чужестранцам, дроу понял, что любая ошибка в течение всей кампании может стоить этому маленькому человеку жизни.

Де Бернезан наклонился к сапогу и извлек оттуда свиток. Он развернул его и держал так, чтобы варварские вожди могли его видеть. Это была скверная, плохо прорисованная карта, ее линии были выведены неровно, трясущейся рукой южанина, но Дриззт с легкостью смог найти на ней многие обозначения, которые указывали на то, что это была карта Десяти Городов.

"На запад к Горе Кельвина, ” – объяснил де Бернезан, ведя своим пальцем вдоль западного берега самого большого озера на карте, – “есть открытая местность называемая Плато Бремена, которая ведет на юг между горами и Маер Дуалдон. От нашего положения, это наиболее прямой курс к Брин Шандеру и путь, который я надеюсь мы выберем.”

"Город на берегу озера, ” – рассуждал Хеафстаг, – “должен первым пасть под нашим натиском!”

"Это Термалаин, ” – ответил де Бернезан. – “Все эти люди – рыбаки и будут находиться на озере когда мы подойдем. Ты не найдешь там хорошей забавы.”

"Мы не оставим живого врага в нашем тылу!” – зарычал Хеафстаг, и несколько других вождей высказали свое согласие громкими криками.

"Нет, конечно нет” – сказал де Бернезан. “Но нам не понадобится больших сил, чтобы захватить Термалаин, когда лодки выйдут на озеро. Пусть вождь Хаальфдэйн и Племя Медведя разграбят город, в то время как остальная часть сил, ведомая тобой и вождем Беоргом, поспешат к Брин Шандеру. Огни горящего города привлекут флотилии со всего Маер Дуалдон в Термалаин, где вождь Хаальфдэйн сможет легко потопить их в доках. Важно удержать их вдалеке от Таргоса. Народ Брин Шандера не сможет вовремя получить помощи с других озер и останется один противостоять нашей атаке. Племя Лося расположится вокруг основания холма под городом и будет отрезать любое возможное бегство или подходящие подкрепления.”

Дриззт хорошенько рассмотрел как де Бернезан нанес второй отряд варварских сил на свою карту. В голове дроу уже прикидывал возможные планы защиты города. Холм на котором располагался Брин Шандер не был очень высоким, но у основания был достаточно широк, и варвары, которым придется обойти холм, должны будут проделать долгий путь от главных сил.

Долгий путь от подкреплений.

"Город падет прежде чем зайдет солнце!” – триумфально заявил де Бернезан. “И твои люди будут наслаждаться самой прекрасной добычей во всех Десяти Городах!” Вожди вскочили со своих мест и принялись поздравлять друг друга с еще недобытой победой.

Дриззт повернулся спиной к шатру и стал обдумывать только, что услышанное. Темноволосый человек, которого называли де Бернезан хорошо знал сильные и слабые стороны каждого города. Если падет Брин Шандер, то ни о каком организованном сопротивлении захватчикам не может быть и речи. Как только варвары захватят хорошо защищенный город, они могут наносить удары в свое удовольствие по любому из городов.

"Снова ты доказал мне свою полезность, ” – Дриззт услышал как Хеафстаг разговаривает с южанином, и из чего следовало, что их план был признан окончательным. Тогда Дриззт сфокусировал свои острые чувства на лагерной стоянке вокруг себя, в поисках лучшего пути для отхода. Тут он неожиданно заметил двух стражей двигающихся в его сторону и разговаривающих между собой. Они все еще были очень далеко, чтобы их человеческие глаза могли различить что-нибудь кроме тени около палатки, но Дриззт знал, что любое движение с его стороны могло насторожить их.

Действуя немедленно, Дриззт бросил черную статуэтку на землю. “Гвенвивар” – тихо позвал он. – “Приди ко мне, моя тень.”

***

Где-то в дальнем уголке безбрежного астрального плана, дух пантеры осторожными шагами приближался к духу оленя. Животные этого природного мира проигрывали этот сценарий уже который раз, следуя гармоничному порядку который вел их сквозь их жизни. Пантера пригнулась для финального прыжка, предвкушая сладость предстоящего убийства. Этот удар был гармонией природного порядка; цель существования пантеры, и мясо было желанной наградой.

Это прекратилось, как только, пантера услышала свое настоящее имя, отменив все другие действия, она прислушивалась к зову своего хозяина.

Дух кошки устремился вперед по длинному, темному коридору который простирался сквозь пустоту лежавшую между планами, в поисках одинокого пятнышка света, который был его жизнью в материальном плане. Пантера появилась в тени рядом с темным эльфом, ее хозяином и духовным товарищем.

Она понимала срочность зова своего хозяина и быстро открыла свой разум для указаний дроу.

Двое варварских стража осторожно приближались, пытаясь разглядеть темные формы, стоявшие рядом с шатром их вождей. Внезапно Гвенвивар прыгнула к ним и одним могучим прыжком перемахнула их обнаженные мечи. Стража рассекла своим оружием воздух в том месте, где только, что была кошка, в тоже время поднимая тревогу в лагере.

В то время пока пантера отвлекала стражу, Дриззт тихо и незаметно продвигался в другом направлении. Он слышал крики тревоги, когда Гвенвивар прыгала среди спящих воинов, а на его лице была довольная улыбка. Увидев пантеру, которая передвигалась с такой грацией и скоростью, что иначе как духом ее назвать было нельзя, Племя Тигра, вместо того, чтобы броситься в погоню, упало на колени и воздела свои руки и голоса в благодарности к Темпосу.

Дриззт без особых проблем покинул периметр лагеря, поскольку все часовые убежали в сторону переполоха. Когда дроу достиг темноты открытой тундры, он повернул на юг к Горе Кельвина и устремился со всей скоростью, все время думая о плане защиты от атаки варваров. Звезды говорили ему, что у него было около трех часов до рассвета, и он знал, что не должен опоздать на встречу с Бруенором для того, чтобы вовремя подготовить засаду.

Вскоре шум удивленных варваров утих, исключая Племя Тигра, которое продолжало молиться до рассвета. Несколько минут спустя, Гвенвивар легко догнала Дриззта и бежала рядом с ним.

"Сотни раз ты спасал мою жизнь, верный друг, ” – сказал Дриззт потрепав кошку за шею.

***

"Теперь они будут спорить два дня, ” – с отвращением сказал Бруенор. – “Слава богам, что наконец-то появился стоящий враг!”

"Лучше называть приход варваров другим именем, ” – ответил Дриззт, как всегда улыбнувшись. Он знал, что его план был надежен и что битва сегодня будет принадлежать народу Десяти Городов. “Теперь иди и готовь засаду, у тебя не так много времени.”

"Мы начали сажать женщин и детей в лодки как только Грохочущий Живот рассказал нам твои новости, " – объяснил Бруенор. “Мы прогоним паразитов от наших границ в течение одного дня!”Дварф расставил ноги в боевой стойке и ударил своим топором по щиту, чтобы придать еще большую убедительность своим словам. “У тебя наметанный глаз для сражений, эльф. Твой план будет большим сюрпризом для варваров и надолго отобьет у них охоту искать славу в этих землях.”

"Даже Кемп из Таргоса будет доволен, ” – согласился Дриззт.

Бруенор похлопал своего друга по руке и повернулся, чтобы уйти. “Ты будешь сражаться рядом со мной?” – спросил он через плечо, хотя уже заранее знал ответ.

"Разумеется ” – заверил его Дриззт.

"А кошка?”

"Гвенвивар уже сыграла свою роль в битве, ” – ответил дроу, – “Я скоро отошлю ее домой”

Бруенор был доволен ответом; он не доверял этому странному зверю.“Это не естественно, ” – говорил он сам себе пересекая Плато Бремена и двигаясь в направлении Десяти Городов. Бруенор был достаточно далеко от Дриззта, чтобы он мог услышать его последние слова, но дроу слишком хорошо знал дварфа, чтобы понять причину его ворчания. Он понимал, что беспокойство Бруенора, и многих других, вызывала его мистическая кошка. Магия была неотъемлемой частью подземного мира, и среди его народа она была довольно распространена, но среди народов поверхности она была довольно редка и плохо понимаема. Дварфы в частности вообще ей не пользовались, кроме тех случаев когда изготавливали специальное, обработанное магией оружие и броню.

Тем не менее у дроу не было относительно Гвенвивар никаких опасений с самого первого дня когда он встретил кошку. Эта статуэтка принадлежавшая Мазою Ганетту, дроу из семьи занимающей видное место в великом городе Мензоберанзанне, была подарком от лорда демонов в обмен на услуги, которые оказал ему Мазой с несколькими назойливыми гномами. Пути Дриззта и кошки пересекались много раз в темном городе. Они испытывали друг к другу привязанность, несмотря на то, что статуэтка принадлежала тогда другому хозяину. Дриззт в одиночку шел из Мензоберанзанна в соседний город, когда стал жертвой пещерного ловца, крабоподобного создания из темных туннелей, которое затаилось в углублении под потолком и разбросало невидимую, липкую паутину. Подобно рыбаку этот пещерный ловец ждал, и как рыба, Дриззт попался в его ловушку. Липкая паутина опутывала все сильней, делая его еще более беспомощным, когда его затаскивали наверх по каменной стене туннеля.

Он осознавал, что у него нет никакой надежды на спасение и отчетливо представлял себе какая ужасная смерть ожидала его.

Но тогда появилась Гвенвивар, и цепляясь за трещины в камне быстро добралась до монстра. Не обращая внимания на собственную безопасность и не следуя никакому приказу, кошка прыгнула прямо на ловца, сбивая его с лап. Монстр, пытался лишь бежать в ужасе, но Гвенвивар атаковала его так яростно, будто хотела уничтожить его за нападение на Дриззта.

Оба, и дроу и кошка с того дня знали, что им суждено быть вместе. Но кошка не могла сопротивляться воле своего хозяина, и Дриззт не имел права потребовать статуэтку у Мазоя, особенно учитывая то, что его дом был слабее и стоял ниже дома Ганетт в иерархической структуре власти подземного мира.

Так что дроу и кошка продолжали свою случайную дружбу на расстоянии.

Вскоре произошло событие, которое Дриззт не смог проигнорировать. Мазой часто брал Гвенвивар с собой во время набегов на другие дома дроу или иных жителей подземного мира. Кошка обычно всегда выполняла приказы полученные от хозяина в битвах, помогая ему. Однажды во время очередного налета на клан свирфнеблинов, безобидных глубинных гномов, которых имели неосторожность слишком близко подобраться к территории дроу, Мазой слишком далеко зашел в порыве своей ярости.

После нападения на клан, выжившие гномы разбежались по туннелям своей лабиринтоподобной шахты. Набег был завершен; сокровища были захвачены, а клан был рассеян, и вероятно больше бы никогда не побеспокоил дроу. Но Мазой хотел больше крови.

Он использовал Гвенвивар, гордого, величественного охотника, в качестве инструмента для убийства. Он послал кошку вслед убегающим гномам, которые были ей все, один за одним уничтожены.

Дриззт и несколько других дроу были свидетелями этого зрелища. Остальные, в своей характерной мерзости, представляли себе, что это отличное развлечение, но Дриззт чувствовал себя просто отвратительно. Кроме того он увидел в гордых глазах кошки непередаваемую боль и скорбь. Гвенвивар была охотником, но не убийцей, и использовать ее в такой роли было преступлением, не говоря уже о тех ужасах которые причинил Мазой невинным гномам.

Это был последний поступок в целой череде подобных, которые Дриззт больше не мог терпеть.

В тот день на следующей неделе Дриззт поймал Мазоя за пределами Мензоберанзанна. Он знал, что у него не будет пути назад, но ни секунды не сомневался, когда его скимитар прошел сквозь ребра ничего не подозревающей жертвы. Это был единственный раз, когда он убил кого-то из собственной расы, действие вызвавшее в нем бурю протеста, несмотря на его отношение к своему народу.

Затем он забрал статуэтку и сбежал, чтобы найти себе темную дыру в огромном подземном мире, чтобы основать там свой дом, но в итоге оказался на поверхности. И затем, гонимый и преследуемый за деяния своей расы из города в город, он проделал свой путь к диким землям Десяти Городов, последнему прибежищу человечества, где наконец его смогли хотя бы терпеть.

Он не беспокоился, что даже здесь его стараются избегать. Здесь он нашел дружбу халфлинга, дварфов и приемной дочери Бруенора, Кэтти-бри.

И рядом с ним была Гвенвивар. Он снова потрепал пантеру за шею и покинул Плато Бремена в поисках укромного места, где он смог бы отдохнуть перед сражением.

 

8

Кровавые Поля

Орда подошла к входу на Плато Бремена незадолго до полудня. Им хотелось возвестить о своем появлении песней войны, но они понимали, что некоторая степень скрытности была необходима для успешного осуществления боевого плана де Бернезана.

Де Бернезан приободрился увидев знакомые знаки на парусах, маячивших вдали на водах Маер Дуалдон, когда он трусцой семенил рядом с вождем Хаальфдэйном. Сюрприз должен удастся, поверил он, и с иронической усмешкой отметил, что некоторые из кораблей уже подняли красные флаги, свидетельствовавшие о богатом улове. “Большая нажива для победителей” – прошептал он. Варвары все еще не начали петь свою песню, когда Племя Медведя отделилось от главных сил и направилось в сторону Термалаина. Они двигались к Брин Шандеру и закричали в необузданном веселье, когда появились вдали первые признаки города.

Объединенные силы четырех городов с Маер Дуалдон сидели в засаде в Термалаине. Их цель состояла в том, чтобы быстро разбить маленькое племя, которое будет атаковать город, и как можно быстрее поспешить на помощь к Брин Шандеру, поймав в ловушку оставшуюся орду между двумя армиями. Кемп из Таргоса командовал этой операцией, но он уступил право первого удара Агорвалу, советнику этого города.

Огонь охватил первые здания города, когда туда ворвалась дикая армия Хаальфдэйна. Термалаин был вторым по численности населения поселением после Таргоса, и представлял из себя огромное количество разрозненных домов с кривыми улочками между ними. Его население любило простор и невмешательство в личную жизнь, что и объясняло такую разрозненность домов. Однако де Бернезан чувствовал, что улицы были необычно пусты. Он рассказал о своих подозрениях варварскому вождю, но Хаальфдэйн объяснил это тем, что крысы попрятались по своим норам при виде Медведя.

"Вытаскивайте их из нор и жгите их дома!” – ревел варварский вождь. “Пусть рыбаки на озере услышат крики их женщин и увидят дым от их горящих домов!”

Но вдруг пропела стрела и тупо ударилась в грудь Хаальфдэйна, вонзившись глубоко в его плоть и пройдя насквозь, проткнула его сердце. Шокированный варвар в ужасе посмотрел вниз на торчащую из него стрелу, он даже не успел издать последнего стона, как темнота смерти сомкнулась вокруг него.

Своим луком, Агорвал из Термалаина заставил навсегда замолчать вождя Племени Медведя. И по сигналу Агорвала, четыре армии Маер Дуалдон начали атаку.

Они спрыгивали с крыш каждого здания, из переулков и дверных проемов каждой улицы. На фоне яростного нападения превосходящих сил, смущенные и ошеломленные варвары тотчас поняли, что их битва скоро закончится. Многие были повержены прежде чем смогли достать оружие.

Некоторые из захватчиков сбивались в небольшие кучки, но народ Десяти Городов, сражавшийся за свои дома и жизни своих семей, оснащенный отличным оружием и щитами выкованными в кузницах дварфов, немедленно сминал их. Оставшихся захватчиков защитники давили своим числом и преследовали на каждом шагу.

В переулке на краю Термалаина, Регис спрятался за маленькой тележкой при виде двух пробегающих мимо варваров. Перед халфлингом стоял неразрешимый вопрос: он не хотел показаться трусом, но и не мог сражаться наравне с людьми против таких гигантов. Когда опасность прошла он обошел тележку и попытался обдумать свой следующий ход.

Внезапно темноволосый человек, воин ополчения Десяти Городов, как предположил Регис, появился в переулке и заметил халфлинга. Регис знал, что его маленькая игра в прятки закончилась и пришло время сделать его выбор. “Два мерзавца только, что прошли этим путем, ” – смело крикнул он темноволосому южанину. “Пойдем, если мы будем достаточно быстры, то еще сможем поймать их!”

Но у де Бернезана был другой план. В отчаянной попытке спасти свою жизнь, он решил свернуть в один из переулков и притвориться воином Десяти Городов. Он не хотел оставлять ни одного свидетеля своего предательства. Решительно он подошел к Регису, его обнаженный меч был наготове.

Регис почувствовал, что в поведении подошедшего человека было что-то не то. “Кто ты?” – спросил он, не надеясь получить ответ. Он думал, что знал почти всех в городе, хотя мог поклясться, что никогда не видел этого человек прежде. У него появилось странное подозрение, что это и есть тот предатель которого Дриззт описывал Бруенору. “Я не видел тебя с остальными рань…”

Де Бернезан сделал выпад нацеленный в лицо халфлинга. Регис, ловкий и всегда на стороже, успел уклониться, но лезвие поцарапало его голову и придав ему вращательное движение отбросило халфлинга на землю. С невозмутимым видом темноволосый человек приближался снова. Регис стал карабкаться назад, шаг за шагом отодвигаясь от своего убийцы. Но затем он уткнулся в маленькую тележку. Де Бернезан неумолимо надвигался. Халфлингу некуда было бежать.

В отчаянии Регис вытащил свою рубиновую подвеску из-под жилета. “Пожалуйста не убивай меня, ” – держа камень на цепочке и позволив ему играть своими отблесками, сказал Регис. “Если ты оставишь мне жизнь, я дам тебе это и покажу где ты сможешь найти еще больше!” Регис немного приободрился, увидев, что де Бернезан замер не отрывая взгляда от камня.”Это действительно великолепный рубин и достоин сокровищницы дракона!”

Де Бернезан все еще направлял меч в его сторону, но Регис отсчитывал секунды и темноволосый человек так и не мигнул. Левая рука халфлинга держала камень в то время как правая нащупывала на спине маленькую, но тяжелую булаву, выкованную для него самим Бруенором.

"Подойди, взгляни поближе, ” – мягко предложил Регис. Де Бернезан, находившийся под полным влиянием камня, наклонился ниже, чтобы рассмотреть завораживающий танец света.

"Это нечестно, ” – произнес Регис в слух, уверенный, что де Бернезану было абсолютно безразлично, что он скажет в этот момент. Он направил колючий шарик булавы на затылок наклонившемуся человеку.

Регис оглядел результаты своей грязной работы и рассеянно пожал плечами. Он сделал лишь только то, что было необходимо.

Звуки битвы послышались недалеко от его переулка и вывели его из состояния молчаливого созерцания. Снова халфлинг повиновался инстинкту. Он залез под тело своего поверженного врага, и затем прижался к нему, чтобы было похоже, что он упал под весом более тяжелого человека. Затем он исследовал повреждения полученные от выпада де Бернезана и остался доволен, что не потерял ухо. Он надеялся, что это ранение окажется достаточно серьезным, чтобы придать этой картине образ смертельной борьбы.

***

Главная масса варварских сил подошла к длинному низкому холму, который вел к Брин Шандеру, еще не зная, что произошло с их товарищами в Термалаине. Здесь они снова разделились: Хеафстаг повел Племя Лося вокруг восточной стороны холма, а Беорг взяв оставшуюся часть орды пошел прямо к стенам города. Теперь они запели свою песню войны, надеясь тем самым шокировать и напугать население Десяти Городов.

Но за стенами Брин Шандер была совсем другая обстановка, в корне отличающаяся от той, которую представляли себе варвары. Армия города, объединенная с силами Каер-Конига и Каер-Денивала держала наготове свои луки и копья, а на стенах стояли ведра с горячим маслом.

Племя Лося, уже потерявшее из виду стены города, приветствовало первые крики донесшиеся с горы, думая, что они принадлежат их жертвам – населению Десяти Городов. Несколькими секундами позже, когда Хеафстаг вел своих людей вокруг восточного склона холма, его тоже настигла беда. Армии Гуд Мида и Дуганс Хола хорошо окопавшись поджидали врага, и варвары были смяты прежде чем они поняли кто напал на них.

После нескольких первых мгновений конфузии, Хеафстаг попытался взять контроль над ситуацией в свои руки. Его воины вместе прошли сквозь многие битвы и были закалены боями не зная страха. Даже не смотря на неожиданность атаки, силы перед ними не превосходили их числом, и Хеафстаг был уверен, что он сможет быстро потеснить рыбаков и занять со своими людьми выгодную позицию.

Но вдруг, известив криками о своем прибытии, армия Истхевена появилась с Восточного Пути и ударила по левому флангу варваров. Невозмутимый Хеафстаг только приказал своим людям занять правильные позиции для защиты от нового врага, когда девяносто тяжеловооруженных дварфов врезались сзади. С яростными лицами толпа дварфов атаковала в форме клина с Бруенором, представляющим из себя смертельный наконечник. Они ворвались в Племя Лося и рубили его, как коса подкашивающая стебли на тонких ножках.

Варвары сражались храбро, и много рыбаков погибло на восточных склонах Брин Шандера. Но Племя Лося было захвачено врасплох противником превосходившим его числом, и кровь варваров лилась быстрее чем их врагов. Хеафстаг яростно сражался, чтобы сплотить вокруг себя своих людей, но любое подобие порядка кончалось в пределах четырех футов от него. К своему ужасу и позору, огромный вождь понял, что все его воины погибнут на этом поле, если он не найдет способа прорвать кольцо врагов и спастись бегством в тундру.

Хеафстаг никогда не покидал поля сражения, но сейчас он был вынужден это сделать. Он и те его воины которых он смог собрать вместе ударили по толпе дварфов, ища проход между ними и армией Истхевена. Большинство из его соплеменников были повержены клинками людей Бруенора, но некоторые смогли прорвать кольцо и начать отступление к Горе Кельвина.

Хеафстаг прорвался сквозь строй, убив по пути двух дварфов, но внезапно огромный вождь оказался заключенным в темный непроницаемый шар. Он резко выскочил вперед на свет только для того, чтобы найти себя лицом к лицу с темным эльфом.

***

У Бруенора было семь зарубок на рукоятке его боевого топора и он был готов сделать восьмую, когда увидел высокого, долговязого варварского подростка, настолько молодого, что даже первая щетина не покрыла его лицо, который нес знамя Племени Лося с видом опытного воина. Бруенор с любопытством посмотрел на спокойный взгляд варвара и его невозмутимое лицо, когда приблизился к подростку. Он был удивлен не увидев в его взгляде жажды крови и дикого огня присущего варварам, кроме глубокого понимания всей происходящей трагедии. Бруенор нашел, что ему будет действительно жаль убивать кого-то кто столь молод и необычен. Он еще колебался, когда варвар вступил в битву.

Свирепый, как ему подсказывала его природа, подросток не показал страха, и замешательство Бруенора дало ему возможность нанести первый удар. С убийственной точностью он ударил своего противника палкой от знамени, сломав ее пополам. Невероятно мощный удар смял шлем дварфа и ошеломил его на секунду. Твердый как горный камень, который он добывал, Бруенор упер руки в бока и пристально посмотрел на варвара, который чуть не выронил свое оружие, удивленный тем, что дварф продолжал стоять.

"Глупый мальчишка, ” – зарычал Бруенор, сбивая подростка с ног. “Разве никто никогда не говорил тебе, что невозможно причинить вред дварфу, ударив его по голове?” Подросток отчаянно пытался подняться на ноги, но Бруенор ударил его железным щитом по лицу.

"Восьмой!” – заревел дварф, оглядываясь в поисках девятого. На мгновение он оглянулся через плечо, чтобы рассмотреть поверженного подростка. Его разбитое лицо было прямым и высоким, с умными глазами и соответствовало его развитой фигуре, комбинация, которую нечасто можно встретить среди диких и свирепых уроженцев Долины Ледяного Ветра.

***

Ярость Хеафстага удвоилась когда в своем новом противнике он узнал эльфа-дроу. “Магическая собака!" – взревел он, занося высоко в небо свой огромный топор.

Как только он сказал это, Дриззт вытянул палец и пурпурные огоньки опоясали варвара с головы до ног. Хеафстаг зарычал в ужасе, испугавшись магического огня, хотя языки пламени не обжигали его кожу. Дриззту надоело играть с вождем варваров и он сделал выпад двумя скимитарами слишком быстро, чтобы Хеафстаг успел отклонить оба.

Кровь текла из многочисленных маленьких ран, но казалось, что Хеафстаг испытывает лишь легкий дискомфорт. Боевой топор опустился вниз и Дриззт с легкостью смог избежать его траектории. Снова варвар взмахнул своим топором. На сей раз Дриззт втянул живот избежав убийственного удара, резко отклонился влево и нанес ответный удар Хеафстагу. Дриззт не стал колебаться, погрузив одно из лезвий глубоко в бок варварского вождя.

Хеафстаг мучительно взвыл и сделал ответный выпад. Дриззт считал свой последний выпад смертельным, но он был немало удивлен когда увидел как сквозь ребра Хеафстага со свистом вырывается воздух, но могучий воин все еще продолжал стоять, несмотря на смертельные ранения, да к тому же еще и проводил атаку.

Но Дриззт был ловок как кошка. Он легко увернулся от удара и сделал навстречу Хеафстагу еще один выпад одним из скимитаров. Удивленный варвар не смог остановить движущийся по инерции топор, чтобы защититься прежде, чем Дриззт проткнул его живот. Но он все еще продолжал зло смотреть на дроу и снова начал заносить топор. Убедившийся в нечеловеческой силе варвара, Дриззт на сей раз позаботился о своей безопасности. Он воткнул второе лезвие рядом с первым, распоров брюхо Хеафстага от одного бока до другого.

Топор Хеафстага упал на землю, в то время как он судорожно схватился за свой живот, отчаянно пытаясь засунуть внутрь свои вываливающиеся кишки. Его огромная голова упала на бок, мир закружился вокруг него, и он почувствовал, что падает в безбрежную пустоту.

Несколько его соплеменников, на всей скорости убегавшие от разъяренных дварфов дышащих им в спину, появились в этот момент и подхватили своего вождя прежде чем он упал на землю. Они были настолько преданы Хеафстагу, что двое из них подхватив его на руки стали уносить его, в то время как остальные повернулись к приближающимся дварфам, зная, что неизменно будут повержены, но надеясь выиграть достаточно времени для своих товарищей, которые уносили их вождя в безопасное место.

Дриззт отошел с пути варваров, ясно давая понять, тем двум которые несли Хеафстага, что они могут спокойно пройти. Он испытывал чувство отвращения к ужасному вождю варваров, но не смог поступить как убийца, чтобы закончить свою работу. Он увидел, что край его плаща был испачкан его собственной кровью и он заметил, что ему трудно дышать. Полуденное солнце обжигало его глаза, и он весь покрылся потом.

Потом Дриззта поглотила темнота.

***

Три армии ожидавшие за стенами Брин Шандера быстро разбили первую линию захватчиков и отбросили оставшиеся силы варваров на середину холма. Неустрашимая и еще не осознавшая с чем столкнулась, свирепая орда перегруппировалась и начала вновь медленно продвигаться к стенам города.

Когда варвары услышали победные крики послышавшиеся с восточного склона, они предположили, что Хеафстаг выиграл свое сражение, и идет к ним, чтобы оказать помощь в штурме города. Тогда Беорг заметил соплеменников убегающих на север к Проходу Ледяного Ветра, располагавшегося между Лак Диннешер и западной стороной Горы Кельвина. Вождь Племени Волка понял, что его люди в беде. Не объясняя своих действий Беорг начал разворачивать своих людей от города, надеясь перегруппироваться с Хаальфдэйном и Племенем Медведя и собрать столько людей, сколько сможет.

Прежде чем он завершил свой маневр, он обнаружил Кемпа и четыре армии Маер Дуалдон за собой, их ряды не сильно поредели после битвы при Термалаине. Из-за стен выступили армии Брин Шандера, Каер-Конига и Каер-Денивала, а к основанию холма приближался Бруенор, возглавляющий клан дварфов и оставшиеся три армии Десяти Городов.

Беорг приказал своим людям создать плотный круг. “Темпос смотрит за нами!” – закричал он. – “Заставим его гордиться своим народом!”

Около восьми сотен варваров сражались плечом к плечу, благословленные своим богом. Они сохраняли свой строй около часа, распевая песни и умирая, прежде, чем их кольцо нарушилось и наступил хаос.

Меньше пятидесяти варваров спаслось в тот день с поля боя.

***

После того как закончилась битва, изнуренные воины Десяти Городов приступили к мрачному делу, подсчитывая свои потери. Более пятисот их товарищей было убито и еще около двух сотен находились при смерти от тяжелых ранений, но это была не слишком тяжелая потеря по сравнению с двумя тысячами варваров, которые остались лежать мертвыми на улицах Термалаина и склонах Брин Шандера.

Много героев обрела земля в тот день, и Бруенор, беспокоящийся о возвращении на восточное поле битвы для поисков пропавших товарищей, задержался, пока последний из них не возвестил о победе на холме Брин Шандера.

"Грохочущий Живот?” – воскликнул дварф.

" Регис” – ответил халфлинг с высокого насеста, гордо скрестив руки на груди.

"Уважение, добрый дварф, ” – сказал один из людей держащих Региса. “В поединке советник Регис из Лонеливуда, победил предателя, который привел к нам орду, хотя сам был тяжело ранен!”

Бруенор взорвался смехом, когда прошла эта процессия. “Держу пари, что эта история гораздо длиннее, чем рассказал Регис!” – весело сказал он своим не менее удивленным товарищам. “Или я бородатый гном!”

***

Кемп из Таргоса и один из его лейтенантов первыми наткнулись на тело Дриззта До’Урдена. Кемп поддел темного эльфа своим окровавленным сапогом, вызвав бессознательный стон.

"Он жив, ” – сказал Кемп лейтенанту с удивленной улыбкой. “Жаль.”Он снова пнул раненного дроу, на сей раз с большим энтузиазмом. Другой человек одобрительно засмеялся и занес свою ногу, чтобы присоединиться к развлечению.

Внезапно, тяжелый кулак опустился на почку Кемпа с достаточной силой, чтобы советник перелетев через Дриззта, отправился в долгий полет вниз по склону холма. Его лейтенант попытался уклониться от второго удар Бруенора. “И тебе, тоже!” – разъяренный дварф почувствовал как у человека хрустнул нос от его удара.

Кассиус из Брин Шандера, наблюдавший инцидент с высоты холма, закричал в гневе и побежал вниз по склону в направлении дварфа. “Тебя следует научить некоторым основам дипломатии!” – закричал он. “Стой на месте, сын болотной свиньи!” – была ответная реакция Бруенора. “Вы обязаны дроу своими вонючими жизнями и домами” – ревел он на всю округу-“А вы избиваете его как последнего подонка!”

"Следи за своими словами, дварф!” – ответил Кассиус, машинально хватаясь за рукоятку меча. Дварфы собрались вокруг своего лидера, а люди Кассиуса вокруг него.

Тогда прозвучал третий голос. “Следи лучше ты за своими, Кассиус, ” – предупредил Агорвал из Термалаина. “Я бы сделал с Кемпом то же самое, если бы обладал храбростью дварфа!”Он указал на север. “Чистое небо, ” – сказал он, – “Если бы не дроу, оно было бы сейчас все в дыме от горящего Термалаина!” Советник из Термалаина и его товарищи, присоединились к людям Бруенора. Двое человек осторожно подняли Дриззта с земли.

"Не бойся за своего друга, отважный дварф, ” – сказал Агорвал. “О нем позаботятся в моем городе. Никогда более я, или народ Термалаина, не будет осуждать его за цвет его кожи и репутацию его соплеменников!”

Кассиус был в ярости. “Удалите немедленно своих воинов с земель Брин Шандера!" – закричал он Агорвалу, но это было напрасно, поскольку люди из Термалаина и так уже уходили. Удостоверившись, что дроу был в надежных руках, Бруенор и его клан двинулся на поиски оставшихся на поле боя.

"Я не забуду этого!” – заорал им вслед Кемп откуда-то снизу холма.

Бруенор не обратил никакого внимания на угрозу советника из Таргоса.

И как оказалось союз народов Десяти Городов просуществовал только до тех пор пока у них был общий враг.

Эпилог

Все находившиеся на холме рыбаки Десяти Городов двигались среди варваров мародерствуя и добивая тех, кто еще подавал признаки жизни.

Но и среди этой кровавой сцены можно было найти проявление милосердия. Человек из Гуд Мида перевернул слабое тело бессознательного варвара-подростка на спину, приготовившись завершить дело своим кинжалом. Бруенор оказавшийся рядом, узнал в подростке знаменосца который погнул его шлем, и остановил удар рыбака. “Не убивай его. Он всего лишь подросток, и не знал, что в действительности совершает его народ.”

"Ха!” – вспыхнул рыбак. “Какую пощаду проявили бы эти собаки к нашим детям, спрашиваю я тебя? В любом случае он уже почти в могиле.”

"Я все еще прошу оставить его в покое!” – зарычал Бруенор, потрясая свои топором. “Фактически, я настаиваю!”

Рыбак посмотрел на сердитое лицо дварфа, но он был свидетелем мастерства Бруенора в битве и счел за лучшее оказаться подальше от этого несносного карлика. Со вздохом полным презрения, он пошел дальше по склону в поисках более беззащитной жертвы.

Парень лежал на траве и стонал.

"Значит в тебе осталось еще немного жизни, " – сказал Бруенор. Он сел у его головы, приподнимая ее и отвел в сторону волосы, чтобы видеть его глаза. “Слушай меня внимательно, парень. Я спас твою жизнь – почему, я точно не знаю, но не думай, что народ Десяти Городов простит тебя. Я хочу, чтобы ты понял сколько горя принесли твои соплеменники. Возможно стоит оставить тебя умереть здесь от лезвия какого-нибудь рыбака, но я чувствую в тебе что-то есть, и ты не должен разочаровать меня. Ты будешь служить мне и моему народу в наших шахтах пять лет и день, чтобы заслужить право на свою жизнь и свободу.”

Бруенор заметил, что парень снова потерял сознание. “Неважно, ” – пробормотал он. “Ты услышишь меня, будь уверен!” Он сделал движение, чтобы бросить его голову на траву, но вместо этого лишь нежно опустил ее.

Свидетели того, как грубый карлик проявляет такую привязанность к варварскому подростку были действительно поражены, но ни один из них не догадывался о значимости события, которое они только, что видели. Бруенор же, несмотря на все его предположения об особенности этого варвара, не мог предвидеть что этот мальчишка, Вулфгар, вырастет в человека, который преобразит этот суровый район тундры.

***

Далеко на юге, в широком ущелье среди высоких пиков Хребта Мира, Акар Кессел наслаждался жизнью, которой его обеспечивал Креншинибон. Его рабы – гоблины украли еще одну женщину из торгового каравана для его забав, но сейчас что-то еще потревожило его взгляд. Дым, поднимавшийся высоко в небо со стороны Десяти Городов. “Варвары, ” – заключил Кессел. Он слышал слухи о собрании племен, когда он и маги из Лускана посещали Истхевен. Но это не волновало его, и почему собственно должно было? У него было все что нужно здесь в Кришал-Тирит и больше у него не было никаких желаний.

Никаких желаний которые он испытывал бы по своей воле.

Креншинибон был артефактом который истинно был оживлен магией. И частью его жизни было желание повелевать и завоевывать. Хрустальный осколок не хотел ограничиваться существованием в горной безлюдной местности, где его единственными слугами были смиренные гоблины. Он хотел большего. Он хотел власти. В артефакте проснулся голод, когда Кессел увидел столб дыма над Десятью Городами, и сейчас он использовал свою силу, чтобы влиять на суждения Кессела.

Внезапный образ возник из глубин желаний мага. Он увидел себя сидящим на троне в Брин Шандере, неизмеримо богатого и уважаемого своим окружением. Он представил себе реакцию в Лускане когда маги, особенно Эльдулак и Дендибар, узнают о Акаре Кесселе, Властелине Десяти Городов и Правителе всей Долины Ледяного Ветра! Возможно тогда они предложат ему плащ мага в их жалком ордене?

Несмотря на истинное удовольствие, которым наслаждался Кессел он пришел к выводу, что эта мысль прочно засела в нем. Он позволил своему разуму продолжить фантазировать, исследуя пути, которыми он мог бы пойти, чтобы воплотить столь честолюбивые планы.

Он исключил попытку доминировать над людьми как он проделал это с гоблинами, несмотря на их слабый интеллект. Если любой из гоблинов отходил достаточно далеко от башни, то он выходил из-под контроля и убегал в горы. Нет, этот номер с людьми не пройдет.

Кессел думал использовать энергию которая пульсировала в Кришал-Тирит, разрушительная сила которой лежала за пределами того, о чем он когда-либо слышал, даже в Хосттауэре. Она могла помочь, но ее явно было недостаточно. Даже силы Креншинибона были ограничены, который должен был через определенные промежутки времени получать новую энергию от солнца вместо использованной. К тому же в Десяти Городах жили слишком разные люди, чтобы их можно было подчинить единой волей. Гоблины были удобны, но маг хотел, чтобы у него были люди которые бы склонились перед ним, подобные тем, что подвергали его гонениям всю его жизнь.

Всю его жизнь до того как у него появился хрустальный осколок.

Все его размышления всегда приводили к одному и тому же выводу. Ему была нужна армия.

Он рассмотрел гоблинов, которые были под его началом. Они были фанатично преданы его воле и с радостью пошли бы на смерть ради него. Но они были слишком малочисленны, чтобы захватить такой большой регион.

И снова желание осколка появилось из глубин разума мага. “Как много пещер и нор, ” – внезапно воскликнул Кессел, –“в этой широкой и труднопроходимой горной гряде? И как много гоблинов, огров, даже троллей и великанов обитают в них ?” Он уже видел себя во главе огромной армии, пересекающей равнины, непобедимой и неодолимой.

Как он тряхнет этих людишек!

Он сел назад на мягкую подушку и позвал новую девушку из гарема. Но тем не менее маг решил, что когда-нибудь он рассмотрит возможность завоевания Десяти Городов, которая открылась перед ним. Но сейчас не было нужды торопиться; у него еще будет время. Гоблины с радостью найдут ему новую игрушку.

Креншинибон, тоже казалось, успокоился. Он поместил семя в разум Кессела, семя, которое как он знал вскоре вырастет в план завоевания. Но, как и Кессел, артефакт никуда не торопился.

Хрустальный осколок ждал десять тысяч лет чтобы вернуться к жизни и снова испытать блеск власти. Он мог подождать немного еще.