Они яростно двигались в атаку, и каждый нес с собой меч, топор или копье, а также ярко пылающий факел. По мнению принца Гелдиона, неприступный лес Тир-на-н'Ог был сродни крепостной стене, так что штурм твердыни эльфов был делом нешуточным.

С каждой ветки им в ответ гудели луки. Ливень неумолимых стрел обрушивался на ряды армии Коннахта, оставляя после себя корчащихся и стонущих людей. Но ратников у Гелдиона было великое множество, и либо из-за верности короне, либо просто из-за страха перед принцем их строй не поколебался. Человеческие голоса слились в единый боевой клич. Солдаты достигли края леса и стали вонзать факелы, сотни факелов, в густой кустарник подлеска.

Языки огня, этого лесного проклятия, тут же зазмеились в нескольких местах. Постепенно их стало больше, и в проходы между пламенем устремились коннахтские бойцы, наталкиваясь на деревья, поскольку не видели перед собой врага.

Кэлси, командовавший охраной, взглянул вниз со своего наблюдательного пункта на ветвях высокого вяза и сразу понял, что внешняя граница прорвана. Он услышал раскаты грома над головой, и это его обнадежило: волшебники-эльфы принялись за дело, чтобы силой своих чар противостоять огню.

– Вниз! – скомандовал правитель эльфов своим воинам, и его крик эхом разнесся от дерева к дереву.

За спиной у эльфов были целые мили леса, и во тьме они легко могли бы скрыться от неуклюжих атак людей. Но у Кэлси не было намерения отступать – пока не было. Если тильвит-теги позволят врагам хоть как-то укрепиться в Тир-на-н'Ог – величайшем оплоте эльфов, то поля вокруг леса окажутся потерянными.

Кэлси стремительно скатился с дерева, удерживая наготове лук. Возле ближайшего очага пламени он заметил черные силуэты троих людей. Едва ступив на землю, Кэлси выстрелил, уложив одного из врагов на месте. Затем он обнажил свой волшебный меч, сиявший в дрожащем свете магией эльфов.

Почти сразу же его атаковали: двое опытных солдат бросились к нему навстречу. Один нанес серию ударов мечом, которые Кэлси легко парировал, тогда как другой делал выпады длинным копьем, не давая эльфу передышки и не позволяя нанести ответный удар.

Отблески пламени, отражавшиеся в золотистых глазах эльфа, высвечивали его ярость, но Кэлси вдруг подумал, что вряд ли сможет отбиться, особенно когда увидел еще двоих солдат, несущихся к нему сбоку.

Он услышал, как где-то впереди запел лук, затем снова, и оба неприятеля, не успев добежать до него, повалились наземь: один был мертв, другой свернулся в клубок, хватаясь за окровавленный живот. Кэлси обрадовался неожиданной подмоге, а его противники между тем отступили, словно ожидая, что следующие выстрелы будут направлены в них.

Эта игра продолжалась еще несколько минут. Кэлси двигался в защитном танце и практически на каждый удар отвечал своим. Однако длинное копье все время держало удары Кэлси на расстоянии, и острие его волшебного меча не достигало цели, ибо эльфа постоянно вынуждали пятиться.

И стрелы больше не сыпались с деревьев. К этому моменту битва полностью велась на земле – сталь против стали, благородные мечи эльфов со звоном ударялись о более тяжелое и массивное оружие людей. Среди хора боевых криков армии людей послышались и мелодичные песни эльфов, и Кэлси вновь приободрился. Это был его родной дом, родина эльфов, прекрасный Тир-на-н'Ог.

Темное небо расколол удар молнии, а затем хлынул ливень, заливая факелы захватчиков.

– Вы не сможете победить! – крикнул Кэлси двоим солдатам, с которыми он сражался. – Только не здесь!

Его меч трижды стремительно метнулся вперед. Эльф ударил справа от себя, отразив нерешительную атаку коннахтского бойца, затем резко отвел меч назад и ударил слева, врезавшись в древко угрожавшего ему копья. Кэлси пригнул острие копья к земле и прорубил насквозь его толстую древесину.

Копьеносец вскрикнул и заслонил лицо руками, думая, что следующий выпад эльфа будет направлен против него.

Однако стальной клинок Кэлси замер, не достигнув цели, и описал дугу вправо, в сторону солдата с мечом, который опять ринулся в атаку. Кэлси, сделав шаг вперед, молниеносно пронзил грудь противника, и тот со стоном рухнул на землю.

К тому времени, когда Кэлси снова повернулся к копьеносцу, тот уже пытался ускользнуть, но оказался недостаточно проворным, чтобы выбраться за пределы досягаемости беспощадного меча эльфа. Удар, нанесенный ему в спину, легко пробил бы хлипкую кольчугу и пришелся бы прямо в легкое. Но сейчас Кэлси подумал о Микки и об их недавнем столкновении с тем жалким солдатиком. Он вспомнил своего друга Гэри Леджера. Помогая добыть копье и доспехи Донигартена, Канделла пожертвовала жизнью ради Гэри Леджера, а в целом ради всей волшебной страны.

События последних нескольких недель преподали высокомерному Келсенэльэнельвиалу Гил-Равадри множество самых разнообразных уроков, позволив эльфу отбросить предрассудки своего рода, боявшегося чужаков. Он был тильвит-тегом и гордился этим, но мир огромен, и в нем достаточно места, чтобы жить бок о бок с другими добропорядочными народами.

Меч Кэлси настиг удирающего человека, но скользнул вниз, ранив солдата в ногу. Тот упал, закричав от сильной боли. Но он был жив, и Кэлси подумал, что этим-то защитники Тир-на-н'Ог и превосходят своих противников. Милосердие – вот причина того, почему добрые племена все-таки победят зло, темной тучей закрывшее чистое небо Волшебноземья.

И воин-эльф стремительно двинулся дальше, перепрыгивая через горящие головни. Пламя их слабело, а многие уже погасил ливень. Везде, где происходило сражение, Кэлси смело кидался в бой, и его ярость и искусное владение мечом быстро оборачивали исход битвы в пользу его соплеменников. Затем он бежал к месту следующей стычки, увлекая эльфов за собой и этим собирая передовой отряд, действующий с неотвратимой силой. С каждым сражением, к которому примыкал Кэлси, в его рядах оказывалось все больше эльфов и все больше солдат коннахтской армии обращалось в бегство. Вскоре целый строй воинов-эльфов, подобно отдельному войску, двигался по мокрым листьям сквозь темноту, безмолвный как смерть.

Атака людей, наоборот, захлебнулась, и кучки солдат брели неизвестно куда. Они слышали крики раненых, и все чаще и чаще кричали люди, а не эльфы. Бойцы, которым удавалось достичь края леса, пробирались через поля, стараясь успеть присоединиться к арьергардным частям Гел-диона, стоявшим на полпути от Дилнамарры. Иные просто убегали, не желая более иметь дело с Тир-на-н'Ог и его стойкими защитниками. Некоторые группы солдат, лишившись путеводных факелов, бесцельно бродили по лесу, пока не натыкались на Кэлси и его воинов.

Несколько тильвит-тегов погибли в ту ночь, преимущественно в первые отчаянные минуты сражения. Среди людей жертв было гораздо больше, и еще больше солдат взяли в плен. Кэлси обратил внимание на то, как охотно воины Гелдиона сдавались. Ему показалось, что в бой они шли из-под палки. В отличие от них, ни один тильвит-тег не складывал оружия, какими бы ни были обстоятельства. Таким же образом вели себя и их союзники, крепкие дворфы из Двергамала, соплеменники Джено. Однажды Кэлси видел, как Джено бешено сражался с добрым десятком могучих троллей в одиночку, не имея шансов на победу. Но он и не думал капитулировать.

В этом также состояло огромное преимущество сторонников оппозиции перед войсками короля Киннемора. Это было их силой и слабостью армии Коннахта.

– Тебе нельзя было брать ее сюда, – заметил Микки, и отдаленный шум битвы словно подтвердил его слова.

Они с Дианой были в Тир-на-н'Ог – Гэри не сомневался. Он огляделся, и глаза его постепенно привыкли к темноте. Они находились в большом овраге со склонами, частично поросшими мхом, и по обеим его сторонам рос березняк. Ночное небо было почти сплошь покрыто густыми, низко нависшими над землей облаками, и сильный дождь стекал ручейками по обрыву.

– Плохие времена теперь в нашей стране, парень, – продолжал лепрекон.

– Совсем не такие, как в те два раза, что я здесь был, – язвительно парировал Гэри.

Он запрыгнул на высокий валун и пристально всмотрелся в темную даль, пытаясь уловить отзвук сражения.

– Гелдион? – поинтересовался Гэри.

– А кто же еще! – отозвался Микки.

– Значит, Керидвен свободна, – сделал вывод Гэри.

– Еще нет, – возразил лепрекон. – Ей осталась пара недель, но она уже прислала свою визитную карточку: вначале в Дилнамарру, а теперь и в Тир-на-н'Ог.

Гэри задумался. Его всегда поражала разная скорость, с которой текло время в их мирах. Он дважды бывал в Волшебноземье, проводя там по нескольку недель, и оба раза возвращался в свой мир, где едва успевали пройти считанные часы. В данном случае в его мире минули годы, тогда как в волшебной стране – лишь недели. Микки объяснил, что это зависит от того, в каком направлении двигались феи, когда открывали ворота между мирами. Гэри мог лишь надеяться, что при их возвращении феи сориентируются правильно, иначе им с Дианой удастся попасть обратно лишь в следующий век!

Тут в памяти Гэри всплыли слова лепрекона: «Вначале в Дилнамарру». Но что это означало для его друзей в городишке, утопавшем в грязи?

– Барон Пвилл… – начал было Гэри, но, оглянувшись на Микки, умолк.

Лицо лепрекона помрачнело, и он медленно покачал головой. Таким угрюмым Гэри его никогда не видел.

– Нет! – протестующе выдохнул Леджер.

– Пвилл умер как герой, парень, – сказал Микки. – Барон мог бы спастись, если бы воздал почести королю Киннемору, но он знал, чем эти почести и навязанный Дилнамарре союз с Коннахтом обернутся для населения других городов.

– Где Джено? – обеспокоенно спросил Гэри, испугавшись, что, пока отсутствовал зДесь, потерял еще кого-нибудь из своих товарищей. – А Джербил?

– Дворф сейчас на полпути в Бремар, так я думаю, – охотно ответил Микки, радуясь, что может сообщить и приятные новости. – А там, он сказал, его будет дожидаться гном.

Гэри стало легче дышать. Диана, лежавшая навзничь на дне оврага, застонала и проснулась. Ее разбудила струйка холодной воды, попавшая на лицо.

– Я жду, что ты должным образом представишь меня, – заявил Микки.

Гэри кивнул. Он и сам хотел познакомить поближе Диану с Микки. Судя по звуку сражения, война была совсем неподалеку, и Гэри не мог допустить, чтобы Диана, недооценивая реальность происходящего, пошла бродить по окрестностям. В этом случае ее быстро бы «убедили» в том, что Волшебноземье очень даже существует.

Вдруг ночь прорезал душераздирающий крик. Гэри бросил взгляд на Диану и задумался о том, разумно ли он поступил, взяв ее сюда.

Вопреки утверждениям Микки у Джено Молотобоя было далеко не все хорошо и сам он находился гораздо дальше от Бремара, чем представлял себе лепрекон. За два дня до разговора Микки и Гэри дворф, спешно покинувший Дилнамарру, расположился на ночлег в Кавтангле – небольшом лесу на восточной дороге.

Выносливый дворф позволил себе лишь короткий сон и, поднявшись задолго до рассвета, двинулся в путь. В темном лесу Джено неоднократно налетал со всего маху на деревья, однако от столкновения больше страдали они, чем дворф. С восходом солнца Молотобой достиг восточного края Кавтангла, но, взобравшись на первый же пригорок, остановился как вкопанный.

Перед ним были коннахтские кавалеристы, числом не менее двадцати. Наконечники копий сверкали на утреннем солнце, а из лошадиных ноздрей при каждом вздохе вырывались в прохладный воздух струйки пара…

Джено задержался на миг, пытаясь решить, вернуться ли ему назад или же продолжать спокойно идти, делая вид, будто он ничего не знает о событиях в Дилнамарре. Но второй вариант он отбросил и зашагал обратно в лес. Но тут один из солдат заметил его и окликнул.

– У, каменная пена! – проворчал дворф, и это, наверное, было наихудшим в его племени ругательством.

За спиной послышался цокот копыт. Кто-то из всадников велел Джено остановиться, и у него возникло подозрение, что это отнюдь не случайная встреча.

Дворф прикинул: если ему удастся скрыться в зарослях Кавтангла, то у него есть шанс спастись. Скорее всего солдаты рассыплются в поисках его по лесу и их лошади еле побредут сквозь густой подлесок. И там Джено сможет перехитрить своих преследователей и расправиться с каждым из них поодиночке.

Однако план его сразу же рухнул. Дворф увидел, что конники окружают его, оттесняя от границы леса. Тогда

Джено изменил направление, двинувшись к пригорку, и оказался на нем одновременно со всадником, подъехавшим туда сзади.

Наступая на дворфа, солдат поднял копье, но уже через секунду откинулся в седле, лишившись сознания от удара вращающегося молота, и тяжело повалился на землю. Джено попытался взобраться на его лошадь. Нo она была слишком велика для дворфа, и в результате своих лихорадочных попыток оседлать беспокойную лошадь он получил лишь отметину на боку от лошадиной подковы.

– Каменная пена! – вновь проворчал дворф, врастая в землю в центре холма и глядя на сжимающееся вокруг него кольцо кавалеристов.

– Тебе не удастся сбежать, Джено Молотобой, – с уверенностью произнес один из солдат, и дворф зарычал от бессилия, осознав, что его здесь дожидались.

Джено осыпал ругательствами Кэлси и Микки за то, что они убедили его не сворачивать сразу на восточную дорогу, а вначале зайти с ними в Дилнамарру. Он поносил Киннемора и Гелдиона – двух вероломных обманщиков, которым ничего не известно о стране и о том, как ею править. Джено ругательски ругал Керидвен и Гэри Леджера, который выпустил ведьму из ее дыры, бранил Роберта за то, что с него начались все неприятности, честил Джербила, поскольку тот не пошел с ним в разведку по полям близ Коннахта. Он проклинал всех и вся, кроме своего племени дворфов и камней, среди которых они жили.

Да, Джено пребывал не в самом хорошем настроении, в чем вскоре убедился другой всадник, попытавшийся въехать на холм. Этот солдат медленно приблизился и спокойно заговорил с дворфом, объясняя ему, что для всех будет лучше, если он сдастся и пойдет с ними назад в Дилнамарру, где во всем разберутся.

Первый молот дворфа просвистел меж ушей пригнувшей морду лошади и угодил седоку прямо в грудь. Второй полетел следом, прежде чем солдат смог совладать с дыханием, и попал в забрало его громадного шлема, помяв металл на уровне носа. Будь солдат человеком умным, он бросился бы вниз, но этот крепко ухватился за поводья и упрямо держался в седле. Третья кувалда снова ударила солдата по голове, и у того весь мир закружился перед глазами.

Джено выругал себя за такую глупость, как метание трех, молотов по одной цели. Теперь у него оставалось их только шесть. Шесть – на двадцать врагов.

Дворф лишь вздохнул, когда атака продолжилась. Крутанувшись, он сделал полный оборот, бросая снаряды через равные промежутки, так что на каждую сторону пригорка пришлось по одному. При этом три молота вышибли всадников из седла, а четвертый столь сильно ударил по лошади, что она, взбрыкнув, завертелась на месте, несмотря на отчаянные крики всадника и натягивание поводьев.

Кольцо вокруг Джено сжималось, но одновременно взобраться на пригорок могло лишь несколько конников. Выбрав наиболее уязвимое место во вражеской цепи, дворф резко метнул оставшиеся молоты, целя и в седока, и в лошадь. Он не мог швырнуть их достаточно высоко, чтобы задеть какие-либо жизненно важные точки, но знал, что удар по коленной чашечке почти всегда отбивает у неприятеля желание сражаться дальше. Одна из лошадей, взбудораженная тем, что всадник скорчился от сильной боли, повернулась к дворфу боком и наскочила на него. Джено зарычал, схватил лошадь и, собрав все свои силы, опрокинул ее на землю.

Потом он подобрал валявшиеся молоты и вознамерился двинуть вперед. Дворф собирался перескочить через упавшего вместе с лошадью человека, промчаться сквозь задние шеренги бойцов и, воспользовшись их замешательством, беспрепятственно вернуться в лес.

В этот момент какой-то солдат подобрался к дворфу сзади и ударил его копьем в плечо. Джено не мог снести такого оскорбления. Он завертелся волчком. Один из пущенных им молотов попал по острию окровавленного копья, а второй переломил древко.

– Ага! – торжествующе закричал Джено. – Ни один дворф не сделал бы такого хлипкого оружия!

Он прыгнул вперед, с силой вырвав деревянный обломок из рук человека. Тот, резко выставив пятерню, пытался помешать ему, но молоты Джено ударили по ней с двух сторон.

Ну и взвыл же от боли этот солдат!

Джено наскочил сбоку на его лошадь, но отпрянул, услышав, как сзади приближается еще один всадник. Дворф вобрал голову в плечи, рухнул на землю и бросился под ноги лошади.

Лошадь остервенело лягалась, но Джено знал способ, как одолеть противника. Не обращая внимания на удары копыт, дворф, словно бочонок, прокатился под конем, заставив его остановиться столь резко, что всадник перелетел через лошадиную голову и с шумом приземлился.

Джено подскочил к нему, выплевывая изо рта землю и трясясь от смеха. Враг кинулся на дворфа и сдавил в своих медвежьих объятиях. Однако Джено умудрился схватить его за большие пальцы, вывернул их, а затем просто упал на колени (а в Волшебноземье говорят, что дворф весит столько же, сколько свинцовая глыба таких же размеров). Рука человека переломилась, как тростинка, и Джено высвободился. Он тут же собрал свои снаряды и опять, теперь уже иным способом, стал швырять в солдат.

Заметив направленное на него копье, Джено метнул свое необычное оружие, ухватил древко чуть ниже острия и дернул на себя, наклонив всадника вперед, чтобы его лицо оказалось точно по курсу летящего молота.

Джено с любопытством наблюдал, как шлем солдата повернулся задом наперед. Дворфа занимало, не открутилась ли при этом у человека и его голова. Так и не поняв этого, он пожал плечами и решил, что самое время спасаться бегством.

Но тут его настиг удар копья.

– Теперь попали, – прошептал Джено, выронил из руки молот и схватился за живот.

Воспользовавшись этим, ближайший к дворфу всадник двинулся прямо на Джено, подминая его тяжелыми копытами своей лошади.

Еще один солдат спешился и осторожно подошел к Джено.

– Готов, – объявил он и дотронулся до дворфа.

Джено мгновенно укусил человека за руку, и не просто укусил, а впился в нее бульдожьей хваткой. Он не разжал зубы даже после того, как на него навалились несколько солдат, которые дубасили его кулаками, пинали, лупили древками копий и щитами.

Избиение дворфа продолжалось довольно долго, и наконец Джено обмяк. Но и тогда коннахтским солдатам потребовалось еще немало времени, чтобы освободить руку своего товарища из тисков, в которые превратились челюсти дворфа.

Диана широко зевнула и потянулась. При этом глаза ее оставались закрытыми, и приличная доза эльфова зелья по-прежнему замутняла ее сознание. Диана застонала, перевернулась на живот и наконец кое-как приоткрыла один глаз.

Молодой женщине понадобилось какое-то время, прежде чем она смогла понять, что в самом деле видит пару маленьких остроносых башмаков, самых диковинных из всех, которые ей когда-либо доводилось лицезреть. Диана протерла глаза, затем снова остановила взгдяд на этих башмаках, потом медленно подняла голову.

– Микки? – спросила она осипшим от волнения голосом.

Перед ней стоял лепрекон. Это должен был быть лепрекон! И она уже не в Данталме.

– А-а, паренек, вижу, ты рассказывал ей обо мне, – сказал Микки, глядя со дна грязного оврага поверх склона – туда, где находился Гэри.

Диана закричала и отпрянула. Она встала на колени и скорее всего вскочила бы и побежала прочь, если бы Гэри не бросился к ней и не обнял ее за плечи.

– Приятно узнать, что ты был такого высокого мнения обо мне, – сухо заметил Микки.

– Она просто напугана, – попытался объяснить Гэри, прижимая Диану к себе и стараясь успокоить дрожащую жену. – Здесь все так непривычно для нее, так…

– Об этом, парень, мне известно лучше, чем тебе, – уверил его Микки. – Много я людей повидал, которые впервые просыпались в нашей волшебной стране. А она, похоже, уже знает, что это не сон.

Диана рванулась, но от толчка потеряла равновесие, проехалась спиной по влажному склону, плюхнувшись в грязь, затем выпрямилась и уселась прямо перед Микки.

– Этого не может быть, – прошептала она, – Ты думала, что я тебе лгу? – сердито спросил Гэри. Диана подыскивала подходящий ответ, удивленная его резкостью.

– Я думала… Я не сомневалась, что ты в это веришь, – запинаясь, проговорила она. – Но это не означало, что я сама в это верю.

У Гэри отвисла челюсть, когда он попытался разобраться в словах жены.

– Ей лучше побеседовать в уголке с гномом, – вставил Микки, намекая, что в этот момент Диана нуждается в друге.

– Я имею в виду, такое не может происходить на самом деле, – продолжала Диана. – Эти рассказы… твои приключения… они не могли быть настоящими… Я хочу сказать… О черт, я вообще не знаю, что хочу сказать. – Она зажала голову руками и уставилась в землю.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – ободряюще произнес Микки.

– Молчи, – бросил лепрекону Гэри.

– Позволить тебе одному все улаживать? – задержался с ответом лепрекон. – Приди в себя, парень, а то, сдается мне, ты плохо соображаешь.

Гэри начал было возражать, но умолк и замер с открытым ртом, грозно направив в сторону Микки палец. После короткого размышления Гэри понял, что ему не в чем винить лепрекона.

– Разве так плохо, что истории паренька оказались правдивыми? – со всей серьезностью поинтересовался Микки у Дианы.

Лепрекон взмахнул ладошкой, – и в руке Дианы появился отливающий радужными красками цветок, каждый из нежных лепестков которого имел свой оттенок. Она недоверчиво посмотрела на цветок, вдохнула его тонкий аромат, затем повернулась и вопросительно уставилась на Микки.

– Разве это было плохо? – снова спросил Микки. – Разве в глубине души ты не хотела отправиться туда, где, по его рассказам, побывал наш парень?

– Конечно хотела, – согласилась Диана. – Но это…

– Но это все, что нужно, – перебил Микки. – И потому ты нашла сюда дорогу. Пусть все вокруг тебя радует. Уверяю тебя, Тир-на-н'Ог – замечательное место, жаль только, что вы выбрали не совсем подходящее время.

Диана переводила изумленный взгляд с Гэри на Микки. Она проверила, на месте ли ее фотоаппараты. «Пентакс» был сбоку, в своем футляре, а «Полароид» болтался спереди. Диана вновь с любопытством посмотрела на Микки.

– Покажи-ка, что ты принесла с собой? – попросил наблюдательный лепрекон.

Зеленые глаза Дианы сузились.

– Не сейчас, – сказал ей Гэри. Она удивленно обернулась.

– Не сейчас, – повторил Гэри. – У тебя будет уйма времени для снимков.

– Свитков? – не понял Микки.

– Снимков, – поправил Гэри. – Это такие картинки, кусочки волшебства из нашего мира.

– Я бы с великой радостью посмотрел на них, – сказал Микки.

Диана улыбнулась, а Гэри выразительно произнес:

– Не сейчас!

Диана и Микки недовольно поглядели на него.

– Зато я привез тебе вот это, – сказал Гэри, снимая свой рюкзак и нащупывая завязку. Он достал уложенный в картонный футляр набор из четырех книжек: «Хоббит» (но не тот экземпляр, который Микки изменил) и трилогию «Властелин Колец». – Это окончание истории, – объяснил Гэри сияющему лепрекону. – Береги эти книги.

Микки опять взмахнул ладошкой, и футляр из руки Гэри мягко проплыл по воздуху к нетерпеливым пальцам лепрекона. Явно взволнованный, Микки прикоснулся к нему, и тот вдруг сделался меньше, потом еще меньше и уменьшался до тех пор, пока не достиг размеров почтовой марки.

– Я буду их бережно хранить, – произнес Микки и засунул дорогой для него подарок в один из многочисленных карманов серого камзола.

Диана почувствовала, что она вновь дышит с трудом. Ее заворожило то, как Микки принял книги. Диана отчетливо помнила, как однажды Гэри показал ей свой необычный экземпляр «Хоббита», который, по его утверждению, был изменен с помощью магии лепреконов. По словам Гэри, Микки Мак-Микки так заколдовал книгу, что шрифт стал напоминать изумительные по красоте кельтские письмена. Это являлось, с одной стороны, доказательством путешествий Гэри в волшебный мир, а с другой – свидетельством, которому было трудно найти разумное объяснение.

Сейчас эта книга, как и другие книги серии, казалась молодой женщине связующим звеном с реальностью. Все слишком точно совпадало, чтобы это можно было отрицать. Диана находилась в Волшебноземье, в той самой стране, о которой Гэри рассказывал ей все эти годы. И в данный момент она сидела рядом с лепреконом!

Диана разразилась смехом, прямо-таки диким хохотом, и Гэри с Микки посмотрели на нее с немалой тревогой, опасаясь, что случившееся может вызвать у нее нервный шок.

Диана была возбуждена, раздавлена, но не собиралась впадать в истерику. Поэтому она совладала со своим смехом и мгновенно пришла в себя, когда прекрасное золотоволосое и золотоглазое создание, не по-человечески изящное, вышло из-за деревьев к оврагу.

Гэри обернулся, и его лицо просияло в улыбке.

– Какая приятная встреча, Гэри Леджер, – поздоровался эльф, обмениваясь рукопожатием с молодым человеком. – Ты нам нужен, возможно даже сильнее, чем прежде.

Слова Кэлси вдруг обрели совсем иной, более важный смысл, когда Гэри понял, что темное пятно на сапогах эльфа, которое он принял за краску, в действительности запекшаяся кровь.

Диана подошла к ним, во все глаза глядя на эльфа.

– Это Кэлси, – объяснил Гэри.

«JR. – Келсенэльэнельвиал Гил-Равадри, – быстро поправила его Диана, вспомнив полное имя, каким муж называл своего друга-эльфа.

Кэлси не выказал удивления, услышав столь лестное уточнение, но слегка кивнул в знак одобрения. Диана вряд ли могла сказать что-либо другое, что произвело бы более благоприятное первое впечатление.

Микки, наблюдавший за всеми троими, подумал, что, возможно, эльф был прав, настаивая на возвращении Гэри Леджера. После неожиданного публичного заявления Пвилла и последовавшего за этим вероломного убийства барона люди страны, наверное, считали себя обманутыми. Им необходим был герой, предводитель, который возглавил бы их борьбу против захватнической политики короля Киннемора. И так случилось, что Гэри Леджеру на удивление впору пришлись доспехи легендарного Кедрика Донигартена.

Микки не знал, что именно могло бы прийтись впору Диане, но, учитывая то, как она повела себя с суровым эльфом (а по правде, то, как она его очаровала), в находчивости ей не откажешь.

– О бегорра! – пробормотал лепрекон, щелкнул пальцами, и в тот же миг из его кармана появилась трубка с длинным чубуком и проплыла ко рту Микки, успев по пути зажечься.