Оливия напряженно смотрела вслед Алексу, который, повернувшись, пошел по пляжу.

Его слова прозвучали холодно и строго — на передний план вышел жесткий президент компании. У него был сильный характер. Женщине, которую он полюбит, повезет невероятно. И он был бы невероятно надежным мужем. Она инстинктивно чувствовала это.

Он обернулся.

— Ну, ты идешь?

Его слова оторвали ее от размышлений. Она пошла рядом с ним. Ей не хотелось представлять Алекса с другой женщиной, поэтому она сменила тему и попыталась разрушить напряжение, возникшее между ними.

— Ты часто сюда приходишь?

Алекс ответил не сразу.

— Обычно я приезжаю сюда, чтобы провести Рождество с семьей. Здорово, когда удается вырваться из города и отдохнуть от декабрьской жары.

Она кивнула.

— Да, это просто чудесно. — Оливия прекрасно помнила долгие знойные рождественские летние месяцы. Ее мама всегда приезжала домой, в Австралию, чтобы провести праздники с ней и бабушкой, и они чудесно проводили время все вместе. Потом бабушка умерла, и последние несколько лет Оливия с матерью встречали Рождество в Лос-Анджелесе. И праздник уже не приносил ей столько радости.

— В нынешнем году ты присоединишься к нам, Оливия. Ведь Рождество наступит уже через несколько месяцев.

Его слова вернули ее с небес на землю.

— Но я обычно провожу Рождество со своей матерью.

— Значит, мы пригласим ее сюда.

Его слова прозвучали скорее как приказ, а не предложение.

— Но…

— Это будет выглядеть странным, если ты уедешь в Штаты и оставишь своего молодого супруга одного во время святок, — объяснил он.

— Ты всегда сможешь приехать в Лос-Анджелес, — сказала она, не уверенная в том, что действительно хочет, чтобы он приехал к ней. Но мысль о скорой разлуке была невыносимой. Господи, а она ведь замужем за ним всего один день!

— Нет, — твердо сказал Алекс, упрямо вздернув подбородок. — Мои родители будут здесь. И оба брата. Я не стану нарушать семейную традицию.

Что-то в его тоне показалось ей подозрительным. Этот человек оказался сложнее, чем она первоначально думала. И семья для него была значительно важнее, чем ей казалось. Ничего удивительного, что его отец смог с помощью шантажа заставить его жениться.

То, что она вышла замуж за такого мужчину, можно было бы считать воплощением ее мечты, если бы этот брак был настоящим. Постоянным.

Оливия вздохнула. Это был не настоящий брак еще и потому, что тогда он захотел бы создать с ней семью и…

Алекс вдруг остановился, положил руку ей на плечо и повернул к себе. Не успела она опомниться, как оказалась в его объятиях. Он прижался губами к ее губам. Неожиданный поцелуй заставил ее забыть, что они находятся на пляже, у всех на виду.

Алекс отстранился, но Оливия не смогла прочитать выражение его глаз. Мешали темные очки. Она откашлялась.

— Эм… что это было?

— Какой-то человек снимает нас. Я хотел дать ему возможность сделать стоящий снимок.

Ее сердце замерло.

— Как мило.

— Я тоже так подумал, — ответил он, делая вид, что не заметил ее сарказма. Алекс властно взял Оливию за руку и повел вдоль берега, словно хотел продемонстрировать всему миру, что она принадлежит ему.

Оливия подавила приступ раздражения.

— Разве нас все еще преследуют? — спросила она только для того, чтобы что-то сказать. Она пыталась не обращать внимания на то, что Алекс использует ее в рекламных целях во время их медового месяца.

Тут она внутренне содрогнулась. Что это с ней? Ведь их брак и в самом деле один большой рекламный ход. Разве могла она упрекнуть Алекса за то, что он извлекает выгоду из сложившегося положения?

— Нет. Больше я не вижу того человека. Да и вообще забудь о нем. Все равно он будет нас снимать, хотим мы этого или нет.

Пройдя еще метров двести, Оливия почувствовала, что снова расслабляется. Звуки волн, набегающих на берег, и легкое прикосновение ветерка к щекам поселили в ее душе умиротворение.

В этот момент солнце зашло за белоснежное облако. На миг все вокруг потемнело, но потом снова преобразилось. Оливия остановилась и сняла солнечные очки, чтобы насладиться яркими красками.

Она не могла сдержать восторженного возгласа.

— О, какой великолепный свет, какие краски! Надо принести сюда мой альбом и зарисовать все это.

Алекс тоже снял темные очки и внимательно посмотрел вокруг, словно пытаясь увидеть окружающий пейзаж глазами Оливии. Потом взглянул на нее.

— Мне бы хотелось посмотреть, как ты создаешь свои модели.

Она покраснела от удовольствия.

— Некоторое время назад у меня появилась идея использовать в моделях одежды какие-то австралийские мотивы. Возможно, я нашла то, что искала.

— Какая ты талантливая! — сказал он, с восхищением глядя на нее.

Оливия улыбнулась, польщенная его похвалой.

— Пока это только замысел.

— Уверен, у тебя все получится.

Оливия поспешно снова надела темные очки, чтобы спрятать глаза. Ей не хотелось, чтобы Алекс заметил ее смущение.

— Спасибо, — пробормотала она.

Господи, ведь ее талант признан во всем мире. Ее одежду носят многие знаменитости. Почему же похвала одного-единственного человека — ее мужа — вогнала ее в краску?

С ума можно сойти.

Алекс тоже надел темные очки.

— Может быть, пойдем обратно? Боюсь, мне надо еще немного поработать.

Оливия кивнула.

— Хорошо, а я возьму альбом и вернусь сюда.

— Нет.

Оливия вздрогнула от неожиданности. Правильно ли она расслышала?

— Что, прости?

— Я не хочу, чтобы ты спускалась сюда одна. Тебя могут обидеть, а меня не будет рядом, чтобы защитить тебя.

— Тут же не полчища репортеров, Алекс. Всего один парень, который… — Вдруг она заметила краем глаза какое-то движение и повернулась в ту сторону. Потом так же быстро — снова к Алексу. — Никакой это не репортер, — кивнула она на фотографа, который находился в паре ярдов от них. — Он еще ребенок.

— Это подросток. Он убегает сейчас, наверняка чтобы продать снимки кому-то, кто подороже заплатит. — Алекс поджал губы. — Я не шучу, Оливия. Не спускайся сюда одна.

Она вскинула голову.

— Ты преувеличиваешь опасность, грозящую мне.

— Привыкай.

— И не подумаю.

Он поднял бровь, его губы расплылись в улыбке.

— Ты собираешься ослушаться своего мужа?

— Просто я не привыкла целыми днями сидеть без дела.

— Тогда займись чем-нибудь на вилле. У нас есть бассейн. Почему бы тебе не понежиться возле него пару часиков? А вечером я отвезу тебя в город поужинать.

У нее невольно участилось дыхание при мысли о романтическом ужине.

— Я не ребенок, которого надо вознаградить за то, что он не мешает работать. — Оливия упрямо вскинула голову. — Между прочим, у меня тоже есть работа, которую необходимо закончить, — выдумала она. — Я не собиралась работать во время нашего медового месяца, но… — Она выдержала многозначительную паузу. — Раз ты работаешь, то и я займусь делом.

Алекс нахмурился. Желваки заходили на его скулах.

— Не сердись, прошу. Мой отец в последнее время мало занимается делами, что автоматически увеличивает нагрузку на меня.

Эти простые слова заставили ее сердце сжаться.

— Алекс, я понимаю. — Оливии по-прежнему не правилось, когда ей говорили, что она должна делать, но на этот раз она стерпит.

Алекс кивнул. Его губы были уже не такими поджатыми, как раньше, плечи не такими напряженными.

Он взял ее за локоть, и они снова пошли по пляжу. К немалому удивлению Оливии, их обувь по-прежнему лежала там, где они ее оставили. Они молча обулись и направились к дому.

Они вошли внутрь, и Алекс сразу прошел в кабинет, по дороге читая телефонные сообщения и сразу забыв о существовании Оливии. Смотря ему вслед, она ощутила растущее чувство одиночества. Вероятно, это от усталости, решила Оливия и отправилась в ванную комнату.

Когда она после душа вошла в спальню, постель показалась ей такой манящей! Может быть, если она приляжет на несколько минут…

Проснувшись, Оливия обнаружила, что лежит, укрытая легким одеялом. Часы на прикроватном столике показывали полдень. Чувствуя себя виноватой, она откинула одеяло, надела белые короткие брючки и вишневый топ и поспешно спустилась вниз. Алекс все еще находился в кабинете, но, увидев ее на пороге, отложил ручку в сторону.

— Извини, — сказала Оливия. — Я не предполагала, что просплю так долго. Собиралась только немного вздремнуть.

— Не надо извиняться. Видимо, тебе это было необходимо. — Он скользнул по ней взглядом. Его глаза потемнели. — Я испытывал сильнейшее искушение присоединиться к тебе, — пробормотал он, и от его хриплого голоса ее бросило в дрожь.

Оливия облизала губы.

— А я думала, меня накрыла Гарриет.

Она надеялась на это. Она молила Бога, чтобы это оказалось так.

Легкая улыбка тронула его губы.

— Нет, это был я.

Оливия невольно покраснела. Да, на ней был халат, но он совсем ничего скрывал…

— Кстати, Оливия, ты не храпишь, — сказал Алекс медовым голосом.

Она почувствовала, как ее щеки снова зарделись.

— Приятно знать. — Пора уходить. — Я пропустила обед, так что, пожалуй, пойду перекушу.

Оливия надеялась, что Алекс захочет присоединиться к ней. Но увы.

— Не забудь, я повезу тебя ужинать в город. Скажем, часов в семь.

— Я буду готова.

Он кивнул и снова взялся за ручку.

— Пойди поешь чего-нибудь.

Оливия вздохнула, потому что на нее снова нахлынуло странное чувство одиночества, но она постаралась поскорее забыть о нем. У нее сейчас просто слишком много свободного времени, в этом все дело. А не в том, что она чувствовала себя забытой невестой.

После того, как Оливия вышла, Алекс попытался сосредоточиться на работе, но визит жены выбил его из колеи. Никогда прежде он не позволял женщине отвлекать его от работы. Обычно ему удавалось не смешивать бизнес с удовольствием.

Правда, он никогда не был женат раньше.

Ни одна женщина не жила с ним под одной крышей.

Рождественские праздники Алекс всегда проводил здесь, на вилле Валенти, в обществе своих родителей, Ника и Мэтти. Иногда к ним присоединялись другие родственники, но ни он сам, ни его братья ни разу не привозили сюда своих подруг.

Оливия станет единственным исключением из правила. Ей было известно его условие. В этом году они будут вместе, а на следующий год — нет. И это устраивало обоих. Так они оба хотели. Так должно быть.

Алекс получал удовольствие от присутствия красивой женщины в своей жизни… и в своей постели. Прошлая ночь, когда он впервые занимался с Оливией любовью, потрясла его. Она уже побывала замужем, так что определенный сексуальный опыт у нее, без сомнения, был. Но она вела себя так застенчиво, словно он стал первым ее любовником. И Алекс хотел дать ей больше того, что получал сам.

Оливия не разочаровала его. Она оказалась более чем послушной ученицей. Алекс не шутил, когда назвал ее женщиной-мечтой.

А сегодня днем, когда она спала… ему стоило огромных усилий устоять перед искушением присоединиться к ней. Он представлял, как разбудит ее, поцеловав в губы. А потом покроет поцелуями ее всю, прежде чем снова овладеть ею.

Черт возьми, только от одной мысли об этом у Алекса вскипала кровь. Но ожидание сделает неминуемый финал еще слаще. Сегодня вечером он будет щедро угощать ее. А потом будет снова и снова заниматься с ней любовью.

Около семи часов вечера Оливия спустилась по лестнице, одетая в короткое платье коньячного

цвета, которое подчеркивало ее роскошные формы и открывало длинные ноги.

Алекс пожалел о том, что не задержался в их спальне и не наблюдал за тем, как она одевается, натягивая шелковые чулки на свои стройные ноги. Хотя в этом случае они бы до сих пор оставались в спальне.

В постели.

И он бы занимался с ней любовью.

— После ужина я собираюсь заняться с тобой любовью, — сказал он севшим голосом, когда она подошла ближе. — Ты ведь знаешь это, правда?

Очаровательный румянец вспыхнул на ее щеках.

— Значит, я тебе еще не надоела? — пошутила Оливия.

Он нахмурился.

— Это никогда не произойдет, дорогая, — проговорил он, взял ее за подбородок и крепко поцеловал, удовлетворенно заметив, каким удовольствием вспыхнули ее глаза. — Ну, пошли отсюда. — Он взял ее под руку и повел к одному из отцовских «мерседесов». Если они не отправятся немедленно на ужин, они уже никогда не приедут туда.

Спустя пятнадцать минут они уже сидели за столиком лучшего ресторана в городе, и Алекс внимательно смотрел на сидящую напротив него красавицу блондинку. Даже если бы он сидел среди претенденток на звание «Мисс мира», ни одна из них не сравнилась бы с Оливией.

Она обхватила себя руками.

— Перестань так пристально смотреть на меня, Алекс.

— Почему?

Она бросила на него насмешливый взгляд.

— Хорошо, давай сменим тему. Расскажи мне о своих итальянских корнях.

— Зачем?

Уголки ее роскошных губ поползли вверх.

— Потому что я мало знаю о твоем прошлом. Мне известно из газет, что ты родился в Австралии, но на этом мои сведения о тебе заканчиваются.

Алекс откинулся на спинку стула.

— Что ты хочешь узнать?

— Во-первых, владеешь ли ты итальянским? Ты никогда не говоришь на этом языке.

— Мои бабушка и дедушка приехали из Италии после войны. Они научили меня итальянскому в детстве, но я предпочитаю говорить по-английски.

Он любил своих дедушку и бабушку, но их уже не было на свете, а разговаривать на итальянском со своим отцом ему было совершенно неинтересно.

— А твой отец? — спросила Оливия, словно прочитав его мысли. — Он ведь свободно говорит по-итальянски, да? Он родился в Италии?

Алекс сдвинул брови.

— Мне казалось, что разговор обо мне, а не о моем отце.

Оливия с улыбкой посмотрела на него.

— Я только пытаюсь получше узнать человека, за которого вышла замуж.

— Не надо, — фыркнул Алекс и поморщился, увидев отстраненное выражение, появившееся на ее лице. Он вздохнул. — Моему отцу было двенадцать лет, когда он приехал сюда. К тридцати годам он заработал свои миллионы и женился на моей матери. Она была австралийкой и умерла, когда я был еще маленьким. Вот и все.

Ее взгляд смягчился, в нем появилось сострадание.

— Мне очень жаль.

У Алекса все перевернулось в душе.

— Мне тоже.

У него осталось лишь одно смутное воспоминание о матери — то, как он сидит у нее на коленях. А еще у него было несколько старых фотографий. Маму вырастила пожилая тетушка, так что у Алекса не было даже возможности расспросить о ней ее родственников. А Чезаре Валенти, естественно, не часто вспоминал о первой жене.

Единственной причиной того, что его назвали Александром, а не Алессандро, на итальянский манер, было — по словам Изабель — то, что на этом настояла его мать. Удивительно, но, когда родились Ник и Мэтт, Чезаре также не стал настаивать на итальянских именах. Алексу было приятно, что его отец сделал это из уважения к своей первой жене.

— А твои дедушка и бабушка, Алекс? — спросила Оливия, отрывая его от воспоминаний. — Их уже нет в живых, по-видимому. Я не видела их на свадьбе, и никто о них не упоминал.

— Они ушли из жизни много лет назад, прожив в долгом и счастливом браке. — Алекс нахмурился. — Чего нельзя сказать о моем отце, — добавил он, подумав о трех браках Чезаре.

Оливия наклонила голову.

— Но ведь Чезаре уже много лет женат на Изабель, и они производят впечатление очень счастливой пары.

Алекс мрачно посмотрел на нее.

— Так оно и есть, — неохотно подтвердил он. — Думаю, отец наконец-то обрел счастье.

Оливия кивнула.

— Вероятно, это частично объясняет его желание видеть тебя женатым. — Оливия помолчала немного. — Он переживает за тебя, Алекс. Может быть, ты этого не видишь, а я вижу.

— Возможно. — Интересно, что бы она подумала, если бы он сказал ей, что его отец мечтает о внуке. Но зачем говорить лишнее? Через шесть месяцев, если не раньше, Чезаре полностью отойдет от дел и не сможет больше диктовать условия своим сыновьям.

Появление официанта, который принес напитки, дало Алексу возможность закончить эту дискуссию. Увидев, как Оливия благодарно улыбается молодому человеку, он почувствовал, как что-то кольнуло у него в груди. Если он когда-нибудь и захочет иметь ребенка, то лучшей кандидатуры на роль матери, чем Оливия, не придумаешь. Алекс отогнал от себя непрошеную мысль.

— Теперь твоя очередь. Расскажи мне о своем бывшем муже, — попросил он.

Оливия посмотрела ему в глаза.

— Я встретила Эрика в самом начале своей карьеры модельера. Я работала тогда в Париже. Это был красивый, жизнерадостный англичанин. Я никогда прежде не встречала такого галантного мужчину. — Она усмехнулась. — И надеюсь, что больше никогда не встречу.

— Он изменял тебе.

Это был не вопрос. Оливия помрачнела.

— Да. Эрик надеялся, что я в конечном счете унаследую состояние своей матери. А когда выяснил, что она далеко не так богата, как он думал, с легкостью бросил меня ради более состоятельной женщины.

Алекс почувствовал прилив злости.

— Мерзавец.

Оливия наклонила голову.

— Я знаю, это прозвучит ужасно, но в тот период я обрадовалась, что избавилась от него.

— Нет, ужасно поступил он, человек, который использовал тебя.

— Спасибо, — прошептала Оливия и, поколебавшись, добавила: — Из-за него я перестала доверять людям.

Алекс знал, как трудно ей далось это признание.

— Однако ты настолько поверила мне, незнакомому человеку, что вышла за меня замуж.

Мрачное выражение на ее лице сменилось улыбкой.

— Да. Представь себе.

У него сразу потеплело на душе.

Официант принес еду, которая оказалась превосходной. После ужина они долго прогуливались вдоль набережной. Алекс не мог дождаться, когда увезет Оливию домой и займется с ней любовью.

И когда они наконец добрались до спальни, Алекс дал выход накопившимся эмоциям, и ураган чувственной страсти захватил их обоих…