Алекс почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. До этого момента он не сомневался в том, что Оливия в конечном счете согласится родить ему наследника.
Она смотрела на него глазами, полными боли.
— Расскажи мне все.
Она проглотила слезы.
— У меня была внематочная беременность, когда я была замужем за Эриком, — начала она, и что-то перевернулось в душе у Алекса при мысли о том, что Оливия была беременна от другого мужчины.
Чувство негодования нарастало в нем, но он решительно прогнал его.
— Мои трубы повреждены… безвозвратно. — Она сделал глубокий вдох. — Так что дело не в том, что я не хочу ребенка от тебя, Алекс, а в том, что не могу его иметь.
Он какое-то время молчал.
— Ты уверена, что ничего нельзя сделать?
Она нахмурилась.
— Доктор сказал, что шансов забеременеть практически нет. У меня нет причин не доверять ему.
Алекс нахмурился.
— Ты консультировалась с другими специалистами?
— Нет.
— Значит, другие врачи могут не подтвердить диагноз?
Она покачала головой.
— Вряд ли. Мне сказали в больнице, что повреждение слишком серьезное.
Алекс не был так уверен. Доктора иногда ошибаются. Возможно, это как раз тот случай.
— А твоя мама знает?
Выражение ее глаз смягчилось.
— Да, она очень помогла мне.
— Я рад.
Его уважение к Фелиции возросло. Слава богу, рядом с Оливией оказался кто-то, кто помог ей справиться с горем.
Оливия печально улыбнулась.
— К сожалению, мама считает, что мои проблемы со здоровьем должны каким-то волшебным образом исчезнуть. Она неисправимая оптимистка.
Алекс нахмурился.
— Вам трудно найти общий язык?
— Вовсе нет. Обычно мы с ней не касаемся этого вопроса. Но я знаю, она надеется, что в один прекрасный день станет бабушкой. — У Оливии навернулись слезы на глаза, и она быстро заморгала. — Я бы хотела подарить ей внука, но не могу.
Алексу захотелось обнять Оливию и утешить ее, но ему и самому вскоре могло понадобиться утешение.
Он поспешно встал из-за стола.
— Спасибо, что рассказала мне, Оливия. А сейчас мне пора идти.
Ему нужно было время на то, чтобы все обдумать.
В одиночестве.
— Конечно, — тихо сказала она.
Алекс вышел из комнаты. Он не понимал, куда идет, пока не оказался в баре нижнего этажа. Ему хотелось напиться, чтобы заглушить бушующую в сердце боль.
Черт возьми, он не привык к столь сильным потрясениям. Обычно ему удавалось держать свои чувства под контролем, но в таких обстоятельствах трудно сохранять спокойствие. Ему было тяжело сознавать, что он оказался таким уязвимым, когда речь шла об Оливии, таким слабым и бессильным. И он думал не только о себе, но и об Оливии. И о Чезаре, который может так и не дождаться внука. Хотя Алекс решил, что не позволит своему отцу заставить его обзавестись ребенком, он неожиданно почувствовал себя виноватым перед братьями. И это было сумасшествием. С какой стати он должен чувствовать себя виноватым из-за того, что не собирается выполнять вторую часть ультиматума? Его братья ничего этого не знали и очень удивились бы, узнав, что он жертвует собой ради них, вступив в брак, не говоря уж о том, что речь идет еще и о младенце.
Черт. Хуже не бывает.
Через пару часов Алекс вернулся в их гостиничный помер. Он не опьянел, хотя выпил достаточно. Вокруг царила тишина, когда он тихо проскользнул в темную спальню и начал раздеваться. Оливия спала, и он не хотел ее будить. Видимо, на ней сказывалось нарушение биоритма из-за дальнего перелета.
— Тебе совсем не обязательно спать со мной, Алекс, — произнесла она в напряженной тишине. — Я пойму, если ты захочешь уйти в другую комнату.
Он тихо чертыхнулся и скользнул в постель.
— Я твой муж и собираюсь спать рядом со своей женой.
— Временной женой, — уточнила она, но он уловил довольную нотку в ее голосе.
Он притянул ее к себе и коснулся губами ее виска.
— Я договорюсь, чтобы тебя принял специалист. Нам надо услышать еще одно мнение.
— А какой в этом смысл, Алекс?
Он еще крепче обнял ее.
— Мы должны это сделать. Чтобы удостовериться, хорошо?
— Пожалуй.
— А теперь иди ко мне, — пробормотал он и поцеловал Оливию в щеку, прежде чем нашел ее губы. Он хотел облегчить ее боль единственным известным ему способом — найти успокоение друг в друге.
Ее податливое тело было теплым и нежным, и Алекс забыл обо всех проблемах.
Если есть хоть малейший шанс, Оливия родит ему ребенка.
На следующий день они вылетели в Нью-Йорк в компании нескольких специалистов по связям с общественностью. Это давало Оливии возможность избежать дальнейших разговоров на личные темы с Алексом.
Они все обсудили прошлой ночью. Но сегодня было в его глазах нечто такое, что заставило ее встревожиться. Она не хотела лишать его надежды иметь ребенка. Она и сама с трудом привыкла к этой мысли. Не хватало еще, чтобы он тоже мучился.
Оливия не удивилась, когда Алекс попросил ее пройти повторное обследование. Она знала, что рождение наследника является неотъемлемым условием его брака. Конечно, Алекс не разведется с ней, во всяком случае, до истечения этого года. Но как только ее время закончится, ему придется отделаться от нее и найти себе другую жену. И ничего с этим не поделаешь, сказала она себе, и ее сердце сжалось, когда она представила мужа с другой женщиной.
С той, которая родит ему ребенка. О господи. Нельзя позволять себе расстраиваться из-за этого. Их соглашение было чисто деловым, и глупо надеяться на то, что она действительно что-то значит для него, хотя они и провели вместе несколько потрясающих недель. Все произошло так, как произошло. Да, они были близки, но это не значит, что они любят друг друга. Им не нужен ребенок, чтобы скрепить их любовь.
Следующая неделя была расписана по минутам, так что времени на мысли о чем-то еще, кроме работы, попросту не оставалось.
Презентация «Женщин Валенти» имела шумный успех. У дверей некоторых магазинов выстраивались очереди желающих приобрести флакончик новых духов. Этому немало способствовало то, что мама Оливии — дай ей бог здоровья! — попросила своих именитых друзей заглянуть в некоторые магазины, что вызвало новый приток клиентов.
Все были довольны.
Насчет визита к специалисту Алекс хранил молчание.
В один из их последних дней в Нью-Йорке на вечеринке неожиданно появился один из бывших отчимов Оливии.
— Оливия, дорогая, — произнес Рэндалл Маркэм, подходя к ней и целуя ее в щеку.
Оливия обрадовалась встрече. Рэндалл был любимым из ее двоих отчимов и единственным, кто сохранил хорошие отношения с ее матерью.
— Рэндалл! Что ты делаешь здесь? — спросила она, обнимая его.
— Шпионю за тобой, конечно, моя дорогая, — пошутил он.
Оливия впервые за много дней искренне улыбнулась.
— Тебе никогда, не убедить меня в том, что моя мама не заплатила тебе, чтобы ты пришел.
Оливия так нервничала, что запретила своей матери приходить. Видимо, она решила прислать вместо себя Рэндалла.
— Она этого не делала, клянусь, — воскликнул Рэндалл, потом перевел внимательный взгляд на стоявшего рядом Алекса. — А это, как я полагаю, твой новый муж?
Оливия заметила, как Алекс поджал губы.
Но она кивнула и изобразила на лице улыбку счастливой замужней дамы.
— Да, это Алекс. — Она представила мужчин друг другу. — Алекс, познакомься с Рэндаллом, одним из моих отчимов.
— Бывших отчимов, — уточнил Рэндалл, пожимая Алексу руку. — Когда-то я был богат и красив.
Алекс немного расслабился.
— Вы и сейчас красивы.
Рэндалл перевел взгляд на Оливию.
— К сожалению, я больше не богат. — Он вздохнул. — Хотя я продолжаю любить твою маму, — произнес он с преувеличенным пафосом, — должен сказать, что она обчистила меня, как липку.
Оливии стало не по себе. Она не хотела, чтобы Рэндалл болтал лишнее в присутствии Алекса.
— Слава богу, что она не погубила также и мою красоту, — продолжал Рэндалл. — И хорошо, что у нее есть ты, которая может выплатить ее долги. Я советовал ей снова выйти замуж, но она не хочет.
Оливия почувствовала, как напрягся Алекс.
— Как поживает Сибил? — спросила она, переводя разговор в безопасное русло.
— Прекрасно, дорогая. Она занята в шоу на Бродвее. Поэтому мы и оказались здесь, в Нью-Йорке. А еще потому, что хотим увидеть нашу первую внучку.
Оливия знала, что Рэндалл не имеет понятия о том, какую боль причиняют ей его слова. Она потеряла ребенка после того, как он развелся с ее матерью, и Фелиция не посвятила его в курс дела. Она заставила себя улыбнуться.
— У Шэри родилась малышка? Сколько же ей?
— Два месяца. Девочка просто прелестная, — сказал Рэндалл и пустился в подробный рассказ о малышке.
Оливия увидела, как в глазах Алекса сверкнула злость. Зачем только Рэндалл упомянул о долгах ее матери? Это было совершенно излишне.
Они еще немного поговорили об общих знакомых, расцеловались на прощанье и пообещали друг другу как-нибудь встретиться. Все это время Оливия чувствовала, что Алекс кипит от злости, хотя и сохраняет невозмутимый вид.
Он ничего не говорил, пока торжество не закончилось и они не вернулись в свой гостиничный номер.
— Ты не удосужилась рассказать мне что-то еще? — раздраженно спросил он ее.
Оливия вздохнула.
— Что ты имеешь в виду?
Он возмущенно взглянул на нее.
— Те деньги, которые я дал тебе, пошли на уплату долгов твоей матери, так ведь?
Она наклонила голову.
— Часть этих денег — да. Остальные помогли мне расплатиться с собственными долгами, связанными с моим бизнесом. — Она нахмурилась. — А в чем проблема?
Алекс смерил ее холодным взглядом.
— Проблема в том, что ты слишком о многом мне не рассказывала.
Она вскинула голову.
— Ты имеешь в виду мое бесплодие, да?
На мгновение его лицо стало непроницаемым.
— Да, — пробормотал он и поджал губы. — А теперь еще и это. Я понял, что совсем тебя не знаю.
— Ты совсем не знаешь меня, Алекс. Есть вещи, о которых я предпочитаю не говорить. Ты тоже рассказываешь мне не обо всем. — Она помолчала. — Например, ты умолчал о том, что твой отец ждет наследника.
На мгновенье на его лице появилось смущенное выражение, потом он отрывисто кивнул.
— Убедила.
— Хорошо.
— Только скажи мне, — продолжал Алекс. — Существуют еще какие-то подводные камни, о которых мне надлежит знать?
— Нет. — Она повернулась, чтобы уйти. С нее довольно. Они оба устали, их нервы на пределе, так что сейчас не время для дальнейших дискуссий.
Алекс вздохнул.
— Ты не доверяешь мне, правда? — сказал он, останавливая ее на полпути. — Ты вышла за меня, но не доверяешь настолько, чтобы рассказать о финансовых затруднениях твоей матери. Ты боялась, что я мог сделать эту информацию достоянием прессы и заработать дополнительную рекламу?
Оливия вздохнула.
— Главное, что я вышла за тебя, Алекс. В тебе есть что-то подкупающее, но что именно, я еще не совсем поняла. Ты прав, мы действительно очень мало знаем друг о друге.
Его глаза потемнели, он подошел к бару и налил себе виски.
— Иди спать, Оливия. Я приду позже.
В какой-то момент среди ночи Оливия почувствовала, что Алекс лег в кровать. Полусонная, она затаила дыхание в ожидании того, что он прижмет ее к себе.
Только он этого не сделал.
— Извини, — сказал он тихо.
Тишина воцарилась в темноте. Алекс повернулся на бок, спиной к ней, и тут же уснул.
Оливия лежала, прислушиваясь к его дыханию, и думала о том, что ждет их дальше. Она не сможет родить ребенка, а значит, Алексу придется с ней развестись. Это лишь вопрос времени.
Когда она проснулась, Алекс уже ушел, и только смятые одеяла с другой стороны кровати свидетельствовали о том, что он был здесь. С тяжелым сердцем Оливия набросила на плечи шелковый халат и направилась в гостиную, почти уверенная в том, что там никого нет.
Однако за столом сидел Алекс, который в этот момент как раз клал телефонную трубку на рычаг. Он поднял на нее глаза.
— Я разговаривал с врачом. Он сказал, что готов принять тебя сегодня утром.
Оливия замерла.
— Так скоро?
Алекс разозлился.
— Нам надо выяснить все раз и навсегда.
Она быстро собралась с мыслями.
— Тебе нужно, Алекс. Я уже давно смирилась с диагнозом.
Его взгляд потеплел. Алекс подошел к ней.
— А ты разве не хочешь знать наверняка?
Ее охватила паника.
— Нет.
Он положил руки ей на плечи.
— Ты просто боишься.
Ему легко говорить, зло подумала Оливия. Он бросит ее, как только диагноз подтвердится, и начнет новую жизнь, в то время как она…
Она пожала плечами.
— Возможно. Я подожду и посмотрю, что будет через несколько лет. Как знать? Не исключено, что я снова выйду замуж и мне удастся забеременеть, — произнесла она с вызовом в голосе.
Алекс поджал губы и слегка встряхнул ее за плечи.
— Единственным человеком, который сделает тебя беременной, буду я, Оливия.
От его слов у нее потеплело на душе, но было нечестно позволять ему надеяться на что-то.
— Алекс, послушай…
Он вздохнул и отпустил ее.
— Оливия, я не буду заставлять тебя делать что-то против твоей воли. Выбор за тобой.
Она пристально посмотрела на него и поняла, что он не успокоится, пока не услышит мнение еще одного специалиста.
Ну ладно, она сделает это, ведь в противном случае они всю жизнь будут сомневаться. Им обоим нужна ясность в данном вопросе.
Даже если Алекс решит развестись с ней.
— Хорошо, Алекс, — спокойно сказала она. — Я сделаю это.
Он сдвинул брови.
— Ты уверена?
— Да, — ответила она с легким раздражением.
Он пытливо взглянул на нее.
— Отлично. Иди одевайся, а мне надо позвонить. Потом я буду готов тебя сопровождать. В клинике нас ждут через час.
Она изумленно посмотрела на него.
— Ты едешь со мной?
Похоже, его удивил подобный вопрос.
— Конечно. И не пытайся остановить меня.
О господи! Оливия с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. Она откашлялась.
— Спасибо, Алекс. Просто дело в том, что Эрик… — Как бы это поделикатнее сказать? — Он никогда… не предлагал поехать со мной.
— Мерзавец, — выпалил Алекс, и его лицо помрачнело. Через пару секунд он справился с эмоциями и спокойно продолжил: — Ну а я — другой человек. И намерен во всем поддерживать тебя, Оливия.
У нее пересохло во рту от избытка чувств, и она смогла только кивнуть.
— А теперь одевайся, — сказал Алекс, поворачиваясь и берясь за трубку телефона. Его голос слегка дрожал.
Оливия поспешила уйти из комнаты, пока не расклеилась окончательно. Куда легче оставаться сильной, когда не делишься своей болью с близким человеком. Но стоит кому-то отнестись к тебе с сочувствием, как у тебя могут сдать нервы.
Когда они приехали в клинику, врач сначала поговорил с ними обоими, а потом Оливию отвели в отдельный кабинет, где ей пришлось пройти через ряд процедур.
Во время беседы врач не сказал ничего определенного, и Оливия приказала себе не делать поспешных выводов. На какое-то время ей это удалось, но слабый проблеск надежды невозможно было заглушить, как бы она ни старалась.
Алекс вел себя безукоризненно. Он оставался с ней, пока это было возможно, а во время разговора с врачом держал ее за руку.
К концу дня они вместе сидели в палате в ожидании вердикта.
Алекс крепко держал ее за руку, когда врач сообщил им ужасную новость о том, что у Оливии никогда не будет детей. Последствия внематочной беременности оказались слишком серьезными.
Алекс потрясенно молчал. Похоже, он, как и она, до последнего надеялся на чудо. Оливия едва сдерживала слезы.
Она давно знала, что бесплодна.
Господи, она это знала, но почему-то позволила себе надеяться.
И вот теперь, действительно, не осталось никакой надежды.