Каждый из нас так рано создает массу убеждений — личную мифологию о жизни, смерти, любви, женщинах, мужчинах, отношениях и себе самом.

Иногда эти мифы парализуют самые важные отношения и не дают наслаждаться мгновениями, так как навязывают своим обладателям чувство всемогущества, отрицая таким образом непредсказуемое вторжение, ограничивая удивление уверенностью, создавая препятствия на пути к восхищению чудесами. Каждая встреча, каждые отношения несут в себе возможность изменения, потрясения или развития — это неизбежный риск, который им сопутствует.

Можно выделить два вида личной мифологии:

□ Псевдореалистичная : она касается нас самих (например, я недостоин любви, несчастлив, не способен выигрывать, соблазнять и так далее), окружающих нас людей (угрожающие, доброжелательные, безразличные, лучше, хуже и так далее), мужчин (все одинаковые), женщин (все одинаковые), жизни (полная слез, полная удивительных приключений), смерти (отвратительная вещь или божья милость) и отношений (невозможные, жизненно важные, обманчивые и так далее).

□ Нормативная : она определяет, какими мы должны быть (безупречными), каким должны быть отец, мать (не такими, как мои), любовник, ребенок, какими должны быть отношения (здоровые, живые, стабильные, вселяющие чувство уверенности).

«Наши воображения никогда не встречались, и поэтому они такие разные!»

Все это своего рода консервированные представления, заранее установленные схемы, руководящие нами так, что мы сами не отдаем себя в этом отчета, отрицая постоянное развитие людей, чувств и отношений.

«Я жду от своего босса критики, похвалы и новых заданий. Он ожидает от меня добросовестного выполнения работы. Все отношения между начальником и подчиненным похожи».

«В постели главный мужчина, он должен уметь пробуждать и исполнять желания женщины».

«Родители должны быть справедливыми и одинаково любить всех детей».

«Если мы кого-то полюбим, то это на всю жизнь».

«Если мы действительно хотим с кем-то быть вместе, то не страшны никакие препятствия».

«Нас обязательно обманут, если мы перестанем быть бдительными и подозрительными».

«Я никогда не изменяла своему мужу — если бы такое произошло хотя бы раз, я бы с ним не осталась».

Эти убеждения иногда становятся жизненными правилами: «Если я буду следовать им, то все должно получаться без проблем».

Даже повторяющийся опыт, который противоречит нашим личным теориям, не воспринимается теми, кто становится ярым приверженцем определенных убеждений. Жизненный опыт практически не способен оказывать влияние на нашу личную мифологию, которая будет продолжать существовать на протяжении еще множества поколений. Она выступает в качестве ориентиров при принятии решений и обосновывает все наши действия и мысли.

 

Некоторые убеждения

 

Наша реакция зависит в большей степени от того, как мы интерпретируем событие, нежели от самого события. Иногда полезно посмотреть на ситуацию с другой стороны, поставить под сомнение свои взгляды, ведь только такой подход является единственной возможностью для взросления и роста.

 

Реакционные убеждения

Убеждения формируются в зависимости от эмоциональных склонностей:

□ либо чтобы их подтвердить;

□ либо чтобы их побороть.

Например, мужчина, которому трудно выражать свои эмоции, настаивает на важности деликатности и сдержанности в отношениях. Он выступает за идею уважения «секретного сада» — как собственного, так и партнера. Исходя из своего темперамента, он сформировал некую идеологию. Его стиль взаимоотношений остается в согласии с его взглядами... вне зависимости от того, какой человек оказывается рядом.

Другой человек, имеющий схожие трудности с выражением себя (он умеет быть открытым и непосредственным), говорит, что искреннее общение необходимо: «Я считаю, что в отношениях обязательно должна присутствовать прямота».

А, скажем, женщина, подверженная влиянию со стороны своего партнера, сформировала идеал отношений, чрезмерно завысив требования независимости и автономности.

Или еще, мужчина пятидесяти лет, «анархист» в отношениях, провел свою жизнь, сражаясь с запретами, правилами поведения и приличиями.

В отношениях он признает только удовольствие каждого и упорно защищает свою позицию. В минуту душевной откровенности он рассказывает о событии, ознаменовавшем его шестнадцатилетие: «Моя мать была парализована несколько дней. У нее случилось кровоизлияние в мозг, и все члены нашей семьи дежурили у ее кровати по очереди. Она не могла говорить, но, казалось, находилась в сознании. Я был подростком, пожираемым любопытством и раздираемым сексуальными желаниями. В семье разговоры на тему секса были строго-настрого запрещены.

Как-то ночью, когда была моя очередь сидеть с матерью, я откинул покрывало, раздел ее и, почти не отдавая себе отчета, прикоснулся к ее груди и половым органам. Затем я стал ласкать ее. Я был уверен, что ей это доставит удовольствие. Но потом меня охватила паника, и я даже подумал задушить свою мать подушкой, чтобы она никогда не рассказала, что я сделал.

Она умерла несколько недель спустя, никому не сказав ни слова. Все эти дни я приходил в ужас от одной лишь мысли о том, что в ту ночь она могла быть в сознании».

Превратив чувство вины в идеологию свободы от обязательств («Почему бы и не инцест», — говорит он), этот мужчина совершенно не осознает, что именно случившееся повлияло на формирование его мышления. Он живет так, будто сам придумал свой образ жизни. И это в некотором смысле правда, даже если он не отдает себе отчета в том, какие силы им движут.

 

Правдивость обманчивых образов

Когда мы говорим о себе, нам необходим четкий и ясный образ самого себя, который мы станем демонстрировать и окружающим и — главным образом — себе.

Наши описания правдивы в том смысле, что мы совершенно искренне в них верим, не нуждаясь ни в объяснениях, ни в доказательствах.

Для таких образов характерно то, что они нарисованы нами без нюансов и противоречий и представлены как точное и неизменное изображение того, кто мы есть. Все выглядит так, будто мы показываем людям свою непризнанную и несправедливо оспариваемую реальность:

«Я честный человек, я всегда говорю то, что думаю. Иногда это доставляет мне неприятности, но я не сторонник что-либо скрывать и лицемерить».

Собеседник, услышавший это признание, оказывается в тупике. Он уверен, что его друг — искренний человек, сам видит себя таким, но это совсем не соответствует образу забитого и сомневающегося мужчины, которого он знает. Сказать ему об этом или не противоречить — пускай он продолжает думать, как хочет?

«Я терпелив, я открыт для разных идей, но вокруг меня их нет».

Так мы преподносим себя окружающему миру, выбрав определенный образ.

Речь не всегда идет о приятных образах. Некоторые культивируют автопортрет неудачника, жертвы или беспомощного.

«Никто никогда не любил меня, даже я сам!»

«Меня никогда не понимали, никто не любил меня, я всего добивался сам, ничего мне не давалось просто так».

«В жизни мне не везет. Когда у меня что-нибудь получается, всегда появляется тот, кто все разрушает».

При выборе образа мы всегда руководствуемся желанием быть хорошими и обаятельными. Негативные представления (я ничего не стою, я не могу и так далее) являются не чем иным, как изнанкой идеального образа нас самих. Такие представления, как правило, сопровождаются оправданиями, которые служат поводом для снятия с себя ответственности за происходящее.

«Если бы мой отец не пил, я бы ходила в университет, но я должна была помогать матери заниматься младшими детьми. Я поклялась никогда не выходить замуж — лучше умереть. За пять лет я три раза делала аборт, но это было не по моей вине, я не хотела пить таблетки... От них я толстею».

Часто удивляет то, с каким упорством автор цепляется за свое описание, подробно им разработанное. Он не дает собеседнику видеть себя по-другому:

«Но я не вижу, что тебя используют. Мне кажется, что ты сам устанавливаешь правила игры и получаешь то, что хочешь...»

«Нет, нет, я всегда остаюсь в дураках, оказываюсь жертвой, потому что боюсь злоупотреблять, стеснять или навязывать. Достаточно вспомнить историю моей женитьбы. Моя подруга ушла от меня спустя несколько месяцев после того, как я предложил ей пожениться. Спустя некоторое время она внезапно вернулась, объявив, что беременна от меня. Я был растроган и счастлив, в тот же вечер мы решили пожениться, а позже она сказала мне, что не беременна! Видишь, она меня одурачила!»

Ложные образы, которые мы создаем, выполняют и внутреннюю функцию в общении и отношениях.

Три каменщика обтесывают камни на стройке.

Прохожий спрашивает их, чем они занимаются.

Первый отвечает: «Я обтесываю камни».

Второй говорит: «Я воздвигаю стену».

А третий произносит: «Я строю собор».

Порой в нашем сознании многое скрыто, и мы не всегда способны радоваться тому, что там обнаруживаем.

«Я выгляжу обделенным, поэтому люди не должны атаковать и критиковать меня».

«Я преподношу себя как благородного и преданного человека; я скрываю от себя и других свою внутреннюю пустоту».

«Я объясняю ей, что способен любить много женщин одновременно и каждой отдавать одинаково. Я успокаиваю ее и себя, отрицая, по правде говоря, угрозу, нависшую над нашими отношениями».

«Я составил список непреодолимых обстоятельств, вынуждавших меня несколько раз менять работу за последние три года, чтобы только не касаться вопроса о моей ответственности».

Внутренняя функция состоит в обретении чувства равновесия и уверенности — благодаря определению, кто есть мы, в простой и логичной форме. Одни довольствуются «хорошим» образом себя, другие «плохим».

Фраза «Я верен себе» может означать «Я остаюсь узником образа, который я выдумал и вне которого боюсь оказаться».

□ Мальчик, поющий в церковном хоре, иногда ворует из кружки пожертвований, но для себя он остается «хорошим мальчиком из хора». Он в это действительно верит, и его сознание аннулирует факт кражи либо же находит оправдания. Преобладает же его убежденность в том, что он хороший и преданный ребенок.

□ Мужчина уверен, что он сделал все, чтобы распланировать свое время и дела так, чтобы суметь проводить как можно больше времени со своей спутницей. Только он забыл поговорить с ней и узнать, свободна ли она. Он считает себя открытым и легким и удивляется, даже оскорбляется, не будучи воспринятым в таком качестве.

□ Женщина рассказала про ряд ситуаций, в которых она чувствовала себя плохой, запертой в одних и тех же повторениях, не способной жить счастливо. Она приходит в ярость и отталкивает своего партнера, говорящего ей: «Да, ты видишь только негатив в жизни...» «Ты сам хочешь, — отвечает она ему, — видеть только отрицательное в том, что я тебе говорю».

Как будто она говорит ему: «Я отправила тебе мой негатив, а ты должен послать мне свой позитив в ответ, чтобы я отказалась от негатива».

□ Социальный работник рассказывает, как она с изумлением слушала, каким образом описывала себя женщина, которую обстоятельства вынудили оставить троих детей: «Я ничего не получила от своих родителей, они не воспитывали меня, и поэтому я не хочу поступать так же с моими детьми. Я делаю для них все, я никогда о них не забуду. Я отдала их в детский дом, но я постоянно думаю о них. Я знаю, что благодаря мне у них все хорошо».

Видение себя в качестве «хорошего отца» или «хорошей матери» — одно из самых стойких, его очень трудно разрушить.

Желаемое и действительное часто путают. Все родители хотят быть «хорошими», они действительно к этому стремятся. Некоторые развивают стратегию ответственности, стремясь контролировать все стороны жизни ребенка — как он выглядит, что он ест, как развлекается, как учится... и в итоге становятся невыносимыми родителями. Такое можно увидеть и в супружеских отношениях.

«Я действительно считал себя идеальным мужем на протяжении долгого времени, в том смысле, что я всегда был согласен с женой. Я соглашался со всем, что она предлагала. Годы спустя я наконец понял, что для нее это было невыносимо, моя пассивность вынуждала ее постоянно быть инициативной... что она ненавидела делать, как она призналась впоследствии».

Мы сохраняем равновесие, отказываясь видеть отрицательное в самих себе. Такой механизм аннулирования, отрицания реальности подчиняется нашей внутренней инфантильности.

«Это несправедливо, я не хочу, чтобы было так, ведь так не должно быть, значит — все не так».

Чтобы освободить больше места внутри себя для настоящих мыслей, чувств и отношений, нужно отказаться от сказок, которые мы себе придумываем, какими бы грандиозными и заманчивыми они ни были.

Такие сказки сложно перестать придумывать или попытаться изменить, ведь они образуют схему, по которой мы выстраиваем события своей жизни, и это дает нам чувство уверенности. Мы даже деформируем происходящие события с помощью своего восприятия, чтобы они вписывались в рамки изначально придуманного нами сценария.

«Я был нежеланным ребенком, появился на свет по случайности. Я никогда не найду своего места в жизни, я всегда буду лишним».

«Моя мать хотела мальчика, и я хотела ей угодить, играя роль нерожденного мальчика до тринадцати лет. Потом у меня началась менструация, но для меня это было чем-то грязным и неприятным. Я была очень счастлива, когда забеременела и родила мальчика, первого в нашей семье. Я бы не вынесла, если бы это была девочка».

Но кто может утверждать, что нежеланный ребенок не может быть любимым? Он может быть неожиданным ребенком, объектом особенной нежности, ведь он не был запланирован, поэтому его рождение — настоящее чудо. Тот, кого не ждут, получает шанс родиться по своему собственному желанию. Он встретит меньше трудностей на своем пути, ведь был рожден не для того, чтобы оправдать ожидания родителей и исполнять их желания.

Изменения видения, точки зрения, взгляд со стороны являются первыми шагами на пути к избавлению от ложных образов, которые нас обременяют и мешают понять себя.

В конечном итоге у нас появится желание стать настоящим, желание просто быть самим собой и испытывать собственные желания.

Мы делаем самые яркие открытия внутри себя.

 

Долг и справедливость

Отказываться от того, чего у нас нет, намного сложнее, чем от того, что у нас есть.

Одно из убеждений, от которого наиболее сложно отказаться, это наша вера в то, что существует, что должна существовать некая справедливость в отношениях, взаимное чувство долга, обоюдные права и обязанности по отношению друг к другу.

«Я задала ему вопрос, он должен на него ответить».

«Я люблю тебя, и поэтому ты обязан слушать меня: читать мои письма, помогать мне, любить меня».

Это любовь-обязанность, любовь-долг.

«Я стараюсь хорошо относиться к сыну мужа, когда он гостит у нас на выходных. Я нежно забочусь о нем, и поэтому он должен любить меня и не держать дистанцию. Он должен полюбить меня, чтобы я избавилась от чувства вины, что я заняла место его матери...»

«Я добровольно пожертвовал правами своих детей ради своего любимого мальчика. Только он может продолжить мое дело, я дал ему все, я даже выкупил часть своего компаньона, чтобы сын стал единоличным хозяином.

Сейчас он требует, чтобы я отдал ему ключи от дома, который я купил на свои деньги, но по налоговым соображениям записал на имя компании. Он лишает меня своего же, а ведь он обязан мне всем...»

Отец не понимает, какое чувство вины он создал у своего сына, заставив его обойти своих братьев и сестер. Он не понимает, что сын заставляет платить его за этот несправедливый подарок судьбы, за то, что отец лишил его права добиться всего самому. Сын безгранично ненавидит своего отца, который переоценил его и сделал так, чтобы остальные братья и сестры отказались от него, и поэтому он отбирает у него имущество.

Увы, не в наших силах изменить чувства других людей. Трудно управлять своими собственными чувствами, а чувствами других невозможно.

Отказываясь от этого инфантильного чувства всемогущества, мы вступаем в зрелую стадию отношений.

И все же мы продолжаем наступать на одни и те же грабли.

«Не будь ревнивым, люби меня такой, какая я есть, не чувствуй себя обманутым, не злись...

Ты не должен страдать оттого, что я счастлива. Ты всегда говорил мне, что больше всего хочешь, чтобы я была счастливой». Наверняка, он имел в виду, чтобы она была счастлива с ним... а не с другим!

«Прекрати делать трагедию из того, что я потеряла деньги. Мы не умрем от этого...»

«Если бы он меня любил, он бы тогда заботился о том, что меня тревожит. А он, кажется, думает: „Это ее проблема, а не моя". Он отказывается брать на себя мои страдания, даже несмотря на то, что это из-за него я страдаю, значит, он не любит меня».

А он объясняет ситуацию так: «Когда я могу, я слушаю ее, пытаюсь помочь ей разобраться в себе, беспокоюсь за нее. Для меня неприемлемо, что она рассматривает мою заботу как долг, обязанность».

Понятие о чувстве долга, глубоко засевшее внутри многих из нас, служит детонатором в некоторых отношениях и порождает отказы, бегство одного из партнеров или агрессию.

«Мой муж думает только о себе, а я занимаюсь только им, стараясь сделать его счастливым. Если наш брак не клеится, то это только по его вине, из-за его эгоизма».

Она заботится о нем, он тоже заботится только о себе, что делает этот союз невозможным. Ничто не поколеблет ее теорию «обязательного альтруизма» как единственно возможной основы для отношений пары.. Она не понимает, что ее альтруизм — это всего лишь ее потребность во взаимности, вера в то, что люди должны отплачивать ей такой же заботой. Это сговор между даром и потребностью. Она щедро дает ему то, что он просит, а в итоге получается так, что он ничего не получает.

Эта ситуация была бы банальной, если бы она не причиняла столько страданий. Многие говорят так: «Он много мне дает, особенно то, чего я не прошу, так как он уверен, что это хорошо для меня...»

Многие женщины глубоко убеждены в том, что их партнеры должны им — деньги, заботу, внимание, признание. Без этого им кажется, что их обманывают, что от любви они получают только сексуальное удовольствие. В нашей культуре существует отрицание отношений, основанных только на удовольствии и сексуальной совместимости партнеров.

Мы используем свои ошибки, связывая их с убеждениями, чтобы еще раз их подтвердить.

«Если бы я поступала согласно своим убеждениям, сбой не случился бы; если бы я была более твердой, такое не случилось бы. В следующий раз я не позволю такому со мной случиться».

«Если бы он вел себя, руководствуясь тем же, что и я, если бы он не был таким собственником, мы все еще были бы счастливы вместе...»

Ведь часто наши личные убеждения, которые мы называем персональной мифологией, рисуют нам обратную реакцию человека на наши определенные поступки.

Психология первой половины двадцатого века претендует на категоричность и предсказуемость, и много людей сломали голову, чтобы согласовать ее со своими взглядами и убеждениями.

Со временем ученые изменили свои теоретические гипотезы, проведя различные исследования, но большинство важных открытий, которые мы знаем сегодня, являются результатами ошибок и ложных манипуляций.

Наши аксиомы в вопросах отношений оказываются недостижимыми, что служит ярким доказательством их неадекватности.

Мы считаем, что жизнь должна приспосабливаться к нам, а не мы к ней! Наши неформальные знания мешают личностному росту.

Чтобы расти и развиваться, нужно отказаться от так любимой нами мифологии!

 

Верить в то, что мы кому-то обязаны

Мы не способны услышать желания, просьбы, разочарования или страдания другого человека, если являемся узниками убеждения, что мы кому-то что-то должны.

Некоторые доходят до того, что начинают чувствовать себя участниками миссии по «улучшению» другого, его удовлетворению, при этом пытаясь принимать решения за него.

«Я не сказал ей о том, что ее отец был серьезно болен. Сами подумайте! Три недели до родов... Я думал, что все делаю правильно стираясь не шокировать ее...»

«Он весь в сомнениях и метаниях, я должна найти ответ на его вопрос».

«Он попросил меня, и я считаю, что должна исполнить его просьбу».

«Он приуныл, я считаю, что должна поднять его моральный дух».

Так мы верим в то, что должны поддержать того, кто говорит:

«Ты знаешь, у моей матери был рак в тридцать восемь лет. Вчера я обнаружила уплотнение под правой грудью. Я уверена, что у меня рак».

Мы думаем, что должны исполнять желания партнера, мы принимаем их за требования, в то время как они являются выражением восхищения, интереса, мечты.

Наша вера в то, что мы должны, глубоко связана с чувством вины, заложенным в нас родителями («Ты должен поменьше думать о себе, ты должен думать о других»), которые утверждали, что интересы другого более важны, чем наши собственные, что мы должны уделять внимание и время близким.

Также это явление может быть приписано нашей постоянной потребности в признании, которое мы стремимся получить, делая добро для других или даже посвящая себя им.

Наша вера в то, что мы должны удовлетворять желания других, мешает нам слышать. Вместо того чтобы просто слушать и воспринимать, мы кастраиваемся на ответ, на поиски решения проблемы. А другой, желая избежать нашей предсказуемой реакции, не осмеливается говорить и хранит молчание.

«Я расстроена тем, что мой муж вынужден был отменить нашу совместную поездку в Париж на выходные, которые мы планировали там провести, чтобы отметить двадцатилетие брака. Это не так страшно, но это было действительно важно для меня. Если я скажу ему, что расстроена, он наверняка почувствует себя виноватым. Поэтому я сказала, что мне нет дела до всего этого... и он, может быть, расстроился из-за моего безразличия».

Пропускать мимо ушей услышанные «приказы», отказываться от выполнения этих миссий — вот что поможет нам найти больше возможностей и почувствовать себя свободнее.

Самоутверждаться и проявлять себя — это освобождать себя от обязательств, которые тяготят нас (в реальности или в воображении) и являются причиной разногласий.

Иногда на тренингах личностного роста мы предлагаем людям использовать жесты и совершать символические поступки, чтобы перестроить старый сценарий и освободиться от повторений в отношениях.

«Мамочка, в течение многих лет я испытывала твои сомнения и неуверенность по поводу мужчин, так что в конце концов сама стала такой же неуверенной, как и ты. Я оставалась верна твоей версии, твоему восприятию, я смотрела на них твоими глазами, как будто если бы я не жила так, как ты, я бы оказалась предательницей...

Сегодня я возвращаю тебе всю неуверенность, она твоя, я возвращаю тебе твое видение мужчин. У тебя, конечно, были свои причины на это. Я возвращаю тебе, мама, твой посыл; теперь я уверена в своем восприятии, в своем жизненном опыте».

В этой речи, которая может сопровождаться вручением подарка, мы видим, как человек приобретает свою личную точку зрения на мир. Так нам открывается возможность отказаться от пережевываний, упреков, отпустить злость и заставить циркулировать внутри себя энергию, которую мы так долго блокировали своими страданиями, запретами и цензурой.

 

Вымысел

Две подруги встретились спустя три года после одной совместной поездки. Перед вами воспоминания обеих.

«Как странно, — говорит одна, — что у нас с тобой разные воспоминания».

«Тем не менее, я уверяю тебя, это было здорово», — замечает другая.

И они будут без конца дискутировать на тему объективности восприятия события, встречи или реальности какой-то опасности. Они будут исступленно спорить, а потом вдруг рассмеются: «Мы путешествовали вместе, но это было не одно и то же путешествие. Расскажи мне о своем, а я тебе о своем».

Каждый абсолютно искренне создает свою историю из того, что он видел, чувствовал, прожил или сделал, каждый вкладывает свой смысл в любое событие. Но иногда невыносимо слушать вымыслы других людей по поводу совместно пережитых событий, особенно если чужие выдумки разрушают наши вымыслы.

«Я рад, что смог помочь получить тебе образование, которое открывает для тебя новые возможности», — нежно говорит мужчина своей жене.

«Как! Но ведь это я оплатила свое обучение и горжусь этим!» — возражает оскорбленная и удивленная женщина.

«В конце концов вспомни, ты рассказывала мне, как ты хотела получить это образование, и я сказал тебе, что перечислю деньги на твой счет».

«Конечно, ведь я работаю неполный рабочий день, ведь на мне все дела по дому и воспитание детей. Я заплатила за учебу деньгами, которые заработала».

Муж замолкает; он говорит себе, что для его жены важно думать, что она сама со всем справилась, он не хочет оспаривать ее мнение, но внутри он остается уверенным в том, что его мнение на самом деле объективно. Он сохраняет покровительственное отношение: «Да, для нее важно верить в это, мне совсем необязательно доказывать, что это не так».

Можно не соглашаться с историей, которую вам рассказывают другие, а просто слушать их и понимать, как для них это важно. Просто отказаться от желания уличить вашего собеседника в неправде.

Принимать мнение других — не примеряя его на себя — вот смысл общения. Наше общение основывается на наших различиях. Наблюдая и позволяя другим наблюдать за нашей правдой, мы достигаем взаимного уважения, несмотря на имеющиеся между нами различия.

Воспринимать то, что говорит другой, не приукрашивая, — вот одно из проявлений симпатии.

Каждый выстраивает общение согласно личной мифологии, своему представлению о себе и окружающих людях. Выдуманный образ самого себя предназначается больше для нас самих, нежели для окружающих. Но нам также необходимо, чтобы в наши выдумки верили и другие, чтобы иногда они отзывались эхом в окружающих, даже если ни вы сами, ни ваш партнер не преследуете цели одурачить друг друга.

«Не могла бы ты иногда привирать, — просит мужчина свою жену, настойчивую искательницу правды, — заставляя меня думать, что я все же лучший спутник для тебя?»

А другая умоляет спутника быть не таким требовательным: «Ты беспощаден к самому себе, так что у меня нет ни единого шанса избежать твоих упреков. Я обречена на несовершенство в твоих глазах».

Отец часто говорит своим детям: «Я ваш отец. Конечно, вам от этого не легче, но я такой, какой есть».

Рассматривая все эти феномены, мы приближаемся к разгадке того, почему нам так трудно делиться совместно прожитым.

«Да, я мечтала о том, что однажды ты станешь моим...»

Когда Мари и Пол хотят рассказать о своей свадьбе десять лет спустя, они обнаруживают, что их воспоминания сильно различаются, порою даже противоречат друг другу, так что они начинают сомневаться в реальности всего произошедшего.

В его восприятии день свадьбы был радостным для него — мужчины, который претворяет в жизнь свою мечту, женясь на любимой женщине, окруженный любящими людьми, включая его сына от первого брака.

День обманов и незаконченности для нее — ей больно видеть своего мужа настолько поглощенного другими людьми в тот день, когда он должен принадлежать ей одной.

Они долго верили, что речь идет об одной и той же свадьбе, что у них одно и то же мнение, но воспоминания о том дне показали, что в каждом он оставил совершенно разные отпечатки.

Это говорит нам только о том, что в отношениях вопрос правоты не имеет большого значения; значение имеет только прожитое.

Когда ребенок повествует о каком-то событии, он редко рассказывает о том, что произошло, а говорит о том, что пережил. Свое пережитое он связывает с событием, с вовлеченными в него людьми. Взрослый сначала пытается оспорить его рассказ, налегая на факты, разрушающие историю, подвергающие ее сомнению. Конечно, в этой ситуации взрослому следовало бы согласиться с восприятием пережитого ребенком и не вмешиваться со своими комментариями.

«Правда, ты пережил это событие так, все было именно так».

«Именно так ты поняла, что мы сказали тогда друг другу, что я сделал в тот раз».

Мужчина и женщина, знакомые на протяжении двенадцати лет, не сходятся в едином мнении пъ поводу воспоминания об их первой встрече.

«Я уверяю тебя, это ты пригласила меня выпить кофе после конференции».

«Да нет же, мы занимались в одной студии, и однажды ты попросил меня быть твоим партнером для выполнения задания».

В этой ситуации никто не хочет хранить воспоминание о том, что он выступал в роли просителя, каждый предпочитает оставаться в убежденности, что он не делал первого шага. Такая убежденность обоих необходима для поддержания отношений.

Вымыслы выполняют функцию внутреннего регулятора и выступают в качестве ориентиров среди сложностей жизни и собственной личности.

Вымыслы, которые рождаются в отношениях, носят трагикомический характер, когда мы по отдельности выслушиваем двух людей, рассказывающих о том, что они пережили вместе.

«У меня был замечательный диалог с моим сыном-подростком, — радостно рассказывает улыбающаяся мать. — Он рассказал мне обо всем, и я тоже».

«С моей матерью невозможно нормально общаться, — со своей стороны говорит сын, — ей нужно все всегда знать, она беспрестанно засыпает меня вопросами, предлагает выслушать и выговориться, а еще она мне рассказывает о своей жизни с моим отцом. С меня уже довольно, но я не хочу делать ей больно».

Другая мать в категоричной форме уверяет, что умеет слушать своего сына: «Я только это и делаю, — прибавляет она. — Как-то он сказал мне, что не любит школу, там он чувствует себя некомфортно и одиноко и что ему хотелось бы учиться в цирке. На что я ему ответила, что ему слишком рано покидать школу, что он сам все придумал, ведь у него есть как минимум два лучших друга — Мишель и Жан, которые часто приходят к нам в гости, и помимо всего этого я нахожу профессию циркача опасной и ненадежной».

И эта женщина уверена в том, что она действительно умеет слушать, ведь все ее ответы отлично обоснованны.

Многие родители, как и эта женщина, уверены, что слышат своих детей, ведь они не уклоняются от ответа.

Отвечать и слушать — это две разные вещи, и, если мы хотим нормально общаться, мы не должны их путать.

В их паре его все устраивает: в отношениях царит гармония, нет проблем, он так рад этому, «ведь в наше время в парах так редко складываются хорошие отношения».

А она говорит своим друзьям (но только не ему), что их супружеские отношения стали пресными, неинтересными, они практически мертвы и что их образ идеальной пары ужасно тяготит ее.

Мужья, тайком оказавшись в женской парикмахерской, будут удивлены, услышав, что их жены говорят про отношения и про них самих.

С той же степенью, с которой мы приукрашиваем произошедшее, мы стремимся предстать перед собеседником в роли положительного героя, перекладывая ответственность на других.

Восемнадцатилетний студент живет с некоторого времени с отцом, вдали от родного дома и матери. Он проводит выходные у нее, а в понедельник с подавленным видом возвращается обратно к отцу. Отец думает, что «мать угнетает его, навязывает ему свои обиды, не позволяя ему стать независимым. Когда он уезжает в пятницу, проведя со мной пять дней, он в отличной форме».

Отец делится своими соображениями с бывшей женой, и та смеется над его отцовской слепотой. «Он даже не понимает, что сам факт возвращения каждое воскресенье обратно к нему заставляет нашего сына грустить! Естественно, наш сын радуется по пятницам, покидая отца и приезжая ко мне на выходные!»

Каждый из родителей приписывает вину другому. Что касается сына, у него наверняка есть свои собственные причины, объясняющие такие перепады настроения.

Смысл, который мы вкладываем в происходящее, служит главной движущей силой нашей повседневной жизни и отношений.

«Моя жизнь по-настоящему изменилась, — говорит пожилой мужчина, — в тот момент, когда я убедился, что мое счастье не зависит ни от окружающих меня людей, ни от обстоятельств. Я понял, что сам могу влиять на свое внутреннее состояние. Мне понадобилось много лет, чтобы сначала поверить в это, а потом научиться так делать».

Такое важное открытие, к сожалению, приходит к нам на закате жизни. Внутреннее состояние, о котором говорит мужчина, это совокупность восприятий, палитра, в которой смешиваются все цвета жизни, тигель, где плавятся и перемешиваются наши взгляды, отношения и события. Одни приходят к мудрости и спокойствию, обретая цельность, в то время как другие удаляются от этого.

 

Рост

Основой для роста служит изменение — убеждений, постулатов, мнений. Мы меняем один миф на другой, позволяющий нам быть более свободными, а этот миф в свою очередь будет заменен другим... Мы заменяем мучительные вымыслы на более приемлемые. Одна и та же история может рассматриваться с разных точек зрения, как, например, в фильме «Расёмон» где одни и те же события принимают разное значение в зависимости от лица, наблюдающего за ними.

Часто взгляды меняются под воздействием серьезных кризисов, волнующих событий, ярких знакомств или в процессе тяжких, постоянных и болезненных поисков себя.

Личная мифология становится идеологией, ведь она применима ко всему окружающему миру. Она может стать довольно опасной, если будет проповедоваться людьми, которые умеют навязывать свои взгляды.

Многие научные открытия порождают другой взгляд, открывают путь к новым знаниям. Но, внимание! Когда открыватели превращаются в проповедников, приоткрывшиеся двери к нашей свободе заклинивает и движение останавливается, теряясь среди запутанных дорог.

Тут стоит остановиться на нас, авторах этих строк, и на вас, уважаемый читатель. Мы также в этих текстах рассказываем о своей идеологии, личной мифологии, об изменениях, здоровом общении и живых отношениях. Мы постоянно пересматриваем свое кредо в ходе своей практики, полируя его на конференциях, во время работы и в статьях.

Внимание, читатель! Мы тоже передаем мифологию — свои взгляды на любовь, отношения, жизнь. Может быть, в несколько иной манере — предлагаем, но не навязываем. Но это тоже всего лишь наши взгляды.