К удивлению Андрея, Пительников в этот раз был без бывшей жены. Когда он пришел, стол в столовой был уже накрыт, и как только Пительников разлил напитки по бокалам, они сели. Сестра-хозяйка молча и деловито обслуживала их, пока Пительников вел формальную беседу о том, как ему нравится Донецк, о том, как он жил в этом доме с тех пор, как развелся с Дианой, причем делал это так, словно Андрей знал всю историю. Борис был одет в темно-серый поношенный костюм с красновато-коричневым галстуком и белую рубашку с воротником, которая так и норовила свернуться на концах. Его длинные рыжеватые волосы были аккуратно причесаны, и Андрей впервые заметил родинку на правой стороне носа. Он довольно удобно развалился, пока говорил, и пока сестра-хозяйка обслуживала их молча, как призрак. Когда все было готово и Борис не подал никакого сигнала, она исчезла, и до конца вечера ее больше никто не видел.
Пительников взял нож и вилку и принялся за еду, продолжая говорить, расспрашивая Андрея о его собственной работе, задавая общие вопросы, на которые Шальнев давал общие ответы и которые помогали им во время еды, каждый раз вставая, чтобы налить себе новую рюмку. Несмотря на то, что Андрей чувствовал, что Борис был одним из тех людей, которые предпочитают не обсуждать серьезные дела за едой и что все откладывается до тех пор, пока они не закончат есть, он чувствовал себя все более комфортно с Борисом Пительниковым. Андрей вспомнил, как Диана описывала хамство Пительникова, и он предположил, что в их отношениях не все было так однозначно.
Наконец, когда они оба закончили, Борис отодвинул свою тарелку, встал и снова наполнил свой стакан водкой, не предложив Андрею наполнить его, полагая, что Шальнев сам себе нальет, если захочет еще. Он вернулся к столу и слегка повернул свое кресло, чтобы ему было удобно скрестить ноги. Наконец Борис начал.
−Я взял на себя труд навести о тебе справки, - сказал Пительников, нахмурив брови, словно директор школы, собирающийся поговорить по душам с непокорным учеником. Он, казалось, не боялся, что Андрей будет возмущен тем, что его проверяют.
−Я не думаю, что ты тот человек, с которым мне нужно ходить вокруг да около. Насколько я понимаю, пару лет назад ты имел дело с людьми из ФСБ, в частности с Виктором Смирновым.
Андрей сразу вспомнил это имя, хотя разговаривал с ним меньше получаса. И он вспомнил это лицо, как будто это было в тот день.
- Я его толком не знал, только мельком общался, - ответил Андрей.
- Да, это так. Смирнов кое-что прояснил для меня.
- Интересно.
- Ты бывший майор милиции, ныне частный детектив.
- Да, это так.
Андрей ничего не добавил, глядя на Пительникова и ожидая, что тот будет продолжать. Рассказывая о Смирнове, он давал понять Андрею, что ему известно, что Андрей знает, что у него есть связи и в ФСБ.
- Но во время службы в волгоградском УГРО ты пересекался с еще одним человеком. Дмитрий Федоров.
- Я работал с ним два раза. Он ушел на вольные хлеба раньше меня.
Пительников кивнул.
- В своем отчете мне Дмитрий относится к тебе довольно хорошо. Что является комплиментом. Дима не очень хорошо относится ко многим людям.
- Мы работали с ним много лет назад, - сказал Андрей.
- Но ведь ты видел его совсем недавно, не так ли?
- Ну, если он работает на тебя, ты должен знать.
- О, он больше на меня не работает. - Борис покачал головой, потягивая джин. - Нет. Несколько лет назад он стал независимым от нас.
- Что он делает здесь?
Пительников посмотрел на Андрея, держа во рту глоток джина, прежде чем проглотить его. Он поднял брови.
- Ты, кажется, человек сдержанный, понимаешь, как государство все делает.
- Я знаю, как они это делают, - сказал Андрей. - Я не уверен, что понимаю это.
Борис наклонил голову, вяло пожимая плечами в знак согласия.
- Неважно, - сказал он. - В любом случае, эта история с Леной Муравьевой, ну, она связана...у тебя, кажется, есть...талант натыкаться на вещи, интересующие наши спецслужбы.
- Кажется, их так много, - сказал Андрей.
Борис вскинул брови и провел языком по подбородку.
- Ну да, конечно. - Он на мгновение задумался. - Дело в том, что мы бегали за Леной Муравьевой.
- Мы - это ГРУ? ФСБ? - Андрей несколько напрягся.
- С тех пор, как она вернулась на Донбасс три месяца назад, - сказал Андрей, поджав губы. - Диана, конечно, этого не знала. Я устроил Лену на работу в волонтерский корпус. С самого начала я не планировал управлять ею, просто после того, как она пошла на эту работу, новое начальство отправило ее в бригаду "Русские добровольцы Донбасса" на работу, в составе которой она работала по всей территории ДНР. Это привело ее в очень конфликтную область.
- А можно подробнее?
- Ничего особенного. Все это было неофициально. Ты же знаешь, как это начинается. После того, как она привыкла к своей работе, я просто позвонил однажды, чтобы пригласить ее на обед, посмотреть, как идут дела. Она была благодарна мне за помощь и все такое. В период ее работы в Донецке я несколько раз приглашал ее на обед, расспрашивал о работе в бригаде. Так я впервые услышал от нее о грабежах и "отжатиях" собственности со стороны наемников из России, воюющих в вооруженных силах ДНР, в том числе батальонах спецназначения. Она рассказывала о убийствах местных жителей военными и захватами их квартир. О, у нее на руках было много фактов. Она знала некоторых вдов. Она рассказывала мне истории. Потом я познакомился с ее коллегой, журналистом Денисом Беловым. Здесь, в этом доме. Скажу так - Лена была очень хороша. Очень наблюдательная, чувствительная к недомолвкам и нюансам. Вдумчивая.
Пительников помолчал, подумал и выпрямился в кресле, опершись на стол лицом к Андрею. Он выглядел усталым, и морщинки в уголках его глаз намекали на боль, не слишком удаленную от поверхности.
- Она работала как все, - продолжал он. - Там не было ничего опасного. Я имею в виду, что она не была кем-то особенным, просто еще одна пара глаз и ушей. Как и Белов. - Он отхлебнул водки. - В течение нескольких месяцев ее расписание было две недели в полевых условиях и одна здесь, в Донецке. Достаточно просто. Она всегда была в глуши, так что она приносила военные новости: какой батальон был где, в какую деревню они напали и участвовали в зачистках. Или где набедокурили силы ВСУ и свалили вину на батальоны армии ДНР.
Мы не можем здесь все контролировать. Мы знали, где они находятся, но не всегда знали, что они делают. Там, в зоне боевых действий, много чего происходит. Некоторые вооруженные формирования только формально подчиняются центральной власти. Вы никогда не сможете получить достаточно информации о такого рода деятельности.
Елена работала "на земле". Она рассказывала о взаимоотношениях между армией и ополченцами, о коррупции: какой военный комиссар или начальник патруля ополченцев был в сговоре с каким командиром батальона, чтобы обманом завладеть их недвижимостью или взять их женщин для секса или убить их, чтобы свести старые счеты. Она держала нас в курсе исчезновений и убийств в этом регионе. Люди доверяли ей. Говорили ей всякую чушь. У нее было много источников в госструктурах. - Пительников покрутил лед в стакане. - Ее работа давала нам дополнительную информацию.
Андрей ничего не ответил.
- Мы знаем, что ты был в морге, - сказал Борис. - Ты же его видел.
- Я видел его в городском морге, - согласился Андрей. - Но его, кажется, там больше нет. - Он хотел узнать, знает ли Борис, что он был в морге 'Чукардины'. Если Борис знал, что он был в городском морге, то он знал, что Андрей был с Федоровым, но он мог и не знать, что они также были в 'Чукардинах', и Андрею нужно было защитить эту информацию, если он мог.
- Мы мало что выяснили, - сказал Пительников, не реагируя на предоставленную ему Андреем возможность.
- Она была замешана в чем-то, о чем не говорила тебе?
- Я уверен в этом.
- У тебя нет ни малейшего понятия?
Борис покачал головой.
- Мы не знаем.
Андрей ему не поверил.
- Но ты же понимаешь, что смерть Дениса была криминальной.
Они оба знали, что так и было. Страна находилась в худшем состоянии за последнее время, экономика разваливалась, Пушилин не проводил никакой самостоятельной политикой, все согласовывая с Москвой. Армия была глубоко погружена в криминал. Не было никаких реальных средств поддержания гражданского порядка, потому что полиция была в руинах, пронизана коррупцией. Власть полевых командиров на местах была абсолютной. В прошлые выходные за сорок восемь часов было совершено шесть убийств. Никто даже не делал вид, что следит за изнасилованиями. Разведка России была наводнена данными для анализа, и повсюду было реальное ощущение, что все общество ДНР разваливается. Если бы Лена Муравьева стала жертвой обычного преступления, никто из них не удивился бы.
- Дело в том, - сказал Пительников, - что мы не хотим, чтобы она попала в заголовки прессы. Я знаю, что ее исчезновение было довольно громким делом, что ее отец использовал свое влияние, чтобы расшевелить ситуацию, сохранить ее в средствах массовой информации. Это было бы неприемлемо здесь в ДНР, сделало бы нас уязвимыми на нескольких фронтах. Черт, шум будет немалый.
Андрей посмотрел на Бориса.
- Как, черт возьми, ты собираешься скрывать тот факт, что исчезло двое граждан России, один из которых был убит?
Борис кивнул.
- Мы не можем это делать бесконечно. Но мы можем потянуть время. Нам самим нужно время, чтобы получить некоторые объяснения. Все как следует проверить.
- А как насчет Муравьевой?
- Мы не знаем, где она, черт возьми.
- Я, конечно, в это не верю.
- Я даже не ожидал, что ты придешь сюда. Давай не дергаться и тихо искать ее. Это вышло из-под контроля.
- Из твоих рук, - сказал Андрей.
- Хорошо, пусть так.
Андрей отвернулся, глядя на далекую дымку и мигающие огни. В тишине он услышал выстрелы где-то далеко вдали, которые странно отдавались эхом.
- Я не верю в "высшие соображения", - сказал Шальнев.
- Я это знаю.
- Я понимаю, что такое контроль повреждений. Я не понимаю сокрытия.
Пительников кивнул.
- Ты хочешь сказать, что это отличается от того, что обычно происходит здесь?
- Нам бы хотелось так думать.
Эта фраза бывшего резидента ГРУ взбесила Андрея, но он держал себя в руках. В конце концов, Борис предупреждал его под тем предлогом, что, по его мнению, Москва не может контролировать местные власти и полностью и всегда защитить своих граждан. Если бы Андрей стал задавать слишком много вопросов, ему возможно пришлось бы отвечать не ГРУ или ФСБ, а оперативникам МГБ ДНР, костоломам в холодных подвалах местных застенков, которые превращали людей в кусок мяса с пугающей регулярностью.
- Мне бы тоже хотелось так думать, - сказал Андрей, - но я не думаю.
Борис откинулся на спинку стула. Его волосы почему-то стали менее ухоженными, а тяжелые веки отяжелели от водки. Он смотрел на Андрея с безразличной задумчивостью.
- И что ты собираешься делать? - спросил он, и слова вывалились у него изо рта непонимающе. - Работать как у себя в Волгограде? Провести законное расследование? Это было бы разумно, тогда у нас было бы на одного пропавшего россиянина больше.
Андрей некоторое время молчал.
- Мне нужно вернуться домой, - сказал он.
Борис задумчиво посмотрел на него, опустив веки, а затем сел на стул, поднеся стакан ко рту и не сводя глаз с Андрея, пока тот допивал свой напиток.
- Хорошо, - сказал он, глубоко вздохнув и порывшись в карманах. -Я отвезу тебя.
- Ты не слишком пьян?
- У меня еще достаточно влияния здесь, чтобы не обращать внимания на такие мелочи.
Наконец он нашел ключи на столике рядом с входной дверью, и они вышли в теплую ночь к машине. На обратном пути к бульвару Шевченко Борис говорил очень мало. Андрей не знал, была ли это водка, или тот факт, что его роль была сыграна, и он возвращался к реальности, или он был зол или просто истощен. Было ясно, что он почти не спал. Как и все люди, оказавшиеся на позициях, которые иногда требовали антикризисного управления, сейчас кризис управлял его жизнью.
Он завернул под арку, въехал во двор и остановил свой представительский автомобиль перед дверью дома.
- Спасибо, что пригласил, - сказал Андрей. - И я ценю твой совет.
Борис сидел за рулем сутулый и довольно безвольный.
- Ты знаешь, где меня найти, - сказал он. - Никогда не знаешь, когда тебе захочется дотронуться до того, кого ты презираешь.- Его усмешка была не совсем убедительной.
***