Утром Андрей поехал в район улицы Университетской, где он договорился встретиться с Леной. Они направились в кафе "Мажорель", одно крыло которого представляло собой огромный отремонтированный после бомбежки дом, приютившийся в подставке из каштанов и освещаемый по вечерам фонарями. На стоянке было полно машин.
Андрей попросил, чтобы его усадили в комнате с самыми большими окнами, но за столик подальше от них. Они заказали напитки и закуски, и пока Лена наблюдала за парковкой и единственным входом в кафе, Андрей направился в маленькую прихожую рядом с туалетом. Он сделал несколько звонков по мобильному в Волгоград, получил подтверждения своих предположений, перепроверил данные и отключился. Следующая серия его звонков была по местным адресам. И снова ему пришлось сделать несколько звонков, прежде чем он добрался до нужного абонента. Этот разговор был короче, чем разговор с Волгоградом, но он требовал некоторого объяснения. Удовлетворившись этим, он выключил телефон и посмотрел на часы. Все звонки заняли семь минут. Он сделал еще один, но никто не ответил. Он пока больше не позвонит Пительникову. Он вернулся в зал.
- Я уже начала сомневаться, - сказала Лена, когда он сел.
- Что случилось? - спросил он, тут же наполняя свою маленькую тарелку разнообразными закусками. Ему вдруг захотелось есть.
- Я видела только один фургон, - сказала она, кивнув в сторону парковки. - Тот темный, что прямо напротив "Ровера". Он пришел, когда ты пошел в туалет. Никто из него не выходил и все такое.Человек просто сидит там.
- Кто эти новые посетители с тех пор, как мы пришли? - Его джин был водянистым, лед в нем таял все время, пока он отсутствовал.
- Молодая русскоговорящая пара у стойки, четверо работяг у окна, мужчина в камуфляже слева от меня, за моей спиной, и два местных бизнесмена вон там, - сказала она, поднимая бокал и указательным пальцем указывая направо.
В целях безопасности они не разговаривали в "Лендровере", поэтому Андрею пришлось рассказать ей то немногое, что он хотел, чтобы она знала о том, что будет дальше, прежде чем они покинут ресторан.
- Я решил не ехать к себе домой за остальными своими вещами, - сказал он. - Это только вызовет вопросы, сделает вид, что мы собираемся сделать что-то другое, что есть план в стадии реализации. Будет лучше, если те, кто за нами следят, подумают, что мы ждем инструкций.
Он сделал паузу, чтобы откусить несколько кусочков колбасы и прокрутить свой собственный мысленный список. Ему не хотелось говорить ей ни слова лишнего. Ей нужно было знать только достаточно, чтобы действовать в рамках плана. Кроме того, оставалось еще столько гибкости, что он сам не мог предсказать ничего, кроме общих моментов.
- Хорошо, прежде чем мы уедем отсюда, я хочу, чтобы ты позвонила Пительникову и сказала, что уезжаешь на пару дней. Он спросит тебя, куда ты едешь?
- Возможно. Обычно я ему говорю.
- Ладно, делай все, что кажется естественным, но скажи ему, что едешь в Горловку.
- Если я хочу убедиться, что " они " получили сообщение, почему бы мне просто не позвонить ему из дома? - Спросила Елена. - Если телефоны прослушиваются, как ты думаешь, они снимут трубку.
- Но это не то, что ты бы сделала, если бы подозревала, что телефоны прослушиваются, и не хотела, чтобы они знали, не так ли? - Андрей съел еще одну колбаску, заев квашеной капустой. - Не волнуйся. Если он замешан, то передаст информацию дальше.
Они покончили с закусками и напитками, а потом, перед самым уходом, он велел Елене позвонить Пительникову.
Звонок был коротким, и они вернулись к своему столику, расплатились и вышли в осеннюю зеленоватую дымку. Они сели в "Лендровер" и направились к дому Пительникова, а Андрей наблюдал за тем, как движется темный фургон, который вел себя так, словно водитель знал, что они не торопятся.
Завернув за последний угол на подъезде к дому Пительникова, они увидели машину, припаркованную перед коваными воротами. Дмитрий Федоров стоял, прислонившись к крылу.
Елена ничего не ответила, но в янтарном сиянии, исходившем от циферблатов на приборной панели, Андрей разглядел бесстрастное выражение лица женщины, готовящейся к стрессовой встрече. Она нажала кнопку дистанционного управления на воротах, и когда они открылись, въехала на подъездную дорожку обнесенного стеной двора.
Шальнев вылез из "Лендровера" с спортивной сумкой и обошел машину сзади, направляясь туда, где Федоров направлялся по дорожке, словно решительный буйвол. Он нес большую папку из плотной бумаги, нетерпеливо хлопая ею по ноге.
- Давно не виделись, - сказал он Андрею. Он был одет в то, что должно было быть его деловым костюмом в настоящее время в донецких реалиях, камуфляжные брюки и рубашка цвета хаки с выпущенными из-за пояса полями, плохо скрывшая оружие хозяина.
- Сомневаюсь в этом.
Дмитрий фыркнул и повернулся к Елене, которая приближалась, роясь в сумочке в поисках ключа от системы безопасности. Она остановилась.
- Привет, Дима, - сказала она.
Федоров улыбнулся ей и кивнул.
- Лена, здравствуй.
- Что ты здесь делаешь? - спросила она.
- Пора делать ставки. - Федоров снова хлопнул конвертом по ноге.
Елена повернулась к нему.
- Пари?
В ее голосе звучал яд. Пока она говорила, Андрею пришло в голову, что он ничего не знает об их отношениях после их романа. Ни один из них никогда не упоминал об этом, упущение, которое внезапно насторожило его.
- Лена, если бы ты могла пока воздержаться от общения с Пительниковыми, я думаю, мы бы все получили больше от этого, - сказал Федоров. - Ладно?
Она отвернулась, подошла к воротам внутреннего двора и отперла их, потом вышла в подворотню и выключила сигнализацию.
- Я ценю, что ты вернулся ко мне, - сказал Андрей, позволяя Елене идти вперед без них.
- Я не понимаю, почему ты не мертвее дерьма, - сказал Федоров, глядя на Андрея.
- Мне бы не помешала небольшая помощь, - сказал Андрей. - Я думал, что это была идея, что ты собирался оказать мне небольшую помощь.
Федоров потряс конвертом.
- Пойдем, пойдем в дом. У меня есть кое-что для тебя сейчас.
Когда они вошли внутрь, оказалось, что хозяев нету дома. Елена уже прошла на кухню, и они слышали, как она убирает еду, которую Диана приготовила для себя и бывшего супруга и которую они не ели. В том, что она делала, было столько же нервной энергии, сколько и практичности. Дмитрий и Андрей остановились в гостиной, а Дмитрий подошел к окнам и выглянул во двор. Он не спеша осмотрел открывшийся вид, хлопнул конвертом по ноге и задернул занавески. Затем, все еще оглядывая комнату, подошел к бару, бросил конверт на диван и налил себе полный стакан любимого коньяка Бориса Пительникова, сделав пару щедрых глотков.
- Будешь? - спросил он Андрея, поднимая бутылку.
Шальнев покачал головой. Он догадался, что прошло много времени с тех пор, как Федоров был здесь.
- Чувствуй себя как дома, Дима, - сказала Елена, входя в комнату. - Чего ты хочешь?
Дмитрий сел на диван рядом с барной стойкой, а Елена подошла к одному из кресел, стоявших спинкой во двор, села и скрестила ноги. Андрей остался стоять, хотя и поставил сумку рядом с кожаным креслом у входа в гостиную.
Дмитрий проигнорировал Елену и переключил свое внимание на Андрея.
- Подполковник Энгарт думает, что Лене помогают боевики ВСУ, - сказал он. - И он выпускает на волю своих плохих парней. Бомбардировки. Он кричит, мы снова превращаем наш мир в войну. Он поднял местную полицию на ноги, практически объявив осадное положение. Об этом будут статьи в завтрашних газетах, о том, как руководство республики будет тяжело переживать эту новую вспышку терроризма от украинских диверсантов.
- Ты хочешь сказать, чтобы я был осторожен? - Спросил Андрей. - Ты думаешь, я не знаю, кто на самом деле подложил бомбу в машину?
- Да, ей-богу, я думаю, ты не знаешь, кто подложил бомбу в машину. Это именно то, что я думаю.
- Почему же?
Федоров сделал глоток коньяка, быстро допил напиток и поставил стакан на край барной стойки.
- После того как ты ушла от меня позапрошлой ночью, - сказал Федоров Елене, - я сделал все возможное, чтобы найти твоего друга Шальнева. Я обнаружил слежку за ним. Это были люди Эдуарда Борзюка.
Он встал с конвертом, подошел к стулу, стоявшему неподалеку от Елены, и включил лампу.
- Садись, - сказал он.
Андрей так и сделал, и Дмитрий отдал ему конверт.
Это были снимки из морга, такие дешевые театральные фотографии, какими обычно бывают снимки из морга в цвете, как рекламные фотографии, которые они использовали, чтобы повесить вместе с плакатами возле кинотеатров, когда пленка "Кодак" только вступала в свои права. Денис Белов выглядел хуже всех, его худое обнаженное тело было измождено смертью, синяки болезненно багровели, запекшаяся кровь все еще имела бордовый оттенок, выжженные глаза не были так ужасно отвратительны, как можно было бы себе представить. Но были и другие раны, которые пугали разум.
Андрей просмотрел все фотографии, их было девять, а потом положил их обратно в конверт. Федоров вернулся к бару с напитками и выплеснул еще немного виски.
- Они были сняты в Горловке. Вот тут-то его и настигли бойцы военной разведки ВС Украины, - сказал он, оборачиваясь и засовывая одну руку в брюки, а в другой держа стакан, как на коктейле. - Он посмотрел на Андрея. - Доктор Артур Гражинский, - сказал он. - Он исчез. Это к нему ты ходил?
Андрею казалось, что он попал в какое-то жуткое шоу, в котором каждый эпизод, каждая новая сцена были чуть более гротескными, чем предыдущая. Он понял, что чувствовала Диана Пительникова, видя их и примеряя на себя. Фотографии Дениса Белова казались за гранью приличий. Федоров носил их с отвратительным безразличием, хлопая ими по ноге в добродушном безразличии.
- Гражинский-хитрец, - продолжал Федоров. - маленький богатый пердун, который играет в эту игру "внутренней борьбы". Ей-богу, если бы у меня был евро за каждого из этих проклятых идеологов, с которыми я сталкивался здесь все эти годы, я мог бы завтра же уйти на пенсию в одну из европейских стран. А Гражинский - худший из них. Он балуется этим.- Он указал бокалом на фотографии и направился обратно к занавешенным окнам. - Вот это дерьмо и получается. Он и подобные ему приняли Лену, потому что она - лучшее, что случилось с их жалкой маленькой борьбой за пять лет, что это длится. Ее использовали, и у нее нет ни малейшего представления о том, во что она ввязалась. Она собирается получить компромат на Энгарта, и сделать из нее рекламу, как вы не можете себе представить. "Подпольные тюрьмы батальона "Восток": российская девушка из волонтерского корпуса раскрывает правду о ДНР". Эй, это будет грандиозно.
- Перестань, Дима, - вздохнула Елена. - Ты пьян.
- К чему ты клонишь? - Сказал Андрей. Ему было трудно даже сосредоточиться на том, что ему пытался "втереть" Федоров. Он думал о бршенной в свое время фразе, что "Лена должен убраться оттуда, пока еще может дышать", - замечание, которое в то время Андрей с тайной снисходительностью отверг как неосведомленную чрезмерную реакцию.
Дмитрий продолжал расхаживать по комнате, жестикулируя бокалом, глядя на Шальнева и вскидывая голову, чтобы подчеркнуть свои слова.
- Я хочу сказать, Андрей, что, ты изо всех сил стараешься помочь Елене. Мой сценарий: она собирается дать тебе эти материалы. Они сильнодействующие вещества. Большой скандал здесь, потому что Энгарт с позывным "Ветер" - человек Москвы в ДНР. Это дерьмо ударит по фанатам Новороссии, этим праведным левым... которые дают средства молодой республике. Я думаю, что она использует этот материал, и ее будут приветствовать как святую, защитницу бедных людей, борца за свободу моральных принципов, дитя поколения самоотверженности, всего того что наша пресса может сделать правильно, с фотографиями нашей красотки, все будут возбуждены в туманном восхищении...и тогда кто-нибудь поднимет занавес и посмотрит на задник этого шоу. "Материал", который у нее есть на Энгарта, будет тщательно изучен серьезными журналистами, и они найдут украинскую пропаганду, написанную повсюду. Но они не остановятся на достигнутом. Какой-то репортер покопается в ее личной жизни. Они узнают, что она пересекла весь Донбасс вдоль и поперек, что она хитра, коварна и ловка.
- Какую же чушь ты несешь, Дима! - воскликнула Елена. - Такого бреда я не ожидала, тем более от тебя.
Федоров стоял посреди комнаты с пустым стаканом, засунув руку в карман, его лицо слегка покраснело от декламации своего "сценария", а приклад пистолета выпирал сзади из-за пояса. - Я провел настоящую работу, мой друг. И ты прямо в центре всего этого.
Андрей некоторое время молча смотрел на Федорова. Ему казалось, что Дмитрий был на удивление близок к тому, чтобы изменить свое отношение к Лене. Непочтительность, с которой он только что говорил о ней, серьезно противоречила его отношению к ней раньше. Какой из этих двух позиций должен был верить Андрей?
Андрей взял конверт с фотографиями и поднял его.
- Кто все же это сделал?
Дмитрий уставился на него так, словно не верил, что Андрей упустил весь смысл его объяснений.
- Кто это сделал? Черт, неужели ты не слышал, что я только что сказал?
- Я все это слышал, - сказал Андрей. - Я просто хочу услышать, как ты это скажешь.
- Я же сказал, боевики ВСУ.
- Мотив?
- Послушай, - Федоров указал на валявшийся на диване конверт, - Белов был хорош, Андрей, он делал свою работу, он все документировал, он сделал много фотографий. Я думаю, что он сказал что-то об этом Лене, она пошла прямо к Гражинскому, и Белов заткнулся. Они не собирались позволить чему-то вроде вмешательства Белова испортить все в последнюю минуту.
− А что − все? - спросил Андрей.
− Белов хотел опубликовать эти материалы. Лена хотела их использовать для шантажа, уже находясь в России.
- Это все твои домыслы, - пробормотала Елена.
- Почему Лена тогда просто не уехала? - Спросил Андрей. - Это было бы достаточно легко.
Он сидел в луже света, который лампа отбрасывала через его плечо, и смотрел на Федорова, смотревшего на него из середины комнаты, человека, который жил и зарабатывал на жизнь совершенно вне приемлемых правил поведения в обществе. Он действовал в моральной зоне свободного огня, и во многих отношениях он был лишь более примитивной версией Бориса Пительникова.
- Какого черта ты пытаешься сделать? - Бросил вызов Федоров. - Ты думаешь, что сможешь сидеть здесь и разбираться во всем этом? Думаешь, ты что-то здесь придумаешь? - Он поднял глаза к потолку и покачал головой, словно не мог поверить в происходящее. Затем он опустил голову и указал пустым стаканом на Андрея. - Помнишь, я говорил, что Пительников - это человек, которому приходится лгать, чтобы сохранить самоуважение? О своем эгоцентричном горе по поводу того, что он, бывший сотрудник ГРУ, не может влиять на все это дерьмо? Я начинаю сомневаться, что ты не из того же теста. Ты же не можешь выкинуть эту чертову женщину из головы, правда?
- Перестань Дима, - только и сказала Елена.
Андрей поднял конверт.
- Спасибо, - сказал он, вставая. - Спасибо, что пришли, принесли фотографии и рассказали мне.
Федоров стоял как вкопанный посреди комнаты, все это было неожиданно прервано, вежливое предложение Андрея, что ему пора уходить, было гораздо худшим оскорблением, чем если бы Шальнев ударил его. Он одарил Андрея улыбкой, которая на самом деле была вовсе не улыбкой, а чем-то, что делало его лицо таким, чтобы гнев не брал над ним верх.
- Ты чертовски глупый дурак, Андрюха, - сказал он тоном, который должен был сойти за спокойный, но в котором чувствовалась хрипотца, выдававшая напряженное горло. Он посмотрел на Елену и, вероятно, в момент колоссального самообладания сумел не сказать, о чем он думает.
***