Они взяли такси до кинотеатра "Низами", где взяли другое такси до фешенебельного кафе на Приморском бульваре. Марина молчала всю дорогу, задумчиво глядя в окно. В кафе, они заказали кофе и нашли маленький столик в углу. Марина немедленно заговорила.

− То, что я сделала, вышло за рамки дозволенного, - сказала она, имея в виду их поездку к Карелину. - Они только что перенесли операцию на новое место, и я рисковала засветить их. Карелин был в ярости.

Ее лицо было усталым и серьезным.

− Но мне пришлось сделать две вещи. Мне нужно было выяснить, в чем дело с Мурадом. Я не ожидала того, что Лев сказал мне, но тогда я не знала, чего ожидать, поэтому я думаю, что я не ошиблась. И я не думала, что вы уже знакомы.

− Я бы не встретил его здесь, если бы ты этого не сделала?

− Скорее всего, нет. Если бы он мог держаться от тебя подальше, он бы это сделал. Лев и Евгений работали на взаимном доверии. Они не были друзьями. Ни у кого из них не было друзей. У них были информаторы, источники, цели, агенты, начальники, подчиненные, любовницы, но не было друзей. Но Карелин тяжело воспринял смерть Евгения. Особенно потому, что он что-то должен был сделать. Или думал, что должен.

Она рассказала ему о обстоятельствах смерти Евгения, о снимках наблюдения службы внешней разведки, о том, что случилось с остальными членами ячейки, как они нашли тело Евгения, о плане Карелина использовать Юрия в качестве дублера, о том, как он использовал освобождение Юрия из тюрьмы, чтобы склонить Беликова к сотрудничеству, и о том, как он инициировал план, прежде чем получить разрешение от группы, небольшого круга людей, которые отвечали за операцию в первую очередь.

Все это было сказано ему тихо, спокойно, и чудовищность ее слов была уменьшена ее сдержанным поведением, так что замечательные последствия того, что она говорила ему, последовали за ее декламацией на несколько мгновений. Тем не менее, когда она закончила, Юрий был поражен смелостью действий Карелина. И это придавало поразительную перспективу смелости тому, во что он ввязался. Чувствуя себя человеком, сбитым с ног внезапным ударом по голове, он все еще пытался собраться с мыслями. Она помолчала, ожидая его реакции.

-- Один вопрос, - сказал он. -- что сделает Мандрыкин, если я не сделаю работу? Лев и другие люди позволят ему сделать что-то сделать со мной?

-- Нет, они не могут этого сделать, - сказала она. - Но они не могут позволить Гасану Фархадову делать то, что он хочет. Они делают выбор. Они образуют цепь.

-- Цепь.

- Они создают цепь между собой и тобой. Каждое дополнительное звено находится дальше от них, и поскольку каждое звено является самостоятельной сущностью, тем меньше они могут его контролировать. И тем меньше ответственности они чувствуют. Евгений Лазарев исчезнет окончательно, как уже исчез Юрий Беликов.

- Но дело в том, - сказал Беликов, - что, когда Москва дергает за конец цепи, другой конец дребезжит.

Она ничего не ответила. Он изучал ее.

− И ты говоришь мне это... почему?

- Это мое личное дело, - сказала она. - Я уже говорила тебе и Карелину, что в этом деле мы едины. Мы должны быть преданы друг другу, и вы должны иметь как можно больше информации, чтобы быть в состоянии сделать это. Это вопрос выживания.

-- Да, - подумал Беликов, поняв, как трудно даже Марине представить себе всю картину. Он вспомнил удивление на ее лице, когда она узнала о Евгении и Мураде.

Он сейчас представлял собой корзину смешанных эмоций. Он был напуган. Ему было безумно интересно, что он узнает о жизни Евгения.

Во второй половине дня Беликов продолжал читать файлы. Он перенес ноутбук на диван в студии и продолжал просматривать страницы и страницы данных. Когда у него возникали вопросы, Марина изучала с ним каждую деталь. Они оба были полны решимости, чтобы Беликов собрал как можно больше информации за короткое время.

Они погрузились в жизнь Гасана Фархадова.

- Возможно, самое главное в Фархадове, - сказала Марина, - это то, что он не типичный террорист ИГИЛ. Во-первых, он не какой-нибудь озлобленный молодой человек. Он родился в шестьдесят девятом году в Кабуле, единственный ребенок пары, чье происхождение, кажется, начинается с рождения их сына. Мы вообще ничего не знаем о том, откуда они и кто их семьи. Отец был торговцем тканями, и когда Гасану было десять лет, после ввода советских войск в Афганистан его отец перевез семью в СССР, в Баку, где уже жило несколько афганских семей. Гасан к концу школы свободно владел русским и азербайджанским языками.

Когда пришло время поступать в университет, он поступил в университет Дружбы Народов в Москве. Он провел там очень много времени, сходя с ума от свободной жизни состоятельного студента университета. Спорт, вечеринки. Женщины. Он был красив и обаятелен. Короче говоря, он был успешен.

Марина рассказала о том, как он окончил школу, как неудачно вернулся в Азербайджан, как поссорился с отцом, проработав год в семейном бизнесе, как тайно вернулся в Кабул в девяностые, когда страна была охвачена гражданской войной. Потом он возвратился в Россию. В течение следующего десятилетия информация о нем была скудной, за исключением нескольких ключевых фактов: чеченская война политизировала его, как и его роман с Ритой Хасановой, молодой ингушкой, которая получила образование в Ленинграде, а также была из богатой семьи. В мае девяносто восьмого года они поженились.

В сентябре девяносто девятого года российские ВВС нанесли ракетно-бомбовые удары по территории Дагестана, где по данным разведки, должны были находиться крупные силы боевиков и убили около трехсот гражданских лиц. Рита, которая работала медицинским волонтером в лагерях беженцев, погибла под бомбежкой.

- Когда Гасан снова появился на поверхности, - сказала Марина, - он был уже опытным оперативником ИГИЛ. - Она кивнула на ноутбук. - У нас есть список делишек, которые носят его фирменный знак - взрывы, похищения, убийства по всему Ближнему Востоку и Кавказу. Но несколько лет назад Фархадов снова исчез с экранов радаров разведки. Слухи поместили его в Сирию. И слухи были всем, что у нас было, пока Женя не поговорил с ним в Баку чуть больше двух месяцев назад.

Остаток дня и всю ночь они изучали контрабандный маршрут Евгения из Албании в Петербург. Имена. Имена. Имена. Места. Места. Места. Пароли. Контакты. Кому за что заплачено. Сколько он заплатил кому. Имена. Места.

На следующее утро они начали с записей Лазарева о его встречах с Мансуром Сабитовым и Гасаном Фархадовым. Имена. Места. Впечатления Евгения. Марина рассказала ему кое-какие подробности, которыми Евгений делился с ней во время их долгих разговоров, чувства и предчувствия, вещи, которые не попадали в его официальные отчеты. Не факты, а просто чувства, как на третьей встрече в Баку, когда незнакомец вошел в захудалый отель и представился как Гасан Фархадов. Что Евгений думал о лицевой хирургии Фархадова, как она кардинально изменила его внешность, и как Евгений предполагал, что это, должно быть, повлияло и на его личность.

К концу второго дня Беликов начал хорошо понимать, как его двойник пытался разгадать кусочки головоломки. Солнце светило в окна студии под острым углом, освещая деревья и городской пейзаж. Резкий контраст света и тени долго не продержится. Через несколько минут солнечные лучи коснутся самого плотного слоя пресловутого смогового савана. Свет становился мягче, а затем надвигались облака, собираясь для летнего полуденного ливня.

Беликов неподвижно стоял на диване, словно его несколько часов держали взаперти. Его мышцы нуждались в растяжении, тело жаждало искупаться в бухте. Но его разум был электрически заряжен, и его новое знание генерировало интенсивную энергию, которая делала его беспокойным, как кошка.

Он подошел к окну, в которое светило солнце, и посмотрел на Парк Офицеров. Окна были открыты, и он мог чувствовать прохладный, мягкий вечерний бриз, который нес жужжание голубей и, иногда, переливы детских голосов из парка. Он облокотился на подоконник и поразился странному и чуждому ощущению момента. С таким же успехом он мог быть в Ханое или Ташкенте.

- Женя всегда так стоял, - сказала Марина. - Вот так просто. Прямо там, в окне.

Когда он обернулся, она тоже стояла, глядя на него с выражением преследуемого воспоминания.

- Мне нужно выпить, - сказала она. − Я ждала достаточно долго.

- Я принесу, - сказал Беликов. Он подошел к шкафу черного дерева и приготовил напиток точно так же, как она показала ему в первый вечер. Он сделал один для себя, потом взял стакан у Марины и протянул ей.

−Если вы правы насчет Мурада, - сказал он, потягивая свой напиток, который держал в одной руке, а другую руку в кармане, - то мне кажется, он выйдет на связь еще.

Зазвонил сотовый телефон Юрия, напугав их обоих. Марина поставила стакан, прежде чем снять трубку.

−Да.

Нерешительность на другом конце провода.

Беликов подошел к ней, и она наклонила телефон так, чтобы он мог слышать.

- Почему именно вы отвечаете на звонки, девушка?

−Кто это?

−Мне нужно поговорить с Евгением.

−Ты не понимаешь, - сказала она. −Я должна знать, кто это.

Пауза.

- Скажи ему, что это Мурад.

- Послушай, - сказала она, - он болен, завтра ему будет лучше.

- Дай ему телефон, - сказал Мурад. −Даже если он болен. Это очень важно.

−Я же сказала...

Внезапно Юрий выхватил у нее телефон. Она ахнула, ошеломленная.

- Мурад. - Инстинкты подсказывали ему, что голос должен быть спокойным. Очень спокойным. - Это Евгений.

Он покосился на Марину. Она смотрела на него так, словно он в нее выстрелил.

- Женя? О аллах, мы думали, ты умер. Не могу поверить. Где тебя черти носили?

- Кто думал, что я умер?

- Все, дружище. Ты в порядке?

- Я в порядке, - просто сказал Юрий.

На другом конце провода воцарилось молчание. Беликов представил себе лицо этого человека, его прищуренные глаза, напряженно вглядывающиеся в угасающий свет подозрения.

- Мы думали, наркоторговцы тебя достали, - сказал Мурад.

−Мне повезло.

- Ни хрена себе.

- Ты сказал, что хочешь сказать мне что-то важное.

Пауза.

- Этот телефон все еще работает?

- Да, здесь чисто.

- Дело в Гасане, Женя. Мне нужно с тобой поговорить.

- Ладно, хорошо.

- Значит, там же?

Нет. Больше не могу. Слушай, дай мне пятнадцать минут, потом перезвони мне.

- О кей.